"Подарок из Преисподней" - читать интересную книгу автора (Никольская Ева)

Глава 9

Мэл переступила порог незапертой каэры и тихо выругалась, поминая самыми разнообразными эпитетами несчастных демонов. Ох, и икается же этим существам в их необъятном Безмирье*. Да что о них, когда тут у девушки эмоции через край бьют! И все, по большому счету, негативные.

Ну, куда? Куда могла подеваться эта новенькая в такой час? А жених ее, о чем думал? Как он, вообще, посмел привести сюда девчонку? Ведь он обещал! Обещал никогда не делать этого. Обещал, когда лечил ее, Мэл, переломы после первой брачной ночи. Тогда она, напуганная и изнывающая от боли, рискнула подпустить к себе лишь его, ведь они с ним из одного мира и из одной расы. Обещал он и потом, когда старался примирить ее с мужем. Обещал, помогая ей приводить в чувства Эссу, принесенную Алексом в каэру после очередного побега. Обещал… и что же? Какова цена всем его обещаниям, раз он притащил в Карнаэл свою собственную Арэ?!

— Мужчины… — губы брюнетки презрительно скривились. — Все они только одним местом и думают. Глупо было верить его словам, — Мэл фыркнула, шипя себе под нос нелестную оценку и сильного пола в целом, и одного конкретно взятого индивидуума, которого считала своим лучшим другом, в частности.

Девушка легким движением отмеченной знаком руки проверила магическую печать, снова что-то прошипела и принялась рисовать в воздухе давно заученные фигуры, восстанавливая невидимый щит. Закончив, она убедилась в активности новой печати, прикрыла дверь и двинулась исследовать помещения, смежные с большой комнатой. Одно за другим… пусто! И почему это ее не удивляет?

— Ну и куда, идиотка кудрявая, тебя понесло, на ночь глядя? — с досадой спросила Мэл в пустоту, та, естественно, не ответила.

Каэра Арацельса хранила отпечаток недавнего присутствия новенькой, но сейчас ее в ней не было, и этот факт сильно нервировал позднюю гостью. Где искать девчонку? Да и стоит ли? Ведь до пробуждения корагов осталось не более тридцати минут. Нет уж, если глупая Арэ жаждет отыскать массу сомнительных приключений на свою голову и другие части тела — это ее личное дело. Рисковать собственным здоровьем ради какой-то незнакомки Мэл не собиралась. Хватит с нее хлопот и с одной полоумной. Зачем ей вторая? И все же странно… почему Арацельс не запер невесту? Или он сделал это специально? В качестве одного из своих экспериментов? Подонок! Мерзкий, гадкий… нет! Чушь! Не в его стиле так поступать с людьми. Он бы никогда… никогда не сделал подобное. Значит, новенькая сама виновата. Что ж… любопытство наказуемо. Пусть получает по заслугам!

Чем больше девушка думала, расхаживая взад-вперед по просторной комнате, тем злее становились ее мысли. В принципе, она не питала антипатий к этой кудрявой (ну разве что чуть-чуть), просто ее отсутствие пугало, а страх очень хорошо подавлялся спасительной злостью. Подавлялся и вытеснялся, давая простор для ядовитых мыслей и мрачных предположений. Выходит, зря она пришла сюда. Поменяла шило на мыло. Оставила одну чокнутую без присмотра, чтобы явиться к другой, тоже не шибко умной, и не застать ее на месте. Отличное начало ночи! Самое время выпить по этому поводу и закусить, тем более на столе полно продуктов. Арацельс не поскупился на угощения для своей крали… Демонова девка! Ну что он в ней нашел?

Мэл ревновала и ничего не могла с собой поделать. Умом девушка понимала, что этот мужчина не принадлежит ей. Да и супруга в плане личных взаимоотношений она любила гораздо больше. Но первый Хранитель* был для нее как брат, который уделял ей много внимания, а теперь на горизонте появилась конкурентка. Появилась и сбежала! Хм… может, оно и к лучшему?

Нет! Нет-нет и нет. Красивое лицо брюнетки исказилось от отвращения к самой себе. Что за мерзкие думы занимают ее голову? Это все от страха, от страха за жизнь новенькой. Нравится — не нравится она ей, какая разница? Лишь бы успела вернуться вовремя, дурочка несмышленая. Ну, зачем, зачем она ушла?

Потерев виски, поздняя визитерша подошла к столу и, взяв кружку, брезгливо осмотрела ее края. Выпить хотелось и сильно. Но чистой посуды вокруг не наблюдалось, а пользоваться чужой желания не было. Повертев в руках ароматный напиток, девушка вдруг резко замерла, повела носом, а затем понюхала его, поднеся чашку к своему побледневшему лицу.

— О-ох… — выдохнула она, едва не обронив исследуемый предмет. Коснувшись каменной поверхности, кружка издала громкий стук, а вино жалобно хлюпнуло, выплеснув несколько капель на столешницу. — Сонный порошок. Да что же тут делается? Если новенькая это выпила, она уснет прямо в коридоре. Демонова ночь! Я собственноручно придушу тебя, Арацельс, вот только дождусь утра и придушу. Если решил усыпить невесту, то следовало лично влить ей это пойло в рот и проследить, чтобы спать она легла на твоей кровати, а не за входной дверью. Говорила же, давай приду, нет… сам, сам позаботится он, вот и позаботился. Дурак!

Теперь уже Мэл не сомневалась, что блондин не желал зла своей Арэ. Наверняка, девчонка вскрыла замок шпилькой или еще каким-нибудь острым предметом. Мало ли в женской сумочке разной полезной "ерунды" водится? Хм… а была ли у нее сумка? Нет, подобного жена пятого Хранителя не помнила. Да и важно ли это? Маникюрные ножницы, как и заколки, новоявленную Арэ все равно не спасут за пределами магической печати. Ну почему? Почему эти мужчины тащат в Карнаэл неуравновешенных идиоток, а не умных и осторожных женщин? Так хочется порой иметь понимающую подругу, пусть даже эту, кудрявую, а не играть роль сиделки для Эссы, у которой помутнение рассудка случилось через пару часов после ее появления тут. Бедный Алекс, он до сих пор пытается вытрясти из нее дурь. Да куда там? Семь побегов за год, вопреки общим усилиям местных обитателей. Как она вообще живая осталась после таких приключений? Или на сумасшедших все как на кошках заживает? На этой уж точно!

Мэл вздохнула и, обойдя стол, села на край большой скамьи. Мысли об Эссе кололись иглами проснувшейся совести, заставляя сожалеть о своем поступке. Не следовало оставлять седую одну. Да, супруга шестого Хранителя кивала и клялась, что не выйдет сегодня за пределы каэры. И печать наложила в ее присутствии, и даже привет новенькой передала… Но как можно верить той, кто давным-давно с головой своей в ссоре?

Брюнетка снова вздохнула. За двумя зайцами погналась — вот и результат. Одна без присмотра, вторая вообще неизвестно где… чудесная ночь! И даже выпить нечего. Бросив короткий взгляд на свое запястье, по которому мрачно вился черный рисунок, девушка с тоскливой обреченностью прошептала:

— Тридцать условных минут. Отсчет пошел, кудрявая. Давай уж, возвращайся, что ли.

Окинув рассеянным взглядом продукты, гостья наткнулась на лежащую поодаль тетрадь. За пирамидой из шоколадных плиток (Арацельс, похоже, решил закормить свою избранницу этими сладостями) с той стороны стола ее не было заметно. Красные девичьи глаза сверкнули любопытством, и, придвинувшись к неожиданной находке ближе, Мэл осторожно коснулась раскрытого разворота. Отдернув руку, она яростно зашипела, в очередной раз помянув несчастных демонов. На лице брюнетки отразилась болезненная гримаса, пальцы жгло, и она поспешно начала на них дуть, не забывая при этом ругаться.

Что же за ночь такая? Еще дневное время не вышло, а нервы уже давным-давно сдали позиции, запутавшись в перекрестных сетях злости и страха. А что будет утром, когда хозяин обнаружит в своей каэре не ту кареглазую девчонку, а ее, Мэл? О-о… хорошего точно не будет. А ведь она хотела как лучше. Что там про благие намеренья Алекс обычно говорит? Дорога ими в Срединный мир выложена? Или нет? Ах, даааа… в Преисподнюю! Впрочем, одно и то же.

Боль отступила быстро, и гостья снова принялась за тетрадь, но теперь уже, после красноречивого предупреждения, не рисковала ее трогать, лишь разглядывала, все больше удивляясь. Это был Заветный Дар, который Арацельс никогда ей не показывал. Да что там, она даже не предполагала, что таковой у него имеется. С его-то взглядами на вопрос женитьбы. Но он был… и был Активным Заветным Даром.

Да как такое вообще возможно, если эти двое еще не прошли свадебный обряд?! Почему тетрадь "ожила" раньше времени? И главное, что из этого следует?

Ответов Мэл не знала, а любопытство требовало хоть какой-нибудь информации. Поэтому лучшее, что она смогла придумать — это почитать раскрытые страницы. Они, к счастью, не кусались и не жглись, во всяком случае, до тех пор, пока их не пытались потревожить чужие руки. Пробежавшись взглядом по слабо связанным друг с другом фрагментам стихов слева, девушка прочла обведенную красным надпись справа:

— "Лилигрим"… Так-так, интересно. Может, не совсем безнадежна эта ночь?

Под коротким названием располагался основной текст:

На лице у тебя "алебастровый грим"*.

Под глазами разводы от туши и слез.

Сердце плачет в груди. Как же так, Лилигрим?

Пол усыпан ковром из рубиновых роз.

Ты лежишь среди них в потемневшей фате

Лепестками покрыт белоснежный наряд.

Где улыбка твоя? Жизнерадостность где?

Платье порвано сверху, и ребра торчат.

Твои руки раскинуты, взор как стекло.

Смерть коснулась тебя поцелуем своим.

Столько крови из вен среди роз натекло…

Как же это случилось? Скажи, Лилигрим?

Только в мертвых устах не появится звук.

Ты ушла, не прощаясь, ушла навсегда,

Ускользнула, как птица, из дрогнувших рук.

А вчера говорила, что все ерунда.

Твое нежное тело изодрано в кровь.

Твоя брачная ночь стала пропуском в ад.

Эта плата такая у нас за любовь.

Платье белое траурный сменит наряд.

Он сидит на полу в изголовье твоем,

Смерть в глазах его, холод и мертвая мгла.

Эту ночь провели вы в каэре вдвоем.

Ночь любви… Ты ее пережить не смогла?

Лилигрим, моя Лили — хрустальный бутон.

Не забыть мне твоих вдохновенных речей.

Жениха ты любила… Но стоил ли он

Крика ужаса, боли и смерти твоей?

Упокойся же с миром, Земное дитя,

Одинокое Сердце, познавшее страсть.

В Карнаэл ты явилась, смеясь и шутя,

Чтобы в каменных стенах навеки пропасть.

Лилигрим… Моя фея, мой ангел, мой сон.

Мой кошмар, моя память, отчаянья стон.

Ты считала, что тем, кто любим, повезло?

Ты ошиблась, малышка. Любовь — это зло.

В розах черное платье. И муж твой — вдовец.

Ты вчера улыбалась, идя под венец…

Как же гадко на сердце и хочется взвыть.

Никогда, Лилигрим, мне тебя не забыть.

Дочитав последние строчки, Мэл скривилась. Опустив взгляд вниз страницы, она наткнулась на сделанную месяцем позже приписку "Восторженная мечтательница, бедная моя Лилигрим". А под ней, с обозначенной в скобках датой "полгода спустя", красовалась короткая, но весьма эмоциональная фраза "Лили… Глупый и мстительный ребенок!" Девушка зло усмехнулась и мрачно добавила:

— Лицемерная стерва, а не ребенок, твоя Лилигрим!

— Сама такая! — дыхнул ей в лицо порыв ледяного ветра, а колючий холод призрачной руки обжег щеку.

Мэл вздрогнула, резко подняв голову, и встретилась с холодными глазами покойницы. О, демоны! Как она могла забыть, что произносить имя этой мертвой твари в Карнаэле противопоказано? Какие-то секунды полупрозрачная "фея" сверлила колючим взором водянисто-зеленых глаз брюнетку, после чего плавно развернулась и направилась к выходу, постепенно тая на ходу.

— Где девчонка? Это твоя работа, да, Лили? — крикнула ей вслед брюнетка, лицо которой стало почти таким же белым, как у призрака. Ответом ей был тихий смех, от которого веяло могильным холодом. Девушка невольно поежилась, впав в прострацию, затем встряхнулась, мотнула головой и снова начала ругаться. Сегодня она ставила один рекорд за другим: по глупости, по открытиям, а еще… по сквернословию.

И словно в поддержку ей из коридора раздалась не менее виртуозная брань, сильно напоминавшая любимые выражения Алекса, разве что произносились они женским голосом. Сердце Мэл замерло и тут же сорвалось на бешеный ритм.

— Вернулась! — прошептала она, счастливо улыбаясь, и, торопливо выбравшись из-за массивного стола, побежала к двери. — Слава всем богам и демонам Безмирья! Успела… дурочка кудрявая.

Сказать, что я впала в ступор, значит, ничего не сказать. На запястье от белого цвета остались рожки да ножки, а эта проклятая дверь… закрыта! Я что, адресом ошиблась? Да не может такого быть! Мне всегда удавалось отлично запоминать дорогу. К тому же маршрут нынешний занял максимум метров сто, включая всего один поворот. Тогда как понимать сей радостный сюрприз? Выманили из комнаты, напугали всякими глюками и отрезали путь к возвращению? Ууууу… как же хочется отвернуть одну большеухую "башню", которая сейчас этими самыми ушами от моих кровожадных взглядов и прикрывается.

Благополучно спасенный из ловушки Ринго переминался с ноги на ногу возле моих сапог и, пряча виноватый взор, продолжал тупо жевать свою проклятую "траву". Ну, что за маниакальная тяга? Еле выколупала этого мохнатого страдальца из серой кляксы на стене, в которую он вляпался одной лапой, да так на ней и висел, покачиваясь, как маятник в часах. По обрывкам остроконечных листьев, торчащих из самого центра странного нароста, можно было сделать вывод, что таким образом кто-то очень предприимчивый закрепил приманку для зверька.

Поймав за хвост последнюю мысль, я нервно усмехнулась. Да уж, верх сообразительности! Ха-ха. Вывод сделала… Да это и пятилетний ребенок заметить мог. Как и вычислить цель "шутника". Ринго, забравшись по неровным камням стены, как по лестнице, сунул лапу в желеобразное вещество и тут же стал его пленником. То ли оно живое было, то ли просто такими необычными свойствами обладало, но все, что в него погружалось, застревало там без возможности вырваться самостоятельно. И что же делал наш герой-травоискатель, вися и жалобно завывая на высоте метра в полтора от пола? Он аккуратно ощипывал травку, клал ее в рот и методично пережевывал, не забывая при этом истошно пищать (временами), вызывая меня на помощь. А я-то думала, что у наркоманов мозги затуманиваются. Как же! Совесть у них подыхает под грузом непреодолимого желания "дозы", во всяком случае, у этого конкретно взятого экземпляра дела обстоят именно так.

Нож Арацельса пришелся очень даже кстати: клякса, как выяснилось, боялась металла. Несколько минут она мужественно сопротивлялась: хищно кидалась на лезвие, с громким шипением шарахаясь от него и снова нападая, но в конечном итоге сдалась и с оскорбленным хлюпаньем отползла подальше. Мне даже пришло в голову, что первый Хранитель окропил балисонг святой водой, отпугивающей всякую гадость, обитающую здесь. Интерррессссная гипотеза. А главное от нее на сердце как-то легче становилось, когда за спиной раздавались странные вздохи и шепотки, будто стены переговаривались, а в глубине коридора мелькал изящный женский силуэт. Я даже слышала нежный, как звон хрусталя, смех, от которого холодели кончики пальцев и начинали дрожать колени. Эссы мне с ее хохотом мало, угу. Наверняка, это очередная стукнутая на голову Арэ, которая шляется по Карнаэлу в запретный час. Дом с привидениями, не иначе.

Отвоевав Ринго у явно недовольной кляксы (мне все казалось, что она на меня прыгнет с расстройства, но к счастью, этого не случилось), я поспешила обратно в каэру, мысленно вспоминая последовательность фигур для восстановления магической печати. И вот теперь мы вдвоем со зверьком стоим перед закрытой дверью и не можем войти в комнату, так как эта самая печать, целая и невредимая, крысится на нас белыми вспышками и не желает пускать. Офигеть можно! Я сплю? Нет? Может, стоит вежливо постучаться, авось кто-нибудь да откроет?

Стучаться не пришлось. Дверь резко распахнулась, и я увидела стоящую на пороге брюнетку. Мэл, кажется. Она была бледна, но счастлива, будто не я тут с перекошенной физиономией пороги обиваю, а добрый волшебник с подарками.

— Может, впустишь нас, а? — решив, что сама девица, пребывая в таком блаженном состоянии, не догадается, осторожно попросила я.

Главное не спугнуть. Психи, они ведь пугливые. А тут, похоже, нормальные тетки не водятся. Одна седая, другая… не разглядела я ее в полумраке коридора. Ну а эта чернявая лишь на первый взгляд была ничего, зато сейчас стоит с идиотской улыбкой и не шевелится. Видимо, тоже решила не отбиваться от местной компании неуравновешенных особ. А, может, она просто задумала скормить меня Карнаэльским монстрам (если таковые здесь водятся) и избавить тем самым Арацельса от обузы? Может, именно поэтому девица так радостно скалится? Стоит себе в комнате, по ту сторону активированной печати… гадина! Какого лешего ей вообще здесь понадобилось?

Додумать мне не удалось, так как брюнетка, наконец, ожила и потянулась руками к прозрачному щиту, намереваясь его разорвать. Н-да… кто изобрел эту печать? Чтобы поставить, надо кучу всяких знаков начертить в воздухе, и при этом ни разу не сбиться, а разорвать… да просто выйти из комнаты и все. Нет печати. Прощай безопасность! Или после ночки за стенами каэры девушки от ужаса так туго соображают, что ни на что более сложное, чем перешагнуть порог, не способны? Хорошая тема для размышлений. Будет, о чем сегодня подумать за кружкой ароматного вина. Вот только… что это лицо Мэл так странно вытянулось, и взгляд растерянно заметался, а?

Нет! Ну, не может же так по жизни не везти! Сначала Ринго, теперь эта Арэ, которая никак не может расплести собственноручно наложенные чары… Да она уже чуть ли не трясет недовольно мерцающие переплетения, пытаясь их разорвать, а им хоть бы хны. Лениво брызжут искрами и не поддаются на провокацию. И как сие действо трактовать? Печати тоже с гонором бывают, или кто-то серьезно вознамерился устроить мне ночную прогулку по Карнаэлу?

Страшно почему-то не было, напротив, меня понемногу начинал разбирать смех. Тихий, отрывистый… истеричный. Такими темпами я первая пополню коллекцию местных психов, еще и Ринго для компании с собой возьму. Вон как испугался малыш, даже жевать перестал, а глаза-то как выпучил, глядя на неудачные попытки брюнетки порвать магическую "паутину".

За спиной раздался вздох: мощный и протяжный — вздох облегчения. Мэл отчаянно взвыла, неприлично ругнулась и дернула за нити. Ее отбросило метра на три, прокатив по полу еще на пару. А проклятая печать хищно сверкнула… теперь уже багряным заревом, едва не ослепив меня.

И почему в душе зреет такое паршивое чувство, что автор кляксы еще и в магическом щите покопался, раз он творит подобные пакости? А? Или у меня тут много "доброжелателей", мы просто еще не представлены друг другу? Хм… похоже, что все впереди.

— Беги! — кое-как приподнявшись на локтях, проговорила девушка. Она тряхнула головой и застонала. Хорошо ее, видать, приложило. — Беги к дежурному Хра…

Голос пропал, так как красная дрянь, затянувшая проход, из переплетения нитей переросла в полупрозрачную завесу, внутри которой слабо дергалась попавшая во вражеский плен "паутинка".

Вот вам и охранная печать! Нет, это комната страха, а не дом с привидениями…

Мэл в ужасе переводила взгляд со своего запястья на меня и обратно, ее губы шевелились, но я ничего не слышала. Со скоростью ветра на плечо забрался Ринго и, жалобно пискнув, повис камнем на моей шее. А откуда-то справа по стенам прокатился очередной вздох. Это послужило сигналом. Сорвавшись с места, я понеслась в первую попавшуюся сторону, отчетливо понимая, что знакомая планировка Карнаэла неумолимо меняется. И как попасть в храм, если коридоры, насмешливо мигая огнями факелов, исчезают и тут же появляются в новых местах? Как мне добраться до рабочей зоны Хранителя? Где она вообще?!

Я бежала наугад, доверившись своему чутью. Сзади доносился то ли смех, то ли говор, то ли неопределенные звуки, которым мое буйное воображение приписывало все, что угодно, не скупясь на самые мрачные домыслы. Рука нащупала в кармане сложенный нож. На сердце сразу как-то потеплело.

Нет, мне не страшно, совсем не страшно, а коленки дрожат… так это от эмоционального перенапряжения. Уф, как же хочется провалиться сквозь землю, чтобы…

— Аааа, — заорала я в унисон с оглушительным визгом Ринго, когда ощутила, как ускользает из-под ног твердая поверхность. — Чтоб вас всех! Ну, не в буквальном же смысле провалиться!