4 глава Битва за Гелиополь

— Мне пора идти, Небтет, — Ал-Демиф слегка встряхнул за плечи свою возлюбленную и заглянул в ее глаза.

Жена Сетха, бледнея и холодея, сглатывала слезы. Ей почудилось вдруг, что она видит прекрасное лицо этого юноши последний раз в своей жизни. Ал-Демиф уже менялся, уже напускал на себя обманчивый вид ледяного и беспощадного слуги, главнокомандующего армии демонов. Таким он должен предстать перед своим приемным отцом, полководцем Сетхом.

— Поклянись мне, — Небтет не удержалась — бросилась за ним, схватила за руку покидающего оливковую рощицу Ал-Демифа, — поклянись мне, любимый, что после этого боя отречешься от Сетха и уедешь!

— Ты снова о старом… — поморщился молодой воин.

— Ты служишь Смерти. Ты знаешь об этом!

— Мы все служим ей. Бессмертных не существует, Небтет. Каждый наш шаг — это шаг навстречу Смерти.

— Не калечь свою душу, Ал-Демиф. Еще не поздно опомниться и уйти. Я уйду с тобой, если пожелаешь.

Он остановился. На его лице, мужественные черты коего заставляли вожделенно вздыхать многих знатных египтянок, отразилась борьба. Небтет гладила его плечи, укрытые черным плащом.

— Я желаю, — медленно произнес Ал-Демиф и слегка коснулся носом ее щеки — это была их самая нежная ласка. — И клянусь, что если уйдешь ты… уйдешь со мной… то это будет мой последний бой…

— Не говори так, — сердце сестры Исет и Усира больно сжалось от его слов.

Юноша не понял ее страхов. Он улыбнулся:

— Я оставлю армию твоего мужа, если останусь жив. Не ходи за мной, не стоит. Жди моего возвращения в этом саду, Небтет. Да будет благосклонна к тебе Маат.

Небтет смотрела ему вслед, но Ал-Демиф не оглянулся.

Сетх — огненный Владыка пустыни

(автор иллюстрации — Елена Руденко).

Бережет, бережет сестрица сынков своих незаконнорожденных! Сама, колдовством Нетеру гораздая, себя не пожалела, во главе стана сверкает, солнцеликая, а Хора и Хентиаменти укрыла…

Усмехнулся Сетх, взглянул на молча ждущего приказов воина — своего наследника, лучшего из лучших. Мрачен лик юноши. Не любит он демонов, а возглавлять их армию приходится…

— Не быть Хору Хор-сма-тауи1, - молвил полководец Сетх. — Веди свою армию, сынок, защити Гелиополь, дабы не прорвалась сестра Исет на суд Нетеру. Иди, выходи, ибо скоро псы и псицы Исет будут в пустыне. Встреть их, Ал-Демиф, и покарай всех по одного. Да будет знак твой тебе защитой!

_______________________________

1 Хор-сма-тауи — Хор, объединитель двух земель.

_______________________________

И сверкнули клешни скорпиона на знаке в перстне юного наследника. Развернулся Ал-Демиф, напустил морок и, хлопнув крыльями, вылетел прочь из цитадели Сетха…

Расхохотался Сетх женским хохотом. Черны были его глаза, когда он снова взглянул на Око Сетха. Не ведал никто об Оке Сетха. Знали Око Ра, знали Око Хора — Уаджет, а о тайне бога пустыни бессмертные Нетеру не догадывались.

Развернулась армия богини Исет от горизонта до горизонта строем конных воинов. Давно не топтало пески пустыни столько лошадиных копыт… А пехота ныне перестроилась, лучники да мечники за всадниками попрятались, вперед сестра их не бросила. Взглянул Сетх на восточный фланг. Ах, сестра! Научил тебя покойный муженек, Усир светлопамятный, красиво говорить! Вон кого на переговорах в союзники заполучить сумела! А воевать не научил. Ибо сам не умел никогда… Ведь предлагал тебе любящий брат Сетх иной выход, но избрала ты удел вдовы, теперь и мечи скрестить с тобой придется, а потом и отпрысков твоих с лица Геба стереть…Хоть и не только на земле состоится эта сеча: земной Ростау находится в Гизе, Ростау небесный — повсюду. Вы хотите прорваться в ворота небесного Ростау, проникнуть в Гелиополь на праведный суд Девятки Верховных. Но у вас есть еще и смертные тела, которые будут рвать и терзать демоны Сетха… Ты уже проиграла, Исет! Ты уже проиграла… Взглянуть только на то, как расположила ты части армии своей, смешной и разномастной.

Сетх смотрел в туманное зеркало Ока и посмеивался.

На восточном фланге ярили коней свиреполикие мары — старшие дочери в роду, цвет племени.

Безмужние воительницы в мужских доспехах ждут команды к началу боя, груди мар перетянуты "сиилга" — повязкой для ношения не младенцев, но оружия. Не дадут они новую жизнь до тех пор, покуда не покарают врагов и не совершат три подвига. Таков закон их народа, живущего в горах…

Ближе к центру — смешанные отряды женщин гергара и атлантид с мужчинами-собар, коих можно узнать по черным одеяниям, а похожи они на воронов. Их возглавляет сидящая по левую руку от сестрицы Исет Мелх-Азни, Глас Солнца. Под черновласой и черноокой Мелх-Азни нетерпеливо бьет копытом белый конь, и одежды Мелх-Азни белы.

За Исет и по правую руку — армия и военачальники Та-Кемета, присягнувшие супруге Усира на верность. Смеялся Сетх, узнавая лица изменников. Но не было среди них ни Хора, ни Хентиаменти. Пожалела сестрица ублюдков своих. Струсили сыновья Усира, ай струсили!..

А весь правый, западный, фланг занимали амазонки Северной страны, выжигавшие себе груди и дававшие обет безбрачия. Их кривая, обезображенная предводительница не смотрит на левый фланг, дабы не будить в себе гнев. Где это видано — атлантиды, гергара и мары в одном стане с гордыми воительницами средиземноморья?! В другом случае полководец удивился бы, но только не в преддверии битвы за Гелиополь…

Черные глаза, черные волосы. И лишь прекрасная богоравная сестра Исет — золотым пятном на рыжем своем коне, в сияющем убранстве, шлеме Усира, с посохом-джед и крестом-анкх в руках.

И видел Сетх свою армию. Стройные ряды, возглавляемые Ал-Демифом, демоны-военачальники, подчиняющиеся лишь Сетху и его наследнику. Только мужчины, только лучшие воины Кемета! Вот будет битва!..

Исет вскидывает руки, священные символы сверкают в лучах Ра. И видят ее всюду. И это знак.

Мелх-Азни пускает стрелу в сторону армии врага. Это знак. Ее воины срываются с места одновременно с амазонками, спущенными в бой яростным криком одноглазой предводительницы.

Не оглядываясь со своей колесницы, Ал-Демиф показывает своим демонам один, два и три пальца, поворачивая руки в те стороны, откуда он ждет выхода отрядов "заслона" и отрядов атаки.

Кровь играет в жилах Сетха. Он скрывает Око под покровом ночи, выбегает из цитадели и, вскочив на коня, мчит в пустыню, к армии своего наследника.

Лик Ра затмили тучи — тучи свистящих стрел. И прежде всех в стан врага врубается колесница Ал-Демифа, заговоренного, неуязвимого. И разит противника рука Ал-Демифа со сверкающим перстнем и обоюдоострым мечом правителя Тепманоры — страны деревьев с белыми стволами.

Сетх обгоняет приемного сына на своем красном коне, знаками показывая оставить в живых сестру, Исет.

Смяты отряды безгрудых амазонок, гибнут гергара, атлантиды, собар и воины Кемета, приверженцы Исет. Мары дерутся отчаянно, много демонов погибло от их кривых мечей, но и девственницы падают замертво со своих коней. Гудит Ростау от злых заклинаний Разрушителя, звенит Ростау от лязга оружия, свистит Ростау от срывающихся с тетивы стрел.

Кривая амазонка повержена, ее воительницы смешались с египтянами, ведет их теперь Исет и военачальники Усира.

Кровь павших заливает пески, души павших заполняют пространство Ростау и еще сражаются, дерутся в немыслимой горячке, в последнем запале боя…

Богиня Исет творит заклинания, творит заклинания бог Сетх. Вот они уже друг против друга. Их кони — братья, рожденные от одной кобылицы в ночь улыбки Хонсу.

А Гелиополь, великий Инну, пристанище справедливых богов Нетеру, по-прежнему далек и недоступен…

Львы и ягуары воинов Исет рвут и терзают львов и ягуаров воинов Сетха. Люди, звери, боги…

Тут Исет вновь воздевает руки к небу, призывает в свидетели их с Сетхом общую мать, Нут.

С двух флангов, пожирая отряды демонов, далеко вторгшихся в ряды армии Исет, врубаются египтяне Хора и египтяне Хентиаменти. Огнем палит Инпу, льдом разит Хор. Они начинают окружать врага, смыкаться у него в тылу, но у того еще есть время для отступления.

Сетх видит перед собою лишь улыбающееся прекрасное лицо по-прежнему недоступной Исет.

И гонит демонов Хор на своем коне, а саблерукие сторонники Инпу — Имахуэманх и Джесертеп — рубят головы отступающим. Творит заклинания Инпу-Хентиаменти, огонь вырывается из очей его. Творит заклинания Хор, и ледяные стрелы падают из его ладоней на армию Сетха.

И сходятся в битве Ал-Демиф и Инпу. Жизнь всегда сводит их, отца и сына, в поединке, но не может поднять Ал-Демиф свой меч на Инпу. Оружие помнит родство лучше, чем помнят родство люди и боги.

Инпу целит в наследника из своего лука, сверкает изогнутый скорпион, шипит, но не стреляет. Ал-Демиф и рад был бы размахнуться своим мечом, да перстень с отчеканенными клешнями тянет руку вниз.

— Уходи! — говорит Инпу любовнику своей матери. — Да не поднимется оружие сородича на оружие сородича!

И оборачивает юный Ал-Демиф меч свой против себя, ибо ни плена, ни позора не потерпит замороженное, окаменевшее сердце. И падает военачальник демонов, пронзенный проклятым лезвием. И дробится сущность его, как сущность предательски убитого бога, и забывает Ал-Демиф, забывает все, что было… И вскрикивает Хор от боли, но уже поздно: Ал-Демиф, частица самого Хора, сердце Хора, теперь мертв…

Отступает Сетх с остатками армии своей, гонимый сыновьями Исет. Путь к Гелиополю, к судилищу, свободен! Но все же Хор одновременно и выиграл, и проиграл: смерть Ал-Демифа тому свидетельством…

Белый, забрызганный кровью конь встает на дыбы. Глас Солнца, Мелх-Азни, срывает с себя белый шлем, и замирают в то же мгновенье уцелевшие воины, утопив клинки в ножнах. Бой окончен.

Встает на дыбы огненный конь. Дочь Нут, богиня Исет, скрещивает руки перед грудью, сверкает посох-джед и крест-анкх в кулаках ее. И опускаются на колено верные ей и Усиру воины Та-Кемета, касаясь остриями копий и мечей кровавого песка, покорно склоняя головы. Бой окончен.

Встает на дыбы вороной скакун. Но некому и не для кого подавать знак окончания битвы со спины коня: все амазонки полегли на поле брани.

Тишина простирается над пустыней близ Гелиополя. А сверху — легкое, невесомое — на пески, перенесшие сечу, на землю Ростау, медленно, играя и кувыркаясь в воздухе, опускается перышко. Перышко из крыла Маат…

Путь к судилищу свободен! Да будет так!

Ал-Демиф, военачальник армии демонов

(авторы иллюстрации — Елена Руденко и С.Гомонов).