"Беседы с грешниками" - читать интересную книгу автора (Сквер Алексей)

2. Трусость

Ощущение чьего-то присутствия вывело меня из созерцательного состояния, и я, оторвавшись от морского, а может быть и океанского, пейзажа огляделся. Пяточек, на котором находилась моя скамейка, был небольшим, и оглядеть его не составило труда. Я был не один и опять проморгал момент появления гостя. Им оказался полноватый человечек с ранними залысинами и короткими, пухлыми конечностями. Он стоял практически за скамьей, на которой я сидел, но когда я обернулся, тут же отвёл взгляд, делая вид, что вот так стоять, прислонившись спиной к каменной громадине, и есть самое любимое его занятие. Настолько любимое, что окружающее им не замечается.

— Присаживайтесь — позвал я его — меня Артур зовут.

Человечек тут же вышел из ступора и засеменил к лавке.

— Спасибо — сказал он, усаживаясь — Виктор Палыч. — протянул он правую руку.

Как я и ожидал, ладошка у него была рыхлая и неприятно влажная. Есть такие люди, при первом взгляде на которых, уже хочется вымыть руки. Виктор Палыч был как раз из таких…. Во всяком случае, для меня.

— Вы, наверное, хотите мне что-то рассказать, не так ли? — задал я вопрос после несколькоминутного молчания.

— Если быть откровенным — нет…но у меня нет выбора… в любом случае, пока я нахожусь здесь меня ничего собственно не терзает…. Хоть какой-то отдых.

Он тяжело вздохнул и, глядя себе под ноги, продолжил.

— В общем-то, я жертва несправедливости. Мир несовершенен, я думаю, вы с этим согласитесь. Вот из-за чудовищной ошибки мне и приходиться расплачиваться ужасным способом. Знаете, если у вас есть возможность помочь мне пересмотреть мою участь в известных вам кругах, то я…готов всё что в моих силах… — дальше он пробормотал ещё что-то, но уже не разборчивое, и вдруг, без перехода, бухнулся с лавки прямо мне под ноги. Вцепившись в мои джинсы ниже колен, он начал нечленораздельно молить о помощи и взывать к справедливости. Истерика грозила набрать немыслимые обороты. Ощущение того, что я испачкался о какую-то мерзкую слизь, пришедшее с рукопожатием усилилось до противного привкуса во рту. Вырвать из его рук свои ноги получилось, но не сразу. Увещевания не действовали и это стало понятно, потому что этот трясущийся студень слышал только себя и свои мольбы. За то, как ни странно, стоило мне замахнуться на толстяка, как он (затылком что ли увидел) резко сжался в комок и с завидной скоростью убрался с возможной траектории нанесения удара. Подрагивая и всхлипывая, он забился за торец лавки и, закрыв голову руками, ждал своей участи.

«Видать его часто бьют или били — неудивительно» — подумалось мне.

— Виктор…м-ээээ… Палыч… так мы с вами не успеем ни о чём поговорить…. успокойтесь и присядьте на лавку. Если вы действительно хотите хоть что-то изменить — начинайте свою историю… за что вас? — понятия не имею, чем это могло бы ему помочь, но у меня своя цель…написать.

Толстяк, кряхтя, поднялся и всё так же, не глядя мне в глаза, опустился на край лавки, причём у меня сложилось ощущение, что он сознательно сел, так что бы быть подальше от меня и занимать как можно меньше места. Он меня боялся, что, в общем-то, тут же подтвердил.

— Трусость…. Меня обвинили в том, что я трус.

— Понятно… ну что же… рассказывайте…

— А вы мне поможете?

— Чем смогу — соврал я, и он несколько расслабился.

— Понимаете … ээ… Артур. Я согласен с тем, что я не герой и вообще довольно робкий человек… ну не герой я. Почему считается, что все мужчины должны быть непременно героями? А кто же будет. Позвольте вас спросить тот же хлеб печь, например? Или скажем, зачем великому пианисту, к примеру, в атаку ходить? Ну, вот и я …всего лишь хороший учитель биологии, поверьте, я прекрасно знаю свой предмет, у меня диплом, я не обязан совершать подвиги. Моя обязанность проследить, что бы дети получили необходимый объём знаний. Согласны?

— Это общие фразы Виктор Палыч…давайте уж ближе к телу, как говориться.

— Да-да-да… вот я и рассказываю…я учил детей, поверьте неплохо учил, и даже эту вечно размалёванную Машу… Та ещё штучка я вам скажу. От горшка пол вершка, а косметики на морде… пупок наружу, юбка еле срам прикрывает, конечно, она спровоцировала Равиля Давлетовича…ну так не меня же!!! Почему, скажите мне на милость, я должен…

— Виктор Палыч, так у нас с вами ничего не выйдет…я не понимаю о чём идёт речь…давайте по порядку… вы наказаны из-за… этой Маши? — перебил я его.

— Да…. Нет… не совсем — он потёр переносицу, — скорее…. В основном из-за того случая, но… знаете, перед наказанием я был вынужден вспомнить всё…

— Я уже говорил, что я не герой. И так было всегда. С детства. Понимаете? Во дворе я как-то не прижился. Не сказать, чтобы у меня совсем не было друзей, но знаете, все игры, особенно у мальчишек, изобилуют бездумной бравадой. То спрыгнуть откуда-нибудь с верхотуры, то в том же футболе под мяч в стенку встать, а то и вообще никому ничего не доказывающая драка. Пожалуй, именно осознав, что это не для меня я и выбрал свою участь. Играть в спокойные игры никто со мной из ребят не хотел, а я не хотел ни за что ни про что получать мячом по лицу, например. Вот так и получилось, что во дворе я стал белой вороной и, мне куда как интересней было проводить время дома с книгами или во дворце пионеров…я ходил на кукольный кружок. И вот однажды…Лидия Михайловна — наш руководитель заболела… банально простудилась, поэтому занятия отменили и. я пришёл домой раньше обычного. Надо вам сказать, что мама растила меня одна, отца убили в пьяной драке, когда мне и года не было. Мама категорически запрещала мне драться….. так что доля её вины тоже есть…. Да, всё в жизни складывалось против меня. И все всегда были против меня. Так вот, я пришёл домой в неурочное время и застал…ммм… Они не слышали, как я вошёл. У нас в гостях был дядя Петя — сосед. Я ещё из коридора понял, что в доме что-то не то, чувствовался противный запах перегара и табака. Дядя Петя часто выпивал. Он был грубым и неотёсанным мужланом, вечно матерился и дразнил меня «пончиком». Мама иногда просила его о чём-нибудь по хозяйству…ну там прокладку в кране сменить…или полку повесить. Видимо это был один из таких случаев. Когда я вошёл, помимо тошнотворной вони я сразу услышал…звуки… Из маминой комнаты. Там что-то происходило, и я заглянул. Дядя Петя в тот день изнасиловал мою мать. Я видел беспомощно разведённые ноги своей матери, меж которых крякая и неся похабщину дёргался этот ублюдок. Я до сих пор помню его мерзкую поросшую кустиками спину и задницу. Я помню, как всхлипывала мать. Но мне было 14, и я банально испугался. Они так и не заметили моего присутствия и я сбежал… а придя домой в положенное время я застал уже только маму. У неё был здоровенный синяк… сказала, что упала на лестнице. Что я мог? Я должен был кинуться на этого здорового урода с ножом? Или заявить в милицию и опозорить мать? Я ничем не мог ей помочь…ну разве что делать вид, что ничего не произошло. С тех пор я всегда говорил маме, когда приду и что бы не происходило, приходил во время… а синяки у неё были потом только один раз. Это был, пожалуй, самый первый раз, когда я так отчаянно перепугался.

Но я повторяю…не герой я… Вот взять хотя бы случай с Валькой. Валька учился со мной на первом курсе…и когда меня поставили на деньги… я имел неосторожность попасться на глаза местному отребью, решил мне помочь. Он был крепкого телосложения и смел до безрассудства. Я говорил ему, что не надо к ним ходить, а он кричал, что именно потому, что я не хочу давать этому быдлу отпор — это быдло и жирует. В милицию я, конечно, отказался идти на отрез. И тогда Валька поволок меня к этим уродам. Был вечер и мы пошли в парк к месту сборища этой мрази. Я говорил ему, что ничем хорошим это не кончится, но Вальку было не свернуть — итог банальная поножовщина. Когда мы пришли Висяк — это у них авторитет был такой, говорил с Валькой от силы минут пять, а потом достал нож… Они там все пьяные были. Я понял, что сейчас будет и побежал. Еле успел, кстати, иначе лёг бы рядом с Валькой. Валька успел сломать челюсть Батону, брату Висяка, а потом его держали, а Висяк бил ножом. На суде говорили 19 ножевых в живот и грудь. Это я потом узнал… На суд я не ходил. Отсоветовали… настоятельно… били. Время было такое, что к подобным советам по неволе прислушаешься. У Вальки девчонка была…не помню уже, как и звали….чуть глаза не лишила. А меня то за что?…говорил ведь ему не ходи.

За что мне одному это всё? Я ведь всего-навсего хотел жить, не причиняя никому вреда. Я хотел учить детей…хотел рассказать им о многообразии и неповторимости жизни. О всём том удивительном что нас окружает…но люди оказались хуже зверей… Причём людям это нравится. Вот зачем эта Маша в таком виде заявлялась в школу? Она ведь знала какие чувства пробуждает…знала и ходила… За что и чуть не поплатилась, а ведь ей говорили и не раз.

У нас был учитель труда Равиль Давлетович. Татарин. Не плохой, в сущности, мужик. Не пил, да и руки золотые…но вот ведь… В общем я застал их случайно. Равиль … красный весь…распалённый, а она, она не могла кричать, но сопротивлялась, располосовала его, да и руку прокусила. Я появился вовремя, Равиль не успел её… ну вы понимаете… только одёжку порвал…ну ещё пальцы в неё запустил…но не более. Маша убежала. А Равиль… Знаете, когда зверя загоняют в угол он защищается. Сказал, что бы я подумал о себе… тихо так сказал, чтобы я понял его, и я понял…а он сказал и… и ушёл.

Эта дура Маша дома вскрыла себе вены. Её откачали, но там, какая-то история с психикой началась. Дикость.

Я не дал свидетельских показаний, но был жуткий скандал. Её отец вообще невменяемый человек. Он меня чуть не задушил — еле оттащили. Лучше бы следил за дочерью тщательней. Сволочь.

После этого я решил уехать. В глушь. Деньги кое-какие были, и я уехал.

Вы бывали в тайге? Тайга это рай. Это сказка. А какой там воздух!! Но главное там очень мало людей. Я поселился в далёкой деревеньке Шепталово. По-первости, конечно, было трудно, но потом освоился. Бабка Зинаида подарила старое ружьё, оставшееся ей от мужа и я пристрастился к охоте. Да и охота у меня больше заключалась не в добыче дичи, а в гулянии по лесу. Дивные места… Знаете там ведь деньги становятся тем, чем и являются…куском бумаги или железа….всё есть, чтобы жить и без них. Ягоды, грибы… рыба в речушках… живи — не хочу. Это было самое счастливое время в моей жизни. В деревеньке помимо меня и Зинаиды жило ещё семь человек… старики в основном. До райцентра настолько далеко, что нам было, что райцентр — что Пекин — один чёрт. Участкового и того видел только раз, да и то мельком. Красота. Надо было туда давно уехать — так я думал. Но пришла зима. Вы бывали зимой в захолустье? Ужас.

Двор Зинаиды был через два двора от моей холупы, а моя хатка стояла, прям, на отшибе…до леса рукой подать. У Зинаиды была корова и птицу она держала. У меня же не было ни черта, но к зиме кое-как подготовился…Соленья, варенья…крупой запасся. Вот, казалось бы, почему этот чёртов медведь ко мне во двор полез? Ведь должен был учуять, что кроме меня живности нет! Должен. Однако полез именно ко мне. Это эта ведьма его натравила… так думаю. Слава богу я двери запирать с города приучен, замки все в исправности держал, иначе бы сожрал он меня… Заявился он днём…часа в три. Я чаёвничал. Тишина стояла необыкновенная… зимняя… я как раз только-только снег с тропинки до калитки вычистил, и чай сел пить. Думал о том, что собаку надо бы завести — всё веселее было бы. А потом он и заявился. Я увидел его в окно. Испугался жутко, рванул, было, двери запереть, да побоялся, что не успею…тут-то и пригодилась моя предусмотрительность насчёт замка в двери меж сенцами и комнатами. Заперся на ключ… Зарядил берданку и сидел напротив двери…слушал как он ходит всё переворачивает в сенях. Фыркает недовольно. Я даже слышал, как у него в брюхе урчит от голода. Шатун. Ему бы в берлоге спать. А он… такое бывает. Я не знаю, сколько вот так просидел…. дрова в печке прогорели, но я боялся шуметь…ведь это же медведь…дверь снесёт и не заметит…так и сидел….долго.

..сижу в смысле…

Дело в том, что я …видимо я тогда и умер…

Зинаида приходила ко мне…сквозь двери закрытые… Ведьма она… смеялась… говорила что вечно мне сидеть в углу и трястись за себя… за что?…Я пытался открыть дверь, но безрезультатно…стекло в окне не бьётся…припасы в погребе недоступны… холод, голод и страх — вот что мне осталось….

Зинаида сказала, что у меня есть выход.

Сволочь…знала когда дарила своё ружьё… Но я до сих пор так и не смог…Вы держали ствол ружья во рту с чёткими намерениями снести себе голову? Попробуйте…..вы тоже не сможете…

Я вижу, что вы интелегентный человек…всё понимаете…. Я вижу, что вы меня поняли…. Вы мне поможете?

Зинаида сказала что вы мой шанс… помогите…пожалуйста…

— Хорошо…я постараюсь помочь — начал врать я, абсолютно не зная, чем бы мог помочь, ну разве что сбросить его с обрыва на прибрежные камни.

— Помогите… я не виноват…. За что меня так?

Где-то на этом конюченьи, он между своими всхлипами и исчез, тихо растаял… сначала став полупрозрачным. А потом и вовсе сгинув. Ветер ещё погонял его последние стоны и всё замерло, а я сидел и думал…каково это находиться в холодной комнате без еды….знать, что ты умер…и всё равно бояться умереть. Я ещё раз вытер руку, сохранившую влажность его рукопожатия о джинсы и перевёл взгляд на блокнот…. оказывается я так ничего и не записал…кроме одного слова…