"Солнечный удар" - читать интересную книгу автора (Линчевский Дмитрий Иванович)

Эпилог.

В участковом пункте милиции было жарко и душно. Полынцев чувствовал себя гусем в раскаленной духовке. Маленький кабинет медленно пропекал его распаренное тело до румяной кожицы. Расстегнув ворот рубахи, он со вздохом захлопнул служебный журнал, откинулся на спинку стула. Надоело. Тяжело после отпуска входить в колею. Такое ощущение, что из леса на асфальтобетонный завод вернулся. В голове промелькнули яркие кадры недавнего отдыха: море, пальмы, пляж, красивые девушки. Впрочем, о последнем удовольствии можно было умолчать. Оно успешно пробежало стороной. Вот именно. А все, потому что идиот. Умный бы попользовался теми радостями, которые светили, а проблемы скинул, как 'щипач' кошелек. Дурак же, поступил наоборот. Кому рассказать — на смех поднимут.

Такая возможность незамедлительно представилась. Телефонный звонок истерично взвизгнув, залился стервозным писком.

- Полынцев слушает.

- Андрюха, е–мое, с приездом! — раздался в трубке радостный бас коллеги Фокина. — Поздравляю тебя с выходом на службу! А мы тут ждем, не дождемся, когда позовешь курортные фотки разглядывать.

- В пятницу вечерком подтягивайтесь, посидим, чайку попьем.

- Заметано! А чего такой кислый — простыл?

- Почему простыл?

- Ну, я в том смысле, что девчонки там местные, говорят, все насморком болеют, климат такой, ага. Семенов в прошлом году, по–приезду оттуда, месяц из вендиспансера не выползал.

- Да нет, здоров я. Не с чего было.

- Как это не с чего? А на фиг ездил?

Тут самое время было сказать: 'Раскрывать преступления', но пожалел себя, не стал хвастать ослиными ушами.

- Ну как, на фиг? Отдохнуть, на людей посмотреть.

- А чего тогда грустный такой, не влюбился часом? — гоготнул Фокин.

- Пока не знаю, — честно признался Андрей.

- Ага, стало быть, в точку я попал. Значит так, к пятнице, что б все знал и друзьям подробно рассказал! Как понял меня, прием?

- Понял вас хорошо, к указанному сроку буду готов.

- Ну и добренько, — кхекнул приятель. — До связи.

- Счастливо, — буркнул Полынцев, опуская трубку.

Полминуты посидев, он достал из стола черную кожаную папку. Порывшись в ее пухлом брюхе, вытащил на свет новенькую записную книжку с надписью 'курортный блокнот' на обложке. Листая страницы, снова взялся за телефон…

* * *

Юля, вернувшись после работы домой, без особого аппетита поужинала и прилегла на диван, почитать журналы. Месяц в руки не брала — нужно было срочно наверстывать упущенное, вливаться в русло последних событий. Отпуск закончился, начались пыльные будни: встречи, интервью, полосы, материалы и прочая газетная рутина. Куда деваться — отдых долгим не бывает.

- Ты почему посуду за собой не вымыла? — послышался из кухни недовольный голос матери. — Кому оставила?

- Ну, мам, я не успела, у меня дел по горло.

- Я вижу твои дела — на диване с журналами валяться. А за домом кто смотреть будет, я, старуха?

- Какая же ты старуха, — подхалимским тоном прощебетала Юля. — Тебе еще до пенсии, как до луны пешком.

- Лень вперед тебя родилась, доченька, — вздохнула мать. — Ну, ничего, попадется муженек крутого нрава, запрыгаешь перед ним зайчиком.

- Что–то ты перед отцом не слишком высоко прыгала.

- Потому и бросил, что невысоко. А сейчас, рада бы, да не перед кем. Ты лучше скажи, почему тебе кавалеры после отпуска не названивают. В прошлом году не успела приехать, они уже все телефоны оборвали. Или не познакомилась ни с кем?

- Да ухаживал там один чудак, все большую любовь искал.

- Нашел?

- Не знаю, у меня не было.

Из кухни выглянула точная Юлина копия предпенсионного возраста.

- И, слава Богу. Прикипишь сердцем к какому–нибудь малохольному и будешь потом всю жизнь маяться. Мужа надо выбирать не по любви, а по состоятельности, по положению. Это самый правильный расчет — всегда будешь одета, обута, накормлена. А с этими искателями — одна беда.

- Да знаю, я мам, знаю.

- И красотой пользуйся, пока молодость позволяет. Это сильное оружие.

- Тоже знаю.

Мамаша удовлетворенно крякнула.

- Вот и молодец. А почему тогда квелая? Позагорала, отдохнула — летать должна, песни петь.

- А вот этого, уже не знаю! Что–то не летается мне и не поется. Иди давай, не мешай работать, у меня дел невпроворот.

Когда мать вновь загремела посудой, Юля взяла в руки глянцевый журнал. На первой странице красовалась яркая курортная фотография. Пальмовая аллейка, нарядная беседка, целующаяся парочка. Душа тоскливо заныла. Невеселый какой–то в этом году отдых получился, безрадостный. И, спрашивается, по чьей вине? Кто его таким противным сделал? Вот именно. Достав из сумочки записную книжку с надписью 'курортный блокнот', она протянула руку к телефону…

* * *

Длинный гудок на третьем куплете стих, и после секундной паузы в трубке послышался мягкий женский голос.

- Слушаю вас.

- …

- Говорите же, я слушаю.

- Привет, Вика, это Полынцев.

- … Привет, Андрюша.

- Что, зря позвонил, да?

- Нет, рада тебя слышать…

* * *

Юля уже четвертый раз набирала далекий сибирский номер. Но лишь короткие гудки были ей собеседниками. Занято, — твердили они без устали.