"Второе азиатское нашествие" - читать интересную книгу автора (Прокудин Николай Николаевич)

 Глава 13. Байкальский разлом

 Президент вызвал всех участников проекта «Разлом» в Ставку.

 - Операцию назначаю на завтра! Штольни готовы? Заряды заложили?

 - Так точно! Полная боевая готовность. Можно давать отсчёт времени на первый взрыв, — доложил новый министр наступления, свежеиспечённый маршал, а в недавнем прошлом генерал Квашнята. — Когда прикажете выполнять?

 - Ровно в полночь! — торжественно произнёс Президент.

 - Время московское? — уточнил генерал–майор, начальник Главного военно–научного управления.

 - Местное! Зачем обязательно всё обязательно делать по Москве? Надо ориентироваться на местные реалии, на местное время. Лучше поступим так: взорвем китаёз к чёртовой матери на рассвете! Вы уверены в успехе, профессор?

 - На восемьдесят процентов… — кивнул генерал.

 - Значит на двадцать процентов вы уже покойники…

 Бритый череп пожилого ученого в генеральском звании от солдафонской шутки Василия вмиг покрылся холодной испариной, а стекла очков запотели. Профессор судорожно полез в карман брюк, чем вызвал напряженный интерес охраны, и два мордоворота, словно цепные псы, напряглись и изготовились, однако профессор извлек оттуда не пистолет, не бомбу, а мятый носовой платок и лихорадочно принялся вытирать лицо, шею и затылок.

 - Население оповещаем об угрозе наводнения и землетрясений?

 - Нет! А вдруг утечка информации? — поднёс палец к губам Матюхин. — Тс–с–с! Всё делать тайно! Но после взрыва принять меры по спасению пострадавших и выживших в катастрофе.

 Генерал и гражданский ученый вышли с совещания чуть живые от пережитого ужаса…

 Озоруев проснулся от сильного дрожания земли, взглянул на циферблат: часы показывали четыре утра. Сначала он почувствовал спиной один сильный подземный удар, а затем планету долго била мелкая дрожь, как в лихорадке. Стены землянки, раскреплённые сосновым брусом, жутко трещали, а брёвна перекрытий скрипели от напряжения, песок и комочки земли посыпались дождём на укрывавшегося шинелью комбата.

 Максим скатился с топчана, сунул ноги в полусапожки, схватил на руки Риту и выскочил из блиндажа. Земля ходила ходуном, высоко в небо поднялась серая пыль, порывы ветра раскачивали вековые деревья, а река пенилась и бурлила. Перепуганные птицы покинули свои гнезда и с щебетом взлетели ввысь, дикие звери громко рычали и выли. На западе в полнеба стояло багровое зарево. Люди, находившиеся в окопах, кто вопил от ужаса, кто рыдал, кто молился.

 - Молчать! Смирно! По местам! — скомандовал Озоруев, желая привести бойцов в чувства. — К бою!

 Нескольких паникёров пришлось отхлестать по щекам, а двоим даже надавать пинков и затрещин, но вскоре батальон более–менее успокоился и занял позиции согласно боевому расчету.

 На китайской стороне тоже было неспокойно: машины ревели двигателями, велась беспорядочная ружейно–пулеметная стрельба, в небо пускались тысячи осветительных ракет.

 - Может, это началось наше решительное контрнаступление? — спросил с надеждой Шмуклер.

 - Какое на хрен наступление? Разуй глаза: видишь, где небо огнем пылает? За Байкалом горит, а не в Пекине! Неужели пиндец Иркутску?

 - А что говорит генерал Сиволап?

 - Молчит подлец, словно воды в рот набрал! И дивизионное начальство тоже ни гугу.

 Начштаба вынул дрожащими пальцами папироску из портсигара, нечаянно её сломал, достал другую и тоже переломил пополам.

 - Изя! Не менжуйся! Так у тебя запас курева иссякнет быстро, и ты заявишь, что без табака не можешь воевать. А обоза из метрополии больше не ожидается! Эх, что–то неладное в природе! Настоящий катаклизм! Чую абздец наступает!

 Шмуклер взял себя в руки, достал другую сигарету и сумел прикурить. Внезапно река вспенилась, движение замедлилось, вода вдруг почти встала, а против течения пронеслась большая волна.

 Хорошо, что окопы находились на крутизне, в доброй сотне метров от воды, а вот китаёзам не повезло. Видимо, именно в это время они готовили ночную атаку, потому что прибывшей большой волной мгновенно смыло десятки автомобилей в реку, водоворотами крутило и постепенно уносило на дно сотни пехотинцев и ополченцев.

 - Смотри, Изя, как нам повезло с этим потопом! — ткнул пальцем по направлению реки Максим. — Вот эта тонущая толпа должна была поутру вспороть нам животы и выпустить кишки!

 - Свят–свят! — трусовато перекрестился Дормидонтенко, пристроившийся поблизости от командования. — Собакам — собачья смерть!

 - Осветить ракетами линию обороны! — скомандовал комбат, решив оценить масштаб катастрофы для противника. — Приготовиться к бою!

 Солдаты запустили в небо десятки сигнальных и осветительных ракет, и над рекой стало светло как днём. Озоруев наблюдал в бинокль за противоположным берегом и видел, как солдаты противника, те кого не зацепила волна, мчались прочь от реки либо на машинах, либо на своих двоих.

 Внезапно ожила радиостанция, и его позвал растерянный связист.

 - Товарищ, полковник! Срочно к аппарату!

 - У меня ухо заложило, так громко генерал орёт! А в чем дело не могу понять.

 Озоруев помчался на КП.

 - У аппарата, — не отдышавшись коротко ответил Максим.

 - Ну, ты на–агле–ец! — рявкнул генерал Сиволап. — Эй, нахал, который у аппарата: докладывай обстановку!

 Озоруев прокашлялся, сделал глубокий вдох и выложил всё, что видел возле берега.

 - Это хорошо! Повезло вам! — буркнул генерал. — А теперь слушай сюда! Отдаю приказ, который мне в свою очередь отдал Президент! Бери ноги в руки и дуй оттедова! Отходи на Гусиноозёрск и через хребет в сторону Иркутска. По условиям мирного договора, землица до Байкала таперича китайская.

 - А вот хрен им! — разозлился Максим, вскочил, набычился и упёрся кулаками в стол. — У меня на этом рубеже почти сотня бойцов за это время полегла! А теперь без боя я должон отойти? Не бывать тому!

 - Это приказ!

 - Тогда в письменном виде!

 - Принимай факс.

 - Смеетесь? Факс! Где я его возьму? И приму только подлинники с «живой» подписью!

 - Но как я тебе пришлю приказ? Голубиной почтой?

 - А по мне хоть бутылочной!

 - Не борзей! Учти, с тобой никто особо чикаться не будет! — пригрозил генерал. — Мы не в бирюльки играем. Конец связи!..

 Генерал Сиволап отключил аппарат и громко чертыхнулся.

 - Этот Озоруев — форменный негодяй! Ох, скотина! Попадись он мне, сгною в лагерях! Расстреляю мерзавца!

 Затем генерал достал из внутреннего кармана фляжку, отхлебнул коньяку и, уже немного успокоившись, произнёс с нескрываемым восторгом:

 - Конечно, он наглец, спору нет! Но каков всё же орел!..

 Максим вышел быстрым шагом из блиндажа и устремился к окопам. Добравшись до передовой, он внимательно осмотрел резко приблизившуюся кромку воды: она явно прибывала и постепенно начинала подтапливать даже выносные посты. Теперь без помощи бинокля китайцев не было видно, потому что ширина русла удвоилась.

 - Слушай приказ! — громко скомандовал Максим растерявшимся солдатам. — Взять имущество из блиндажей и окопов, переместиться во второй эшелон обороны и закрепиться! Живее! Бегом!

 Бойцы затеяли весёлую суету и бузу, переругиваясь и беззлобно матерясь, словно они взбадривали себя, шуточками и прибаутками перебарывая свой страх. Постепенно солдаты выбирались из окопов, в которые начали во многих местах просачиваться ручейки, и потрусили на сухое место. Не прошло и получаса, как первая траншея полностью заполнилась водой, и река подступила ко второй линии. В необжитых окопах второй линии не удалось просидеть и часа - пришлось оставить и их, да и технику перегнать подальше в тыл.

 Озоруев наблюдал за наводнением с высокого пригорка, сидя на башне танка, замаскированного и зарытого в землю по фальшборта. Тут был теперь наблюдательный пункт. Размышления комбата прервал подоспевший Шмуклер, который доложил о том, что дикторы по радио сообщают в новостях.

 - Товарищ полковник, они говорят, мол, это тайное, мощнейшее оружие возмездия, которое настигло коварных агрессоров.

 - Пропаганда! Изя, не уподобляйся доктору Геббельсу.

 Шмуклер обиделся на Геббельса, умолк и ушёл прочь громко фыркая и чертыхаясь. Но долго обижаться не смог, и вскоре вернулся, чтобы продолжить пересказ новостей из радио эфира.

 - Говорят, что противник, по самым скромным подсчётам, потерял около трёх моторизированных дивизий, четыре дивизии пеших ополченцев, две дивизии резервистов, полк полиции, всю артиллерию фронта и подвезённое материальное обеспечение. Танковая дивизия врага завязла в грязи и, похоже, тоже уничтожена. Москва трубит о победе и подписывает перемирие!

 - Какое ещё перемирие? — не поверил своим ушам Максим. — Раз у нас такой успех, то надо разворачивать контрнаступление, а не вступать в мирные переговоры. Отбросить и добивать противника в собственном логове. Бить врага, пока не очухался!

 Изя рассудительно тут же возразил:

 - Так–то оно так, да какими силами наступать? Одним нашим батальоном? Мы и сотню–другую километров не пройдем, как нас уничтожат! Подтянут свежие силы и пиши пропало! Выгоднее тут держать активную оборону, чем атаковать…

 Озоруев сначала насупился, рассердившись на возражения начштаба, но немного поразмыслив, пришел к выводу, что действительно, так безопаснее. Письменного приказа наступать нет, как и отступать, а любая даже разумная инициатива всегда наказуема.

 - Что ж, посмотрим, что будет дальше… — буркнул комбат и отправился наслаждаться обществом и телом желанной Маргариты.