"Сын Сталина: Жизнь и гибель Я. Джугашвили" - читать интересную книгу автора (Сухотин Яков Львович)

Гроза перед грозой

В 1939 году, в период учебы в академии, Яков Джугашвили зарегистрировал свой брак с балериной Юлией Исааковной Мельцер. Светлана Аллилуева пишет, что Яков «женился на прехорошенькой женщине, оставленной мужем. Юля была еврейкой. И это взволновало отца. Правда, в те годы он еще не высказывал свою ненависть к евреям так ясно, это началось у него позже, после войны, но в душе он никогда не питал к ним симпатии. Но Яша был тверд. Он сам узнал все слабости Юли, но относился к ней, как истинный рыцарь, когда ее критиковали другие. Он любил ее, любил дочь Галочку. Был хорошим семьянином и не обращал внимания на недовольство отца».

В мемуарах Светлана Аллилуева часто пишет об отношении ее к Якову. Несмотря на восемнадцатилетнюю разницу в возрасте, они, когда Светлана повзрослела, понимали друг друга, проявляли взаимную заботу. Светлана отмечает: «До войны Яша жил у нас в Зубалове каждое лето, а весной мы вместе занимались, готовясь каждый к своим экзаменам.

Перед началом войны Яше исполнилось 33 года, а мне 15, и мы только-только подружились по-настоящему, Я любила его за ровность, мягкость и спокойствие. Он всегда любил меня, играя со мной, а я теперь возилась с его дочерью. Коли бы не война, мы стали бы настоящими крепкими друзьями на всю жизнь».

Яков тяжело переживал известия о кровавых событиях, связанных с массовыми репрессиями. Шли судебные процессы над невинными людьми. Яков знал, что многие из пострадавших были близки к Сталину. Он видел их в Кремле, на дачах в Кунцеве и Зубалове. И вот Каменев, Зиновьев, Рыков, Бухарин, Пятаков, Радек, видные советские военачальники сидят на скамье подсудимых, их приговаривают к расстрелу…

Меч вопиющей несправедливости был поднят и над родственниками второй жены Сталина — Н. С. Аллилуевой. Светлана вспоминает: «Дядя Павлуша, мамин брат, будучи военным, не раз приходил к отцу отстаивать кого-нибудь из своих знакомых военных, тоже попавших в эту гигантскую волну, но эхо оставалось безрезультатным. Осенью 1938 года Павлуша уехал в отпуск в Сочи, что было для его нездорового сердца вредно. Когда он вернулся из отпуска и вышел на работу в свое Бронетанковое управление, то не нашел там, с кем работать. Управление как вымели метлой, столько было арестов… Павлуше стало плохо с сердцем тут же в кабинете, где он и умер от сердечной спазмы в возрасте сорока четырех лет.

Позже Берия, уже водворившийся в Москве, выдумывал разные версии его смерти и упорно внушал отцу, что вдова Павлуши Евгения Александровна заподозрена в отравлении мужа, и бог знает, что еще ни говорилось.

Берия все-таки не отстал, и в 1948 году, через десять лет после смерти Павлуши, его вдову отправили в тюрьму, наряду со «шпионскими делами» ей предъявили обвинение в отравлении мужа. И она вместе с Анной Сергеевной, моей тетей, была репрессирована…»

Анну Сергеевну приговорили к десяти годам тюремного заключения. Сидела она в одиночной камере Владимирской тюрьмы, ее выпустили на свободу после смерти Сталина, 2 апреля 1954 года. Вернувшись в Москву, она сказала сыну: «А все-таки наш родственник освободил меня». Она не знала, что еще год назад Сталин умер.

Пострадали без всякой вины и другие родственники Н. С. Аллилуевой. Дочь Павла — Киру Павловну Аллилуеву — арестовали в 1948 году. Ее освободили после смерти Сталина. Каким преступником надо было быть, чтобы палачески расправиться с родственниками и первой, и второй жены!

Был арестован и расстрелян Станислав Реденс — муж сестры Н. С. Аллилуевой, Анны Сергеевны.

Для личного дела в Артиллерийской академии Яков Джугашвили 11 января 1939 года написал автобиографию:

«Родился в 1908 году в семье профессионального революционера Сталина. Ныне он находится на профессиональной работе, а мать умерла в 1908 году.

Брат Василий Сталин занимается в авиашколе, сестра Светлана — учащаяся московской средней школы. Жена Юлия Исааковна Мельцер родилась в Одессе, в семье служащего, брат жены — служащий, мать жены — домохозяйка. До 1935 года жена находилась на иждивении отца — училась».

Заканчивалась автобиография так: «С 1936 по 1937 год работал на электростанции завода имени Сталина в должности дежурного инженера… В 1937 году поступил на вечернее отделение Артакадемии РККА».

…Май 1941 года. Был теплый весенний день. В Кремле собрались выпускники военных академий. Ступени широкой белой лестницы вели в большие залы. Сквозь широкие окна светило майское солнце, его блики сверкали на паркете.

Командиры, получившие высшее военное образование, собрались в зале заседаний Верховного Совета СССР. Перед ними с речью выступил Сталин. Он говорил о напряженной международной обстановке, о том, что возрастает опасность империалистического нападения на Советский Союз.

Потом был традиционный правительственный прием в Георгиевском зале Кремля. Этот зал посвящен славе русского оружия. На белых мраморных досках высечены золотыми буквами названия русских полков, фамилии Георгиевских кавалеров.

Сталин был в хорошем настроении. Он сидел за столом членов Политбюро ЦК ВКП(б), пил из бокала грузинское вино, ищущим взглядом смотрел в глубь зала, где собралась военная молодежь: там среди выпускников должен находиться его сын Яков. Кто-то из членов Политбюро заметил взгляд Сталина и послал разыскать его сына.

Яков Джугашвили подошел к столу. Все члены Политбюро чокнулись с ним бокалами. Сталин сказал:

— Ну, Яша, мы рады за тебя. Поздравляю! Артиллеристы нужны Родине. И не только артиллеристы…

Через два дня после приема выпускников военных академий в Кремле Яков Джугашвили получил звание старшего лейтенанта и диплом об окончании Артиллерийской академии им. Дзержинского. В дипломе № 418 665 было сказано: «Предъявитель сего тов. Джугашвили Яков Иосифович в 1938 г. поступил и в 1941 г. окончил полный курс Артиллерийской ордена Ленина академии Красной Армии им. Дзержинского по специальности наземная артиллерия… Решением государственной экзаменационной комиссии ему присвоена квалификация — командир с высшим военным образованием».

Якова Джугашвили направили для продолжения воинской службы командиром гаубичной батареи в 14-ю танковую дивизию, находившуюся в то время в подмосковном городе Нарофоминске.

Вместе с Яковом Джугашвили в одном полку служил В.А. Кривоносов, после войны работавший старшим экспертом объединения «Машиноимпорт». Он наблюдал действия Якова Джугашвили в начале войны и написал о нем воспоминания. С ними в 1982 году он дважды выступал по грузинскому телевидению. Его воспоминания использованы в сценарии художественного фильма о Якове Джугашвили, который выпущен киностудией «Грузия-фильм».

В. А. Кривоносов пишет:

«Весной 1941 года, после зимних учений, лагерей и походов, в дивизии начались ежедневные тренировки парадных расчетов. Было известно, что в параде 1 Мая 1941 года на Красной площади примут участие танковые подразделения и сводный батальон мотострелков. Участие в параде на Красной площади требует особой выучки и подготовки.

Незадолго до первомайского парада в частях и подразделениях нашей дивизии с «дружественным» визитом побывала германская военная делегация. Она знакомилась с казармами, учебными плацами и вооружением дивизии. В составе германской делегации, как потом выяснилось, было много бывших белогвардейских офицеров. Один из них интересовался у нашего лейтенанта военной подготовкой бойцов и командиров, оснащенностью автоматическим оружием, распорядком дня.

После посещения полка германской делегацией у нас произошло чрезвычайное происшествие. Ночью диверсанты совершили нападение на часовых у складов артиллерийских боеприпасов. Один красноармеец был убит, второй тяжело ранен в грудь.

В этом происшествии по приказу командования подробно разбиралась комиссия, в которой был старший лейтенант Яков Джугашвили — командир батареи артиллерийского полка. Здесь мне и пришлось с ним познакомиться. Он только недавно прибыл в дивизию после окончания артиллерийской академии. Стало известно о том, что он сын Сталина.

Яков Джугашвили производил впечатление интеллигентного и культурного человека, больше гражданского, чем военного в сравнении с другими членами комиссии. Обращался к красноармейцам с небольшим грузинским акцентом, очень сдержанно и дружелюбно. В беседе со мной Джугашвили рассказал, что до академии он окончил институт. В то время в армии было мало людей со средним и тем более с высшим образованием. Между такими военнослужащими, независимо от званий, устанавливались очень тесные отношения. Так было и с Яковом Джугашвили. Он быстро вошел в наш коллектив. Мы вместе приходили в Дом Красной Армии, слушали лекции о международном положении, смотрели и обсуждали кинофильмы.

В воскресенье 22 июня 1941 года я смотрел в наро-фоминском Доме Красной Армии новый фильм «Моя любовь». Киносеанс начался в 11.00. Он еще не кончился, как в зале вдруг зажгли свет. Сеанс был прерван. Наступила какая-то жуткая, не свойственная военным людям тишина, и каждый почувствовал что-то недоброе. На сцену вдруг вышел комиссар дивизии и начал громко, с волнением говорить о том, что фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз. Сеанс дальше не продолжался. Всем было приказано срочно разойтись по своим подразделениям. При выходе я встретился с Яковом Джугашвили. Мы поздоровались. Он сказал, что отпросился «и поедет в Москву проститься с отцом и с семьей»…».