"Еще не поздно" - читать интересную книгу автора (Дмитриев Павел)1.4. Петр. Конец мая 1965 года. Урал-Москва.После очередного похода на почту, где обитал междугородний телефон, Анатолий пришел повеселевшим. Начальник наконец-то вернулся из Москвы домой, и обнадежил словами «решение принято, буду завтра». Действительно, засиделись. Пора двигаться из Н-Петровска, Катя с утра рассказала в лицах, как бабули в очереди за постным маслом (которое по неизвестной причине завозили в продмаг именно по четвергам) судачат о разбившемся неподалеку спутнике «иностранном, или вообще пришельцев», заодно прикидывая, как половчее сдать угол понаехавшим «милиционерам». Вот так и появляются легенды про НЛО. Скоро на радость скучающим комитетчикам подтянутся фанаты-уфологи, правдорубы всех мастей, иностранные шпионы и прочие мазурики. Пару месяцев побегают друг за другом, заведут полсотни дел, запишут в стукачи человек тридцать местных жителей, и с чувством выполненного долга успокоятся. Кроме новостей, Анатолий притащил новую и до неприличия тупую двуручную пилу, с помощью которой мы до ночи выпиливали кусок стены сарая, расширяя въезд в него до габаритов RAVчика. Благо, строение было сложено «в столбах», т. е. бревна стен были уложены в паз, прорезанный в несущих угловых столбах, и не несли никакой нагрузки. Насилу запихав машину в импровизированный гараж, сложили стену обратно, укрепив конструкцию парой досок. Потом лейтенант вооружился кусками шпагата и бруском пластилина, и опломбировал все доступные места как сейф, небольшой медной (или латунной) печаткой со звездочкой и рядом ничего не говорящих мне цифр. Петр Степанович не обманул, к обеду пятницы ожесточенный лай окрестных собак сообщил о приезде долгожданного гостя. У ворот остановилась «Победа», неожиданного грязно-голубого цвета, с полосой крупных шашечек через всю боковину. Такси, надо же, совсем как в «Бриллиантовой руке»! По традициям неспешного времени разговор о деле начался только после обеда - Выстроила ребят, по струнке ходят, - начал с шутки Петр Степанович, - переходи из школы к нам в КГБ. - После моего седьмого бэ, ваши лейтенанты просто лапочки, - отшутилась Катя. - Ладно, теперь серьезно. Решение по вам принято на самом верху. Ты, Анатолий, молодец, с автомобилем намек понял, далеко пойдешь. Завтра приедет пара толковых сержантов, организуешь круглосуточное наблюдение за объектом. Полезет кто к машине - стреляй. Готовься пожить тут несколько месяцев, пока все решится. - Может быть… - Протянул расстроенный до крайности Анатолий. - Надо, - серьезно оборвал полковник. - Не расстраивайся, приказ о твоей четвертой звездочке скорее всего уже подписан. - Есть, - взял «под козырек» обрадованный старший лейтенант. - Теперь Петр. Собирай все свои игрушки в мой портфель, поедем в Москву. - В какой одежде? - Этот вопрос меня давно интересовал, во-первых, из-за слишком иностранного вида, на улице будут оборачиваться, во-вторых, плохо жить без подменной одежды, особенно белья. Постирушки превращаются в изрядное приключение. - придется как есть, - Петр Степанович с трудом скрыл досаду на свою забывчивость, - за иностранца вполне сойдешь. - Хорошо, - что тут еще сказать. - Екатерина, тебе самая сложная задача, - бодро продолжил гость. - Поедешь с Петром, будешь работать его невестой. - Замялся, но продолжил извиняясь, - оставлять тебя тут никак нельзя, сама понимаешь. Около «Победы» пара пацанов-дошколят ожесточенно о чем-то спорили, показывая пальцами на радиаторную решетку, выполненную из трех массивных хромированных профилей. Водитель спал на переднем диване, похоже, раздельные передние сиденья появились сильно позже данного средства передвижения. Рычаг переключения передач тоже отсутствовал, позже я его нашел - металлический штырь с белым пластиковым набалдашником торчал из рулевой колонки вправо вверх, примерно там, где у RAVчика стояла рукоятка управления дворниками. Петр Степанович разбудил шофера, и сел впереди. Мы с Катей забрались на задний диван. Поехали, неспешно переваливаясь на кочках, разговаривать не тянуло, да и комитетчик только что прочитал нам классическую нотацию в духе «враг подслушивает». Уже на выезде из Н-Петровска накатили пароноидальные мысли. Можно допустить, что длинноволосый усатый субъект за рулем - очередной лейтенант КГБ. Разумеется в парике, очках и усах. Добавить кепку, наколку-солнце на руку, и будет совсем как в кино. Но слишком правдоподобно «Победа» кашляет двигателем, хрустит шестернями коробки передач на переключениях, и скрипит подвеской на кочках. Да и вообще, уже минимум лет пять делаются «Волги» ГАЗ-21. Не будут в солидной огранизации держать оперативную машину, которая не факт, что сможет своим ходом проехать жалкие 300 километров до Свердловска. И это организовал один из топ-менеджеров самой страшной в мире спецслужбы? Полный сюр! Неужели на самом деле офицер КГБ в 60-х - бесправное существо? Шаг влево, шаг вправо от приказа - и в лучшем случае, получишь черную метку. Даже руководитель, сорокалетний комсомолец в погонах генерал-полковника, выглядит как насмешка, в моем времени владельцы так детей назначали смотреть за бизнесом, чтоб воровали в разумных пределах. Он физически не может быть самостоятельным, спецы его не принимают всерьез, сверху - ЦК шкуру спустит за малейшее колебание не в такт генеральной линии. От таких мыслей стало здорово не по себе. Надо было раньше думать, прежде чем ввязываться в детский утренник с настоящим оружием! Если эти люди имеют такие смешные возможности для проведения своих собственных интриг… Куда я вообще попал? Может дернуть здоровенную хромированную ручку на себя и вверх, навалиться на дверку, благо перед иными лужами скорость пешеходная и ходу в лес? Полковник не догонит, стать не та уже, оружия при нем не заметил. Прикрытие? Ага, тут оно, вертолет, рота мотоциклистов, и пограничники с пулеметами в секретах по обочинам. Вот только Катя… Она просто не поймет такого, и мне, что греха таить, не хочется выглядеть в ее глазах убогим предателем. Может оно и к лучшему… К аэропорту Кольцово приехали уже в начинающихся сумерках. Дорога, занимавшая в 2010 году три часа, тут потребовала все шесть. И вроде асфальт по качеству почти не отличается, и останавливались всего три раза, размяться, долить воды, бензина, проверить уровень масла… Под конец полковник начал всерьез подгонять шофера, на борт ТУ-104 едва успели, на посадку - почти бежали. Хорошо хоть аэропорт в 65-ом маленький, почти игрушечный домик с колоннами и высоким шпилем, подъехать можно к самому крыльцу без шлагбаумов и долгой рулежки по парковке. Обошлось без маханий красными корочками при посадке на самолет - в страшном СССР не требовали паспорт! Никаких рамок металлоискателей, конвейеров просвечивания сумок и прочих приятностей 21-го века. В самолет - как в автобус, быстро и без затей. Время меньшей свободы, но большей независимости - эта фраза, сказанная о Франции времен королей, прекрасно подходила и к данной ситуации. Москва встретила мелким моросящим дождем. На выходе нас уже ожидал молодой, спортивного сложения товарищ характерного вида. - Товарищ Музыкин? - приветствовал он нашего спутника, неуклюже вытягиваясь в штатском костюме, - лейтенант Смирнов, просили вас встретить… - Можно документы? - Полковник даже не напрягся, значит момент штатный. - Пожалуйста, - корочка в руке распахнулась как пасть гадюки, тренируются они что ли ее предъявлять? - Забирайте молодых людей, - улыбнулся Петр Степанович, внимательно изучив документ. Было видно, что он рад окончанию миссии. - Удачи! - Передал портфель лейтенанту, и кратко попрощавшись пошел обратно. - Прошу в машину! - Произнес встречающий строгим голосом, дождавшись, когда полковник скроется под широченным козырьком новехонького здания Домодедовского аэровокзала. - Спасибо… - Хоть тут не такси-«Победа», нормальная черная Волга. Товарищ Смирнов предупредительно распахнул заднюю дверь, дождался, пока мы с Катей поместимся в салоне, захлопнул дверцу и сел за руль. Вырулив на трассу, он, полуобернувшись, продолжил диалог. - Я работаю начальником охраны Александра Николаевича Шелепина. Петр, правильно? - Да, именно так. - С настоящего момента вы внебрачный сын старшего брата Александра Николаевича, того, что погиб в войну. - Если нужно партии, - попробовал пошутить я, но осекся, поняв что слова приняты совершенно серьезно. - Вы не должны общаться с кем либо, кроме Александра Николаевича, - добавил водитель, - со мной тоже. - Совсем? Притворно удивился я. - Да, за исключением самого необходимого. Неудивительно, что дальше мы ехали молча. Странный звук мотора, сильный гул откуда-то снизу, похоже от плохо отрегулированного заднего моста, и темнеющая морось за окном. Опять потянуло в сон, тем более, смотреть решительно не на что, все те же надоевшие деревья. Движение, конечно, тут на порядок более оживленное, но кроме тусклых фар и размытых силуэтов все тех же «Волг» и «Побед» ничего не видно. До загородной усадьбы, которая, очевидно, и была местом назначения, добрались уже совсем в темноте. Богато живут, до олигархов и высших чиновников моего времени конечно еще как до луны пешком, но далеко не хрущеба. Коттеджик тысячи на полторы-две квадратов, не меньше. Земли не пожалели, прирезали вместе с лесом, и прибрано неплохо… Смирнов провел внутрь, и «сдал» нас здоровенной суровой тетке, одетой в белую кофту и темно-коричневый сарафан. Портфель с оборудованием, что характерно, не отдал, унес с собой, надеюсь в сейфе места хватит. Домоуправительница, это сомнений не вызывало, провела нас из скромно обставленного, несмотря на мраморный пол, холла в левое крыло. Лениво поинтересовалась, одну или две комнаты выделить (увы, сомнений в ответе Кати не было), после величавого жеста, типа, располагайтесь, удалилась покачивая плечами, бедра для этого действия были слишком тяжелы. Настоящее счастье - это горячая вода и канализация, без остального жить проще. Это я понял точно за прошлую неделю. Наконец по-человечески помылся под душем каким-то импортным мылом, подергал краны производства капиталистической Финляндии, привычно стиранул плавки и носки. Жизнь-то налаживается! Дополз до огромной двуспальной постели и отрубился. Утро наступило ближе к обеду. Тяжелые портьеры были задернуты, и даже яркое солнце едва-едва пробивалось через их плотную основательность. Под бок давила пружина уродского матраса, далекого предка современного икеевского латекса. Комната была среднего размера, метров 25-30. Бедноватая обстановка, особенно белая тумба, комод и спинка кровати, резко контрастировали с отделкой. Шикарный наборный паркет, сходящийся узором к центральному «узлу», золотистые с серым рисунком обои на тканевой основе, высокий, метрах на трех с половиной, потолок с лепниной по периметру и под люстрой. Последняя - семирожковая, с хрустальными цветами-плафонами. Открытый шифоньер, тоже противно-белый и пустой изнутри, стоял рядом с дверью из массива дуба или чего-то похожего. Оделся, проведал белого друга. На полочке под туалетным зеркалом, кроме прочего, нашлась коробочка с новой зубной щеткой и пачка болгарского «Поморина». После процедур вылез в холл. Теперь широкие застекленные двери, ведущие вглубь дома, были призывно распахнуты, изнутри доносился тонкий вкусный запах, прямо как на ресепшене приличного отеля. Столовая внушала. Высокий, богато застекленный зал с двойным светом, играет тихая музыка, что-то классическое. В центре - огромная, по-театральному закрепленная люстра. Стены простые светлобежевые, в мелкий рисунок-рубчик, с обоями уже знакомого по спальне качества. Стол один, поставлен в банкетных традициях буквой «Т», приборов нет, только жесткая от крахмала скатерть с вышивкой по краю. Стулья, как ни странно, вполне обычные - без подушек, с легкой гнутой спинкой и изящными, чуть растопыренными ножками. В углу что-то типа небольшой барной стойки, стоят бутылки, вазы с фруктами и сладостями, висят рюмки. Рядом занавеска, из-за которой слышно шевеление кухни. Присел за стол. На звук выдвигаемого стула из-за занавески выпорхнула официантка, крупная розовощекая девушка в наряде, повторяющем вчерашний домоуправительский, но снабженный большим белым фартуком и кокошником. И то, и другое было отделано неброскими кружевами. - Будете кушать? - Да, хотелось бы. А что есть? - Вы заказывайте, повар разберется. - Ну если так… - Я попробовал вспомнить, что подавали по утрам в приличных пятизвездочниках. - Болтушку из пары яиц с кусочками лосося, большой бутерброд с маслом и икрой, порезанные помидоры и пяток крупных зеленых оливок с косточкой, кофе с молоком, средняя кружка. Официантка подняла на меня слегка расширившиеся глаза - Бутерброд с красной или черной икрой? - Хм… Наверно, лучше черной, - тоном раздумывающего знатока ответил я. - И еще стаканчик апельсинового сока, пожалуйста. Девушка убежала, и уже через пару минут вернулась с приборами, салфеткой, помидорами и соком, мигом все оформила, даже не забыла сок из графинчика в стакан налить. Сервис на уровне очень приличного ресторана, куда только в перестройку эти дрессированные кадры исчезли. Едва я успел нацелить вилку на красные, непривычно вкусные ломтики помидора, в столовую робко ворвалась Катя. Это значит радостно вбежала, увидев меня, и резко затормозила, ошеломленная антуражем. У меня тренировка - коттедж родителей, зарубежные отели, и то, держусь на одной наглости и пофигизме. Каково ей, из бревенчатой хибары, с картошки и молока… Впрочем, к хорошему быстро привыкают, нынешние вожди тоже не в дворцах родились. - А мне поесть можно? - Девушка голодными глазами уставилась на роскошь стола. - Не сомневаюсь. Погоди, а ты давно встала? - Часа три уже. - И еще не завтракала??? - Нет, - Катя смутилась, - мне предлагали, но как-то неудобно… - Пока дают, надо брать. - И плотоядно подмигнул незаметно подошедшей официантке. - Что будете есть? - Чуть улыбнувшись, спросила она. - Давайте я, - перебил замявшуюся Катю. - Греческий салат с брынзой, лучше овечьей, и темными подвяленными маслинами, холодный говяжий язык с тушеной стручковой фасолью и сладкой кукурузой… Еще большую сладкую булку с мороженным и вареньем. Чай earl gray или другой с бергамотом. После того, как заказ дошел до кухни, из-за дверей немедленно показалась голова труженика кастрюль и сковородок в высоком белом колпаке. Разглядев нас как замоскую диковинку, он скрылся, и не зря - скорость подачи заказанного превзошла мои самые смелые ожидания. Вкус тоже, повар был реально хорош. Он даже не поленился пожарить свежего лосося в болтушку, а не отделался, как обычно, слабосоленым вариантом. Язык для Кати он дополнил белым соусом, а фасоль оказалась чуть упругой и сыроватой, как раз в меру. Вяленых маслин не нашел, но обычные, греческие, были вполне на уровне. Это я не удержался и по холопски залез в тарелку к сотрапезнице. От вкусной еды расслабился настолько, что машинально поблагодарил официантку привычно-отельным thanks (ну не в Екатеринбурге же по ресторанам ходить). Надо сказать, это ступора не вызвало, но уверен, ее плановый отчет станет заметно богаче на интересные детали. После еды пошли гулять, на расстоянии шагов в тридцать за нами не скрываясь следовала пара охранников, спортивных короткостриженных ребят в семно-серых костюмах и одинаковых черных ботинках. Их вообще на территории хватало, просто в доме они старались не показываться на глаза. Даже неподалеку от живописной беседки, расположенной берегу реки, для них была выделена специальная скамейка в тени деревьев. Екатерина засыпала меня вопросами. - Где мы? - На загородной госдаче товарища Шелепина, Александра Николаевича. Это один из Секретарей ЦК КПСС, входит в Президиум ЦК. - … Хорошо… тут. - Девушка с трудом подбирала слова. - Никита Сергеевич обещал построение коммунизма? - Да, но… - Так вот его и построили, но, как видишь, не для всех. - А откуда ты такие названия еды знаешь? - В моем времени не бедствовал. Отец создал небольшой, но успешный бизнес. У меня тоже своя фирма, человек двадцать сотрудников. Капиталист-эксплуататор, получаюсь. Даже брюхо начинает вырисовываться, - похлопал по своему изрядно спавшему с картофельной диеты, но еще немаленькому животу. - Ты в таком же доме живешь, с прислугой? - Нет конечно. - Засмеялся я. - Это уровень владельцев заводов, ну или крупных региональных чиновников. Прокурора города, или мэра, к примеру. Губернатор пороскошнее живет, так думаю. Ну а по меркам столичных депутатов госдумы и олигархов такой домик стремноват. Думаю, этот участок где-то в 2000 купил какой-нить Касьянов или Абрамович, снес никчемную халупу, и выстроил нормальный небольшой дворец. - Долго мы тут жить будем? - Сложно сказать, все в руках вождя партии. -Немного подумав добавил, - вплоть до наших жизней. - Не говори чепухи, а милиция? - Девушка попробовала возмутиться. - Катя, пожалуйста пойми, все серьезно. Партийная верхушка выше всяких условностей типа законов и, тем более, милиции. По одному слову хозяина этой дачи мы через пару часов можем оказаться в психушке или на дне реки. - А… Что делать? - В общем-то ничего, если серьезно, то тебя совершенно незачем даже в больницу отправлять. Кто поверит случившейся истории? - Брат! И Петр Степанович! Они же видели все! - Не кричи. Брат давно под подпиской о неразглашении, если такие вообще можно применять к офицерам КГБ. Впрочем, он ничего сделать все равно не сможет. А товарищ Музыкин вообще, первый же по приказу сверху его отправит служить в Магадан. А тебя и меня… да он и сейчас не узнает на улице. И кстати, правильно сделает. - Это правда? - Да. Думаю, тебе предложат, как честной комсомолке, следить за мной как можно плотнее и все рассказывать куратору. Ну или кто будет вместо него доверенным лицом Александра Николаевича. - Но это нечестно, я… - Девушка стремительно начала краснть. - Не вздумай отказываться! Даже не мысли об этом! Вернее, на счет «ближе» - это ты как получится, сама решай. Ты девушка взрослая и очень симпатичная. - Ты, ты… - Она задохнулась от негодования. - Извини пожалуйста, я тоже на взводе. Но симпатичная, даже очень. - Я шутливо нагнул голову, - только не бей по голове, это мое слабое место. - Ладно, - Катя приняла игру, и отвесила шутливый подзатыльник. - Поняла, не дура. - Ты молодец, серьезно. - Психика у девушки крепчайшая, только завидовать. - Так вот, соглашайся, и… На самом деле все рассказывай. Единственная моя защита, это ничего не скрывать о будущем, и всячески помогать любому «сильному мира сего». Увы, сейчас мы не фигуры, а пешки. Пока полезны… Ты читала тысячу и одну ночь? - Что-то слышала, но плохо помню. - Арабские сказки, там главная героиня Шахерезада, рассказывала каждую ночь историю правителю-мужу, чтоб он ее не казнил как предыдущих жен. И заканчивала утром на самом интересном месте. А через 1001 ночь, когда фантазия и память иссякли, привела троих детей. И у мужа не поднялась рука ей рубить голову. Жили они потом долго и счастливо. - Понятно. - Катя задумалась. - думаешь, у тебя так же получится? - Выбора нет. - Грустно усмехнулся я. - Вернее, он был сначала, тебя как свидетельницу сразу в реку, и бежать заграницу. - Серьезно? - Аж голос задрожал. - Нет конечно. Шучу, шучу. Отпусти шею! Вот тебе! - Притянул Катю к себе и поцеловал в губы. Ммм! И ответила, держите меня семеро! Спустя минут пять… - Ну вот, отстань! - Как будто я ее держу. - Не помешаю? - Под ногами подошедшего мужчины скрипнули доски беседки. - Добрый день, Александр Николаевич, - не смотря на крайне неудачный момент, я вскочил, и постарался привести себя в подобающий вид, - в полном вашем распоряжении! В подошедшем мужчине легко узнавалось сходство с портретом из учебника истории. Высокий и широкий лоб, скорее даже, начинающаяся лысина, сходящийся вниз овал лица, высокие брови домиком, нос картошкой, прихотливо изломанные губы. Глаза крупные, живые и внимательные. Среднего роста, в хорошей форме. Одет неброско и совершенно классический, темно-серый костюм, белая рубашка, неброский до незаметности галстук. Впрочем, вблизи было заметно, что костюм хорошо пошит, и ткань на него пошла далеко не из сельского продмага. - Екатерина, правильно? - Вождь резко, как-то рывком приблизился. - Пожалуйста, поговори пока с Верой Борисовной, моей женой. Она полностью в курсе событий, тебя ждет. - Не дожидаясь реакции девушки, повернулся ко мне, - Петр, что ты рассказывал товарищу Музыкину, правда? - Безусловно, только правда. - Не стал добавлять издевательски-киношное, «и ничего кроме правды», вдруг эта американская формула и тут известна? - Было бы интересно послушать эту историю… - Заметил, как при этих словах у уходящей девушки вытянулись губы в едва сдерживаемом смехе. Не иначе, вспомнила Шахерезаду. Пришлось не торопясь повторять все рассказанное ранее Петру Степановичу. Особо добавил только срочные вещи, которые смог вспомнить о середине 60-х. Это безвременную смерть Королева на операционном столе при весьма, казалось, безобидных показаниях, затем катастрофу Комарова при спуске нового космического аппарата и гибель Гагарина при тренировочном авиаполете. Увы, для всех трех трагедий я не помнил даже приблизительных дат, кроме того, что это произошло раньше 68 года, когда разбился первый космонавт. Кроме того, удалось вспомнить, что из всего состава Президиума ЦК учитель истории особо выделяла только Косыгина. Пятилетка 65-70 вообще называлась «золотой», или «косыгинской». Никогда более экономический рост СССР не был столь велик. Увы, после 1970 большинство его идей «заматывались» в политбюро. Тут мне осталось только сокрушаться - ну не историк я, не повезло вам, товарищ Шелепин, с попаданцем. На этом Александр Николаевич жестом подозвал охранника, и попросил сообразить поесть чего-нибудь легкого. Затем он опять насел на меня с рассказом о распаде СССР. Не ожидал, что это будет интересовать Шелепина больше, чем события 60-х. Пришлось вспоминать на ходу, склеивать цельное из давно слышанного и благополучно забытого. Причем бутерброды с сыром под крепкий сладкий чай здорово помогали этому процессу. К моменту смерти Леонида Ильича в 82-ом, в Политбюро (так назвали Президиум ЦК) собралась могучая группа республиканских вождей - Алиев, Рашидов, Кунаев, Шеварднадзе, Щербицкий, Пельше. Это из полутора десятков членов с правом голоса, немалая сила на ключевых комитетах. Не думаю, что они сильно радели об интересах СССР в целом, скорее перетаскивали ценности и ресурсы поближе к своим уделам. Запомнился из-за своей абсурдности только один факт, в 1984 году Гейдар Алиев возглавлял реформу советской школы. А потом занимался социальным развитием СССР и БАМом. Долго удивлялся, неужели не было в ЦК КПСС никого лучше разбирающегося в этих вопросах? Несменяемые два десятилетия региональные вожди превратились в маленьких царей независимых государств. Они попросту отказались подчиняться новому Генеральному Секретарю. Первым был Кунаев, при попытке его замены на «варяга-русского» в 1986 году Алма-Ата ответила откровенным бунтом, со штурмом здания ЦК и человеческими жертвами. Волнения смог погасить Назарбаев, еще бы, они по его сценарию и прошли. Горбачеву пришлось, скрипя зубами, смириться с ним как первым секретарем ЦК Казахстана. Внешне все было красиво, но пример был подан. Москва перестала контролировать регионы, распад СССР стал реальной угрозой. Сложившейся в Политбюро триумвират Горбачев-Лигачев-Яковлев больше походил на известную басню «Лебедь рак и щука». Думаю Яковлев, после десятилетия посольской жизни в Канаде, предполагал что-то типа классической президентской республики, с всенародно избранным президентом и несколькими партиями в сенате (в моей реальности так и получилось позже). Лигачев надеялся сохранить диктат КПСС, а для тотального очищения выкинуть весь шлак в «советы», там его постепенно замотать текучкой. В результате получилось что-то среднее. Был реанимирован верховный государственный орган - Съезд народных депутатов СССР, на котором Михаил Сергеевич избран Председателем Верховного Совета совместив оба высших государственных поста. Позже эту должность «переназвали» Президентом. С другой стороны, Горбачев смог совершить чудо, буквально за несколько лет, до пленума 1990 года, полностью перекроить состав ЦК КПСС. Списки даже сравнивать невозможно, буквально, состав обновился на 99 процентов. Советский союз стоял нерушимо, и никто даже не смел подумать, что надо спасать не партию, а страну. Меры помогли - как попытка тушить костер бензином. По СССР покатился вал восстаний, Чечня, Осетия, Абхазия, Приднестровье, Нагорный Карабах, Таджикистан, Прибалтика… Все разваливалось, в республиках за власть боролись все так же, но в формате Верховных Советов республик, без партийной риторики, это было делать проще. Новый союзный договор мягко говоря буксовал, реально, он был вообще никому не нужен. Ставка на «разум» народа оказалась бита. Более того, предательский удар в сердце Союза был нанесен своими. Борис Ельцин, первый секретарь Свердловского обкома, антагонист Горбачева, выкинутый из политбюро в 1988, возглавил Верховный Совет РСФСР. И тут же с немалым энтузиазмом принялся душить давнего оппонента. Кстати подвернувшееся «Хлопковое дело» забило последний гвоздь в гроб КПСС, после обнародования материалов начался массовый исход коммунистов из рядов партии. В их числе демонстративно шлепнул партбилетом об стол Борис. Это было начало конца. Попытки протолкнуть новый союзный договор в котором СССР превращался в конфедерацию ССГ (Союз Суверенных Государств), особой поддержки не встретили. Прибалтика уже заявила о независимости, фактически тож самое сделали Грузия, Молдавия и Армения. Все шло к тому, что остальные девять республик все же объединятся и сохранят большую часть Союза. Но последний момент взыграли амбиции элиты. Зимой 1991 года на сходке в Беловежской пуще СССР попросту разорвали между собой на независимые государства лидеры Белоруссии, России и Украины. Остальных даже не спросили, по сути, сняв с бюджета и отправив в свободное плавание. Президент СССР остался без страны. Он, кстати, до сих пор скитается с лекциями по миру. Тут премию дадут, там в рекламе снимется… Не побирается, но не более того. По моему скромному мнению (вернее, матери-историка), особой вины последнего генерального секретаря ЦК в развале Советского Союза нет. Может быть, на его месте более жестокий и сильный лидер смог бы удержать страну от распада. Но без серьезной войны всех со всеми это было совершенно невозможно. Не думаю, что это был хороший выход, в дело могли под благовидным миротворческим предлогом вмешаться США, и тут недалеко вообще до потери суверенитета и распила России на удобные для внешнего управления кусочки. В общем, подвел я итог, крушение СССР было запрограммировано именно с 1970 по 85 годы, корень бед - неэффективное номенклатурное управление и безумная национальная политика. Слабый союз не нужен никому, он обуза. Все остальное - следствия. Товарный и продовольственный голод, закупки зерна в Канаде, устрашающая коррупция, вырождение элит, инфляция… Этот список можно перечислять бесконечно. Рассказ произвел серьезное впечатление. Похоже, где-то я зверски нажал на больную мозоль. Собеседник сохранял невозмутимое выражение лица и прямую, как лом, спину последние минуты. Едва дослушав, товарищ Шелепин поднялся и начал сухо прощаться: - Спасибо. Продолжим немного позднее. - Хотел быть полезен родине. - Я уже убедился, что такой высокопарный стиль тут воспринимается вполне серьезно, - но плохо представляю себе реалии разработки советских ЭВМ. Если бы получить серьезную аналитическую подборку по этой теме, думаю, я бы смог сделать какие-то полезные выводы. Да и вообще, наверняка можно многое вспомнить, увидев знакомые по учебникам и книжкам события. - Хорошо, я подумаю, - бросил Александр Николаевич, - счастливо оставаться. После ухода вождя поплелся в дом, искать Катю. Это не заняло много времени, домоуправительница сразу сказала - на балконе чай пьют с хозяйкой. Это новость, Вера Борисовна осталась на даче, неужели еще и ей все рассказывать? Не, пойду я лучше в спальне поваляюсь. Задремать не успел. Стук в дверь, возбужденная Катя тащит меня показывать кино тете Вере. Ну ничего себе, дошли уже до фамильярности. придется идти. На балконе нас ждала интересная, хоть уже и не молодая дама. Волосы сзади туго сложены на голове, спереди - немного подзавитые локоны. Лицо - правильный овал. Широки чувственные губы с приличным слоем помады, небольшой нос, чуть узковатые глаза, от которых разбегаются тонкие морщинки. Простое темно-вишневое платье из трикотажа в рельефную полоску (отдаленно похоже на мелкий вельвет) с небольшим переливом, брошь с темно-синим сапфиром, в тон к сережкам и массивному кольцу. Крупная грудь, немного выпирающая из выреза, чуть пухловатые руки с красивыми ухоженными ногтями. Вежливо поздоровался, скромно потупив глаза. Но Катя не дала ни секунды передышки. Сразу потащила к портфелю, и заставила включить «Аватара». Эффект вполне ожидаемый, т. е. почти три часа можно ничего не делать, только щуриться на солнце и потихоньку дремать. У женщин полный восторг, переживают, в нужных местах чуть слезу не смахивают, надож такую лирику видеть в блокбастере. После кино - сдали портфель охране, и на ужин. Все заказывала Вера Борисовна, да я и не сильно приглядывался к еде на фоне ожесточенных расспросов о быте и семье. Чем-то зацепила ее моя родословная, если можно так назвать три более-менее достоверно известных поколения. Может быть хотела найти предков в 1965 году, и еще раз убедиться в достоверности истории. Пусть, все равно это сделать весьма не просто. У своей матери, Татьяны Сергеевны, я не знал девичьей фамилии. Как-то не говорили об этом никогда в семье. Родственники тоже в гости не захаживали. Наверно, в этом всем была какая-то тайна, но вот ее сути, похоже, мне уже не узнать никогда. Наоборот, со стороны отца, Юрия Семеновича все было более-менее понятно. Его мать, для меня баба Клава, вышла замуж в 56-ом, и развелась в 69-ом с 8-ми летним сыном. Названным, кстати, в честь первого космонавта земли. При этом она сменила фамилию на отцовскую и переехала из Перми в Свердловск. Видать, дед Семен отличался буйным и мстительным нравом, если пришлось идти на такие сложности. Прабабка к тому времени уже умерла, а прадеда Гену Воронова кроме нее никто и не видел никогда. Был на стройке бригадир-электрик, красавец, и вообще человек хороший, да только в 32 году уехал, и адреса не оставил. … До кровати едва дополз. |
|
|