"Еще не поздно" - читать интересную книгу автора (Дмитриев Павел)1.2. Петр. Конец мая 1965 года. Урал.Проснулся я около полудня. В низкое, закрытое веселенькой ситцевой (на вид материю отличать не умею, но слово вовремя вынырнуло из памяти) шторкой светило… Нет, не солнце, а низкое, затянутое тучами небо. Накрапывал дождь. Кати в доме не было, впрочем, мы договорились вечером, что она с утра поедет в Свердловск к брату Анатолию, взяв у меня смартфон, паспорт и деньги 21-го века. Этого более чем достаточно, чтоб нашу историю не признал бредом по крайней мере родной брат. Тем более, я успел показать девушке игрушку Teeter. Засыпая на жестковатой, несмотря на постеленный матрас, лавке, очень хотел проснуться с рассветом, как тут заведено, и проводить Катю в дорогу. Повторить поцелуй в щечку. Но по буржуйской привычке бессовестно все проспал. Гимн Советского Союза прозвучал по радио в 6 утра, но даже его громкая и торжественная музыка без слов выдрать меня из сна не смогла. Делать нечего, встал, оделся, сползал до «удобств» подивившись удивительной конструкции. Стульчак представлял собой что-то типа ступы бабы-яги, как ее представляют в детских книжках, из цельного долбленого куска бревна. Правда без дна, и с обитым рыжеватым войлоком верхним краем. Не слишком гигиенично, прямо скажем, но наверно тут зимой не до интеллигентских закидонов. Поплескал в лицо из удобно стоящей под водостоком бочки, потер зубы пальцем. Вечером лампочку не зажигали из соображений маскировки. Мне это казалось диковатым, но Екатерина относилась к шпионам очень серьезно. Или к бывшему мужу. Впрочем, тут деревня, не Москва, всем есть дело до всего, жители любую странность подметят почище пограничной собаки. После пробуждения тоже было как-то не до разглядывания местных достопримечательностей, уж слишком на мозг давила жидкость. А тут зашел в дом, и просто уперся в огромную русскую печь, оштукатуренную светло-синей известью. Чуть наискость от входной двери к ней была прислонена деревянная лестница с тремя широкими удобными ступенями, окрашенная коричневой краской. Сверху, за краем затертых до черного блеска животами и задницами кирпичей, виднелись какие-то куски зимней одежды. Из нескольких ниш в полкирпича выглядывали шерстянные носки, варежки, какие-то полотенца или портянки. На кухне - огромный проем в печи, на нем стоят здоровенные пустые чугунки, среди них как летающая тарелка на в окружении танков - обычная алюминиевая кастрюля с кучкой некрупных картофелин «в мундире». На столе, застеленном белой, чистой до хруста скатертью, наполовину полная литровая банка молока, родная сестра той, что вчера пили в машине. Похоже, о моем обеде позаботились, вареная картошка с солью, вполне современно. Неужели хозяйка с утра специально для меня застелила стол? На всякий случай поел над лавкой у окна, пролить молоко на чудо ручной стирки - как прибить витую пару гвоздями к стене. Пока жевал, разглядывал отрывной календарь, который показывал на листочке 22 мая, субботу, а так же портрет Виктора Гюго (с подписью, а то ктож его узнает у нас в лицо), и напоминание о дате смерти великого писателя Франции. Ниже - подробные данные о восходах, заходах солнца, что-то про луну, и прочую астрономию. Дата на следующем листочке была выполнена в красном цвете, воскресенье. Кроме этого была изображена какая-то партийная трибуна. Листанул, полюбовался на картинки машинок, самолетиков, шахматных и шашечных досок, головы людей… Машинально сделал отметку - подумать о стартапе «веб-отрывных календарей», которые можно ставить виджетом на десктоп, и поутру смачно отрывать мышкой листочек. После нехитрой еды осмотрел единственную комнату, разделенную дощатой стеной-ширмой с широким проемом на две части. Площадь небольшая, квадратов 15-16. Оштукатуренный все в тот же синеватый цвет стены, низкий, метрах на двух, дощатый потолок со здоровенной балкой посередине, и единственной лампочкой без абажура. Внешняя крученая проводка на фарфоровых изоляторах, квадратный черный выключатель, рядом с ним, как издевательство, круглая розетка белого пластика. Пол, о, это чудо заслуживает отдельного описания. Он монументален, сделан из широченных, более полуметра, половиц, неровно уложенных, и вдобавок слегка разбухших и выпирающих на стыках. Воспринимать его как что-то монолитно-единой сложно, для перехода с одной на другую надо приложить некоторое интеллектуальное усилие. На окнах, примерно от половины, шторки-задергушки из пестрой ткани на леске. Верхняя часть закрыта чем-то вроде толстой тюли с крупным рисунком. Икон нет, только квадратики невыгоревшей краски, но полочка в наличии, на ней гипсовый бюстик Ленина и какая-то книга. Нет, не библия, и даже не материалы 20-го съезда, не Ленин и не Маркс. «Лезвие бритвы» Ефремова, огромные золотистые буквы на затертой темно-синей обложке. Вот уж чего не ожидал, наверно, в этом доме и Туманность Андромеды читали. Зря думал, что Катя «Аватара» понять не сможет, после таких-то книг он как родной должен быть… Какая еще полиграфия найдется? Все на полке, что слева от печи. Стопка газет, правильно, как без «Комсомолки» печку растапливать. Тетради, методички, учебники… Похоже, взрослых детей хозяйке не доверяют, все на 7-ом классе заканчивается. Или в местной школе попросту нет старших классов? За перегородкой - две высоких панцирных кровати с блестящими никелированными спинками, застеленные покрывалами, и с настоящими пирамидками из трех подушек каждая. Причем верхняя совсем маленькая, и стоит «на углу», да еще и кокетливо прикрыта здоровенным куском белых кружевов. Симпатичненько, главное, чтоб меня не заставили заниматься созданием таких идиотских сооружений из постельных принадлежностей. Между кроватей высокая тумба-комодик, закинутая все теми же кружевами. Внутрь, разумеется, не полез. Но не удержался, заглянул в гордо стоящую сверху высокую жестяную коробку темного цвета, с нарисованной девушкой в платке и каким-то экзотическим деревом. Оказалось - духи «Рябинушка». Что еще? Два черных от старости жестких венских стула, и новый, с иголочки, круглый стол крытый светло-коричневым шпоном. Не иначе, свадебный подарок. В общем, что и ожидалось - чистенько, бедненько. Притащил ноутбук, прочитал на блоке питания 100-240V, вроде ничего страшного случиться не должно. С некоторым содроганием поставил на зарядку, и попробовал сделать ревизию провалившегося со мной софта, кеша браузера, музыки, видео и прочих документов. Слава большим винтам! Ноутбук покупался с предустановленной Ubuntu (нашли дурака платить за Windows), я успел с ней немного поиграть, но быстро сдался, сдвинул партиции и поставил ХРюшу. Убедившись, что давно забытый линукс жив, и даже весело работает, танцевал сольный танец людоедов Тасмании, пока не врезался локтем в печь. Сопировал все, показавшееся особо важным в брелок-флешку, это, наверно, поценнее автомобиля будет. За этой суетой подкрался вечер, но додумать мысль «будет ли мое лицо видно с улицы в свете экрана» не успел. На улице послышались хлопки автомобильных дверей, и во двор вошла Екатерина в сопровождении двух мужчин. Один из них нес две больших и явно тяжелые сумки. Мда. Куда делась женщина-в-телаге… В избу вошла уверенная в себе молодая девушка. Облегающая кофта серой шерсти с кусочками меха на вороте не скрывала грудь, размера эдак третьего. Широкая и длинная клетчатая юбка оставляла куда больше простора воображению, но по движению легко угадывалось - с ногами порядок. Талия чуть широковата (именно широковата, а не толстовата, это надо отличать сразу), но это мелочи. Темно-русые волосы практично высоко собраны на затылке во что-то компактное, высокий лоб и уши открыты. Лицо, вчера я его успел хорошо рассмотреть, все тот же овал, чуть впалые щеки, правильные дуги бровей… Чистое, с подведенными ресницами и чуть подкрашенными губами, оно производило куда более сильное впечатление. Все это промелькнуло за несколько секунд, но Катя успела сердито улыбнуться, показывая глазами на входящих следом и, повернувшись к чуть отставшим спутникам, - Проходите, Петр Степанович. Поименнованный не заставил себя ждать, и легко шагнул в комнату протягивая руку для пожатия. - Добрый день, Музыкин. - Здравствуйте, - ответил я. - Воронов, Петр. Как добрались? - Спасибо, сотрудники подвезли. Передо мной стоял невысокий, плотный мужчина лет 45, чем-то похожий на чиновника моего времени, если не считать сильно сплюснутой с боков фетровой шляпы с узкими полями. Крупные черты лица, глубоко посаженные темные глаза, коротко подстриженные черные волосы. Крупный, но еще не мясистый нос, располагающая улыбка. Одет даже на глаз дорого и солидно, в черно-синий, в едва заметную полоску костюм, через руку перекинут легкий плащ. Пока гости, вернее, хозяева, разувались, через дверь протиснулся брат Кати, как можно было легко заметить по его лицу. Он был одет куда менее официально - в коричневый свитер ручной вязки, и темные брюки. Мода на джинсы, похоже, до этого времени еще не докатилась. Поздоровались, его рукопожатие не было формальным ритуалом товарища Музыкина, наоборот, твердым и откровенным, даже с небольшим размашистым хлопком об мою руку. Катя с Анатолием потащили сумки на кухню, и споро начали что-то готовить, переговариваясь и стуча кастрюлями-тарелками. Хозяйка ахала, и явно восхищалась богатым продуктовым содержимым. Мы с Петром Степановичем прошли в комнату, где он впился глазами в раскрытый ноутбук. Сорентировался быстро. - Похоже, Екатерина Васильевна не ошиблась. - В его голосе мне почудились нотки охотника при виде замершего на расстоянии выстрела зайца. - Можно? - Конечно… Вы же из КГБ? - Слова прозвучали как-то слишком буднично и легковесно, но гость совершенно не смутился. Достал удостоверение в красной обложке, и дал прочитать, не выпуская из своих рук. Полковник Музыкин П.С. начальник УКГБ Свердловской области. А жизнь- то налаживается, странно правда, что не генерал -вроде бы на таких должностях в мое время уже носят расшитые зигзагом погоны. Пытаясь уложить в голове новую вводную, я развернул к товарищу Музыкину экран ноутбука, присел на стул, и начал чуть смущаясь рассказывать базовый курс «компьютер для чайников». Ну там где про процессор, память, жесткий диск, виндовс. Минут через десять, когда я пошел на второй, углубленный круг курса, тезка меня прервал. - Спасибо, более менее понятно, но все это лучше оставить специалистам. - Конечно, без проблем. - Вы не будете против рассказать о своих приключениях под магнитофонную запись? - Охотно, что-то скрывать от такой серьезной организации никак нельзя, - я постарался неуклюже пошутить. - Прекрасно, заодно и поужинаем, - Петр Степанович довольно улыбнулся, - и погромче добавил, - Анатолий, принеси технику заодно. Впрочем, стол сервировали все вместе. К уже поднадоевшей картошке добавили соленых огурцов (хозяка сама лазила за ними в подпол), колбасы, вывалили на блюдце пару банок «лосося в собственном соку». Не обошлось без водки, уже позабытой в моем времени «Столичной». Не удержался, рассмотрел этикетку. Московский ликероводочный с забавной эмблемой «бык над бутылкой», снизу четыре медальки, и прямо напечатанная цена - 2.95 без стоимости посуды. Подтащили к столу лавку, и водрузили на нее портативный (размером с небольшую микроволновку) катушечный магнитофон «Весна» с похожим на мыльницу выносным микрофоном и горкой бобин. Это что, они до утра собираются писать? Впрочем, оказалось что одна дорожка качественной записи - всего-то четверть часа, и на пару часов записи нужно аж четыре кассеты. Надо привыкать к чудесам техники 60-х, мой старый mp3-плеер как диктофон держал часов десять… Несмотря на выпивку и забитый закуской стол, разговор можно было назвать настоящим допросом. Проводили его в основном Петр Степанович, Анатолий старательно помогал. Не ожидал, что он мгновенно превратится из «брата Кати» в придирчивого, даже жесткого следователя. Вопросы шли быстро один за другим, отвечать приходилось просто физически ощущая два взгляда, ловящих малейшие оттенки мимики и настроения. И так много раз по кругу, с повторением и тщательным разбором деталей. Быстро понял, на сколько мне повезло с родителями. Мать работал учителем истории в пединституте, и, не смотря на мое сопротивление, вбила минимальные знания по школьной и вузовской программе. Отец оттрубил двадцать лет в милиции, прошел путь от опера до начальника райотдела. Но в 90-е кормить семью на зарплату стало невозможно, и он ушел в коммерцию. Его застольные «допросы» про курево, двойки и девочек оказались столь похожи на происходящее, что вместо нервов на меня накатил уют и домашний покой. Водку разливали по честному, в небольшие граненые стаканчики и демонстративно выпивали до дна. Закусывали обильно, классическим, отвратительно солеными и водянистыми к весне огурцами, вареной картошкой, и странно вкусной обезжиренной вареной колбасой. Этот процесс практически не сказывался на остроте вопросов, скорее наоборот, они становились злее и откровеннее. Монстры, да еще, похоже, с немалым опытом подобных «бесед». Еслиб не мое решение в стиле клятвы на библии - говорить только правду и ничего кроме правды - шутя бы раскололи в мелочах. Тактика и цель в общем-то была понятна - офицеры работали вместо детектора лжи, пытались понять, на сколько можно мне вообще верить. Для этого не надо было выяснять подробности работы компьютеров 21 века, наоборот, тема должна быть знакомой, и максимально близкой по времени. Но легче от этого не становилось. К примеру, стоило мне обмолвиться, что бабушка имела дачу с середины 70-х, как это стало чуть не главной темой разговора. Где расположен дом, как оформлен, куда ходили купаться, где собирали грибы, что садили в огороде, на чем туда ездили… На Жугулях? А что это такое? Был построен автозавод, который с 1970 производил машины по итальянской лицензии и на итальянском оборудовании? Как они выглядели? Технические подробности описать сможешь? Это комитетчики зря спросили на половине третьей поллитры. Ну что делать, если моим первым авто в 2000 году стал подержанный ВАЗ-21043, который от первоначальной «копейки» отличался лишь незначительными деталями. Так как российский автопром к концу века отличался «отменным» качеством - особенности конструкции большинства узлов я мог расписывать буквально часами. После пассажа о изготовлении специальных круглогубц для удобной установки упорных пружин подшипников крестовины карданного вала полковник разлил «по последней», отключил запись и передал записанные кассеты в свемовских коробочках со странной надписью А4411 Анатолию, кратко бросив, - прибери тут пока. Сам встал, потянулся, сложив руки за спиной и с легким скрипом сапог привстал на носках. Затем подошел к окну, широко уперся руками в стену, и, наклонившись лбом до стекла, о чем-то задумался прикрыв глаза. Через пару минут резко повернулся, вытащил из кармана совсем не изменившуюся за три десятилетия непочатую бело-красную коробочку Мальборо, достал себе сигарету, на секунду замялся, кривовато усмехнулся, и порывисто протянул пачку Анатолию, - пройдись пока с Катей по селу, покури, что ли. Ведь смолили до этого что-то отечественное, пока я, как некурящий, между делом хвастался RAVчиком. Кажется, разогрев публики завершен, на повестку будет поставлен основной вопрос настоящего времени. Полковник не стал выходить на крытый двор, как обычно делали на перекурах, аккуратно выпускал дым в форточку, пока Анатолий с Катей не вышли за ворота. Затем, не поворачивая голову, спросил - так кто руководил СССР в вашей истории? И как? К этому вопросу я давно готовился. Вот только ясности, кому и что рассказывать никакой не было. Впрочем, Петр Степанович для своей должности молод, явно отстает в звании от занимаемого поста, значит пришел в КГБ недавно. Да и замашки уж больно демократические, этож надо придумать такой допрос с застольем. Очень велик шанс, что этот человек доложит Семичастному, и не начнет крутить свою интригу. И вообще, правду говорить легко и приятно. - Если я правильно помню историю, с 64-го по 67, после отставки Хрущева, в СССР шла тихая борьба за власть между группировками в политбюро, фронтменами которых выступали Александр Шелепин и Леонид Ильич Брежнев. - Интересно вам преподают историю, - от услышанного Музыкин ощутимо скривился, но возражать не стал. - Примерно с 1967 всю полноту власти в СССР получил первый секретарь ЦК, Леонид Ильич. Противники аккуратно и мирно отстранены от высоких постов, к примеру Шелепин поставлен руководить профсоюзами, Семичастный, как понимаю, ваш руководитель, был отправлен в Украину, на не слишком важный пост. Кого-то даже послом в Буркина-Фасо отправили, это я из-за названия экзотического запомнил. - Тут я внимательно посмотрел на полковника, но он был совершенно, даже отстраненно спокоен. - Эпоха Брежнева тихо и мирно продолжалась до самой его смерти в 1982-ом. - И что, за все это время никаких особых событий? - Петр Степанович позволил себе слегка удивиться. Получилось фальшиво, но я не стал обращать на это внимание. - В общем-то да, так и было, - подтвердил я. - Где-то в конце 60-х около Тюмени нашли огромные залежи нефти и газа. Самотлорское месторождение. Протянули трубопроводы для его продажи в Европу, и в страну хлынул поток нефтедолларов. Там еще война Египта с Израилем, и цены взлетели раз в пять. Развитие страны замедлилось. Зерно начали закупать в Канаде, ширпотреб в Финляндии, станки в Германии. Автомобильный завод целиком купили в Италии, у Фиата. В общем, это время получило название «эпоха застоя». Политбюро так постарело, что после 82-го до 85-го сменилось три генеральных секретаря. Антропов и Черненко умерли от старости. - Неужели так все и загубили? - Проняло наконец комитетчика, аж вскинулся на меня, - быть не может! - Последним генсеком стал Михаил Горбачев. Он решил сильно подновить КПСС и страну, запустил в обиход слова ускорение, перестройка, гласность. Начали дружить с президентом США Рейганом, ездил туда много раз, частично разрешил частный бизнес. Вывел из Германии и прочих соцстран войска, там к власти пришли прозападные руководители. - Так это же предательство! Он же коммунист! - Полковник уже искренне кипел. - как партия могла допустить это? - Реформы были с восторгом приняты как в Советском Союзе, так и зарубежом. Вот только результаты получились совсем уж обратными. Дикая инфляция, развал народного хозяйства, демонстрации националистов на кавказе и в прибалтике, потом и вооруженные метежи. КПСС просто разваливалась, коммунисты массово покидали партию. В этот момент Михаил Сергеевич решил опереться не на КПСС, прямо на народ. Разрешил создание партий, созвал съезд народных депутатов, который избрал его президентом СССР. - Дальше было еще хуже? - Грустно догадался Петр Степанович, - они все передрались между собой? - Именно так, - я удивился проницательности, - появилось много президентов республик, Борис Ельцин в РСФСР, и в начале 90-х они просто разорвали Советский союз на клочки. Многие тут же начали воевать друг с другом, точно помню про Армению и Азербайджан, Грузию и Абхазию, Молдавию и Приднестровье. Дальше больше, Прибалтика вступила в НАТО. Были две войны в Чечне, Грозный сравняли с землей как Сталинград. А пару лет назад Россия воевала с Грузией за Южную Осетию. Всерьез, с танками, самолетами, ракетными обстрелами. Даже с Украиной и то чуть не дошло до войны за Крым. - Ни… себе. - Он резко встал, закурил, и начал ходить по комнате обильно дымя сигаретой и матерясь сквозь зубы. - Так что, мы сейчас зря коммунизм строим? - Да, так получается. - И как у вас сейчас живут люди? Рабочие, колхозники, интеллигенция? - Смотря с чем сравнивать. Благодаря нефти и газу бюджет держится неплохо. Кажется, сейчас Россия седьмая экономика мира, где-то рядом с Бразилией. Первая - США, вторая - Китай, третья, кажется, Япония. Но если относить «на человека», то получается где-то в полусотне стран, ближе к концу. Думаю все как в советских учебниках про страны третьего мира - ужасающая коррупция, падение рождаемости, разваливающееся производство, плохая медицина и образование. Очень сильное разделение на бедных и богатых, российские олигархи, ну, сильно богатые богачи, покупают яхты, поместья в Лондоне и Ницце. С другой стороны, безработицы нет, материально жизнь квалифицированного рабочего не сравнить с временами империи. Ему по карману недорогая машина, отдых за границей раз в несколько лет, если повезет с работой, квартира в кредит лет на тридцать. Бытовая техника типа телевизоров и компьютеров у нас стоит очень дешево, можно даже не учитывать. - Империи? Полковник зло поймал последнее слово, - что, так и называют? - Да, хотя не всегда это слово используют в отрицательном смысле. Последнее время многие «хотят обратно в СССР», поднимает голову КПРФ, да и вообще, до многих дошло, что пропагандой 70-80-х реальное лицо империализма показано более чем реально. Россия для них опасный конкурент, враг, и, возможно, только ядерное оружие останавливает их агрессию. - Может быть не все потеряно? - Для этого потребовалось 20 лет разрухи по рецептам международных фондов и консультантов. Может быть, еще лет через 30 все совсем хорошо будет, да только страшно в такую даль загадывать. - Коммунисты… Могут они вернуть себе управление… Контроль над СССР… Россией? Петр Степанович с трудом подбирал слова. - В теории легко, если победят на выборах в Государственную Думу. Практически это едва ли что-то изменит. На самом деле структура власти поменялась незначительно. Только вместо секретарей ЦК - финансовые олигархи и кланы, все та же вертикаль чиновников, реальной оппозиции практически нет. Да и КПРФ поддерживает не народ, а скорее бизнес. В общем, без народной революции ничего не изменится, а это событие малореально, пока хватает нефтедолларов на хлеб и зрелища. В таком духе беседовали часа три. Анатолий и Катя приходили и робко скреблись в двери раза три, но полковник отправлял их гулять дальше. Мне уже было все равно, просто выдавал ответы на вопросы. Собеседнику было куда хуже, он перестал скрывать свое расстройство и разочарование, курил, и частенько ругался. После рассказа о пяти звездах Героя Советского Союза дорогого Леонида Ильича начал искать кобуру пистолета со словами «даже Жукову четырех хватило». И только грустно улыбался при описании сериала о Галине Брежневой, который сняли года два назад по моему времени. - Так кто же виноват, почему все развалилось? - задал наконец последний вопрос Петр Степанович. - Не знаю, - ответил я. - мне кажется, задача государства мало отличается от руководства обычной фирмой. Конечно масштаб сильно разный, но основные принципы похожи. Управление должно быть эффективным, точка. КПСС не смогла обеспечить этого как из-за неудачных идей или лидеров, так и отсутствия частной собственности (по сути, без экономической и политической конкуренции). Сформировавшаяся к 80-м партийно-хозяйственная элита деградировала до удивительно низкого уровня и оказалась полностью недееспособной, ее попросту смели новые лидеры. Они хотели власти денег и славы, и все получили… Ценой распада великой страны. Уже четвертый день безвылазно сидим в Н-Петровске. Анатолий изображает из себя отпускника, приехавшего к сестре в гости. Катя - взяла отгулы в школе. Но вместе никуда не ходят, кто-то всегда со мной в избе. Впрочем, иллюзий я не строю, думаю еще с воскресенья покинуть городок мне было бы очень, очень сложно. Уверен, все дороги тщательно контролируются комитетчиками под каким-нибудь благовидным поводом. Тем более, над перенесенным из будущего куском дороги работают эксперты КГБ. Екатерине пришлось написать объяснительную как можно ближе к правде - «ехала, вдруг какой-то удар, испугалась и убежала». Заодно это хорошо мотивировало присутствие брата на месте происшествия и его краткосрочный отпуск. Добычей комитета стал пустой пакет «Метро», а так же целая куча окурков и кусочков целлофана. Ну и телега, запряженная в кучу костей, ночью над остатками коняги знатно попировали волки или собаки. Полагаю, Музыкин сможет расследовать это как минимум несколько месяцев без особых результатов, а то и вообще похоронить в засекреченных отчетах при помощи Семичастного. Так что спокойно смотрим фильмы, слушаем музыку. Меня это увлекает не сильно, поэтому читаю «комсомолку» и глажу трехцветную кошку-мурку, которая, как оказалось, тоже проживает на данной территории. В рассказах о будущем мы старательно обходим современные темы и политику, но про технику, быт, а главное, моду 2010 меня вывернули наизнанку добросовестно. На ура шли и рассказы о зарубежных странах, в которых мне удалось побывать, и свежие анекдоты. К описанию моего «компьютерного» настоящего Анатолий с Катей отнеслись весьма прохладно. Вернее, не так - с интересом все в порядке, не хватало внутреннего, на уровне инстинктов, понимания мира, в котором можно в любой момент позвонить, написать письмо на другой край мира, сделать и отправить видеозапись или фотографию. Рисовалась красивая картинка, но увы, мысленно «потрогать» ее они не могли при всем желании. Другое дело автомобиль. От общения с RAVчиком Анатолий «млел». Он даже не поленился принести с колодца несколько лишних ведер воды, и аккуратно вымыл машину. Под моим руководством лейтенант научился заводить RAVчик, и даже чуть-чуть ездить по крытому двору вперед-назад. Благо после «Трумена» ЗИЛ-157, на котором он учился водить, все манипуляции с рулем, акселератором и коробкой-автоматом казались детской забавой. Одно плохо, Екатерина в присутствии брата стала совсем строгой и недоступной. На шутки-подначки не отвечала, отвечала сердитым взглядом и надувала губки. Закрылась в скорлупу как на комсомольском собрании. Попытался составить прогрессорский план, разрисовал несколько листочков. Анатолий все отправил в печь… В общем, рисовать и писать можно, но… после уничтожать без остатка. На мой взгляд не слишком логично на фоне артефактов, но приказ Петра Степановича выполнялся буквально и без рассуждений. Он, кстати, и все записанные магнитофонные ленты отправил в огонь после моих рассказов. Так что становилось все страшнее и страшнее. Катя о ситуации задумывается не слишком сильно, но Анатолий нервничает знатно. Понимает, что дело может закончиться далеко не медалями. Но деваться некуда, незримый игрок сделал ставки нашими судьбами, и сейчас ждет, когда шарик прекратит прыгать по колесу рулетки. |
|
|