"О чем молчат фигуры" - читать интересную книгу автора (Авербах Юрий Львович)

Молодежь выходит вперед

После Московского международного турнира 1925 года прошло большое количество городских состязаний, особенно среди профсоюзов, где приняло участие множество молодежи, пришедшей в шахматы на волне интереса, поднятого международным турниром.

Всесоюзные шахматные съезды наряду с чемпионатом страны сопровождаются целым рядом дополнительных соревнований типа командного турнира областей и республик, профсоюзных командных турниров, женских турниров, чемпионатов Красной армии.

В итоге конкуренцию шахматистам старшего поколения, родившимся еще в прошлом веке, стала составлять молодежь, появившаяся на свет уже в XX столетии. V чемпионат СССР (1927 г.) привел к появлению двух таких мастеров, а после VI чемпионата (1929 г.) к ним добавилось еще шесть. Сначала молодые шахматисты начали теснить «стариков» в чемпионатах Москвы. Так, если в 1928 году чемпионом столицы стал мастер Берлинский (1887 г. р.), а на втором месте был мастер Ненароков (1890 г. р.), то уже в следующем году победителем стал В. Панов (1906 г. р.), а вторым — Н. Рюмин (1908 г. р.).

Ленинградские мастера были сильнее московских, поэтому там старшее поколение держалось на ведущих позициях дольше. В 1928 году чемпионом города стал И. Рабинович (1891 г. р.), за ним был Левенфиш (1889 г. р.). В 1929-м в чемпионате победил Ильин-Женевский (1894 г. р.), а на втором месте оказался А. Модель (1895 г. р.). И лишь в чемпионате 1930/31 годов победил Ботвинник (1911 г. р.), опередивший Романовского (1892 г. р.).

Генеральное сражение между молодежью и мастерами старшего поколения произошло на VII всесоюзном съезде, состоявшемся в Москве в 1931 году. Этот турнир проходил несколько иначе, чем предыдущие. Раньше существовала система персональных приглашений, правда, существовал и кандидатский список. Так на V чемпионат СССР в 1927 году были приглашены, включая кандидатов, 28 человек, а в 1929-м их число составило уже 46.

Во-первых, такая система была недемократична, во-вторых, слишком громоздка. Уже VI чемпионат проводился в три этапа — 4 предварительных группы, два полуфинала и финал из 4 человек в два круга. Однако один из финалистов — П. Измаилов, кстати, получивший звание мастера, по не совсем понятным причинам не принял участие в финале. И тот получился куцым.

На этот раз предварительные отборочные соревнования, в которые допускались шахматисты I категории и мастера, должны были состояться на местах. Старые заслуги мастеров не давали им права уклоняться от отбора. Принцип персональных приглашений был отвергнут.

В постановлении Исполбюро было также указано, что в этих соревнованиях по специальному ходатайству шахматных организаций могут участвовать и шахматисты, формально не имеющие первой категории, но играющие в их силу. Для этого требовалось специальное разрешение Высшей квалификационной комиссии. Примечательно, что в ходатайстве наряду с фамилией, именем и отчеством шахматиста, местом его работы и должностью должны были быть указаны соцположение, партийность, является ли он ударником или нет, какую выполняет общественную работу. Несколько позднее Исполбюро частично изменило свое решение: к предварительным турнирам приравняли чемпионаты Москвы, Ленинграда, Харькова, Тифлиса, Ташкента и Минска. Кроме того, по усмотрению местных организаций в предварительные турниры допускались все сильнейшие шахматисты независимо от их квалификации. В итоге в предварительных состязаниях приняло участие свыше четырехсот человек. По положению сам чемпионат был рассчитан на 70 человек, которые должны были быть разбиты Оргкомитетом турнира на 7 групп по 10 участников в каждой. Первые два победителя группы выходили в финал. В случае равенства очков решала система Бергера.

Однако перед самым началом съезда Исполбюро скорректировало финальную часть. Увеличило число участников до 80, а также все-таки допустило без отбора ряд мастеров — ИльинаЖеневского, Берлинского, Богатырчука, Измайлова и Н. Григорьева. Был допущен и участвовавший в отборе мастер Рохлин, хотя в предварительной группе он разделил предпоследнее место. В итоге вместо семи групп стало восемь. Результаты групповых турниров были ошеломляющими. В шести из них победу праздновала молодежь, и только в двух во главе турниров стали испытанные бойцы Романовский и Ильин-Женевский.

Однако в одной из групп возникла ситуация, не предусмотренная регламентом: два молодых участника К. Кан и А. Замиховский, разделившие второе-третье место, оказались наравне и по таблице Бергера. Кроме того, по таблице Бергера не попадал в финал молодой чемпион Москвы Н. Рюмин, которому очень симпатизировал Н. Крыленко. Первоначально, не без давления сверху, Оргкомитет решил включить в состав турнира всех трех, но тогда резко запротестовал Романовский, который демонстративно вернул делегатский мандат съезду и отказался участвовать в финальном турнире. А победитель одной из групп мастер С. Готгильф не стал играть в финале, так как ему не нравилось жить в общежитии, как всем остальным участникам. На одном из заседаний съезда поведение обоих было осуждено как проявление крайней недисциплинированности. Хотя Романовский написал покаянное письмо, где он объяснял свое поведение болезненным состоянием, объяснение не было принято, и Романовского на год дисквалифицировали. С Готгильфом поступили еще строже — его поступок был признан антиобщественным, и он был исключен из шахматной организации СССР.

После этого Готгильф совершенно отошел от шахмат, что много позднее привело к следующей истории. В начале 60-х годов историк И. Романов, редактировавший в издательстве «Физкультура и спорт» материал для «Шахматного словаря», приехал в Ленинград, чтобы уточнить какие-то даты и события. Увидев в шахматном клубе А. Толуша, он его спросил:

— Когда умер Готгильф?

— Это могло произойти только сегодня, потому что вчера я его встретил на Невском проспекте! — ответил Толуш.

Однако вернемся к чемпионату. Ввиду исключения Романовского и Готгильфа из числа финалистов, освободились два места. И Оргкомитет турнира решил поступить демократично — участникам чемпионата были предложены два варианта. Один — довести состав участников до 20 человек и разыграть его в двух группах, второй — допустить в чемпионат Кана, Замыховского и Рюмина, а также занявших третьи места мастеров Богатырчука и Берлинского. Участники единогласно высказались за второе предложение.

Борьба в финале носила поистине драматический характер. На старте вперед вырвался Рюмин, выигравший первые четыре партии. Он лидировал и дальше, причем расстояние между ним и преследовавшим его по пятам Ботвинником составляло одно очко. После 14-го тура дистанция между лидерами сократилась до полуочка. А в 15-м туре произошла встреча между ними, которая и должна была определить победителя чемпионата. Однако настоящей борьбы в этой партии не получилось: Рюмин плохо разыграл дебют и ничего не мог противопоставить энергичной и техничной игре своего соперника. Это поражение его так деморализовало, что он проиграл и последние две партии. Будущий победитель турнира, наоборот, наращивал темп и в итоге оторвался от Рюмина на целых два очка. Ботвинник блестяще провел все это соревнование от начала до самого конца. Уже тогда он считался большим знатоком дебютной теории, отличался методической подготовкой к каждой партии. Его результат — +12—2 = 3 показывал, что у нас в стране появился мастер мирового класса. А Рюмин еще за полгода до чемпионата числился первокатегорником и стал мастером после того, как в квалификационном матче победил Н. Григорьева, причем с разгромным счетом +6—1 = 1.

Самым знаменательным итогом турнира явилось то, что победу в нем завоевали представители молодого поколения. Ведь и третье — шестое места вместе с опытными Богатырчуком и Берлинским разделили В. Алаторцев (1906 г. р.) и М. Юдович (1911 г. р.). На турнире родились пять новых мастеров, которым всем вместе насчитывалось немногим больше ста лет. Это, кроме уже упомянутых Алаторцева и Юдовича, И. Мазель (1911 г. р.), Г. Лисицын (1909 г. р.) и В. Кириллов (1908 г. р.). Печать особенно отмечала, что это были шахматисты, выросшие уже в советское время, воспитанники местных шахсекций.

В 1931 году исполнилось десять лет журналу «Шахматный листок», ведущему свое начало от «Листка шахматного кружка Петрогубкоммуны» и с 1924 года ставшего официальным изданием шахсекции. Название «Шахматный листок» было признано не отвечающим насущным задачам шахмат того времени. Было предложение назвать журнал «Шахматный фронт», но в конце концов предпочли доходчивое и простое «Шахматы в СССР». С таким названием он и начал выходить со второй половины 1931 года.