"Чаша любви" - читать интересную книгу автора (Каст Филис)

7

 Огонь в очаге догорел, оставив лишь тлеющие угли, но острым глазам Бригид этого вполне хватало. Похоже было, что Кухулин наконец уснул. Со своего места она наблюдала, как воин боролся со сном. Охотнице казалось, что его тело сражалось с расслаблением, словно наказывало себя. Неудивительно, что Ку выглядел таким измученным. Ему нужно было бы выпить чашку знаменитого снотворного чая Бренны, чтобы отдохнуть. Кентаврийка сделала долгий медленный вдох. Нет, Кухулину нужна была сама Бренна.

Бригид тоже устала. Она сказала Сиаре правду о том, почему хочет уйти так рано. Охотница устроилась поудобнее, уютно свернувшись на боку, и вдохнула светлый приятный аромат карликового вереска, которым был усыпан пол. Ее веки отяжелели, но она противилась сну.

«Не теперь. Сначала мне надо кое-что увидеть. Сейчас, когда Кухулин спит, я могу начать».

Глядя на тлеющие угли цвета ржавчины, она расслабилась, стала дышать глубоко и медленно. Кентаврийка не собиралась входить в транс, необходимый для священного путешествия, но сосредоточение на медитации было первым условием, необходимым для вхождения в мир духов. Бригид ни за что не пошла бы дальше, не допустила бы этого. Она никогда не позволяла себе такого.

На фоне тлеющих углей охотница увидела саму себя, какой была в тот день, когда стояла на краю глубокого каньона и рассматривала расположенный в нем поселок новых фоморианцев. Она увидела аккуратный лагерь и крепкие строения, затем снова всмотрелась туда же, но на этот раз не глазами, а как бы ощущениями. Сцена перед ней слегка заколебалась, словно рябь прошла по воде, цвета изменились. Унылая серость и ржавчина Пустоши внезапно исчезли. Она оказалась ярко-зеленой. Этот цвет излучал жизнь, здоровье и обещание весны. Бригид глубже погрузилась в транс, сосредоточилась еще больше. Зеленый ореол засиял ярче, духовное зрение стало яснее. Свет исходил от множества ярких шаров, сверкающих на фоне унылой Пустоши.

Прежде чем охотница успела сконцентрироваться еще больше, она почувствовала что-то иное, но это ощущение исходило не со стороны поселка. Какое-то предостережение подобралось к ней из-за спины. Она мысленно обернулась и увидела, что горы дрогнули и стали красными, словно облитыми кровью. Бригид поразилась, вынырнула из транса и снова увидела перед собой дотлевающие угольки.

Что все это означало? Она пожалела, что не обладала тем знанием, каким была сильна ее мать.

«Думай! – приказала себе кентаврийка. – Поселок новых фоморианцев в моем видении был окрашен в зеленый цвет. С ним не связаны никакие отрицательные ассоциации. В царстве духов этот цвет означает то же самое, что и в материальном мире: рост, процветание и новую жизнь. Видела ли я темные оттенки в зеленом ореоле? Нет... – Бригид подробно вспомнила видение. – Сиара сказала правду. Она не скрывала никакого зла, по крайней мере такого, которое я могла бы обнаружить».

Затем охотница мысленно вернулась к яркой картине гор. Их аура определенно была алой. Чувство, исходящее от этих вершин, было другим, куда более сложным, с мрачным оттенком. Бригид нахмурилась и беспокойно задвигала ногами. Горы назывались Трирскими, что на древнем языке означало «красные», из-за цвета камней и маленьких растений, покрытых огненной листвой, которыми в теплые месяцы были сплошь устланы склоны.

«Может, мое видение было об этом? О том, что горам дали точное название и даже в мире духов они тоже красные? Или дело совсем в другом? В царстве духов красный цвет имеет сложную, противоречивую символику. Он говорит о страсти, но представляет собой и ненависть, предсказывает как рождение, так и смерть».

Кентаврийка взглянула на беспокойно спящего Кухулина. Она не сомневалась лишь в том, что всегда будет начеку и примет все меры, если что-то станет угрожать ее клану. Бригид закрыла глаза, но сон не шел. Она слышала неясный звук крыльев и смотрела, как горизонт окрашивался в алый цвет крови.

Утро едва загоралось. День обещал быть солнечным и ветреным. Ветер едва заметно сменил направление, превратился из холодного северного в чуть более теплый северо-западный, принес с собой соблазнительный запах далекого моря. Ку и Бригид присоединились к Сиаре во время утреннего обряда благословения. Затем все трое направились по тропинке, по которой днем раньше воин и охотница шли к началу скрытой горной тропы.

Но что-то было не так. Сиара чувствовала это в глубине души. Чем ближе они подходили к горам, тем сильнее она воспринимала какую-то неправильность. Это было не просто ее вечное неприятие скалистого барьера, который отделял новых фоморианцев от Партолоны и всего хорошего, зеленого и растущего. Сегодня она чувствовала, как в ней растет предостережение. Оно отталкивало Сиару от гор, напоминало укус ядовитого паука. Она хотела бы думать, что это всего лишь разыгравшееся воображение. Ведь Трирские горы не являлись символом чего-нибудь хорошего. Но Сиара не была обычной девушкой. Ей, шаманке своего народа, не надо было отправляться в священное путешествие, чтобы понять, о чем сообщают обитатели царства духов.

Сиара хотела бежать от гор и неуверенности, которую они в ней вызывали, скрыться у себя в жилище. Там она обратилась бы к духам-проводникам, чтобы они помогли разобраться с не дававшим ей покоя предостережением.

Шаманка уже была готова умчаться прочь от горных теней, когда в ее размышления ворвался голос Ку, вернувший крылатую женщину на землю:

 – Снег немного стаял. Если погода будет держаться, а все признаки говорят именно об этом, то через несколько дней здесь можно пройти. – Кухулин взглянул на тропу, заваленную снегом, которая вела между двух красных скал прямо в горы.

 – Ты вправду так считаешь? – Сиара заставила себя говорить спокойно, сдерживая страх, который вызвали в ней слова воина.

 – Почему нет? Конечно, путешествие будет трудным. Но ты сама сказала, что зима кончилась. – Он кивком указал на узкую тропинку. – По крайней мере, снег больше не выпадет и не завалит нам путь.

Охотница смотрела, как Сиара и Кухулин разглядывали темную щель в древних стенах скалы. Она сложила руки на груди и покачала головой:

 – Вы, должно быть, сошли с ума.

Воин нахмурился, крылатая женщина просто перевела взгляд на кентаврийку.

 – О чем ты говоришь? – спросил Ку.

 – Лучше спроси то же самое у себя.

 – Объяснись, охотница, – сердито пробубнил Кухулин.

 – Во имя Богини, это же просто! – хмыкнула Бригид. – Вы не сможете провести там семьдесят детей ни через несколько дней, ни через несколько лун.

Разозленный Кухулин открыл было рот, но спокойный голос Сиары опередил его:

 – Бригид, что ты имеешь в виду?

 – Я хочу сказать, что это слишком опасно. Может быть, две луны назад, когда Ку пришел сюда, все было иначе, но теперь это путешествие окажется трудным даже для взрослых. Для мальчишек и девчонок оно будет невозможным.

 – Наши дети не похожи на других, – негромко сказала Сиара.

 – Какие бы ни были, но они только дети. Неважно, насколько сильны ваши потомки. Ноги у них не такие уж длинные. Я видела. Некоторые едва ходят, а это значит, что взрослые и дети постарше вынуждены будут нести самых маленьких. Это вдвойне опасно и трудно. – Бригид говорила сухим, рассудительным, бесстрастным голосом охотницы, обсуждающей, как лучше выследить животное.

 – Ты уверена? А если мы поведем их небольшими группами? – спросил Ку.

 – Так будет лучше, но все равно опасно. Они пойдут медленно, поэтому придется провести ночь в проходе, причем без огня. – Бригид взглянула на шаманку, которая так непринужденно владела силой пламени. – Тепло костра сдвинет с места снег, который уже тает на стенах прохода.

 – Лавина, – проговорил Ку и недовольно тряхнул головой.

«Я об этом не подумал, хотя должен был бы».

 – Но маленькие группы пройдут?

 – Надеюсь. – Бригид дернула плечом.

Темные глаза шаманки перехватили взгляд кентаврийки.

 – Если бы это были твои дети, ты повела бы их через проход, пусть даже небольшими группами? – спросила крылатая женщина.

 – Нет.

 – Раз ты не повела бы своих детей, то и я не поведу своих, – сказала Сиара.

Кухулин вздернул брови, изумляясь мгновенному решению шаманки, но это был ее народ, и выбор следовало делать ей.

 – Тогда придется ждать конца лета, когда на стенах прохода больше не останется снега, – медленно проговорил он.

Воин чувствовал, как расстроятся дети, когда узнают, что отправятся в землю своей мечты лишь через несколько лун.

 – Не обязательно, – заявила Бригид.

 – Но ты ведь только что сказала... – буркнул Ку.

 – Я говорила, что тропа слишком опасна для детей. Но это не единственный путь в Партолону.

 – Тропа Стражи! – Кухулин вздрогнул от удивления.

 – Точно. – Охотница выглядела очень довольной собой.

 – Я не вспомнил о ней, но ты права. В этом есть смысл. Она более широкая, удобная, ее содержат в порядке. Наверное, по ней можно пройти даже сейчас.

 – Ее охраняют воины замка Стражи. – Нежный голос Сиары слегка дрогнул. – Их единственная задача – не пускать фоморианцев в Партолону.

 – Вы нам не враги. Об этом говорит жертва моей сестры, – грубовато произнес Ку.

 – Но там заключена в тюрьму она.

Кухулин вздрогнул, словно его ударили. Сиара упомянула Фаллон, ту самую обезумевшую фоморианку, которая убила Бренну. Когда преступницу схватили, Эльфейм приговорила ее к смерти, чтобы отомстить за жизнь жены брата. Но убийца оказалась беременной, и даже Кухулин не захотел пожертвовать будущим ребенком, чтобы его мать заплатила свой долг. Поэтому Фаллон отвезли в замок Стражи и заключили там в темницу до тех пор, пока не родится ребенок. После этого ее должны были казнить в этом же месте.

 – Да, – коротко ответил Кухулин. – Там заключена Фаллон.

 – Разве эти люди не будут считать, что мы такие же, как она? – спросила Сиара, глаза которой сверкали от эмоций. – Разве они не ненавидят нас?

 – Вы не несете ответственности за поступок Фаллон, – сказала Бригид. – Она избрала безумие и насилие. Больше никто из вас этого не сделал.

 – В замке Стражи проживают весьма уважаемые мужчины и женщины. Они отнесутся к вам справедливо, – подтвердил Кухулин.

Бригид искоса взглянула на него и подумала о том, что в этой ситуации имеется изрядная доля иронии. Ку уверял Сиару в тех самых вещах, с которыми боролся в себе. Он был готов отнестись к новым фоморианцам несправедливо и сам признавался ей в этом. Но их доброта и открытость были очевидны даже для горюющего воина. Если Кухулин сумел увидеть больше, нежели их крылья и кровь отцов, разве не сделают то же самое воины замка Стражи? Бригид от всей души на это надеялась.

 – Если бы это были мои дети, то тропа Стражи оказалась бы единственным путем, по которому я повела бы их в Партолону, – заявила охотница.

Сиара перевела взгляд на воина и сказала:

 – Если ты считаешь, что так будет лучше, то мы войдем в Партолону по тропе Стражи.

Кухулин буркнул что-то и стал смотреть на восток.

 – Как ты думаешь, путь займет около двух дней? – спросила Бригид, тоже взглянув в ту сторону.

 – С детьми? Как минимум в два раза больше.

 – Кухулин, я думала, ты лучше знаешь детей.

Прежде чем воин ответил крылатой женщине, Бригид фыркнула:

 – У тебя будет отличная возможность показать нам, на что способна ваша молодежь. Когда вы сможете отправиться в путь?

 – Хоть сейчас. Мы были готовы с того времени, как начал таять снег, ждали этого путешествия больше ста лет.

 – Тогда тронемся на рассвете, – предложил Ку.

 – Значит, так и будет, – подтвердила Сиара. – Надо поспешить обратно, чтобы я могла предупредить своих соплеменников.

С этими словами предводительница новых фоморианцев расправила темные крылья и быстро заскользила по каменистой земле. Такой способ передвижения люди ее племени унаследовали от своих отцов. Она слышала стук копыт – ее догоняли кентаврийка и Кухулин, сидящий на коне. Шаманка почувствовала, как напряжение ослабло, когда они решили не идти по скрытому проходу, а выбрали тропу Стражи, но удушающее чувство того, что что-то не так, не рассеялось, пока они не вышли из горной тени и не оказались в суровой ровной Пустоши.

Мысли роились в голове Сиары, причиняли ей почти физическую боль, совсем как усталые мышцы ног.

«Почему мне было послано предупреждение? Видимо, обитатели царства духов соглашались с охотницей. Скрытая тропа слишком опасна для того, чтобы вести по ней детей».

Но этот ответ казался шаманке слишком простым для возникновения такой сильной реакции. Охотница с легкостью узнала об опасности, а Сиара верила в то, что суждение кентаврийки было честным и точным. Она послушалась бы ее так же, как Кухулина, даже не получив предостережения. Похоже, что духи напрасно потратили время на то, чтобы предупредить ее. Но шаманка часто общалась с их миром и очень хорошо знала, что они никогда не расходуют свою силу впустую. Предупреждения, пришедшие оттуда, никогда не бывают напрасными.

«Я должна найти время и совершить священное путешествие, чтобы понять, что хотят сказать мне обитатели царства духов. Нельзя пренебрегать их предостережениями».