"Чаша любви" - читать интересную книгу автора (Каст Филис)

6

 – Но разве ты не мог мне об этом сказать? – прошептала Бригид, входя в длинный дом.

 – Как-то не пришлось к слову, – негромко ответил Ку. – К тому же не думаю, что ты поверила бы, если бы я просто сказал тебе об этом.

Это красивое строение оказалось скорее прямоугольным, чем круглым. К двум более длинным стенам были пристроены огромные очаги, и в них весело потрескивал огонь. Там размещались большие пузырящиеся горшки, из которых по всей комнате разносились великолепные ароматы. По-видимому, в них тушилось мясо с большим количеством пряностей. В комнате стояли длинные ряды столов, сделанных из обструганных деревянных досок, аккуратно уложенных на каменные опоры, на которых были вырезаны узоры в виде цветов.

Особое внимание Бригид привлекли стены большого здания. Снаружи они не отличались от тех, на которых держалась крыша домика Ку, но с внутренней стороны были тщательно отполированы. Картины, нарисованные на них, оказались столь прекрасными, что могли бы конкурировать с любым произведением искусства, украшающим мраморные стены и священные залы храма Эпоны.

Особенно поразительной была картина, расположенная в самом центре одной стены. Серебряная кобылица, изображенная на фоне золотых лучей восходящего солнца, выгнула гордую шею и возвышалась над присутствующими, напоминая королеву, сидящую на троне. Глаза кобылицы были мудрыми, взгляд – доброжелательным.

Все сцены из жизни Партолоны были изображены рукой мастера. Здесь был храм Эпоны с сияющими стенами жемчужного цвета и величественными резными колоннами. Вокруг изящного храма Муз стояли женщины, одетые в шелка. Они молча окружали девятерых воплощений муз и с увлеченным вниманием слушали ежедневный урок. Еще там была картина, на которой двое кентавров мчались по сухой высокой траве. Бригид с легкостью узнала родную равнину. Каждая сцена была обрамлена переплетающимися узорами в виде птиц, цветов и животных, которые водились и росли на более гостеприимной земле, чем Пустошь.

 – Они просто восхитительны! – воскликнула Бри-ид.

 – Я рада, что тебе нравится, – ответила Сиара, изящно махнула им рукой и подошла к группе столов, стоящих в отдалении от других.

Сиденья, похожие на скамьи, с одной стороны были убраны, чтобы там поместилась Бригид. С другой стороны они остались, чтобы на них могли усесться люди.

 – Надеюсь, тебе будет удобно. Я подумала, что мы с Кухулином сядем вместе с тобой, чтобы дети не докучали тебе постоянными вопросами.

Сиара повела их за стол, к которому уже торопились Лайэм и Каина, неся подносы с дымящейся едой, и шепнула охотнице:

 – Разве что за исключением этих двоих.

Бригид с подозрением взглянула на нетерпеливо ожидающих детей. Их любопытные взгляды заставляли ее чувствовать неловкость.

«Уж лучше бы на меня напала стая голодных койотов!» – подумала кентаврийка.

Как только она оказалась за столом, к ней подбежал Лайэм и щедрой рукой положил густое рагу из картофеля, мяса и ячменя с гарниром из теплой зелени, пахнущей шпинатом.

 – Дикая зелень приготовлена специально для тебя, Бригид. – Возбуждение переполняло Лайэма. – Это очень редкое угощение такой ранней весной. Я... хм... надеюсь, оно тебе понравится.

 – Уверена в этом. Все пахнет просто замечательно.

Бригид осторожно улыбнулась мальчику. Он чуть не выпрыгивал из себя от удовольствия.

 – Можно, Фанд поест за нашим столом? – спросила Каина воина, который накладывал себе дикую зелень, предложенную ею.

 – Конечно, но следи, чтобы она оставалась под столом. Не на нем! – подчеркнул Ку.

 – Оставьте подносы и садитесь есть, – окликнула Сиара детей.

Те выглядели так, словно могли простоять всю ночь, наблюдая за каждым движением Бригид, которая пыталась есть, не обращая внимания на их чрезмерное любопытство. Мальчик и девочка повиновались, но неохотно, продолжая бросать через плечо любопытные взгляды на красавицу кентаврийку.

 – Дети очарованы тобой, охотница, – с улыбкой проговорила Сиара.

Кухулин искоса взглянул на Бригид и сказал, уплетая рагу:

 – Просто счастье, что их внимание поглощено кем-то другим.

 – Не думай, что они забыли о тебе, воин, – засмеялась шаманка.

Ку хмыкнул и снова сосредоточился на рагу.

Бригид ела молча, разглядывая великолепные картины, которыми были разрисованы все стены.

 – Вижу, наши произведения удивляют тебя, – сказала Сиара.

Бригид перевела на нее взгляд и честно ответила:

 – Да, удивляют.

 – Ты не поражалась бы так, если бы знала историю нашего рода. – Теплая улыбка Сиары не дрогнула.

 – Отчасти я ее знаю. Вы ведете свой род от женщин, похищенных из Партолоны фоморианцами во время войны более ста лет назад. Демоны поняли, что проиграли войну, и сбежали в Трирские горы, забрав с собой столько человеческих женщин, сколько могли захватить. Они собирались скрыться там и пополнить свои ряды новым поколением, рожденным человеческими женщинами. Потом фоморианцы собирались вернуться и снова напасть на Партолону.

 – Да, верно. Что ты еще знаешь?

Бригид пожала плечами и продолжила:

 – Только то, что рассказывал Лохлан. Фоморианцы скрылись от партолонских воинов, но не смогли уберечься от мора, который наслала на них Эпона, разгневанная насилием над женщинами. Демоны болели и слабели. Тогда беременные женщины во главе с матерью Лохлана напали на захватчиков, убили их и ушли в горы. Они помогали другим пленницам подняться против захватчиков.

Сиара кивнула и дополнила рассказ охотницы:

 – Их план состоял в том, чтобы вернуться в Партолону. Они знали, что беременность означает для них смертный приговор. Ни одна человеческая женщина не могла выжить после рождения ребенка, зачатого от демона. Бедняжки мечтали вернуться домой, чтобы умереть в окружении тех, кого любили.

Красивое лицо Сиары пылало. Бригид была зачарована напевным голосом шаманки.

 – Но тут случилось невозможное. Когда они отправились обратно в Партолону, у Морриган Маккаллан начались роды, и она выжила после них. Женщина произвела на свет крылатого мальчика, очень похожего на человека. Она полюбила сына со всей материнской силой и назвала его Лохланом. Потом после рождения ребенка выжила еще одна женщина. И еще одна. – Сиара сделала паузу, не отводя глаз от Бригид – Что они должны были делать? Кто-то сказал бы, что им надо убить или бросить своих детей и вернуться к жизни, которая ждала их в любимой Партолоне. Ведь младенцы, в конце концов, были лишь порождением демонов. Но матери так не считали. Они видели в них людей. Тогда Эпона привела молодых матерей сюда, в наш каньон, где они стали строить новую жизнь, мечтая о родине. Мы оставались здесь более ста лет, страстно желая исполнить мечты матерей и вернуться в мир, который они любили всей душой, как и своих детей.

 – Эпона поведала матери Лохлана о Пророчестве, которое он исполнил после того, как увидел во сне Эльфейм и отправился за ней в Партолону, – быстро продолжила Бригид, не глядя на Кухулина.

Она не хотела говорить о событиях, которые заставили Фаллон последовать за Лохланом в замок Маккаллан. Эта крылатая женщина не поверила в то, что Лохлан исполнит Пророчество, потому что знала о его влюбленности в Эльфейм. Поэтому Фаллон убила Бренну, чтобы выманить предводительницу клана в лес, где у нее не было защиты.

 – Вот что я знаю, но все равно не могу объяснить всего этого. – Кентаврийка указала на прекрасные картины.

 – Сейчас ты поймешь. Дело в том, что больше всего женщин, забеременевших от демонов, было захвачено во время большого сражения возле храма Муз.

Глаза Бригид расширились, она внезапно кое-что поняла и сказала:

 – Выходит, что большинство из вас происходит от воплощений муз или их служительниц.

 – Верно. Тебе уже известно, что я внучка Воплощения Терпсихоры, покровительницы танца. В этой комнате сейчас собрались потомки всех девяти муз. Наши матери и бабушки знали их магию и передали ее нам. Больше всего им хотелось, чтобы чудо Партолоны не погибло в Пустоши. Ну что, теперь красота, окружающая тебя, обрела смысл?

 – Да, конечно, – негромко проговорила Бригид.

Храм Муз был известен всей Партолоне. Там жили только женщины, которые преподавали и изучали самые разные науки. Даже Избранная Эпоны всегда обучалась у воплощений муз.

Охотница обдумывала слова Сиары. В этой ситуации было гораздо больше нюансов, чем она ожидала. Они означали, что вещи редко оказываются такими, какими кажутся изначально.

 – Твоя мать была дочерью Воплощения Терпсихоры, а отец?..

Выразительное лицо крылатой женщины омрачила печаль, но она ответила:

 – Он был сыном служительницы Каллиопы, которую захватили и изнасиловали фоморианцы. Она родила, когда ей было всего тринадцать лет. Совсем еще ребенок... – Голос Сиары стих.

 – А где твои родители? – заставила себя спросить Бригид.

Прежде чем ответить, Сиара посмотрела на Кухулина. Воин выдержал ее взгляд, но выражение его глаз снова стало мертвым и невыразительным. Шаманка медленно повернулась назад к Бригид. Когда она заговорила, в ее голос послышалось настоящее горе:

 – Больше двадцати лет назад мои родители совершили самоубийство. Отец и мать хотели умереть в объятиях друг друга, прежде чем уступят злу, которое душило в них все человеческое. Как они и пожелали, я развеяла их пепел в сторону юга. – Глаза Сиары проникли в душу Бригид, как и ее следующие слова: – Я шаманка моего народа. Меня учила мать, которая последовала по пути своей матери, Воплощения Терпсихоры. Я не лгу тебе, охотница, и чувствую, что ты обладаешь знанием шамана. Разве ты не можешь увидеть в моих словах правду?

Бригид скорее почувствовала, чем увидела, как Кухулин выпрямился на скамье.

«Я никому об этом не говорила – ни Ку, ни даже его сестре. Откуда Сиара узнала?»

 – Шаманы умеют лгать, – ответила кентаврийка. – Я знаю это по собственному опыту.

 – Да, умеют. – Открытое честное лицо Сиары омрачила печаль. – Но я – нет.

 – Они все совершили самоубийство? – спросила Бригид.

 – Не все. Большинство. – Сиара отвела взгляд и сцепила пальцы с такой силой, что побелели суставы. – Но безумие охватывало остальных, и вскоре они тоже умерли.

 – Тебе больно говорить об этом, – заметила Бригид.

 – Да, очень. – Сиара расцепила пальцы и прижала ладони к гладкой поверхности стола. – Ты должна понять, что случилось с нами, когда Эльфейм исполнила Пророчество и забрала проклятие из нашей крови. Все эти долгие годы мы боролись со злом, живущим в нас. Это вызывало страшную боль. Каждое такое сражение стоило нам части человеческих качеств. Потом вдруг оказалось, что огромное засасывающее зло исчезло. – У Сиары перехватило дыхание и заблестели глаза, когда она вновь мысленно пережила этот момент. – В каждом из нас осталось то, за что мы так боролись. Наша доброта, человеческая природа. Мы хотим двигаться вперед, чтобы стать людьми. Наши человеческие матери верили в это. Я часто вспоминаю ужасы прошлого и тех из нас, кто был побежден раньше, чем прибыло спасение. В такие моменты мне кажется, что я мысленно взламываю крепость доброты в себе. Горе и печаль растекаются по самым дальним углам. Происходит крушение иллюзий. Дыхание воспоминаний запирает все двери, оставляет наедине с болью. – Она не оборачивалась к Кухулину, но Бригид чувствовала, что Сиара говорит больше с ним, чем с ней. – Если сосредоточиться на трагедии, то горе делается похожим на капающую сосульку. Поначалу это всего лишь маленький безобидный кусочек льда. Но постепенно, по мере того как наступает траурная зима, капли слой за слоем превращают сосульку в кинжал боли, который невозможно сломать. – Сиара выпрямила спину и протянула к гостье открытые ладони жестом откровенности и мольбы. – Испытай меня, охотница. Я знаю, что ты способна различить любую ложь в моих словах, и хочу, чтобы ты меня испытала.

Бригид не обратила внимания на Кухулина, который перестал есть и уставился на нее со смешанным выражением удивления и отвращения. Она сделала глубокий вдох и сосредоточила свои сверхчувствительные силы на крылатой женщине. Сиара правильно почувствовала то богатое шаманское наследие, которым кентаврийка обладала от рождения. Как и тогда, когда она искала добычу для клана, охотница вдохнула не просто воздух, но и духовную сущность того, кого изучала. В длинном доме она увидела темный след, оставленный злом и ложью.

Сиара сидела не двигаясь, безмятежно и терпеливо ждала, пока охотница изучит ее дух и увидит, что в нем живет.

 – Ты ничего от нас не скрыла, – сказала наконец Бригид.

 – Да, охотница. Я ничего от вас не скрываю. Чтобы у тебя не осталось никаких сомнений, я приглашаю тебя с собой в настоящее путешествие к духам, в нижний мир, и клянусь тебе перед самой Эпоной, что мои слова – правда. – Улыбка Сиары снова засияла.

Бригид почувствовала, как возле ее сердца зашевелился холодный кулак. Она, часто использовавшая свою врожденную способность, чтобы накормить клан, теперь применила ее, желая узнать правду о Сиаре и обезопасить этим Партолону. Охотница часто попадала стрелой в сердце благородного оленя. Неприятно, но она должна была это делать, чтобы идти по выбранному ею жизненному пути. Но Бригид понимала, что не отправится в царство духов. Она просто слишком хорошо знала, кого там встретит.

 – В этом нет нужды, Сиара, – поспешно проговорила кентаврийка.

 – В тебе есть сила, но ты не хочешь отправиться в священное путешествие?

 – Не хочу. Я охотница, а не шаманка.

Сиара открыла рот, затем передумала и просто кивнула:

 – Каждый из нас должен идти своим путем.

Кухулин поднялся так резко, что чуть не опрокинул скамью, и заявил:

 – Мне пора идти спать.

 – Но скоро мы начнем рассказывать сказки. Дети будут спрашивать о тебе. – Сиара даже не попыталась скрыть разочарование.

 – Не сегодня, – коротко проговорил он.

 – Я тоже прошу позволения уйти пораньше. Мой путь сюда был долгим и утомительным. – Бригид изящно поднялась, обошла стол и встала рядом с Кухулином.

 – Конечно. Доброй ночи, Бригид. – Разочарование на лице Сиары мгновенно сменилось вежливым пониманием.

Прежде чем они повернулись, чтобы уйти, Кухулин сообщил:

 – Завтра я собираюсь исследовать проход. Думаю, снег уже сошел. Вскоре мы сможем отправиться в путь.

 – Отличная мысль. Возможно, я пойду с тобой, – оживилась Сиара.

Кухулин хмыкнул и, не дожидаясь охотницы, быстро направился к двери. Бригид пришлось за двоих улыбнуться и помахать на прощание разочарованным детям.

Факелы освещали весь поселок. Острым глазам кентаврийки не понадобилось много времени, чтобы найти сгорбленную спину воина, торопливо шагавшего между домами. Она легко догнала его.

 – Ты обладаешь силой шамана, – сказал он, не глядя на нее.

 – Да. Я предпочла бы иное, но действительно могу отправиться в священное путешествие и общаться с царством духов. Это в моей крови, от матери. – Она помолчала и взглянула на словно вырезанный из камня профиль Кухулина. – Ее зовут Майрерад.

Услышав это имя, Ку неожиданно остановился и спросил:

 – Ты дочь верховной шаманки табуна Дианны?

 – Да.

 – Какая?

Бригид постаралась сделать как можно более равнодушное лицо и ответила:

 – Старшая.

Он недоверчиво покачал головой и заметил:

 – Но по обычаю табуна, ты должна была стать верховной шаманкой вслед за матерью.

 – Я нарушила обычай.

 – И теперь несешь эту силу в себе, – проговорил воин.

 – Да! Ты говоришь так, словно я только что объявила, что заражена редким видом чумы. Твой отец тоже верховный шаман. Разве ты не знаешь, что значит обладать силой и пойти другим путем, а не дорогой, которая приведет тебя к злу?

 – Ответ уже известен тебе, Бригид. – У Кухулина заходили желваки. – Я не хочу иметь ничего общего с царством духов.

Охотница всплеснула руками и сказала:

 – Есть и другие способы использовать силу, которая касается наших жизней, а не полностью отвергать ее.

 – Это не для меня, – процедил он сквозь зубы. Твоя сестра – старшая дочь Избранной Эпоны. По обычаю, она должна последовать за матерью и стать Возлюбленной Эпоны, но все, кто знает Эльфейм, понимают, что ее судьба – стать вождем клана Маккаллан. Она не отвернулась от силы, живущей от рождения в ее крови, использовала свое владение земной магией, чтобы возродить родовой замок. Подобно ей, я решила не следовать обычаю, но и не отказываться полностью от своего дара, материнского наследия.

Он молчал, глядя на нее как на отверженную. Бригид сделала вдох, не давая разрастись гневу и напоминая себе, что он сражается не с ней, а с собой.

 – Моя сила – чувствовать духов животных.

Его глаза сузились, последовал вопрос:

 – Поэтому у тебя такие великолепные способности охотницы?

 – Я предпочитаю думать, что использую мою силу, чтобы улучшить собственные способности, а не создавать их, – фыркнула Бригид.

 – Не вижу разницы.

 – Будь очень осторожен, Кухулин. Помни, что говоришь с охотницей твоего клана. Я не потерплю клеветы. – Бригид старалась говорить спокойно, но глаза ее сверкали от ярости.

Кухулин мгновение поколебался, затем кивнул и согласился:

 – Ты права. Спасибо за то, что напомнила мне об этом, охотница. Пожалуйста, прими мои извинения.

 – Принято, – коротко ответила она.

 – Хочешь поселиться в другом доме? – спросил он.

Она снова фыркнула, слегка расслабилась и уточнила:

 – В хижине, полной детей? Хочешь замучить меня, чтобы я добровольно отправилась в царство духов?

 – Нет, – поспешно ответил он. – Я просто подумал, может, ты...

 – Пошли лучше спать.

 – Пошли, – согласился он.

Они шагали молча. Бригид чувствовала, какие страсти кипят в душе мрачного воина, идущего рядом с ней. Он был похож на стрелу, наведенную на цель, только и ждущую того, когда спустят тетиву.

Когда Ку внезапно заговорил, кентаврийке показалось, что его голос доносился словно из могилы:

 – Ты воспользовалась бы своей силой, чтобы спасти Бренну, правда?

Она искоса посмотрела на воина, опасаясь встретиться с ним глазами, и сказала:

 – Конечно воспользовалась бы, если бы обладала даром предвидения. Я ведь уже говорила, что моя сила – самая обычная...

Кентаврийка замолчала, внезапно поняв, что он имеет в виду. Кухулин был предупрежден о смерти Бренны, предчувствовал опасность, но отклонил эти ощущения точно так же, как и все прочее, приходящее из царства духов.

Бригид остановилась, положила руку ему на плечо, развернула к себе:

 – Как бы ты ни казнил себя, меня или сестру, Бренна останется мертвой.

 – Я не казню ни тебя, ни Эльфейм, – возразил воин, и кентаврийка вздернула брови. – Я... я просто не могу от этого избавиться!

 – От чего? – поинтересовалась она.

 – От боли от ее потери.

Бригид чувствовала под рукой твердые мускулы плеча Кухулина. Что она могла сказать ему? Кентаврийка плохо умела обращаться с чистыми эмоциями, наверное, поэтому и решила стать охотницей. Она хотела оставить позади эмоциональный беспорядок прежней жизни. С животными все было просто. Они не испытывали душевную боль, никем не манипулировали и не лгали. Кухулину надо было пообщаться с шаманом, а не с охотницей, но он решил поступить иначе и заговорил об этом с ней.

 – Не знаю, что сказать тебе, Ку, – призналась она. – Но мне кажется, что ты не сможешь убежать от такой боли. Ты должен сперва оказаться с ней лицом к лицу, а потом уже решить, хочешь ли излечиться и продолжать жить дальше или же собираешься существовать, словно раненный в ногу, всю жизнь хромая. Я знаю, какой путь избрала бы для тебя Бренна.

 – Я тоже знаю. Мне кажется, если я рассержу ее по-настоящему, то она придет ко мне хотя бы во сне, чтобы хорошенько отругать.

Он посмотрел на Бригид состарившимися, утомленными глазами и провел рукой по лбу. Его сухой, невеселый смех больше походил на рыдание.

 – Но Бренна никогда больше не будет рядом со мной. Я отверг царство духов, а она находится именно там.

 – Тебе надо отдохнуть, Ку. – Бригид беспомощно смотрела на его страдания.

Он кивнул и, словно лунатик, вновь направился по тропинке, ведущей к их домику. Воин напоминал Бригид раненое животное. Только чудо могло излечить его. Или же кто-нибудь должен был помочь ему прекратить страдать.