"Дом отважных трусишек" - читать интересную книгу автора (Ермолаев Юрий Иванович)

Глава вторая. В дороге

Поехали Надя с мамой всё же поездом. Мама объявила, что плохо переносит в самолете взлёт и посадку. А в этом рейсе он делает две остановки. Пришлось брать билеты на поезд и трястись двое суток.

Как только поезд отошёл от московской платформы, Надя прилипла к окну. Снег за городом почти весь растаял, и берёзки росли, точно в прудах. Придорожные телеграфные столбы тоже утонули в воде. Кое-где на бугорках виднелась жёлтая прошлогодняя травка, похожая теперь на маленькие взъерошенные клочки сена. Но любопытнее всего была железнодорожная насыпь, по которой шёл поезд. Она то начинала быстро-быстро расти, точно торопилась взобраться на гору, и становилась тогда крутой и высокой, то стрелой падала вниз и, сровнявшись с полем, исчезала совсем, тогда рядом с железной дорогой появлялись домики с усадьбами. Почти у каждой усадьбы стояли массивные деревянные ворота с калиткой. Надю это очень развеселило:

«Зачем открывать калитку, когда рядом с воротами нет никакой ограды, возьми и проходи на усадьбу где хочешь».

На второй день пути леса стали гуще, а вместо воды под деревьями лежали длинные серые полоски снега. Около некоторых железнодорожных домиков висели на врытых столбах качели, — значит, здесь были дети.

Дорога стала такой извилистой, что из предпоследнего вагона, в котором Надя ехала с мамой, ей несколько раз был виден электровоз и половина состава. А в одном месте получилось даже так, что электровоз ехал чуть ли не навстречу их вагону. Вот какой крутой поворот попался!

Леса часто сменялись полями, а поля — строительными площадками. И тогда вместо тракторов, которые, как жуки, урча, копошились на полях, там возвышались подъёмные краны.

Раньше, ещё маленькой, Надя любила ездить в поезде с детьми. С ними можно играть или просто дурачиться. Но когда подросла, ей стало казаться, что они хоть и играют с ней, но смотрят как на больную, снисходительно. И сейчас Надя была очень рада, что с ними в купе ехала только одна тихая и молчаливая старушка. Четвёртое место оказалось незанятым.

А совсем хорошо было вдвоём с мамой, когда старушка отправлялась обедать в вагон-ресторан или выходила в коридор постоять у окна. Тогда они садились рядом на одну нижнюю полку и прижимались друг к другу. Мама гладила Надю по голове и говорила:

— Ну вот, может быть, на этот раз всё будет хорошо.

А Надя ещё крепче прижималась к ней и говорила шёпотом:

— Мне нравится так сидеть с тобой. Мне хорошо-хорошо.

Но такой спокойной и ласковой Надя бывала не всегда. Часто она капризничала и сердилась на маму:

— Почему ты не взяла мою новую куклу? — начинала придираться она.

— У нас и так много вещей, — оправдывалась мама.

— Всегда ты не берёшь то, что мне хочется, — продолжала она капризничать.

Мама понимала тревожное состояние дочери перед предстоящими операциями и сносила её маленькие придирки молча. Тем более, что за этим очень скоро наступал мир. И они снова были довольны друг другом.

К ним в купе часто заглядывала разговорчивая проводница. Ей не терпелось узнать, почему у девочки, которая едет с интересной, молодой мамой, больные ноги. Но спросить об этом сразу проводница не решалась. Заговаривала о чём-то со старушкой, а сама всё время смотрела на Надины костыли. Наконец не вытерпела и, разливая по стаканам чай, спросила Надину маму:

— От рождения ваша дочка такая или болела чем?

— Болела, — коротко ответила мама. Она тоже не любила таких расспросов и старалась не продолжать этот разговор.

— Ах ты невезучая… — проявляя сочувствие, завздыхала проводница. Теперь вся жизнь сломлена. Кто ж такую замуж возьмёт?

— Ну, до этого ещё далеко. Может, поправимся, — сказала мама и улыбнулась Наде не своей, деланной улыбкой.

— А что, — оживилась проводница, — у нас одного припадочного никто вылечить не мог, а какая-то бабка пошептала — и здоровым стал! Всякое случается.

— Всякое, — повторила мама и нарочно полезла на верхнюю полку за чемоданом, чтобы потеснить проводницу к выходу.

— А вы, бабушка, как себя чувствуете? — обратилась проводница к старушке. — Не укачало вас?

— Ничего, я к дорогам привыкла, — ответила старушка и добавила: Чай-то у вас не остыл бы.

— Так я подогрею, долго ли, — не поняла её намёк проводница, но всё же ушла в следующее купе.

Мама с Надей благодарно посмотрели на старушку, и все трое принялись пить чай вприкуску.

Всю дорогу мама Нади думала об операциях, которые предстояли её дочери, и ещё о новых аппаратах, изобретённых этим хирургом. Несколько раз перечитывала вслух статью о нём. А Надя радовалась, что после операций больные у доктора, к которому она ехала, не лежат по нескольку месяцев в кроватях, а почти сразу же начинают ходить. И никакого гипса им не накладывают. Исправленную кость держат в нужном положении эти самые аппараты.

«В клинике доктора строевой режим», — было напечатано в статье. И эти слова особенно нравились Наде. Ведь до сих пор у неё во время лечения был только постельный режим. Надоел он Наде хуже горькой редьки.