"Возвращение государя" - читать интересную книгу автора (Толкиен Джон Рональд Руэл)

Возвращение государяКНИГА ПЯТАЯГлава 1. МИНАС-ТИРИТГлава 2. СЕРАЯ ДРУЖИНАГлава 3. РОХАНСКИЙ СБОРГлава 4. ОСАДАГлава 5. ПОХОД РОХИРРИМОВГлава 6. ПЕЛЕННОРСКАЯ БИТВАГлава 7. КОСТЕР ДЭНЕТОРАГлава 8. ПАЛАТЫ ИСЦЕЛЕНИЯГлава 9. ПОСЛЕДНИЙ СОВЕТГлава 10. ЧЕРНЫЕ ВРАТА ОТКРЫВАЮТСЯКНИГА ШЕСТАЯГлава 1. ОРОЧЬЯ КРЕПОСТЬГлава 2. ЗЕМЛЯ ТЕНИГлава 3. РОКОВАЯ ГОРАГлава 4. КОРМАЛЕННСКОЕ ПОЛЕГлава 5. НАМЕСТНИК И КОРОЛЬГлава 6. ВСТРЕЧИ И ПРОЩАНИЯГлава 7. ДОРОГА ДОМОЙГлава 8. ДОМАШНИЕ НЕСТРОЕНИЯГлава 9. СЕРЕБРИСТЫЕ ГАВАНИ

Глава 5. ПОХОД РОХИРРИМОВ

Стояла такая темень, что лежавший на земле, завернувшийся в одеяло Мерри тщетно силился хоть что-то разглядеть. Ночь была тихой, безветренной. Вокруг тихонько вздыхали невидимые деревья, но хоббиту не давал покоя совсем другой звук. Вот и сейчас откуда-то издалека донесся глухой рокот барабанов. Он раздавался снова и снова, звучал то дальше, то ближе. «Интересно, часовые наши что-нибудь слышат?» — подумал Мерри.

Часовых, как и весь стан рохирримов, тоже скрывала тьма. Пахло лошадьми. Хоббит слышал, как они мягко переступают копытами по густо устланной опавшей хвоей земле. Войско остановилось на отдых в сосновом бору у подножия холма Эйленах, что возвышался над расстилавшимся рядом с пересекавшей восточный Анориэн дорогой густым Друаданским лесом.

Несмотря на усталость, сон Мерри не брал. Поход продолжался уже пятые сутки, мрак с каждым днем сгущался, и бодрости это не добавляло. Хоббит едва не жалел, что нарушил недвусмысленный королевский приказ и ввязался в эту историю, и частенько задумывался, знает ли о его непослушании Тейоден. А вдруг рассердится да задаст взбучку? Но покуда взбучкой и не пахло. Похоже, Дернхельм как-то договорился с сенешалем Эльфхельмом, командиром второго эйореда, и все конники попросту не замечали Мерри, как будто бы тот был не хоббит, а всего-навсего лишний вьюк. Оно бы и не худо, но с хоббитом никто не разговаривал, даже из Дернхельма слова было не вытянуть. Одиночество угнетало: много ли радости чувствовать себя беспомощным и никчемным?

Между тем путь становился все опаснее. До внешних укреплений Гондора оставалось менее дня езды. Многие из высланных вперед разведчиков не вернулись, и уцелевшие доложили, что дорога перерезана. Враг встал лагерем в трех милях от Эмон-Дин, а крупный отряд движется навстречу рохирримам, и их сейчас отделяет от противника не больше трех лиг. В придорожных лесах рыскали стаи орков.

Ночью Тейоден и Эйомер держали совет, а Мерри маялся от тоски. Ему не хватало собеседника, а вспомнив о Пиппине, он расстроился еще больше. Другу-то небось тоже не сладко — брошен бедолага один-одинешенек в огромном каменном городе. Вот будь он, Мерри, большим и сильным, вроде Эйомера, так затрубил бы в рог и галопом вперед, Пиппину на выручку.

Хоббит вздохнул, присел и прислушался. Барабаны рокотали совсем близко. Потом донеслись приглушенные голоса, и между деревьями замелькали неяркие, полуприкрытые фонари. Люди приближались, осторожно пробираясь сквозь лес. Прежде чем Мерри успел убраться с дороги, рослый воин споткнулся об него и выругался, помянув недобрым словом древесные корни. Хоббит узнал голос Эльфхельма.

— Никакой я не корень, — обиженно проворчал он. — Где это видано, чтобы топать по живым хоббитам? Но, раз уж так вышло, так хоть объясни, что тут происходит.

— Прошу прощения, — извинился Эльфхельм. — Темнотища-то какая: не разберешь, где корень, а где холбитла. Но хватит разлеживаться, государь приказал всем быть в боевой готовности и ждать сигнала к выступлению.

— Враги нагрянули? — встревоженно спросил Мерри. — Значит, это их барабаны.

— Нет, нет, — успокоил его Эльфхельм. — Враги идут по дороге, в холмы не углубляются. В барабаны бьют лесные дикари, так они переговариваются друг с другом на расстоянии. Говорят, это племя — все, что осталось от очень древнего и некогда многочисленного народа. Сейчас они живут в Друаданском лесу, но их очень мало, а известно о них и того меньше. Осторожны, как звери, и великие мастера прятаться по чащобам. Войны ни с Маркой, ни с Гондором не ведут, но и союзниками никогда не были. Однако сейчас их пугает Тьма и появление орков; им кажется, что могут вернуться Темные Лета, и тут я их понимаю — сами-то мы зарекаться не станем, верно? Хорошо, что мы с ними не враждуем, стрелки-то они отменные, и бьют из засады отравленными стрелами. Сейчас один из лесных вождей беседует с королем — он хочет предложить нам помощь. Больше я пока ничего не знаю. Ну, меня ждут дела. А ты будь наготове.

С этими словами Эльфхельм растворился во тьме. У Мерри и без того на сердце было пасмурно, а тут еще какие-то дикари с отравленными стрелами. Ожидание и безделье сделались невыносимыми. Подталкиваемый тревогой и любопытством, хоббит поднялся и бесшумно двинулся на свет.

Огни привели его на поляну, где под раскидистым деревом стоял шатер короля. Перед шатром, в круге света от свисавшего с ветки, прикрытого сверху фонаря, Мерри увидел Тейодена и Эйомера. Перед ними сидело странное существо, с первого взгляда больше походившее на замшелый валун, чем на человека, но то был человек: приземистый, плотный, с короткими толстыми руками и ногами. Его клочковатая борода топорщилась, словно сухой мох, а всю одежду составляла травяная набедренная повязка. Чудное обличье все же показалось хоббиту знакомым: он призадумался и вдруг вспомнил каменных Пузанов из Дунхара. Вполне возможно, этот оживший истукан приходился дальним потомком тем, кого изобразили в незапамятной древности канувшие в забвение ваятели.

Лесовик говорил низким гортанным голосом и, к удивлению Мерри, на Общем Наречии, хотя частенько сбивался и вставлял незнакомые слова. Когда хоббит приблизился, он, судя по всему, отвечал на какой-то вопрос…

— Нет, Отец Конепасов, наша не сражаться. Только охотиться. Убивать в лесах горгунов, ненавидеть все племя. Врагам горгунов помогать. У лесовиков длинные уши, зоркие глаза, они знать все тропы. Лесовики жить здесь до первых каменных домов, до того, как прийти другие из-за Великих Вод…

— Но нам-то нужна как раз военная помощь, — сказал Эйомер. — А что можете предложить вы?

— Вести, — ответил дикарь. — Лесовики взбираться на холмы и видеть все. Каменный Город закрыт. Там огонь: гореть сперва снаружи, а теперь и внутри. Ваша хотеть попасть туда, так? Тогда ваша спешить. Но там, — рука указала на восток, — на конской дороге горгуны и люди, плохие люди. Их много больше, чем Конепасов.

— Откуда ты знаешь? — с сомнением спросил Эйомер.

Плоское лицо и темные глаза старика оставались бесстрастными, но в голосе прозвучала досада.

— Наша — лесовики. Вольный народ, не глупые дети. Моя — великий вождь Гхан-бури-Гхан. Моя сосчитать многое: звезды на небе, листья на деревьях, люди в темноте. У тебя десять раз по двадцать двадцаток и еще пять. У них больше. А под Каменным Городом еще. Конепасам не пройти к Городу по конной дороге.

— Увы, — вздохнул Тейоден, — похоже, он не ошибается. А наши разведчики донесли, что дорогу перекопали рвами и вбили в землю острые колья. С налета нам не прорваться.

— Но ведь Мундбург горит! — воскликнул Эйомер. — Мы должны спешить!

— Ваша слушать Гхан-бури-Гхан! — проворчал старый лесовик. — Он знать еще одна дорога. Он вести тропами, где нет рвов, нет горгуны — только лесовики и звери. Народ Каменных Домов проложить много дорог. Холмы кромсать, как охотники добыча. Лесовики гадать, они есть камни? Через Друадан к Риммону ходить повозки, очень большие. Теперь нет. Дорогу забыть, но лесовики помнить. Она за холмом, под травой и деревьями. Вести от Риммона к Дину, потом снова к дороге Конепасов. Лесовики показать. Ваша убить горгуны, прогнать темнота ярким железом, лесовики вернуться, спокойно спать.

Тейоден и Эйомер заговорили между собой по-рохански, но очень скоро король обратился к Гхан-бури-Гхану.

— Мы принимаем твое предложение. Правда, враг останется у нас за спиной, но что с того? Если падет Каменный Город, мы уже не вернемся. А выстоит, так отрезанными окажутся сами орки. Будь верен нам, вождь, мы щедро вознаградим тебя, и Марка вступит с твоим народом в союз на вечные времена.

— Мертвые не вступать в союз с живыми и не дарить, — отозвался дикарь. — Твоя выжить, твоя оставлять лесовики в покое, не охотиться на них. Гхан-бури-Гхан не врать. Он сам идти с отцом Конепасов. Твоя убить Гхан, если ловушка.

— Быть по сему! — сказал Тейоден.

— Сколько времени уйдет на обход? — спросил Эйомер. — Дорога, наверное, узкая; идти придется пешком, коней вести в поводу…

— Лесовики всегда ходить пешком, — откликнулся Гхан. — Дорога узкая в начале и в конце, в долине четыре коня в ряд. Лесовики добираться отсюда до Дина с восход до полдень.

— Часов семь… — прикинул Эйомер. — Положим, семь часов для передовых отрядов и десять для всех остальных. В пути возможны непредвиденные задержки. К тому же войско растянется длинной цепью, собрать его и построить удастся не сразу. Который час?

— Кто знает? — ответил Тейоден. — Нынче все время ночь.

— Темно не ночь, — возразил Гхан. — Лесовики чуять солнце, даже не видеть. Оно вставать над горами. В небесных полях начинаться день.

— Значит, выступать надо без промедления! — заявил Эйомер. — Даже так сегодня мы уже не поспеем на помощь Гондору.

Слушать дальше Мерри не стал и незаметно улизнул. В любой момент мог прозвучать сигнал к выступлению. Теперь всего один переход отделял его и рохирримов от битвы, из которой, как думалось хоббиту, мало кто вернется живым. Но он подавил подступавший страх, вспомнив о Пиппине — каково тому в осажденном, пылающем Минас-Тирите.

В тот день все обошлось благополучно. Воины Марки не только не нарвались на засаду, но вовсе не увидели никаких признаков врага. Ни один орк или другой вражий лазутчик не узнал о продвижении войск: тайную дорогу надежно оберегали невидимые ни для кого, но все примечавшие лесные охотники. Чем ближе к осажденному городу, тем гуще становился мрак. Шли не растягиваясь, плотными колоннами, ибо уже в нескольких шагах кони и люди пропадали из виду. Каждый отряд вел проводник из лесовиков, а старый Гхан держался рядом с королем. Поначалу двигались очень медленно — не так просто было провести под уздцы коней сквозь густые, скрывавшие тропу заросли, и только ближе к вечеру голова колонны спустилась по восточным склонам Эмон-Дин в сокрытую долину. Там пролегал древний тракт, выводивший в конце концов к конной дороге, что шла в Рохан через Анориэн. В Гондоре об этом тракте позабыли много поколений назад, мостившие его плиты давно исчезли под травой и листьями, опавшими с буйно разросшихся деревьев. Под прикрытием леса и холмов войско могло пройти незамеченным до самой равнины Андуина.

Ближе к створу долины передовой отряд остановился. Пока остальные подтягивались, король созвал военачальников на совет. Эйомер предложил выслать вперед разъезд, но старый Гхан покачал головой.

— Конепасы отдыхать, — сказал он. — Лесовики видеть все, что можно. Скоро приходить, скоро говорить.

И точно, едва успели собраться командиры, как из мрака вынырнули другие «истуканы», до того похожие на Гхана и друг на друга, что Мерри решительно не мог отличить одного от другого. Они заговорили со своим вождем на незнакомом гортанном языке, после чего Гхан обернулся к королю.

— Лесовики узнать, — сообщил дикарь. — Возле Дина, — он указал рукой в сторону сторожевого холма, — большой лагерь, много людей. Час ходьбы. Зато между это место и город никого. Все заняты, ломать стены. Почти совсем порушить: горгуны принести земные громы и дубины из черного железа. Глупые горгуны не смотреть по сторонам. Они думать, стеречь все дороги! — Тут старый Гхан издал диковинный булькающий звук, не иначе как рассмеялся.

— Добрые вести! — воскликнул Эйомер. — Даже в этом мраке снова блеснул лучик надежды. Бывает и так, что Вражьи хитрости против него же оборачиваются. Я-то боялся, что они займут стену и она станет для нас неодолимой преградой. Конница не может штурмовать укрепления. Но их стремление не оставить от всего гондорского камня на камне сыграло с ними злую шутку — орки сами расчистили нам путь. Пока они заняты стеной, мы подойдем поближе, а потом сметем их одним ударом.

— Благодарю тебя, Гхан-бури-Гхан. Да сопутствует тебе удача за добрые вести и оказанную помощь, — молвил Тейоден.

— Убить горгуны! Убить проклятые орки! — ответил Гхан. — Больше ничего. Ваша прогнать темнота и убить орки.

— Для того мы и проделали долгий путь, — сказал король. — Мы попытаемся, а чего добьемся — покажет завтра.

Гхан-бури-Гхан припал к земле и коснулся ее морщинистым лбом в знак прощания. Потом он встал, собираясь удалиться, но неожиданно замер, принюхиваясь и глядя вверх, словно настороженный лесной зверь, учуявший подозрительный запах. Глаза его заблестели.

— Ветер меняться! — воскликнул он и с этими словами мгновенно растворился во мраке.

Больше никто из рохирримов его никогда не видел. Вскоре далеко на востоке снова послышался барабанный бой. Никому во всем войске не пришло в голову опасаться измены лесовиков, хотя казались они народом странным и не слишком приятным.

— Дальше вполне обойдемся без проводников, — сказал Эльфхельм. — В мирные дни многие из наших бывали в Мундбурге. Хоть бы и я. Когда выйдем к дороге, она отклонится к югу, и по ней до стены будет семь лиг. По обочинам растет густая трава. Гондорские гонцы всегда считали этот участок самым подходящим для быстрой скачки. Припустим по траве, помчимся как ветер и без особого шума.

— Впереди жестокая битва, нам нужно отдохнуть, — заметил Эйомер. — Лучше сделать это сейчас, а ночью продолжить путь. Тогда к рассвету, даже если он опять не наступит, мы достигнем полей.

Король согласился, и военачальники разошлись, однако Эльфхельм вскоре вернулся.

— Прибыли разведчики, государь, — доложил он. — Врагов не обнаружили, но наткнулись на трупы: двое людей и кони.

— Кто же они? — спросил Тейоден.

— Боюсь, государь, гондорские гонцы. Один не иначе как Хиргон, его рука все еще сжимала красную стрелу. По ней и опознали, головы-то у обоих отрублены. Похоже, они погибли, когда скакали на запад. Думаю, на обратной дороге они наткнулись на врагов, уже захвативших внешние стены, поняли, что до города им не добраться, и повернули назад.

— Плохо дело, — вздохнул Тейоден. — Выходит, Дэнетор так и не узнал, что мы спешим на помощь.

— Подгоняет нужда, но лучше поздно, чем никогда, — сказал Эйомер. — Старая поговорка, но верная. Особенно нынче.

Ночью воинство Рохана двинулось вдоль дороги, держась по обе ее стороны. Густая придорожная трава глушила топот копыт. Когда всадники обогнули отрог Миндоллуина и повернули на юг, далеко впереди появилось багряное зарево.

Король ехал впереди в окружении телохранителей. За ними следовал эйоред Эльфхельма, и Мерри с удивлением приметил, что Дернхельм неуклонно продвигался вперед, пока не догнал всадников королевской свиты. Никто не обратил на это внимания.

Неожиданно движение приостановилось. Хоббит услышал впереди приглушенные голоса — высланные вперед и побывавшие почти у самой стены разведчики вернулись к королю с докладом.

— Там море огня, государь, — говорил командир разъезда. — Город окружен пламенем, на равнине полно врагов. Но все силы брошены на штурм. На внешней стене почти никого не осталось, да и оставшиеся заняты тем, что ее доламывают. За дорогой никто не следит.

— Ты помнишь слова дикаря? — спросил другой воин. — Меня зовут Видфар, в мирные дни я жил в степи и тоже умею распознавать ветер. Он меняется, это чистая правда. Потянуло с юга, и я, хоть и слабо, чувствую запах Моря. Похоже, к тому времени, когда мы пройдем за стену, займется рассвет.

— Воистину добрая весть, Видфар, — отозвался Тейоден. — Да пребудет с тобой удача долгие годы, — он обернулся и заговорил в полный голос так, что его слышали не только телохранители, но и многие в передовом эйореде.

— Конники Марки, сына Эйорла, час настал! Впереди — враг и огонь, а наши дома остались далеко позади. Однако, хоть мы и примем бой на чужой земле, слава, которую вы пожнете, навеки пребудет вашей. Вы клялись королю, земле и союзу дружбы. Время исполнить клятву!

Воины громыхнули копьями о щиты.

— Эйомер, сын мой, ты поведешь первый эйоред и пойдешь в центре, за королевским знаменем, — прозвучал приказ. — Ты, Эльфхельм, сразу за стеной возьмешь правее, а Гримбольд левее. Остальным разворачиваться в том же порядке и поддерживать тех, кто впереди. Ударим в самое скопище врагов. Другие планы строить бесполезно, мы не знаем, как обернутся дела в поле. Так вперед же, не страшась Тьмы!

Что бы там ни предсказывал Видфар, пока еще не рассвело, и всадники взяли с места в карьер во мраке. Мерри трясся позади Дернхельма, левой рукой цепляясь за воина, чтобы не упасть, а правой пытаясь вытащить меч. «Прав был старый король, сто раз прав, — с горечью думал он. — В сече от меня никакого толку, а вылечу из седла, так затопчут копытами, никто даже не заметит».

До стены оставалось не больше лиги, и конники одолели это расстояние очень быстро, куда быстрее, чем хотелось бы хоббиту. Короткая стычка закончилась, едва начавшись — несколько выкриков, лязг стали, и малочисленный орочий заслон был попросту втоптан в землю. Миновав разрушенные Северные Ворота Раммаса, Тейоден придержал коня. Передовой эйоред собрался под его знаменем. Оглянувшись, Мерри увидел, что люди Эльфхельма выворачивают на правый фланг, а Гримбольд ведет своих на восток. Но Дернхельм почему-то остался с отрядом короля.

Хоббит выглядывал из-за спины всадника, но мало что мог рассмотреть. Далеко впереди, лигах, может быть, в десяти, полыхал страшный пожар, но между ним и роханским воинством пролегали огненные линии. Они охватывали город широким полумесяцем, и до ближайших было не больше лиги. Рохирримы хлынули на поля Пеленнора, вливаясь в проломы подобно тому, как вода просачивается сквозь трещины и щели в плотине, которую до сих пор считали надежной. Но разум и воля Черного предводителя в этот час полностью сосредоточились на гибнущем городе. Враг не ведал о том, что в его планы уже вкрался изъян.

Так никем и не обнаруженный, отряд Тейодена приблизился к первой линии осадных огней. По сигналу короля воины остановились. Город лежал совсем рядом. Тянуло гарью, казалось, что над равниной витает тень смерти. Кони беспокойно всхрапывали и переступали ногами.

Тейоден неподвижно сидел в седле, взирая на агонию Минас-Тирита. Боль исказила его лицо, плечи поникли, спина согнулась. Мерри и сам чувствовал гнетущую тяжесть ужаса и сомнений. Он слышал медленное биение своего сердца, и ему казалось, будто неуверенность заставила остановиться самое время. Они пришли слишком поздно, а это, что бы там ни говорил Эйомер, даже хуже, чем никогда. Все пропало. Вот сейчас, в следующий миг, Тейоден горестно вздохнет, уронит седую голову и, пряча глаза, прикажет поворачивать к холмам.

Но в следующий миг произошло нечто иное. Мерри ощутил наконец ветер, о котором так долго говорили. Слабое дуновение коснулось лица! Забрезжил свет, слабый, едва уловимый, но все же свет! Далеко на юге стали видны нависшие над горизонтом серые тучи, а за ними занималось утро.

В то же мгновение мрак прорезала ослепительная вспышка, словно из земли ударила в небо яркая молния. Светящаяся игла Белой Башни выступила из тьмы, а над долиной прокатился громовой раскат. Город снова утонул во мгле, но Тейоден уже воспрянул духом. Он приподнялся на стременах, выпрямился во весь рост, и равнину огласила боевая песнь Рохана.

Затем король выхватил из рук Гутлафа, своего оруженосца, огромный рог и вострубил с такой неистовой, нечеловеческой силой, что рог лопнул. Зов его могучим грозовым хором тут же подхватили другие рога.

Тейоден что-то крикнул своему скакуну, и тот вихрем сорвался с места. Позади реяло на ветру знамя — белый конь на зеленом поле. Грохотали копыта, стремительно неслась по полю ведомая Эйомером дружина, но никто не мог догнать вырвавшегося вперед короля. Охваченный воинственным пылом, неудержимый, как буря, он летел навстречу судьбе, подобный айнуру, самому Оромэ Великому, сражавшемуся в битве валаров на заре мира. Поднятый золоченый щит поймал солнечный луч, и трава под копытами Снежногривого налилась изумрудным блеском, ибо настало утро. Ветер с Моря разогнал Тьму и полчища Мордора дрогнули. В ужасе бежали они перед катившимся на них, ощетинившимся копьями валом, а конники в упоении боя пели, пели и безжалостно разили врагов. Песнь их, прекрасная и грозная, была слышна в осажденном городе.