"Путь мертвеца" - читать интересную книгу автора (Борисенко Игорь)

Иди, мертвец!

Самая темная ночь во Вселенной царила над холмами Энгоарда. Злобный ветер рвал невидимые тучи, носясь по бескрайним и бездонным небесам… Деревья трепетали остатками листвы, когда порывы проникали в самое сердце рощ, и уныло гудели, словно оплакивая кого-то. Костры беспомощно раскидывали слабые языки пламени, но были не в силах победить тьму.

Семеро мужчин застыли в разных позах внутри большого, скудно обставленного и тускло освещенного шатра. Каждый из них, за исключением одного, был воином, безжалостным и даже жестоким, но сейчас все чувствовали себя одинаково. Они были растерянными детьми, внезапно потерявшими родителей, кроме которых у них никого не было во всем мире. Со слезами в глазах, с перекошенными в гримасах боли и напрасной ярости лицами они смотрели на тело хозяина, только что предательски убитого пленной женщиной. Через горы, пустыни и моря он вел мужчин за собой, а теперь, в этой неимоверно чужой для большинства из них стране покинул навсегда.

Великий маг, успевший всего лишь за год стать почти легендой на берегах моря Наодима, ныне лежал грудой мертвой, окровавленной плоти на затертом ковре. Его подвигам и свершениям пришел конец, и никогда больше привычная кривая усмешка не коснется этих губ, перепачканных черной кровью.

Гримал, капитан отряда наемников, тяжело опустился на большой сундук и прижал большую ладонь к груди, словно пытаясь сдержать внутри надрывное дыхание. Лимбул, так и не ставший учеником, сжимал и разжимал пальцы, не замечая боли в раненной руке; верный слуга Хак, упавший на колени, плакал, как дитя; Термез, один из солдат, держал на втянутых руках меч, которым только что убил женщину, ставшую причиной смерти их предводителя.

Эта немая сцена продолжалась долгое время, до тех пор, пока вдруг сквозь задравшийся полог на входе внутрь шатра не проник порыв резкого осеннего ветра, принесшего звуки, похожие на неясный шепот. Однако, неясным он был только для простых смертных, потому что ветер нес зов, посланный на тайном языке – от Повелителей своему новорожденному рабу.

Веки умершего дрогнули в тот же момент, как ветер иссяк и прикрыл за собой полог. По мертвому телу пробежали судорожные волны, отчего ноги и руки запрыгали, словно в нелепом танце. Стоявшие рядом люди с испуганными криками отшатнулись, прячась в темные углы, но не имея сил убежать далеко. Сорген – вернее, его труп – медленно подтянул ладони к подмышкам и, упершись в ковер, разогнулся и сел. Дрогнувшие ресницы разошлись, открывая взор мертвых глаз – пустых, подернутых мутной пеленой, хотя эти подробности вряд ли кто-то мог разглядеть в царившем полумраке. Все так же медленно, словно во сне, мертвец сначала встал на одно колено, а потом поднялся на ноги. Неестественно выпрямив спину, как будто к ней была привязана доска, Сорген обвел потухшим взглядом собравшихся; для этого ему пришлось поворачиваться всем телом, потому что шея отказывалась слушаться.

– Хозяин!!! – завопил Хак, по убогости своей испугавшийся меньше всех, или, даже, совершенно не испугавшийся. Не вставая с колен, он прополз по ковру, протягивая к мертвецу руки и не переставая при этом плакать, только теперь уже слезами радости. – Ты только притворялся! Ты жив! Ты жив!!

На пару мгновений мертвец сосредоточил жуткий взгляд на радующимся слуге, чем стер улыбку с его глаз и заставил попятиться обратно. Страшная ухмылка, похожая на трещину, пробежавшую по дну высохшего моря, исказила испачканные кровью губы Соргена. Выплюнув изо рта черные сгустки крови и вытерев клейкую, тоже черную слюну, потянувшуюся с уголка рта, мертвец прошептал жутким хриплым голосом:

– Ты жестоко ошибся, человек. Я мертв. Мертв.

Сказав эти ужасные слова, нечто, совсем недавно бывшее Соргеном, перестало замечать окружавший его мир. Сквозь вой ветра, несущегося за стенками шатра, ему отчетливо слышался повелевающий зов. Оттолкнув плечом оказавшегося на пути Лимбула, живой труп деревянными, неуверенными шагами покинул свое бывшее жилище. Непогода холодной осенней ночи с яростью накинулась на него снаружи, но тщетно – мертвая плоть уже не чувствительна к стегающим ударам ветра в лицо, к холоду, пробирающимся вдоль руки по рукаву и за шнуровку куртки на груди. Ночь заклубилась вокруг – и разочарованно отпрянула, потому как глаза мертвеца горели еще более черным светом. Подняв голову, как будто бы принюхиваясь, Сорген повернулся на запад, откуда слышался ему протяжный глухой звук. "ДЕВЛИК!! Призываем тебя к нашему Престолу!!! Иди! Иди! Иди!!"

Застыв на мгновение, мертвец взял направление. Некий путеводный маяк, невидимый для всех остальных, вел его через ночь вперед, к притягивающей цели. Слова, расплывчатые и густые, текли сами по себе, независимо от ветра. Неосязаемая река, в струях которой брел Сорген, вела его прочь от скопления шатров, прочь от редких пятнышек костров, прочь от всякого проявления света в самую глубокую и непроницаемую тьму. В ней медленно растворились жалкие пятна, обозначающие лагерь, деревья, верхушки холмов на фоне неба. Шаг за шагом все тише становился ветер, остающийся где-то далеко за спиной; постепенно вокруг становилось теплее – вот только мертвое тело этого совершенно не замечало. Уверенно двигаясь вперед, Сорген вскоре вышел из непроглядной тьмы к неким огням, от которых повеяло уже не теплом, а настоящим жаром. Через некоторое время рядом оказались огромные глыбы ноздреватого льда, исходящие во тьме почти невидимыми струями пара. На их зернистых боках дрожали и прыгали отсветы бледно-зеленого и фиолетового цветов.

Ледяные глыбы лежали в несколько рядов, ограничивая собой что-то вроде неправильных очертаний круга. Отражаемые льдом блики света плясали на лице мертвеца, отчего казалось, будто тот хохочет на ходу. Только глаза оставались непроницаемо черными, невидящими. Соргену не нужно было смотреть, куда он идет. Он знал этот путь назубок, впитав дорогу вместе с повелительным зовом.

Наконец, миновав очередную стену ледяных заграждений, на сей раз меньшую по размерам и диаметру очерчиваемого круга, мертвец предстал перед тремя тронами, увенчанными зелеными магическими огнями. Смутно вспомнив свой последний визит в это место, Сорген подумал, что в прошлый раз эти огни светили намного тусклее… В этот момент он застыл, будто вкопанный, потому что в первый раз смог подумать о чем-то связывавшем его с прошлой жизнью. До того он был просто шагающим куском мяса; теперь вдруг ощутил, что до сих пор остается в этом теле. Запертым и лишенным воли: пока он смятенно осознавал собственное посмертное существование, тело действовало само по себе. Сделав еще один шаг, оно преклонило колени и опустило голову у ног Черных повелителей, Черных Старцев, восседающих на тронах.

Все они выглядели почти счастливыми, даже вечно недовольный Фонрайль, хитрый и злобный интриган. Его тонкие губы совершенно исчезли, растянутые в улыбке, отчего рот превратился в едва заметную щель, прорезанную между носом и подбородком. Бьлоргезд, по обыкновению шумный, пыхтел и щерил желтые зубы, громко хмыкал и щурил заплывшие жирком глаза. Даже Рэмарде, старший из трех братьев-колдунов, расслабленно облокотился на ручку своего трона и спокойно, мудро улыбался. Его клинообразная борода, почти совершенно седая, расползлась вширь – так велико было удовольствие Рэмарде. Нежась в потоках прохладного воздуха, который гнали на них с помощью опахал многочисленные обнаженные девушки, стоящие позади тронов, Старцы выжидающе смотрели на скорчившегося у их ног мертвеца. Сорген, метающийся в клетке, которой стало для него собственное тело, оставил бесплодные попытки освободиться. Никоим образом он не смог бы добиться контроля над ногами и руками, чтобы снова поступать, как ему вздумается. Никоим образом – кроме одного, единственно верного и возможного шага. Того, который угоден сейчас Черным Старцам. Все остальное обречено на провал и будет похоже на тщетные попытки маленького человечка столкнуть в море огромную гору.

Чтобы проверить свою догадку, Сорген попытался подползти немного ближе к тронам Старцев, одновременно сгибаясь все более раболепно. На сей раз тело повиновалось, но ощущение было такое, что он двигает куклой, чужой и абсолютно мертвой, вялой, едва ли не рассыпающейся на части. Упершись руками в пол и почти уткнувшись лбом в пол, мертвец застыл, совершенно неподвижный и ждущий слова хозяев. Оно не замедлило явиться.

– Темдан, Девлик! – степенно произнес Рэмарде, который непременно заговаривал первым, даже тогда, когда и не собирался вести разговор сам. – Приветствую тебя в наших чертогах.

Только тогда склонившийся мертвец осмелился поднять лицо и взглянуть в глаза Старцам, всем по очереди. Фонрайль раздраженно заворчал и сдвинул густые седые брови, Бьлоргезд гулко хохотнул.

– Я весь ваш, повелители!! – хрипло прошептал Сорген и чуть приподнял с пола ладони, словно пытаясь дотянуться до ног Старцев. Рэмарде торжественно кивнул и снова улыбнулся.

– Мы знаем это, наш признанный меннерорман[4].

Фонрайль, кажется, снова остался недовольным. Пожевав губами, он бросил на старшего брата кривой взгляд. Не обращая на это никакого внимания, Рэмарде поднял со столика, установленного у него в ногах, изящный высокий кубок из стекла, сделал из него большой глоток и поставил на широкий подлокотник. Фонрайль порывисто вскочил со своего места, обежал вокруг такой же, как у Рэмарде, столик и набросился на Соргена, как стервятник. Сухонькой ручкой он впился в короткие волосы на лбу мертвеца и, вывернув его голову так, чтобы заглянуть в черные глаза, зашипел сквозь зубы:

– Ты ведь понимаешь, что с тобой случилось, молодой да ранний Сорген?? Ты там, внутри, глубоко внутри этой мертвой оболочки под названием Девлик. Я это знаю и приказываю отвечать!

Каменное лицо трупа вдруг дрогнуло и исказилось. В нем появились слабые признаки жизни – страдальческое искривление губ, изогнувшиеся дугой брови и промелькнувшие в глазах, в их черной непроглядной глубине искры боли и ужаса. Задрожав в крепкой хватке Старца, Девлик раскрыл темный провал покрытого кровью рта и едва слышно прошептал слова Соргена:

– Да… Я все осознал. Умерев, я стал норгом, Тем, кто служит после смерти. Мое имя – Девлик. Всякий, кто знает его, может произнести и стать полным хозяином моего тела, моих знаний, моей воли. Отныне я – меч в руке Повелителей, карающий жезл, проводник их желаний. Их рука, их устремление, их раб. Я слушаю!

– Почему же ты умер? – вкрадчиво спросил Фонрайль и встряхнул голову Девлика, словно тот мог воспротивиться и отказаться отвечать. – Как же ты позволил этой женщине пронзить себя заколкой, если за день до того устоял в нескольких схватках с могучими Белыми волшебниками??

– Я уже не видел смысла жить дальше. У меня не было никаких целей, ибо враги пали, их владения разграблены и превращены в руины, как мой родной замок. Больше не было причин сражаться и убивать.

– Значит, ты все-таки не до конца прочувствовал Великую Черную Необходимость! – торжествующе воскликнул Фонрайль и отпустил волосы мертвеца. Впрочем, голова Девлика так и осталась запрокинутой. – Ты следовал за ней до тех пор, пока это было нужно тебе? Так, так. А затем Великому магу Соргену стало не по пути с Теракет Таце? Хе-хе-хе… Но ты не мог избежать нас, никогда и ни в коем случае, и именно поэтому та заколка пронзила тебе грудь.

"НЕТ!" – вскричал Сорген в глубине мертвого разума, но сил, чтобы возразить Хозяину, у него не было. Он мог только стенать и плакать про себя, в полной тишине и мертвом спокойствии. Чтобы уронить хотя бы одну настоящую слезу, нужно было, как минимум, воскреснуть, потому как мертвые глаза не умеют плакать.

– Неужели ты оказался таким глупым, мальчишка? Неужели ты не подумал, что в каком-то смысле твоя жизнь станет продолжаться дальше, только более жутким, отвратительным способом? – продолжал допытываться Фонрайль. Голова мертвеца мелко затряслась, отчего искаженное мукой лицо очутилось во власти растущих и тут же пропадающих теней, извивающихся, дерущихся, умирающих и снова воскресающих. Очевидно, нетерпеливому старцу показалось, что раб промедлил с ответом. Он снова схватил его за волосы и потряс перед носом Девлика похожим на куриную лапку кулачком. – Отвечай!! Отчего ты позволил ей убить себя, тупица?

– Я… – заключенный в оковы мертвой плоти Сорген ужаснулся, когда понял, что не в силах скрыть даже самые сокровенные мысли. Сейчас он был открытой книгой, которой волен воспользоваться всякий, кто раскроет обложку. Мертвые, неподвластные разуму губы Девлика зашевелились, покорно отвечая Фонрайлю. – Я… не хотел больше быть таким, каким стал. Я пошел неправильным путем. Я думал, что вернуться можно лишь одним способом – умереть… умереть и потом воскреснуть к новой жизни.

Бьлоргезд громко рассмеялся, как только заслышал эти слова. Фонрайль криво ухмыльнулся и мгновенно потерял вся свою прыть. Неторопливо отряхивая ладони, словно они были испачканы пылью, он отвернулся и побрел к трону. По дороге старик что-то бурчал, но разобрать его слова было невозможно.

– Значит, ты действительно остался глупым мальчишкой, – грустно вымолвил Рэмарде. – Впрочем, это случается не в первый, и не в последний раз – когда мальчишество остается в каком-нибудь достойном муже и приносит страдания ему и его друзьям. Понимаешь, в тебе зрел необычайной силы запас колдовского искусства. За жалкие пять лет ты превратился в могучего чародея, а ведь почти все остальные члены Теракет Таце трудились в поте лица по полвека и больше, чтобы достигнуть того же. Если бы ты не пал жертвой своего мальчишества, через какое-то время тебе просто не было бы равных среди Черных братьев… а может, и во всем мире! Но ты решил остановиться. В мертвом теле не разовьешь никакого навыка, знаешь ли. Теперь, когда нам ясны твои устремления и настроения, я вижу, что все это случилось к лучшему. В будущем ты мог стать опасным, слишком опасным, несмотря на данные клятвы и все прочее… Как оказалось, своей смертью ты услужил нам, ибо мы получили не вольнодумца, от которого всякого можно ожидать, а послушный инструмент с весьма полезными и развитыми магическими умениями. Спасибо, спасибо!

– Глупо хвалить мальчишку! – громко проворчал Фонрайль. – В случившемся нет никакой его «заслуги», Рэмарде. Это только наша предусмотрительность, наша ежовая рукавица, в которую мы садим всех этих орманов.

– Хвалить себя – невежливо, – поучительно ответил Рэмарде и лукаво улыбнулся в бороду. – Да и какая разница теперь? Что случилось, то случилось, этого не переменить. Да, мой мальчик, точно так, потому как «возрождение» мертвого тела к полноценной жизни – штука вымышленная. Я слышал истории о том, что с помощью неких совершенно загадочных сил возможно вернуть себе жизнь обратно, но не видел не единого человека, которому удалось бы это сделать. А я, поверь, повидал на своем веку всякого и всяких. Даже те, кто повелевает миром, не способны восстать из мертвых, буде их удастся умертвить. Как это ни грустно признать, увы.

Рэмарде многозначительно поглядел по сторонам, на притихших братьев.

– Я знаю, откуда все это вышло! – гневно воскликнул Фонрайль, не выдержав паузы. – Келудан влил ему в уши пагубные речи! Я был против, чтобы отправлять мальчишку к Безумцу! Значит, я был прав! Все висело на волоске!

– Знаешь, о чем он говорит? – доверительно спросил Рэмарде, подавшись вперед, к Девлику. – Ведь твоя клятва, данная Теракт Таце, не полная гарантия верности! Эту тайну не многие знают, однако, так оно и есть. Могущественный маг смог бы обойти ее: к примеру, Тарерик, Император Энгоарда… или тот же Келудан. Мой брат Фонрайль очень боялся, что безумный отшельник так и сделает, поэтому был готов испепелить тебя при первой же возможности. Ты знаешь, он иногда бывает излишне подозрителен. Похоже, Келудану действительно нет дела до внешнего мира, раз он не предложил тебе освободиться от клятвы.

– Зачем ему это? – простодушно пророкотал Бьлоргезд, капая на голое брюхо вином из кубка.

– Хотя бы затем, чтобы насолить нам! – взвизгнул Фонрайль. Рэмарде повелительно протянул руку в его сторону, и сухонький старец заткнулся, кутаясь в свой балахон.

– Довольно разговоров! – старший брат смел с лица улыбку и превратился в грозного повелителя, перед которым дрожат все до одного подданные. Нахмурив брови, он пристально поглядел на Девлика и строго спросил его:

– Итак, хочешь знать, какая судьба ждет тебя, норг?

– Служить вам, служить до тех пор, пока тело мое не рассыплется в прах! Пока гниющее мясо не свалится с кости, пока кости не лопнут, не в силах носить свой груз! Жду вашего приказа!

– Так, так. Ты его немедленно получишь, потому как время не ждет ни тебя, ни нас. Энгоард, оплот Белой нечисти, был ранен в сражении, в котором ты сыграл немаловажную роль, однако, боюсь, что рана эта оказалась пустяковой. Пока орманы пируют, упиваясь своей победой, Тарерик спешно собирает новую армию. В последнее время Император слишком постарел и потерял былую хватку, но теперь, после того, как от страны отхвачен большой кусок, некоторые видные вельможи убиты, он очнулся от своего сна наяву и готовится всерьез вступить в войну. Он уже собрал новую, огромную рать, а его дети ведут на встречу с войском Черных отряды гвардии, которые сами по себе стоят целых армий. Скоро грянет сражение, и по сравнению с ним только что минувшая схватка покажется нам деревенской дракой! Возвращайся обратно и готовься к новому противостоянию Белым магам. Все твои таланты до единого окажутся востребованными! Отдай всего себя и помоги нам победить!

– Да, мой господин! – Девлик раболепно согнулся, всячески выражая готовность исполнить приказ господина. Рэмарде возвышался над ним, как скала – огромный, властный, могучий!

– Пусть будет море крови! Рви их на части зубами, если другие возможности будут исчерпаны! – вставил свое слово Бьлоргезд. Взмахнув рукой, он обрушил на подлокотник кубок и разбил вдребезги его ножку.

– А лучше – ударь в спину! Подкрадись и передуши их во сне! Предай, обмани! – взвизгнул Фонрайль, высовывая нос из недр балахона и тут же засовывая его обратно.

– Слушаюсь! Слушаюсь! – как эхо, повторял шелестящий голос мертвеца.

– С этим иди! Великая Необходимость зовет тебя! – закончил речь Рэмарде и взмахнул рукой. Его широкий рукав встрепенул воздух, разгоняемый только опахалами рабынь, больше обычного. Как порыв ветра, повелительно посылающий в бой. Не переставая кланяться, Девлик попятился назад. Он протиснулся между парящими глыбами льда, обдавшими тело липким влажным подобием прохлады, которую невозможно было почувствовать мертвецу. Постепенно троны пропадали в мутном сером мареве, тускло подсвеченном зелеными и фиолетовыми огнями. Когда мертвый глаз не мог уже различить ни одного Старца, даже их тронов, Девлик наконец разогнулся. Стоило ему повернуться, воздух вокруг него закрутило, словно он угодил в вихревой столб. Темнота едва заметно бурлила, смывая все признаки реальности Вечногорящего мира и заменяя его обычной реальностью, откуда начал свой путь Сорген. В ночи, на склоне безвестного холма, под непроглядным небом и с горящими далеко впереди редкими кострами он очутился снова посреди Энгоарда, около разграбленного дворца Бартресов. Теперь у него снова была четкая цель, в исполнении которой он не мог колебаться ни мгновения – даже если бы захотел. Тело само двигалось вперед, а в мозгу клубились, выстраиваясь в четкий порядок, нужные мысли. Сорген, в ужасе наблюдая это как бы со стороны, был тараканом, забившимся в щелку. Оттуда он мог только видеть, как чужая воля хозяйничает в его доме, но не мог вмешаться.

Это было ужасное, дикое ощущение – осознавать, что ты превратился в жалкую марионетку, ногами и руками которой дергают кукловоды. Впрочем, гораздо страшнее и невыносимее было лишиться возможности мыслить, разделиться внутри себя на две половины. Все это так походило на кошмарный сон, так угнетало и томило остатки личности Соргена… Теперь он был готов пойти на что угодно, лишь бы избежать того состояния, в каком очутился. Но как?? Как? Увы, никакого выхода у него больше не было. Кроме необъяснимой надежды на чудо, переполнившей вдруг его в тот момент, когда он решил вонзить себе в грудь заколку Изуэли. Тогда он будто бы увидел свет… Призрак, угнездившийся под куполом шатра и поощряющий принятое решение? Или то было другое, непонятное наваждение… Тогда его затопило осознание правильности выбора, безбрежное упование на таинственное спасение, ждущее в скором будущем. Сейчас он проклинал собственную глупость и поспешность. Больше похоже на злую волю, двигавшую им в тот момент. Кто мог подстроить это? Кто угодно! Белые маги, притаившиеся в лагере пирующих и потерявших всякую бдительность победителей. Уже не раз они пытались морочить ему голову в битвах, и довольно удачно. А если нет, то могли найтись «доброжелатели» и из противоположного лагеря. Кривые взгляды Земала и Бейруба никогда не обещали радости и спокойной жизни.

Все стенания, которые он мог излить из себя, уже ничего не изменят, но они – единственное, что осталось ему. Унылые раздумья о горькой судьбе, поиски виновных, безвольное наблюдение над тем, что творится вокруг. И так до тех пор, пока он не сойдет с ума. Хотя, может ли он сойти с этого ума – ведь большая часть отобрана существом по имени Девлик, мертвой машиной для исполнения приказов Черных Старцев. Значит, он лишен даже этого? Даже такой спасительной мелочи?? Как же это гнусно и страшно! Глупец! Мальчишка! Все те слова, которыми наградили его торжествующие хозяева, еще слишком слабы и убоги.

Раздираемый мучениями внутри и каменно спокойный снаружи, мертвец подошел к шатру. За время его отсутствия ночь подошла к концу, и далеко на востоке уже растекалось по небу мутное серое пятно восхода. У входа на корточках дремал Ули, наемник. От гулких, хорошо слышимых в утренней тишине шагов Девлика он подскочил, хлопая ресницами и вращая головой. Тем не менее, в руках тут же очутился короткий меч, готовый к схватке.

– Стой! – рявкнул Ули, но тут же осекся, осознав свою ошибку. Быстро опустив меч, наемник склонил голову, но Девлик, не обращая на него внимания, оттолкнул Ули с пути и исчез внутри шатра. Там было совершенно темно, однако мертвым глазам, как оказалось, не нужен свет. Он прекрасно разглядел лужу собственной крови рядом с сундуком и обезглавленный труп Изуэли за ширмой, наполовину поваленной и разорванной. Девлик равнодушно прошел мимо тела женщины и откатил прочь ее голову, попавшую под ноги. Рядом с матрасом он нашел пояс, меч и плащ – больше его здесь ничего не интересовало. Ни еда, ни питье, ни доспехи более ему не понадобятся. Разве что еще магические принадлежности в одном из отделений сундука… но о них есть кому позаботиться. Быстрым и целеустремленным шагом мертвец покинул шатер. На пороге он неожиданно замер, словно вспомнив нечто едва не позабытое. Повернув бескровное лицо к дрожащему, как последний желтый лист на березе, наемнику, Девлик прошептал:

– Эй, ты!

– Я слушаю, хозяин! – пискнул Ули.

– Все вы, все до одного, должны ждать меня здесь. Передай это Грималу. Я вернусь еще до того, как наступит зима. Каждый, кто ослушается и сбежит, будет мечтать о смерти.

Не слушая бессвязного ответа, Девлик отправился на вершину холма. Там, на пожелтевшем, истертом многочисленными ногами и копытами лугу паслись стреноженные кони. Под попонами рядом лежали седла и упряжи – мертвец выбрал из них свои, потом приблизился к Дикарю. Сначала сонный конь потянулся к нему, однако через мгновение глаза его распахнулись, и он с тонким визгом отскочил прочь. Прядая ушами, Дикарь неуклюже пятился до тех пор, пока твердая рука мертвеца не настигла его и не схватила грубо за гриву. По шкуре коня прошла волна крупной дрожи, после чего он сник и понуро дал себя взнуздать. Казалось – еще немного, и он упадет, подогнет трясущиеся колени. Резкими движениями мертвец расцарапал шкуру, когда надевал узду, едва не разорвал губу, вставляя удила. Так же грубо он водрузил седло и затянул подпругу, которая глубоко впилась в грудь коня. Распутав ремни на передних ногах Дикаря, Девлик бросил их тут же, а сам вскочил в седло. Его окованные бронзой каблуки впились в бока скакуна: конь всхрапнул и совершил первый, огромный прыжок. Впереди их ждала длинная дорога; ветер бил прямо в лицо, но мертвому лицу было все равно. Никакой, самый жестокий и холодный порыв не мог выдавить ни слезинки из его потухших глаз.