"У мужчин свои секреты" - читать интересную книгу автора (Хупер Кей)

Глава 8

— Послушай, Фиона, это не ты-принесла вчера желтую розу? Ну, утром?

Лицо экономки осталось совершенно бесстрастным.

— С чего бы я стала это делать, мисс Рэчел?

— Значит, мне показалось! — со смехом произнесла Рэчел, поспешив обратить вопрос в шутку. — В последнее время у меня что-то разыгралось воображение.

Но желтая роза существовала. Теперь она стояла в вазе на ночном столике Рэчел и благоухала на всю комнату.

После завтрака Рэчел позвонила в агентство недвижимости и попросила Шэрон Уилкинс переслать соглашение об аренде прямо в офис Грэма Беккета. Если адвокат его одобрит, сказала Рэчел, то она подпишет его уже сегодня и вступит во владение магазином на Куин-стрит.

Сначала Рэчел хотела послать адвокату просто копию, чтобы, узнав его мнение, самой съездить в агентство, но потом решила, что это будет неблагоразумно. Агентство находилось гораздо дальше от усадьбы, чем контора Грэма, а в свете последних событий поездка туда представлялась Рэчел слишком рискованной.

И потом, сегодня ей очень не хотелось надолго уезжать из дома вне зависимости от того, охотится за ней кто-то или нет.

После некоторых колебаний Рэчел позвонила Эдаму. Сначала, правда, она хотела позвонить Мерси, которой могла доверить многое, но сейчас ее словно что-то остановило. Мерси ничего не знала о деньгах, которые Дункан Грант частным образом ссужал своим друзьям и знакомым на основе простого джентльменского соглашения. Даже об Эдаме ей было известно только то, что он собирается вернуть деньги, взятые у отца Рэчел в долг, но сумма была Мерси неизвестна. Рэчел же чувствовала, что не имеет права посвящать подругу в подробности хотя бы потому, что этого не сделал сам Дункан.

Быть может, решила она, я расскажу Мерси обо всем потом, когда мне станет ясно, чего хотел и чего добивался папа.

Эдам же, который не только был самым решительным образом настроен узнать, кто ей угрожает, но и пользовался у ее отца таким доверием, что Дункан без лишней писанины одолжил ему огромную сумму, казался Рэчел самым подходящим человеком для того, чтобы поделиться с ним своим ошеломляющим открытием. Правда, она по-прежнему не могла бы сказать, что доверяет ему полностью, однако внутренний голос, к советам которого Рэчел с некоторых пор стала прислушиваться, настойчиво шептал ей, что, рассказав все Эдаму и выслушав его мнение, она поступит совершенно правильно.

«Ведь это совсем не потому, что он похож на Тома», — сказала себе Рэчел, и этот аргумент оказался решающим.

По телефону она, однако, разговаривать с ним не стала, а попросила его приехать, когда он сможет.

Эдам приехал меньше чем через полчаса, и Фиона ввела его в кабинет отца Рэчел. Когда экономка, крестясь, поспешила исчезнуть, Эдам проводил ее любопытным взглядом.

— Почему она каждый раз крестится? — спросил он.

— Потому что ты слишком похож на Томаса, которого она хорошо знала, — ответила Рэчел так беззаботно, как только сумела. — Ты ее пугаешь.

Эдам улыбнулся.

— Допустим. А тебя? Разве тебя это не пугает?

Рэчел, уже вставшая из-за стола, чтобы приветствовать его, опустила протянутую для пожатия руку.

— Нет, — сказала она. — Меня это не пугает… больше. — Она немного помолчала и добавила совершенно искренне: — Но это не значит, что я все забыла, Эдам. И потом, ты действительно очень на него похож.

— Надеюсь, ты хотела меня видеть не только по этой причине? Итак?..

Рэчел протянула ему записные книжки отца.

— Смотри, что я нашла. Ты был прав насчет секретного счета в швейцарском банке.

С этими словами она снова вернулась за стол. Эдам придвинул к нему кресло с другой стороны и, сев, стал перелистывать страницы. Лицо его сразу же стало серьезным.

— Займы? — спросил он немного погодя.

Рэчел кивнула и передала ему через стол блокнот со своими расчетами. Благодаря проделанной ею работе Эдаму понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, что к чему.

— Вот это да! — воскликнул он. —Не менее пятнадцати займов за двадцать лет.

— И почти все они возвращены до последнего цента, — с гордостью добавила Рэчел. — По-видимому, мой отец умел разбираться в людях. Видишь эти буквы? Это инициалы. Ты здесь тоже есть.

Эдам улыбнулся.

— Я уже заметил. Хорошо, что мистер Грант оставил тебе это.

— А вот я в этом не уверена, — нахмурилась Рэчел. — Взгляни-ка на эти последние цифры.

Эдам снова заглянул в записную книжку и присвистнул. Лицо у него стало озабоченным.

— Три невозвращенных займа? На общую сумму почти семь миллионов?

— Похоже, что так.

— Черт побери! — пробормотал он. — Это значит, что по крайней мере три человека могут желать твоей смерти. По крайней мере — теоретически.

— Вот именно — теоретически, — хладнокровно согласилась Рэчел. — Я думала об этом, пока ты ехал. Как видишь, в записных книжках только инициалы, так что я понятия не имею, кто эти люди. Даже если бы я знала их имена, я все равно ничего не могла бы сделать, во всяком случае — в рамках закона. Любой из них может хоть сейчас прийти ко мне и заявить, что он брал у отца деньги, но не собирается их возвращать, и мне останется только вежливо улыбаться в ответ. Даже если каким-то образом мне удастся довести дело до суда, они заявят, что деньги были вручены в дар, и даже целая армия юристов не сумеет доказать обратное.

— Все верно, — согласился Эдам и задумался. — И все-таки, не все так безнадежно. Кое-что можно будет сделать. Или хотя бы попытаться.

— Что, например?

— Ну, я пока не знаю… — Эдам смутился. — Во-первых, эти трое могут оказаться честными людьми. Сама понимаешь, что пять миллионов не дают в долг на несколько месяцев, так что речь скорее всего идет о годах. Меня смущает только, что ни один человек, узнав о смерти мистера Дункана, не известил тебя о том, что остался должен твоему отцу такую-то сумму.

— Кроме тебя, — вставила Рэчел.

— Да, кроме меня, — согласился Эдам. — Но сейчас речь не обо мне, а об этих трех неизвестных. Их молчание настораживает.

— Но, может быть, ты прав, и срок возвращения долга, о котором они договаривались с отцом, еще не наступил.

— Может быть. А может быть, у них есть другие причины не напоминать о себе.

Рэчел покачала головой.

— У всех троих сразу? Вряд ли. Но, допустим, какие-то обстоятельства действительно помешали им связаться со мной после смерти отца. Как узнать, что за люди скрываются за этими инициалами? Неужели ждать?

Эдам положил записные книжки на стол.

— Ты нашла их здесь, в кабинете?

— Да. Они лежали в столе.

— А в других местах? Вдруг где-нибудь найдется ключ к этой загадке? Быть может, старая телефонная книга, письмо, список гостей наконец?

— Я пока не смотрела. Правда, здесь же, в столе, мне попалось множество записок, карточек с пометками отца, но разобраться в них будет очень сложно.

— Ничего сложного, поскольку теперь мы знаем, что ищем. У нас есть инициалы — быть может, где-то встретится упоминание о человеке, чьи имя и фамилия совпадают с этими инициалами. Или, например, те же инициалы и — номер телефона или адрес… Нужно все, пересмотреть, Рэчел. — Он пристально посмотрел на нее. — Я тебе помогу.

— Но это может занять весь день! — запротестовала Рэчел. — В одном только этом столе есть еще два ящика, которые я даже не открывала. Я уже не говорю о картотеке и секретере, который стоит в спальне… И потом, у тебя, наверное, много своих дел. Что, если твоим менеджерам потребуется срочно тебя разыскать?

— Они свяжутся со мной по пейджеру, так что от моих управляющих мне не скрыться при всем желании. — Он улыбнулся, но сразу же снова стал серьезным. — Я хочу помочь, Рэчел. Позволь мне, пожалуйста.

Рэчел вовсе не была уверена, что поступит правильно, согласившись провести в его обществе несколько часов, но ей этого хотелось.

Очень хотелось.

— Хорошо, — сказала она. — Я буду рада.

— Тебя интересует, когда я смогу по-настоящему управлять банком? Я уже сейчас фактически руковожу им. Нет, это не зависит от того, продаст мне Рэчел Грант свою долю или нет. У меня достаточно полномочий, чтобы принимать подобные решения. Да, Рэчел мне не помешает…

Ник Росс говорил по телефону, и Мерси удивилась, как непривычно мягко звучит его голос.

Мягко и вместе с тем безжалостно.

От этого голоса ее обнаженные руки даже покрылись гусиной кожей. Правда, она не слышала начала разговора, но того, что она уловила, входя в кабинет Ника, хватило ей с лихвой. В душе Мерси проснулось какое-то смутное беспокойство, причину которого она не могла себе объяснить.

Прикрыв за собой дверь, она подошла к столу и остановилась, сделав вид, что просматривает принесенные на подпись бумаги. Но все внимание Мерси было сосредоточено на словах Ника.

— Я уже говорил тебе об этом на прошлой неделе, — сказал Ник в трубку. — Нет, я не вижу никаких оснований идти на крайние меры. Я уверен, что эта проблема решится сама собой, и очень скоро. Скорее, чем ты думаешь.

Он ненадолго замолчал, слушая, что говорит ему собеседник, но его взгляд был устремлен на Мерси. Она ощущала его всей кожей.

— Да, — сказал он. — И тогда ты получишь свои десять миллионов.

Это так удивило Мерси, что она не выдержала и, подняв голову, посмотрела на Ника. Он встретил ее взгляд и сардонически улыбнулся.

— Нет, — сказал он в трубку. — Я же уже сказал: акции Рэчел мне совершенно не нужны. Я могу принять такое решение и без согласия других акционеров. Да, хорошо, так и сделаем. Ну, до встречи.

Ник повесил трубку и повернулся к Мерси.

— Но ведь ты не можешь выдать такой большой кредит без Рэчел, — сказала Мерси. — И вообще, подобное решение имеет право принимать только совет Директоров.

Ник цинично ухмыльнулся.

— Ты все-таки решила стать моей личной помощницей, любимая? — спросил он.

— Ты же знаешь, что нет, — ответила она.

— Тогда, может быть, Рэчел наняла тебя для управления ее долей?

— Нет, но…

— Тогда не забивай себе голову тем, что тебя не касается, — сказал он негромко.

Еще ни разу Ник не позволял себе ничего подобного. Правда, он и раньше изредка давал ей понять, что решения, которые он принимает в качестве фактического главы компании, это его решения, и ничьи больше, однако такой щелчок по носу Мерси получила от него впервые. И все же она не столько обиделась, сколько еще больше встревожилась. Ник что-то задумал — она чувствовала это.

— Я вовсе не собиралась лезть в твои дела, Ник, — возразила она со всей возможной кротостью.

— Я знаю, любимая.

— И все-таки… Десять миллионов долларов — это очень большая сумма. Даже для такой крупной инвестиционной компании, как наша.

— Я знаю, что делаю, Мерси.

— Надеюсь, что так, — проговорила она, глядя Нику в глаза.

Он улыбнулся и кивнул, указывая на бумаги, о которых Мерси совершенно забыла.

— Это для меня?

Она протянула ему стопку документов.

— Да. Просмотри и подпиши.

Ник взял ее за запястье. Его пальцы были теплыми и нежными, но вырваться из этой хватки было невозможно.

— Ты уверена, что не хочешь стать моей личной помощницей? — спросил он вкрадчиво. — Подумай, какие перед тобой открываются перспективы! Ты будешь фактическим членом совета директоров, узнаешь все мои секреты!

— У меня такое ощущение. Ник, что я не узнаю всех твоих секретов, даже если проживу сто лет.

— Неужели так трудно хоть раз польстить мне и сказать: да, Ник Росс, ты чертовски меня интересуешь как человек и как мужчина?

— А по-моему, ты и так довольно высокого мнения о себе, — парировала Мерси.

— Возможно. — Он бросил взгляд на лежащие перед ним документы. — Послушай, это все срочно? Мне нужно ненадолго уехать.

— Подождет до завтра. — Мерси нахмурилась. — Я что-то не помню в твоем расписании никакой встречи на сегодня.

— Я условился о ней утром. — Ник встал и, обогнув стол, подошел к ней. Когда же Мерси повернулась к нему, он провел кончиками пальцев по ее шее, потом наклонился и поцеловал, не обращая никакого внимания на незапертую дверь.

А может быть, я зря волнуюсь, подумала Мерси, у которой от наслаждения закружилась голова, а перед глазами все поплыло. В конце концов, у Ника прекрасно работает интуиция, шестое чувство или что там есть У финансистов…

Тем временем Ник прошептал хрипло:

— Верь мне, Мерси. Я на самом деле знаю, что делаю.

— Я верю тебе, Ник. Ну, конечно, верю…

— Правда? — Он принялся ласкать ее шею. — Тогда почему ты так беспокоишься?

— Потому что… А откуда ты знаешь, что я беспокоюсь?

— Знаю.

Он сказал это так уверенно, что Мерси вздрогнула. А она-то считала, что прекрасно владеет собой!

Ник рассмеялся своим глухим, гортанным смехом и, снова поцеловав ее, отступил на шаг назад.

— Могу я оставить тебя в лавочке вместо себя? — спросил он. — Часа на два, не больше?

— Разумеется, — не колеблясь ответила Мерси. Но не успел Ник выйти из кабинета, как под влиянием минутного порыва в ее голове возникло неожиданное решение. Потянувшись к селектору, Мерси попросила Лей Вильяме держать оборону и отвечать на звонки; сама же она, на секунду заглянув к себе в кабинет за сумкой, спустилась вниз, на стоянку.

Мерси вовсе не была уверена, что ей удастся следовать за Ником так, чтобы он ничего не заподозрил, однако она была полна решимости хотя бы попытаться. Ник просил верить ему, и Мерси ответила, что вполне ему доверяет, однако это было не совсем так. В последнее время Ник, несмотря на всю свою железную выдержку и безупречное самообладание, казался ей озабоченным. Он вел непонятные телефонные разговоры, а то вдруг срывался с места, чтобы отправиться на деловую встречу, назначенную якобы в последний момент и потому не успевшую попасть в ежедневник. По вечерам он часами работал с компьютером, а на ее вопросы отвечал невпопад или вовсе отмалчивался. Правда, Ник всегда был скрытен, но тут он превзошел самого себя, и Мерси, едва сдерживавшая природное любопытство, решила, что должна что-то предпринять хотя бы ради Рэчел.

Рэчел грозила опасность. Мерси была в этом совершенно уверена, ибо два странных происшествия, случившихся с ее подругой, не казались ей случайными. Мерси было достаточно собственной интуиции и того необъяснимого факта, что Николас, столь очевидно выигрывавший в случае смерти Рэчел, не отреагировал на эти происшествия. Он не встревожился, не предпринял никаких мер по обеспечению безопасности Рэчел, чего Мерси втайне от него ожидала, и не пытался оправдываться, доказывая свою непричастность к двум покушениям, что он должен был сделать, если бы был в чем-то замешан.

Впрочем, в его возможную причастность к покушениям на Рэчел Мерси не верила, хотя слова, сказанные

Ником кому-то вскоре после второго из них, по-прежнему не давали ей покоя.

«Вы обоср…сь», — сказал Ник тогда. Что он имел в виду? И кто мог ему звонить?

Нет, поняла Мерси, любить и доверять — это две совсем разные вещи.

Рэчел и Эдам были так заняты разборкой бумаг, что не захотели даже спуститься в столовую, и Фиона подала им обед прямо в кабинет. Но к половине третьего они оба настолько выдохлись, что Эдам сказал: «Стоп!»

— Хорошо, — согласилась Рэчел, разминая затекшую шею.

Поднявшись с дивана, Эдам обогнул стол и протянул ей обе руки, помогая встать с дивана.

— Почему бы нам не пойти в сад? — предложил он. Выпустив его руки, Рэчел отступила в сторону, так как близость Эдама слишком сильно на нее действовала. Каждый раз, когда они случайно оказывались рядом, она начинала чувствовать исходившую от него дикую, с трудом сдерживаемую силу. Рэчел не понимала, почему это происходит, но инстинктивно старалась сохранять некоторую дистанцию.

Рэчел вдруг осознала, что они молчат, пожалуй, слишком долго, и поспешила возобновить разговор.

— В сад так в сад, — сказала она небрежно. — Туда можно пройти через черный ход и, если нам не помешает вся эта мебель, я покажу тебе дом. За домом у нас настоящие джунгли, но мне там очень нравится. Признаться, я не очень люблю подстриженные лужайки.

— Идет, — согласился Эдам.

Они вышли в коридор, и Рэчел заперла кабинет, спрятав ключ в карман джинсов,

— Ты всегда его закрываешь? — поинтересовался Эдам.

— Нет, — ответила Рэчел. — Обычно заперты бывают только ящики стола, но, поскольку мы оставили… бумаги на виду, дверь лучше закрыть. На всякий случай.

Эдам одобрил ее кивком головы.

— Это разумно. Кто знает, что еще может быть в этих бумагах.

Спустившись на первый этаж, они наткнулись на настоящую баррикаду из мебели. Пока они преодолевали ее, на шум из своей комнаты выглянул дядя Рэчел. С Эдамом Кэмерон уже встречался, поэтому, поприветствовав его кивком, он принялся жаловаться Рэчел на Дарби Ллойд.

— Эта твоя, с позволения сказать, подруга, — заявил он, — нашла в подвале конторку красного дерева и два шведских бюро. Когда я хотел заглянуть в ящики, она не разрешила — сказала, что на это нужно твое разрешение.

— Дарби всего лишь выполняет мое распоряжение, — ответила Рэчел примирительным тоном. — Я сказала ей, чтобы все содержимое сундуков, шкафов и ящиков она временно упаковывала в коробки. С этими вещами мы разберемся потом — сейчас у меня просто нет на это времени. И потом, то, что десятилетиями валялось без всякой пользы, несомненно, может подождать еще пару месяцев.

Эти слова, похоже, удовлетворили Кэмерона, который, однако, счел нужным сказать:

— Я все боюсь, что Дарби выбросит что-нибудь ценное, приняв это за мусор.

— Ты же знаешь, что Дарби никогда этого не сделает, — упрекнула его Рэчел.

Донесшийся из подвала глухой удар, сопровождавшийся треском ломавшегося дерева, заставил Кэмерона страдальчески поморщиться.

— Хочешь, спустимся вниз и посмотрим, что Дарби превратила в дрова для растопки, или все-таки пойдем в сад? — спросил он у Рэчел.

Та пожала плечами.

— Честно говоря, мне уже надоело разбирать мебель и старые сундуки. Дядя Кэм, сходи, пожалуйста, вниз и посмотри, что там случилось.

— Твой дядя выглядит расстроенным, — заметил Эдам, когда Кэмерон ушел, а они с Рэчел, преодолев мебельную баррикаду, двинулись по коридору, ведущему в глубь дома.

Рэчел вздохнула.

— Я знаю, все это очень ему не по душе, — сказала она. — Одна мысль о том, что нашей фамильной мебелью распоряжается кто-то, кто не имеет отношение к семейству Грант, приводит его в ужас. Дядя считает, что это — нарушение фамильной традиции, и в чем-то он прав. Но мне не хочется хранить старую мебель в доме или сдавать ее на хранение. Продать мебель через фирму Дарби — это самый разумный выход. В конце концов, она моя школьная подруга, и я вполне ей доверяю. Кстати, папа в свое время помог Дарби основать свое дело. Как и тебе…

Она осеклась, испугавшись, что допустила бестактность, но Эдам, похоже, пропустил ее последние слова мимо ушей.

— Хотелось бы мне знать, — задумчиво проговорил он, — почему его так интересует содержимое этих бюро и конторки?

— Наверное, потому, — ответила Рэчел, — что буквально на днях один из людей Дарби нашел в старом буфете украшенное бриллиантами кольцо для салфеток, которое относится к тридцатым годам прошлого века. Я даже боюсь его оценивать — Дарби говорит, что это чрезвычайно редкая вещь и может стоить целое состояние.

Эдам тихонько рассмеялся.

— Значит, каждый старый комод в этом доме — потенциальный сундук с сокровищами из «Тысячи и одной ночи»?

— Для дяди Кэма — да. Он всегда любил всякие укромные уголки, так что для него это — настоящая охота за сокровищами.

— Теперь куда? — спросил Эдам, когда они дошли до конца коридора, куда выходило сразу несколько дверей. При этом он простым и естественным жестом взял Рэчел за руку, и она не отняла ее.

— Пройдем через террасу, — решила она, стараясь не сосредоточиваться на ощущениях, которые вызвала в ней это прикосновение. — Фиона уже в кухне, и, если мы ее потревожим, то нам на ужин достанутся одни угольки.

Застекленная задняя терраса — просторная, светлая, заставленная горшками и кадками с цветущими растениями, — служила также летней столовой. Пройдя через нее и спустившись по ступенькам входа, Эдам и Рэчел оказались на небольшой лужайке, откуда вела к реке извилистая тропа, вымощенная покрывшимися мхом обломками кирпичей. По обеим сторонам ее росли давно не стриженные кустарники. За высокой кирпичной стеной усадьбы виднелись кроны могучих деревьев, отрезавшие сад от внешнего мира и создававшие дополнительную иллюзию уединения.

— Как здесь хорошо! — вырвалось у Эдама. — Как в лесу.

— У наших соседей сады гораздо более ухоженные, — ответила Рэчел. — Когда-то и наш сад был таким, но ведь его заложили больше двухсот лет назад. Насколько я знаю, мой дед и отец время от времени нанимали кого-то, чтобы срубить погибшие деревья да расчистить тропинки, когда они слишком зарастали. Но мне здесь нравится. Во всяком случае, я не собираюсь ничего менять. Правда, я люблю цветы, особенно желтые розы, но их можно посадить и перед домом.

О желтых розах Рэчел упомянула не случайно. У нее были кое-какие подозрения насчет своего спутника, но если он и знал что-то, то не подал виду.

— Да, — согласился Эдам. — В этой запущенности есть что-то чарующее.

Несколько секунд они шли молча, все больше углубляясь в заросли шиповника и тубероз. Потом Эдам неожиданно сказал:

— Расскажи мне о Томасе, Рэчел.

Рэчел, застигнутая врасплох, даже остановилась от удивления.

— О Томе? Но зачем тебе?

— Я прошу тебя!

— Но ты говорил, что отец рассказывал тебе о Томе.

— Да, но ведь он не был в него влюблен.

Рэчел почти вырвала руку, которую Эдам продолжал держать в своей.

— Я не собираюсь!..

— Рэчел!.. — Его рука слегка коснулась щеки Рэчел. — Я обещал, что не стану торопить тебя и сдержу слово, но… Мне нужно слышать, как ты говоришь о нем.

— Зачем тебе это?

— Потому что Том много для тебя значил. Потому что я так похож на него, а мне нужно, чтобы ты знала: я — это не он, не Томас Шеридан.

Рэчел повернулась и медленно пошла дальше по тропе. Не чувствуя более его руки, она внезапно испытала острое чувство потери, и это заставило ее уступить.

— Хорошо, — сказала она бесцветным голосом. — Что именно ты хотел узнать?

— Все, что ты сочтешь возможным рассказать мне.

Рэчел вздохнула.

— Я полюбила его еще тогда, когда мне было лет десять… Ты это хотел услышать?

— Да, если это правда.

— Это правда. — Рэчел сделала паузу: грудь ее стиснуло словно тисками, и ей пришлось перевести дух. — Между нами было почти десять лет разницы. Когда я начинала учиться, Том как раз заканчивал школу, но это нам не помешало. Во всяком случае, я никогда ни с кем другим не встречалась. Когда мне исполнилось восемнадцать, мы официально объявили о нашей помолвке, но Том настоял, чтобы я по крайней мере год отучилась в колледже, прежде чем мы поженимся. Я поступила в колледж, но жила здесь, в этом доме, и мы виделись каждые выходные… Я не любила его работу, — неожиданно добавила она.

— Он был летчиком, не так ли?

— Да. Том работал в транспортной авиационной компании, которая находилась… до сих пор находится здесь, в Ричмонде. Он говорил, что это совсем не опасно, но…

— Но ты не верила?

Рэчел пожала плечами, но в ее голосе прозвучали напряженные нотки.

— У меня, как и у всякой девятнадцатилетней девушки, было сильно развито воображение. Я часто воображала себе всякие ужасы. Один или два раза я был почти уверена, что ему только чудом удалось выпутаться из каких-то опасных ситуаций, но наверняка я ничего не знала, а Том все время отшучивался.

Она снова немного помолчала, потом продолжила — уже чуть более спокойно:

— В общем, я ужасно беспокоилась. Когда Тому исполнилось двадцать девять, я даже подарила ему золотой медальон с изображением святого Христофора. Мне сказали, что святой Христофор покровительствует летчикам. Я только велела нанести на медальон наши инициалы, а внутрь вставила свою фотографию. Мн казалось, что так Том будет чаще вспоминать обо мне и не станет рисковать зря, но… Ни моя фотография, ни святой Христофор не сумели его спасти. Его самолет упал где-то в джунглях несколько месяцев спустя.

Еще некоторое время они шли молча, потом Эдам негромко сказал:

— И твое сердце умерло вместе с ним, Рэчел?

— Да. Я думала, что — да.

Они остановились, повернувшись друг к другу, Эдам снова коснулся кончиками пальцев ее лица. Но на этот раз он не спешил убрать руку.

— Думала… А теперь?

Рэчел не отвечала. Эдам тоже не произносил ни слова, но в их молчании было такое напряжение, такие тревога и ожидание, что казалось, будто весь сад тоже затих и затаил дыхание.

Наконец Рэчел пришла в себя и порывисто отпрянула. Это ее инстинктивное движение сделало слова излишними, однако она зачем-то их произнесла:

— Я… не знаю, — запинаясь пробормотала она. — Просто не знаю, Эдам!

Эдам кивнул, но его спокойствие показалось Рэчел напускным.

— Но я так похож на него, — сказал он ровным голосом.

— И это сходство не исчезнет, — напомнила она. — Ты похож на Тома, но ты — не он. Том умер. И я это знаю.

— Но ты еще не простилась с ним, не так ли? Ответа на этот вопрос Эдам дожидаться не стал. Вместо этого он снова взял Рэчел за руку и медленно повел ее дальше по тропе. На протяжении нескольких минут оба молчали.

Рэчел первой возобновила разговор.

— Послушай, Эдам… — начала она неуверенно.

— Что?

— Я хочу тебе сказать… На протяжении долгого времени я действительно не верила, что Том умер, что он никогда не вернется. Он снился мне каждую ночь, и это длилось годами. Каждый раз Томас как будто хотел сказать мне что-то, но либо я его не слышала, либо… либо с ним случалось что-то… страшное. Прошло довольно много времени, прежде чем я поняла, что он пытался сказать мне «прощай». Потом сны вдруг прекратились.

Эдам внимательно посмотрел на нее, но его взгляд и лицо были непроницаемы. Наконец он сказал:

— Я понимаю,Рэчел…

— Понимаешь? — Рэчел удивленно вскинула на него глаза. — А вот я не понимаю. Во всяком случае — не совсем понимаю.

Эдам ничего не ответил. Лишь минуту спустя, когда они снова тронулись по тропе, делавшей крутой поворот, он вдруг остановился как вкопанный и воскликнул:

— А это еще что такое?!

Рэчел бросила на него удивленный взгляд.

— Это наша калитка. Разве ты не знал, что из сада есть второй выход? Тропа идет дальше и заканчивается у берега реки.

Эдам с интересом рассматривал высокую калитку из почерневшего кованого железа, за которой начиналась заросшая извилистая тропа, пропадавшая между деревьями уже в нескольких шагах.

— Еще один выход? — пробормотал он наконец, и Рэчел снова удивилась тому, какой странный у него голос.

— Калитку можно найти, только если знаешь, где искать, — ответила она. — В последнее время деревья так разрослись, что калитку не видно ни от дома, ни от реки. Что-нибудь не так?

— Нет, нет, все в порядке, — поспешно ответил он и повел Рэчел обратно к дому.

Прогулку по саду они закончили в молчании. Лишь когда они уже подходили к веранде, Рэчел снова заговорила:

— Ты, наверное, думаешь, что можешь заменить Тома? Так вот, это не так, Эдам.

— Что ж, я очень рад, — ответил он рассеянно.

— Ты мне не веришь? — спросила она.

— Я не верю, что ты окончательно рассталась с Томом. До тех пор, пока этого не произойдет, ни ты, ни я не можем быть ни в чем уверены.

Рэчел ничего не ответила, но руки не отняла. И она продолжала держать Эдама под руку, когда они вошли в дом и наткнулись на Фиону, которая давно их разыскивала.

— Мистер Грэм уже четверть часа ждет вас в малой гостиной, мисс, — сказала она и с осуждением поджала губы. — Он привез вам на подпись какие-то документы.

— Что ж, если Грэм может позволить себе ждать, значит, он никуда не торопится, — спокойно заметила Рэчел.

Фиона презрительно фыркнула и, бросив на Эдама настороженный взгляд, удалилась.

И меньше чем через пять минут они уже входили в малую гостиную, причем Рэчел по-прежнему держала Эдама под руку.

— Вы оба знаете о существовании друг друга, но официально не представлены, — начала Рэчел. — Это мистер Грэм Беккет, адвокат моего отца, а теперь и мой. А это…

— Человек, который тебе лгал! — не дал ей договорить Грэм.