"Приманка для мужчин" - читать интересную книгу автора (Хоуг Тэми)

ГЛАВА 3

Дэн свернул с шоссе на дорожку, ведущую к стройке, и нажал на газ. Там уже собралась толпа, и ему пришлось долго искать, как бы втиснуть черно-белый «Бронко» между другими машинами и фургонами теленовостей. На стоянке земля была утрамбована десятками колес, но по пути к месту преступления Дэн то и дело чертыхался. Мягкая, разрытая почва проседала под ногами, больное колено давало знать о себе при каждом шаге, лучше всякого синоптика предсказывая скорую грозу. Дэн старался забыть о боли и все больше злился на людей, которым так приспичило посмотреть на чужую смерть.

Убили Джералда Джарвиса… Сколько ни крути в голове эти слова, поверить все равно невозможно. Не то чтобы он очень любил Джарвиса — его никто особенно не любил, — но смерти ему не желал и не мог представить, кто бы желал этого настолько, чтобы перерезать ему горло. Да, Джарвис еще тот тип, хам и наглец, любит — любил — чваниться своим немалым весом, быть на виду, просто млел, оказываясь в центре внимания, но ведь за это не убивают.

И тем не менее кто-то не только пожелал ему смерти, но и лишил его жизни.

Публика на месте преступления напоминала сборище вампиров или трибуну на боях без правил. Каждый, кто только мог нацепить на машину полицейскую мигалку, приперся на дармовое зрелище. Три черно-белых полицейских джипа стояли вокруг желтого «Линкольна», точно крытые фургоны, защищающие от индейских набегов лагерь первых поселенцев. Вот только худший из набегов уже состоялся и человека убили. Теперь задача полицейских — защищать тело от стервятников, оцепить место убийства и отгонять зевак, чтобы не подходили слишком близко. Включенные фары машин и прожектора, направленные на каркас строящегося отеля, заливали площадку резким белым светом с красно-синими сполохами мигалок на джипах, а над всем этим в черном небе то и дело сверкали молнии.

Среди общей массы Дэн сразу же заметил группу в полсотни человек, добрая половина которых, галдя, кинулась ему навстречу с горящими глазами и камерами на изготовку. Репортеры, мать их так. Дэн ставил их на одну доску с теми, кто пристает к детям с вопросом, кого они любят больше, маму или папу. Эти тоже вечно задают идиотские вопросы и ждут ответов, которых он не в состоянии дать. Сейчас увяжутся за ним, как стая шакалов, будут ползать на брюхе за любые крохи информации. Он сам, уйдя из большого футбола, не остался в Лос-Анджелесе как раз из-за того, что чертовы писаки разобрали по косточкам всю его личную жизнь, включая многоэтапный бракоразводный процесс. И опять они тут, на его территории. Почуяли кровь. Их ручные фонарики светили Дэну прямо в лицо, ослепляли, и он опустил глаза.

— Шериф Янсен, вы потрясены?

— Шериф, у него были враги?

— Вы кого-нибудь подозреваете?

— Есть ли свидетели?

Дэн отмахнулся от града вопросов, зная, что, если остановится и скажет хоть слово, они уже не отстанут. Старший помощник шерифа Марк Кауфман, невысокий лысеющий крепыш лет тридцати пяти, оттеснил плечом пару особо активных репортеров и подошел к нему первым. Пот темными пятнами проступал на его форменной рубашке хаки, черные брюки были все в полузасохшей грязи. Он нервно трещал пальцами и смотрел, как всегда, озабоченно.

— Господи, я уж думал, ты не приедешь.

— Кто его нашел? — вполголоса спросил Дэн.

— Элизабет Стюарт. Знаешь, та самая, что купила «Клэрион» и живет на ферме Дрю. — Марк оторопело помотал головой. — Ну, доложу тебе, и баба.

Дэн замедлил шаг, услышав над собою шум вертолетных лопастей, поднял голову и тут же зажмурился, ослепленный светом прожектора. На боку вертолета он успел прочесть первые буквы названия столичного телеканала из Миннеаполиса. Вертолет завис над стройплощадкой, как выглядывающий жертву стервятник. Еще один стервятник.

— Чтоб им сгореть, — буркнул Дэн. — Мало им своих убийств.

Не дожидаясь ответа от Кауфмана, он двинулся напролом через толпу, не обращая внимания на сыпавшиеся со, всех сторон вопросы. Кении Спенсер, героически сдерживавший натиск на подступах к «Линкольну», с явным облегчением посторонился, пропуская шефа к месту убийства. На крохотном пятачке среди давки и гвалта царила странная тишина. Затишье перед бурей. — Добрый вечер, шериф, — кивнул Кении, нервно сглатывая и переводя взгляд с Дэна на репортеров и обратно. Его длинное, худое, мертвенно-бледное лицо блестело от пота.

— Еще какой добрый, а, Кенни?

Тот даже не смог улыбнуться в ответ. Кении было всего двадцать три, работал он совсем недавно и к смертям привыкнуть не успел. Да, конечно, прошлой зимой разбился на машине Мило Торнсон, и еще Эдит Барнс рухнула замертво во время танца «Сыны Норвегии» — у нее случился инфаркт, но то — другое дело. Сегодняшняя смерть была насильственной и оттого очень страшной. Кто-то буквально лишил жизни Джералда Джарвиса, перерезал ему горло, и жизнь вытекла из него вместе с потоком крови… Кенни передернуло, лицо стало пепельно-серым, во рту появился противный металлический привкус. Лучше бы ему сегодня не ужинать. Он с трудом проглотил слюну.

Дэн хлопнул своего стажера по плечу и заставил себя подойти ближе к «Линкольну». Он не сердился на парня за малодушие; ему и самому-то не в радость это видеть. Смерть красивой не бывает. Семь лет Дэн прослужил помощником шерифа и уже два года — шерифом, но почему-то ему никогда не верилось, что придется столкнуться со смертью во всем ее безобразии. Во всяком случае, здесь.

В Стилл-Крик убийств не бывало. В Окленде и Лос-Анджелесе он успел напрочь забыть об этом. Там об убийствах ежедневно кричали заголовки газет, и он так привык, что просматривал криминальную хронику по диагонали, по пути к комиксам и спортивным новостям. А здесь такого просто не водилось, люди не запирали домов, спокойно оставляли ключи в машинах и без колебаний останавливались на дороге, чтобы подвезти незнакомого человека. В округе Тайлер никто не знал, что такое убийство, хотя в Рочестере, ближайшем «большом» городе с шестьюдесятью тысячами населения, периодически что-то случалось. В Стилл-Крик только читали газеты и слушали вечерние новости, качали головами, беспокоились и даже пугались, но, в конце концов, все эти ужасы происходили не в их городке, а в большом мире, который давно уже катится непонятно куда. Стилл-Крик беды обходили сторотой. До сих пор…

Дэн тяжело вздохнул, расправил плечи и попытался оценить обстановку с позиции представителя власти — трезво и беспристрастно, — но все впустую. Перед ним лежал мертвый человек, которого убил другой человек. Дэну казалось, что рушатся самые основы его миропорядка, однако он сумел сохранить бесстрастное лицо, когда нагнулся над трупом.

Джарвис ничком лежал на гравии, вытянув руки по швам, ногами в машине, похожий на толстого мертвого тюленя. Дэн осторожно приподнял его за правое плечо. Действительно, через все горло шел страшный глубокий разрез, в котором виднелась трахея. Тонкий слой кожи на краях слегка отогнулся наружу, отчего рана напоминала жуткую улыбку на отвратительно растянутых губах, багровых от темной свернувшейся крови.

Он умер быстро, слишком быстро, чтобы примириться со своей участью, подумал Дэн, переведя взгляд с горла на застывшие в недоумении открытые темные глаза Джарвиса, на разинутый в беззвучном крике рот.

При жизни Джарвис не отличался красотой. Было ему лет пятьдесят. Грубое, топорное, обрюзгшее лицо, пухлые губы с брезгливо опущенными вниз уголками. Морковном рыжие волосы он зализывал назад при помощи геля и взбивал надо лбом нелепый кок, делавший лицо похожим на бобовый стручок. Смерть его совершенно не облагородила. Лицо уже покинула гипсовая бледность первых посмертных минут, кожа чуть порозовела, точно сильно разведенная водой кровь. Желтая рубашка, пропитанная кровью, топорщилась, как накрахмаленная.

На секунду перед глазами Дэна встала жуткая картина: что было, как только лезвие полоснуло по горлу Джарвиса, и все вокруг покраснело от крови. Его замутило.

— Господи, — пробормотал он, опуская плечо убитого. Трупное окоченение еще не наступило, и тело всеми ста тридцатью килограммами безжизненного мяса и жира, мягко шлепнулось наземь. Дэн опустился на корточки рядом с ним и запустил пальцы в волосы. — Не придется больше Джералду жульничать в покер.

Бойд Элстром стоял, прислонившись к задней дверце"Линкольна" и скрестив руки на груди. Намечающееся брюшко распирало форменную рубашку и нависало над ремнем черных брюк. К сорока двум годам его лицо наконец утратило отравлявшее ему жизнь младенческое выражение и стало просто сердитым, с обиженно надутыми толстыми губами подковкой, неожиданно напомнившее Дэну Джарвиса.

— Молодчина, Элстром, — язвительно протянул он, поднимаясь во весь рост. — Правильно, вытри задницей все отпечатки с машины. Парни из отдела вспомнят тебя добрым словом.

Элстром с кислой физиономией отошел от «Линкольна».

— Ты позвонил в бюро криминальных экспертиз? Дэн, это ведь наше дело. Справимся без них.

— Я уже оценил степень твоего профессионализма, сухо заметил Дэн.

— Я-то точно не стал бы вызывать чужих.

— Но решения принимаешь не ты, так?

— В данный момент — так.

Дэн стиснул зубы, чтобы не огрызнуться в ответ. Незачем ругаться со своим помощником на виду у прессы. Он только посмотрел на Элстрома. У того забегали глаза, он отвернулся и вразвалочку пошел прочь, заложив большие пальцы за ремень.

Подавляя гнев, Дэн обошел вокруг машины в поисках улик. Как все-таки странно, что Бойд Элстром не ушел из полиции округа Тайлер, когда не стал шерифом. С пятнадцатилетним стажем работы он в любом другом месте мог бы рассчитывать на должность повыше той, что занимает здесь.

— Бойд сказал, ты звонил в бюро?

— Они специалисты, — тихо и почти по слогам отчеканил Дэн, обрушив накопившуюся злость на своего старшего помощника и объясняя на пальцах, будто разговаривает с ребенком:

— У нас нет лаборатории, нет знающих людей, вообще нет никого, кто видел бы убийство иначе как по телевизору. Мне почему-то не верится, что из сериала «Коломбо» мы могли почерпнуть достаточно опыта, чтобы справиться своими силами.

Бюро криминальных экспертиз штата было создано как раз для таких случаев. Там работали специалисты высокого класса, лаборатории для анализа вещественных доказательств были оборудованы по последнему слову техники, и любой из шерифов штата мог обратиться туда за помощью. По мнению Дэна, нужно было совсем не иметь мозгов, чтобы при расследовании убийства не привлечь к работе криминальное бюро.

— Мы никогда не имели дела с убийствами. И я не хочу все проорать.

Кауфман с невинным видом пожал плечами и примирительно вскинул руки.

— И я тоже. Я-то буду только рад, если они приедут. Дэн сжал зубы и, прищурясь, оглянулся на Элстрома, который орал на репортеров, как никудышный сторожевой пес.

— Похоже, не все здесь с нами согласны.

— Кхм… да… — промямлил Кауфман, переминаясь с, ноги на ногу и треща пальцами. — Ты же знаешь Бонда.

— Да, знаю. Он в хлеву дерьма не разглядит, а думает, что способен в одиночку найти убийцу.

Кауфман нервно прокашлялся, отступил чуть в сторону, дипломатически уводя взгляд Дэна от Бойда Элстрома!

— Что будем делать, пока ребят из бюро нету?

— Молиться, чтобы не пошел дождь, — ответил Дэн, прислушиваясь к рокочущему грому и морщась от острой боли в колене. — Ничего не трогать. Не давать ничего трогать другим. Они сами все сфотографируют, снимут отпечатки пальцев, соберут вешдоки, а нам остается только не путаться у них под ногами и делать что скажут. Игер приедет примерно через час и парни из лаборатории тоже.

— Понятно.

— Где эта Стюарт?

Кауфман кивнул в сторону кучки репортеров и зевак, рвущихся к месту происшествия.

— Настырная дама. Уломала меня отвезти ее к ее машине — она там у обочины, в кювете, — чтобы взять фотоаппарат.

— Сострадательный ты наш, — хмыкнул Дэн. — Ладно, давай ее сюда.

Марк пошел к толпе, а Дэн пока решил припомнить все, что знал об Элизабет Стюарт, новом издателе городской газеты «Клэрион». Ему, как и почти всем, было известно про ее развод с информационным магнатом из Атланты Броком Стюартом. Не знать этого, когда первые полосы всех таблоидов, теле-и радионовости, столичные газеты просто кричали о разводе, было невозможно.

Ну и мир! Каждый день сотни людей в нем умирают мучительной смертью от наркотиков, СПИДа и неизлечимых болезней, на Земле становится все труднее дышать, войны уносят тысячи жизней, а заголовки газет сообщают о разводе Элизабет Стюарт. На несколько недель ее жизнь стала самым важным событием.

Дэн сам прошел через все прелести бракоразводного процесса и потому читал эти статьи со знанием дела. Эта дама уже была замужем как минимум один раз, до того как подцепила Стюарта. Будучи миллиардером, он терпел ее мотовство, но многочисленных измен не потерпел и наконец призвал ее к ответу. Разумеется, она попыталась свалить все на него, вопила, что он-де сам не пропускал ни одной юбки, но никаких конкретных доказательств представить, конечно, не смогла. Разумеется, себя она пыталась выставить невинной овечкой, чтобы оттяпать свой кусок финансового пирога у бывшего благоверного, но правосудие восторжествовало. Стюарт — просто святой, если дал этой хищнице хоть грош после того, как она с ним обошлась, подумал Дэн. Чего от такой ждать, кроме крупных неприятностей.

А теперь она приехала сюда, в Стилл-Крик, штат Миннесота, и тут же оказалась замешанной в первом за тридцать три года убийстве.

— Шериф, — откашлявшись, выдавил Кауфман, поддерживая под локоток источник всех зол, — это мисс… то есть, миссис… гм…

Элизабет стало жаль помощника шерифа. Когда он приехал за ней, то онемел, едва увидев ее, и теперь стоял рядом с робкой, жалкой улыбкой, искательно глядя на нее блестящими собачьими глазами. Элизабет, с трудом удерживаясь, чтобы не фыркнуть, протянула руку шерифу.

— Элизабет Стюарт, шериф Янсен. Хотелось бы сказать, что рада познакомиться, но обстоятельства не слишком приятные, не так ли?

Голос у нее был низкий и хрипловатый, теплый, грудной. Дым и жар, подумалось Дэну. Атлас и ласка.

А глаза серые, с пушистыми и густыми черными ресницами и смотрели прямо на него. Прожектор светил прямо ей в спину, и спутанная грива черных волос стояла вокруг головы как нимб. Лицо казалось фарфооово-бледным, и красный рот с маленьким полукруглым шрамиком в левом углу рдел на нем как вишня на снегу. По этому шраму так и хотелось провести пальцем или кончиком языка.

Черт побери, неудивительно, что Брок Стюарт втюрился в нее. Дэн с оскорбительным равнодушием смерил Элизабет Стюарт взглядом с головы до ног.

На шее у нее на широком кожаном ремне висел тяжелый фотоаппарат «Никон». Свободная бирюзовая футболка не скрывала полных грудей. Узкие линялые джинсы подчеркивали стройные бедра и длинные ноги, а тисненый ремень с большой серебряной пряжкой — тонкую талию. Джинсы были заправлены в высокие, почти до колен, черные ковбойские сапоги, слегка поношенные, но явно дорогие.

— Осмотр закончен, шериф? — язвительно пропела Элизабет.

За тридцать четыре года жизни ее разглядывали предостаточно, но, пожалуй, никогда прежде это настолько не нервировало ее, что, впрочем, можно было отнести на счет обстоятельств, если в упор не замечать того, что представлял собою шериф Янсен. Он был великолепным образчиком мужского рода: высокий, худощавый, атлетически сложенный. От него исходил какой-то первобытный, животный, хищный магнетизм, его окружала аура силы и власти. В мятых холщовых штанах и сиреневой рубашке поло он был не очень похож на шерифа, но Элизабет безошибочно определила в нем главного, вожака. Да, вот он кто — самец-вожак.

Он поднял голову и посмотрел ей в глаза долгим равнодушным взглядом, давая понять: что бы она ни сказала, он бровью не поведет, если сам не захочет. У него были глаза полярного волка — зоркие, пронзительные, льдисто-голубые, глубоко посаженные под усиливавшей их хищное выражение прямой линией бровей. У Элизабет возникло неприятное чувство, что вся ее бравада его не обманет, что он может, если захочет, заглянуть ей прямо в душу, а значит, он опасен, и надо его остерегаться. — Когда вы обнаружили тело? — негромко спросил он, рассчитав так, чтобы его слышала только она. — Н-не знаю, — пробормотала Элизабет. — У меня не было часов.

Она могла бы добавить, что ее «Ролекс» мирно лежит в ломбарде города Атланта, но усомнилась, интересно ли это ее собеседнику. Никакого сочувствия его лицо не выражало; оно было бесстрастным, как лицо каменного идола.

— Мы считаем, что было около половины девятого, — вступил Марк Кауфман, обретя наконец утраченный при виде Элизабет дар речи.

— Значит, уже больше двух часов назад, — отрезал эн. Кауфман кинулся защищать даму.

— Чтобы позвонить, ей пришлось ехать от фермы Хауэра до дома на повозке. Сам знаешь, как Аарон Хауэр любит общаться с чужими. Думаю, он не очень торопился. потом мы ждали тебя…

Дэн смерил помощника ледяным взглядом, и у того комично вытянулось лицо. Затем он перевел взгляд на Элизабет:

— Вы видели убийцу?

— Нет. Я не видела никого, кроме… Она мельком взглянула на Джарвиса, запнулась и задала рот ладонью.

— Он так и лежал, когда вы нашли его?

— Нет. Он сидел в машине. Я открыла дверь, чтобы поговорить с ним, а он…

Она плотно сжала губы, силясь проглотить вставший в горле ком омерзения и ужаса. Ее всю трясло, перед глазами неотступно стояла одна картина: как мертвый Джарвис падает к ее ногам. Точнее, ей на ноги; его голова свалилась ей прямо на пальцы ног, и их так залило кровью, что она не могла отличить собственную кожу от красных ремешков босоножек. К горлу Элизабет опять подкатила тошнота, во рту стало горько.

— Значит, когда вы ушли, он лежал так? — деловито, без малейшего сострадания уточнил Янсен.

Элизабет заставила себя еще раз взглянуть на труп, ожидая встретиться с недоуменно смотрящими на нее стеклянными глазами, но не увидела ничего, кроме шапки сальных рыжих волос.

— Нет. Совсем не так.

Дэн резко обернулся к своему старшему помощнику.

— Кто трогал тело? — не располагающим к признаниям тоном осведомился он.

Кауфман переступил с ноги на ногу и хрустнул пальцами.

— Господи, Дэн, видел бы ты его. Мы не могли его так оставить; это было неприлично.

— Неприлично? — ледяным голосом мягко переспросил Дэн.

Помощник с трудом проглотил слюну.

— Мы только перевернули его, больше ничего. Все равно не похоже, чтобы убийца оставил его прямо там.

Медленно закипая, Дэн приподнял бровь и спросил еще мягче:

— Не похоже? А это мы откуда знаем, Марк?

Кауфман закрыл глаза, болезненно сморщился. Объяснения застряли у него в горле.

Дэн круто развернулся и зашагал обратно к «Линкольну».

Элизабет оторопело проводила его взглядом, потом смысл его слов дошел до нее. Разъяренная, она ринулась за ним, в два прыжка догнала и схватила за руку.

— Что вы имеете в виду?

Он остановился, презрительно посмотрел на нее, многозначительно задержав взгляд на ее наманикюренных пальцах, таких белых на фоне его загорелой кожи. Элизабет точно обдало жаром. Она как можно более непринужденно убрала руку и отступила на полшага в сторону. Очень опасен, снова мелькнуло у нее в мозгу. Она гордо подняла голову и ответила Янсену царственно-надменным взглядом.

— Вы хотите сказать, что я имею какое-то отношение к смерти Джарвиса?

— Я подозреваю, что вы, возможно, рассказали нам не всю правду, но убедиться в этом мы сможем только после опроса.

Ее глаза нехорошо блеснули, она набрала полную грудь воздуха, собираясь, видимо, популярно объяснить ему, что на думает о нем и его подозрениях, но Дэн как ни в чем не бывало отвернулся и махнул Кенни Спенсеру. Он услыхал, как она поперхнулась от злости, и злорадно улыбнулся. Вряд ли дамочке случалось часто видеть, чтобы мужчины поворачивались к ней спиной, и ему доставляла огромное удовольствие мысль, что он, вероятно, первый.

— Кенни, отвези мисс Стюарт обратно в участок, и пусть она подождет у меня в кабинете.

— Есть, сэр, — кивнул юноша и выжидательно посмотрел на Элизабет. — Мэм?

Она умышленно проигнорировала приглашение, шагнула к Дэну и снова схватила его за руку, не давая уйти.

— Шериф, я арестована?

— Пока нет.

— В таком случае у меня есть право явиться к вам позже и без конвоя. Я слышала, вы вызвали наряд из криминальной лаборатории штата, и предпочла бы остаться и посмотреть, как они работают. Я тоже делаю здесь свою работу.

— На вашу работу мне глубоко плевать.

— Вы не имеете права…

— Имею, миссис Стюарт. — Он нависал над нею, явно стремясь морально подавить ее своим ростом и пренебрежительным тоном. — Не забывайте, вы проходите как свидетель по делу об убийстве.

— Но я еще и представитель прессы.

— Постараюсь не использовать этот факт против вас. Что же, жизнь — борьба. Элизабет кивнула в сторону собравшейся по периметру оцепления небольшой толпы, которую, как могли, сдерживали несколько полицейских.

— У меня столько же прав находиться здесь, как и у них.

Ей претило делать деньги на человеческой смерти, но, с другой стороны, ведь это была сенсация. Ничто на благословенной земле не вернуло бы Джарвиса к жизни, но Джарвис даже в нынешнем своем печальном состоянии мог помочь ей уплатить по счетам и заработать на жизнь, хотя бы на первое время. И без боя она не позволит шерифу Янсену лишить ее заработка.

Дэн бросил взгляд на фотографов и репортеров, ждущих в сторонке, как гиены ждут объедков после льва. Они высматривали, где бы прорваться через оцепление и ухватить кусочек пожирнее для своей газеты или программы новостей, ловили каждое слово, охотились за любыми крохами информации. В толпе Дэн легко определял тех, кто приехал из Миннеаполиса и Сент-Пола. У них были особые лица: голодные, агрессивные, умные. Их глаза блестели тем самым возбуждением, что и у Энн Маркхэм в предвкушении быстрого, жесткого секса. Другие, из местных радиостанций и газет Рочестера, Остина и Уайноны, были поскромнее на вид, но так же настойчиво лезли покопаться в грязи. Все они одним миром мазаны. А отсюда их следовало бы гнать поганой метлой. Нечего им здесь делать. Убили человека, это трагедия, а не повод лишний раз щелкнуть фотоаппаратом.

Не глядя на Элизабет, он резким кивком показал на ближайший полицейский джип.

— Увези ее, Кении.

— Нет! — яростно прошипела Элизабет, как и он, совершенно не желая, чтобы собратья по перу слышали ее, и наклонилась к нему, так что они чуть не столкнулись лбами. — Я его нашла…

— И у вас эксклюзивные права на репортаж? — презрительно сощурясь, фыркнул Дэн. Сучка хладнокровная, готова на чем угодно делать деньги. Похоже, ей совершенно все равно, жив этот бедолага или умер.

Он подумал о мужчинах, которых она любила и бросала; о том, как пыталась выдоить побольше золота из Брока Стюарта; о Трисси, променявшей его на более молодого и честолюбивого партнера, о лос-анджелесских газетах, набросившихся на его развод, как жадные кошки на пролитую сметану, и ему стало еще труднее сдерживать злобу.

— Вы считаете, что заслуживаете особого отношения, миссис Стюарт? — криво улыбнулся он. — Что ж, хорошо.

Не успела Элизабет ахнуть, как он схватил ее за руку выше локтя и потащил обратно к телу, именно потащил, как ребенок плюшевого мишку за лапу; остановился, присел на корточки рядом с Джарвисом и грубо дернул ее за собой вниз, так что ей пришлось выпустить фотоаппарат и схватиться за открытую дверцу «Линкольна», чтобы не свалиться прямо на труп. Не сдержав стона, Элизабет опустилась рядом с ним. Тяжелый фотоаппарат болтался у нее на шее, гравий больно впивался в коленки.

— Значит, эксклюзивный репортаж?

Не сводя с нее взгляда, Дэн рывком перевернул тело.

— Берите камеру, Лиз, ваш звездный час настал. Давайте, пользуйтесь, пока вы здесь. Постарайтесь взять в фокус очаровательную улыбку — ту, что под его вторым подбородком.

У Элизабет перед глазами все поплыло. На нее заново навалился тот ужас, который она пережила два часа назад, но она проглотила слезы и подняла взгляд на шерифа Янсена, ненавидя его так сильно, как еще никогда и никого.

— Господи боже, да вы мерзавец.

— Помни об этом, лапочка.

Дэн поднялся на ноги, рывком поднял Элизабет и обернулся, чтобы передать ее Спенсеру, но тот имел неосторожность посмотреть на Джарвиса и теперь согнулся пополам над багажником «Линкольна». Его неудержимо рвало.

— Элстром! — крикнул Дэн. Бойд стоял в стороне, безразлично пялясь на труп. — Отвези миссис Стюарт в участок и устрой поудобнее. Она будет давать показания, когда я приеду.

Элстром с трудом оторвал взгляд от Джарвиса, недовольно сдвинул брови.

— Но ребята из лаборатории…

— Разберутся без твоего чуткого руководства, — отрезал Дэн, за локоть подводя к нему Элизабет.

— Хорошо, шериф, я дам показания.

Она выдернула руку из потной лапы Элстрома и решительно шагнула обратно к Янсену. В голове у нее роились ответы — грубые, оскорбительные, саркастические, но слова почему-то не шли с языка. Взгляд у шерифа был насмешливый, снисходительный; если она выйдет из себя, он только посмеется над нею, а если отступит — начнет глумиться. Ситуация патовая. Больше всего на свете Элизабет сейчас хотелось ударить его, но ко всем сегодняшним глупостям ей только не хватало оскорбить представителя закона.

— Не хватает слов, миссис Стюарт? — приподняв бровь, спросил Янсен.

— Нет, — сквозь зубы процедила Элизабет, — просто Не могу подобрать для вас достаточно плохих слов.

— Там у меня на столе есть словарь. Берите, не стесняйтесь.

— Солнце мое, не искушай меня, — огрызнулась она, делая шаг назад к заждавшемуся у машины Элстрому. — Я бы взяла и употребила по назначению, да, боюсь, бумага жестковата.

Несмотря на всю неприязнь к ней, Дэн усмехнулся. Да, перца в ней хватает, и задница что надо, подумал он, глядя ей в спину. И походка — просто с ума сойти. И джинсы на ней сидят так, что старик Леви Страусе, должно быть, ворочается в гробу от вожделения.

И, увы, при всем при этом ничего, кроме неприятностей, ждать от нее не приходится.