"Наследие последнего тамплиера. Кольцо" - читать интересную книгу автора (Молист Хорхе)

ГЛАВА 6

Так продолжалось несколько недель. Я гордилась своими кольцами и, несмотря на превосходные отношения с Майком… продолжала носить перстень с кровавым камнем. Мне нравилось проецировать красный крест на бумагу, на салфетку или на простыни. Все связанное с этим кольцом было покрыто тайной. Как и почему оно попало ко мне? Интуитивно я понимала, что за этой загадкой кроется какая-то еще более глубокая тайна и что это не просто любезное подношение по случаю дня рождения.

Каждый раз, когда я смотрела на кольцо, передо мной возникали образы раннего детства: мой крестный Энрик, его сын Ориоль, Луис и множество деталей прошлого, сохранившихся в памяти, но долго не привлекавших моего внимания.

Я знала: что-то должно произойти, и кольцо — всего-навсего начало, но испытывала нетерпение и никак не могла совладеть с любопытством. Мои ожидания и предчувствия оправдались.

— Мисс Вильсон, — сказал консьерж по внутреннему телефону. — Сегодня утром на ваше имя поступило заказное письмо.

Сначала я подумала, что речь идет о каком-нибудь деле моих клиентов, но потом эта мысль показалась мне абсурдной. Я никогда не получала служебной почты на домашний адрес. Потом я убедила себя проявить осторожность, поскольку это могло быть письмо от убийцы или нечто подобное, распространенное в те времена.

— Принести его сейчас? — спросил консьерж. — Письмо из Испании.

— Да, пожалуйста.

Меня охватило возбуждение. Вот оно! Так и должно было случиться!

Когда я взяла письмо, у меня задрожали руки. С улыбкой, но не слишком любезно я раскланялась с сеньором Ли, однако он решил воспользоваться случаем и поговорить со мной о весьма важных вещах, касающихся сообщества собственников.

Увидев, что отправитель письма барселонский нотариус, я не стала искать нож для разрезания конверта, а вскрыла его руками.

«Сеньоре донье Кристине Вильсон.

Уважаемая сеньора,

Настоящим имею честь пригласить Вас на чтение второго завещания дона Энрика Бонаплаты, по которому вы являетесь одним из бенефициариев.

Чтение состоится в нашей конторе в двенадцать часов в субботу 1 июня 2002 года. Просим подтвердить принятие данного предложения».

Письмо было подписано тем же нотариусом.

«Все, — сказала я себе, — теперь матери не удастся удержать меня. Я поеду в Барселону».

И все же мать попыталась удержать меня. О письме я сообщила ей за столом, когда мы с Майком в следующее воскресенье навестили моих родителей. Мать не прокомментировала сообщение, но отец выразил удивление.

— Завещание? Его должны были зачитать, а наследство поделить вскоре после смерти Энрика. Неужели он оставил два завещания? С условием вскрыть второе через четырнадцать лет после чтения первого? Как странно!

Да, это было странно, очень странно. И загадочно.

— Не стоит ехать, Кристина, — сказала мне мать, когда мы остались наедине. — Все это кажется мне подозрительным. Что-то в этом есть необычное, зловещее.

— Но почему? Почему мне не следует ехать?

— Не знаю, Кристина. Это сообщение о втором завещании абсурдно. Кто-то хочет завлечь тебя в Барселону.

— Мам, ты что-то от меня скрываешь. В чем дело? Откуда этот страх? Почему мы туда никогда не возвращались, даже на короткое время? Почему ты не поддерживаешь отношений со своими друзьями?

— Не знаю. Это предчувствие, что там тебя ожидает что-то плохое.

— Я все равно поеду.

— Не нужно, Кристина. — В ее голосе звучала тревога. — Забудь обо всем этом. Откажись от поездки. Пожалуйста.


Об отшлифованные подножия скал бешено бились волны. Они тащили за собой камни, и те, переворачиваясь, ударялись с глухим звуком, напоминающим стук костей. По небу мчались маленькие облака, и на ужасную сцену внизу падали то тени, то солнечный свет.

На пляже группа мужчин в грязных лохмотьях, прикованных друг к другу и к деревянному брусу, кричали и спорили, что лучше: бежать или защищаться. Кое-кто молился, ожидая своей участи и безучастно глядя на то, как рубят головы их товарищам.

Кровь заливали камни, землю, мертвые тела, тех, кто в отчаянии спорил, и… мои руки. А солнце то освещало сверкающую сталь палачей, то пряталось за облака. Смерть, как тень, стелилась по земле и оставляла трупы. Меня охватила глубокая печаль, но я была с теми, в серых туниках, кто умело и быстро оттягивал назад головы своих жертв и одним или двумя ударами ножа разрезал им горло до самой яремной вены. Один из моих товарищей, более молодой, убивая людей, плакал. А палач в темной тунике, украшенной справа вышивкой, поблескивал красным крестом, таким же, как и на моем перстне. Человек с кольцом был там. Он командовал убийцами, и все, что я видела, происходило на его глазах, тоже полных слез. Крики затихли, и движение приостановилось. Когда последний пленник испустил дух, человек с кольцом встал среди камней на колени, чтобы помолиться, и мне передалась его боль. Я тоже безутешно заплакала. Невыносимая жалость шла из глубины души.

Очнулась я, сидя в кровати. Я действительно плакала, а чувство горечи и душевная боль были настолько реальными, что заснуть мне больше не удалось. К счастью, до того времени, когда я обычно вставала, оставалось всего полчаса, и я провела их, размышляя о своем ночном кошмаре. Что со мной происходило? Неужели на меня так воздействовал посмертный подарок Энрика? Связано ли это кольцо с ночными видениями прошлого, полными душевной боли? Посмотрев на свою руку, я заметила, что кольцо с кроваво-красным рубином блестело гораздо сильнее, чем кольцо с бриллиантом, свидетельством любви. Когда наконец зазвонил будильник, я испытала неимоверное облегчение. Как же мне хотелось вернуться в реальный мир!