Холт ВикторияМаска чародейки

Виктория ХОЛТ

Маска чародейки

Глава 1

Три желания в волшебном саду

Я в западне. Опутана паутиной, и какая радость от того, что я сама ее сплела. Когда я думаю о серьезности содеянного, меня охватывает леденящий страх. Я вела себя неподобающим образом, возможно, преступно, каждое утро я просыпаюсь и чувствую Над головой тяжелую тучу, я спрашиваю себя: какие новые неприятности ждут меня сегодня?

Как часто я сожалею, что узнала о Сюзанне, Эсмонде и об остальных особенно о Сюзанне. Лучше бы мне не видеть замок Мейтленд - такой, величественный, торжественный, с массивными воротами, серыми стенами и бойницами словно из средневекового романа. Не повидай я его, не поддалась бы искушению.

Вначале все казалось так просто, и я находилась в отчаянном положении.

Старый дьявол за спиной искушает тебя, - решила бы моя старинная приятельница Кугаба с острова Вулкан.

Справедливо. Дьявол соблазнял меня, и я поддалась искушению. Поэтому я нахожусь сейчас здесь, в замке Мейтленд, запутавшаяся и отчаявшаяся, ищущая выход из ситуации, которая с каждым днем становится все более опасной.

Все началось много лет тому назад, фактически еще до моего рождения. Это история жизни моих родителей, Сюзанны и моей. Но впервые я поняла, что я не такая как все, когда мне исполнилось шесть лет.

***

Первые годы своей жизни я провела в коттедже "Дикая яблоня" в деревне Черингтон. Главным зданием в деревне была церковь, а в центре деревни находилось озеро, по утрам в хорошую погоду на деревянной скамейке возле него всегда собирались старики и беседовали. Там стояло и "майское дерево" столб, украшенный цветами и лентами, вокруг которого танцуют первого мая. Жители деревни выбирают королеву и отмечают праздник, а я наблюдала за торжествами сквозь деревянные венецианские жалюзи в гостиной, если мне удавалось улизнуть из-под бдительного ока тети Амелии.

Тетя Амелия и дядя Уильям были религиозными людьми и считали, что необходимо избавиться от майского столба, так как это языческая церемония, но, к счастью, большинство жителей думали иначе.

Как мне хотелось находиться среди них, приносить ветки из леса, плести венки и танцевать вокруг столба вместе с весенними шалуньями. Я считала, что самое большое счастье - быть избранной королевой мая, но на эту почетную роль избирались девушки не моложе 16 лет, а мне еще не исполнилось и шести.

Я принимала странности моей жизни и могла бы не замечать их, если бы не кивки и намеки в мой адрес. Однажды я услышала слова тети Амелии.

- Уильям, я не уверена, что мы поступили правильно. Но мисс Анабель так умоляла меня, и я согласилась.

- Она же платит, деньги, - напомнил дядя Уильям.

- Но мы потворствуем греху, вот и все. Дядя Уильям заверил ее, никто не назовет их грешниками.

- Мы отпустили грех грешнице, - настаивала она.

Уильям ответил, что их не в чем обвинить. Они делают то, за что им платят, а возможно, они даже спасли душу от адского пламени.

- Грехи родителей отражаются на детях, - проворчала тетя Амелия.

Он согласно кивнул и отправился в сарай, где из полена выстругивал колыбель Христа для Рождественского праздника в церкви.

Я поняла, что дядю Уильяма меньше беспокоит безупречность поступков, чем тетю Амелию. Иногда он даже улыбался, правда украдкой, словно он стыдился своей улыбки, а застав меня у окна, когда я подглядывала на улицу на праздничное гуляние, он сразу вышел из комнаты и не сделал мне замечания.

Естественно, я пишу эти строки по прошествии многих лет, но теперь я считаю, что уже в то время я начала понимать: обо мне в деревне ходят разговоры. Тетя Амелия и дядя Уильям представляли собой неподходящую пару для воспитания маленького ребенка.

Мэтти Грей, соседка, часто сидевшая на крыльце в погожие дни, слыла в деревне личностью. При каждом удобном случае я любила разговаривать с Мэтти. Она знала это и при моем приближении начинала производить странные звуки, напоминающие сопение, и ее толстое тело тряслось - так она смеялась. Она окликала меня и приглашала присесть на ступеньку. Она. называла меня "бедной маленькой крошкой" и наставляла своего внука Тома, чтобы он хорошо относился к малышке Сьювелин.

Мне нравилось такое имя, образованное от сложения моего имени Сьюзан и фамилии Эллин. Думаю, что "в" вставили для слитности произношения. Получилось хорошее, редкое имя. В нашей деревне было много девушек Эллин, а одну звали Сью, а Сьювелин звали только меня.

Том слушался бабушку и не позволял другим детям дразнить меня, потому что я не такая, как все. Я ходила в школу, которую организовала бывшая гувернантка дочери нашего сквайра, дочь его выросла, и услуги гувернантки больше не требовались. Вот тогда молодая леди открыла школу в маленьком помещении рядом с церковью, туда ходили деревенские дети, включая и внука сквайра Энтони. Через год для него пригласят настоящего учителя, а потом отправят в школу-интернат. В гостиной мисс Брент собиралось разнородное общество Мы писали буквы деревянными палочками на подносах с песком. Нас было 20 детей, младшему пять лет, старшему одиннадцать. Некоторые дети заканчивали образование уже в одиннадцать лет, другие продолжали учиться. Кроме наследника сквайра среди нас были дочери врача, трое детей местного фермера и еще такие ребята, как Том Грей Я отличалась от них.

Дело в том, что мою жизнь окружала какая-то тайна. Родилась я не в деревне, меня привезли туда. Появление на свет детей - такое событие, о котором много говорят, прежде чем ребенок родится. Со мной все было не так. Я жила в чужой семье. Меня хорошо одевали, иногда я даже носила более дорогую одежду, чем позволял статус моих опекунов.

И еще были ее визиты. Она приезжала ко мне раз в месяц.

Она была красавица. Приезжала к нам на станционной пролетке, и меня отправляли в гостиную повидаться с ней. Я понимала торжественность этих посещений, ведь мы не пользовались гостиной в обычные дни, а лишь по особым случаям, например, когда заходил викарий. Венецианские жалюзи всегда опущены, чтобы на солнце не выгорели мебель и ковер. В гостиной царила атмосфера святости, видимо, из-за картин с изображением распятого Христа и Святого Себастьяна. Изображение Святого Себастьяна, пронзенного стрелами и истекающего кровью, соседствовало с портретом нашей королевы в молодости. Она смотрела строго, презрительно и с неодобрением. Гостиная угнетала меня, и только первого мая я поддавалась соблазну и смотрела на уличные торжества сквозь щелки в жалюзи.

Но когда приезжала она, комната преображалась. Она всегда была чудесно одета, носила блузки с оборками и кружевами, длинные облегающие юбки и маленькие шляпки, украшенные лентами и перьями.

Она говорила. "Привет, Сьювелин", словно стеснялась меня. Потом протягивала руку, и я бежала к ней. Она брала меня на руки и внимательно изучала. Я беспокоилась, прямой ли пробор у меня на голове, не выбились ли волосы, не забыла ли я помыть уши.

Мы садились рядышком на диван. Как я его ненавидела, потому это он был сделан из конского волоса и щекотал ноги даже через чулки. Но когда радом сидела она, я этого не замечала. Она задавала мне много вопросов, все они касались меня лично. Что я люблю есть? Не холодно ли мне зимой? Что я изучаю в школе? Как ко мне относятся другие ребята? Когда я научилась читать, она захотела проверить, насколько хорошо это у меня получается. Она крепко обнимала меня, а когда появлялась пролетка, чтобы увезти ее на станцию, она крепко прижимала меня к себе и, казалось, она сейчас расплачется.

Я чувствовала себя польщенной, потому что, хотя она и говорила недолго с тетей Амелией, все же приезжала она ко мне.

После ее отъезда все в доме изменялось. Дядя Уильям старался изо всех сил не улыбаться, а тетя Амелия ходила и чуть слышно приговаривала:

- Ну, я не знаю. Я не знаю.

Естественно, эти визиты не оставались незамеченными в деревне. Джеймс, кучер, и станционный смотритель шептались о ней. Позже я поняла, они сделали соответствующие выводы из этих посещений. Я разобралась бы в них намного раньше, если бы внук Мэтти Грей не заботился обо мне. Том дал понять, что я нахожусь под его защитой и всякий, кто обидит меня, будет иметь дело с ним. Я любила Тома, хотя он не часто снисходил до разговора со мной. Но он был для меня защитником, рыцарем в сверкающих доспехах, моим Лоэнгрином.

Но даже Тому не удавалось запретить детям шептаться обо мне, склонив головы. А однажды Энтони Фелтон заметил у меня под нижней губой справа от подбородка родинку.

- Посмотрите-ка на отметину на лице Сьювелин. Здесь ее поцеловал дьявол, - закричал он.

Они, слушали с широко открытыми глазами, как он рассказал им, что ночью приходит дьявол и выбирает себе кого-нибудь. Потом он их целует, и на месте поцелуя остается отметина.

- Глупости, - возразила я. - У многих людей есть родинки.

- Это особая, - мрачно заявил Энтони. - Я ее сразу могу узнать. Однажды я видел колдунью, и у нее была точно такая же родинка возле рта... Ясно теперь?

Все ребята с ужасом глазели на меня.

- Она не похожа на колдунью, - рискнула возразить Джейн Мотли.

Конечно, не похожа. На мне строгое саржевое платье, светло-каштановые волосы заплетены в две тугие косички и завязаны голубыми лентами. Хороший, аккуратный стиль - комментировала тетя Амелия и не разрешала мне распустить волосы.

- Колдуньи меняют внешность, - объяснил Энтони.

- А я всегда знала, что Сьювелин не такая, как все, - сказала Джил, дочь кузнеца.

- А какой он... дьявол? - спросил кто-то.

- Не знаю, я его никогда не видела, - нахмурилась я.

- Не верьте ей. У нее отметина дьявола на лице, - настаивал Энтони Фелтон.

- Ты глупый мальчишка. Если бы ты не был внуком сквайра, тебя никто бы не слушал, - рассердилась я.

- Колдунья, - стоял на своем Энтони.

В тот день Тома не было в школе, он помогал отцу выкапывать картофель.

Я оробела, они так странно смотрели на меня, я сразу почувствовала свое одиночество, изолированность, свою отличительность от стада. Это странное чувство - экзальтация, потому что я другая, особенная, и одновременно страх.

Но в тот момент вошла мисс Брент, и шепот прекратился, но когда занятия закончились, я выбежала из школы. Я боялась этих детей из-за того, что прочитала в их глазах. Они на самом деле поверили, что ночью ко мне явился дьявол и оставил на моем лице свой знак.

Я побежала через улицу, где на крыльце у своей двери сидела Мэтти Грей, сложив руки на коленях.

Она окликнула меня:

- Куда это ты бежишь?.. Как будто за тобой гонится дьявол.

Меня охватил страх. Я оглянулась. Мэтти рассмеялась:

- Это так говорят. За твоей спиной нет никакого дьявола. А ты и впрямь испугалась.

Я села у ее ног.

- Где Том?

- Все еще копает картошку. В этом году славный урожай. - Она облизнулась. - Нет ничего лучше картошки - горячей, рассыпчатой, в мундире.

- У меня на лице родинка. Она посмотрела.

- Ну и что? Родинка очень красивая.

- Они говорят, меня поцеловал дьявол.

- Кто говорит?

- В школе.

- Они не имеют права так говорить. Я скажу Тому. Он их успокоит.

- А тогда почему у меня родинка, Мэтти?

- Так иногда бывает при рождении. Люди могут родиться с разными родимыми пятнами. У тети моей кузины на лице пятно, напоминающее куст клубники... Ее мать любила клубнику, когда ждала ребенка.

- А что любила моя мать, если я родилась с родинкой?

Я задумалась: а где моя мать? Это еще одна странность. У меня нет матери и нет отца. В деревне есть сироты, но они знают, кто были их родители. А я не знаю. В этом вся разница.

- Но мы не можем этого знать, дорогуша, - успокоила меня Мэтти. - Такие вещи случаются с людьми! Я даже видела девочку, у которой на руке шесть пальцев. Вот это нелегко спрятать. А что такое родинка, которую раньше не замечали? Знаешь что, она очень даже симпатичная. Некоторые леди специально рисуют себе родинки на лице для красоты. Тебе нечего о ней беспокоиться.

Мэтти всегда умела успокоить меня. Она была полностью довольна своей жизнью, хотя жила в маленьком, темном коттедже недалеко от своего сына, отца Тома.

- Рядом, но не слишком, - так она говорила. - А так и должно быть.

А в хорошую погоду она любила сидеть на крыльце и смотреть, что происходит вокруг, больше ей ничего не нужно.

Тетя Амелия считала предосудительным подобное времяпрепровождение, но у Мэтти своя жизнь, и она довольна ею, а это удается далеко не всем жить собственной жизнью и получать от этого удовольствие.

Когда на следующий день я пришла в школу, ко мне подошел Энтони Фелтон и доверительно прошептал:

- Ты ублюдок.

У меня округлились глаза. Я слышала, этим словом ругаются, и только собралась сказать ему, что я о нем думаю, но в этот момент подошел Том, и Энтони сразу же улизнул.

- Том, он назвал меня ублюдком.

- Ничего, - вздохнул он и добавил загадочно, - это не в том смысле, в каком ты думаешь.

В то время я ничего не поняла.

За два дня до моего рождения (мне исполнялось шесть лет) тетя Амелия позвала меня в гостиную Это выглядело очень торжественно, и я с трепетом ожидала, что она мне скажет.

Было первое сентября, и солнечный луч пробрался сквозь щелку в жалюзи. Сейчас я вижу все отчетливо: диван из конского волоса, стулья (сиденья тоже из конского волоса, но, к счастью, на них почти никто не садился) с чехлами на прямых спинках, всякие мелочи в углу (пыль с них стирали два раза в неделю), картины с изображениями святых и портрет молодой королевы с недовольным выражением лица, руки ее сложены, и лента спускается с округлого плеча. Невеселая комната, и луч солнца выглядел в ней совсем не к месту. Наверняка тетя Амелия заметит его и плотнее закроет жалюзи.

Но нет. Она слишком чем-то озабочена и задумчива.

- Третьего числа приедет мисс Анабель, - сообщила она. Это день моего рождения.

Я сжала ладони и ждала. Мисс Анабель всегда приезжала на мои дни рождения. - Она собирается сделать тебе приятное. Мое сердце забилось. Я задержала дыхание.

- Если ты будешь хорошо себя вести... - это ее неизменное вступление, и я не обращаю на него внимания. - Ты наденешь воскресное платье, хотя будет четверг.

Надеть в четверг воскресное платье что-нибудь да значит!

Тетя Амелия плотно сжала губы. Значит, она не одобряет нашу встречу.

- Она увезет тебя на целый день.

Меня ошеломила новость. Я едва могла устоять на месте, мне хотелось вскочить на стул и прыгать.

- Нам нужно все сделать правильно. Я не хочу, чтобы мисс Анабель подумала, что мы воспитываем тебя не как настоящую леди...

Я выпалила, что все будет хорошо. Я не забуду, чему меня учили: не буду разговаривать с полным ртом, в карман положу носовой платок, не буду мямлить и говорить только тогда, когда ко мне обращаются.

- Отлично, - одобрила тетя Амелия. А позже она сказала дяде Уильяму:

- И о чем только она думает? Мне это не нравится. Это растревожит ребенка.

Наступил великий день моего шестилетия. Я надела высокие ботинки на кнопках, хлопчатобумажное платье и темно-синий жакет, темно-синие перчатки и соломенную шляпу с резинкой под подбородком.

Со станции мисс Анабель приехала на пролетке, и обратно мы поехали вместе. В тот день мисс Анабель вела себя по-другому. Мне пришло в голову, что она побаивается тетю Амелию. Она нервно смеялась; брала меня за руки и повторяла: "Это прекрасно, Сьювелин".

Под любопытным взором станционного смотрителя мы сели в поезд и отправились в путь. Не помню, чтобы прежде я ездила поездом, и не знаю, что меня взволновало больше: звук колес, выстукивающих какую-то веселую песенку, или пейзаж за окном, мы мчались мимо полей и лесов. Но самое приятное - мисс Анабель сидит рядом и пожимает мне руки.

Мне хотелось о многом спросить ее, но я помнила свое обещание, данное тете Амелии, вести себя прилично.

- Ты какая-то притихшая, Сьювелин, - обратила внимание мисс Анабель. Я ответила, что воспитанные дети не начинают разговор первыми.

Она засмеялась. Она так заразительно смеется, что мне тоже всегда хочется хохотать вместе с ней.

- Забудь об этом. Разговаривай со мной всегда, когда захочешь, и говори обо всем, что приходит тебе в голову.

Странно, но после снятия с меня запрета я почувствовала скованность:

- Лучше вы меня спрашивайте, а я буду отвечать. Она обняла меня:

- Я хочу услышать, что ты счастлива. Ты ведь любишь дядю Уильяма и тетю Амелию, не так ли?

- Они очень хорошие. А тетя Амелия лучше дяди Уильяма.

- Он недобрый? - забеспокоилась она.

- Нет, он даже добрее. Но тетя Амелия такая правильная, что ей трудно быть доброй. Она никогда не смеется... - Я осеклась. Мисс Анабель часто смеялась, и выходило, что она не правильная.

Она снова обняла меня и прошептала:

- О, Сьювелин, ты такая маленькая.

- Нет, я больше Клары Фин и Джейн Мотли, а они меня даже старше.

Она не выпускала меня из объятий, и я не могла видеть выражение ее лица.

Поезд остановился, и она вскочила с места:

- Мы выходим.

Она взяла меня за руку, и мы сошли с поезда. Мы почти побежали по платформе. Рядом стояла бричка, и в ней сидела женщина.

- О, Джанет, я знала, что ты приедешь.

- Это не правильно. - Женщина смотрела на меня. У нее бледное лицо, каштановые волосы, зачесанные на уши и уложенные в пучок. На голове коричневая шляпка с лентами, завязанными бантом под подбородком. Она старалась удержаться от улыбки и этим напомнила мне дядю Уильяма.

- Вот, значит, ребенок, мисс.

- Это Сьювелин, - представила меня мисс Анабель.

Джанет прищелкнула языком:

- Право, не знаю, почему я... - начала она.

- Джанет, ты прекрасно проводишь время и знаешь это. Взяла корзину?

- Как вы велели, мисс.

- Сьювелин, залезай. Мы поедем на прогулку. Джанет сидела впереди и правила лошадью. Мисс

Анабель и я устроились сзади. Она крепко держала меня за руку и снова смеялась.

Бричка тронулась с места, и вскоре мы катили по зеленым аллеям. Мне хотелось, чтобы мы так и ехали целый день. Я попала в чудесный мир. Деревья только начали окрашивать листья в багряные тона, в воздухе стояла легкая дымка, и солнечный свет пробивался сквозь нее, это придавало загадочность пейзажу.

- Тебе не холодно, Сьювелин? - забеспокоилась мисс Анабель.

Я радостно покачала головой. Мне не хотелось разговаривать, я боялась нарушить очарование момента. Боялась, что вдруг проснусь и окажусь в своей кровати, а это все мне только приснилось. Я пыталась задержать каждое мгновение, насладиться им. Вот сейчас, сейчас. Все происходит сейчас, но мне хотелось, чтобы это не кончалось. Я была взволнована и безмерно счастлива.

Бричка неожиданно остановилась, и я выдохнула от разочарования. Но это было только начало.

- Вот мы и приехали. Однако, мисс Анабель, считаю, что мы слишком близко...

- Перестань, Джанет. Мы в совершенной безопасности. Сколько времени?

Джанет посмотрела на часы, пристегнутые к черной блузке из бомбазина.

- Половина одиннадцатого.

Мисс Анабель кивнула:

- Возьми корзину, все приготовь. Мы пойдем погуляем. Ведь ты не против, Сьювелин? Я готова на все, если рядом мисс Анабель.

- Осторожнее, мисс. Если вас увидят...

- Нас не увидят, мы не подойдем слишком близко.

- Надеюсь.

Мисс Анабель взяла меня за руку, и мы пошли.

- Она сердится? - уточнила я.

- Она осторожничает.

- Что это значит?

- Она не любит рисковать.

Я не поняла, что имеет в виду мисс Анабель, но я была слишком счастлива, чтобы задумываться.

- Пойдем в лес. Я хочу показать тебе кое-что. Побежали!

Мы бежали по траве мимо деревьев.

- Догони меня, Сьювелин.

Мне почти удалось догнать ее, но в последний момент она со смехом ускользала от моих рук. Я задыхалась не от бега, а от счастья. Потом между деревьями показался просвет, лес поредел и кончился.

- Сьювелин, посмотри туда, - понизила голос она.

В четверти мили от нас стоял сказочный замок.

- Что ты о нем думаешь?

- Он... настоящий? - У меня перехватило дыхание.

- Конечно... настоящий. Он стоит здесь много много лет.

У меня хорошая зрительная память, я могу детально запомнить предмет, посмотрев на него лишь раз. Поэтому замок Мейтленд запомнился мне на всю жизнь. Я опишу его, каким я знаю его теперь. А в шестилетнем возрасте, в тот чудесный памятный день моего детства, я считала его волшебным замком и вспоминала его долгие годы как сон или мечту.

Замок выглядел величественным и таинственным. Его окружали высокие стены, по четырем углам возвышались смотровые башни. С каждой стороны квадратные башни со шпилями и традиционные огромные ворота. В стенах длинные узкие прорези окон, замок облицован тесаным камнем. Парапет над боковой башней защищал расположенный под ним портал и напоминал нам о том времени, когда сверху лили горячее масло на всех, кто пытался пробраться сквозь укрепления в замок. За бойницами расположены проходы, с которых защитники замка могли осыпать нападающих стрелами. Обо всем этом я узнала позднее, познакомилась со всеми выступами винтовых лестниц, не раз обошла весь замок. Но с того момента я была очарована замком, он меня околдовал. Позднее мне хотелось думать, что я поступаю, как велит мне замок.

Но в тот день я лишь безмолвно стояла рядом с мисс Анабель. До меня донесся ее смех, и она прошептала:

- Тебе нравится?

Нравится? Слишком неподходящее слово, чтобы выразить чувства, охватившие меня. Я раньше не видела таких чудесных замков. У нас в классе висела картина, где изображен Виндзорский замок. Он очень красивый. Но ведь то картина, а это настоящий замок. Лучи сентябрьского солнца преломлялись на острых углах башен и заставляли их сверкать.

Она ждала моего ответа.

- Он прекрасен. Он... настоящий.

- Да, настоящий. Ему 700 лет.

- Семьсот! - повторила я.

- Древний, правда? А ты на этой земле существуешь только шесть лет... Я рада, что он тебе понравился.

- В нем кто-нибудь живет?

- Да, живут.

- Рыцари... А может, королева?

- Нет, не королева. А в наши дни нет больше рыцарей в доспехах... дам: в старинных замках.

Неожиданно появились всадники - девочка и три мальчика. Девочка ехала на пони, я обратила на нее внимание, потому что она примерно моего возраста. Мальчики постарше.

Мисс Анабель ахнула, взяла меня за руку и потянула к кустам.

- Все в порядке. Они возвращаются.

- Они живут в замке?

- Не все, только Сюзанна и Эсмонд, Малком и Гарт у них гостят.

- Сюзанна. Похоже на мое имя.

- Да.

Всадники проехали по мосту через ров, въехали в ворота и скрылись из вида.

Их появление отразилось на настроении мисс Анабель: она крепче сжала мою руку и потянула обратно. Она побежала, я старалась не отставать, мы снова смеялись.

Мы вернулись на полянку, где оставили Джанет. Она расстелила скатерть на траве, разложила вилки, ножи и тарелки и открыла корзину.

- Подождем немного, - предложила мисс Анабель.

Джанет кивнула, поджав губы, словно сдерживаясь и стараясь не сказать какую-то неприятную вещь.

Мисс Анабель заметила ее гримасу и отреагировала:

- Это не твое дело, Джанет.

- Конечно, нет. - Она походила на наседку с распушенными перьями. - Мне это отлично известно. Я делаю, что мне велят.

Мисс Анабель подтолкнула ее в бок:

- Послушай!

Мы все прислушались. Безусловно, это цокот копыт.

- Будьте осторожны, мисс, - предупредила Джанет, - может, это и не он.

Появился всадник. Анабель вскрикнула от радости и бросилась к нему. Он соскочил с лошади и привязал ее к дереву. Мисс Анабель по сравнению с ним казалась маленькой. Он положил руки ей на плечи и смотрел несколько секунд. Потом спросил:

- Где она?

Мисс Анабель протянула руку, и я побежала к ней.

- Вот Сьювелин, - представила она меня.

Я сделала реверанс, так меня учили приветствовать викария и сквайра. Он поднял меня на руки и внимательно посмотрел.

- Да она маленькая.

- Не забудь, ей только шесть лет. А что ты ожидал увидеть? Амазонку? Она высокая для своего возраста. Правда, Сьювелин?

Я подтвердила, что выше Клары Фин и Джейн Мотли, хотя они обе старше.

- Молодец. Я рад, что ты их переросла.

- Но вы же их не знаете, - протянула я.

Они оба рассмеялись. Он поставил меня на землю и погладил по голове. Волосы у меня сегодня были распущены, мисс Анабель не любила косички.

- Сейчас будем обедать. Джанет все приготовила. - И прошептала мужчине:

- Совсем не одобряет.

- Мне не требуется одобрения.

- Она считает, это очередная безумная идея с моей стороны.

- Она права.

- Ты же этого хотел не меньше меня, сознайся. Он все еще гладил меня по голове, потом растормошил мои волосы и добавил:

- Думаю, да.

Сначала мне не хотелось, чтобы он и Джанет были вместе с нами. Я одна хотела находиться рядом с мисс Анабель. Но через некоторое время я передумала. Лучше б не было Джанет. Она сидела от нас поодаль, и выражение ее лица напоминало мне тетю Амелию, а это в свою очередь говорило, что этот замечательный день закончится и я вернусь в деревню. Но пока длилось это мгновение, и оно было прекрасно.

Я сидела между мисс Анабель и мужчиной. Она называла его Джоэл. Мне не сказали, как к нему обращаться, и это меня смущало. В нем было что-то, что не позволяло забыть о его присутствии. Я поняла, что Джанет его побаивается. Она разговаривала с ним не так, как мисс Анабель, и называла его "сэр".

У него были темно-карие глаза и светло-каштановые волосы, на подбородке ямочка, белые ровные зубы, сильные руки. Я обратила на них внимание, на мизинце кольцо-печатка. Он наблюдал за мной и мисс Анабель, а она смотрела на нас двоих. Джанет достала вязание. Постукивание спиц и плотно сжатые губы свидетельствовали, что она не одобряет происходящее.

Мисс Анабель спрашивала меня о коттедже, о тете Амелии и дяде Уильяме. Многое она уже спрашивала раньше. Я поняла, она хочет, чтобы он услышал мои ответы. Он внимательно слушал и иногда кивал головой.

Еда была замечательная, меня очаровали события того дня, и все казалось необычным. Мы угощались цыпленком, хрустящим хлебом и маринованными овощами, которые я прежде не пробовала.

- Посмотри, Сьювелин досталась гадальная косточка. - Она подняла косточку с моей тарелки. - Сьювелин, давай потянем. Если тебе достанется большая часть, то сможешь загадать три желания. Вообще-то всегда загадывают одно, но сегодня можно три, ведь день-то особый - день твоего рождения.

- Соревнуйтесь, - сказал Джоэл.

- Сьювелин, зацепи одну часть косточки мизинцем, а я другую, и будем тянуть. Кому достанется большая часть - тот и выиграл.

- Можно загадать три желания, - добавил Джоэл.

- Но есть одно условие: нельзя говорить о своих желаниях вслух. Готова?

Мы зацепились мизинцами. Косточка треснула. Я закричала от восторга: у меня оказалась большая часть.

- Победила Сьювелин, - объявила Анабель.

- Закрой глаза и загадай три желания, - сказал Джоэл.

Я задумалась, чего я хочу больше всего? Хочу, чтобы этот день не кончался, но глупо это желать. Это несбыточное желание, даже гадальная косточка не поможет. Больше всего я хотела, чтобы у меня были папа и мама. Вот я и загадала. Но не простые папа и мама. Хочу, чтобы папа был похож на Джоэла, а мама на Анабель. Вот и второе желание. И я не хочу жить в коттедже "Дикая яблоня". Хочу жить с моими родителями.

Три желания загаданы. Я открыла глаза. Они внимательно смотрели на меня.

- Загадала? - спросила Анабель.

Я кивнула и сжала губы. Ведь я хотела, чтобы мои желания исполнились.

Потом мы ели пирожки с вишневым джемом, ах какие вкусные. Я кусала серединку и думала, что не бывает на земле большего счастья.

Джоэл спросил, умею ли я ездить верхом.

Я не умела.

- Ее надо научить, - обратился он к Анабель.

- Я поговорю с твоей тетей Амелией, - пообещала Анабель.

Джоэл встал и протянул мне руку:

- Пойдем, проверим, как тебе это понравится. Мы пошли к его лошади, и он посадил меня в седло. Он повел лошадь под уздцы между деревьями. Наступил самый волнующий момент. Потом он вскочил в седло, и мы поскакали через лес в поле. Лошадь пошла галопом, и я подумала на мгновение: может, это дьявол пришел забрать меня к себе.

Но меня не напугала эта мысль. Пусть он заберет меня, хочу остаться с ним и с мисс Анабель на всю жизнь. Меня не тревожит, если он и вправду дьявол. Если тетя Амелия и дядя Уильям святые, то я предпочитаю жить с дьяволом. Я чувствовала, что мисс Анабель не останется от него вдалеке, поэтому я буду с ними двумя.

Но наша волнующая прогулка верхом закончилась, лошадь снова пошла тихим шагом, и мы вернулись на поляну, где Джанет собирала остатки пикника в корзину.

Джоэл снял меня с лошади.

Меня захлестнула печаль, ведь мой визит в волшебный лес с прекрасным замком вдалеке заканчивался. Мое приключение казалось чудесным сном, и я не хотела просыпаться. Но ничего не поделаешь, придется.

Он поднял меня на руки и поцеловал. Я обняла его за шею и сказала:

- Это была замечательная прогулка верхом.

- Никогда раньше я не испытывал такого удовольствия от верховой езды.

Мисс Анабель смотрела на нас, и было не понятно, хотела она засмеяться или расплакаться, но все-таки решила засмеяться.

Он верхом проводил нас до брички. Потом он поехал в одну сторону, а мы в другую, на станцию.

- Не забудь встретить меня на станции, Джанет, - напомнила мисс Анабель. Слова прозвучали печальным подтверждением, что день подходит к концу и я скоро снова окажусь в коттедже.

Мы сидели в поезде и крепко держались за руки. Как быстро мчится поезд! Как мне хочется его задержать! Колеса насмехаются надо мной: "Домой! Домой! Быстрее!"

Перед остановкой мисс Анабель обняла меня и спросила:

- Что ты загадала, Сьювелин?

- Ведь нельзя говорить, иначе желания не исполнятся, а я этого не вынесу.

- Они такие важные? Я кивнула.

Она помолчала, а потом сказала:

- Знаешь, одному человеку рассказать можно. Шепотом. И желания все равно исполнятся.

Я обрадовалась. Как приятно делиться секретами, особенно с мисс Анабель.

- Сначала я пожелала, чтобы у меня были папа и мама. Второе: чтобы вы и Джоэл были моими родителями. И последнее: чтобы мы все жили вместе.

Она долго молчала, и я подумала, может быть, она сожалеет, что я ей рассказала о своих желаниях.

Мы прибыли на станцию. Нас ждала пролетка, и очень скоро мы доехали до коттеджа. Он выглядел мрачнее, чем обычно, ведь сегодня я побывала в волшебном лесу и видела чудесный замок.

Мисс Анабель поцеловала меня на прощание:

- Мне надо спешить на поезд.

Она улыбалась, но казалось, она расплачется. Я стояла и слушала звук отъезжающей пролетки, увозившей Анабель.

В моей комнате лежали два пакета, которые она оставила для меня. В одном голубое шелковое платье с ленточками, такого красивого платья я еще не видела. Мисс Анабель подарила мне его на день рождения. Во втором пакете была книжка о лошадях. Я поняла, это подарок от Джоэла.

Какой у меня замечательный день рождения! Но печальные последствия прекрасных событий заключаются в том, что следующие дни после них становятся более скучными и однообразными.

Тетя Амелия сообщила дяде Уильяму:

- Смущает и выбивает ребенка из колеи.

Возможно, она права.

***

Следующие несколько недель я жила как во сне. Я постоянно смотрела на голубое платье, которое висело в гардеробе, но я его не надевала. Тетя Амелия считала его неподходящим, и я с ней согласилась. Оно слишком красивое, чтобы его носить, на него можно только любоваться. В школе мисс Брент спросила:

- Что на тебя нашло, Сьювелин? В последнее время ты стала невнимательной.

Энтони Фелтон нашептал, что ночью я ходила на шабаш ведьм, сняла всю одежду, кружилась и поцеловала козу нашего фермера.

- Не говори глупости, - отмахнулась я. Наверняка ребята не поверили его выдумкам, ведь тетя Амелия не позволила бы мне выйти на улицу ночью, снимать одежду неприлично, а целовать козу вредно для здоровья.

Я читала книжку про лошадей, не все в ней понимала, она не для моего возраста. Я надеялась, что когда-нибудь снова приедет мисс Анабель. и отвезет меня в тот сказочный лес. Но до встречи с Джоэлом мне хотелось узнать что-то о лошадях. Я пожалела, что сглупила и не загадала желаний попроще: провести в лесу еще один день, а я захотела, чтобы у меня были родители. По папы и мамы должны быть женаты, и они совсем не похожи на Анабель и Джоэла.

Меня заинтересовали лошади. У Энтони Фелтона есть пони, и я умоляла разрешить мне покататься на ней. Сначала он отказывал, но потом решил, будет весело посмотреть, как я упаду с пони, поэтому меня отвели на конюшню, я села на пони и покаталась вокруг поля. Удивительно, но я не вывалилась из седла. Я все время думала, что на меня смотрит Джоэл, и мне так хотелось заслужить его похвалу.

Энтони огорчился, что я не упала, и больше не разрешил мне кататься на его пони.

Мисс Анабель приехала в ноябре. Она похудела и побледнела, объяснила, что болела плевритом и не могла навестить меня раньше.

- Только болезнь помещала мне приехать к тебе.

- Мы поедем в лес? - спросила я. Она печально покачала головой.

- А тебе понравилась та поездка? - живо заговорила она.

Я сжала ладони и кивнула. У меня не хватало слов, чтобы выразить свой восторг.

- Там стоит чудесный замок, как будто не настоящий, хотя туда заехали мальчики и девочка... И еще я скакала на лошади, было так весело. Это был самый лучший день в моей жизни.

Позже мисс Анабель разговаривала с тетей Амелией.

- Нет, я против, - слышалось возмущение тети Амелии. - Где мы будем ее держать? Мы не в состоянии позволить себе подобную роскошь, и в деревне возобновятся пересуды.

- Ей будет приятно.

- Это вызовет новые разговоры. Думаю, мистер Плантер не согласится. Всему есть предел, мисс Анабель. В таком местечке, как наша деревня... Ваши визиты, например. В таком случае они перестанут быть обычными визитами.

- Я знаю, Амелия. Вам хорошо заплатят...

- Дело не в деньгах. Нужно соблюдать внешние приличия. В нашей деревне...

- Хорошо, оставим это на время. Но она должна ездить верхом.

Как все таинственно. Я знала, мисс Анабель собиралась подарить мне на Рождество пони, а тетя Амелия ей не позволила.

Я так рассердилась. Мне надо было пожелать пони, когда мы тянули куриную косточку, вот было бы хорошо, а я вела себя неразумно и пожелала Невозможное.

Перед отъездом мисс Анабель тетя Амелия предупредила ее, чтобы она не навещала нас слишком часто. Это выглядит подозрительно в глазах соседей. Но я уверена, она скоро снова приедет.

Я опять попросила Энтони Фелтона разрешить мне покататься на его пони. Он отказал:

- Почему я должен тебе разрешать?

- Потому что мне тоже чуть не купили пони.

- Как это? Как тебе могли купить пони?

- Чуть не купили, правда, - настаивала я.

Я представила, как проеду на собственном пони, который будет гораздо красивее, чем у Энтони, мимо конюшни Фелтонов и очень рассердилась на тетю Амелию. Я не могла выразить ей свода возмущение, поэтому высказала Энтони.

- Ты колдунья и ублюдок, ужасно быть тем и другим одновременно, посочувствовал он.

Дни стояли холодные, и Мэтти Грей больше не сидела на крыльце.

- Этот ветер продувает меня насквозь, вредно для суставов.

Она страдала от ревматизма и в холодную погоду не отходила от печки.

- Этот ревматизм сегодня меня достал, кроме шуток. Том, разведи огонь побольше. Что может быть лучше горящих поленьев! А если еще чайник поет на печке... это просто райская жизнь, говорю я вам.

У меня появилась привычка заходить в дом Мэтти по дороге из школы. Я недолго оставалась у нее, чтобы тетя Амелия не узнала о моих визитах. Она бы их не одобрила, ведь мы принадлежим "к лучшему классу", чем Мэтти. Как все это непонятно: мы ниже врача и священника, они в свою очередь ниже сквайра, но мы выше Мэтти.

Мэтти отрезала мне кусок хлеба от большой буханки.

- Тебе горбушку, дорогуша.

Я надевала хлеб на длинную вилку, которую сделал отец Тома, и держала над огнем, пока хлеб не поджарится.

Чашечка крепкого чая и толстый ломоть поджаренного хлеба, веселый огонь в печке, на улице дует ветер, но мы не пустим его в дом. Что может быть лучше?

Я не согласна с Мэтти. Бывает еще волшебный лее, на траве расстелена скатерть, на тарелке куриная косточка, на которой можно гадать, и двое чудесных людей, не похожих ни на кого. А на краю леса красивый замок. И можно галопом пронестись на лошади.

- О чем задумалась, малышка Сьювелин?

- Зависит от человека. Может, некоторым не нравится крепкий чай и жареный хлеб. Может, они предпочитают пикник в лесу.

- Тебе это нравится? Я рассказала, что мне нравится, а ты расскажи, что нравится тебе.

Неожиданно для себя я ей все рассказала. Она внимательно выслушала.

- И ты была в том лесу? И ты видела замок? Я знаю, тебя возила туда леди, которая к тебе приезжает.

- Мэтти, знаешь, если потянуть мизинцем косточку и достанется большая часть, то можно загадать три желания.

- Да, это старый трюк. Когда я была маленькой, по праздникам мы ели курицу. Праздничный

Обед. Гарнир, начинка, как полагается, а потом начиналась настоящая битва среди детей за гадальную косточку.

- Ты когда-нибудь загадывала желания? Они исполнились?

Она помолчала и кивнула:

- Да. Думаю, я хорошо прожила жизнь. Да, мои желания исполнились.

- А мои исполнятся, как ты думаешь?

- Думаю, исполнятся. Когда-нибудь у тебя все наладится. К тебе приезжает такая красивая леди.

- Да, она красавица, а он...

- Кто он, дорогуша?

Нельзя слишком много болтать, даже с Мэтти, подумала я. Я боялась говорить об этом: вдруг окажется, что это мне только снилось.

- Да так, ничего.

- У тебя хлеб подгорел, ну ничего. Соскобли черноту в раковину.

Я сняла подгорелую часть, намазала хлеб маслом и налила по чашкам чай. Потом сидела и смотрела на пламя. В огне возникают разные картинки. Я видела лес и замок. Но внезапно поленья рассыпались, превратились в золу, и картинка исчезла.

Мне пора уходить. Тетя Амелия будет меня ждать и начнет задавать вопросы.

***

Приближалось Рождество. Дети пошли в лес рвать плющ и остролист для украшения классной комнаты. Мисс Брент соорудила почтовый ящик и повесила его в гостиной, мы опускали туда открытки о поздравлениями для друзей. Накануне Рождества в последний день занятий мисс Брент будет нашим почтальоном, откроет картонный почтовый ящик, достанет наши открытки, сядет за стол и будет вызывать нас по очереди:

- Вам письмо.

Мы все волновались, сами рисовали и склеивали открытки в классе, шептались, смеялись, хранили в секрете, что подписывали в пожелании, и опускали открытки в ящик.

Днем состоится концерт. Мисс Брент будет аккомпанировать на рояле, а мы будем петь. Ребята с хорошими голосами будут солировать, остальные читать стихи.

Это знаменательный день для всех нас, и мы ждали его с нетерпением.

Для меня более радостным событием было посещение мисс Анабель. Она приехала за день до школьного праздника и привезла мне пакеты, на которых написано: "Открыть на Рождество". Но меня радовали не столько ее подарки, сколько она сама. - Весной мы опять устроим пикник, - пообещала она.

Я закричала от восторга:

- На том же самом месте! А у нас будет гадальная косточка?

- Да, и ты сможешь опять загадывать желания.

- Но мне может не достаться большая часть.

- Надеюсь, достанется, - улыбнулась она.

- Мисс Анабель... а Джоэл придет?

- Возможно. Он тебе понравился, Сьювелин? Я колебалась. Разве можно говорить "нравится" по отношению к богам?

Она встревожилась:

- Он тебя не напугал? - Я молчала, и она продолжала спрашивать:

- Ты хочешь его снова увидеть?

- Да, конечно, - торопливо проговорила я.

И снова я загрустила, когда за ней приехала пролетка, но я подумала, что весна наступит в положенный срок и тогда мы отправимся на пикник.

Дядя Уильям сделал рождественскую колыбель, она теперь стояла в церкви, и в ней лежал игру шечный Христос. Трое мальчиков из класса будут исполнять роль мудрецов. Один из них - сын викария, второй - Энтони Фелтон, потому что он внук сквайра, а тот делает щедрые пожертвования для церкви и разрешает проводить благотворительные базары на лужайке перед имением, а в плохую погоду в холле имения, а третьим мудрецом будет Том, потому что у него прекрасный голос. Довольно удивительно услышать ангельский голос такого неопрятного мальчишки, как Том. Я радовалась за него, ведь это большая честь. Мэтти тоже гордилась внуком:

- У его отца хороший голос, и у моего дедушки тоже был красивый голос.

Том повесил большую ветку остролиста над картиной "Возвращение моряка", и в комнате Мэтти стало празднично Я часто смотрела на эту картину и удивлялась, почему ее повесила Мэтти, ведь она такая грустная. Во-первых, это черно-белая репродукция: в дверях стоит моряк с узелком за плечами, его жена смотрит в его сторону невидящим взглядом, словно перед ней не любящий муж, а привидение. Мэтти всегда говорила о картине со слезами на глазах. Странно,она всегда смеется над трудностями реальной жизни, а над картиной проливает слезы.

Я приставала к ней с расспросами о содержании картины.

- Здесь рассказывается вот какая история. Посмотри, в углу стоит колыбель, в ней ребенок. Ребенок не должен был родиться, ведь ее муж находился в плавании три года, а она только что родила. Ему это не нравится... ей тоже.

- Почему ему не нравится? Ведь приятно вернуться домой и увидеть малыша.

- Это означает, что ребенок не от него, и мужу это не нравится.

- Почему?

- Можно назвать это ревностью. Есть еще вторая картина, которая составляет пару с этой. Моя мама разделила их перед смертью. Сказала, "Возвращение" для Мэтти, а "Уход" возьмет Эмма. Эмма моя сестра, она вышла замуж и уехала на север.

- И взяла с собой "Уход"?

- Да. Ей не очень нравилась картина, а мне хотелось бы иметь целиком пару. Хотя "Уход" - печальная картина. Видишь ли, он убил свою жену, и пришла полиция его арестовать, а потом его повесят. Вот что означает "Уход". Но мне хотелось бы иметь и "Уход".

- Мэтти, а что случилось с ребенком в колыбели?

- О нем кто-нибудь позаботился.

- Бедный ребенок! У него не осталось ни мамы, ни папы.

Мэтти быстро сменила тему:

- Том заходил сегодня и сказал, что вы устроили в школе почтовый ящик. Надеюсь, ты ему написала хорошее пожелание. Он славный мальчик, наш Том.

- Я приготовила ему красивую открытку с лошадью.

- Ему понравится, он любит лошадей. Мы собираемся отдать его на обучение к кузнецу. Кузнецы часто имеют дело с лошадьми.

Встречи с Мэтти всегда быстро кончались. Их омрачала мысль, что тетя Амелия ждет моего возвращения из школы.

Коттедж "Дикая яблоня" всегда становился безрадостным после посещения Мэтти. Линолеум на полу натерт так, что можно упасть. Над картинами с изображением Христа и Святого Себастьяна не висят ветки омелы. Они были бы здесь не к месту, а повесить ветку над сердитой королевой и вовсе оскорбление ее величества.

- От них одна грязь. Ягоды упадут на пол, и на них наступят, комментирует тетя Амелия обычай украшать дом ветками.

Наступил день праздника. Мы спели хором, а самые талантливые - я не входила в их число - исполнили сольные номера: пели и декламировали стихи. Потом открыли почтовый ящик. Том нарисовал для меня красивого коня и написал: "Счастливого Рождества. Искренне твой Том Грей". Все посылали друг другу поздравительные открытки, поэтому у почтальона было много работы. От Энтони Фелтона я получила открытку, в которой не было хороших пожеланий, скорее он хотел меня обидеть - нарисовал колдунью на метле, у нес распущенные черные волосы и родинка на щеке. "Желаю тебе волшебного Рождества". Рисунок у него получился очень неудачный, я решила, что ведьма больше похожа на мисс Брент, а не на меня. Я ему отомстила, послав открытку с жирным мальчишкой, который ест пудинг. (Энтони очень жадный и толстый.) "Не растолстей на Рождество, иначе не сможешь кататься верхом". Я надеялась, что получится наоборот.

Накануне Рождества пошел снег. Все надеялись, что он покроет землю, но он очень быстро растаял и сменился дождем.

Я ходила на ночную службу с тетей Амелией и дядей Уильямом. Это было настоящее приключение, потому что мы ушли из дома поздно вечером. Я сидела на скамье в церкви между двумя моими строгими опекунами.

В церкви я задремала и обрадовалась, когда мы вернулись домой. Потом наступило Рождество, утром у меня было радостное настроение, хотя я и не повесила чулок на стену для подарков. Я знаю, что другие ребята из нашей школы вещают чулки и самое веселое дело - смотреть, какой раздутый получится чулок от подарков, и вынимать из него всевозможные интересные вещи.

- Это ребячество, только чулки портят. Ты уже большая для этого, Сьювелин, - сказала тетя Амелия.

Но у меня уже были подарки от Анабель. опять одежда, два красивых платья. Голубое платье я надевала только в день ее приезда. На этот раз она подарила мне одно шелковое, а второе шерстяное платье и красивую муфту. Еще три книги. Я очень обрадовалась этим подаркам, жаль только, что Анабель не могла сама вручить их мне.

Тетя Амелия подарила мне передник, а дядя Уильям - пару чулок. Эти подарки меня не взволновали.

Утром мы пошли в церковь, потом вернулись домой и обедали. Ели цыпленка, но не было никаких разговоров о гадальной косточке. Потом рождественский пудинг. Днем я читала книги. День все не кончался, мне хотелось сбегать к Мэтти, но она праздновала у соседей, и оттуда раздавались смех и веселые голоса. Тетя Амелия объявила, что Рождество серьезный праздник, день рождения Христа. Люди должны вести себя торжественно, се рьезно, а не поступать как язычники.

- Думаю, этот день должен быть счастливым, потому что родился Христос, - возразила я.

- Надеюсь, у тебя не возникают странные идеи, Сьювелин.

Я слышала, она сетовала дяде Уильяму:

- В той школе происходят всякие вещи, и жаль, что таким людям, как семейство Грей, позволяют обучать своих детей вместе с приличными ребятами.

Я чуть не закричала, что все Грей - самые лучшие люди в нашей деревне, но ведь с тетей Амелией спорить бесполезно.

Потом наступил "день подарков" (второй день Рождества, когда слуги, посыльные и т. п. получают подарки), он прошел еще тише, чем Рождество. Шел дождь, и дул юго-западный ветер.

Какой длинный день. Я только любовалась своими подарками и мечтала, когда же смогу надеть свое шелковое платье.

На Новый год приехала Анабель. Тетя Амелия зажгла камин в гостиной редчайшее событие - и подняла жалюзи, потому что нельзя жаловаться на солнце, которое испортит мебель.

В лучах зимнего солнца комната по-прежнему была мрачной. Картины ничуть не повеселели от света Святой Себастьян казался более измученным, а королева более сердитой, чем в обычные дни. И Христос не изменился.

Как всегда Анабель приехала после обеда. Она хорошо выглядела в пальто с меховой опушкой, и ее муфта была старшей сестрой моей муфточки.

Я обняла се и поблагодарила за подарки.

- У тебя скоро будет пони, я буду настаивать.

Мы разговаривали, я показала ей свои книги, поговорили о школе. Но я не рассказывала, что меня дразнят Энтони Фелтон и его дружки, я знала, она огорчится.

День прошел хорошо, и в определенное время приехала пролетка увезти ее на станцию. Все казалось обычным, но в действительности оказалось не так.

***

О посетителе гостиницы "Король Уильям" первой рассказала мне Мэтти.

Том работал в гостинице после школы, он носил багаж гостей и исполнял мелкие поручения.

- Это запасная стрела в его луке, - объясняла Мэтти. - Вдруг не выйдет, с кузнечным ремеслом.

Том рассказал ей о постояльце в гостинице, а она мне:

- В гостинице остановился настоящий скандалист Могущественный джентльмен. Взял лучший номер, но прибыл сердитый, потому что на станции не было продетой, когда он сошел с поезда. А откуда же она там возьмется? Ведь у тебя вчера была гостья, правда? - Мэтти обняла меня. - И их сиятельству пришлось подождать. А уж чего не любят джентльмены - так это ждать.

- Пролетка не так долго едет до нашего коттеджа и быстро возвращается.

- Но богатые джентльмены не любят ждать ни одной лишней минуты, пока обслуживают других. Мне Джим Феннер рассказывал. Он наш станционный смотритель, носильщик. Все работы выполняет на станции. Так вот, стоит тот джентльмен, бушует на платформе. Все спрашивал: "Куда она поехала? Когда вернется?" А старый Джим огорчился, ведь перед ним властный джентльмен, и говорит: "Сэр, это недолго. В пролетке поехала молодая леди до коттеджа "Дикая яблоня". "Дикая яблоня", - заревел он. - А где это может быть?" "В деревне, сэр, возле церкви. Совсем рядом, можно дойти за 10 минут. Но леди предпочитает нанимать пролетку и платит и за обратную дорогу, и мы доставляем ее к поезду". Ну тогда он успокоился и согласился ждать. Потом начал расспрашивать Джима. Оказался разговорчивым, когда не сердит. А потом даже дал Джиму пять шиллингов. Такое у Джима бывает не каждый день. Он надеется, что тот джентльмен подольше поживет в гостинице.

С Мэтти так интересно разговаривать, и я задержалась. Потом пришлось бегом возвращаться домой. Теперь рано темнеет, и мы выходим из школы в сумерках. Зимой мисс Брент отпускает нас в три часа, чтобы ребята, которые далеко живут, успели домой до темноты. А летом занятия заканчиваются в четыре часа. Зимой мы начинаем на час раньше, в восемь, пока еще темно.

Тетя Амелия собирала букет из листьев.

- Я отнесу их в церковь, Сьювелин, украсить алтарь. Жаль, что сейчас нет цветов. Викарий говорит, после всех осенних цветов алтарь смотрится пустым. Я пообещала принести листьев. Викарии одобрил мою идею. Ты можешь пойти со мной.

Я положила портфель в свою комнату и послушно пошла с тетей в церковь.

В церкви тихо. Без солнечного света мозаичные стекла окон смотрятся по-другому. Одна я бы побоялась находиться там в сумерках. Боюсь, что Христос сойдет с иконы и скажет, какая я плохая. Мне казалось, что мозаичные картины могут ожить. Там изображены мученики и мой старый знакомый Святой Себастьян. Наши шаги жутко звучали по каменному полу.

- Надо поторапливаться, Сьювелин. Скоро совсем стемнеет.

Мы поднялись по трем ступенькам к алтарю.

- Полагаю, здесь будет какая-то церемония. Лучше поставить листья в воду. Сьювелпн, возьми кувшин и сбегай к колонке.

Я взяла кувшин и выбежала из церкви. Кладбище совсем рядом. Надгробия напоминают старых мужчин и женщин, чьи лица спрятаны капюшонами.

Колонка находится в нескольких ярдах от церкви. Мне пришлось пройти мимо старых памятников. Я всегда читала надписи на них, когда мы выходили из церкви. Люди лежали под ними долгие годы, некоторые похоронены даже в XVII веке. Я добежала до колонки и стала качать воду.

Сзади послышались шаги. Я оглянулась. Стемнело, и у меня мурашки побежали по спине. Я почувствовала, что кто-то... или что-то наблюдает за мной.

Снова повернулась к колонке. Было трудно одной рукой держать кувшин, а другой качать воду. Мои руки тряслись от страха. Не глупи, сказала я себе. Кому еще в такое время быть на кладбище? Возможно, это жена викария возвращается домой или какая-то помощница решила убраться в церкви.

Я наполнила кувшин до краев. Снова послышались шаги. У меня перехватило дыхание от ужаса. Среди надгробий появилась фигура. Наверняка это какой-то призрак встал из могилы.

Я вскрикнула и со всех ног бросилась бежать к церкви. Вода из кувшина плескалась на мое пальто. Добежав, я на мгновение оглянулась через плечо. Никого не видно.

Тетя Амелия с нетерпением ожидала меня у алтаря.

- Иди, иди.

Дрожа, я протянула ей кувшин.

- Как мало здесь воды. Ты такая неосторожная, половину разлила, бранилась она.

- Там темно, - упрямо твердила я. Ни за что на свете я бы не пошла туда во второй раз.

- Придется обойтись и этой водой, - нехотя согласилась она. - Съювелин, почему ты не можешь делать все так, как положено?

Она поставила листья в воду, и мы вышли из церкви. Я держалась рядом с тетей.

- Не этим надо украшать алтарь, но ничего не поделаешь, - сказала тетя Амелия.

***

В ту ночь я плохо спала. Едва начинаю дремать, снится, как я на кладбище, а из могилы поднимается призрак пугать людей. Я всегда считала, что призраки - прозрачные белые существа. Но тот призрак был одетым и казался высоким мужчиной в блестящей черной шляпе. Больше я ничего не успела заметить, кроме его немигающего пристального взгляда, устремленного на меня.

Наконец я заснула и проснулась поздно утром. Тетя Амелия мрачно взглянула на меня, когда я пришла завтракать. Она не разбудила меня и прежде никогда этого не делала. Предполагалось, что я самостоятельно должна вставать в нужное время и идти в школу. Ведь это дисциплина, а ее тетя Амелия почитала ничуть не меньше, чем благонравие.

Следовательно, я опоздала на урок, а мисс Брент, считавшая пунктуальность не менее важной, чем чтение, письмо, арифметика, сказала, если я не могу приходить в школу вовремя, то мне придется остаться после уроков на полчаса и переписать молитву.

Значит, у меня сегодня не останется времени забежать к Мэтти.

Занятия закончились в три часа, а я сидела за партой и писала: "Я верую в Бога-отца..." и закончила минут через двадцать. Потом понесла тетрадь в гостиную мисс Брент на второй этаж, постучала в дверь. Она взглянула на тетрадь и сказала:

- Поторопись и успеешь домой до темноты. И Сьювелин, постарайся не опаздывать. Это дурная привычка.

- Да, мисс Брент, - покорно промямлила я и убежала.

Я выбрала короткую дорогу через церковное кладбище, может, сумею забежать на минутку к Мэтти и рассказать, какой призрак я вчера видела. Даже если задержусь, скажу тете Амелии, что меня оставили после уроков переписывать молитву. Она кивнет, одобряя действия мисс Брент.

Немного странно идти через кладбище после вчерашнего происшествия. Но страх, который всегда испытываешь, находясь на кладбище, придаст особую привлекательность этому месту. Еще не совсем стемнело. Большой огненный шар солнца стоял на горизонте. Я боялась, ждала чего-то, и помимо воли меня тянуло на кладбище.

Только я вошла на территорию кладбища, как сразу же пожалела об опрометчивом поступке. Меня охватил панический страх, захотелось повернуть назад и убежать. Но нет. Я пройду мимо белых надгробий, на которых еще сохранились надписи и даты.

Меня преследуют. Я уверена в этом, за моей спиной слышатся шаги. Я побежала, и тот, кто находился за мной, тоже заспешил.

Было глупо с моей стороны приходить сюда. Я сама себе хотела доказать свою смелость. А ведь вчера я уже получила предупреждение. Вчера я сильно испугалась, но тетя Амелия была рядом, оставалось только добежать до нее. А сегодня я вернулась сюда... одна.

Я уже вижу серые стены церкви. Тот, кто у меня за спиной, оказался быстрее. Он... он совсем рядом.

Я посмотрела на дверь церкви. Вспомнила, что церковь - это храм, святилище, священное место. Значит, здесь не может быть духов.

Я заколебалась: войти в церковь или убежать?

До меня дотронулась рука. От страха у меня перехватило дыхание.

- В чем дело, малышка? - произнес музыкальный, дружелюбный голос. Тебе нечего бояться.

Я обернулась и посмотрела на говорившего. Он очень высокий, я обратила внимание на черную шляпу, в которой он был и вчера. Мужчина улыбался, у него темно-карие глаза и лицо совсем не такое, какое должно быть у призрака. Это живой человек. Он снял шляпу и поклонился.

- Я просто хотел поговорить с тобой, - сказал он.

- Вы вчера были на кладбище, - обвинила его я.

- Да, мне нравится бывать на кладбищах, читать надписи на надгробиях, а тебе?

Мне тоже нравилось, но я промолчала. Я дрожала от страха.

- Ту колонку трудно качать, я хотел тебе помочь. Один должен держать кувшин, а другой качать воду. Разве ты не согласна?

- Да.

- Пожалуйста, покажи мне церковь. Я интересуюсь старинными храмами.

- Мне надо домой. Я опаздываю.

- Да, ты позднее всех идешь из школы. Почему?

- Меня оставили после уроков переписывать молитву.

- "Я верую в Бога-отца...", а ты веруешь, девочка?

- Конечно. Все веруют.

- Неужели? Тогда ты должна знать, что Бог будет следить за тобой и защитит от всех опасностей и страхов ночи. Даже от незнакомцев на кладбище. Зайдем на минутку, пожалуйста, покажи мне церковь. Уверен, что прихожане гордятся мозаичными стеклами.

- Викарий гордится, о них даже писали в газете. У него хранятся вырезки. Можете посмотреть, если желаете. Он с удовольствием покажет вам их.

Он все еще держал меня за руку и тянул к двери. Мельком взглянул на объявление, сообщающее о различных собраниях на этот месяц.

В церкви я почувствовала себя спокойнее. Священная атмосфера прибавила мне мужества. Я знала, ничего ужасного не может произойти внутри этих стен, где золотой крест и эпизоды из жизни Христа изображены в красных, голубых и золотых красках на окнах.

- Красивая церковь, - заметил мужчина.

- Да, но мне надо идти. Викарий вам покажет церковь.

- Минутку, лучше посмотреть ее при дневном свете.

- Скоро стемнеет и мне...

- Да, тебе надо вернуться до темноты. Как тебя зовут?

- Сьювелин.

- Какое милое и необычное имя. А фамилия?

- Кэмпион.

Он кивнул, словно ему доставило удовольствие слышать мою фамилию.

- Ты живешь в коттедже "Дикая яблоня"?

- А вы откуда знаете?

- Я видел, как ты туда входила.

- Значит, вы раньше наблюдали за мной.

- Я просто был поблизости.

- Мне пора идти, иначе тетя Амелия рассердится.

- Ты живешь с тетей Амелией?

- Да.

- А где твои папа и мама?

- Мне надо идти. Викарий покажет вам церковь.

- Да, через минуту. А что за леди посещала тебя пару дней назад?

- Я знаю, кто. Вы сердились, потому что на станции не было пролетки.

- Правильно. Мне сказали, она только доедет до коттеджа "Дикая яблоня" и сразу вернется на станцию. Та леди очень красивая. Как ее зовут?

- Мисс Анабель.

- Ясно. Она часто навещает тебя?

- Да.

Он неожиданно приподнял мой подбородок и посмотрел мне в лицо. Я подумала, что он дьявол и ищет родинку.

Я сказала:

- Я знаю, что вы ищете. Отпустите меня домой. Если хотите посмотреть церковь, попросите викария.

- Сьювелин, в чем дело? Что я ищу? Ответь.

- К дьяволу это не имеет никакого отношения. Я с ней родилась. Можно даже родиться с пятном, похожим на клубнику, если перед рождением ребенка мама любила клубнику.

- Что?

- Ничего странного. У многих бывают родинки.

- Твоя родинка очень симпатичная. Сьювелин, ты добрая девочка, и я провожу тебя до дома.

Я почти выбежала из церкви. Он шагал рядом. Мы быстро миновали кладбище и дошли до деревни.

- Вон твой дом. Ты беги, а я посмотрю отсюда, чтобы ты благополучно добралась. Спокойной ночи, Сьювелин, спасибо, что ты по-доброму отнеслась ко мне.

Я побежала.

Я уже входила в свою комнату, как тетя Амелия вышла из своей.

- Ты опоздала.

- Меня оставили после уроков. - Она улыбнулась с довольным видом. Меня заставили переписывать молитву.

- Это тебя научит послушанию.

Я пошла к себе. Нельзя рассказать тете о незнакомце. Все так странно. Почему он шел за мной? Хотел, чтобы я показала ему церковь, а сам и не смотрел вокруг. Так все загадочно. По крайней мере, я не поддалась страху и убедилась, что это никакой не призрак, а обычный человек.

Интересно, увижу я его снова?

Но больше мы не встретились.

На следующий день я зашла к Мэтти Грей, и она рассказала мне, что джентльмен выехал из гостиницы. Том нес его багаж до пролетки, а на станции он сел в вагон первого класса. - Он настоящий джентльмен, ездит первым классом и в гостинице заказывал все самое лучшее. У Джона Джефферса не часто останавливаются такие постояльцы. А Тому он дал шиллинг, когда приехал в гостиницу, и еще один, когда уезжал. Настоящий джентльмен.

Я задумалась, рассказать ли Мэтти о моей встрече с ним на кладбище. Я сомневалась. Может, расскажу ей когда-нибудь... но не теперь.

***

В конце недели меня покинуло чувство тревожного ожидания, возникшее после встречи с незнакомым джентльменом. В конце концов в церкви он показался мне добрым. У него такое привлекательное лицо, немного напоминает Джоэла. У них похожие голоса, и улыбаются они одинаково. Он посетил нашу церковь и решил, раз я живу в деревне, могу рассказать ему о церкви. Вот и все.

Я знала, он не обращался к викарию, потому что уехал следующим утром.

Был холодный день. Хотя мисс Брент разожгла камин в классе, пальцы немели от холода, и портился почерк. Мы все обрадовались, когда часы пробили три раза, и мы могли бежать домой. Я заглянула к Мэтти, Она сидела у гудевшего камина. На выступе грелся закопченный чайник. Скоро Мэтти заварит чай.

Как обычно, она приветствовала меня сопящим смехом, сотрясавшим ее пухлое тело.

- Ну и денек. Ветер дует с востока. Даже собака не выйдет на улицу в такую погоду, разве только по крайней нужде.

Я уселась у ее ног, хорошо бы пробыть у нее до вечера. У нас дома не так уютно. Я знаю, что у Мэтти на каминной полке пыль, под ее стулом хлебные крошки, но в ее доме так тепло и уютно, у нас так не бывает. Я подумала о своей ледяной комнате, по сверкающему линолеуму надо ходить осторожно, иначе упадешь. Разденешься, ныряешь в холодную постель и трясешься от холода. У Мэтти есть грелка, она кладет ее в кровать. Вошел Том.

- Привет, бабушка.

Мне он кивнул. Он всегда меня стесняется.

- Разве тебе не надо сегодня быть в гостинице?

- У меня свободный час. В такую погоду будет мало приезжих.

- Да, настоящие джентльмены приезжают не каждый день.

- А жаль.

Помимо воли я стала им рассказывать о встрече на кладбище. Сначала я не собиралась делать это, но мне тоже захотелось выделиться. Ведь Том нес его вещи и заработал шиллинг. Мне хотелось, чтобы они узнали, что я его тоже видела.

- Такие люди всегда интересуются церквями и всяким таким, - заметил Том.

Мэтти согласно закивала.

- Однажды сюда приезжал джентльмен... изучал надгробия. Сядет, бывало, у памятника сэру Джону Эклстоуну и вытирает его салфеткой. Да, встречаются такие.

- Меня оставили после уроков, и я пошла домой через кладбище. А он там... ждал.

- Чего ждал? - переспросил Том.

- Не знаю. Он хотел, чтобы я пошла с ним в церковь, а я говорю, викарий все расскажет про церковь.

- Викарий любит объяснять. Как только начнет говорить про своды и окна, его не остановить.

- Забавно, но, кажется, он хотел посмотреть не церковь, а меня.

Мэтти строго посмотрела на Тома.

- Том, я тебе велела присматривать за Сьювелин.

- Я так и делаю, бабушка. Ее же задержали в тот день, а мне надо было идти на работу в гостиницу.

- Сьювелин, дорогуша, нельзя ходить ни в какие церкви с незнакомыми мужчинами. Ни в церковь, никуда.

- Я не хотела, Мэтти, он меня заставил.

- А сколько времени вы там находились? - допрашивала меня Мэтти.

- Минут пять.

- А он только разговаривал? Он не...

Я была в замешательстве. Мэтти пытается мне что-то объяснить, а я не понимаю.

- Ну, неважно. Но запомни. Он уехал, и никаких больше визитов с ним в церковь.

Наступила тишина. Среднее полено прогорело, рухнуло и рассыпалось на тысячи огней. Том взял кочергу и поправил дрова в камине. Он очень раскраснелся. Мэтти почему-то замолчала.

Мне пора уходить, но в следующий раз я спрошу Мэтти, почему она так разволновалась, узнав о моей встрече с тем человеком.

Но такая возможность мне не представилась.

***

Погода мягкая, туманная, темнеет почти сразу после трех. Я подхожу к коттеджу и вижу станционную пролетку. Что это значит? Мисс Анабель всегда заранее сообщает о своем визите.

Поэтому я не стала заворачивать к Мэтти, как собиралась, а со всех ног бросилась домой.

Тетя Амелия и дядя Уильям вышли из гостиной. У них ошеломленные лица.

- Ты пришла, - почему-то сказала тетя Амелия, глотнула воздух и смолкла. - Кое-что случилось.

- Мисс Анабель... - начала я.

- Она наверху в твоей комнате. Лучше она тебе сама скажет.

Я побежала по ступенькам. В моей комнате полный беспорядок. Мои вещи лежат на кровати, и мисс Анабель укладывает их в сумку.

- Сьювелин! - воскликнула она. - Я так рада, что ты сегодня рано вернулась из школы. - Она подбежала ко мне и обняла. - Ты уезжаешь со мной. Сейчас не могу тебе все объяснить. Потом все поймешь. Хочешь уехать со мной?

- С вами, конечно, мисс Анабель.

- А я боялась... Ты ведь прожила здесь так долго... Я думала, ну, неважно. Я собрала твою одежду. Что еще взять?

- Мои книги.

- Хорошо, принеси их.

- Мы едем на каникулы?

- Нет, навсегда. Теперь ты будешь жить со мной и с... Ну я тебе потом расскажу. Сейчас нам надо спешить на поезд.

- Куда мы едем?

- Не знаю точно: Но очень далеко. Сьювелин, помогай мне.

Я принесла книги, и она уложила их в сумку вместе с моей одеждой. Большую дорожную сумку она привезла с собой.

Я удивлена. В душе я всегда надеялась, что со мной случится что-то подобное. А теперь, когда момент наступил, я обескуражена и не могу воспринимать действительность.

Она застегнула сумку и взяла меня за руку. Мы задержались на минутку и осмотрелись. Моя комната почти без мебели, я жила в ней столько, сколько себя помню: натертый линолеум, на стенах поучающие и немного грозные слова. Одно выражение я запомнила: "Собираясь впервые совершить обман, мы плетем себе страшную паутину".

Все следующие годы я не забывала эту фразу.

Железная кровать застелена покрывалом из разноцветных кусочков, это работа тети Амелии. "Тебе пора собирать кусочки ткани для покрывала", говорила мне тетя Амелия. Не сейчас! Сейчас я уезжаю от покрывал, сшитых из цветных кусочков, подальше от холодных комнат и еще более ледяной благотворительности. Я уезжаю навсегда с мисс Анабель.

- Прощаешься? - спросила меня мисс Анабель.

Я кивнула.

- Немного жаль? - озабоченно спросила она.

- Нет, - яростно возразила я.

Она засмеялась, и я запомнила ее смех, он прозвучал немного истерично, не как обычно.

- Пойдем, нас ждет пролетка.

Тетя Амелия и дядя Уильям по-прежнему стояли в холле.

- Должна вам заметить, мисс Анабель... - начала тетя Амелия.

- Знаю, знаю. Так надо. Вам заплатят, - сказала Анабель.

Дядя Уильям беспомощно смотрел на нас.

- Интересно, что скажут люди? - закончила тетя Амелия.

- Они говорят уже много лет, пусть еще немного поговорят, - парировала Анабель.

- Но мы здесь живем.

- Ничего. Пойдем, Сьювелин, иначе опоздаем на поезд.

Я посмотрела на тетю Амелию.

- До свидания, Сьювелин. - Ее губы скривились. Она наклонилась и прислонилась своей щекой к моей, что было самым большим проявлением нежности с ее стороны. - Будь умницей... Неважно, где ты окажешься. Не забывай читать Библию и верь в Бога.

- Да, тетя Амелия, не забуду.

Наступила очередь дяди Уильяма. Он поцеловал меня.

- Будь умницей. - Он пожал мою руку.

Мисс Анабель поспешила к пролетке, и я за ней.

***

Я вспоминаю детство, кое-что забылось, ведь мне было только семь лет. Многое совсем стерлось из памяти, но я помню, какое меня охватило возбуждение, когда мы покидали коттедж "Дикая яблоня". Мне не жалко уезжать, жаль только Мэтти и Тома. Мне бы хотелось рассказать Мэтти, как я пришла домой и увидела мисс. Анабель, она собирала мои вещи к отъезду.

Помню, как поезд мчался сквозь ночь, иногда появлялись огни городов, и колеса поезда меняли свою песню. "Уезжаем, уезжаем с Анабель".

Мисс Анабель держала меня за руку и спрашивала:

- Ты счастлива, Сьювелин?

- Конечно, - отвечала я.

- Ты не против, что мы уезжаем от тети Амелии и дяди Уильяма?

- Нет. Я любила Мэтти, немного Тома, и мне нравился дядя Уильям.

- Они за тобой хорошо ухаживали. Я им очень благодарна.

Я молчала. Мне трудно во всем разобраться.

- Мы едем в лес или в замок?

- Нет, мы едем очень далеко.

- В Лондон? - Мисс Брент часто рассказывала нам о Лондоне и показывала на карте, где он отмечен большим черным кружком.

- Нет, еще дальше. Поплывем на корабле подальше от Англии.

- На корабле! - Я настолько разволновалась, что начала подпрыгивать на сиденье.

Анабель смеялась и обнимала меня. Я подумала, тетя Амелия приказала бы мне сидеть спокойно.

Мы вышли на платформу и стали ждать второго поезда.

Мисс Анабель достала из сумки шоколадки.

- Шоколад поможет преодолеть нервозность, - сказала она и засмеялась. Я не поняла ее слов, но тоже засмеялась и вонзила зубы в чудесный шоколад. Тетя Амелия никогда не покупала мне шоколад. А Энтони Фелтон иногда приносил в школу плитку шоколада и с большим удовольствием ел его перед всеми нами и рассказывал, как это вкусно.

Мы вышли из поезда ночью. У Анабель были еще свои вещи, и вместе с моими у нас оказалось много багажа. Мы доехали на пролетке до гостиницы, где заняли чудесную комнату с роскошной двуспальной кроватью.

- Нам придется рано встать. Ты умеешь вставать ранним утром? - спросила Анабель.

Я кивнула.

В комнату нам принесли еду: горячий суп, холодную ветчину, ужасно вкусную. Той ночью мы спали с Анабель в одной кровати.

- Разве это не прекрасно? Я всегда мечтала об этом, - сказала она.

Мне не хотелось спать. Я была так счастлива, но от усталости все же заснула. Проснулась: лежу одна в кровати. Я вспомнила, где нахожусь, и заплакала, подумав, что мисс Анабель оставила меня одну. Потом я увидела ее. Она стояла у окна.

- В чем дело, Сьювелин?

- Я подумала, что вы ушли и оставили меня одну.

- Нет, больше я никогда не оставлю тебя. Иди сюда.

Я подошла к окну. Передо мной открылся странный вид - множество зданий, и в центре стоит огромный корабль.

- Это порт. Видишь тот корабль? Сегодня днем мы на нем отправимся в плавание.

С каждой минутой мое приключение становилось все более волнующим. Но что может быть лучше путешествия в обществе Анабель.

Мы позавтракали в комнате, потом швейцар отнес наш багаж, и мы поехали в порт. По трапу поднялись на борт, мисс Анабель крепко держала меня за руку, и мы шли по длинному коридору, потом постучали в дверь.

- Кто там? - спросил голос.

- Мы.

Дверь открылась. Перед нами стоял Джоэл. Он обнял Анабель и прижал меня. Потом он высоко поднял меня. Мое сердце сильно забилось. Я вспомнила о своих желаниях, загаданных на куриной косточке.

- Я боялся, что ты не успеешь... - осекся он.

- Я успела. Без Сьювелин я бы не пришла.

- Конечно.

- Теперь мы в безопасности, - в ее голосе прозвучала тревога.

- Не совсем, мы отплываем только через три часа...

- Мы не будем выходить отсюда до отплытия. Он посмотрел на меня.

- Что ты обо всем этом думаешь, Сьювелин? Удивляешься?

Я кивнула и огляделась. Узнала, что комната на корабле называется каютой. Мисс Анабель открыла дверь в смежную маленькую каюту.

- Ты будешь там спать, Сьювелин. - Мы будем ночевать на корабле?

- Да, будем здесь ночевать много ночей.

Я очень удивилась, но не могла говорить. Мисс Анабель усадила меня на нижнюю койку, сама села с одной стороны, а Джоэл с другой.

- Я должна тебе кое-что сказать, Сьювелин. Я твоя мама.

Волна счастья захлестнула меня. У меня есть мама, и моя мама - Анабель. Это самое чудесное событие моей жизни. Это даже лучше, чем путешествие на корабле. Потом заговорил Джоэл:

- А я твой отец.

В каюте стало тихо, потом мисс Анабель спросила:

- О чем ты задумалась, Сьювелин?

- Я подумала, что куриная косточка и вправду волшебная. Все мои три желания исполнились.

***

Дети многое воспринимают как должное. Очень скоро я привыкла к жизни на корабле. Привыкла к бортовой и килевой качке, она не оказывала на меня никакого действия, но некоторые пассажиры ее переносили плохо.

Когда мы отплыли из Англии и находились в открытом море целый день, я заметила перемену в моих родителях. Их покинула нервозность, они выглядели счастливее. Я поняла, они бегут от чего-то, но через некоторое время я перестала об этом думать.

Мы долго плыли на корабле. Неожиданно наступило лето, причем очень жаркое. Мы проплывали по спокойным голубым морям и с палубы наблюдали за китами, дельфинами, летающими рыбами - раньше я видела их только в книгах.

Теперь у меня другое имя. Меня зовут Сьювелин Мейтленд. Но можно называться и Сьювелин Кэмпион Мейтленд. Ведь фамилию Кэмпион я носила семь лет.

Анабель стала миссис Мейтленд. Мы стали обсуждать, как я должна звать ее. Мама - слишком формально.

- Называй меня просто Анабель.

А отца я стала звать папа Джо.

Как я счастлива, что у меня есть теперь папа и мама. Я рабски любила Анабель, боготворила ее.

Перед Джоэлом я испытывала благоговение. Он такой высокий, с важным видом. Мне кажется, все его побаиваются, даже Анабель.

Я не сомневалась, что он самый замечательный и сильный мужчина в мире. Он был для меня богом. А Анабель не богиня, она реальная, милая женщина. Я ни с чем не могу сравнить мою любовь к ней.

Я узнала, что Джоэл врач. Когда заболела одна пассажирка, он ее вылечил.

- Он спас много жизней, - сообщила мне Анабель. - Поэтому одна...

Я надеялась, что она продолжит фразу, но она замолчала. Я не спросила, что она хотела сказать, потому что вокруг столько нового и замечательного. У меня необыкновенные родители. Это просто чудо, что они мои папа и мама.

Путешествие продолжалось. Было очень жарко, я с трудом вспоминала, как дует холодный восточный ветер в нашей деревне, а зимой приходилось ломать слой льда, чтобы умыться из кувшина.

Все отодвигалось в памяти и покрывалось туманом забвения, моя новая жизнь заслоняла собой прошлое.

В положенное время мы приплыли в Сидней, красивый, волнующий город. Корабль вошел в порт, и отец рассказал мне, что много лет назад сюда привозили преступников из Англии. Побережье напоминает Уэльс, поэтому его назвали Новый Южный Уэльс.

- Самая лучшая гавань в мире, - сказал мой отец.

Невозможно все воспринять ребенку моего возраста, новая семья, новая страна, новая жизнь. Просто каждый день я жила в ощущении счастья.

В Сиднее мы прожили около трех месяцев. Сняли дом возле гавани и жили очень тихо. В семейной атмосфере появилась тревога, ее не было, когда мы плыли на корабле. Казалось, Анабель боится потерять счастье.

Я тоже стала испытывать некоторое беспокойство.

Однажды я спросила:

- Анабель, если человек очень счастлив, может ли что-то забрать его счастье?

Она очень чуткая, сразу поняла мою тревогу...

- Ничто нас не разлучит, - успокоила она меня.

Отец уехал куда-то надолго. Каждый день мы ждали его корабль. Анабель загрустила, хотя старалась не показывать виду. Мы пытались жить также, как и раньше втроем, мама изменилась, постоянно смотрела на море.

Наконец вернулся отец. У него довольный вид. Он обнял маму, поднял меня на руки.

- Мы уезжаем, я нашел хорошее место, оно вам понравится. Мы будем там жить. Далеко в открытом океане. Там ты будешь чувствовать себя в безопасности, Анабель.

- В безопасности... Да, я этого хочу. А где это место?

- Где карта?

Мы расстелили карту. Австралия напоминает расползающееся тесто. Новая Зеландия - две собаки грызутся друг с другом. А в океане несколько маленьких черных точек.

Отец указал на одну точку.

- Место идеальное, - изолировано от мира, рядом только несколько таких же островов. Этот самый большой. Там мало что происходит. Люди дружелюбные, на жизнь смотрят легко. Там разводили кокосовые пальмы, но теперь бизнес замер. Кругом растут пальмы. Я бы назвал его Пальмовым островом, но его уже назвали остров Вулкан. Им нужен врач. На острове нет врача, нет школы, ничего нет. Там можно затеряться, землю нужно развивать. Анабель, мне там понравилось, уверен, и тебе понравится.

- А Сьювелин?

- Я подумал о Сьювелин. Несколько лет ты сможешь сама учить ее, а потом она поедет в школу в Сидней. Он не так уж далеко. Корабль иногда заходит на остров, забирает урожай копры. Как только я увидел остров, я сразу понял, это то, что нам нужно.

- Что нам понадобится? - спросила она.

- Очень многое. У нас есть месяц на сборы. Корабль ходит туда раз в два месяца. Мы уедем на ближайшем, а пока будем собираться.

Мы занялись делами, покупали разные вещи: мебель, одежду, продукты.

- Мой папа, видимо, очень богатый человек, - сказала я. - Тетя Амелия говорила, что она всегда прежде два раза посмотрит, а потом только истратит фартинг. Позаботься о пенни, а фунты позаботятся о себе сами - ее любимая поговорка. Из хлебных крошек она пекла пудинг, мне даже нечем было кормить птиц зимой.

Отец часто рассказывал нам об острове. Там много пальм, а кроме них растут хлебные деревья, бананы, апельсины и лимоны. Человек, который успешно выращивал на острове кокосы, продал отцу свой дом по низкой цене, так как он уезжал с острова.

Весь наш багаж погрузили на корабль, и мы поплыли. Я не знаю, какое было время года, для меня это было лето.

Никогда не забуду своего первого впечатления от острова Вулкан. Прямо из моря возвышался огромный пик горы. Сначала мы увидели его, а потом остров. У острова странное название, в переводе означает Ворчливый Гигант.

Мы трое стояли на палубе и держались за руки, смотрели на наш новый дом.

- А почему он ворчит? - поинтересовалась я.

- Он всегда ворчал. Иногда, если он действительно рассердится, то выбрасывает камни и валуны. Они очень горячие.

- Он и вправду гигант? Я никогда не видела гигантов.

- Ты познакомишься с Ворчливым Гигантом, только это не настоящий гигант. Это всего лишь гора, - объяснил отец. - Гора царствует над островом, и местные жители прозвали его островом Ворчливого Гиганта, но на картах он значится как остров Вулкан.

Вскоре перед нами предстал остров с желтым песком и пальмами.

- Похоже на рай, - улыбнулась Анабель.

- Мы сделаем его раем, - заверил отец. Корабль не подошел к острову, а встал на рейд в миле от него. На берегу кипела жизнь. Люди с коричневыми лицами плыли на легких узких лодках, которые называются каноэ. Они кричали, жестикулировали, смеялись.

Наши вещи погрузили на шлюпку и на каноэ и доставили их на берег. Потом взяли и нас. Большой корабль отчалил, оставив нас на новом месте, на острове Вулкан.

Столько здесь нового, трудно поверить, что это все случилось на самом деле. Словно приключение из книги.

Анабель понимала мою растерянность.

- Когда-нибудь ты все поймешь.

- Расскажи мне сейчас. Она покачала головой.

- Сейчас ты не сможешь понять. Подождем, пока ты подрастешь. Я буду вести дневник, потом ты его прочтешь. Я не хочу, чтобы ты нас обвиняла когда-нибудь. Мы тебя любим. Ты наш единственный ребенок, а раз так сложилась наша жизнь, поэтому мы любим тебя еще больше. - Она видела мое смятение и поцеловала меня:

- Я все тебе расскажу, почему мы здесь, как все случилось. Нам не оставалось другого выхода. Ты не должна обвинять отца... или меня. Мы не похожи на Амелию и Уильяма. - Она засмеялась. - Они живут... безопасно, а мы нет. Это не свойственно нашим характерам. Я чувствую, ты пошла в нас. - Она снова засмеялась. - Такими мы уродились. И все же, Сьювелин, мы будем жить здесь... Нам здесь понравится. Если затоскуем по Англии, нам надо помнить, что только здесь мы можем жить все вместе.

Я обняла ее за шею. Меня переполняла любовь.

- Мы никогда не расстанемся, правда?

- Никогда, - твердо сказала она. - Только смерть разлучит нас. Но не стоит говорить о смерти. Впереди у нас жизнь. Здесь такая бурная жизнь, Сьювелин, стоит только приподнять камень и увидишь столько живности, - она сделала гримасу. - Запомни, я вполне могла бы обойтись без муравьев и термитов... но здесь мы будем жить все вместе. Будь терпелива, моя дорогая, будь счастлива, будем жить одним днем. Ты сумеешь?

Я согласно закивала. Мы пошли мимо пальм, туда, где на песочном пляже журчала теплая тропическая вода.

Глава 2

Рассказ Анабель

Джессами играла важную роль в моей жизни. Она всегда находилась рядом. Она богатая, ухоженная, единственная дочь обожающих ее родителей. Я никогда не завидовала ее красивым платьям и дорогим украшениям. Думаю, я не завистлива по натуре. Это одно из моих достоинств, а так как их у меня мало, поэтому стоит упомянуть об этом. Я всегда считала, что имею гораздо больше, чем она.

Правда, я не жила в большом имении в окружении слуг. У меня не было несколько пони, и я не могла выбирать любую из них и кататься, когда захочу. Я жила в скромном, доме викария вместе с отцом. Моя мать умерла после моего рождения. У нас было только две служанки: Джанет и Амелия Никто из них не любил меня до безумия, но уверена, Джанет была по-своему привязана ко мне, хотя она и не призналась бы. Обе они с готовностью критиковали меня за недостатки. Все же я была намного счастливее Джессами.

Джессами была "домашней", и, по мнению откровенных людей, таких, как Джанет, не умеющих солгать, даже ради приличия или чтобы не оскорбить чувства других, она отличалась заурядностью натуры.

- Это неважно, - повторяла Джанет. - Отец купит ей прекрасного мужа. А вам, мисс Анабель, придется искать мужа самой.

Джанет поджимала губы, словно пытаясь показать, что мои шансы найти мужа весьма зыбкие Милая Джанет! Эта добрейшая душа была одержима собственной правдой, от которой ее невозможно отвлечь.

- Хорошо, что ты не родилась во времена Инквизиции, - однажды сказала я ей, - ты не согласилась бы ни на малейший компромисс.

- О чем это вы, мисс Анабель! Что за богатая фантазия у вас? Помяните мое слово, быть вам жницей.

Ее пророчество оправдалось, но намного позже.

Итак, я жила в доме викария вместе с моим рассеянным отцом, откровенной Джанет и благочинной Амелией, которая в большей степени осознавала свои добродетели, нежели Джанет.

Некоторым не понять, как можно так полно наслаждаться жизнью, как это делала я. У меня было столько занятий, меня все интересовало. Я помогала отцу. Однажды я даже написала для него проповедь, и он дочитал до середины, прежде чем понял, что она вряд ли понравится прихожанам. Проповедь посвящалась тому, как стать хорошим человеком, а я иллюстрировала свои выводы недостатками людей, сидевших на скамьях перед пастором и внимавших ему. К счастью, отец плавно перешел на дары Господни, а время было урожая, и никто не заметил, как он сменил тему проповеди, не дойдя до моих революционных выводов.

Я отлично помню воскресные дни. Семья Ситон всегда сидела в первом ряду, она проживала в имении, и именно этому семейству мой отец обязан своим благополучием. Они доводились нам родственниками. Леди Ситон - моя тетя, потому что она родная сестра моей матери. Эми Джейн удачно вышла замуж за сэра Тимоти Ситона, он владел огромными землями и другой собственностью. Брак оказался весьма удачным, за исключением одного: у них не было сына, который бы сохранил славную фамилию Ситон, поэтому все надежды они возлагали на свою единственную дочь Джессами. Родители потворствовали всем ее желаниям, странно, но это совершенно не испортило ее характер. Она росла скромной, робкой девочкой, я всегда ею верховодила, когда мы оставались одни. Естественно, в присутствии взрослых все складывалось иначе. Взрослые соблюдали правила честной игры, а это значило, что Джессами ставили во главе.

В раннем детстве Джессами приходила к нам в дом. Меня и ее обучал кюре, позже для Джессами пригласили гувернантку.

Начну сначала. Две сестры Эми Джейн и Сьюзан Эллен были дочерьми пастора. Младшая, Сьюзан Эллен, влюбилась в кюре, помощника своего отца. Кюре был беден, но Сьюзан Эллен никогда не учитывала практическую сторону жизни. Действуя против воли отца, своей старшей сестры, всей деревни, она убежала вместе с кюре. Они открыли маленькую школу и учили детей, жили очень бедно. Тем временем мудрая Эми Джейн познакомилась с богатым сэром Тимоти Ситоном. Он бездетный вдовец и страстно желал детей. Эми Джейн - способная молодая девица, почему бы им не пожениться? Ему требовались хозяйка в имение и дети для детских комнат, доселе пустовавших. Казалось, Эми Джейн сможет выполнить это требование.

Эми Джейн считала себя подходящей женой для него, а главное - именно такой муж нужен ей. Богатство, положение в обществе, уверенность в завтрашнем дне - это три желанные цели, по мнению Эми Джейн, а после бедственного брака сестры должен быть кто-то, способный поддержать реноме семьи.

Итак, Эми Джейн вышла замуж и активно взялась за выполнение поставленных задач. За короткое время она навела строжайший порядок в имении к полному восторгу сэра Тимоти и меньшему удовольствию слуг. Она уволила тех, которых сочла бесполезными, а остальные увидев что их судьба целиком находится в руках Эми Джейн, старались угодить ей изо всех сил.

Вскоре нашли подходящий домик для кюре и его незадачливой жены: им следовало жить в тени имения Ситон.

Эми Джейн принялась за выполнение второй задачи, а именно: населить пустые детские комнаты имения.

В этом она оказалась менее удачливой. Сначала у нее был выкидыш, она отнесла эту неудачу за счет недосмотра Всевышнего, ведь она так молилась, чтобы Бог послал ей сына. Вскоре она снова забеременела и на этот раз более успешно, по крайней мере, для начала.

Сэр Тимоти был в восторге от хныкающей инфанты, которую пришлось хлопнуть по спинке лишний раз, чтобы она начала дышать.

- В следующий раз будет мальчик, - заявила Эми Джейн тоном, не терпящим возражений даже от неба.

Оппозиция пришла со стороны врача: Эми Джейн подвергнет опасности свою жизнь, если попробует родить еще раз. Придется довольствоваться девочкой. Ребенок выживет.

- Не советую рисковать, - заявил врач. - Я не могу отвечать за последствия.

Ни Эми Джейн, ни сэр Тимоти не желали несчастья, и больше у них не было детей, а Джессами, которая первые несколько недель робко хваталась за жизнь, внезапно начала требовать пищу, плакать, дрыгать ножками и ручками, как все новорожденные.

Через несколько месяцев после рождения Джессами к викарию рука об руку явились жизнь и смерть. Эми Джейн находилась в шоке. Моя мама ужасно ее разочаровала: она не только нашла невыгодного мужа в то время, как ее способная сестра входила в приятный дом сэра Тимоти, она к тому же родила дочь и умерла при родах. Маленький ребенок у отца, который и так беспомощен, это большое неудобство, но женщину такого масштаба, как моя тетя, не удержать. Она нашла Джанет и привела к нам в дом. Обо мне стали заботиться, и Эми Джейн как ближайшая родственница тоже присматривала за мной.

Ее бесценная Джессами стала составной частью моего детства и отрочества. В дом викария приносили ее старую одежду и перешивали для меня. Я была выше ростом, но она шире в плечах, поэтому в длину платье отпускали, в плечах ушивали.

- Это совсем нетрудно, - повторяла Джанет, - все равно платья гораздо лучше, чем купленные в магазине. На вас они сидят лучше, чем на мисс Джессами. - Приятно слышать это от Джанет, которая ни за что не солжет.

Я привыкла к поношенной одежде, почти все платья я получала после Джессами. Я проводила с ней много времени, донашивала ее одежду. Она не могла не стать частью моей жизни.

Тетя Эми Джейн решила, что модно посылать девочек в школу, и пошли разговоры на эту тему Я обрадовалась, Джессами ужаснулась. Но доктор Сесил заявил, что Джессами слишком слаба и не сможет жить в интернате.

- У нее слабые легкие.

У меня легкие крепкие, но меня не отправили в школу одну.

Когда в имении устраивали вечеринки, тетя Эми Джейн всегда приглашала меня. Она подъезжала к нашему дому в карете, зимой с пледом на ногах, а летом с зонтиком от солнца. Зимой она носила прекрасную муфту из соболиного меха, кучер открывал перед ней дверь, и она шагала в дом. Летом она сначала открывала зонтик и передавала его кучеру, он одной рукой держал над ней зонтик, а другой помогал сойти со ступеньки кареты. Я наблюдала за этим ритуалом из окна второго этажа со смешанным чувством веселья и благоговения.

Отец смущался во время ее посещений. Он начинал лихорадочно искать очки, а они были у него на лбу.

Цель ее визитов - я, ведь я - ее обязанность. Она не видела причин беспокоиться о человеке, жизнь которого целиком зависела от благосклонности ее и сэра Тимоти. За мной посылали, и она внимательно изучала меня. Джанет говорила, леди Ситон не любит меня, потому что у меня крепкое здоровье, и, глядя на меня, она вспоминает о больных легких Джессами и о других ее болезнях. Я чувствовала нелюбовь тети. Она заботилась обо мне из чувства долга, а не из чувства привязанности. А мне не нравилось быть объектом для исполнения долга.

- В следующую пятницу у нас музыкальный вечер. Анабель должна присутствовать. Она заночует у нас, потому что вечер закончится поздно. Дженнингс принесет тебе платье, оно в карете.

Мой отец, подавляя чувство самоуважения, говорил.

- Это лишнее, мы можем купить платье для Анабель.

Тетя Эми Джейн рассмеялась. Я заметила, ее смех редко звучал весело. Обычно смех служил средством отрицания или подчеркивания безрассудности поведения человека, на которого направлен.

- Абсолютно невозможно, мой дорогой Джеймс.

Обращение "мой дорогой" означало упрек. Меня это поражало. Смех должен выражать веселье, нежные слова используют для выражения любви. Тетя Эми Джейн все переворачивала. Видимо, это происходило потому, что она знающая, глубокоуважаемая дама и всегда поступает правильно.

- Вряд ли вы сможете купить подходящее платье на ваше жалованье. - Она снова засмеялась и обвела глазами нашу скромную гостиную, мысленно сравнивая ее с прекрасным холлом имения, которому больше ста лет, его стены украшают сабли и старинные покрывала, предположительно гобелены. - Нет, нет, Джеймс, предоставьте это мне. Я обязана памяти Сьюзан Эллен. - Пониженный тон означал, что она говорит об умершей. - Ей бы это понравилось. Она бы не хотела, чтобы Анабель выросла дикаркой.

Отец открыл рот, чтобы возразить, но Эми Джейн уже обратилась ко мне:

- Джанет переделает платье по тебе, это несложно.

Так всегда оценивалась работа других людей в ее глазах. Сложно лишь то, чем занималась она сама. Она строго посмотрела на меня:

- Надеюсь, Анабель, ты будешь вести себя согласно этикету и не огорчишь Джессами.

- Да, тетя, буду и не огорчу. - Мне неодолимо хотелось захихикать, боюсь, я испытывала подобный соблазн в присутствии ряда людей.

Тетя почувствовала мое настроение и сказала загробным голосом:

- Всегда помни, чего хотела бы для тебя твоя мама.

Я едва не возразила, что ничего не знаю о желаниях моей матери, ведь я спорщица по натуре и всегда стремилась досконально выяснить любой вопрос. Я слышала от слуг в имении, что моя мама вовсе не была святой, в которую пыталась превратить се сестра. Как будто она совсем забыла, что мама была настолько упряма и вышла замуж против воли родителей за бедного кюре. "Мисс Сьюзан Эллен никогда не осторожничала. Всегда совала нос во все дела и шутила над собой. Если подумать, мисс Анабель, то вы точная ее копия". Похоже на проклятие.

Я пошла на музыкальный вечер в шелковом платье Джессами пастельного тона. Оно очень красивое.

- Оно тебе больше идет, чем мне, Анабель.

Джессами очень милая, и от этого мое поведение по отношению к ней еще более достойно порицания. Я постоянно навлекала на нее беду. Например, случай с цыганами ярко продемонстрирует, что я имею в виду.

Нам запретили ходить в лес одним, И именно поэтому лес манил меня. Джессами не хотела идти. Она всегда поступает так, как положено, как велят старшие Она знает, это для ее собственного блага. Нам повторяли эту фразу частенько. Я поступала наоборот Мне нравилось проверять, что окажется сильнее, моя сила убеждения или желание Джессами идти правильной тропой.

Я неизменно выигрывала, потому что я соблазняла ее до тех пор, пока она не поддавалась на уговоры. Также я сумела уговорить се побродить по лесу, где остановился табор цыган.

- Мы только посмотрим и уйдем, они нас не заметят.

Запрет был еще строже, потому что в лесу цыгане. Поэтому я безжалостно обвиняла Джессами в трусости, пока она не согласилась пойти со мной в лес.

Мы подошли к табору. Горел костер, в котелке что-то варилось, пахло очень вкусно. У повозки сидела женщина в рваной красной шали с медными круглыми серьгами в ушах. Она типичная цыганка с черными вьющимися волосами и крупными карими глазами.

- Хорошего вам дня, симпатичные леди, - выкрикнула она, увидев нас.

- Здравствуйте, - я схватила Джессами за руку, чтобы она не убежала.

- Не бойтесь. А вы две симпатичные маленькие леди. Думаю, вас ждет хорошее будущее.

Меня захватила перспектива заглянуть в свое будущее. Раньше мне это не удавалось. И на этот раз я не могла противиться гадалке.

- Пойдем, Джессами. - Я потащила ее вперед.

- Нам лучше уйти, - прошептала она.

- Пойдем. - Я крепко держала ее за руку, не позволяя уйти.

Она не любила протестовать, боясь показаться невоспитанной. Джессами всегда учитывала, прилично ли это или нет, и боялась совершить дурной поступок.

- Наверное, вы обе из большого дома, - сказала женщина.

- Она, а я из дома викария, - ответила я.

- Боже, Боже. - Глаза женщины устремились на Джессами, ведь у нее на шее висела золотая цепочка с золотым медальоном в виде сердца. - Ну, моя симпатичная, я уверена, что тебя ожидает хорошее будущее.

- А меня? - Я протянула ей ладонь.

- А ты сама позаботишься о себе.

- А разве не все так поступают?

- Да ты еще и умная. Ясно... Конечно, так все поступают... с помощью судьбы. У тебя замечательное будущее. Ты встретишь высокого темного мужчину и поплывешь за моря-океаны. И еще золото... я вижу золото. Да, мисс, у вас хорошее будущее. Теперь я погляжу на ладонь второй леди.

Джессами робела, и я протянула женщине ее ладонь. Я заметила, что у цыганки рука смуглая и грубая.

- Тебя ждет удача. Выйдешь замуж за лорда и будешь спать на шелковых простынях. На твоих пальцах засияют золотые кольца, красивее, чем эта цепочка. - Она другой рукой взяла цепочку и стала рассматривать. - Да, да, тебя ждет богатое будущее.

Подошел смуглый мужчина.

- Погадала этим леди, Кора?

- Благослови их Бог. Они хотели узнать, что их ожидает. Вот эта леди из большого дома.

Мужчина кивнул. Он мне сразу не понравился. У него пронзительный взгляд как у хорька. А женщина полная, выражение ее лица приятное.

- Надеюсь, они посеребрили тебе руку, Кора?

Она покачала головой. Глаза хорька заблестели.

- О, это к несчастью. Надо положить серебро на ладонь цыганки.

- А что случится, если не положишь? - с любопытством спросила я.

- Тогда все предсказание получится наоборот, все хорошее превратится в плохое. Ужасная беда постигнет, если не посеребрите руку.

- У нас нет серебра, - пролепетала Джессами с ужасом в голосе.

Мужчина взял цепочку в руку и потянул. Застежка расстегнулась. Он засмеялся, я увидела его неприятные зубы, черные как клыки.

В тот момент меня осенило: взрослые были правы, что запрещали нам одним гулять по лесу.

Мужчина внимательно рассматривал цепочку.

- Это моя самая лучшая цепочка. Ее подарил мне папа, - объяснила Джессами.

- Твой папа очень богатый человек, он подарит тебе другую.

- Но это подарок на мой день рождения. Пожалуйста, верните мне цепочку. Моя мама рассердится, если я ее потеряю.

Мужчина подтолкнул женщину локтем.

- Боюсь, Кора рассердится, если мы не отдадим ей цепочку. Она вам услужила, погадала, за это надо платить. Нужно посеребрить ладонь цыганки, иначе вас подстережет огромное горе, правда, Кора? Кора знает. У нее есть божественные силы, она все знает. И сам дьявол у нее в друзьях. Он ей говорит: "Если кто-то поступит с тобой плохо, Кора, только шепни мне". А не платить за гадание - не по правилам. Но можно золотом вместо серебра... золото пойдет.

Ужас пригвоздил Джессами к месту, она стояла и смотрела на свою цепочку в руках мужчины. Я почувствовала опасность. Я видела, какими глазами он осматривает нашу одежду, особенно платье Джессами. А у нее на руке еще золотой браслет, хорошо, что он скрыт рукавом платья.

Я поняла, нам надо уходить. Я схватила Джессами за руку и бросилась бежать изо всех сил, тащя ее за собой. Краем глаза я видела, что цыган побежал за нами.

Женщина крикнула:

- Оставь их, Джем. Не будь дураком. И запрягай лошадей.

Джессами тяжело дышала за моей спиной. Я остановилась и прислушалась. Мужчина внял совету Коры и не бежал за нами.

- Он ушел, - я перевела дух.

- Вместе с ним моя цепочка, - печально заметила Джессами.

- Мы скажем, что он пришел и украл ее.

- Но это не правда.

Я подумала, эти правдоискатели могут быть такими утомительными!

- Но он же сорвал ее с твоей шеи. Мы не должны признаваться, как далеко мы ходили в лес. Просто скажем, что пришел цыган и сорвал твою цепочку.

Джессами страдала. Я рассказала, что с нами случилось, придерживаясь правды, но опустив из рассказа нашу прогулку в лес и гадание по руке.

Взрослые ужаснулись не оттого, что мы лишились цепочки, а потому что к нам приставали. В лес послали мужчин, но цыгане уехали. Остались лишь следы колес на земле и погасший костер.

Тетя Эми Джейн руководила делами не только в имении Ситон, но и во всей деревне, она заставила развесить объявления по всему лесу "Посторонним вход воспрещен". С тех пор цыгане не останавливались в нашем лесу. Я трепетала, ведь все случилось из-за моего своенравия, но я успокаивала себя, ведь не мы сделали из цыгана вора. Он уже был вором, и нечего особенно беспокоиться.

Бедняжка Джессами нервничала. Наивная девочка краснела всякий раз, когда речь заходила о цыганах и гадании.

- Мы солгали, и ангел, который записывает все наши поступки, обязательно запишет и этот. Нам придется держать ответ за эту ложь, когда попадем на небо.

- До этого еще долго, - успокаивала я. - А если Бог такой, каким я его представляю, то ему не слишком нравится этот маленький шпион. Нехорошо подсматривать за людьми и записывать их поступки.

Джессами ждала, что раскроются небеса и что-то ужасное случится со мной. Я убеждала ее, что у Бога было много шансов наказать меня, а если он меня пока не наказал, значит, я не такая порочная.

Мои доводы не слишком убеждали Джессами. Ее жизнь изобиловала страхами и сомнениями. Бедняжка Джессами, у нее было всего так много и она не умела воспользоваться своими преимуществами.

Меня интересовали Амелия Ланг и Уильям Плантер. Они так долго жили в доме викария, что стали неотъемлемой частью семейства, и сколько помню, они не менялись с годами. Потом я обнаружила, "между ними что-то есть" - как говорила Джанет. Как только я услышала эти слова, меня разобрало любопытство разузнать, что же именно. Мы обсуждали новость с Джессами, и я придумывала о них двоих дикие небылицы. Мне нравилось имя Уильям Плантер. Неплохое для садовника!* (* Р1апtеr- в пер. с англ. означает садовник). Или он стал садовником, потому что его фамилия Плантер? Или это очередная шутка Господа? Уильям из древней семьи, и все мужчины у них были садовниками, причем знаменитыми.

Я хохотала от восторга и заставляла Джессами следовать моему примеру, забыв о правилах поведения. Я придумывала смешные фамилии для слуг Уильям Садовник, наша повариха должна носить фамилию Булочка, кучер Конюх. А у Джессами фамилия должна быть Хорошая.

Это меня веселило.

Все же меня интересовало это "что-то" между Амелией и Уильямом. Однажды я вынудила Амелию проговориться. Да, между ними полное взаимопонимание, но пока Уильям ничего не сказал, все останется между ними, как есть.

Я не понимала. Ведь Уильям так часто разговаривал с Амелией и "ничего не сказал"?

- Он ничего не сказал, - настаивала Амелия.

Я решила разговорить Уильяма. Вызвала Амелию в сад нарвать роз. Я знала, в это время Уильям обрабатывает кусты.

Подведя ее к нему, я заявила:

- Уильям, ты ничего не говоришь. Ты должен сказать сию минуту. Бедняжка Амелия ничего не может делать, пока ты не скажешь.

Они смотрели друг на друга. Амелия покраснела, и Уильям тоже. Тогда он сказал:

- Ты согласна, Амелия?

- Да, Уильям, - ответила Амелия.

Я с удовольствием смотрела на них. Вот теперь Уильям "сказал", и они помолвлены. Помолвка длилась несколько лет, но все о ней знали, а это означало, объяснила Джанет, что никто другой не может на них претендовать. Я заметила, что они и не нужны никому другому.

Я рассказала ей, как вынудила Уильяма "сказать".

- Вечно ты вмешиваешься! - пробурчала она, но я видела, она смеется.

Всегда находились объективные причины, по которым откладывалась их свадьба. Уильям жил в ма. леньком домике возле дома викария. В его хижине не было места для двоих. Со свадьбой приходилось подождать.

Амелию раздражала вынужденная задержка, но она радовалась своей помолвке. Я постоянно напоминала ей, это я заставила Уильяма "сказать".

Через несколько лет Уильям упал с лестницы. Он рвал яблоки с верхних веток и оступился. Он сломал ногу, она плохо срослась, и он остался хромым, часто стал болеть ревматизмом, и мой отец замолвил о нем слово перед сэром Тимоти.

Сэр Тимоти добрый человек, он заботился о людях, которые на него работали. Стало очевидным, что-то нужно сделать для Уильяма. Сэр Тимоти нашел в деревне Черингтон коттедж "Дикая яблоня", его называли так, потому что перед ним росла яблоня.

Уильям не мог больше работать. Ему выделили ежегодное пособие, он женился на Амелии, коттедж перешел в их постоянное владение.

Итак Уильям и Амелия поженились и с определенной роскошью отправились в Черингтон в коттедж "Дикая яблоня". К Рождеству Амелия присылала нам открытку, они хорошо устроили семейную жизнь.

Мы росли. Хотя Джессами была на несколько месяцев старше меня, я всегда обращалась с ней, как с младшей. Нам исполнилось по 17 лет, пошли разговоры о "выходе в свет". Это свершится лишь после нашего 18-летия, и цель этого события - найти нам подходящих мужей. Перед грандиозным балом проходили мелкие вечеринки, и одна из таких, в свое время не казавшаяся значительной, роковым образом повлияла на мою жизнь.

Эми Джейн организовала танцевальный вечер в своем доме и пригласила гостей. Это была лишь репетиция роскошного бала, который пройдет в день совершеннолетия Джессами.

Мне дали одно из платьев Джессами. Мой отец запротестовал и заявил, что я поеду в город и сама куплю подходящую ткань, а портниха сошьет платье. Теперь-то я знаю, что никакая ткань из местного магазина не могла сравниться с теми, из которых шили платья для Джессами, ведь ей присылали платья из Лондона, они были не по последней моде, но мастерство Салли преобразит их.

Я убедила папу, что довольна старым платьем Джессами, а Джанет переделает его для меня. Узкий лиф до талии, широкая юбка с воланами, оно стало мало Джессами.

Джессами темноволосая, цвет лица несколько болезненный, нос длинный, как у отца. У нее доброе выражение лица и красивые темные глаза. Я уверена, будь она поживей, она казалась бы привлекательной. Розовое платье не подходило к цвету се кожи. У меня светлые волосы и светло-карие глаза, длинные ресницы, четко очерченные брови намного темнее, волосы выделяются на лице, кожа светлая, нос прямой и широкий рот. Я симпатичная, люди подолгу смотрят на меня. Я не красавица, но у меня энергичный характер, и я не могу с ним совладать. Я всегда нахожу смешное, и мне необходимо поделиться с другими весельем и хорошим настроением. Некоторые - тетя Эми Джейн и Амелия - считали это моим недостатком, они качали головами и всячески старались подавить мой веселый нрав, но другие люди думали, это моя привлекательная черта. Я знаю это по тем улыбкам, с которыми они смотрят на меня.

Мы собрались на вечеринку, оказавшую фатальное влияние на мое будущее.

Тетя послала за мной экипаж, очень мило с ее стороны, мне было бы неловко шагать до имения в таком шикарном платье.

Я явилась раньше остальных гостей и направилась в комнату Джессами. Она в голубом платье, сплошные оборки и воланы, цвет ей не шел, да к тому же воланы. Она лучше выглядела в костюме для верховой езды, в строгом облегающем пиджаке и высоком цилиндре с серой лентой вокруг тульи.

Как всегда она рада меня видеть.

- Какое красивое платье на тебе. Почему мои платья лучше смотрятся на тебе?

- Дорогая, тебе это только кажется, - солгала я, меня не преследовала философия "правды любой ценой". - Ты выглядишь замечательно.

- Нет. Мне все платья малы. Почему я поправляюсь, вот ты худая как трость.

- Я больше двигаюсь, а см столько же. Но ты приятно пухленькая. Мэри Маклин говорит, что мужчинам нравятся пухленькие, а она отлично в этом разбирается.

Я хихикнула, ведь Мэри Маклин - дама легкого поведения в нашей округе, и Эми Джейн пытается ее выпроводить из деревни.

- Она тебе говорила?

- Нет, я случайно слышала.

Вошел сэр Тимоти. Он принес две маленькие белые коробочки.

- Для моих девочек, - с гордостью произнес он. В коробочках лежали орхидеи. Я воскликнула от восторга. Эта орхидея добавит элегантности моему наряду. Он тщательно выбирал цветы, они идеально подходили к нашим платьям.

Сэр Тимоти сиял как отличившийся ученик. Я подумала, какой он хороший, подарил молодоженам Плантер коттедж, а мне чудесную орхидею к платью. Я обняла дядю Тимоти за шею и с чувством поцеловала его. И в этот момент вошла тетя Эми Джейн.

- Что здесь происходит? - потребовала она объяснений.

Я сняла руки с плеч дяди.

- Дядя подарил нам чудесные цветы.

Дядя Тимоти покраснел и стоял с извиняющимся видом. Тетя продолжала:

- Ты слишком бурно выражаешь свои эмоции. Я приколю цветок к твоему платью, Джессами. Нужно найти подходящее место.

- Ну, я пошел. За многим надо присмотреть, - сказал дядя.

- На самом деле, - ледяным тоном проговорила тетя.

Я подошла к зеркалу и приколола орхидею. Тетя пару раз бросила в мою сторону недоброжелательные взгляды.

Среди гостей был капитан Лаудер. Ему лет 20, он высокий, грациозный, галантный, сын сэра Лаудера, одного из почтенных членов нашей округи. Тетя Эми Джейн весьма любезно приветствовала его.

Капитана Лаудера представили Джессами, и они станцевали несколько танцев. Он такой обаятельный, и Джессами чувствовала себя легко в его обществе. Это случалось не часто, потому что она страдала от комплекса неполноценности. Но рядом с капитаном Лаудером она расцвела, и мне пришло в голову, что в действительности она весьма привлекательна, только ее надо постоянно в этом убеждать.

Я танцевала и ловила на себе тревожные взгляды тети Эми Джейн. Надеюсь, я не совершила ничего предосудительного, иначе меня лишат возможности участвовать в таких вечерах. Как хорошо повеселиться и как забавно потом вспоминать. Последний танец перед ужином я станцевала с приятным молодым человеком и при входе в столовую столкнулась с Джессами и капитаном Лаудером.

- Вот моя кузина, - познакомила нас Джессами. В глазах капитана Лаудера засветилось восхищение, он поцеловал мне руку.

- Вы мисс Анабель Кэмпион. Мисс Ситон много рассказывала о вас.

Я скривилась, и Джессами торопливо добавила:

- Только хорошее!

- Спасибо, что утаила остальное.

Все засмеялись. Мы четверо уселись за столом рядом. Было весело. Всякий раз, подняв глаза, я ловила на себе взгляд капитана Лаудера.

После ужина он подошел ко мне.

- Приглашаю вас на танец. - И мы закружились в танце. - Вы прекрасны, признался он. - Жаль, что я увидел вас поздно.

- Уверена, вы наслаждались вечером, несмотря на мое отсутствие.

- Я слышал, вы дочь викария.

- Джессами снабдила вас информацией.

- Она вас любит.

- А я ее. Она восхитительна.

- Да, я понял. Все же жаль, что я не познакомился с очаровательной мисс Кэмпион раньше.

- Вы говорите комплименты.

- Неужели вы сомневаетесь в моей искренности?

- Что вы! Я такого высокого мнения о себе и принимаю все комплименты за чистую монету.

- Вам не жарко? Давайте выйдем на воздух. Следовало сказать нет, но я этого не сделала.

Меня сжигало любопытство, как поведет себя гость тети Эми Джейн.

На звездном небе светила луна.

- Вы очаровательны в лунном свете.

- При луне не заметны недостатки внешности. Он притянул меня под тень дерева и обнял.

Я отодвинулась.

- Поразмыслив, я считаю, нам надо вернуться в зал.

- Невозможно трезво мыслить в вашем присутствии.

Он крепко обнял меня и поцеловал в губы. Все случилось мгновенно. Я не хотела находиться в саду и целоваться с незнакомым мужчиной. Но он сильнее меня.

Раздался кашель, и он отпустил меня. К моему ужасу к нам приближалась тетя Эми Джейн.

- О... - она увидела, кого застала за поцелуем в саду.

- Это капитан Лаудер... и Анабель. Детка, иди в дом, ты простудишься.

Я с радостью ускользнула. Тетя продолжала бесстрастным тоном:

- Капитан Лаудер, я хочу показать вам мои гортензии. Здесь, недалеко...

Я направилась в спальню Джессами. У меня растрепались волосы, я покраснела. Я привела себя в порядок и вернулась в бальный зал. Джессами танцевала со сквайром.

На следующий день я ожидала упреков тети, ведь она видела, как меня поцеловал капитан Лаудер. Безусловно, она обвинит меня. Капитан из слишком знатной, слишком богатой семьи и не может быть виноватым. Он подходящая партия для Джессами, а ее цель - найти хорошего мужа для дочери. Если он совершил легкомысленный поступок, значит, его вынудили.

К моему удивлению, я не услышала ни слова упрека, но смотрела она на меня с недоумением.

Мне хотелось надеяться, что она забыла о моем проступке. Но разве забывчивость свойственна тете Эми Джейн?

Поэтому, когда Джессами с родителями пригласили посетить замок Мейтленд, меня не взяли, хотя прежде я повсюду сопровождала Джессами в качестве компаньонки. Я уверена, Джессами упрашивала мать разрешить и мне поехать с ними, но Эми Джейн осталась твердой и непоколебимой.

Так я не поехала в замок Мейтленд. Если б я побывала в нем в тот раз, моя жизнь могла бы сложиться иначе. Наверняка, она сложилась бы иначе, и я не вела бы эти записи для тебя, Сьювелин. Твоя и моя жизнь сложились бы проще. Как зависит наша жизнь от мелких инцидентов и случайностей. Все у нас с тобой было бы по-другому... если б не тот неожиданный поцелуй под дубом!

***

Джессами вернулась из замка Мейтленд словно в трансе. Долгое время я не могла ничего от нее узнать, потом поразительная правда вышла наружу.

Джессами проснулась от спячки, она оживилась и стала более привлекательной. Вместо нервной, растерянной девочки вернулась уверенная в себе девушка.

Я начала вытягивать из нее правду.

Замок Мейтленд - чудесное место, смесь Эльдорадо, Утопии и Елисейских Полей. В нем живут боги и иногда богини, теперь все для нее стало другим после того, как она ступала по волшебным ступеням.

- Никогда не забуду своего первого впечатления. Мы сошли с поезда, и нас ждал экипаж. Мы ехали по красивым аллеям...

- Я поняла, что это отпечаталось в твоей памяти навечно. А дальше?

- Замок средневековый.

- Большинство замков такие. Ну, не важно, расскажи о людях.

- О, люди... - Она закрыла глаза и вздохнула.

- Там живет Эгмонт Мейтленд.

- Эгмонт! Средневековое имя как раз под стать замку.

- Анабель! Будешь прерывать и насмехаться, ничего тебе не расскажу.

Я удивилась. Признаки непокорности в робкой Джессами! Да, действительно что-то случилось.

- Так, Эгмонт, продолжай.

- Он их отец.

- Чей отец?

- Дэвида и Джоэла. У Дэвида милый маленький сын Эсмонд, он будет наследником замка.

- Как интересно, - сказала я холодным тоном, притворяясь, что меня это не интересует.

- Ну, если не хочешь слушать...

- Конечно, хочу, но ты так медленно рассказываешь.

- Ну, вот. Там живут два брата - Дэвид и Джоэл. Дэвид старший и женат на Эмералд* (* Еmеrаld - в пер. с англ. Изумруд.).

- Мне определенно нравятся их имена.

- Опять ты прерываешь, Анабель. Хочешь слушать дальше?

- Хочу, хочу, - скромно пролепетала я.

- Дэвид управляет поместьем. Джоэл врач... Так, значит это Джоэл. Я слишком хорошо знаю

Джессами. Я слышу, как у нее дрожит голос при одном только этом имени и губы нервно подергиваются.

- Расскажи мне о враче.

- Он такой хороший. То есть он делает много хорошего... многим людям.

Мой интерес несколько угас. Люди, которые делают добрые дела многим, равнодушны к единицам. Они любят людей вообще, в массе, а не индивидуально. Более того, они настолько поглощены своими добрыми деяниями, что становятся нудными, если говорят о чем-то другом.

- Как?

- Своей работой. У него дом в городе, а замок находится за городом в сельской местности. Он живет в замке с семьей. Несколько поколений Мейтленд жили в замке.

- Могу спорить, со времен Уильяма Завоевателя.

- Опять смеешься! Нет, ты не права. Замок построили через сто лет после Завоевателя.

- Вижу, ты знаешь всю историю их семьи. Весьма похвально после одного визита.

- У меня такое чувство, будто я знаю их всю жизнь.

- Замок или его обитателей?

- Ты знаешь, что я хочу сказать.

- Видимо, да. Расскажи мне еще об этом таинственном Джоэле.

- Он младший сын.

- Ты уже говорила, что у него старший брат Дэвид, у которого сын Эсмонд, рожденный от блистательной Эмералд. Они и папаша Эгмонт уже улеглись в моей памяти. Ну, расскажи теперь о Джоэле.

- Он высокий и красивый.

- Естественно.

- Всю жизнь он мечтал стать врачом. Семья противилась, ведь у них в роду никогда не было врачей.

- Безусловно. Они слишком аристократичны, чтобы снизойти до занятий профессиональным делом.

- Прекрати дразнить. Ты ничего о них не знаешь.

- К счастью, у тебя обширные знания, и они буквально вытекают из тебя. Сколько ему лет?

- Не очень молодой.

- Мне казалось, он младший брат.

- Да, Дэвид на два года старше. Он был женат 10 лет, прежде чем родился Эсмонд. Джоэл тоже был женат, но детей у него не было. Как все знатные семьи, они желали иметь наследника.

- Что случилось с его первой женой?

- Она умерла.

- А, вдовец.

- Он самый интересный мужчина, которого я когда-либо встречала.

- Я догадалась.

- Маме он очень понравился. Папа где-то познакомился с ними и получил приглашение посетить замок с семьей.

- Визит явно успешный.

- Да, - страстно проговорила Джессами.

Знаменательно: вдовец, видимо, лучшая партия для Джессами. И замок! Наверняка тетя Эми Джейн одобрит.

По всей видимости, тетя Джейн одобрила, потому что через месяц состоялся повторный визит в замок. Джессами и ее родители пробыли в гостях две недели.

По возвращении сияющая Джессами навестила меня.

Я догадалась о новостях, прежде чем она успела открыть рот. Она обручилась с Джоэлом Мейтлендом. Тетя выиграла сражение, прежде чем оно началось. Теперь нет необходимости проводить бал для Джессами, значит, не будет бала и для меня. Не будут же они созывать бал ради меня одной.

Я пожала плечами.

Джессами по доброте характера подумала и обо мне.

- Когда я поселюсь в замке, ты будешь жить у меня.

Я видела зарождение планов в ее прозрачных глазах. Джессами рада поделиться удачей с друзьями. У нее будет лучший в мире муж, она с радостью найдет для меня второго лучшего.

Я поцеловала ее и пожелала ей счастья.

- Ты его заслужила, милая Джессами, - серьезно сказала я в первый раз.

Мейтленды не приезжали в имение Ситон. Джоэл занят на работе. Но свадьба состоится в имении. Тетя окунулась в приготовления, потому что это событие должно затмить все остальные. На расходы не поскупились. Желанная свадьба любимой дочери должна пройти на высочайшем уровне, как и положено.

Вскоре после объявления в церкви о помолвке тетя прибыла в наш дом. Было начало мая, поэтому не требовались ни плед для ног, ни зонтик от солнца. Кучер помог ей выйти из кареты, и она направилась к нам в дом. Джанет провела ее в нашу жалкую гостиную, где папа принимал прихожан, пришедших излить ему свои невзгоды.

Позвали меня.

Тетю усадили в единственное удобное кресло, но даже в нем провисали пружины, и оно издавало протестующие звуки, если в него садились. Я сомневалась, что оно выдержит немалый вес моей тетушки. Она как всегда снисходительно осмотрелась. Тетя находилась в хорошем расположении духа, безусловно она устроит грандиозную свадьбу, достойную сравниться лишь с ее собственной.

- Как вам известно, Джессами выходит замуж.

Я не могла удержаться и пробормотала:

- Так мы слышали.

Тетя предпочла проигнорировать мою непочтительность и продолжала:

- Свадьба будет настолько грандиозная, насколько мы сумеем организовать.

Она хитро улыбнулась. Значит, свадьба будет действительно грандиозная, учитывая средства сэра Тимоти, а всем известно, кто этими средствами распоряжается.

- Мы с Тимоти решили устроить такой праздник, который не забудет Джессами. Но у нас еще много дел. Не знаю, успеют ли ей сшить платье... Между прочим, Джессами попросила, чтобы ты была ее подружкой на свадьбе, Анабель.

- Как мило с ее стороны. Она всегда думает о других.

- Джессами получила соответствующее воспитание. - Строгий взгляд в сторону моего отца, но он не заметил укола и продолжал искать очки, восседавшие у него на голове. - Ты будешь подружкой, и нам придется тебя одеть соответствующим образом. Я договорилась с Салли Самерс, она сошьет для тебя платье.

- Может, мы сами сумеем найти... - начал отец.

- Нет, Джеймс. Платье не найдешь. Его надо шить, причем строго в соответствии с этикетом. Я остановилась на желтом цвете.

Мне не нравится желтый цвет, он мне не идет. Уверена, что тетя выбрала его именно по этой причине.

- Джессами настаивает на розовом или лазурно-голубом.

Милая Джессами! Она знает, эти цвета мне больше всего к лицу.

- Думаю, как невеста она будет иметь решающее слово в этом вопросе, вставила я.

Тетя ничего не ответила мне, вместо этого продолжала:

- Салли зайдет к тебе с тканью через несколько дней. Ей понадобится день-другой, чтобы сшить тебе наряд. У нас будет слишком много гостей, и ты не сможешь остановиться в имении. Приходите сразу в церковь на венчание, а потом присоединяйтесь к торжествам в имении. Молодые уедут на медовый месяц во Флоренцию. Вы вернетесь домой после их отъезда. Я пошлю за вами экипаж.

- О, тетя, вы такой замечательный организатор, все продумали до мелочей. Уверена, все пройдет замечательно.

Она одарила меня редким одобрительным взглядом. Она вскоре уехала, а я подумала, после замужества Джессами жизнь изменится. Я принимала кузину как должное, а на самом деле я очень к ней привязана.

Нужно будет навестить ее в ее волшебном замке и познакомиться с ее избранником, который сумел преобразить ее чудесным образом.

Через два дня принесли мне ткань для платья - лазурно-голубой шифон.

"Дорогая Джессами", - мысленно поблагодарила я.

***

Какое прекрасное утро. Июнь - самый подходящий месяц для свадеб. Венчание Джессами состоится завтра.

В имении наверняка царит возбуждение из-за наплыва гостей.

- У нас полный дом гостей, - гордо возвестила тетя Эми Джейн.

Я вызвалась помочь украсить церковь. Ранним утром принесли охапки роз из сада Ситон, пока они стояли в ведрах у дверей церкви. Салли сумеет художественно их аранжировать, моя неукротимая тетя попросила ее заняться и букетами. Бедняжка Салли, у нее глаза словно собираются исчезнуть в голове, она перетрудилась за последние две недели, все ею командуют, торопят.

- Я расставлю розы по вазам, а ты придешь позже и займешься аранжировкой, - вызвалась я ей на помощь.

Салли поблагодарила меня, и ранним утром после завтрака я отправилась в церковь.

Утро теплое, и я в хорошем настроении. Завтра будет великий день. Кто бы мог подумать, что Джессами так рано выйдет замуж? Робкая малышка Джессами нашла мужчину по своему выбору, который живет в замке. Он врач, это замечательная профессия. Не придется страдать от непонятных недугов, он всегда поставит диагноз и кого, как не жену, будет внимательно лечить? Никогда не думала, что у Джессами все выйдет как в любовном романе. Я была уверена, несмотря на все недостатки, я первая выйду замуж.

Судьба - или тетя Эми Джейн - а я теперь сомневаюсь, что это не одно и то же, распорядилась иначе. И вот я стою в окружении ведер с розами, они источают нежнейший аромат, я начинаю работу, к которой не слишком готова.

Я перенесла ведра в церковь, расставила вазы, начала сортировать розы по цвету. Потом принесла еще, воды и стала осторожно срезать шипы.

Работа длилась больше часа, я старалась изо всех сил. Розы чудесные, тетя выбрала самые лучшие. Представляю, как сегодня досталось от нее садовникам. Я решила самые пахучие розы нежно-розового цвета поставить к алтарю. У алтаря стоит специальная металлическая ваза, довольно тяжелая. Я допустила ошибку: сначала налила воды до краев, потом поставила в вазу цветы, а потом понесла ее к алтарю. Нужно было все сделать наоборот, но я все-таки понесла тяжелую вазу, мне осталось преодолеть три ступеньки до алтаря.

Не помню, что случилось потом. То ли я услышала, как открылась дверь, обернулась посмотреть и упала, или я сначала поскользнулась, упала, а потом открылась дверь. На пороге стоял мужчина. Ваза выскользнула у меня из рук, розы рассыпались. Я упала, растянувшись на трех ступеньках. Все случилось за секунду. Лежу на ступеньках, халат промок насквозь, вокруг меня розы, а по полу катится ваза.

Мужчина смотрит на меня сверху вниз.

- Что случилось? Боюсь, я вас напугал.

Я часто слышала о драматических ситуациях, когда впервые знакомишься с человеком, и он с первой секунды оказывает невероятное воздействие. Я не верила в это прежде. Нужно хорошо узнать человека, прежде чем решить, нравится он тебе или нет. Такова была моя точка зрения. Но что-то случилось со мной, когда я лежала на ступеньках перед алтарем. Мгновенно закончилось мое беззаботное детство, когда я все легко превращала в шутку. Что-то случилось со мной совершенно не шуточное.

Я заметила его высокий рост, темные волосы, резко очерченные брови. У него непроницаемое лицо, на которое хотелось смотреть, не отрываясь.

Наверняка я лежала лишь несколько секунд, но казалось, прошло много времени. Он наклонился и помог мне встать.

- Я разлила воду на ковер.

- Да, но давайте убедимся, что с вами все в порядке. Встаньте.

Я встала.

- Все нормально?

- Стопа немного болит.

Он наклонился и потрогал стопу. У него крепкое и одновременно нежное прикосновение.

- Надавите на лодыжку. Встаньте на стопу. Все в порядке?

- Да.

- Кости не сломаны. А что с запястьем руки? Вы упали на руку.

Я посмотрела, на руке кровь.

- Я укололась о шипы, - сказала я и покрутила рукой.

Он впервые улыбнулся мне. Ну и вид у меня, огромный мокрый халат поверх платья, волосы растрепаны.

- Поднимем это? - Он поднял вазу. - Она не повредилась.

- Надеюсь. Это лучшая ваза в церкви.

- Очень красивая. Куда ее поставить?

- На алтарь. Но надо налить в нее воды и поставить розы.

- На вашем месте я не стал бы снова подниматься по ступеням с полной вазой.

Он поставил вазу на алтарь, взял из моих рук кувшин, наполнил вазу водой. Я запихнула розы, наверняка Салли будет шокирована, увидев мою работу.

- Завтра здесь состоится свадьба, и я украшаю церковь. Мне не слишком это удается, как вы можете видеть. Но букеты потом поправят. Вы пришли взглянуть на церковь?

- Да, это красивое здание.

- Норманское. Мой отец будет рад показать ее вам. Он знает всю историю этой церкви.

Он внимательно посмотрел на меня.

- Значит, вы - дочь викария.

- Да.

- Рад с вами познакомиться. Мне жаль, что мой приход вызвал такое неудобство.

- Можете отнести это за счет моей неловкости.

- Вы хорошо себя чувствуете?

- Да, спасибо.

- Немного потрясены?

- Нет, я часто падала в детстве. Он улыбнулся:

- Вам еще много работы с цветами?

- Много. Но сейчас мне пора идти. Ко мне придет портниха, ее нельзя заставлять ждать. У нее столько дел, она к тому же местная аранжировщица букетов. Ей предстоит не только нарядить меня к предстоящему дню, но еще она будет улучшать мои скромные попытки составить букеты правильно.

- Не стану вас задерживать.

- Я хотела бы показать вам церковь, - с сожалением сказала я.

В то время я еще не умела скрывать свои чувства, а мне было так приятно находиться рядом с ним, я не знала почему. Разговор у нас был обычный, я даже ощущала непривычную скованность. Но я испытала радостное возбуждение от того, что он зашел в церковь.

- В другой раз.

- Вы часто проезжаете мимо?

- В первый раз. Но я снова приеду и тогда напомню вам о вашем обещании.

Мы вместе вышли из церкви. Он поклонился и надел шляпу. Он был в костюме для верховой езды и направился к своей лошади, привязанной у ворот.

Я пошла домой. Салли уже ждала меня и нервно поглядывала на часы.

- Все нормально, Салли. Я была в церкви. Наполнила все вазы водой и поставила цветы. Не правильно, конечно, но все равно тебе будет меньше работы.

- Спасибо, мисс Анабель. Давайте примерим платье. Вчера я была в имении, мисс Джессами выглядит как картинка.

Я надела новое платье из голубого шифона.

- Боже, у вас на руках кровь, мисс Анабель.

- Я укололась о шипы. Поскользнулась, растянулась на ступеньках, все уронила.

- Я не хочу, чтобы вы испачкали это платье.

- Кровь засохла, - мечтательно возразила я.

Я стою в новом платье. Как жаль, что меня сейчас не видит незнакомец. Я представила, как он скоро снова придет в церковь.

- Где дочь викария? Она обещала мне показать церковь.

Мы с ним погуляем, а потом он приедет еще и еще.

***

Представляю, что было утром в имении: слуги мечутся в разных направлениях, а тетя словно на капитанском мостике следит за исполнением приказов.

А Джессами? Проснулась рано, если вообще спала. Завтрак ей принесут в кровать. Свадебное платье - гордость Салли Самерс - висит в гардеробе. Начнется ритуал одевания, и малышка Джессами превратится в прекрасную невесту.

Мне хотелось быть рядом. Какая вредная у меня тетя, держит меня в стороне от праздничной суматохи. Джессами всегда доверяла мне все свои секреты. Естественно, ей и сейчас хочется посекретничать со мной. А я так много хочу расспросить. Наверняка она ничего не знает о супружеских обязанностях. Я тоже не эксперт в этом вопросе, но держу глаза и уши открытыми и набрала кое-каких сведений.

Утро тянулось медленно, отец нервничал. Ему предстоит важная задача обвенчать молодых.

- Эта свадьба как и все другие, - пыталась я его успокоить. Потом я вспоминала эти слова.

Я с удовольствием разглядывала себя в зеркале. Какое красивое платье, и впервые его сшили специально для меня. Я чувствовала, какую ответственную роль буду исполнять.

Пора идти в церковь. Я сидела и ждала невесту. Церковь начала заполняться. Гости жениха рассаживались по одну сторону от прохода, гости невесты - по другую. Важные люди пришли в нашу маленькую церковь. И вот невеста сияет в белом атласном платье с длинной фатой и цветами под руку с сэром Тимоти.

Она улыбнулась мне, я вышла из бокового ряда и пошла за ней к алтарю.

Жених оглянулся на невесту. Мне не надо говорить тебе, Сьювелин, кто это был. Наверняка ты догадалась, тот мужчина, которого я встретила в церкви накануне. Джоэл Мейтленд.

В тот день я не разобралась в своих чувствах, я анализировала их позже. Помню только, как меня накрыла тяжелая волна безразличия. Теперь всегда, чувствуя запах роз, я вспоминаю тот момент, когда он встал рядом с Джессами у алтаря. Я слышу их голоса, произносящие клятву супружеской верности.

С того момента я поняла, теперь все будет по-другому.

Я плохо видела, как он повел Джессами под руку по проходу из церкви. Помню прием в имении, было столько людей, столько блеска, Джессами красивая и улыбающаяся, и повсюду неистребимый аромат роз.

Он подошел ко мне и спросил:

- Обошлось без осложнений?

- О, падение, - прозаикалась я. - Нет, никаких, я уже забыла.

Он без улыбки смотрел на меня. Стоял и смотрел.

- Вам очень идет это платье.

- Спасибо. Оно отличается от того халата.

- Та одежда вам тоже шла.

Странный разговор между женихом и подружкой невесты.

- Я не знала, что вы жених.

- У меня было преимущество, я знал, кто вы.

- Почему вы не назвались?

Он не ответил, потому что подошла Джессами.

- О, вы познакомились. Джоэл, это моя кузина Анабель.

- Я знаю, - ответил он.

- Надеюсь, вы понравитесь друг другу, - улыбнулась Джессами.

- Мы уже нравимся. Хотя я не должен говорить за Анабель.

- Можете, это правда.

Тетя Эми Джейн приблизилась к нам:

- Вот вы где, двое, - лукаво заговорила она. Теща - новая роль для нее. Обычно она меня забавляла, но теперь я ненавидела свою тетю.

Несправедливо, думала я. Она должна была разрешить мне поехать с ними в замок. Я бы познакомилась с ним. О чем я думаю? Что случилось со мной? Конечно, я понимаю, такие вещи порой случаются. В нем есть что-то притягательное. Мне хотелось плакать и смеяться одновременно. Такое порой бывает, но крайне редко, а со мной это произошло слишком поздно.

***

После свадьбы дни тянулись медленно. Я была в депрессии, скучала по Джессами, совсем не ожидала, что так будет. Я пошла в папину библиотеку и прочитала книгу о Флоренции. Представляла себя там... с ним. Постаралась представить Джессами. Она никогда не проявляла особенного интереса к искусству. Вообразила, как они бродят по Арно, где Данте встретил Беатриче. Вот они покупают широкие браслеты с инкрустацией на Понте Векио.

- Что это случилось с тобой? - поинтересовалась Джанет. - Ты выгладишь, как целый месяц дождливых воскресений.

- Это от жары.

- В первый раз я вижу, что на тебя действует жара. Думаю, ты ревнуешь.

Боже, Джанет всегда докопается до истины, и не колеблясь, огласит ее.

- Не говори глупости, - огрызнулась я.

Прошел август. Много времени затрачено на подготовку церковного базара. Его провели в саду имения Ситон.

- В прошлом году нам помогала Джессами, - самодовольно заметила Эми Джейн.

Я старалась принимать участие в жизни деревни, но мое сердце не лежало к работе. По правде говоря, раньше тоже, но, по крайней мере, в прошлом все воспринималось комично, а теперь на душе беспредельная тоска.

В начале сентября Джессами на неделю приехала домой. Я с нетерпением ждала ее. Интересно, что я почувствую при виде Джоэла?

Меня не пригласили в имение.

- Джессами захочет побыть наедине с родителями, - объяснила тетя. Никаких гостей, даже родственников.

Она ликовала по поводу замужества дочери. Но Джессами при первой возможности навестила меня. Она прискакала верхом в красивом темно-синем костюме для верховой езды и легкомысленной шляпке с маленьким голубым пером.

Без сомнения, счастье написано у нее на лице. Мы обнялись.

- О, Джессами, без тебя так скучно.

- Правда, Анабель? - удивилась она.

- Я сидела здесь, продавала чай по пенни за чашку... а ты путешествовала по романтичной Италии с чудесным принцем. Позволь мне взглянуть на Спящую красавицу, разбуженную поцелуем.

- Ты говоришь глупости, Анабель... как всегда. Я не спала, уверяю тебя. Иначе я не увидела бы Джоэла.

- Он оказался таким, каким ты его себе представляла?

- Да... да.

- Почему ты его не привезла с собой?

- У него работа.

- Да, конечно. А он не против твоего приезда?

- Нет, он сам предложил мне поехать. Сказал, они все захотят тебя увидеть, родители, кузина. Он упомянул тебя, Анабель. Думаю, ты произвела на него впечатление, когда упала в церкви. Доверь тебе только...

- Да, доверь мне! Я, должно быть, живописно выглядела в фартуке Салли, вся мокрая, волосы растрепанные, и вокруг меня. розы.

- Он мне рассказал, смеялся, говорил, что нашел тебя...

- Какой?

- Забавной... и очень привлекательной.

- Вижу, ты вышла замуж за проницательного мужчину.

- Конечно, ведь он выбрал меня.

Да, Джессами переменилась. В ней появились стать и уверенность в себе. О, счастливица Джессами!

- Я так много хочу услышать о Флоренции и о жизни в сказочном замке.

- Тебе правда интересно, Анабель?

- Конечно.

- Я собираюсь предложить тебе кое-что.

- Что?

- Поедем вместе со мной в замок.

- О, Джессами, - закричала я Словно вокруг меня зажегся свет. Радость переполняла меня, а

Потом прозвучало предупреждение. Нет, нет. Ты не должна. Почему? Сама знаешь, почему.

- Разве ты не хочешь поехать, Анабель? Я надеялась, тебе интересно. Голос ее сник.

- Да, но...

- Ты же говорила, что здесь невообразимо скучно.

- Просто... ты думаешь, мне можно поехать?

- А почему нет?

- Новобрачные и все такое. Третий лишний... Она рассмеялась:

- Все не так. Мы не одни в замке. Там живет вся семья. Я даже не часто вижу Джоэла.

- Ты его не часто видишь?

- У него дом в городе, он там работает и иногда ночует там. Мне порой одиноко в замке.

- Одиноко? А как же насчет Дэвида и Эмералд, не говоря о маленьком Эсмонде и дедушке?

- Замок огромен, ты ведь никогда не жила в замках.

- Нет, но и ты тоже до своего блистательного брака.

- Не говори так.

- Как?

- Как будто ты насмехаешься.

- Ты же знаешь, у меня такая легкомысленная манера. Это ничего не значит. Я не посмею насмехаться над твоим замужеством. Ты заслуживаешь счастья, ты такая хорошая.

- Глупости.

Я поцеловала ее.

- Анабель, ты становишься сентиментальной.

- Джессами, я поеду с тобой в замок.

***

Нужно многое уладить до отъезда.

- Да, тебе надо поехать, - разрешил мой отец. - Поездка пойдет тебе на пользу. Ты сама не своя последнее время.

- Ты сумеешь обойтись без меня?

- Конечно, в деревне много добровольных помощниц.

Это правда. Папа вдовец, и к нему постоянно идет поток прихожанок среднего возраста и пожилых леди, старающихся понравиться ему, а он никогда не понимал этого. Он считает, их привлекает деятельность на благо церкви. Он такой наивный. Я совсем не в него.

- Тебе понадобятся новые наряды, - сказала Джессами и принесла мне кучу платьев. - Вот, я собиралась их перешивать.

Джанет очень довольна платьями. Она радуется моей поездке. Она испытывает ко мне теплые чувства, просто не любит их показывать. Она уверена, что только с помощью Джессами я найду себе подходящего мужа.

Тетя Эми Джейн не в восторге:

- Подожди немного, пусть Анабель навестит тебя позже.

Но в первый раз Джессами настояла на своем, и золотым сентябрьским днем мы с ней сидели бок о бок в вагоне первого класса по пути в Мейтленд.

На остановке мы увидели название станции "Замок Мейтленд". У платформы нас ждал кучер в ливрее, он поклонился и взял ручную кладь, остальной багаж привезут позже.

Карета покатила по дороге к замку.

Я отлично помню свое первое впечатление от замка. Я знаю, на тебя он произвел не меньшее впечатление, Сьювелин, поэтому я не буду его подробно описывать. Разве нужно говорить о величии толстых каменных стен, о впечатляющем въезде, о смотровых башнях и узких прорезях окон?

Замок околдовал меня. Золотистая дымка наполняла воздух, я чувствовала, что нахожусь на пороге волнующей драмы, в которой мне отведена главная роль.

- Вижу, замок произвел на тебя впечатление. Все попадают под его очарование. Впервые увидев его, я решила, он из сказки. Помнишь, мы читали про такие?

- Помню. Обычно в замке в плену томилась принцесса и ее надо было спасать.

- А все принцессы красивые, с длинными желтыми волосами твоего цвета, Анабель.

- Боюсь, я не гожусь для этой роли. Это ты принцесса, Джессами. Проснулась от спячки в имении Ситон после поцелуя принца Джоэла.

- Я так рада, что ты приехала со мной, Анабель.

Мы въехали во двор, подбежали конюхи. Мы вышли из кареты.

- Спасибо, Эванс, - с достоинством поблагодарила Джессами. Да, ей подходит жизнь в замке

Сьювелин, ты не была внутри замка, поверь мне, внутри он не менее прекрасен, чем снаружи. Лишь войдешь в холл, как на тебя надвигается прошлое. Не удивительно, что все члены семьи благоговеют перед замком. Ему несколько веков, его построил один из предков, в XII веке на этом месте находилась крепость. Потом вырос замок. Уверена, они любят каждый камень. Это их дом и их гордость. Даже я, посторонний человек, не могла остаться равнодушной к его магнетизму.

Высокий холл с прекрасными каменными стенами украшен оружием. Здесь есть также рыцарские доспехи, они выглядят стражами. Потолок деревянный, и с одной стороны находится галерея для менестрелей, с другой стороны ширма, и от галереи идет красивая лестница. Джессами искоса наблюдала, какое впечатление произвел на меня замок, но я онемела от восторга.

- Я провожу тебя в твою комнату. Она недалеко от моей.

- Пойдем.

Мы поднялись по ступеням. Наверху расположена длинная картинная галерея. Там висят портреты членов семьи, прославленных и не очень.

- Только не говори, что есть "неизвестные" Мейтленды.

- К тому же очень много, - засмеялась Джессами.

Мне не хотелось уходить, но она меня поторопила.

- У тебя будет много времени рассмотреть портреты. А сейчас пойдем.

- Они знают о твоем приезде? А о моем?

- Знают о моем. Я не писала, что ты приедешь. Ты же решилась в последнюю минуту.

- Может, они против моего приезда.

- Я не против. - Она обняла меня.

- Это странный дом.

- Потому что большой. Все живут по-своему. Никто не вмешивается в дела другого. Я решила, тебе не захочется чувствовать себя изолированной в замке, поэтому я выбрала тебе комнату рядом с моей.

- Ты права. Иначе мне покажется, что все предки Мейтленд приходят ко мне.

- У тебя всегда воображение работало. Потом я тебе все покажу: длинную галерею, библиотеку, оружейную, столовую, гостиную, музыкальный зал... все.

- Не удивительно, что твоей матери понравился замок, и она сочла его достойным местом для своей дочери.

- Мама очарована замком с первого мгновения.

- После него имение Ситон воспринимается как крестьянский коттедж.

- Ты преувеличиваешь.

- Я несправедлива к старичку Ситону. Ваше имение очень даже симпатичное. Я бы, пожалуй, предпочла жить в нем, а не в замке. Этот замок кажется живым существом.

- Хватит выдумывать. Вот твоя комната.

Я осмотрелась. Комната круглая, в ней три высоких узких окна за бархатными шторами алого цвета. Большая кровать, застеленная покрывалом золотого цвета. В алькове таз и кувшин. Персидские ковры застилают каменный пол. Из мебели стоит стол, несколько стульев, маленькое бюро.

- Мы находимся в западной башне, - пояснила Джессами.

Я выглянула из окна, внизу газоны, а вдали виднеются зеленые холмы и на горизонте лес

- А я... мы через коридор от тебя.

Я попросила разрешения взглянуть на ее комнату и сразу же пожалела об этом. Не хочу я видеть их комнату! Я вообще хочу забыть о них.

- Конечно, пойдем.

Я пошла за ней. Она распахнула дверь. Комната просторная, с высоким потолком. Двуспальная кровать под прекрасным шелковым покрывалом, туалетный столик, два больших шкафа, альков и стулья как в моей комнате.

Против воли я представила их вместе. Не надо думать об этом, это делает меня несчастной.

Я пошла в свою комнату.

- А где все остальные?

- Дэвид и Эмералд живут в восточном крыле, мы встречаемся в столовой.

- А дедушка?

- У него отдельные комнаты, он редко выходит. Анабель, я должна тебя предупредить.

- Да?

- Насчет Эмералд. Она инвалид уже несколько лет, у нее есть сиделка.

- А я и не подозревала.

- Несколько лет назад она упала с лошади. Большую часть времени она сидит в кресле. Элизабет ей предана. Элизабет Ларкхем. Она скорее друг, а не сиделка. Она вдова, у нее сын... Гарт. Он учится в школе-интернате. На каникулы приезжает сюда, к матери. Видишь ли, она как член семьи. Ты всех увидишь за ужином.

- А... твой муж?

- Думаю, он приедет.

В дверь постучали.

- О, принесли твой багаж. Ты хочешь помыться? Я велю принести горячей воды. А потом, возможно, ты решишь отдохнуть. Мы будем ужинать в маленькой гостиной. Я тебя провожу, иначе заблудишься. В первый день я заблудилась.

Служанка принесла горячую воду.

Я достала из чемодана голубое платье с узким лифом и пышной юбкой, одно из переделанных платьев Джессами, из них большей частью и состоял мой гардероб. Единственное платье, которое сшили специально для меня, это платье к свадьбе Джессами.

Я вымылась и прилегла подумать о странностях происходящих со мной событий. Все случилось неожиданно быстро. В прошлом году мы еще не слышали имя Мейтленд, а теперь мы живем в их семье.

Что я почувствую рядом с мужем Джессами? Я видела его всего два раза: в церкви накануне свадьбы и на брачной церемонии, все же я запомнила его лицо. Как он смотрел на меня! С любопытством, внимательно... словно я оказала на него такое же впечатление, какое он на меня.

Меня непреодолимо тянуло увидеть его, в то же время я не переставала слышать предостерегающие голоса в душе.

Тебе не следовало приезжать, говорил мой внутренний голос.

Но я должна была принять приглашение Джессами, посмотреть ее новый дом. Даже тетя не противилась.

В дверь постучали.

- Ты готова? Как хорошо ты смотришься.

- Узнаешь свое платье?

- Но оно никогда так мне не шло, как тебе.

- Теперь пошло бы. Ты выглядишь очень хорошо, супружество тебе на пользу.

- Думаю, да, - Она взяла меня под руку. - Завтра я проведу тебя по замку.

- Ты как царица в своих владениях.

- Нет, хозяин замка дедушка Эгмонт... после него Дэвид. Потом его сын Эсмонд. Они цари, а мы с краю. Не забывай, Джоэл - младший сын.

- Ты любишь замок, правда?

- Конечно. За него сражались в прошлом... и погибали.

- Да ты стала одной из них, дорогая кузина. Как далеко до столовой.

- Я же тебе говорила, замок очень большой.

- Мне не терпится осмотреть его.

- Он страшен в некоторых местах, например, в подземной темнице.

- Дорогая Джессами, я бы ужасно разочаровалась, если бы здесь не оказалось темницы.

Мы подошли к двери за аркой, за ней раздавались голоса. Джессами открыла дверь, и мы вошли.

Комната небольшая, огонь в камине придает ей уютный вид. При нашем появлении мужчина встал и направился к нам.

Он не тот, кто не выходит у меня из головы с самого момента нашей встречи, но, несомненно, есть большое сходство. Значит, это Дэвид, старший брат и наследник замка. У него темные глаза и темные волосы. Он взял меня за обе руки и крепко сжал:

- Добро пожаловать в замок Мейтленд. Я сразу догадался, что вы Анабель Кэмпион. Джессами о вас говорила.

- А вы, должно быть...

- Дэвид. Имею честь быть деверем вашей кузины. - Он взял меня под руку. У него теплые руки, почти ласкающие. - Моя дорогая, это кузина Джессами. Думаю, мы можем называть вас Анабель? Вы теперь почти член семьи.

Значит, это Эмералд. Совсем не похожа на драгоценный изумруд: бледнолицая, волосы пепельно-каштановые, светло-голубые глаза глубоко посажены. Видимо, она страдает от сильных болей. Ее ноги закрыты голубым пушистым пледом, худые руки с синими венами безжизненно лежат на коленях.

Она по-доброму улыбнулась мне.

- Мы рады видеть вас в замке. Джессами будет приятно. Элизабет, дорогая, познакомься с Анабель.

Вошла молодая женщина, на вид ей под 30. Стройная. Гладкие, темные волосы разделены на прямой пробор и уложены в низкий пучок. У нее большие, чуть сонные глаза, полные алые губы не соответствуют ее лицу, нос худой и придает выражение сварливости. Интересная внешность.

Она протянула руку и крепко пожала мою.

- Мы много слышали о вас от Джессами. Она говорила, что привезет вас пожить к нам.

- Мы с ней всегда дружили. Она оценивающе осмотрела меня.

- Где Джоэл? Он приедет?

- Он знает о моем возвращении. Уверена, что он приедет, - заверила Джессами.

- Надеюсь, - сказал Дэвид. - Он не так давно женился, чтобы не приезжать домой. Давайте выпьем, пока будем его ждать. Не желает ли мисс Анабель испробовать наш семейный напиток, у него совершенно неповторимый вкус.

- Спасибо, с удовольствием.

- Не пей много, Анабель, - предупредила Джессами. - Он очень крепкий.

- Не надо было предупреждать, - проговорил Дэвид. - Я надеялся, что откроются ворота сдержанности и появится настоящая Анабель.

- Уверяю вас, я всегда такая, - ответила я.

Дэвид подошел ко мне, мне было неловко под его взглядом.

- Это правда? Я сразу почувствовал, вы неординарная леди.

Элизабет Ларкхем подала мне чашу с напитком.

- Вам понравится. Дэвид сам его готовит, не подпускает никого, обратилась она ко мне.

- С удовольствием попробую, - я поднесла чашу к губам. - Очень приятный напиток.

- Тогда выпейте до дна и еще налейте, - предложил он.

- Но меня же предупредили, - напомнила я ему.

Он сделал кислую мину.

Ко мне подошла Джессами:

- Я никогда не пью много.

- Я тоже не буду.

Она тревожно улыбнулась. Милая Джессами. Ты заслуживаешь всего самого наилучшего: замок, любящего мужа. И в ответ все должны любить тебя.

Мы направились к столу, когда появился Джоэл. Он взял меня за руку, и у меня по телу пробежала дрожь. Видимо, мы чуть дольше принятого смотрели друг на друга, чем полагается в подобных обстоятельствах. Или мне это только показалось.

- Я очень рад, что вы приехали, - приветствовал он меня.

- Спасибо. Мне приятно находиться здесь.

За столом меня усадили рядом с ним. Я очень волновалась.

- Надеюсь, у вас не было осложнений, - сказал он. Я недоумевала, и он продолжил:

- После падения. Стопа и запястье.

- Нет. - Но про себя я подумала, что лгу. Были осложнения, но о них нельзя говорить, теперь вся моя жизнь изменилась.

Он объяснил остальным:

- В первый раз я увидел мисс Кэмпион, когда она лежала на ступеньках алтаря.

- В этом определенно скрыт смысл, - усмехнулся Дэвид.

- Я была усыпана розами.

- Жертвенная козочка?

- Вряд ли. На мне был одет огромный фартук, я собиралась украшать алтарь.

- Понятно, жертва трудолюбия.

- К свадьбе Джессами, - продолжала я.

- Цветы были чудесные. Я никогда не забуду аромат тех роз, воскликнула Джессами.

- Уверен, их составили в великолепные букеты, - предположил Дэвид.

- Да, но это сделала не я. У меня нет такого таланта.

- Но вы умеете падать на ступеньках и ничего не повредить.

Я не понимала Дэвида, его интерес ко мне смущает меня. Он явно хочет подружиться, но в его манере скрывается ухмылка.

- Надеюсь, вам будет хорошо в замке, - пожелала Эмералд.

- Я об этом позабочусь, - улыбнулась Джессами.

- В замке бывают сквозняки, но не в это время года.

- Говорят, зимой, когда дует восточный ветер, по нашим коридорам можно плыть под парусами, - добавил Дэвид.

- Все не так страшно. - Джоэл слегка дотронулся до моей руки, успокаивая. - И еще не зима.

- Когда я впервые приехала сюда, - сказала Эмералд, - было холодно и ветрено. Я родом из Корнуолла, Анабель, там более милостивый климат.

- Но там сыро, мне здесь больше нравится, - вставила Элизабет.

- Элизабет любит это место и все, что с ним связано.

- Я считаю, мне повезло находиться здесь, - пояснила мне Элизабет. Эмералд добра ко мне. И так приятно встречать сына на каникулах.

- Дорогая Элизабет, - прошептала Эмералд.

По этому руслу разговор шел в течение ужина, но в атмосфере ощущалась некоторая напряженность. Какая непривычная обстановка: на стенах гобелены, в углу коллекция оружия. Как ново находиться в средневековом замке среди чужих людей, кроме Джессами. Кроме этого, я почувствовала, эти люди ведут сложную жизнь, они не настолько просты, как хотят казаться.

В инвалидном кресле сидит Эмералд, о ней неутомимо заботится Элизабет, у нее кошачьи движения и сонные глаза, но она ничего не пропускает. Вот Дэвид, мне он ясен более других: определенно любитель женского общества, от его откровенных взглядов мне не по себе, в очертаниях рта намек на жестокость. Думаю, ему доставляет удовольствие говорить злые вещи. Не правильно приходить к поспешным выводам, но мне это свойственно. Сколько раз мне приходилось менять первое поспешное мнение о людях. У Дэвида больная жена, это непросто для бурного мужского темперамента.

Но больше всего я думала о Джоэле. Джоэл для меня загадка. Он не выдает своих чувств, отстранен от других. Он врач. Странно встретить практикующего врача в подобном окружении. У него дом в городе. Джессами говорила, что он посвящает свою жизнь работе, иногда ночует в городе. Не понимаю, почему он женился на ней.

Опять прихожу к поспешному заключению. Кто знает, что привлекает людей друг к другу? Ясно, что Джессами обожает его, и большинство людей любят, когда их обожают. В моем присутствии его глаза устремлены на меня. Я кожей чувствую его взгляд.

Он меня волнует. Мне хочется быть с ним рядом, привлекать его внимание, беседовать, узнать о нем все. Интересно, что значит родиться в замке, жить рядом с братом. Я не переставала думать о нем.

Мы перешли в маленькую гостиную выпить кофе. Шла оживленная беседа. Завтра меня познакомят с дедушкой Эгмонтом и маленьким Эсмондом. Ему четыре года, он родился за год до несчастного случая с Эмералд.

В 10 часов Джессами вызвалась проводить меня до моей комнаты. Она сказала, что устала с дороги, и я тоже наверняка не откажусь отдохнуть. Завтра она покажет мне замок.

Я пожелала всем спокойной ночи. Джессами освещала ступеньки свечой в медном подсвечнике. Было жутковато подниматься по той лестнице. В отблеске свечей картины выглядели иначе, можно принять их за живых людей, смотрящих на нас сверху.

- Мы против газового освещения в замке. По торжественным случаям в гостиной зажигают факелы. Это очень красиво.

- Я не сомневаюсь, Джессами. Ты полюбила замок, правда?

- Конечно, а ты разве не полюбила бы?

- Наверное.

Мы поднялись в башню. Она зажгла две свечи на туалетном столике.

Мне не хотелось, чтобы она уходила. Я знала, что не засну в эту ночь.

- Джессами, тебе нравится жить здесь со всеми этими людьми?

У нее расширились глаза:

- Конечно, ведь здесь Джоэл.

- Это как коммунальный дом, живет еще семья Дэвида....

- Такие семьи всегда живут вместе. В древние времена семьи были многочисленны. Когда Эсмонд вырастет и женится, он тоже будет жить в замке.

- И твои дети?

- Конечно, такова традиция.

- Ты ладишь с Дэвидом и Эмералд?

Она смешалась на миг:

- Да... конечно. А как же иначе?

- Что-то ты слишком часто возражаешь и опровергаешь. Думаю, есть много причин, чтобы не ладить с ними. Если люди волею обстоятельств вынуждены жить вместе, им совсем не обязательно ладить. Чаще происходит наоборот.

- Как это похоже на тебя, Анабель. Не могу сказать, что мне нравится Эмералд. Она замкнута, занята своими проблемами, такой она человек. Так ужасно оказаться в ее положении. Раньше она ездила верхом... А Дэвид... Я его не совсем понимаю. Он слишком умен для меня. Говорит колкости... иногда.

- Колкости?

- Обидные вещи. Он не слишком ладит с Джоэлом. Ведь так бывает у братьев, правда? Иногда мне кажется, Дэвид ревнует Джоэла.

- Ревнует? К тебе?

- Нет, конечно, не ко мне. Но что-то есть в нем завистливое... и потом... Элизабет.

- Она показалась мне очень замкнутой.

- Она отлично ухаживает за Эмералд. Думаю, Дэвид ей благодарен. Она довольна, что живет здесь. Она же вдова, имеет сына. Ему лет 8... года на 4 старше Эсмонда. Она благодарна им, что они позволяют сыну приезжать сюда на каникулы... Анабель, надеюсь, тебе нравится Джоэл?

- Да, очень нравится, - спокойным тоном подтвердила я.

Она обняла меня.

- Я очень рада, Анабель, очень.

***

На следующее утро Джессами повела меня на экскурсию по замку. Джоэл уже уехал в город.

Я в восторге от всего увиденного.

Мы начали осмотр с подземелья, спустившись в темницу по каменной винтовой лестнице с веревочными перилами, за эту веревку приходилось крепко держаться, потому что ступеньки постепенно сужались.

Подземная тюрьма ужасна, состоит из маленьких камер, в некоторых нет окон.

- Я ненавижу эту тюрьму, - прошептала Джессами. - Сюда никто не спускается, только экскурсии. В каждом старинном замке есть подземная темница. Во времена Стефана жил один Мейтленд, который задерживал путешественников и требовал выкуп, а его сын действовал еще хуже. Он их пытал.

Я вздрогнула.

- Пойдем дальше, - предложила я.

- Я согласна. Это ужасное место. Я посоветовала засыпать темницу, но они и слышать не хотят Эгмонт багровеет при одном только упоминании изменить что-то в замке.

- Его можно понять... Но что касается темницы, мне кажется, лучше забыть, что здесь происходило.

Мы поднялись по лестнице, держась за веревку, и оказались в каменном зале.

- Сейчас мы находимся как раз под главным холлом. Если подняться по лестнице, увидишь маленький коридор и напротив дверь, она ведет в главный холл. А это нечто вроде склепа. Когда умирает член семьи, гроб стоит здесь некоторое время.

- Здесь пахнет смертью, - пробормотала я.

Она кивнула.

- Потрогай эти массивные колонны.

- Они впечатляют, видно, старинная работа.

- Они часть первоначальной постройки.

- Должно быть, мрачно жили в то время.

Я никак не могла забыть о темнице.

Мы вышли в холл. Джессами обратила мое внимание на резьбу по камню и великолепный деревянный потолок. Она показала роскошную ширму, которую укрепили перед визитом королевы Елизаветы, изысканная резьба по дереву под галереей изображает сцены из Библии. Потом мы вышли в длинную галерею, где я изучала портреты древних и современных Мейтлендов. Я с удовольствием разглядывала портрет дедушки Эгмонта, которого мне предстояло увидеть сегодня. У него большое сходство с Дэвидом: те же густые брови и проницательный взгляд. Там висели портреты Дэвида и Джоэла.

- А маленького мальчика еще не рисовали?

- Нет, портрет пишут, когда исполнится 21 год.

- Как приятно видеть своих предков! Джессами, может быть, в будущем твои потомки унаследуют замок.

- Маловероятно, но прежде мне надо родить... И есть еще Эсмонд. Его дети будут наследниками замка. Дэвид старший сын.

- А если Эсмонд умрет... или не женится... и не будет законных наследников.

- Не говори так! Он милый мальчик.

Мы обошли остальные комнаты. Гостиная, столовая, в которой мы вчера обедали, библиотека, оружейный зал - я никогда не видела такую коллекцию оружия, комната Элизабет и Аделаиды - обе королевы почтили замок своим присутствием, спальни членов семьи. Интересно, как они умудряются найти дорогу в этом лабиринте комнат?

Наконец мы зашли в детскую, и я познакомилась с Эсмондом. Он красивый малыш. Сидит на подоконнике, а Элизабет Ларкхем читает ему вслух и показывает пальцем в книге, какие слова она читает.

Он встал при нашем появлении. Джессами познакомила нас. Он поцеловал мне руку. Милый жест меня тронул, какой он симпатичный малыш, темноволосый, кареглазый... без сомнения, Мейтленд.

- Вы кузина Джессами, - сказал он.

Я подтвердила, что осматриваю замок.

- Я знаю.

Элизабет положила руку ему на плечо.

- Эсмонд о вас спрашивал.

- Очень мило, что ты мной интересуешься.

- Вы умеете читать? Это сказка про три медведя.

- Я ее знаю. "Кто сидел на моем стуле? Кто съел мое рагу?"

- Не рагу, а кашу, - серьезным голосом поправил меня он.

- Полагаю, сказки меняются. Рагу или каша - какая разница?

- Большая. Рагу сильно отличается от каши, - настаивал он.

- Эсмонд педантичен до мелочей.

- Что такое педантичен?

- Я объясню тебе потом. Я собиралась с ним на прогулку. Нам пора гулять.

- Не совсем, - возразил мальчик.

Она взяла его за руку.

- У тебя будет еще время побеседовать с мисс Кэмпион.

- Ну, продолжим нашу экскурсию, - предложила Джессами.

- Правда, фантастическое место? - спросила меня Элизабет.

У меня опять сложилось впечатление, что она меня оценивает.

Я согласилась с ее мнением.

- Пойдем в бойницу. Я хочу показать тебе каменный проход.

- Увидимся позже, - кивнула я Эсмонду.

Он сказал:

- Печально, но это было не рагу.

Вновь вверх по спиральной лестнице, и мы у бойниц.

- Эсмонд - серьезный ребенок, - заметила Джессами. - Ему следовало бы больше проводить времени с ровесниками. Он видит лишь Гарта и Малкома, но оба они старше его.

- Я слышала о Гарте, а кто Малком?

- Он кузен. Его дедушка - младший брат Эгмонта. Я поняла, что между Эгмонтом и братом существовала какая-то вражда. Они поссорились. Эгмонт смягчился, и Малком теперь иногда навещает его. Полагаю, Эгмонту приятно его считать маловероятным, но все же наследником замка. Видишь ли, если Эсмонд умрет, а у нас с Джоэлом не будет детей, то следующим ближайшим родственником будет Малком. Он примерно одного возраста с Гартом. Иногда они оба гостят здесь. Это полезно для Эсмонда. Элизабет привязана к ребенку, мне кажется, она ревнует, если он обращает внимание на кого-то другого.

- Ко мне ей не следует ревновать мальчика. Я корабль, который проплывает в ночи.

- Не говори так, Анабель. Я хочу, чтобы ты часто приезжала сюда. Ты не представляешь, как меня подбадривает твое присутствие.

- Подбадривает! Да ты не нуждаешься в подбадривании!

Но ее слова меня насторожили. В замке не такие простые отношения, и Джессами не вполне счастлива. Я уверена, это из-за Джоэла.

***

Я третий день живу в замке. Познакомилась с Эгмонтом, сердитым на вид стариком с густыми седыми бровями, типичной чертой всех Мейтлендов. Он приветлив со мной.

- Ты ему понравилась, - заключила Джессами.

Она рассказала, что в молодости он был большим любителем женщин. По всей округе у него были любовницы и многочисленные незаконнорожденные дети.

- Он никогда не отказывался от отцовства. Он даже гордился своей плодовитостью и всегда заботился о тех детях.

- А как же его жена? Как она относилась к незаконнорожденному потомству?

- Она терпела и мирилась с их существованием. Что еще ей оставалось? В то время к этому относились проще, не то, что теперь. Королева показывает нам хороший пример.

- Она просто установила моду на добродетель, но часто это означает не подавление аморальности, а просто ее игнорирование, - прокомментировала я.

Она слегка нахмурилась. Интересно, о чем она подумала? Я начала понимать смену ее настроений. Впервые в жизни Джессами что-то скрывает от меня. Да, все не так, как выглядит на первый взгляд Но она не делится со мной своими внутренними тревогами. Чем дольше я живу здесь, тем сильнее я уверена, что в замке полно секретов.

Я часто встречалась с Джоэлом, но ни разу наедине. Иногда мне казалось, мы оба к этому стремились. Но наступил день, когда мы столкнулись лицом к лицу.

Я немного ездила верхом. Джессами отлично управляла лошадью, потому что брала уроки верховой езды, живя в имении родителей. Тетя Эми Джейн с неохотой, но разрешала и мне присутствовать на ее уроках. Самые счастливые моменты я проводила в седле, мчась галопом по окрестным полям в старом наряде Джессами для верховой езды.

В замке большая конюшня, есть несколько свободных лошадей, поэтому мне приятно покататься верхом. Мне подобрали хорошую кобылу, и мы ездили вдвоем с Джессами довольно часто.

Однажды во время прогулки мы встретили Дэвида. Он объезжал владения. Увидев нас, он решил присоединиться.

Он дружески разговаривал, спросил мое мнение об их конюшне, о моей лошади, довольна ли я ею.

Возле одного коттеджа Джессами остановилась поговорить с женщиной. Я заметила странную улыбку на губах Дэвида. Он поскакал вперед, я едва успевала за ним. Потом он свернул в аллею, и тогда я поняла, он старается уехать подальше от Джессами.

- Она знает, где нас искать? - спросила я.

- Она нас найдет.

- Но...

- Перестань, Анабель. У меня не было шанса поговорить с тобой наедине.

Его тон насторожил меня.

- Она нас потеряет, - запротестовала я.

- Это и будет моя цель.

- Но не моя.

- Анабель, ты привлекательная девушка, и ты это знаешь. И ты не такая пуританка, какой хочешь казаться. Ты нас всех очаровала.

- Всех?

- Моего отца, меня и моего брата-молодожена.

- Мне льстит, если я произвела на вашу семью благоприятное впечатление.

- Анабель, вы на любого произведете прекрасное впечатление. Вы не просто красивы, в вас есть нечто большее... вы это знаете?

- Нет, но мне интересно услышать перечень моих добродетелей.

- В вас есть жизненная энергия... ответная реакция...

- Реакция на что?

- На то, что вы вызываете у мужчин.

- Я узнала много нового, но я должна положить конец первому уроку и хочу сказать, первый урок будет и последним.

- Вы меня умиляете.

- Очередной мой талант? Вы разовьете мое самомнение.

- Я не сказал вам ничего нового. С момента вашего приезда в замок вы не выходите у меня из головы. А вы когда-нибудь думаете обо мне?

- Естественно, я думаю о людях, в чьем обществе я нахожусь. А теперь я думаю, что нам пора присоединиться к Джессами.

- Позвольте мне вам показать наши владения. Здесь много интересного, Анабель...

Я обернулась и позвала Джессами.

- Я не видела, как вы свернули на ту аллею, - упрекнула она.

Я чувствовала себя потрясенной. Мне никак нельзя оставаться в замке. Что-то в этом мужчине есть злобное. Мне хотелось находиться от него подальше.

***

Я много думала о словах Дэвида. Я очаровала всех мужчин семьи. Я знала, что его-то наверняка очаровала. Чего он хочет? Короткого флирта, скоротечной интрижки? У него жена инвалид, это непросто для здорового мужчины. Не сомневаюсь, он пытается соблазнить всякую женщину, которая встречается на его пути, может, мне не следует придавать особенного значения его попытке. Надо только показать ему, что меня не интересуют краткие интрижки с женатыми мужчинами... и особенно с ним.

Мне нравилось разговаривать с дедушкой Эгмонтом. Он делал мне комплименты и недвусмысленно заявил, что считает меня привлекательной. Я раньше не задумывалась об этом, а вступив в замок, я словно переменилась. Меня околдовали. "Всякий мужчина, который увидит тебя, возжелает тебя!" Что-то в этом роде. Дедушка лукаво мне подмигивал и намекал, если б он был моложе лет на тридцать, он был бы готов приударить за мной. Меня развлекали его слова, и я кокетничала с ним. Ему очень нравился мой флирт. Я заметила, к Джессами у него другое отношение, а также к Эмералд и Элизабет. Действительно, я зажигала какую-то искру в мужчинах семейства Мейтленд.

Джоэл чувствовал мое присутствие, но он меня избегал. Но однажды я с ним встретилась, выезжая из конюшни. В тот день Джессами была занята, и она спросила, не буду ли я против покататься верхом одна.

Я не возражала. Когда я подъехала к лесу, меня догнал Джоэл.

- Привет, сегодня катаетесь в одиночестве?

- Да, Джессами занята.

- Вы направляетесь куда-то определенно?

- Нет, просто катаюсь.

- Не против, если я составлю вам компанию?

- Буду рада.

Мы поскакали по лесу, и я волновалась, как и во время нашей первой встречи в церкви. Такое волнение во мне вызывал только он.

Он спросил мое мнение о замке. Потом сказал, какое большое впечатление произвела на него наша деревенская церковь. Я радовалась и не хотела, чтобы наша встреча закончилась.

- Уверена, что жены и дочери викариев ведут одинаковую жизнь. Всегда приходится волноваться: то о крыше, то о колокольне... Наше время - время рушащихся церквей в Англии. Вполне логично, ведь большинство из них построены пять веков назад. Видимо, у вас тоже проблемы с замком?

- Постоянно, - подтвердил он. - Наш страшнейший враг - жучок. Он постоянно вынуждает нас действовать. Не успеем мы выиграть одну битву, он появляется в другом месте. Но вообще-то это забота моего брата.

- А ваша забота - ваша профессия. Много врачей в вашей семье?

- Я первый. Мне пришлось тоже выдержать определенное сражение, но я настоял.

- Не сомневаюсь.

- О, вы меня изучаете?

- Да, как тип человека, который, если решит, то обязательно добьется своего.

- Все было проще. На моем пути не было препятствий, просто раньше в семье никто не занимался этой профессией.

- И вы выучились и получили диплом.

- Да. Ведь я не наследник. У младших сыновей больше свободы, чем у наследников. Так что в некотором смысле совсем неплохо быть младшим сыном.

- Конечно, особенно в данном случае. Расскажите мне о вашей учебе. Вы в чем-то специализируетесь?

- Нет, у меня общая практика в городе... В этом регионе недостаток врачей, поэтому у меня много работы. - Он повернулся ко мне. - Хотите посмотреть, где я работаю? Я надеюсь построить в городе больницу. Она очень нужна.

- С удовольствием, - согласилась я.

- В таком случае, следуйте за мной. Мы почти у цели.

Мы молча проехали пригород. Интересно, много ли он разговаривает с Джессами. Ему определенно нравится говорить о своей работе.

Мейтленд - маленький город, по дороге несколько человек поздоровались с Джоэлом. Меня радовала его известность. Он описывал своих пациентов.

- Вон у того увеличенное сердце. Трудно поддается лечению, он слишком энергичный человек по характеру. - Поздоровался с худой женщиной и повернулся ко мне. - Почки.

Я засмеялась:

- Они для вас не люди, а сердце... почки.

- Я этим интересуюсь.

- А все остальное для вас общая масса тел, пока вы не найдете орган, достойный вашего внимания.

- Можно и так подвести итог.

Мы подъехали к трехэтажному дому. Он стоял особняком. К нему вели тропинка и широкая дорога. С двух сторон ворота. Мы спешились.

В холле нас встретила женщина. Экономка, догадалась я.

- Дороти, это кузина моей жены. Она оценивающе взглянула на меня.

- Добрый день, мисс.

- Кто-нибудь заходил? - спросил Джоэл.

- Да, Джим Талбот просил заглянуть к его жене сегодня днем. Ей немного лучше.

- Я схожу к ним днем, Дороти. - Он повернулся ко мне. - Хотите чаю или кофе? До приема есть еще время.

- Не откажусь от кофе, - сказала я, и Дороти вышла.

Я провела с ним чудесный час. Он с энтузиазмом говорил о своей работе, Наверняка ему было легко со мной обсуждать дела. Его жизнь совершенно отличается от жизни других членов семьи. Современный врач в средневековых декорациях!

- Если б я был старшим сыном, я бы никогда не стал врачом. Поэтому работа так много для меня значит. Она настолько интересная. Никогда не знаешь заранее, когда встретится что-то важное... странный симптом... новое лекарство... идея, как продолжать лечение. В детстве я знал одного старого врача. Он лечил мою маму, я любил наблюдать за ним и слушать его. Мой отец смеялся, когда я заявил, что хочу стать врачом. Почему нет? Хозяйство будет вести Дэвид. Вообще-то они хотели, чтобы я ему помогал. Но мы с Дэвидом по любому пустячному поводу думаем по-разному. Мы бы ссорились. Не знаю, кто из нас более упрямый. Мы оба любим делать по-своему. А если двое таких, как мы, начнут тянуть в разные стороны, то кому-то придется уступить. Почему вы не приехали в замок в первый раз вместе с Джессами?

- Меня не пригласили.

Он немигающе смотрел на меня и произнес слова, которые растревожили мою душу и вызвали восторг:

- Как жаль!

Я быстро сказала:

- Наконец-то я приехала.

Он помолчал немного:

- Мы все странные обитатели замка, правда?

- И вы?

- Разве вы так не считаете?

- Все люди неожиданные, если их узнать получше.

- Значит, вы нас не считаете особенно странными?

- Нет, просто вы знаете своих предков за несколько веков и живете в замке.

- Я много времени провожу здесь.

Он колебался.

- А Джессами здесь нравится?

- Она... редко здесь бывает. Я остаюсь здесь ночевать, если утром нужно рано вставать, или когда работаю допоздна.

- Но замок совсем рядом.

- Иногда проще заночевать здесь.

- Странно, что Джессами мне не рассказывала.

- Если уж касаться странностей, то про нас ходят слухи. Предполагается, что над нами висит проклятие. Это касается жен Мейтленд.

- Какое проклятие?

- Это долгая история. Во время гражданской войны между замком и городскими жителями существовали разногласия. Они выступали за парламент, а замок придерживался роялистских взглядов. Королевская армия рейдом прошла по городу, один из жителей избежал казни и прибежал к замку с беременной женой. Обратился за помощью, ему отказали, и кто-то из моих предков пригрозил, что выдаст его королевским стражникам. Они ушли, его жена умерла, а муж проклял всех Мейтлендов. Сказал, они убили его жену и пусть отныне не знают счастья в своих женах.

- Но это случилось несколько веков назад.

- Дело в том, что иногда легенды осуществляются.

- А если нет, их забывают.

- У моей мамы стало плохо со здоровьем, когда мне было десять лет. Вы знаете, я женат во второй раз. Никогда не забуду, как умерла моя первая жена Розали. Ей было 18. Мы дружили с детства. Она была симпатичная, утонченная натура и очень легкомысленная. Любила танцевать, гордилась своей внешностью... но таким изящным образом, понимаете?

- Понимаю.

- В замке должен был состояться бал. Она несколько дней говорила о своем платье. Сплошные оборки лилового цвета, я помню его. Оно ей очень нравилось, и вечером перед балом она его примеряла, потом стала танцевать, кружиться. Она слишком близко приблизилась к огню свечей. Мы не смогли спасти ее, было слишком поздно.

- Ужасная смерть. Мне очень жаль.

- Ничего нельзя было сделать, - спокойным голосом повторил он.

Я дотронулась до его руки.

- Но теперь вы счастливы.

Он взял меня за руку и молчал. Потом продолжал:

- А потом произошел несчастный случай с Эмералд... Моя мать... Розали... Эмералд...

- Но теперь у вас есть Джессами, и удача вернется к вам.

Он продолжал смотреть на меня. В тот момент что-то случилось между нами. Не всегда нужны слова. Я поняла. Ему спокойно с Джессами, но он стремился к большему.

Откуда мне это известно? Я вижу томление в его глазах, я его ощущаю, и ему это известно.

Я поставила чашку на стол.

- Скоро придут ваши пациенты, - напомнила я.

- Мне очень приятно, что вы меня посетили.

- Мне было интересно.

Он проводил меня и помог сесть на лошадь. Я ехала спокойным шагом и возле леса услышала за спиной звук копыт. Меня догнал Дэвид.

- Доброе утро, - приветствовал он.

- Доброе утро, я возвращаюсь в замок.

- Надеюсь, вы не против, если я поеду с вами. Я кивнула.

- Не чувствую энтузиазма. Вижу, мне не настолько везет, как брату. Что вы думаете о его доме?

- Вы следили за мной?

- Я просто видел, как вы выходили вместе со стариной Джоэлом. У вас обоих был ужасно довольный вид.

- Я случайно встретилась с ним, и он предложил посмотреть его жилище в городе. В таком естественном поступке нет ничего, что могло бы вас позабавить.

- Справедливо. Все прилично и естественно. Почему бы благородному врачу не показать кузине жены свою практику? Я просто решил обронить словечко предупреждения в ваше невинное ушко. Между нами не стоит выбирать. Мы все одинаковы. У всех мужчин Мейтлендов блуждающий взгляд... Это наша... отличительная черта со времен короля Стефана. А характер меняется не чаще, чем пятна у леопарда. Будьте осторожны с Мейтлендами, милая Анабель, и особенно с Джоэлом.

- Вы даете волю воображению. Вы и ваш брат женатые счастливые мужчины.

- Неужели мы производим такое впечатление?

- Мне не нравится этот разговор.

- В таком случае нам не следует его продолжать. - Он улыбнулся.

До замка мы доехали молча. Я очень встревожилась. Я знала, мне надо уехать отсюда и не возвращаться.

***

Как скучно в нашем доме, доме викария. Все мои мысли в замке Мейтленд. Джессами пишет мне:

"Я скучаю по тебе, Анабель. Приезжай на Рождество. Это будет традиционный праздник Рождества в замке. Его отмечают как и сто лет назад. В зале будет стоять большая чаша с пуншем. Мне рассказывал Эсмонд, мы с ним подружились. Накануне в холле будут петь рождественские песни, потом раздавать корзинки с подарками нуждающимся жителям деревни. Они придут к замку. Садовники начинают заниматься украшениями. Торжества пройдут по-семейному. Приезжай, Анабель. Для меня праздник будет испорчен, если ты не приедешь. У Джоэла много работы. Я его почти не вижу уже несколько недель. В городе много больных, и он слишком напряженно работает. Дедушка Эгмонт не одобряет его, говорит, никогда раньше Мейтленды не брали денег за то, что они делают для других. Он считает, это деградация. Но ты должна знать, Джоэл не берет денег с бедных. Он не нуждается в деньгах, все Мейтленды богаты. Джоэл очень хороший, он..."

Я сделала паузу. Она слишком патетична. Потом я снова стала думать о нем. Он лечит бедных, весьма похвально. Но у него такая форма губ... никак не скажешь, что он святой. Этот человек всегда добивается своего и не останавливается на полпути. Он может быть безжалостным. Он не выходит у меня из головы. Лучше б я его не встретила. "Мы все одинаковы", - сказал Дэвид. Это должно означать, все они волокиты?

Прекрати думать о них, предупредила я себя.

В приходе много работы, даже если я решила не ехать на Рождество в замок. Тетя Эми Джейн и дядя Тимоти получили приглашение и отправляются туда.

- Интересно будет отметить Рождество в замке, - сообщала тетя моему отцу. - Надеюсь, здесь все будет хорошо, Джеймс. - Она впервые не будет участвовать в местных торжествах. - Я приеду к детскому празднику, и я позволила Союзу матерей провести свою ежегодную встречу у нас в холле. Об этом я позабочусь, остальное оставляю на тебя и уезжаю со спокойной совестью.

Как мне хотелось тоже поехать! Глупости, сама предпочла остаться. Тебя же приглашали.

Рождество проходило медленно. Накануне лил дождь. Джанет запекла гуся. С нами обедали врач, его жена и две дочери. Праздник прошел тихо по сравнению с тем, как мы отмечали его в имении Ситон. День никак не хотел заканчиваться.

На следующее утро я поехала кататься верхом Мне позволили брать лошадь с конюшни Ситон Конюх оседлал мне лошадь и сказал:

- Все не так без мисс Джессами. Она была такая милая.

- Не была, а есть, Джефферс. Не говори о ней в прошедшем времени.

Я в подавленном настроении. Меня не радует утро, хотя погода теплая, в воздухе легкая дымка. На кустах остролиста много ягод, это предвещает суровую зиму.

Я беспокоюсь о Джессами, не знаю, почему. У нее есть все. Почему меня одолевают дурные предчувствия относительно ее будущего? Пора прекратить думать о замке и его обитателях. У меня своя жизнь, другая.

Я поставила лошадь в конюшню и вернулась домой. Отца не было.

- Я его жду уже час и не накрываю на стол, - сообщила Джанет.

- Ты думаешь, он еще в церкви?

- Да, он туда пошел, не помню, зачем.

- Он забыл о времени, пойду за ним.

Я пошла в церковь. Теперь не могу войти в нее и не вспомнить себя, лежащую на ступеньках алтаря. После того случая я стала другим человеком.

Зову отца, он не отвечает. Потом я увидела его. Он лежал почти на том самом месте, где когда-то упала я.

Я наклонилась над ним, подумала, он умер, но веки его подрагивали. Я бросилась за помощью.

Отца парализовало, и он перестал разговаривать. Мы с Джанет ухаживали за ним. Приехал новый викарий исполнять церковные обязанности на время болезни отца - так он сказал - но мы-то знали, отец больше не сможет работать.

Том Гилленгем - серьезный молодой человек, холостяк. Джанет решила, его неспроста послали в наш приход, а с определенной целью.

- Чьей целью? Бога или епископа? - спрашивала я.

- И того и другого.

Джанет в своей откровенной манере изложила мне суть дела:

- Твоему отцу лучше не станет. Будем молиться, чтобы не стало хуже. А что будет с тобой? Нужно думать о тебе. Можешь не смотреть на меня так, словно хочешь сказать, чтобы я не совала нос в твои дела. Это мои дела. Я здесь работаю, так? Что случится с нами обеими после смерти твоего отца?

- Он может прожить еще долго.

- Ты знаешь, это не так. Ему хуже с каждым днем. Ему осталось месяца два, самое большее три. Вот тогда тебе придется задуматься. Вряд ли он оставит тебе наследство.

- Ты правильно сомневаешься, Джанет.

- И что тогда будет с тобой? Пойдешь компаньонкой к престарелой леди? Не могу представить вас в этой роли, мисс Анабель. Или гувернанткой... больше вероятности, но все равно, это не для вас. Или нужно остаться здесь.

- Как?

- Очень просто, ведь Том Гилленгем холостой.

Я улыбнулась.

- Интересно, как бы он отнесся к тому, что ты распланировала за него его будущее?

- Он был бы не против, узнав о моих планах для него. Вы ему нравитесь, мисс Анабель. Не удивлюсь, если у него возникнут такие же идеи, как у меня.

- Он приятный молодой человек, - согласилась я.

- А вы выросли в доме викария, знаете всю эту жизнь.

- Все очень удачно, за исключением одной мелочи.

- Какой?

- Я не хочу выходить замуж за Тома Гилленгема.

- Говорят, стерпится - слюбится.

- Или вообще исчезнет всякая симпатия... А если нет любви? Нет, Джанет, нам придется придумать что-то другое.

- О себе я не слишком беспокоюсь, могу поехать к сестре Мариан. Мы никогда с ней не ладили, но на время можно и у нее остановиться, поискать место.

- О, Джанет! Я не смогу с тобой расстаться, - воскликнула я.

У нее на мгновение скривились губы, но она всегда умела контролировать себя. Мы замолчали, будущее не сулило нам ничего хорошего.

***

По возвращении тетя и дядя узнали о болезни моего отца. Их расстроила эта новость.

- Ты оказываешься в неловкой ситуации, Анабель, - сказала тетя.

- Ты можешь жить у нас, - предложил добрый дядя Тимоти.

Тетя одарила его ледяным взором. Ей никогда не нравилось, что он проявляет обо мне заботу.

- Анабель не захочет жить, за счет благотворительности, она слишком горда.

- Какая благотворительность! Она наша родная племянница!

- Моя племянница, Тимоти. Поэтому мне лучше знать, что будет лучше для нее. Уверена, она найдет подходящую работу для себя.

- Я решу, когда придет время, - холодно заявила я.

Я видела, что в голове тети уже рождаются планы относительно меня.

Узнав, что приехал молодой викарий на место моего отца, она сразу нашла решение проблемы. Такое же, как и Джанет. Том должен жениться на мне, желает он того или нет. Его заставят облагоразумиться, как и всякого, кто участвует в планах моей тети.

Я понимала, Том не будет возражать, я его явно интересую. Мне стоит только захотеть, и он сделает мне предложение.

Но я не в силах так поступить. Все равно, что написать "Конец" в истории моей жизни, потому что потом все будет известно до моих последних дней.

Если б Джессами не уехала, если б я не увидела замок и не поняла, что в жизни существуют другие цели, не только спокойствие, вот тогда я смогла бы принять этот вариант, казавшийся неизбежным. Но краем глаза я увидела другую жизнь. Я встретила Джоэла, и хотя он муж моей кузины, я не перестаю думать о нем.

Нет, поселиться в церкви Ситон женой викария, вести спокойную, размеренную жизнь - это не для меня.

Весной скончался мой отец. Наступил момент принимать решения.

Том дал понять, мне не нужно торопиться с отъездом, но я не могла жить в одном доме с неженатым мужчиной. Когда был жив отец, даже хотя он был беспомощным инвалидом, это воспринималось нормально.

В день похорон мы стояли вокруг могилы, меня переполняло отчаяние. Я думала о моем добрейшем отце, о его простых манерах, рассеянности, о его самоотреченности, скромности, он всегда держался в тени.

Кончилась страница моей жизни.

Кто-то взял мою ладонь. Я повернулась и увидела Джессами. У меня потеплело на сердце, в душе зародилась надежда. Мне стало немного легче в моем горе.

***

Когда посторонние разошлись, Джессами села на стул в моей спальне, сложив руки на коленях. Она всегда так садилась. Я вспомнила наше детство, когда я ею командовала, иногда заставляла ее озорничать. Милая Джессами никогда не переставала любить меня, несмотря на все мои проказы по отношению к ней.

- Что ты собираешься делать, Анабель? Я пожала плечами.

- Ты не выйдешь замуж за Тома Гилленгема? Мама говорит, что ты выйдешь за него.

- На этот раз она ошиблась Единственное, что мне остается - найти работу.

- О, Анабель, тебе это не понравится.

- Если нет денег, не приходится выбирать. Но я беспокоюсь о Джанет. Она на время поедет к сестре, но жить у нее не сможет. Ей тоже надо искать место, а это нелегко.

- Анабель, я хочу, чтобы ты вернулась со мной в замок. Я очень по тебе скучаю, мне там одиноко. По правде говоря, Джоэла никогда нет рядом... я думаю, он не очень...

- Что не очень?

- Не слишком доволен своим браком. Он все время в стороне. Эмералд и особенно Дэвид говорят обидные вещи. Иногда мне кажется они с Джоэлом ненавидят друг друга. И еще Элизабет. Даже не знаю, что она за человек. Мне бывает там так тоскливо... Я боюсь. Ну, не то, чтобы боюсь...

- Я считала, ты живешь счастливо.

- Да... особенно сейчас...Анабель, у меня будет ребенок.

Я обняла ее.

- Это волнующее событие, правда?

- Джоэл должен быть доволен.

- Да, очень. Анабель, поедем со мной. Ты должна поехать со мной... особенно сейчас.

- Я не уверена, что мне следует так поступить.

- Ты должна. Ты не можешь бросить меня.

- Бросить тебя! У тебя есть муж... и скоро будет ребенок. У тебя есть все.

- Анабель, я была бы счастливее, чувствовала бы себя намного спокойнее, если б ты находилась рядом.

- Спокойнее? Чего ты боишься?

- Ничего. - Она нервно засмеялась. - Не знаю, видимо, это просто из-за жизни в замке. Там кругом прошлое. Все давно умершие Мейтленды... иногда кажется, они наблюдают... да еще эта легенда о проклятии. Считается, что все жены Мейтленд несчастны.

- Джессами, ты чего-то боишься.

- Я всегда была глупая, ты знаешь. Ты мне нужна, Анабель, я все продумала. Джанет может поехать с тобой. Она будет твоей личной служанкой. Все бы сразу устроилось, если б ты поехала.

- Но, возможно, другие не захотят. Твой муж, свекор...

- Ты ошибаешься. Они все с радостью согласились, когда я предложила эту идею. Они говорили о тебе добрые слова. Дедушка Эгмонт сказал, что от тебя светлее в доме. Дэвид сказал, ты забавная.

- А Эмералд?

- Она с безразличием относится ко всему, но она не возражала против твоего приезда.

- А твой муж?

- Уверена, он доволен не меньше других. В замке много места, и Джанет будет рядом. Как ты считаешь, ей понравится?

- Определенно понравится, но я не считаю твою идею мудрой. - Потом я твердо добавила:

- Нет, Джессами, я не поеду.

Но я знала, мне придется поехать. Передо мной два пути. Первый, ничего не обещающий. Второй, полный приключений, волнений... А если он окажется опасным, что ж, я всегда любила опасности. Они меня манят.

Не прошло и месяца после смерти моего отца, как я и Джанет отправились в замок Мейтленд.

***

Итак, я поселилась в башенной комнате. Замок Мейтленд стал моим новым домом. Джанет в восторге.

- Немного отличается от домика викария, - прокомментировала она. Здесь я смогу приглядывать за мисс Джессами, она такая милая и нежная, а я совсем не уверена, что к ней относятся как положено.

- Что ты имеешь в виду?

- Ею пренебрегают. И здесь есть некоторые... Да за ними нужен глаз да глаз.

Джанет ликовала, что она наблюдатель в замке.

Постепенно потрясение от смерти отца проходило. При его жизни я не понимала, насколько сильно я его люблю. Он казался неумелым, замкнутым, сидел, погрузившись в книги, исполнял свои обязанности, без вдохновения читал проповеди прихожанам, которые каждое воскресенье собирались в церкви не потому, что хотели послушать проповедь, а потому, что нужно ходить в церковь. Теперь я поняла, каким он был мягким и абсолютно не эгоистичным.

Он оставил мало денег - не достаточно, чтобы на них жить, но я могла купить себе кое-что.

Переезд на новое место жительства, новая обстановка помогли мне оправиться от горя. Я никогда не считала, что отец опекает меня, он старался не вмешиваться, оставался в тени, но теперь я ощущала свое одиночество.

Я проводила дни с Джессами. Мы утешали друг друга.

Без сомнения, меня приняли радушно. В мой первый вечер в замке дедушка Эгмонт за ужином усадил меня рядом с собой. Он чему-то скрытно радовался.

- Ты внесешь новую струю в жизнь замка, - сказал он, его челюсть подрагивала от сдерживаемой улыбки. - Мне всегда нравилось смотреть на красивых женщин.

Дэвид поднял бровь и подмигнул мне.

- Итак, вы здесь, с нами. Теперь вы одна из нас. Нет нужды говорить, что я чувствую по этому поводу. Тысячу раз приветствую вас, прекрасная Анабель в замке Мейтленд.

А Джоэл? Он смотрел на меня, не отрывая глаз, затаив улыбку. Без слов было ясно, как он рад мне. Эмералд не проявила своего отношения.

- Надеюсь, вам у нас понравится, - но в ее голосе послышалось сомнение.

Элизабет Ларкхем повторила, что Джессами в восторге от моего приезда, словно только ей нужен мой приезд.

И вот я поселилась в замке. Нашла убежище для себя и Джанет. Она мне очень благодарна, даже она не лишена снобизма, присущего всем слугам. Она будет прислуживать в великолепном дворце. В доме викария приходилось на многом экономить, а во дворец прекрасные продукты поступали бесперебойно.

С самого начала я знала, что мне необходимо соблюдать осторожность. Дэвид решил преследовать меня. Его глаза блестели всякий раз, когда он смотрел на меня. Ясно, что в его воображении я уже стала его любовницей. Я твердо решила сопротивляться, а он не менее твердо решил добиться своего. Он безжалостный человек. Да, мне надо быть осторожной. Я не боялась, что уступлю его желанию, но я догадывалась, что он приготовил мне ловушку, и я смогу оказаться в неловкой ситуации. Я не уверена в чувствах Джоэла ко мне. Иногда я ловила его взгляд и читала в нем такое же сильное желание, как в глазах Дэвида. Если я рядом, он брал меня за руку, прикасался ко мне, и я понимала, он хочет близости. Невозможно было не понять, что я вызывала страсть у обоих братьев Мейтленд.

Иногда я лежала в своей комнате и говорила себе: "Если б ты была порядочная, приличная женщина, ты бы уехала отсюда. Ничего хорошего не выйдет. Дэвид - настоящий пират, его предок задерживал путников и требовал выкупа, либо подвергал их пыткам в темнице. Он пойдет на все ради исполнения своего желания. От него исходит опасность. А ты... Ты все больше увлекаешься Джоэлом. Он тебя возбуждает. Ты ищешь его общества. Дело в том, что ты влюбляешься в Джоэла все больше. Стать его любовницей еще ужаснее, чем любовницей Дэвида, ведь он муж твоей кузины".

Атмосфера тревожная. Каждую ночь я запирала дверь на ключ. Хорошо, что комната Джессами рядом. Я представляла ее и Джоэла вместе, но он чаще ночевал в городе.

Джессами обеспокоена. Однажды ночью ей приснился страшный сон, и она позвала меня. Я пришла, она ворочается в постели, не в состоянии заснуть, говорит о проклятии, которое висит над женами Мейтленд.

Я успокоила ее и провела ночь в ее комнате.

- Тебе снился страшный сон. Это плохо для ребенка.

Стоило ей только сказать, что это плохо для ребенка, как она начинала беспокоиться. Ее жизнь сконцентрировалась на будущем ребенке.

Мне хотелось о многом расспросить Джессами, что касалось ее брака, но я боялась выдать свои чувства к Джоэлу.

Неизбежное должно было случиться. Хочу, чтобы ты поняла Сьювелин, ни я, ни Джоэл не хотели зла. В течение моих первых месяцев жизни в замке мы старались сдерживаться, но чувство оказалось сильнее нас.

Джессами пришлось отказаться от прогулок верхом, и теперь я ездила одна. Однажды в лесу меня встретил Джоэл.

- Мне надо поговорить с тобой, Анабель. Ты же знаешь, я люблю тебя.

- Ты не должен так говорить, - возразила я.

- Это правда.

- Ты женился на Джессами.

- Почему ты не приехала с ней в первый раз? Все сложилось бы иначе.

- Неужели?

- Ты знаешь, это правда. Между нами возникло сильное влечение с первого момента нашей встречи, ты не можешь этого отрицать. Это знаменательно, что мы встретились в церкви. Ах, Анабель, если б я женился на тебе!

Я пыталась призвать на помощь мою любовь к Джессами.

- Но ты женился на Джессами. Зачем, если ты ее не любишь?

- Я же рассказывал тебе о моем первом браке, мне надо было жениться снова. Я хочу детей. Я ждал много лет. Это ирония судьбы. Если б я еще немного подождал...

- Сейчас слишком поздно.

Он наклонился ко мне.

- Никогда не бывает слишком поздно.

- Но Джессами твоя жена... и скоро родит тебе ребенка.

- Здесь ты... и я...

- Думаю, мне надо уехать из замка.

- Ты не должна так поступать. Если ты уедешь, я поеду за тобой. Ты ничего не добьешься, уехав. Анабель, мы с тобой близкие по духу люди, мы предназначены друг для друга. Это было ясно с первого мгновения нашей встречи. Ты знаешь это не хуже меня. Только в жизни редко встречаешь нужного человека в нужное время.

- Но мы встретились не в то время, - напомнила я. - Слишком поздно.

- Мы не будем рабами условностей. Мы сметем барьеры, построенные людьми. Есть только ты и я. Этого достаточно.

- Нет, - отказывалась я. - Джессами моя кузина. Она хорошая, неспособна на подлость и зло. Ее нельзя предавать.

- Мы будем вместе, Анабель, - твердо повторил он. - До конца наших дней, клянусь. Неужели ты надеешься, что я тебя отпущу? Ты ведь не позволишь условностям разрушить твою жизнь!

- Нет, возможно, нет. Но нужно подумать о Джессами. Если б речь шла о ком-то другом...

- Давай остановимся здесь и поговорим. Я хочу обнять тебя, чтобы ты поняла...

- Нет. - Я развернула лошадь и умчалась.

Но это была судьба, а от нее не убежишь. Однажды днем он пришел в мою комнату. Джессами сидела в саду, стоял теплый сентябрьский день бабьего лета. Я переодевалась, собиралась пойти к Джессами. Он закрыл за собой дверь и смотрел на меня.

Он обнял меня и начал жадно целовать, а я ему страстно отвечала. А ничего не подозревавшая, наивная Джессами сидела в саду.

- Нет, не здесь, - отстранилась я. Это прозвучало как согласие.

- Анабель, моя любовь, мы созданы друг для друга. Ничто на земле не сможет нас разлучить...

Я знала это.

Он продолжал:

- Значит, скоро...

На его лице играла улыбка.

***

Я не собираюсь оправдываться. Мне нет оправданий. Мы стали любовниками. Это грешно, но мы не святые. Мы ничего не могли поделать со своими чувствами, они одержали верх над разумом. Уверена, редко люди любят друг друга так, как мы. Мы влюбились мгновенно и одновременно. Любовь - самое счастливое состояние... если люди свободны. Мы старались не думать о том, что предаем Джессами, но мне это удавалось не всегда, и мое счастье было с оттенком горечи. Иногда в моменты интимной близости я забывала о Джессами, но это не могло длиться долго, и мысль о ней снова мучила мою душу. Я презирала себя за предательство. Ведь я знала, когда согласилась жить в замке, что это непременно случится. Нужно было поступить благородно, самоотверженно, найти себе место компаньонки у старой сварливой леди, потакать ее желаниям, водить ее вредную собачонку на прогулку или попытаться обучать маленьких злодеев в чужой детской. Я содрогалась при одной мысли об этом, но будучи несчастной, я могла бы высоко держать голову.

Джессами тяжело переносила беременность. Врач велел ей много лежать, и она выполняла его указания. Она не жаловалась и мужественно ждала день появления на свет своего ребенка. Она думала и обо мне.

- Анабель, не сиди дома целыми днями. Бери лошадь и катайся в свое удовольствие.

Дорогая Джессами и презренная Анабель! Я брала лошадь и мчалась в город, где проводила время наедине с Джоэлом.

Он не настолько мучился угрызениями совести, как я. Он же Мейтленд, а они не привыкли лишать себя чувственных удовольствий. Я знала, что до меня у него было много женщин. Странно, но я рассматривала этот факт как вызов. Я заставлю его остаться верным мне. Да, в то время меня обуревали противоречивые чувства. Я была возбуждена до экзальтации и одновременно ненавидела себя и стыдилась. Но мне не оставалось ничего другого, лишь делать то, что я делала. Какая-то могучая сила соединила нас. Он тоже говорил, что прежде не испытывал ничего подобного. Я верила ему.

Пойми, Сьювелин, если бы не это всепоглощающее чувство, не уверенность, что это единственный мужчина, которого я могу любить, я бы не пошла на связь с ним. Я непорядочная женщина, но меня нельзя назвать и легкомысленной.

Итак, пока Джессами ожидала рождения на свет ребенка, я страстно занималась любовью с ее мужем. Мы полностью растворялись друг в друге и в том городском доме могли вести себя естественно. В замке нам приходилось скрывать свои чувства. Мы осознавали, что очутились в опасной ситуации. Нам приходилось обманывать не только Джессами. Я постоянно ощущала на себе внимательный взгляд Дэвида. Его развлекал мой отказ, и в то же время его желание овладеть мной только крепло.

Эмералд оставалась равнодушной, она привыкла к похождениям супруга. Но за мной внимательно наблюдала Элизабет Ларкхем. Она подруга Эмералд, и ей явно не нравился его интерес к моей особе.

Что касается дедушки, его развлекла бы ситуация, если б он о ней знал.

Странное семейство. Находясь в замке, я свободно себя чувствовала лишь в обществе Эсмонда. Мы стали с ним друзьями. Я ему читала, и мы сидели рядом с Джессами, пока она шила какие-нибудь детские вещи для будущего ребенка. Мне было приятно находиться рядом с мальчиком, наедине с Джессами я испытывала неловкость.

Единственным человеком, знавшим о наших с Джоэлом отношениях, была Дороти. Внешне она оставалась бесстрастной, и я не могла понять, что же она обо мне думает. Наверняка и раньше к Джоэлю приходили женщины. Я спросила его, и он признался. Он пылко меня заверял, что со мной все иначе. Прежде он не испытывал таких чувств, как сейчас. Я ему верила.

Сын Элизабет Гарт приехал в замок на летние каникулы. Он шумный мальчик и вел себя так, словно замок принадлежал ему. Он на несколько лет старше Эсмонда и всегда верховодил в играх. Не уверена, нравился ли он Эсмонду, он никогда не говорил плохо о госте, он был слишком вежлив. Его матери нравилось, что он проводит время с мальчиком почти одного с ним возраста. Еще один мальчик приехал погостить, какой-то дальний кузен, Малком Мейтленд. Его дедушка - брат Эгмонта.

Теперь, оглядываясь на прошлое, я понимаю, все случилось, как и должно было случиться. В ноябре Джессами родила девочку, и я обнаружила, что тоже жду ребенка.

Это ужасное открытие, хотя мне надо было быть к нему готовой. Несколько дней я обдумывала сложившуюся ситуацию.

Девочку Джессами назвали Сюзанна. В нашей семье сложилась традиция называть девочек двойными именами. Эми Джейн, например, а мою маму звали Сьюзан Эллен. Наши имена срослись: Джессика Эми стала Джессами, Анна Белла стала Анабель. Джессами назвала свою дочь Сьюзан Анна - Сюзанна.

Она настолько была поглощена своим ребенком, что не заметила тревоги в моих глазах.

Я обсудила свое сложное положение с Джоэлом. Он с восторгом встретил новость о нашем ребенке и отмел все трудности. Я начала понимать его. Он сильная личность, как и все Мейтленды. В любой ситуации он исходил из предпосылки, что выход есть, надо его только найти.

- Любимая, это случалось миллионы раз до нас. Мы обязательно найдем выход.

- Мне придется уехать, я найду предлог.

- Только на короткое время. Но ты вернешься.

- А ребенок?

- Мы что-нибудь придумаем.

Мы выработали план действий. Я скажу, что мой дальний родственник, живущий в Шотландии, желает меня видеть. Он поссорился с моим отцом, но теперь хочет видеть меня.

Я сообщила Джессами, что мне следует поехать. Джессами не терпела семейных ссор и не возражала, чтобы я поехала на пару недель.

Я объявила, что уезжаю на пару недель, а потом я найду предлог продлить мой визит.

На третьем месяце беременности я посвятила Джанет в свою тайну. От нее ничего нельзя утаить. Сначала она ужаснулась, но ее снобизм сыграл мне на руку. По крайней мере, отец моего ребенка - благородный джентльмен и живет в замке. В ее глазах это уменьшило мой грех. Она вызвалась поехать со мной.

Мы отправились не в Шотландию, а в маленькую горную деревеньку и ждали там появления на свет моего ребенка. Джоэл дважды навещал меня и оставался на несколько дней. То были безмятежные дни. Мы жили в горах и притворялись супружеской парой.

В положенный срок ты появилась на свет, Сьювелин. И я хочу, чтобы ты знала, тебя очень любили и ждали твое появление.

Что я могла поделать? Могла поселиться где-то, мы обдумывали этот вариант. Джоэл навещал бы нас, но мне это не нравилось, я пыталась найти простейший выход для всех. Джоэл настаивал, чтобы я вернулась в замок. И мы решили, что тебя возьмут Амелия и Уильям Плантер. Я могла часто навещать тебя, приглядывать за тобой. Я доверяла Плантерам и хорошо платила им.

Они воспитали тебя, а я часто к тебе приезжала, как ты знаешь.

Ситуация вполне заурядная. Естественно, люди начали подозревать, а соседи Плантеров наверняка догадались. Я пыталась убедить Джоэла, что тебя надо увезти, я хотела жить с тобой. Я уверена, Плантеры хорошо к тебе относились, но они не любили тебя. Я часто о тебе беспокоилась.

Помнишь тот день, когда я водила тебя к замку, и приехал Джоэл? Ты была счастлива тогда, не правда ли? Ты загадала три желания. Я чуть было не расплакалась, когда услышала о них.

Чудо, что они осуществились, но мне бы хотелось, чтобы они реализовались не так трагично.

Я уже рассказывала тебе о Дэвиде. Он был плохим человеком, злым. Я знаю, что мы с Джоэлом не святые. Мы позволили чувствам взять верх над разумом. Мы бездумно подарили тебе жизнь, будучи не в состоянии воспитывать тебя как родители. Прежде всего мы думали о своих эгоистичных желаниях. Но, Сьювелин, мы тебя очень любили. Это мое оправдание. Дэвид никого не любил, кроме себя самого. Он хотел потешить свое самолюбие; Кроме того, он завидовал своему брату. Да, он был старшим сыном и имел наследника, но Джоэл испытывал внутреннее удовлетворение, работая с больными. Дэвид был этого лишен. Более того, Дэвид отличался чувственностью, не могу сказать, что Джоэл был другим. В обоих братьях чувствовалась безжалостность. Стремление повелевать воспитывалось у них обоих, но как говорят, власть губит. В отличие от Дэвида, Джоэл был способен любить. Дэвида заботило лишь удовлетворение своих прихотей. Я отказала ему, и из-за этого его желание обладать мною только усилилось. Он не просто хотел меня, он жаждал мести.

Дэвид принадлежал к прошлому веку, когда хозяин замка являлся феодалом, все ему подчинялись и зависели от его прихотей. Уверена, что он был способен на любую жестокость, и ему доставляло удовольствие мучить других.

Тебя, Сьювелин, воспитали в коттедже "Дикая яблоня". Я обещала тебе восполнить те первые годы. Я тебя не бросила, я думала о тебе, страдала без тебя. Мы постоянно говорили о тебе с Джоэлом. Я молилась, чтобы мы все трое жили вместе. Таково было мое желание... Оно совпадало с твоим. Годы быстро летели. Они не лишены опасностей, Дэвид внимательно следил за мной. Скорей всего он догадался о моих отношениях с Джоэлом. Я узнала, что Элизабет Ларкхем любовница Дэвида. Она была странная, необычная женщина. Она по-своему любила Эмералд, но, как и я к Джоэлу, не могла преодолеть страсть к Дэвиду. От этих Мейтлендов исходит невероятная сила.

Я испытывала благодарность к Элизабет, потому что она отвлекала от меня Дэвида. Я чувствовала злобную атмосферу замка. В прошлые века в нем произошло много трагедий, свершилось много темных дел. Мне казалось, что насилие, страсть, смерть и горе оставляют след, и последующие поколения чувствуют в атмосфере присутствие добра или зла. Иногда чувствовалось, что атмосфера в замке накалилась до предела, и вот-вот произойдет взрыв. Дэвид завистливый, сексуально неудовлетворенный, стремящийся к новым удовольствиям. Эмералд в инвалидном кресле, спокойная и седая как привидение из прошлого. Я часто задумывалась, какая у нее была жизнь с Дэвидом до несчастного случая. Рядом Элизабет, угождающая Эмералд, ухаживающая за нею... и за ее мужем. Я и Джоэл находились в незаконной связи, надеялись на что-то неосуществимое пока жива Джессами. И, конечно, милая, наивная Джессами, понимавшая, что ее супружество не сложилось, страдавшая от безразличия мужа, чувствовавшая собственную неполноценность, посвятившая свою жизнь ребенку. В замке были и дети: умный и смышленый Эсмонд, Гарт, приезжавший на каникулы, Малком, навещавший нас все реже, в котором уже начали проявляться черты характера Мейтленда, и Сюзанна, красивая девочка, криком добивавшаяся своего, а потом, получив желаемое, довольно ухмылялась еще один представитель рода Мейтлендов.

Но даже в таком окружении иногда я обманывала себя, говоря, что все спокойно, и я нахожусь в безопасности. Как глупо! Дэвид еще никому не позволял одурачить себя.

Возможно, ему надоела Элизабет, но я чувствовала, он все больше преследует меня. Стоило мне выехать верхом, он поджидал меня. Мне все труднее становилось ездить в городской дом Джоэла, чтобы меня не видел Дэвид.

Я старалась уходить из замка в разное время, но иногда мне не удавалось отделаться от преследования, и Джоэл ждал меня напрасно.

Он сильно ненавидел Дэвида. У него все чувства сильные, он никогда ничего не делает наполовину. Он с головой бросался в дело, увлекавшее его. Он обожал свою работу, он страстно любил меня. Я часто представляла, как мы были бы счастливы, живя в том доме в городе, подальше от замка - ты, я и Джоэл.

Вот я и подошла к описанию моего предпоследнего приезда в коттедж "Дикая яблоня". Я не знала, что за мной следят. Дэвид действовал весьма умело. Он заметил, что я часто на день уезжаю из замка под предлогом навестить родственников отца. В тот раз Дэвид проследил мой путь до коттеджа. Он остановился в местной гостинице и задавал множество вопросов. Он видел тебя... и напугал. Он убедился в правоте своих подозрений, что ты дочь моя и Джоэла.

В замок он вернулся в восторженном настроении и на следующий день подстерег меня в лесу. - Анабель, мне нужно поговорить с тобой.

- Что ты хочешь сказать?

- О вечном треугольнике... обо мне, тебе и Джоэле.

- Я не желаю об этом слышать.

- Дело не в том, что ты не желаешь слышать, а в том, что я хочу сказать. Мне все известно, милейшая Анабель. Я знаю, как вы с Джоэлом себя ведете. Предполагается, что он обслуживает больных, а в это время вы веселитесь в его холостяцкой спальне. Ты меня удивляешь, Анабель.

- Я возвращаюсь в замок.

- Пока рано. Мы вернемся позже. Мне все известно, и о любовном гнездышке над операционной, и о маленькой девочке. Она очаровательна, чего и следует ожидать от твоей дочери, твоей и Джоэла.

Меня затошнило от ужаса: он узнал о твоем существовании.

- Не волнуйся. Меня не привлекают маленькие девочки. Меня влекут большие, красивые, такие, как ты, Анабель.

- Зачем ты мне это рассказываешь? Зачем ты шпионил?..

- Ты достаточно умна, чтобы догадаться. Интересно, что скажет Джессами, узнав, что ее любимая подруга - любовница ее мужа. К тому же имеет от него дочку! Знаешь, твоя дочь очень похожа на Сюзанну. И по возрасту они одинаковы. Обе Мейтленд, без сомнения.

Мне стало плохо при мысли о Джессами. Я представила себе ее несчастное лицо. Ее подруга и кузина... Предательство в тысячу раз страшнее, потому что его совершила я.

- Нельзя говорить Джессами, - предупредила я.

- Я не хочу и не скажу... пока. Я похолодела.

- Пока?

- С твоей проницательностью ты еще не догадалась?

Я постаралась проехать мимо, но он схватил мою лошадь под уздцы.

- Вопрос остается: когда?

Я подняла кнут. Хотела ударить его по улыбающемуся лицу, но он схватил меня за руку.

- К чему так негодовать? Ты же не скромная девственница. Я имею в виду, подобные приключения у тебя не впервой.

- Подлец, ты подлец.

- А ты желанная, Анабель. Я готов на что угодно ради тебя.

- Я не хочу больше тебя видеть.

- Куда мы с тобой отправимся? В замок? Будет забавно. Когда ты придешь?

- Никогда.

- Бедняжка Джессами очень огорчится.

- Неужели в тебе нет никакой порядочности?

- Никакой.

- Я тебя ненавижу.

- От этого будет еще пикантнее. Слушай, Анабель, я ждал этого момента несколько лет. Я же знаю о тебе и Джоэле. Почему ты добра с одним братом и жестока с другим?

- Мы с Джоэлом любим друг друга.

- Как трогательно, я сейчас зарыдаю.

- Сомневаюсь, чтобы ты когда-нибудь рыдал, разве от бессильной ярости.

- Ты многого не знаешь обо мне, Анабель, но скоро узнаешь. У нас впереди много времени. Тебе придется скрывать от Джессами то зло, которое ты совершила, не так ли? И есть лишь один путь для этого...

- Я сама ей расскажу.

- Неужели? Бедняжка Джессами. Она такая сентиментальная, и со здоровьем у нее не в порядке после рождения Сюзанны. Как ты знаешь, у нее слабые легкие, и сердце сдает. Как она воспримет эту новость? О том, как ты с ней поступила. Ее лучшая подруга и муж. Боже, так частенько бывает.

Я ударила лошадь и умчалась. Я не знала, куда мне идти, что делать. Наконец я вернулась в замок. Мне сказали, что Джессами отдыхает. Я сходила от беспокойства с ума. Не могла себе представить, что будет, если Джессами узнает правду.

Но предложенный выход...

Меня трясло от страха. Одна мысль мучила меня: Джессами не должна знать.

Я снова обдумала встречу в лесу с Дэвидом. Не могла забыть блеска в его глазах, улыбку на его чувственных губах. Теперь он считает, что я нахожусь в его власти.

Дверь моей комнаты медленно открылась. Я вздрогнула. Вошла Джессами.

- Я тебя напугала? - спросила она.

- Нет... нет.

- Что-нибудь случилось?

- Нет. А почему ты спрашиваешь?

- Ты выглядишь... не как всегда.

- У меня немного разболелась голова.

- Дорогая Анабель, тебе так редко нездоровится.

- Со мной все в порядке.

- Надо попросить Джоэла, он даст тебе тоник. Почему бы тебе не прилечь? Я зашла к тебе поговорить о Сюзанне.

- А что с ней?

- Она растет такая своенравная: Хочет, чтобы все было по ее желанию, и добивается этого.

- Она же Мейтленд.

- Пока об этом рано беспокоиться, я просто хотела посоветоваться. Ведь я всегда обращаюсь к тебе, если меня что-то тревожит. Помнишь, скоро семь лет, как ты приехала в замок.

- Мне было семнадцать, - сказала я, чтобы не молчать.

- Теперь тебе двадцать четыре, пора выходить замуж, Анабель.

Я закрыла глаза, разговор становился невыносимым. Она продолжала размышлять вслух:

- Нужно устраивать для тебя балы... созывать гостей. Я поговорю с Джоэлом. В чем дело? С тобой вправду все в порядке. Я тут болтаю, а у тебя болит голова. Тебе следует отдохнуть, Анабель.

Она заставила меня прилечь и накрыла пледом. Мне хотелось крикнуть: "Ты должна меня ненавидеть, я это заслужила".

Я лежала и думала, что мне делать. Не могла придумать выход. Джессами узнает, а я не могу вынести эту мысль. Надо посоветоваться с Джоэлом. Но я боялась сказать ему. Не знала, как он поступит, наверняка он будет в ярости из-за Дэвида, но мне необходимо с ним посоветоваться.

Я вышла из своей комнаты все еще в костюме для верховой езды. В холле меня окликнул Дэвид.

- Время вышло, - улыбнулся он. - Тебе осталось четыре часа, чтобы принять решение. Думаю, будет очень мило, если ты придешь в мою комнату. Она в передней башне. Комната приятная, увидишь. Я зажгу камин и буду тебя ждать. Уверен, что мой трудолюбивый брат будет работать в это время, принимать больных. Он не стремится проводить как можно больше времени в обществе своей жены. Но мы с тобой знаем причину. У него есть другая рыба для жарения. Отлично, Анабель, до встречи вечером.

Я пробежала мимо него. В конюшне взяла лошадь и поскакала по лесу, потом по полю. Я неслась галопом и думала, что же мне делать.

Мне надо посоветоваться с Джоэлом. Мы с ним обещали обо всем рассказывать друг другу.

Он закончил прием пациентов и обрадовался моему приходу. Я бросилась в его объятия и зарыдала от облегчения.

Я все ему рассказала. Он побледнел.

- Значит, он ждет тебя ночью. Но вместо тебя к нему пойду я.

- Джоэл, что ты собираешься делать? - воскликнула я.

- Я его убью.

- Нет, Джоэл. Нужно все обдумать, нельзя спешить. Это будет убийство... собственного брата.

- Это все равно, что убить осу. Я его ненавижу.

- Джоэл, пожалуйста, постарайся успокоиться.

- Оставь это мне, Анабель.

- Нельзя, чтобы Джессами узнала правду. Она перестанет всем верить. А она всегда мне доверяла. Мы делились секретами, дружили. Я не могу допустить, чтобы она узнала, как я поступила с ней.

Я видела, как он зол и больше ни о чем не может думать. Я знала, его ярость может выйти из-под контроля. Помню, как он рассвирепел однажды, когда крестьяне плохо обращались со своим ребенком. Он отправил их в тюрьму, а ребенка передал на воспитание. Я с ним тогда спорила, но он оставался непреклонным. Теперь же он думал только об отмщении Дэвиду, и не за то, что он шпионил за нами, а за его гнусное предложение. Он назвал его шантажистом. А шантажистов только уничтожают.

Меня пугала глубина страсти, которую я вызвала в двух братьях. Мне известно об их буйном нраве, и я боялась.

В замок мы вернулись вместе с Джоэлом. Я сослалась на головную боль и не пошла ужинать. Ко мне зашла Джессами. Она рассказала, как странно прошел ужин. Джоэл почти не разговаривал, а Дэвид был в странном настроении.

- Он постоянно шутил, но невразумительно, делал намеки. Я ничего не поняла. Бедная Анабель, ты так редко болеешь. Дэвид напомнил, что ты вообще не болела, только однажды, лет шесть или семь тому назад, когда гостила у родственников отца. Он говорил, что ты была не похожа на себя, когда уезжала к ним, но вернулась вполне здоровой. Ужасный был ужин, Анабель. Я еле дождалась, когда можно было встать из-за стола... Но ты устала. - Она наклонилась и поцеловала меня. - Утром поправишься. Помнишь, как нам говорила няня Перкинс?

- Спасибо тебе, Джессами. Я тебя люблю. Помни это.

Она засмеялась:

- Должно быть, ты действительно плохо себя чувствуешь, если тебя потянуло на сентиментальность. Спокойной ночи, Анабель.

Мне хотелось попытаться все ей объяснить, попросить прощения.

Некоторое время я лежала. Джоэл обещал зайти за мной, чтобы вместе идти к Дэвиду. Но Джоэл не пришел. Я ждала, не сводя глаз с двери. Вдруг раздался глухой звук выстрела где-то совсем рядом с замком.

Я встала и насторожилась. Прислушалась, но больше ничего не слышно. Я подошла к комнате Джессами и Джоэла, но поняла, что Джессами там одна.

Я решила пойти в комнату Дэвида. Я тихо приоткрыла дверь и заглянула. В камине горел огонь, были зажжены свечи. У камина стул, на кровати лежал шелковый халат.

Никого.

Мое беспокойство нарастало с каждой минутой. Я выбежала во двор. Нужно выяснить, что случилось, но мне было страшно узнать правду. Кто-то бежал за мной. Я затаила дыхание. Ко мне бежал Джоэл. Я поняла, случилась какая-то трагедия.

Я бросилась в его объятия. В горле застрял ком.

- Я слышала... выстрел... - едва выговорила я.

- Он мертв. Я его убил.

- О, Боже, помоги нам.

- Я пошел к нему и сказал, что все знаю и убью его. Он предложил все уладить цивилизованным способом - стреляться. "Мы же оба хорошо стреляем". Мы взяли пистолеты. Он всегда считал, что стреляет лучше меня, поэтому и предложил пистолеты... Но на этот раз ему не повезло.

- Ты уверен, Джоэл, что убил его?

- Да, прямо в сердце. Я туда и целил. Или я, или он... Должен быть он... ради тебя и Сьювелин. Я всегда знал, либо я его убью, либо он меня. Мы уже подходили пару раз к краю. Теперь все... Я уезжаю. Надо... сегодня ночью.

- Джоэл! Нет!..

- Ты едешь со мной. Нам надо уехать из страны.

- Сегодня?

- Сегодня ночью. Нужно все обдумать. Я смогу договориться со своим банком, когда уеду. Возьмем с собой драгоценности, все, что можем увезти. Иди к себе. Собери свои вещи. Действуй осторожно, чтобы никто не узнал. К утру мы будем далеко отсюда. На поезде доедем до Саутхэмптона. Сядем на корабль и уплывем... видимо, в Австралию... а оттуда еще дальше.

- Джоэл... а ребенок?

- Да, я подумал о ребенке. Ты поедешь и возьмешь ее. Мы уедем отсюда все трое.

Я поспешила к себе, и через час после того выстрела я уже ехала по лесу с Джоэлом.

На железнодорожной станции мы расстались. Он отправился в Саутхэмптон, а мы с тобой должны были приехать туда. Мне пришлось ждать поезда, и я приехала к тебе лишь на следующий день. Остальное тебе известно.

Такова история моей жизни, Сьювелин. Ты полюбила нас, меня и твоего отца, а теперь, узнав, как все было на самом деле, ты все поймешь.

Глава 3

Остров

Несмотря на все события, случившиеся после того дня, когда мама забрала меня из коттеджа "Дикая яблоня", я прекрасно помню годы, проведенные на острове, и считаю их самыми счастливыми в моей жизни. То место навсегда останется для меня волшебным, утраченным раем.

Сейчас не могу вспомнить все события с предельной ясностью. Время стирает их. Сейчас мне кажется, все дни на острове были солнечными наверное, так и было в действительности, за исключением сезона дождей. А как я любила тот дождь! Любила стоять под дождем, пока не промокну до нитки, это был теплый, ласковый дождь, а стоит показаться солнцу, как от земли начинает подниматься пар, и я высыхаю за несколько минут. Каждый день до краев наполнен счастьем, но естественно, так не могло быть в действительности. Иногда я видела страх в моих родителях. Особенно в течение нескольких первых лет, когда приходил корабль. Мама всячески старалась скрыть свое беспокойство, а отец садился у окна на верхнем этаже и клал ружье на колени.

Потом корабль уплывал, все опять было хорошо, мы получали всевозможные замечательные вещи с корабля, пили вино и веселились. Вскоре я поняла, мои родители боятся, что на корабле приедет кто-то, кого они не хотят видеть.

По прибытии на остров нас встретил Люк Картер, мой папа купил у него дом. На острове Люк владел кокосовой плантацией, которая обеспечила островитянам определенное благосостояние. Люк прожил на острове двадцать лет. Он постарел и собирался уйти от дел. Кроме того, бизнес приносил убытки, рынок сузился, люди не хотели работать, предпочитали лежать на солнце и приносить ритуальные жертвы Ворчливому Гиганту. Люк останется некоторое время на острове, пока отец не освоится. Со следующим кораблем он уедет.

Люк жил один, его партнера сразила лихорадка. Ею часто болели на острове.

- Ты врач и сумеешь справиться с тропическими лихорадками.

Отец сказал, что выбрал этот остров именно из-за того, что на нем часто бывают эпидемии. Он хотел найти методы лечения тропических лихорадок.

- Ты будешь конкурентом старика Вандало, - предупредил Люк Картер отца. - Он является фактическим хозяином острова. Он решает, кому жить, а кому умирать. Он великий колдун и вождь. Сидит под банановой пальмой и созерцает землю.

Люк водил отца по острову.

Мама никогда не отпускала меня одну. Когда мы шли гулять, она крепко держала меня за руку.

Меня смущало, что при виде нас островитяне начинали веселиться, особенно дети, они смеялись до икоты. Иногда они заглядывали к нам в окна, а если мы смотрели на них, они стремглав убегали, как от смертельной опасности.

Вечерами Люк Картер рассказывал об острове и его жителях.

- Они смышленые, особенно способны к ремеслам. Не уважают частную собственность. Придется за ними следить, могут воровать. Они любят яркие, блестящие вещи, но для них все равно - бриллиант это или стекляшка. Относись к ним хорошо, и они ответят взаимностью. Они не забывают оскорблений и услуг. На них можно положиться, если сумеешь заслужить их доверие. Я прожил среди них двадцать лет, меня не забили до смерти и не принесли в жертву Ворчливому Гиганту. Значит, я хорошо преуспел.

- Надеюсь, я тоже сумею, - ответил отец.

- Они примут тебя... со временем. Они настороженно относятся к чужим, поэтому я решил остаться с вами на некоторое время. К моему отъезду они уже к вам привыкнут. Они как дети. Не задают лишних вопросов. Единственное, о чем вы должны помнить - сохранять уважительное отношение к Гиганту.

- Расскажите нам о Гиганте, - попросила мама. - Я только знаю, что это гора.

- Как вы знаете, этот остров вулканического происхождения. Он образовался миллионы лет тому назад, когда после многочисленных извержений формировалась земная кора. Гигант на острове считается Богом. Можно понять островитян, они уверены, Гигант распоряжается жизнью и смертью, поэтому его следует ублажать. Они ему оказывают всяческие почести, носят на склон ракушки, цветы, перья, а когда вулкан начинает ворчать, они беспокоятся. Эта гора - настоящий дьявол. Однажды было извержение, примерно лет триста назад, остров почти полностью был разрушен. Теперь вулкан ворчит и иногда выбрасывает из кратера камни и лаву... чтобы предупредить.

- Нам надо выбрать другой остров, - предложила мама. - Меня не привлекает звук ворчащего вулкана.

- Сейчас вулкан не опасен. Он не активен уже триста лет. Небольшое ворчание не опасно. Извержения не будет еще лет сто.

Люк познакомил нас с Кугабой, она ему хорошо прислуживала и вызвалась работать у нас. Он надеялся, что мы оставим ее жить в доме, ведь теперь она не сможет жить в хижине. У нее есть дочь Кугабель.

- Они будут вам хорошими слугами и станут связующим звеном между вами и островитянами.

Мама с радостью приняла их двоих, ей хотелось иметь надежных слуг.

Так прошли первые недели жизни на острове Вулкан. Мы поселились в доме Люка Картера, а он готовился к отъезду.

Отец уже произвел впечатление на островитян. Он очень высокий - шесть футов четыре дюйма, а местные очень низкорослые. Это дало ему преимущество. Потом его личность. Он привык повелевать и не собирался меняться. Люк объяснил некоторым островитянам, что мой отец - знаменитый врач и приехал сюда, чтобы люди перестали болеть. Он привез с собой особые лекарства, от него будет большая польза жителям острова.

Островитяне разочаровались. У них есть Вандало. Зачем им еще один врач? Им нужен человек, который бы продолжал продавать продукты кокосовой пальмы и улучшил жизнь на острове.

Действительно жаль, что природные богатства остаются невостребованными. Остров Вулкан - крупнейший из группы островов, типичный остров в южном море - жаркое солнце, тропические ливни, пальмы и песочные пляжи. Отец хотел назвать наш остров пальмовым, когда впервые увидел его, но его уже назвали Вулканом, что тоже оправдано существованием Гиганта.

Остров необычайно красив, он небольшой - миль 50 на 10 - на нем буйство зелени, и надо всем доминирует огромная гора. Она величественная и внушает страх, кажется, она на самом деле обладает теми свойствами, которыми наделили ее аборигены. Долины плодородны, но если взглянуть вверх, то на склоне горы видны опустошенные участки, на которые излился гнев вулкана и нанес страшные шрамы на лицо земли. Но в долинах деревья и кустарники тесно переплетаются/ образуя местами зеленую крону. Здесь много свечных деревьев, каури, саго, казуарины растут рядом с хлебным деревом, апельсинами, ананасами, сладкими бананами, но больше всего кокосовых пальм.

"За Гигантом необходимо внимательно следить, он может рассердиться", сказала Кугаба, она быстро привязалась ко мне и стала нянькой и служанкой.

Я тоже чувствовала к ней симпатию. Мама поощряла нашу дружбу. Кугаба испытывала благодарность к нашей семье, потому что мы позволили жить в нашем доме не только ей, но и ее дочери. Она любила свою дочь. Девочка примерно моя ровесница. Ее кожа намного светлее, чем у матери, она весьма привлекательна. У нее веселые карие глаза, она любила украшать себя ракушками, камнями, многие из них окрашены в красный цвет смолой драконова дерева. Кугабель необычная девочка. Ей оказывали уважение из-за ее рождения. Она сказала нам, что она ребенок маски. Что это означает, я поняла намного позже.

Я многому научилась у Кугабель. Она брала меня с собой возлагать ракушки и петушиные перья на склон горы.

- Пойдем со мной. Может, Гигант сердит на тебя. Вы приехали, и Вандало не доволен. Он говорит, нам не нужен медицинский человек. Нужен человек, чтобы продавал веревки, корзины, кокосовое масло... Не нужен нам медицинский человек.

- Мой папа - врач. Он не будет работать с кокосами.

- Отнеси лучше ракушки Гиганту, - кивала она. Я послушалась ее совета.

- Гигант умеет сердиться. Ворчит... ворчит... бросает горячие камни. Так говорит: "Я сердит".

- Это называется вулкан. Их много на земле. Это естественная вещь.

Кугаба и Кугабель намного лучше других островитян говорили по-английски. Они много лет прожили в большом доме у Люка Картера. Тем не менее многое они объясняли жестами, если мы плохо их понимали.

- Он предупреждает: "Я сердит". Тогда мы берем ракушки и цветы. Когда я была маленькая, - рассказала Кугаба, - вот как ты сейчас, мисс, в кратер бросили человека. Он был плохой, убил своего отца. И его бросили. Но Гигант не доволен, не хотел принимать плохого человека. Хотел хорошего. Поэтому в кратер бросили святого. Но старый Гигант все еще сердится. Нужно за ним следить. Он может расправиться с целым островом.

Я пыталась объяснить, что извержение вулкана - естественное явление природы. Она слушала меня с мрачным выражением лица и кивала. Но я видела, она меня не понимает и не верит.

Постепенно я воспринимала закон жизни острова от моих родителей, Кугабы и Кугабель, и от колдуна Вандало, который позволил мне посидеть рядом с ним под банановой пальмой.

Старик-колдун был маленького роста и такой худой, что видны ребра. На нем была надета только набедренная повязка. Он похож на скелет. Жил в маленькой хижине среди деревьев, целыми днями сидел и волшебной палочкой рисовал круги на песке.

Впервые я увидела его после отъезда Люка Картера, когда страхи моей мамы улеглись и она стала отпускать меня одну гулять по острову.

Я стояла и наблюдала за Вандало. Он мне очень понравился. Он меня заметил, и я собралась удрать, но он рукой подозвал меня. Я медленно подошла, завороженная и одновременно настороженная.

- Садись, маленькая, - велел он.

Я села под пальму.

- Ты подсматриваешь.

- Ты мне понравился.

Он не понял, но кивнул.

- Ты приехала издалека, из-за моря.

- Да. - Я рассказала ему про коттедж "Дикая яблоня" и про то, как долго мы плыли на корабле. Он внимательно выслушал и сказал:

- Не нужен медицинский человек. Нужен плантатор. Понимаешь, маленькая?

Я кивнула и сказала, что мой папа не бизнесмен, а врач.

- Не нужен медицинский человек, - повторил он твердо. - Нужен человек для плантации. Люди бедные, надо делать их богаче. Не нужен медицинский человек.

- Люди должны заниматься тем, что они умеют лучше всего, - возразила я.

Вандало рисовал круги на песке.

- Нет. Не выйдет ничего хорошего. Надо уезжать... Нужен человек для плантации. - Он бросил палку на песок.

Его трудно понять, но в его словах и жестах заключено что-то зловещее.

Я играла с Кугабель. Приятно иметь подругу. Она вместе со мной посещала уроки: нас учила моя мама. Кугаба с восторгом смотрела на дочь, когда та мелом выводила буквы на маленькой доске. Она была смышленая девочка и отличалась от других островитян светло-шоколадным цветом кожи. Многие местные были темно-коричневого цвета, встречались и негры. Вскоре мы стали неразлучны с Кугабель. Она знала, какие фрукты можно есть. Я радовалась ее дружбе. Она показала, как разрезать пальцы острой ракушкой и смешать кровь.

- Теперь мы сестры, - заверила она.

Я чувствовала, что мои родители не настолько счастливы, как надеялись. Прежде всего их тревожили корабли, за несколько дней до прихода корабля родители начинали волноваться. После отплытия корабля родители ликовали. Я сидела и слушала их разговор. Я наклоняла голову маме на колени, и она перебирала мои волосы.

Я знала, что отец приехал на остров, чтобы найти способ лечения малярии и болотной лихорадки. Эти болезни здесь часты. Отцу хотелось избавить от них остров. Он мечтал о строительстве больницы.

Однажды он сказал:

- Анабель, я хочу спасать жизни. Хочу искупить...

Она быстро перебила его:

- Ты многих спас, Джоэл, и еще спасешь. Не надо хандрить. Так должно было случиться.

Мне хотелось совершить что-то, чтобы они поняли мою благодарность, ведь они увезли меня из коттеджа "Дикая яблоня".

Некоторым образом я влияла на будущее и теперь, оглядываясь назад, задумываюсь, что случилось бы, если б я не узнала от местных людей реальное состояние дел.

Мы прожили на острове шесть месяцев, когда Гигант начал ворчать.

Одна из женщин понесла цветы на склон, и до нее донеслось подземное ворчание, очень сердитое. Гигант проявлял свое недовольство. По острову распространились слухи. Я видела страх в глазах Кугабы.

- Старый Гигант недоволен, ворчит.

Я пошла навестить Вандало. Он сидел под пальмой и чертил круги на песке.

- Уходи, не время. Гигант ворчит. Сердится. "Медицинский человек не нужен на острове, - говорит Гигант. - Нужен плантатор".

Я убежала.

Кугаба готовила рыбу. Она закачала головой, увидев меня.

- Маленькая мисс... идет большая беда. Гигант ворчит. Приближается Танец Масок.

Я узнала, что значит Танец Масок. На острове с давних времен проводят Танцы Масок. Этот ритуал существует лишь на острове Вулкан, танец начинается, когда ворчание становится громким и зловещим, когда ракушки и цветы больше не умиротворяют Гиганта.

Святой - теперь им был Вандало - берет волшебную палочку и делает знаки. Бог горы диктует ему, когда проводить Танец Масок. Праздник всегда совпадает с рождением луны, потому что Гигант предпочитает, чтобы все ритуалы проводились в темноте. Когда назначат ночь, в которую состоится праздник, начинаются приготовления, пока длится полнолуние. Маски делают из чего угодно, но чаще всего из глины. Маска должна целиком закрывать лицо, волосы красят соком деревьев. Готовят пир: целые бочки арака из сока пальмы, жарят рыбу, черепах, кабанов на кострах на лужайке возле хижины Вандало. Ночь праздника должна освещаться лишь звездами на небе.

Все участники не старше тридцати лет и абсолютно скрыты маской и костюмом. Весь предыдущий день бьют барабаны. Сначала спокойно, бой барабанов продолжается всю ночь. Барабанщики не должны дремать, иначе Гигант рассердится.. Бой барабанов длится весь праздник, все нарастая и достигая крещендо в финале. Это сигнал для начала танца.

Я увидела танец Масок, когда стала значительно старше. Не забуду, как извивались и жестикулировали коричневые тела, блестящие от кокосового масла. Эротические движения должны довести участников до крайнего возбуждения. Так отдавали дань Богу плодородия, их Богу-Гиганту.

Танец заканчивался, и участники по парам исчезали в лесу. Некоторые ложились тут же, где танцевали, не в силах двигаться. Эту ночь все молодые женщины проведут с мужчиной, и никто не будет знать, кто был их партнером.

За месяц до праздника запрещаются сексуальные отношения мужчин и женщин, поэтому легко узнать, кто зачал ребенка в ночь праздника. Кугабель имела важный вид, потому что она зачата в ночь Масок.

Аборигены считали, что Ворчливый Гигант воплощается в самого достойного мужчину и выбирает женщину, которая родит его ребенка, поэтому считается, что женщина, родившая через девять месяцев после праздника Масок, получила благословение Гиганта. Гигант не всегда щедро раздавал благословения. Если не рождались дети, значит Гигант сердится. Некоторые женщины боятся, и Гигант не благословляет трусих. Если не родится ни один ребенок, Гиганту, приносят особую жертву.

Кугаба помнила, как однажды местный мужчина залез на самый кратер вулкана. Он собирался бросить ракушки внутрь, но Гигант протянул руку и утащил смельчака.

Я не могу забыть праздник Масок, первый после нашего прибытия. Все жители странно вели себя накануне. При нашем приближении они отводили глаза. Кугаба беспокоилась, качала головой и повторяла:

- Гигант очень сердит.

Кугабель выразилась более откровенно:

- Гигант сердит на вас. - В ее глазах заметен страх. Она обняла меня:

- Не хочу, чтобы ты умерла.

Я вспомнила рассказы Кугабы, как людей бросали в кратер, чтобы умилостивить Гиганта. Я поняла, какая нам грозит опасность.

- Гигант сердит. Приближается ночь Масок. Ночью увидите.

- Он покажет, почему он сердит?

- Он сердит, потому что не хочет белого медицинского человека на острове. Вандало медицинский человек.

Я рассказала родителям.

Отец возмутился и сказал, что они - племя дикарей и должны быть ему благодарны. Он слышал, что в тот день женщина умерла от лихорадки.

- Если б она обратилась ко мне, а не к тому колдуну, она бы осталась в живых.

- Я считаю, тебе надо заняться плантацией, они этого хотят, - вставила мама.

- Пусть сами занимаются плантацией. Я не разбираюсь в кокосах.

Раздалась барабанная дробь, барабаны продолжали бить весь день.

- Мне это не нравится, звучит зловеще, - сказала мама.

Кугаба передвигалась по дому, не глядя на нас. Кугабель обнимала меня и плакала. Они нас предупреждали.

Мы слушали бой барабанов, видели огни костров, чувствовали запах свинины. Всю ночь мои родители просидели у окна. Отец держал ружье наготове. Я находилась рядом, дремала, мне снились страшные маски, потом я просыпалась и вслушивалась в тишину: бой барабанов стих. Зловещая тишина продолжалась все следующее утро. Днем случилась странная история. К нам в дом пришла женщина в слезах. Ее ребенок, родившийся после последнего праздника Масок, заболел. Вандало сказал, что ребенок умрет, потому, что Гигант сердит. В последней надежде она обратилась к белому медицинскому человеку.

Отец внес ребенка в комнату и положил, на кровать. Его мать осталась рядом. Вскоре эта новость разнеслась по острову и жители стали собираться вокруг нашего дома.

Отец волновался. Он определил, что у ребенка болотная лихорадка, если б его принесли немного раньше, он бы наверняка спас его.

Мы понимали, что наша жизнь зависит от жизни этого ребенка. Если он умрет, аборигены убьют нас, а в лучшем случае прогонят с острова. Им не нужен медицинский человек, они хотят возродить плантацию. Отец обратился к маме:

- Ребенок реагирует.. Может, мне удастся его спасти. Если он выживет, я займусь этой плантацией, Анабель. Я ничего не понимаю в этом, но я научусь.

Мы не спали всю ночь. Я выглянула в окно и увидела людей, сидевших вокруг. У них в руках зажженные фонари. Кугаба сказала, если ребенок умрет, они сожгут наш дом.

Отец сильно рисковал, принеся ребенка в дом Но он привык к риску. Моя мама тоже рискованная натура. Я пошла в них, в чем я убедилась позже.

Утром жар спал, постепенно состояние больного улучшилось, к вечеру стало ясно, жизнь ребенка вне опасности.

Его мать наклонилась и поцеловала моего отца в ноги. Он поднял ее и отдал ей ребенка. Он также дал ей лекарство, которое она с благодарностью приняла. Когда она вышла из дома, прижимая ребенка, по ее лицу было видно, что ребенок выздоравливает.

Ее окружила толпа. Люди трогали ребенка, удивлялись, с благоговением взирали на моего отца. Он поднял руку и обратился к ним.

- Мальчик будет здоров. Я могу вылечить и других больных. Приходите ко мне, если заболеете. Я постараюсь вас вылечить. Я хочу вам помочь, прогнать с острова лихорадку. Я собираюсь заняться и плантацией. Вам придется много работать, а мне многому учиться.

Наступила полная тишина, потом они повернулись друг к другу и соприкоснулись носами. Видимо, так они поздравляли себя. Отец вернулся в дом.

- Подумать только, чему я обязан пяти граммам каломеля и нескольким каплям хинина, - сказал он.

***

Ни одна женщина не забеременела после праздника Масок. "Гигант считает нас недостойными, - говорили островитяне. - Это плохой знак Он послал нам своего Друга, белого медицинского человека, а мы не оказали ему почести".

"Белый человек спас жизнь сыну Гиганта, Гигант доволен и попросил своего друга снова возродить плантации".

"Остров будет процветать до тех пор, пока будут оказывать уважение Гиганту".

Теперь мой отец стал главным человеком на острове. Его стали звать Дададжо, а мою маму Мамабель. Меня прозвали "маленькая мисс" и "маленькая белая". Нас приняли.

Отец сдержал слово и начал возрождать промышленность. Островитяне бурно радовались. Дададжо, безусловно, послан Ворчливым Гигантом, и они опять разбогатеют с его помощью.

Прежде всего отец занялся посадками кокосовой пальмы. В доме остались книги Люка Картера о выращивании кокосов, из них отец получил необходимую информацию. Он выбрал участок земли и посадил 400 спелых орехов. Островитяне гудели от возбуждения, подсказывали, что нужно делать, но отец действовал строго в соответствии с указаниями книг. Этим он вызвал к себе большее уважение, потому что также работал и Люк Картер. Орехи закрыли песком, морскими водорослями, грязью с пляжа толщиной в дюйм.

Отец назначил двух мужчин ежедневно поливать посадки.. "Они не должны забывать про полив", - сказал отец, многозначительно посмотрев на вулкан.

- Нет, Дададжо, мы не забывать...

- Лучше не забывайте.

Отец никогда не пренебрегал угрозой горы, если хотел заставить островитян работать. Это всегда срабатывало. Местные были убеждены, что отец, друг и слуга Ворчливого Гиганта.

В апреле пришла пора высаживать орехи в грунт, это надо сделать до наступления сентябрьских ливней. Все наблюдали за действиями отца, громко переговариваясь, кивая и потирая носы. Они явно были довольны.

Саженцы высадили в лунки два-три фута глубиной на расстоянии двадцати футов друг от друга, корни прикрыли морскими водорослями. Поливать нужно в течение следующих двух или трех лет, предупредил отец, молодые деревья нужно беречь от палящего солнца. Деревца укрывали корой пальм. Пройдет лет шесть, прежде чем они начнут плодоносить. А пока люди будут работать со взрослыми деревьями, в изобилии растущими на острове.

Посадки деревьев вызывали восторг островитян. Их считали знаком того, что на остров вернется, хорошая жизнь. Ворчливый Гигант не сердится на людей. Вместо Люка Картера он послал им Дададжо. Люк постарел и стал ленивым, а постепенно и островитяне отвыкли трудиться, остров обнищал.

Отец с энтузиазмом принялся за новый проект. Его приняли в качестве врача, но его неуемная энергия требовала выхода, и занятия плантацией способствовали этому. Я видела, что иногда мои родители не находят себе места. Они думают об Англии. Они изолированы от цивилизации и получали новости раз в два месяца, когда приплывал корабль. Сначала они искали убежище, место, где можно скрыться и остаться наедине. Найдя его и почувствовав относительную безопасность, они вспомнили, чего лишились. Это вполне естественно.

Поэтому занятия кокосовой плантацией увлекли их обоих и требовали массу времени. На острове изменилась обстановка. Скоро возникли излишки продуктов копры, которые можно было посылать в Сидней. Прибыл торговый агент. Вместо денег на острове пользовались ракушками каури. Отец платил островитянам этими ракушками. Получив работу, люди были довольны. Когда мы приехали на остров, лишь несколько женщин сидели Под пальмой и лениво плели корзины. Теперь целые группы сидели под специально сооруженными навесами, защищавшими от солнца, и плели корзины, делали веревки, веера, щетки. Несколько хижин отец превратил в фабрику по производству кокосового масла.

Жизнь на острове изменилась. Она текла так же, как в годы юности Люка Картера, когда он был молодым и энергичным.

Отец назначил надсмотрщиков проверять работу, эти люди гордились своим положением. Забавно было наблюдать за ними, как гордо они шагают по острову. Теперь каждый островитянин мечтал стать надсмотрщиком.

По утрам в назначенное время отец принимал больных. В здоровье аборигенов было заметно улучшение после нашего приезда. Люди заметили это и относились к отцу с почтением и страхом. Мою маму они любили.

Нас хорошо принял остров Вулкан. За два года отец утвердился хозяином острова Время шло, и родители поняли, что вряд ли кто-то приедет, чтобы увезти отца в тюрьму за убийство Теперь корабль ждали с нетерпением, ведь он привозил новые книги, одежду, особые продукты, вина и лекарства.

Действительно волнующий момент: просыпаешься утром, а. на рейде стоит корабль. Каноэ подплывают к нему и возвращаются на остров, нагруженные товарами, которые заказал отец. Каноэ выглядят замечательно - легкие, узкие, с заостренными концами, некоторые длиной двадцать футов, другие до шестидесяти футов. Нос лодки и корма высоко подняты и украшены резьбой, хозяева гордились ими. Кугабель объяснила, что нос и корма защищали людей от стрел врагов, а в древние времена войны случались часто.

Каноэ выглядели изогнутыми серпами луны на фоне моря, когда они находились в миле от берега. Они сверкали в лучах солнца, потому что у многих каноэ нос и корма украшены перламутровыми ракушками. Я удивлялась, как быстро с помощью весел они неслись по воде.

Мы свыклись с образом жизни острова Вулкан.

***

Я росла. Годы так: быстро сменялись, что я потеряла им счет. Мама давала мне уроки. Она постоянно заказывала книги из Сиднея. Думаю, я получила образование не хуже большинства девочек с континента, обучавшихся у гувернанток.

Кугабель училась вместе со мной. Она росла быстрее меня, девочки на острове считались взрослыми в четырнадцать лет, многие из них становились матерями в этом возрасте.

Кугабель нравились мои платья, она любила наряжаться в них. Мы с мамой носили платья свободного покроя - моду изобрела мама. Обычные платья было бы немыслимо носить в такую жару. Мы носили также плетеные шляпы с широкими полями, мама научилась делать их легче, вымачивая в кокосовом масле. Она их окрашивала, чаще всего в красный цвет, с помощью сока драконова дерева, мы называли его кровью дракона. Но она обнаружила и другие травы и растения на острове, с помощью которых можно было красить ткани. Кугабель привлекали красочная одежда и шляпы, мы с ней одевались одинаково. Изредка она надевала наряд островитянок: юбочку из листьев, перьев и ракушек, верхняя часть тела оставалась обнаженной. На шее у нее были бусы из ракушек и деревянные амулеты на бечевках. В местном наряде она вела себя иначе, как все аборигены. А в комнате за книгами я забывала, что мы с ней принадлежим к разным расам. Если бы не ее шоколадная кожа, нас можно было бы принять за двоих детей из загородного коттеджа.

Но Кугабель не позволяла мне забыть, что она островитянка, причем особенная.

Однажды мы гуляли у подножья горы, и она сказала, что Ворчливый Гигант - ее отец. Я не понимала, как гора может быть отцом, и засмеялась. Она рассердилась. Она умела шумно сердиться. При смене настроения ее глаза сверкали от ярости.

- Он мой отец. Я дитя Маски.

Мне было интересно послушать про Маску.

- Моя мама танцевала на празднике, и Гигант пришел к ней в образе мужчины... неизвестного, так всегда бывает на празднике Масок. Он стрельнул в нее мной, потом я родилась.

- Это легенда, - возразила я. В то время я еще не научилась держать при себе свое мнение, когда это необходимо.

Она взорвалась:

- Ты не знаешь. Ты маленькая и белая. Ты только рассердишь Гиганта.

- Мой папа в хороших отношениях с Гигантом, - пошутила я, повторив часто слышанную шутку родителей.

- Гигант прислал Дададжо. Он послал тебя изучать меня.

- Обучать тебя, - исправила ее я. Мне очень нравилось исправлять ее ошибки.

- Он послал тебя изучать меня, - настаивала она, сузив глаза. - Когда я вырасту, я буду танцевать на празднике Масок и вернусь с ребенком Гиганта в животе.

Я смотрела на нее широко раскрытыми глазами. Да, мы растем. Скоро Кугабель сможет родить ребенка. Я задумалась. Время идет, а мы его не замечаем.

***

Мне исполнилось тринадцать лет. Шесть из них я живу на острове. За это время отец развил местную промышленность, смертность на острове значительно уменьшилась, что тоже являлось его заслугой.

Отец писал книгу о тропических болезнях. Он планировал построить больницу и собирался все средства вложить в этот проект, вокруг которого сконцентрированы все его мечты.

Мама что-то задумала. Однажды в полдень, когда спала жара, мы сидели под пальмой и наблюдали, как на море играют летающие рыбы.

- Ты растешь, Сьювелин, и ни разу не уезжала с острова после нашего приезда.

- Вы с папой тоже.

- Нам надо оставаться здесь, но мы думаем о тебе и беспокоимся.

- Беспокоитесь?

- Да, о твоем образовании, о твоем будущем.

- Мы все вместе, об этом мы и мечтали.

- Возможно, мы с папой не останемся здесь навсегда.

- Что ты хочешь сказать?

- Просто я хочу сказать, жизнь кончается когда-то. Сьювелин, тебе надо ехать в школу.

- В школу? Но здесь же нет школы!

- Есть в Сиднее.

- Что? Уехать с острова?

- Все можно устроить. Ты будешь приезжать на каникулы. На Рождество... и летом. На корабле только неделя пути до Сиднея. Неделя туда - и неделя обратно. Тебе нужно получить хорошее образование.

- Мне никогда не приходила в голову эта мысль.

- Нужно готовиться к будущему.

- Я не могу оставить вас.

- Только на время. Со следующим кораблем мы с тобой поедем в Сидней. Выберем тебе школу и решим, что делать.

Меня поразила новость, и сначала я отказывалась думать об отъезде, но родители со мной поговорили и пробудили во мне чувство искателя приключений. Я получила странное воспитание. Шесть лет я прожила в коттедже "Дикая яблоня", где получила строгое традиционное воспитание. Потом меня увезли на далекий нецивилизованный остров. Можно представить, что внешний мир покажется мне необычным.

В течение последующих нескольких недель меня обуревали смешанные чувства. Не могу решить, я больше сожалела о принятом решении или радовалась, но я осознавала его разумность.

Кугабель бурно прореагировала, услышав о моем отъезде. Она уставилась на меня горящими глазами, и, казалось, они излучали ненависть.

- Я еду, еду, - повторяла она.

Я пыталась убедить ее, что ей нельзя уезжать. Мне придется ехать одной. Родители посылают меня, потому что у белых принято получать образование, и это происходит в школе.

Она не слушала. У нее такая привычка, не слушать ничего, что она не желает знать.

За неделю до прибытия корабля мы с мамой завершили приготовления к моему отъезду. Был август. Занятия в школе начнутся в сентябре, а в декабре я приеду, на каникулы. Наше расставание не будет долгим, твердила мама.

На следующее утро пропала Кугабель. Ночью она не спала в своей кровати. Она жила в маленькой комнате, смежной с моей. Увидев, что мы спим в кроватях, она тоже последовала нашему примеру. Она подражала мне во всем, и если бы ее отправили в школу, она бы только радовалась. Кугаба не находила себе места.

- Где она? Она надела украшения. Оставила платье, ушла в перьях и ракушках. Где же она?

Отец спокойно сказал, что она где-то на острове, если только не взяла каноэ и не уплыла на другой остров. Следует ее поискать на острове.

- Она пошла к Гиганту, - решила Кугаба. - Пошла к нему просить, чтобы маленькая мисс не уезжала. Это плохо... отсылать маленькую мисс. Не надо ее отправлять. Ее дом здесь.

Кугаба раскачивалась и причитала:

- Нельзя уезжать маленькой мисс.

Отец не сомневался, что Кугабель вернется, ведь она уже достаточно напугала свою мать. Но прошел день, и она не вернулась. Я рассердилась на нее и обиделась, ведь у нас и так осталось мало времени, чтобы провести его вместе. Но к вечеру второго дня мы все встревожились, и отец послал поисковые партии к горе.

Кугаба дрожала от страха, мы с мамой успокаивали ее.

- Я боюсь, очень боюсь, Мамабель.

- Мы найдем ее.

- Я говорила хозяину Люку, нельзя спать в кровати хозяина целый месяц перед праздником Масок. А хозяин Люк смеялся, говорил: "Не для тебя. Делай, как я велю". Я ему говорила про Ворчливого Гиганта, а он только смеялся. И я спала в его кровати. И в ночь Масок я спала в его кровати... А потом родилась девочка. Все сказали: "Кугаба родила дитя Гиганта. Она отмечена им. Гигант к ней приходил". Но это был не Гигант, это был хозяин Люк. Если б они узнали... они бы убили меня. Хозяин Люк сказал, пусть все думают, что отец девочки Гигант, а сам смеялся. Кугабель не дитя Маски... Я боюсь, наверное, Гигант очень рассердился на меня.

- Тебе нечего бояться. Гигант поймет, что ты не виновата, так получилось, - успокаивала ее мама.

- Он возьмет ее. Я знаю. Он протянет руку и возьмет ее... вниз, на горячие камни. Скажет, плохая Кугаба. Твой ребенок не мой ребенок, а теперь будет мой. - Мы никак не могли ее утешить, она повторяла. - Тот старый дьявол был у меня за спиной, соблазнил меня. Я плохая, я согрешила. Сказала большую ложь, и Гигант рассердился.

Мама предупредила ее, чтобы она никому не говорила об этом, Кугаба немного успокоилась. Местные признали моего отца посланцем Гиганта, но страшно представить, что они сделают, если поднимутся против нас. А поступок Кугабы несомненно непростительный грех в их глазах.

Ночью нашли Кугабель. Ее нашел мой отец на горе. Она сломала ногу и не могла двигаться. Он принес ее домой и вылечил ей ногу. Островитяне смотрели на него с благоговением. Отец не велел ей ходить некоторое время.

Я сидела у ее кровати и читала вслух, Кугаба готовила дочери различные отвары из растений, в этом она была большая мастерица.

Кугабель призналась, что ходила на гору попросить Гиганта, чтобы он не отпускал меня с острова. Она упала и повредила ногу. Она поняла это как знак Гиганта: он хочет, чтобы маленькая мисс ехала, а Кугабель наказана за сомнения в правоте желаний Гиганта.

Мы согласились с ее объяснениями.

Кугаба больше не упоминала о своем обмане относительно рождения дочери. Мама уверяла ее, что Гигант не очень сердит, ведь девочка только сломала ногу, а отец обещал вылечить ее, и через некоторое время невозможно будет узнать, какая нога пострадала.

Последние дни перед отъездом я проводила с Кугабель, она смирилась с предстоящей разлукой. Отец тоже грустил, но знал, что мы поступаем правильно.

Мы с мамой прибыли в Сидней. Мое восхищение гаванью и огромным портом облегчило вступление в новый этап жизни. Мне нравились жители.

Я обожала кривые улочки, потому что они выросли на месте дорог, по которым в старое время проезжали повозки. Меня восторгали новые широкие улицы, вскоре я вполне освоилась. Мы с мамой ходили за покупками в большие магазины, прежде я таких не видела, а сколько новых товаров я видела впервые.

Мама сказала, что надо купить платье для школы.

- Но прежде, давай выберем школу.

Мама навела справки, и мы посетили три школы, прежде чем остановили свой выбор на одной. Она расположена в центре города, недалеко от гавани. Мама беседовала с директором, рассказала, что мы живем на острове в Тихом океане и до сих пор она учила меня сама. Мне пришлось сдать несколько тестов, из этого испытания я вышла с триумфом, следовательно, моя мама хорошая учительница. Мы договорились, что я начну учебу в начале семестра, а мама со следующим кораблем вернется на остров Вулкан.

Что это были за дни! Мы как сумасшедшие делали покупки. Я запомнила названия улиц и умела ориентироваться в городе. По совету директрисы мы купили школьную форму на улице Элизабет. Мы покупали продукты, лекарства и одежду, чтобы отправить Все это на остров, потом мы с удовольствием бродили по городу, наблюдали за кораблями в гавани, побывали на том месте, где высадился капитан Кук, я опять почувствовала себя ребенком, отправившимся путешествовать с Анабель из коттеджа "Дикая яблоня".

Наступил день, когда я попрощалась с мамой и пошла в школу. Я чувствовала себя ужасно несчастной, скучала по родителям и острову.

Постепенно я привыкла к новой жизни. Моя необычность привлекала девочек, они могли часами слушать мои рассказы об острове. Я была смышленая, умела постоять за себя, и школа мне понравилась.

На Рождество я приехала домой. Я изменилась, но не только я. Кугабель сильно повзрослела, ее нога хорошо срослась. Мой отец одержал очередную победу!

Но теперь она была лишь островитянкой, а я посмотрела мир. Я стала задавать много вопросов. Что мы делаем на острове? Прежде маме удавалось всегда избежать неудобных вопросов, теперь я ждала откровенных ответов. Я стала любознательной. Меня интересовало, почему мы должны жить на острове, когда в мире существуют такие большие города, как Сидней.

Я помнила замок, виденный однажды в детстве. Он навсегда остался волшебным в моей памяти. Теперь воспоминания о нем преследовали меня, я все хотела знать. Школа разбудила во мне жажду знаний, прошло ленивое безразличие к прошлому. Меня жгло любопытство, что случилось в Англии.

Поэтому мама решила написать историю своей жизни и передать мне.

В мой следующий приезд мама отдала мне свой дневник, я прочитала его с интересом. Я все поняла. Меня не шокировала новость, что я незаконнорожденный ребенок, ублюдок, а мой отец убийца. Мне хотелось знать, что случилось после отъезда моих родителей. Я думала об Эсмонде и Сюзанне, они меня интриговали. Интересно, увижу ли я их когда-нибудь, меня переполняло желание отправиться в тот загадочный замок и повидать их.

Глава 4

Танец Масок

Я проучилась в школе два года, мне исполнилось шестнадцать лет, и было решено, что мне следует вернуться на остров. В это время я познакомилась с семьей Халмер. В школе я подружилась с Лаурой Халмер. Сначала ее привлекала моя необычная жизнь, она с удовольствием слушала рассказы об острове. Меня восхищала ее изысканность и утонченность. Она хорошо знала Сидней, отлично ориентировалась в магазинах. Ее семья - фермеры, они владели огромной фермой, которую называли "собственность". Их "собственность" находилась в пятидесяти милях от Сиднея. Лаура - младшая в семье, у нее три старших брата. В середине первого семестра она пригласила меня провести каникулы у них. Я с радостью приняла приглашение, каникулы длились неделю, и я не смогла поехать на остров.

У Халмеров я открыла для себя новый мир. Меня тепло приняли как подругу Лауры, и через несколько дней я чувствовала себя среди них как дома. На ферме много работали. Мужчины просыпались на заре, шли на работу, а к восьми часам приходили завтракать. Обычно завтрак состоял из отбивных или бифштекса. Много людей трудились на ферме, у каждого свои обязанности. Халмерам принадлежало много земли.

Там я познакомилась с Филипом, он младший из трех братьев Лауры. Два старших брата были загорелыми богатырями, и я не могла отличить одного от другого. Они постоянно говорили об овцах, их ферма специализировалась на разведении овец, братья много смеялись, аппетитно ели, они приняли меня в свою семью как подругу Лауры.

С Филипом я чувствовала себя иначе. Ему было около двадцати. Он самый умный из братьев, отрекомендовала его мама. У него шелковистые светлые волосы и голубые глаза, он чуткий. Меня сразу потянуло к нему, когда я узнала, что он учится на врача. Я рассказала, что мой отец поселился на острове и изучает тропические болезни, собирается построить там больницу. Я с жаром описывала деятельность отца, мы часто говорили об острове. У нас с Филипом оказались общие интересы.

За неделю, проведенную у Халмеров, я узнала о жизни в буше. Филип, Лаура и я ездили верхом, жгли костер, кипятили чай в котелке, ели австралийские пресные лепешки и пирожки. Все казалось необыкновенно вкусным. Филип рассказывал о деревьях и травах, меня очаровали высокие эвкалипты, но их ветки могли быстро и бесшумно упасть с вершины и пронзить человека, их даже называли "вдовьи деревья". Мы проезжали мимо выжженных участков земли, пострадавших во время лесных пожаров. Я слушала о невзгодах, подстерегавших первых поселенцев на этой не всегда приветливой земле.

После каникул у Халмеров моя жизнь изменилась еще больше.

Мы вернулись в школу. Приближалось Рождество.

- Мои хотят, чтобы ты приехала на Рождество к нам, - сказала Лаура.

Но я не могла принять приглашение, меня ждали на острове Вулкан.

Странно, но теперь, оказавшись на острове, я чувствовала себя обделенной, оторванной от жизни. В первый раз я не ощущала абсолютного счастья, находясь с родителями.

Мама понимала мое смятение. Мы много времени проводили с ней.

- Сьювелин, ты изменилась. Ты уже повидала кое-что в мире. Ты знаешь теперь, что есть и другая жизнь. Я правильно поступила, отправив тебя в школу.

- Прежде я была здесь совершенно счастливой.

- Знания всегда полезны. Ты не смогла бы всю жизнь провести на заброшенном острове. Ты не захочешь остаться здесь, когда вырастешь.

- А как же ты и папа?

- Я сомневаюсь, что мы уедем с острова.

- Интересно, что происходит... там.

Она понимала, о чем я. Конечно, о замке. Прочитав ее дневник, я ярко представляла мамину жизнь в замке.

- После стольких лет... - продолжала я.

- Если мы уедем отсюда, мы не сможем чувствовать себя в безопасности. Твой отец - хороший человек, Сьювелин. Всегда помни это. Он убил своего брата в порыве ярости, он не забывает об этом. Он носит на себе отметку Каина.

- Дэвид шантажировал и заслужил смерть.

- Да, но многие считают, нельзя исправить зло, совершив другое зло. Я тоже чувствую себя виноватой, ведь драма случилась из-за меня. О, Сьювелин, как легко оказаться замешанной в беду.

Я молчала, позже я вспомнила ее слова. Как права она была!

- Когда-нибудь ты сможешь вернуться в Англию, сможешь посетить замок. Ты ни в чем не виновата. - Потом она заговорила о замке и я живо представила его себе таким, каким видела много лет назад, с башнями и стенами из серого камня.

Потом она рассказала, какой он внутри. Она описывала комнаты, главный холл, часовню, картинную галерею. Словно она преследовала какую-то неведомую мне цель своим рассказом. Я все видела ее глазами. Как будто меня готовили к чему-то, и сам дьявол облегчал мои сомнения, чтобы я быстрее поддалась искушению. Видимо, я стала суеверной. Это не удивительно, живя на острове в тени Ворчливого Гиганта.

Родители с удовольствием расспрашивали меня о жизни на ферме Халмеров. Они радовались за меня. Они меня любили, и всегда я считала их самыми лучшими родителями на свете. Наша преданность друг другу имела особое качество, потому что вначале мы были разлучены. Родители были готовы отпустить меня, они были уверены, так будет лучше для меня.

- Все эти годы нам приходилось скрывать правду, - сказала мама. Теперь между нами нет тайн. Как я рада покончить с секретами. - Она говорила очень искренне. - Если б начать все сначала, Сьювелин, я бы поступила также. Без твоего отца жизнь для меня пуста. Я часто думаю о Джессами и о маленькой Сюзанне. Она немного старше тебя, на несколько месяцев. Вспоминаю Эсмонда, Эмералд, Элизабет, мальчиков Гарта и Малкома. Наверняка все изменилось после смерти Дэвида. Старик, вероятно, умер. Значит, замок перейдет к Эсмонду. Я много думаю о Джессами. Только о ней я искренне сожалею. Вероятно, она была безутешна. Сразу потерять мужа и ту, кого она считала лучшей подругой. Из-за Джессами я не перестаю испытывать угрызения совести, как твой отец из-за Дэвида. Мы оба пошли на компромисс. Мы живем вместе, но между нами тени. Мы были счастливы, но наше счастье омрачают воспоминания. Иногда я счастлива час или два... или целый день. Но угрызения совести - злейший враг счастья. Твой отец мечтает построить больницу на острове... Короли в древние времена старались искупить грехи, делая пожертвования на монастыри и церкви. Твой отец - король среди людей. Он благородного рода, рожден править и повелевать. Подобно правителям прошлого он хочет искупить убийство брата строительством больницы. Я буду ему помогать. Мы построим больницу, и, надеюсь, у него будет спокойнее на душе. Он все средства вложит в эту больницу. Банкир в Англии - его друг. Он продает всю собственность отца в Англии, и деньги мы вложим в строительство больницы. А жить будем на доходы с плантации. Отец хочет пригласить кого-нибудь из Англии или Австралии себе в помощь. Он хочет, чтобы здесь была белая колония. Остров будет процветать. Отец пригласит врачей и медсестер. Да, это большой проект, так он будет искупать свой грех.

Мама умела говорить, а теперь она словно открыла шлюзы, и слова лились потоком.

Мама всегда была самым важным человеком в моей жизни с той поры, когда приходила в коттедж "Дикая яблоня" как мисс Анабель.

На каникулы в середине семестра я снова поехала к Халмерам, но огорчилась, не увидев Филипа. Он проходил практику в Сиднее перед получением диплома.

Мне не хотелось лентяйничать, поэтому я отправилась помогать на кухню. Наступил сезон стрижки овец, поэтому на ферме работали сезонные рабочие. Меня научили печь хлеб с хрустящей корочкой, пресные лепешки и пирожки, готовить баранину разными способами. Я с восторгом наблюдала, как огромные пироги исчезали в печке и появлялись вновь румяными. Так проходили дни.

Мне нравилось разговаривать с аборигенами и ковбоями, работающими на ферме. Я полюбила высокие эвкалипты, желтые мимозы, страстоцвет, их выращивала миссис Халмер в саду с такой нежностью.

Мне понравилась эта семья. Иногда они не обращали на меня внимания, а это значило, они приняли меня как члена семьи.

Я обрадовалась, когда Филип специально приехал повидать меня. Мы катались верхом. Их семье принадлежат огромные пастбища. Филип с нетерпением ждал получения диплома, тогда он будет квалифицированным специалистом и заниматься любимой работой.

Он много спрашивал о моем отце и о больнице, которую будут строить на острове. Он проявлял интерес к нашему острову.

- Меня привлекает проект твоего отца. Уехать из Англии и заниматься здесь лечением людей - очень благородное дело.

Я умолчала об истинной причине отъезда отца из Англии, но я им гордилась и рассказывала, как после некоторого сопротивления отец добился уважения островитян и сейчас даже занимается кокосовой плантацией.

- Отец считает, если люди занимаются делом, они не болеют.

- Я согласен с ним, - кивнул Филип. - Когда-нибудь я приеду на остров познакомиться с твоим отцом.

Я заверила его, что мы будем рады видеть его на острове.

- Сьювелин, после окончания школы ты будешь гостить у нас иногда?

- Меня надо сначала пригласить, - ответила я.

Он наклонился и поцеловал меня в щеку.

- Не будь дурочкой, тебя не надо приглашать.

Я чувствовала себя счастливой, потому что Филип Халмер становился важным человеком в моей жизни.

Когда я приехала домой на Рождество, строительство больницы уже началось. Это дорогостоящее дело, требовалось много рабочих, и все материалы приходилось завозить на остров. Отец находился в восторженном состоянии, мама была менее подвержена эйфории. Она мне призналась:

- У меня беспокойно на душе. Сюда приедут люди, возможно, из Англии. Я знаю, что значит иметь труп под кроватью. А вдруг кто-то заглянет под кровать? А мы так надежно скрывались все это время.

- Теперь все забыто. - Но я не была уверена в правоте своих слов.

- У меня такое тревожное чувство, но я не могу его объяснить, продолжала мама. - Боюсь этой больницы. В ней скрыто что-то зловещее.

- Ты рассуждаешь, как Кугаба. Другими словами, но чувства те же. Ты думаешь, люди ждут предзнаменований и чудес, если долгое время живут среди суеверий?

По отношению к Кугабель я ощущала неловкость. Я отдалилась от нее, и теперь мне не хотелось проводить с ней все время, как раньше. Плыть на каноэ не настолько уж и забавно, а рассказы про островитян мне вовсе не интересны. Я думала о другом мире.

Она ходила за мной по пятам и с упреком смотрела своими большими глазами. Иногда я читала скрытую ненависть в ее глазах, тогда я начинала рассказывать ей о Сиднее, о ферме Халмеров. Кугабель слушала без внимания, она не могла представить себе иную жизнь, кроме островной.

Я вернулась в школу и на короткие каникулы снова отправилась к Халмерам. В доме торжественно отмечали выпускные экзамены Филипа. Теперь он стал дипломированным врачом.

- Сьювелин, я собираюсь воспользоваться твоим приглашением и еду на остров Вулкан познакомиться с твоим отцом и посмотреть больницу

Я знала, мои родители будут рады гостям не меньше меня. Следующие каникулы Лаура, я и Филип договорились провести на острове.

То были чудесные каникулы. Моим родителям понравились Халмеры. У отца много общего с Филипом. Он с энтузиазмом отнесся к больнице, хотя строительство еще не завершилось. На остров прибывали рабочие и поступали стройматериалы, ост ровитяне с удивлением взирали на происходящее.

Действительно, строительство больницы изменило облик острова. Блестящее белое современно здание выросло рядом с нашим домом, и далекий остров в Южном море превратился в современное поселение.

Отец не переставал мечтать. После ужина за столом он делился своими планами перестройки острова. Он собирался превратить его во второй Сингапур. Стэфорд Раффлз создал Сингапур. А чем он хуже?

Нас всех завораживало его красноречие.

- Чем был Сингапур до того, как Раффлз не уговорил султана сдать территорию Восточно-Индийской компании? В то время там никого не было. Кто мог поверить, что город станет тем, чем стал теперь? Раффлз сделал Сингапур цивилизованным городом. И я хочу принести цивилизацию на эти острова. Остров Вулкан станет центром. А пока мы начнем с больницы. У нас развита только одна промышленность, но она перспективная. - Он начал описывать преимущества кокосовой пальмы. - Здесь нет никаких отходов. Все получаем просто, без особых затрат. Я собираюсь высадить саженцы и на других островах. Хочу расширяться.

Но основной его заботой оставалась больница.

- Нам требуются врачи. Как вы думаете, они захотят приехать сюда? Сначала будет трудно, но мы будем развиваться... и так далее.

И Лауре, и Филипу понравились мои родители. Мне приятно, что. и родителям они Понравились. Но я чувствовала, что на острове неспокойно. Ведь я много лет прожила среди этих людей и научилась понимать их, да, на острове не все в порядке. Это видно по их уклончивым взглядам, они не смотрят в глаза. Старая Кугаба трясет головой и бормочет. Я заметила, с каким неодобрением они смотрят на большое сверкающее сооружение.

Они явно меня предупреждали. Я лежала на кровати под москитной сеткой и размышляла, когда тихо приоткрылась дверь. Сначала я подумала, что это мама зашла поболтать перед сном, мы любили с ней поболтать перед сном, но мама всегда стучала и не входила без разрешения.

Некоторое время я никого не видела. У меня сильно забилось сердце. Дверь продолжала открываться.

- Кто там? - спросила я.

Тишина. Потом я увидела ее. На ней юбочка из ракушек, нанизанных на нитки. Ракушки зеленые, красные и голубые и позванивают, когда она двигается. На шее бусы из таких же ракушек. Кугабель.

- Что ты хочешь, Кугабель, в такое позднее время? - Я села.

Она подошла к кровати и осуждающе произнесла:

- Ты больше не любишь Кугабель.

- Не будь дурочкой. Конечно, люблю.

Она покачала головой:

- У тебя есть она... школьная подруга... и он. Я знаю, ты любишь их, а не меня. Они белые, а я белая только наполовину.

- Глупости. Я их люблю, это правда, но я не изменила своего отношения к тебе. Мы же всегда дружили.

- Ты врешь. Это нехорошо.

- Тебе пора спать, Кугабель. - Я зевнула.

- Дададжо должен отправить их с острова, так сказал Гигант. Дададжо не даст тебе этого мужчину.

- О чем ты говоришь? - воскликнула я. Но я догадывалась, что островитяне решили, что Филип приехал жениться на мне.

- Очень плохо. Мне сказал Гигант, ведь он мой отец. Я ходила к нему, и он мне сказал: "Отправь белого с острова. Если он не уедет, Гигант будет сердит".

Я понимала ее ревность. Я виновата. С тех пор, как приехали Филип и Лаура, я не обращала на Кугабель никакого внимания. Я ее обидела, и она мне высказала таким образом свою обиду.

- Послушай, Кугабель. Они - наши гости. Поэтому мне приходится развлекать их, и я не могу проводить с тобой много времени как прежде. Но все равно я твоя подруга. Мы же сестры по крови, помнишь? Значит, мы друзья навсегда.

- Кто нарушит кровную клятву, тот будет проклят.

- Никто ее не нарушит. Веришь мне, Кугабель?

По ее щекам потекли слезы. Она смотрела на меня и не вытирала их. Я выскочила из кровати и обняла ее.

- Кугабель, малышка. Не надо плакать. Мы будем вместе. Я расскажу тебе о большом городе за морем. Мы друзья... навеки.

Ее успокоили мои слова, и вскоре она ушла. На следующий день я рассказала Лауре и Филипу о ночной гостье, о том, как мы играли с ней в детстве.

- Она умеет ездить верхом? Мы можем иногда брать ее с собой, предложил Филип.

Я оценила его доброту к Кугабель. На каноэ мы плавали вокруг острова. Я и Кугабель гребли, мы веселились.

- Она очень красивая. У нее цвет кожи намного светлее, чем у остальных, и это ее выделяет, - заметил Филип.

Кугабель иногда одевалась в национальный набедренный наряд. Она великолепно смотрелась в ракушках и перьях. Она не отводила глаз от Филипа и старалась находиться к нему поближе. Если она чем-то нас угощала, то он всегда первым получал угощение. Филипа забавляло ее внимание.

Потом начались неприятности. Кугабель сообщила мне:

- Гигант ворчит, очень сердится. Вандало сказал, ему не нравится больница.

Вандало намекнул об этом и моему отцу, но не так откровенно. Несколько дней назад слышалось гудение вулкана, значит, что-то ему не нравится на острове. Гигант молчал долго, все время, пока строили больницу и работали на плантации. Почему теперь он ворчит сердито? Отец сначала был раздражен:

- Неужели теперь они будут мне мешать!

- Они же понимают преимущества больницы, и развитие плантации тоже им на пользу, - сказал Филип.

- Да, но они суеверны. Они позволяют старому вулкану управлять ими. Я им объяснял, что в мире существуют сотни вулканов, нет ничего особенного в том, что потухший вулкан иногда "ворчит", по их выражению. Уже триста лет не было извержений. Жаль, что я не могу вбить им это в голову.

Я рассказала Филипу о Танце Масок и о том, что Кугабель - дочь Гиганта. Его привлекал островной фольклор. Он расспрашивал и Кугабель. Она с восторгом проводила время в обществе Филипа.

- Этот старый черт Вандало создает мне трудности. Он с самого начала был против меня. И не имеет значения, что с помощью современных лекарств мы спасли много жизней. Я узурпировал владения старого колдуна, и он жаждет отмщения, стремится разрушить больницу.

- А вот этого вы ему не позволите, - заявил Филип.

- Только через мой труп, - подтвердил отец.

А старый Вандало сидел под банановой пальмой, рисовал знаки древней палочкой и все чаще повторял, что Гигант сердится.

В ночь новолуния состоится Танец Масок. Филип и Лаура с восторгом восприняли эту новость. Они считали несомненной удачей, что местный праздник состоится во время их визита.

Теперь я больше понимала то состояние транса, до которого себя доводили участники танца. Хотя мой отец сделал много доброго, они могут в одну ночь превратиться в дикарей. Ему не удалось победить их страх перед Ворчливым Гигантом.

Кугабель находилась в возбужденном состоянии. В первый раз она примет участие в танцах. В большом секрете она готовила свой наряд. Она, как и другие островитяне считала себя дочерью Гиганта, и поэтому церемония имела для нее особую значимость. Вполне вероятно, что Гигант облагодетельствует собственную дочь.

- Это не будет считаться кровосмешением? - спросила я у мамы.

- Уверена, что в подобном экзальтированном обществе этому моменту не придадут значения, - пошутила она. - Но, Сьювелин, нам надо делать вид, что мы относимся к этому ритуалу серьезно. Старик Вандало своими намеками портит отцу настроение.

- Ты считаешь, он может их убедить, что Гигант против больницы?

- В споре отца и Вандало я не сомневаюсь в победе отца. Но против него еще будут вековые суеверия.

Для нас наступили тревожные дни. Филипа и Лауру интриговал предстоящий праздник, а мы трое беспокоились.

Кугабель не отходила от Филипа. Когда он заходил в дом, она сидела на пороге. Стоило ему выйти, она бежала следом. Часто они сидели под пальмами и разговаривали.

Мне он объяснил, что собирает местный фольклор и лучше всего пользоваться естественными источниками.

Закон гласил: за месяц до праздника мужья и жены не должны жить в одной хижине. Филипа впечатляло серьезное отношение островитян к традиции. На этот месяц женщины жили в одних хижинах, мужчины перебирались в другие. Кугаба и Кугабель по-прежнему оставались в нашем доме, потому что в нем не было мужчин-аборигенов.

С каждым днем росло напряжение. Отец терял терпение, потому что местные заранее почти прекратили работу. Они не могли думать ни о чем другом, кроме приготовления масок.

- Они успокоятся после ритуала, - уговаривала отца мама.

Но папа был так огорчен. Он надеялся, что они переросли суеверия. Ему помогают несколько хороших человек, он собирается подготовить их к работе в больнице, но ему нужен еще один врач. Теперь я начинаю сомневаться, сумеет ли он выполнить задуманное. Если они все забросили ради ритуального танца. Значит, они остались такими же примитивными. Отец все еще надеется разоблачить легенду о Гиганте.

- У него на это уйдут годы, - прокомментировала я.

- Он уверен, стоит им увидеть чудеса современной медицины, они сразу поймут, что вулкана следует опасаться лишь в случае извержения. По всей вероятности, он потух. Я думаю, они воображают это ворчание горы, чтобы разнообразить жизнь. Между прочим, Филип говорил тебе о предложении отца?

- Нет! - У меня захватило дыхание.

- Значит, он сначала решил все обдумать. Но отец уверен, ему удалось соблазнить Филипа. Его привлекают эксперименты отца, а отцу нужен второй врач. Я буду очень рада, Сьювелин, если Филип решит приехать работать к нам.

Я покраснела от возбуждения. Как я была бы счастлива. Мне ничего не пришлось говорить. Мама обняла меня и прижала.

- Это будет замечательно. Вы оба останетесь на острове... Ты и Филип. Он тебе нравится. Думаешь, я не вижу? Если он решит приехать, то из-за тебя. Конечно, его интересует работа в больнице, он восхищен планами отца. Просто чудесно, что он, как и отец, занимается изучением тропических заболеваний.

- Ты уверена, что мы с Филипом поженимся; но он даже не сделал мне предложения.

- О, дорогая, не стоит меня стесняться. Я знаю, он еще не предлагал тебе выйти за него замуж. Это важный шаг в жизни. Может, он прежде хочет поговорить со своими родителями. Но к этому все идет. Он поселится здесь... Я буду счастлива... Эта больница и развитие промышленности - это все заслуги твоего отца. Со временем все это будет принадлежать тебе. Все средства отца ушли в освоение этого острова. В Англии у него нет собственности. Мы жили на его деньги все эти годы, а остальное затрачено на строительство больницы. Я хочу сказать, что это твое наследство... А мы с отцом хотели бы видеть его преемника, прежде чем мы...

- Вы оба доживете до глубокой старости.

- Конечно, но приятно, когда все определено. Если б только нам удалось избавиться от этого вредного Вандало, мы бы зажили как настоящие цивилизованные люди. Не смущайся, дорогая. Мы будем рады, если все так устроится. Филип - замечательный, он понравился нам с отцом. И тебе тоже, милая.

Мама права. Он мне нравится. С удовольствием я мечтаю о будущем, когда мы все будем жить на острове. Остров несомненно преобразится. Здесь много хорошего. Отец отличается прекрасными организаторскими способностями. Надеюсь, Филип будет похож на него. Они сработаются. Филип присутствует у отца на приеме больных, учится лечить местные тропические заболевания.

Вокруг острова Вулкан расположено еще двенадцать маленьких островов. Отец верит, они станут развитой территорией. Пока расширяется плантация кокосовых пальм, со временем можно будет развивать и другие виды промышленности. Возможно, и корабли будут заходить к нам чаще, чем раз в два месяца. Но главная мечта отца - найти способ лечения тропической лихорадки.

Послышался бой барабанов. Кугабель закрылась в своей комнате. Я знала, что она, как и все остальные участники танцев, доводит себя до состояния транса.

Куда бы мы не шли, повсюду слышен бой барабанов. Сначала он раздается спокойно, как шепот, но скоро начнет нарастать.

Я лежала в кровати и вспоминала, как Кугабель явилась ко мне высказать свою ревность. Ее взгляд встревожил меня. Я бы не удивилась, если бы она достала клинок и ударила меня в сердце. У нее был вид убийцы, словно она собирается отомстить мне за безразличие к ней.

Бедняжка Кугабель! В детстве мы не замечали, что мы разные. Мы были лучшие подруги, сестры по клятве, нам было весело вместе, но теперь все изменилось. Мне надо быть к ней более внимательной, нежной. Я и не подозревала, что оказываю на нее такое большое влияние. Но ведь она ходила на вершину горы, прежде чем я уехала учиться.

Из-за боя барабанов мы не спали всю ночь. В доме у нас тревожно: отец сердит, что они исполняют древний примитивный ритуал, мама беспокоится об отце, я нервничаю из-за маминых намеков о моих чувствах к Филипу.

Я размышляла, и мне казалось вполне вероятным, что Филип скоро станет членом нашей семьи Тогда все изменится. А любит ли он меня. Хочет ли жениться на мне и разделить с нами судьбу островитян?

Какие приятные перспективы, но им придется подождать. Мне еще год учиться в школе.

Скорей бы прекратили бить в барабаны!

Но барабанный бой продолжался весь следующий день. Теперь с лужайки возле хижины Вандало доносились запахи еды, готовящейся на кострах. Мы ждали темноты, когда смолкнут барабаны.

Наконец наступила тишина.

Было очень темно. Я все отчетливо представляла, хотя и не видела этих танцев. Отец велел нам оставаться в доме. Еще не известно, как они поведут себя, если увидят чужих. Хотя мы долго живем на острове, в такую ночь и нас могут принять за чужих. Мы пытались вести себя как обычно, но это давалось с трудом. Ко мне пришла Лаура.

- Это так интересно, Сьювелин. У меня еще не было таких экзотических каникул.

- А я прекрасно проводила время у вас на ферме.

- Все фермы одинаковы. А здесь все странно, необычно. Филип просто с ума сходит от восторга. - Она улыбнулась. - Для него на острове слишком много увлекательного. Сьювелин, обещай мне кое-что.

- Сначала скажи, что именно.

- Обещай, что ты приедешь ко мне на свадьбу, чтобы не случилось, а я к тебе.

- Это простое обещание. - Я сказала эти слова с легким сердцем. В тот момент я не подозревала, что это обещание решит мою судьбу.

- Я не вернусь в школу.

- Без тебя будет смертная тоска.

- В следующем году и ты закончишь учебу.

- Как мне повезло, что я познакомилась с тобой. Жаль только, что ты на год старше меня. А то бы вместе закончили школу... Послушай.

Снова забили барабаны.

- Это означает конец пиршеству. Теперь начнутся танцы.

- Жаль, что я не могу их увидеть.

- Нельзя. Мои родители наблюдали однажды эти танцы. Это опасно. Если бы их обнаружили, неизвестно, чем бы для них все закончилось. Вандало предупреждал папу, что они очень рассердятся, если увидят на празднике чужих. Гигант разозлится, и произойдет что-то плохое. Гигант прикажет, естественно, через Вандало. - Я оглянулась. - А где Филип?

- Не знаю. Он сказал, что пойдет в больницу.

- Зачем? Она еще не готова к приему больных.

- Он любит там все осматривать и планировать, как все будет.

Я испугалась. Филипа привлекали древние обычаи. Неужели он пошел посмотреть на танцы? Он не осознает всей опасности. Он не жил среди этих людей. Он видел их только, когда они вежливы и желают угодить. Он не знает оборотную сторону их характеров. Страшно подумать, что они сделают с чужим, подсматривающим за их ритуалом.

- Он не мог пойти туда. - Лаура прочла мои мысли.

- Конечно, ведь отец объяснил ему, что это опасно.

- Опасность его не остановит. Но, если это против воли твоего отца, он не пойдет, чтобы его не огорчать.

Меня вполне удовлетворило объяснение.

Мы посидели вместе некоторое время. Барабанный бой достиг апогея и смолк.

Значит, на поляне останутся лишь старики, молодые парами разойдутся по лесу. От внезапной тишины напряжение возросло. Я пошла в свою комнату, но не могла заснуть.

Что-то заставило меня встать и подойти к окну. Я увидела Филипа. Он крадучись шел со стороны больницы.

Понятно, что он наблюдал за танцами. Он не смог побороть искушения, несмотря на просьбу отца.

***

На утро меня разбудила Кугабель. Она была в набедренной юбочке из ракушек, на шее амулеты. Она изменилась после праздника. Она смеялась и прошептала мне на ухо:

- Я знаю, во мне семя Гиганта. Я ношу ребенка Гиганта.

- Ну, Кугабель, мы должны подождать, потом увидим.

Она улеглась на полу с задумчивым выражением в глазах и полуулыбкой на губах. Я догадалась, она вспоминает прошедшую ночь.

Кугабель стала женщиной. Она приобрела великий опыт Маски и уверена, что беременна от Гиганта. Она выглядит довольной и смотрит на меня так, словно одержала надо мной победу.

Оставшись наедине с Филипом, я призналась:

- Я видела, как ты пришел вчера домой. Он смутился:

- Твой отец предупреждал меня...

- Но ты все-таки пошел.

- Я бы не хотел, чтобы об этом узнал твой отец.

- Я ему не скажу.

- Я не мог это пропустить. Я хочу понять этих людей, а вчерашняя ночь лучшая возможность для этого.

Я согласилась с ним. В конце концов, отец тоже видел танец Масок. Отец сказал тогда:

- Они слишком увлечены тем, что делают, чтобы искать шпионов.

- Я вернусь, - пообещал Филип.

- О, Филип, я так рада, - сказала я с чувством.

- Да, я решил. Буду работать с твоим отцом. Сначала я должен год отработать в больнице в Сиднее. А к тому времени ты закончишь школу, Сьювелин. - Его голос звучал многозначительно.

Я счастливо закивала, что равносильно согласию.

***

В Сиднее я скучала по Лауре. Навестила ее на ферме. У них новый управляющий, он дружен с Лаурой. Я даже подозреваю, что они влюблены. Я начала докучать Лауре вопросами, она не отрицала.

- Скоро ты будешь танцевать на моей свадьбе. Раньше, чем я на твоей. Не забудь про наше обещание.

Я подтвердила, что обязательно приеду. Филипа не было на ферме, он работал в больнице.

Я приехала домой на зимние каникулы. Скоро у Кугабель родится ребенок. Это будет особый ребенок, ведь он родится через 9 месяцев после Танца Масок, а до того дня она была девственницей.

- Она - ребенок Маски, и у нее будет ребенок Маски, - гордо заявила Кугаба.

Кугаба больше не говорила, что родила ребенка от Люка Картера. Эта черта характерна всем местным жителям: они верят в то, во что хотят, и остальные должны делать так же. Нас раздражала такая привычка.

Я привезла подарок будущему ребенку, мне хотелось загладить свое безразличие к Кугабель в прошлом. Она приняла меня как королева и взяла золотую цепочку с медальоном, словно принимала золото, ладан и смирну. Она стала важной персоной. Она продолжала жить в нашем доме, но после рождения ребенка ей найдут мужа, и она уйдет к нему. Ребенок Гиганта будет с радостью принят любым мужчиной. Значит, Гигант будет добр к семье. А Кугабель сама ребенок Гиганта, значит, будет достойной женой.

Я радовалась за подругу.

- Я тоже рада, - ответила она. Мне стало ясно, она больше не ищет моего общества.

Ночью меня разбудили странные звуки и торопливые шаги. Я натянула платье и вышла посмотреть, что случилось. Мама снова увела меня в спальню, закрыв плотно дверь.

- У Кугабель начались роды, - сообщила она.

- Так быстро?

- На месяц раньше срока. - У мамы загадочное выражение лица. - Это значит, Сьювелин, что ребенок зачат задолго до праздника Масок.

- А может, он недоношенный?

- Возможно, но ты знаешь местные нравы. Они скажут, Гигант не допустил бы преждевременные роды. Это грозит бедой. Кугаба боится. Я не знаю, что делать.

- Какие глупости. А как чувствует себя Кугабель?

- Хорошо. Люди, которые близки к природе, легко рожают.

В дверь постучали. Мама открыла, на пороге Кугаба с круглыми от удивления глазами.

- Что случилось? - спросила мама.

- Пойдем.

- С ребенком все в порядке?

- Ребенок большой, крепкий. Мальчик.

Мы пошли к Кугабель, она выглядела слегка уставшей. Мама оказалась права. Островитяне легко переносят роды.

Возле нее лежал ребенок с темными прямыми волосами, совершенно не похожими на густые кудри ребятишек с острова Вулкан, а кожа почти белая. Определенно, в его жилах течет кровь белого человека.

Кугабель смотрела на меня, и на ее губах заиграла странная улыбка.

***

В доме ужас и оцепенение. Мама сказала, что никто не должен знать о рождении ребенка. Она пошла к отцу:

- Ребенок наполовину белый! - воскликнул он. - К тому же родился раньше срока.

- Он может быть недоношенным.

- Местные не примут этого объяснения. Кугабель грозит опасность... и нам. Они скажут, она забеременела раньше ритуала, а это смертный грех в их глазах.

- К тому же ребенок почти белый...

- Но ведь в жилах Кугабель течет кровь белого человека.

- Да, но все же...

- Неужели ты думаешь, что Филип... Нет, это абсурд, - продолжил отец. Но тогда кто? Конечно, отец Кугабель белый, и этим можно объяснить тот факт, что ее сын белее ее. Мы это знаем, а как насчет местных? Совершенно ясно, никто, кроме нас, не должен знать, что ребенок уже родился. Кугаба должна хранить секрет, осталось подождать только месяц. Я уверен, это необходимо не только для нее, но и для всех нас.

Так мы и поступили. Было нелегко, потому что рождение ребенка Кугабель островитяне ожидали с нетерпением. Они группами собирались возле нашего дома, клали ракушки вокруг дома, а некоторые даже поднимались на гору, ведь они верили, скоро родится ребенок Гиганта.

Кугаба говорила им, что Кугабель отдыхает. Во сне к ней явился Гигант и предупредил, что роды будут трудными. Это же непростой ребенок.

К счастью, они удовлетворились этим объяснением.

Отец решил извлечь пользу из трагедии. Он велел Кугабе объявить местным жителям, что Гигант опять приходил во сне к Кугабель и сказал, ребенок будет для них его знаком. С его помощью они поймут, как Гигант относится к переменам на острове. Кугаба знала, какую опасность таят в себе преждевременные роды и цвет кожи ребенка, поэтому с готовностью выполнила приказ отца.

Мы сохраняли в тайне рождение ребенка в течение месяца. Потом показали ребенка ожидающей толпе. Наша осторожность и терпение были вознаграждены.

Даже Вандало признал, что цвет кожи ребенка говорит о том, как Гигант доволен переменами на острове. Ему нравится процветание.

- Как удачно, что он перестал ворчать именно в это время, - добавила мама.

Итак, мы с честью вышли из сложной ситуации. Но, несмотря на заверения отца о генетических чудесах, я не переставала думать о Филипе и вспоминала, как он и Кугабель не раз возвращались с прогулок по острову и смеялись.

Наверное, мои чувства к Филипу изменились, или это я сама изменилась. Я повзрослела.

Глава 5

Сюзанна на острове Вулкан

Вскоре после этих событий я вернулась в школу заканчивать последний семестр. Завершив учебу, я вернулась на остров. Филип уже работал с отцом.

Увидев его, я поняла, что мои подозрения безосновательны. Кугабель специально вызывала во мне сомнения. Я вспомнила предупреждение Люка Картера о мстительности островитян. Я заставила

Кугабель ревновать, и, зная мои чувства к Филипу, она отплатила мне той же монетой.

Глупая девчонка! А я еще глупее, если позволила себе сомневаться в Филипе.

Ребенок рос. Островитяне приносили ему подарки, Кугабель блаженствовала. Она носила ребенка к вулкану поблагодарить Гиганта. Да, она очень мужественная, ведь она обманула соплеменников и тем не менее отважилась пойти благодарить Гиганта.

- Возможно, она благодарила его за избавление, хотя должна благодарить нас, - предположила мама.

Весь следующий месяц счастье не покидало меня. Филип почти стал членом нашей семьи. Я закончила школу. Родители чувствовали себя спокойнее, чем раньше. Со временем вероятность опасности уменьшилась, и они продолжали беспокоиться лишь обо мне. Я знала, они не сомневаются в. нашем браке с Филипом. Я буду довольна жизнью, как и мои родители. Я смогу ездить в Австралию, Новую Зеландию и, возможно, в Англию. Острова процветают, скоро они превратятся в цивилизованное место. Мечта отца осуществляется. Он пригласит сюда врачей и медсестер. Они поженятся, пойдут дети...

Такие мечты лелеяли мои родители, но уверенность в том, что мое будущее определено, доставляла им наибольшую радость.

Другой эпизод. Я заметила, один из надсмотрщиков, высокий, симпатичный юноша, постоянно крутится возле нашего дома, надеясь увидеть Кугабель. Он любил качать на руках ребенка. Я сказала маме:

- Мне кажется, Фуко - отец ребенка Кугабель.

- Мне тоже эта мысль приходила в голову, - засмеялась мама, она много смеялась в эти дни.

- Можно представить, как все получилось. Они встречались. Видимо, Кугабель знала, что беременна, и пошла на праздник. Хитрая интриганка! Нельзя не восхищаться ее сообразительностью. Люк Картер отличался умом и наверняка передал некоторые свои качества дочери. Она ловко использовала сложившиеся обстоятельства для своей выгоды.

Мы посмеивались над обманом Кугабель, а когда Фуко пришел к Кугабе с предложением жениться на ее дочери, мы все были в восторге, включая и Кугабель.

Нам позволили участвовать в свадебной церемонии, так как невеста жила в нашем доме. Ночь перед свадьбой она провела в отдельной хижине с четырьмя незамужними девушками-девственницами, они натирали ее кокосовым маслом, расчесывали волосы и заплетали в косички. Фуко находился в другой хижине с четырьмя юношами, которые ухаживали за ним. В полдень свадебная церемония состоялась на полянке между двумя хижинами. Девушки вывели Кугабель, а юноши Фуко. Кугаба стояла неподалеку с ребенком на руках. Две женщины взяли у нее ребенка и передали Кугабель. Жених взял невесту за руку, а Вандало пел им что-то непонятное. Жених и невеста перепрыгнули через лежавший ствол пальмы. Считалось, что этот ствол выбросило из кратера вулкана после извержения, он хранился в хижине Вандало. Ствол выдержал извержение, и брак должен быть крепким.

После торжественной церемонии начались пир и танцы, но не такие исступленные, как в ночь Масок.

Посмотрев свадебную церемонию, мы с Филипом пошли на пляж. До нас доносилось пение. Мы сели на песок и смотрели на море. Пейзаж удивительно красивый: листья пальм слегка колышутся при легком дуновении ветра, предзакатное солнце окрасило облака в кроваво-багровый цвет. За нами возвышался могущественный Гигант.

Филип признался:

- Я и не подозревал, что на земле есть такие уголки.

- Ты будешь доволен жизнью здесь?

- Больше чем доволен, - он облокотился и посмотрел на меня. - Я очень рад, что вы подружились с Лаурой. Иначе ты бы не приехала к нам на ферму, и мы бы не сидели здесь сейчас. Подумай.

- Я думаю.

- О, Сьювелин, это была бы трагедия.

Я засмеялась от счастья.

- А что ты думаешь о Кугабель? - спросила я. Тень подозрения еще окончательно не исчезла. Мне хотелось поговорить с ним, чтобы быть до конца уверенной.

- О, она хитрая лисица. Знаешь, я бы не удивился, если бы она стала намекать... как зовут ее жениха? Фуко - означает танец.

- Ее считают привлекательной. Многие местные красивы, но светлый цвет ее кожи выделяет ее...

- Да, твой отец рассказал мне, что ее отец - белый, который жил на острове до вас.

- Да. Мы были в шоке, когда родился ребенок светлее Кугабель.

- Иногда так бывает. Следующий ребенок может родиться совсем черным, а потом опять светлый.

- Ну, теперь она перепрыгнула через ствол.

- Я желаю ей удачи, - сказал Филип. - Желаю удачи всем островитянам.

- Остров теперь твое будущее.

Он взял меня за руку:

- Да... наше будущее.

Солнце скрылось за горизонт. Оно всегда исчезало быстро, словно огромный красный шар падал в море. И все. Быстро наступала темнота. Не было сумерек, о которых я помнила по детским годам жизни в Англии.

Филип встал и помог мне подняться. Он обнял меня, и мы зашагали к дому. Я слушала свадебные песни и чувствовала, что все прекрасно в мире.

***

Прошла неделя. Скоро придет корабль. Отец ждет его с нетерпением. На нем прибудут материалы, которые он заказал.

Корабль привезет и почту. Мы мало получали писем, но от Лауры письмо приходило с каждым кораблем. Она хороший корреспондент.

Меня интересовали ее любовные дела. Кто из нас скорее выйдет замуж? Я уверена, Филип меня любит и скоро сделает мне предложение. Почему он колеблется? Мне уже семнадцать, но, может, он считает меня еще слишком юной. Видимо, я кажусь моложе, потому что прожила большую часть жизни вдали от большой земли. Он намекал на наше совместное будущее, но пока не предлагал замужества.

Таково было положение вещей в момент прибытия корабля.

Однажды утром я проснулась и увидела в зализе красивый белый, блестящий на солнце корабль. Он находился примерно в миле от берега, потому что ближе мелководье.

Началось обычное возбуждение. Вспоминая прошлое, задумываюсь, почему судьба не делает никаких предупреждений, когда приближаются решающие события, способные изменить всю дальнейшую жизнь.

С корабля спустили шлюпки, а от берега плыли каноэ. Шум стоял такой, что не слышно было собственного голоса.

Мы с родителями ждали на берегу лодок с товарами. К нашему удивлению на лодку с корабля спустилась женщина.

- Кто это может быть? - спросила Анабель.

Наши глаза следили за приближением этой лодки. Теперь мы видели пассажирку отчетливо: молодая девушка в широкой шляпе, украшенной белыми ромашками. Такой элегантной шляпы я еще не видела.

Она обернулась в нашу сторону, увидев нас, подняла руку в царственном жесте, словно знала, кто мы такие.

Лодка заскрипела по песку. Из нее выпрыгнул матрос и подал руку даме. Она встала. Она высокая, моего роста, на ней облегающее платье из шелка. Она показалась мне симпатичной и какой-то знакомой.

Неожиданно меня осенило; я смотрюсь в зеркало и вижу своё собственное отражение, но не точное, а усовершенствованное - она красивее меня. Матрос поднял ее на руки и вынес на берег.

Она стояла и смотрела на нас с улыбкой:

- Я Сюзанна.

***

Нам всем казалось, что мы видим сон, всем, но не Сюзанне. Она полностью владела ситуацией.

Родители ошеломлены. Анабель не могла поверить, что девушка не мираж.

Приезжая понимала это. Я уверена, Сюзанна все понимала и находила ситуацию забавной.

- Мне хотелось повидать своего отца. Как только я узнала, где он живет, я сразу отправилась в путь. Анабель, я тебя помню. А кто...

- Наша дочь Сьювелин, - представила Анабель.

- Да, наша дочь Сьювелин, - эхом повторил отец.

Сюзанна кивнула, улыбаясь:

- Мы сестры... наполовину. Разве это не чудо? Представьте, в моем возрасте вдруг узнать, что у тебя есть сестра.

- Я знала о тебе.

- Несправедливое преимущество. - Она не отводила от меня глаз. - А мы похожи, правда? - Она сняла шляпу. У нее коротко пострижены волосы и на лбу челка. - Да, мы сестры. И мы будем похожи еще больше, если оденемся одинаково. Очень волнующе. Я рада, что наконец тебя увидела.

Матрос поставил на песок вещи Сюзанны.

- Вы приехали сюда... - начала Анабель.

- Погостить, если позволите. Я проделала долгий путь.

- Пойдемте в дом. У нас есть о чем поговорить, - пригласила Анабель.

Сюзанна подошла к отцу и взяла его под руку.

- Ты доволен, что я приехала? - спросила она.

- Конечно.

- Я так рада. Я тебя помню... и Анабель.

- Твоя мать... - осекся он.

- Она умерла... около трех лет назад. От пневмонии. Да, нам есть о чем поговорить.

Несколько ребятишек подошли поглазеть на приезжую. Папа крикнул:

- Ну-ка, помогите нам с этими вещами.

Они захихикали от удовольствия стать участниками приключения. Мы двинулись к дому, обуреваемые разными чувствами.

Филип ждал нас в доме. Увидев Сюзанну, он замер и широко открыл глаза.

- Это дочь моего мужа, - представила Анабель. - Она приехала из Англии погостить.

- Очень интересно. - Он шагнул вперед.

- Здравствуйте. - Сюзанна протянула руку.

- Доктор Халмер. Сюзанна Мейтленд, - познакомил их отец.

- Вы надолго приехали? - поинтересовался Филип.

- Надеюсь пробыть здесь какое-то время. Я проделала слишком долгий путь, чтобы остановиться на один день. Кажется, корабль отплывает завтра. Надеюсь, я им понравлюсь, и меня не отправят на нем обратно.

- Вы похожи на...

Она повернулась ко мне и одарила улыбкой:

- Естественно, у нас общий отец.

Навстречу нам вышла Кугаба. За ней Кугабель, она навещала мать.

- Кугаба, это наша дочь, она приехала из Англии. Приготовь для нее комнату, - распорядилась Анабель.

- Да, да. Кугабель, пойдем, поможешь мне.

Кугабель стояла с ребенком на руках и переводила взгляд с меня на Филипа. Она улыбалась. Потом посмотрела на Сюзанну.

- Милый домик, - улыбнулась Сюзанна.

- Мы его значительно улучшили, - проговорил отец.

- Прошло одиннадцать лет. Я помню, мне было семь, когда... вы уехали.

- Прошло одиннадцать лет, - спокойно повторила Анабель. - Наверное, ты хочешь пить. Позволь, я угощу тебя чем-нибудь, пока Кугаба готовит твою комнату.

- Кугаба! Та женщина, которая смотрела на меня, словно я дьявол, сбежавший из ада?

- Кугаба старшая.

- А я говорю о младшей, с ребенком на руках. Они слуги? Я так давно собиралась найти вас. Это произошло так внезапно... Ваше исчезновение...

Мама принесла лимонад, в который она добавляла травы, напиток получался приятным и освежающим.

- Обед через час. Ты голодна? Может, ускорить?

Сюзанна отказалась. Напиток освежил ее, и она в состоянии подождать.

Она лукаво смотрела на отца:

- Удивляешься, как я нашла тебя? Старый Симмонс, который вел твои дела, скончался в прошлом году. Вместо него работает его сын, Алан. Я вынудила его открыть мне твой секрет. Я никому не рассказала, но решила навестить вас.

- Как умерла Джессами? - спросила Анабель.

- Во время холодной зимы три года назад. Нас занесло в замке на несколько недель. Помнишь, как гуляет ветер по коридорам? Ну, мама не вынесла сквозняков. У нее всегда были слабые легкие. Элизабет Ларкхем помнишь ее? - умерла через несколько месяцев по той же причине. В ту зиму много людей пострадало от морозов.

- А как чувствовала себя твоя мама, когда... - осеклась Анабель.

Сюзанна понимающе улыбнулась.

- Когда вы уехали? О, она была опустошена. Серьезно заболела. Простуда перешла в бронхит. Не могла ни о чем думать, только о дыхании. Она говорила, что болезнь спасла ее от смерти от меланхолии.

Анабель закрыла глаза. Сюзанна вскрыла старую рану и посыпала ее солью.

- Однако все в прошлом. Сейчас в замке все по-другому.

Кугабель пришла сказать, что комната готова. Ей пришлось только перестелить постель. Она обратилась к гостье:

- Комнаты в доме всегда чистые. Анабель любит чистоту.

- Похвально, - прокомментировала Сюзанна. Кугабель хихикнула.

- Я провожу тебя в твою комнату, - вызвалась я. - Родителям надо остаться наедине и обсудить ситуацию.

Филип наверняка понимает их состояние и найдет предлог уйти.

Сюзанна живо встала. Она явно хотела остаться со мной наедине. Мы вошли в комнату, она окинула ее быстрым взглядом и обернулась ко мне. Определенно я интересовала ее больше.

- Как забавно! Я и не знала, что у меня есть сестра.

Она тряхнула головой и посмотрелась в зеркало. Смеясь, она притянула меня, мы стояли бок о бок.

- Очень похожи, - решила она.

- Возможно.

- Что ты имеешь в виду? Возможно! Если ты острижешь волосы, сестренка... Если на тебя надеть модное платье, вот как мое... Если бы у тебя было меньше серьезности в лице... Видишь! У нас даже родинки одинаковые. Подумать только!

Я уставилась на родинку. Я уже забыла, что много лет назад эта родинка казалась такой важной, и Энтони Фелтон мучил меня из-за нее.

- Я называю ее моей изюминкой.

- У тебя родинка чуть темнее.

- Святая наивность! Признаюсь тебе одной Я ее подвожу специальным карандашом. У меня ровные зубы, у тебя тоже, сестренка... И эта родинка привлекает к ним внимание. Поэтому в прошлом применяли искусственные родинки. Как интересно, что у меня родинка там же, где и у тебя. Знаешь, что мы сделаем? Я подведу твою родинку, и мы оденемся одинаково. Как мило, что у меня есть сестра.

- Да, - согласилась я.

- Ты должна показать мне остров. Мне понравился молодой врач. Ты выйдешь за него замуж? Он довольно красив, не так ли? Не так благороден, как наш дорогой папочка, но чужим сложно сравниться с Мейтлендами, ты согласна?

- Я считаю Филипа симпатичным. Мы не обручены.

- Пока нет...

У меня возникло такое чувство, что Сюзанна способна видеть меня насквозь. Она меня привлекала, и одновременно я ощущала себя неловко рядом с ней. Мысли кружились в моей голове, я настолько поражена ее появлением, что почти не слышу ее слов. Она очень похожа на меня и в то же время совсем другая. Я могла бы быть такой, если б выросла в другом мире... в мире замков и условностей. В этом разница. От Сюзанны исходит уверенность в своей привлекательности и очаровании, поэтому и другие считают ее такой. Черты лица у нас одинаковые, она не была бы красивее меня без этой веры в свою неотразимость. Меня пронзила мысль, а ведь я могла бы быть такой же.

Она следила за моим отражением в зеркале, и снова мне стало неловко, будто она прочла мои мысли.

Она продолжала, как будто я говорила вслух.

- Да, мы похожи... все черты лица одинаковы. Только у тебя нос чуть длиннее. Носы играют важную роль. Вспомни Клеопатру. Будь ее нос чуть длиннее - или короче? - мировая история пошла бы по другому пути. Но разница в наших носах не настолько существенна. Я выгляжу более дерзкой, щегольской, непочтительной. Видимо, сказывается воспитание. У нас рты разные. У тебя более нежный, просто розовый бутон, а мой шире. Это говорит о том, что мне не чужды хорошие вещи в этой жизни. Глаза одинаковой формы и цвета. Ты немного светлее. Если нас так сравнивать, то разница видна. Но если мы одинаково оденемся, если одна будет выдавать себя за другую... Давай проделаем это как-нибудь, Сьювелин. Посмотрим, удастся ли нам провести их? Анабель мы вряд ли обманем, она отлично знает твое лицо. Ты ее овечка. Знаешь, я всегда подозревала, Анабель что-то скрывает. Трудно сейчас вспомнить детство. Ты можешь вспомнить детские годы, Сьювелин?

- Могу.

- Тебя где-то прятали, да? И ночью, когда отец убил дядю Дэвида, тебя оттуда забрали и увезли на этот далекий остров. У нас, Мейтлендов, такая волнующая жизнь.

- Нашу жизнь вряд ли можно назвать такой.

- Бедняжка Сьювелин, нам надо изменить положение. Сделаем жизнь более радостной.

- Уверена, что ты такой человек, с которым происходят разные приключения.

- Я сама их подготавливаю. Я тебя научу, и с тобой тоже будут случаться чудесные приключения, моя маленькая сестренка.

- Не такая уж и маленькая, - парировала я.

- Ты меня моложе. На сколько?

Мы сравнили наши дни рождения.

- Да, я старше. С полным основанием я могу называть тебя младшей сестрой. Значит, тебя спрятали, и Анабель навещала тебя. Той ночью состоялась жуткая ссора. Утром я проснулась и поняла, что-то случилось. В замке стояла гробовая тишина, няньки не отвечали на мои вопросы. А я все спрашивала, где папа? Что случилось с дядей Дэвидом? А мать лежала на кровати, как мертвая. Прошло немало лет, прежде чем я узнала правду. Детям никогда ничего не рассказывают. Взрослые не понимают, ведь можно навоображать более страшные вещи, чем в действительности.

- Разве может произойти более страшная трагедия?

- Ты знала. Они тебе сказали, почему все так вышло.

- Они расскажут и тебе, если посчитают нужным, - выдохнула я, а она рассмеялась.

- Ты весьма правильная младшая сестра. Всегда поступаешь как положено, да?

- Сомневаюсь.

- Я тоже... Ты ведь Мейтленд. Представь себе, каково иметь отца-убийцу? Но, конечно, я узнала об этом значительно позже. Пришлось выяснять, подслушивать у дверей. Слуги постоянно сплетничают. "Где мой отец? Почему он не приходит?" Они сжимали губы, но по глазам было видно, как им хотелось рассказать. Дом врача стоял пустой, всех пациентов отправляли ни с чем. А мама... Она постоянно болела. Она ничего мне не рассказала. Стоило упомянуть имя отца, она начинала плакать. Но я вытянула из Гарта, он все знал и не мог держать при себе. Он заявил, что я дочь убийцы. Мне этого никогда не забыть. Наверняка ему доставило удовольствие рассказать это мне. Он сказал, что его мать меня ненавидит, потому что мой отец убил дядю Дэвида. - Она взяла меня за руку. - Я много болтаю. Так всегда. Но у нас будет много времени для разговоров, правда? Я многое хочу тебе рассказать, многое узнать о тебе. Анабель сказала, что обед подадут через час.

- Тебе помочь распаковать вещи?

- Я вытащу первое попавшееся платье из чемодана и переоденусь. Как ты думаешь, та темная недоброжелательная женщина принесет мне горячей воды?

- Я распоряжусь.

- Скажи ей, пусть не заколдует мою воду. Она выглядит так, словно взглядом может заставить воду закипеть.

- В действительности она вполне благосклонна. Нужно остерегаться, если только их оскорбишь. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли горячей воды, и приду к тебе перед обедом, хорошо?

- Прекрасно, младшая сестра.

Лишь через некоторое время я вспомнила о прибывшей почте. Меня ждало письмо от Лауры. Я открывала конверт, но думала о Сюзанне.

"Дорогая Сьювелин, наконец свершилось! Моя свадьба состоится в сентябре! Как раз в это время придет корабль. Ты сможешь приехать на неделю раньше и помочь с приготовлениями. Я так волнуюсь. Мама хочет устроить пышную свадьбу. Братья притворяются, что это лишнее, но они взволнованы, я это знаю.

Мне шьют белое платье. Подружкам невесты шьют бледно-голубые. Ты тоже будешь подружкой. Платье тебе сошьют, а когда приедешь, сделаем примерку. Я пишу и Филипу. Приезжайте вместе. Сьювелин, я так счастлива. Я тебя обогнала..."

Я отложила письмо. Нужно готовиться к поездке со следующим кораблем. Мы поедем вместе с Филипом. Возможно, на свадьбе Лауры он решит, что я уже выросла, как и его сестра, и мне тоже пора выходить замуж.

Я улыбалась. Все так естественно складывается.

Но у меня возникла тревога: теперь, после приезда Сюзанны, все может измениться.

***

И все изменилось. Само ее присутствие изменило остров, повсюду возникли волнения из-за ее приезда. Девушки и женщины сплетничали о ней, а когда мы проходили, хихикали в наш адрес. Мужчины провожали ее взглядом.

Сюзанну развлекал их интерес. Она ликовала.

Она обворожительная, приветливая, любящая, но от ее присутствия нам всем не по себе... Я знала, глядя на нее, Анабель вспоминает Джессами, и это тревожит ее душу. Сейчас она также остро переживала, что подло поступила с Джессами, как и в самом начале.

- Бедная мамочка, - лепетала Сюзанна, - она всегда так печалилась. Джанет... Вы помните Джанет? Джанет заявила, что у мамы нет желания жить, она проявляла нетерпимость к маме. "Что сделано - не воротишь. Нечего плакать над пролитым молоком", - повторяла она. Как будто утрату мужа и лучшей подруги можно сравнить с перевернутым кувшином молока!

Сюзанна хохотала над своей пародией. Может быть, и забавно, но для Анабель это горькие воспоминания.

А отец?

- В город прислали нового врача. Люди сплетничали о тебе много лет... Бедный дедушка Эгмонт. Он ходил и бормотал: "Я потерял обоих сыновей разом". Он сначала все носился с Эсмондом, а потом стал приглашать Малкома. Мы все раздумывали, будет ли Малком следующим после Эсмонда наследником. Но так и не узнали, ведь дедушка Эгмонт таил обиду на деда Малкома. Он был привязан ко мне, некоторые считали, что следующей наследницей буду я, если у Эсмонда не будет детей: Дед всегда больше любил девочек, чем мальчиков, - она захохотала. - Семейная черта, присущая мужчинам нашего рода в течение многих веков! Дед понял, что у девочек могут быть и другие достоинства, кроме красивой внешности и шарма. Он водил меня по имению, объяснял, показывал постройки. Его любимая поговорка: тетиву лучше подвязывать двумя шнурами. Гарт прозвал Эсмонда, Малкома и меня "три тетивы".

Она умела в кажущемся непринужденном разговоре найти момент, когда метнуть стрелу. А когда та попадала в цель, на ее лице появлялось невинное выражение, и никому не могло прийти в голову, что сделано это намеренно.

Она проявила интерес к строительству больницы, но сумела принизить ее значение. "Замечательно иметь больницу на далеком острове, - заявила она. Она сможет стать филиалом настоящей больницы, правда? Вы подготовите из черных туземцев медсестер? Восхитительно!"

Она все превратила в пьесу. Я заметила, как изменился Филип. На его лице больше не появлялось самоотверженное выражение, когда он говорил о своей работе.

Я задумалась, а не возникла ли и у отца мысль, что этот проект неосуществимая, дикая мечта.

Мы сидели с Анабель на нашем любимом месте под пальмами в тени вулкана, смотрели на перламутровое зелено-голубое сверкающее море, слушали нежный рокот волн, и Анабель призналась:

- Лучше бы Сюзанна к нам не приезжала.

Я молчала. Я не вполне согласна с ней, Сюзанна меня волнует. Все изменилось с ее приездом, ничего, что перемены прошли не слишком гладко и спокойно. Меня восхищала моя сестра.

- Я несправедлива, - размышляла Анабель. - Естественно, она напоминает о событиях, о которых мы предпочли бы забыть. Ее нельзя обвинять. Просто она заставляет нас винить самих себя.

- Я так странно себя чувствую... словно вижу свое живое отражение.

- У вас не полное сходство. Черты похожи. Я помню ее в детстве, она была вредная. Но в детях это извинительно. Но я несправедлива.

- Она мила со всеми, - задумалась я. - Кажется, она стремится нам понравиться.

- Некоторые специально так себя ведут. Внешне все пристойно, не на что указать пальцем, но они вынуждают других к действиям и строят невинный вид, будто не понимают происходящего. Мы все изменились после ее приезда.

Я много обдумывала ее слова. Она права. Мама лишилась хорошего настроения. Я знала, она постоянно вспоминает Джессами. Мой отец тоже заново переживал прошлое. Смерть брата стала для него слишком непосильной ношей. Ему не нужно было напоминать о содеянном, он искупал свой грех спасением чужих жизней. А сейчас его вина тяжело давила ему на плечи. Кроме того, принизили значение его больницы. Вместо рискованного предприятия она казалась детской забавой.

Филип тоже изменился. Мне не хотелось думать о нем. Я только поверила, что он начинает любить меня. В первое мое посещение их фермы, я была для него подругой сестры, школьницей. Нам нравилось быть вместе, разговаривать. Я находилась под большим впечатлением от увиденного. Потом он свыкся с мыслью, что я выросла. Я считала его приезд на остров своей заслугой. Мои родители разделяли мою уверенность. Мы были счастливы все вместе. Кошмар страшной трагедии, которую пережили мои родители, уменьшился со временем, хотя он и не мог исчезнуть бесследно. Теперь он снова повис над ними. Вряд ли Сюзанну можно обвинять в этом, просто она так себя вела, словно это случилось вчера. Но Филип? Как она повлияла на него? Она его привлекает!

Однажды я встретила Кугабель, и она прошептала:

- Берегись ее. Она наводит порчу на Филдо. Филдо - это Филип. Его умиляло, когда его так называла Кугабель. Это означало Филип доктор. Филдо.

Кугабель дотронулась до моей руки и выразительно взглянула своими прозрачными глазами.

- Кугабель будет следить для тебя.

А, подумала я, мы опять стали кровными сестрами.

Я довольна, что наши отношения улучшились, но меня тревожили ее намеки. Тем более, что я уверена в ее искренности.

Естественно, что Филип увлекся Сюзанной. Ему нравилась я, а она похожа на меня, только в более блестящей упаковке. Модная одежда, манера разговаривать, походка, - все в ней соблазнительно. Но как печально стоять рядом и видеть, как интерес Филипа ко мне ослабевает, а к чарам Сюзанны все крепнет.

Мама стала прохладно относиться к нему, отец тоже. Вероятно, они обсудили перемену в нем и пришли к выводу, что Сюзанна - не делая ничего предосудительного, наоборот, будучи обаятельной со всеми - смешала наши планы на будущее.

Ей нравилось находиться рядом со мной. Она меня привлекала, и одновременно я испытывала к ней неприязнь.

Будто я опять оказалась в тот солнечный день перед замком и загадала три желания. Без сомнения, она любит замок. Она описывала его внутреннее расположение во всех деталях. А внешний вид замка запечатлен в моей памяти навечно.

- Восхитительно принадлежать к старинному роду, - щебетала она. - Я любила сидеть в главном холле, смотреть на потолок и резьбу на балках, там где находится галерея для менестрелей, и воображать, как танцевали мои предки. Однажды даже приезжала королева... королева Елизавета. Все сохранилось в летописи. Хозяин замка разорился после ее визита, ему пришлось продать несколько дубов из парка, чтобы заплатить по счетам за развлечения. Другой предок посадил огромный парк, когда его наградили после реставрации монархии за преданность королю Чарлзу. Все их портреты сохранились в галерее. Да, восхитительно принадлежать к такому роду, хотя в нем были и грабители, и предатели, и убийцы. О, прости. Но не стоит, право, все время вспоминать про дядю Дэвида. Он был не слишком хорошим. Бьюсь об заклад, отец имел вескую причину для той дуэли. Они же оба согласились на дуэль. Один выиграл, вот и все. Мне бы хотелось, чтобы вы все перестали мрачнеть, когда я упоминаю дядю Дэвида.

- Его смерть на совести отца уже много лет. Как бы ты чувствовала себя, если бы убила своего брата?

- У меня нет братьев, и поэтому я затрудняюсь ответить, но если бы я убила свою сводную сестру, я бы сердилась на себя, потому что, по правде говоря, с каждым днем она мне нравится все больше.

Она мастерица говорить очаровательные комплименты, и тогда невозможно поверить, что она намеренно собиралась причинить боль.

- Дядя Дэвид был типичным представителем рода, - продолжала она, - в древние времена он грабил бы путников, приводил бы их в замок и забавлялся там. Был один такой предок в давние времена. Дядя Дэвид преследовал бы женщин. Ему очень нравились дамы. Его любовницы жили под носом тети Эмералд. Не забывай, что она инвалид, бедняжка. И к тому же весьма капризная. А что касается Элизабет, то она уже умерла.

- А что Эсмонд?

Выражение ее лица изменилось.

- Я открою тебе секрет, Сьювелин, можно? Я выхожу замуж за Эсмонда.

- О, это замечательно.

- Откуда ты знаешь?

- Если ты любишь его... Вы вместе выросли...

- Причины веские, но есть и другая. Сказать о ней? Ты должна сама догадаться. Подумай! Нет, конечно, не можешь. Ты слишком добродетельна. Тебя же воспитала милая Анабель, которая, впрочем, оказалась не слишком милой и родила ребенка от мужа своей лучшей подруги.

- Не говори так о моей маме.

- Прости, милейшая сестра моя. Но моя мама и вправду была ее лучшей подругой, и я находилась рядом с ней, когда она узнала правду. Но ты права. Сейчас несправедливо говорить об этом. Нельзя никого осуждать, правда? Только пуритане так поступают, откуда им знать, что движет людьми, и откуда нам знать, как бы мы поступили в аналогичных обстоятельствах.

- Я с тобой согласна.

- Значит, ты не осудишь меня, если я тебе признаюсь, что собираюсь замуж за Эсмонда, потому что он наследник замка?

- А если бы не замок, ты бы не вышла за него?

- Нет. Я выйду за кого угодно, кто владеет замком. Если бы Эсмонд умер, замок получила бы я, а так мне приходится выйти за него замуж или убить его - но замужество проще убийства. Ну вот, ты шокирована. Думаешь, она продает себя за кучу камней и говорит об убийстве, как о чем-то естественном.

Я молчала и думала: если она собирается замуж за Эсмонда, значит, она уедет, и все будет как прежде. Мы снова будем вместе с Филипом.

Но, конечно, все будет уже иначе.

- Меня очаровал замок с раннего детства, - продолжала она, не заметив, что я отвлеклась от ее проблем на свои. - Я заставляла себя спускаться в темницу. Я играла с детьми из ближайшего поместья и заставляла их ходить в склеп. Спустишься на несколько ступенек, а там темно и холодно. Ужасно холодно, Сьювелин. Здесь невозможно это представить. В склепе покоятся умершие Мейтленды в великолепных гробницах. Когда-нибудь и я буду там лежать. Мне не придется даже менять фамилию после замужества. Очень удобно. Эсмонд мой кузен.

- Он знает о твоей любви к замку?

- До некоторой степени. Но, как все мужчины, он тщеславен. Он считает, что я люблю не только замок, но и его самого. Что ж, пусть так считает.

- Ты говоришь слишком цинично, Сюзанна.

- Нужно быть реалистом. Все так поступают, если хотят добиться своего.

- Когда ты выйдешь за Эсмонда?

- По возвращении.

- А когда это случится?

- Когда я посмотрю мир. Я училась год в Париже, а потом решила дополнить образование, посмотрев мир. Хотелось совершить кругосветное путешествие. Потом я узнала, где живет мой отец и, естественно, изменила планы и приехала сюда.

- Тот человек, Алан, нарушил закон, сказав тебе о нас.

- Мне пришлось очаровать его. Я это умею, если захочу.

- У тебя это получается... совершенно легко, без усилий.

- Так кажется. Это настоящее искусство, чтобы усилия были не видны. Но результат достигается упорным трудом.

- Иногда мне кажется, что ты смеешься надо мной... над всеми нами.

- Смеяться полезно, Сьювелин.

- Но не над другими.

- Я никого из вас не обижу. Я всех вас люблю. Вы моя давно утраченная семья.

Ее глаза смеялись. Мне бы хотелось ее понять.

Несомненно, ее восторг замком искренен. Меня он тоже заворожил. После ее рассказов казалось, что я вместе с ней бродила по склепу, спускалась в темницу. Я могла ощущать холодные стены склепа, ужас, который испытываешь в темнице, восторгаться величием главного холла. Я представляла, будто поднимаюсь по лестнице и стою перед портретами умерших Мейтлендов, ужинаю вместе с ними в столовой, где стены обиты тканью, осматриваю комнату Браганзы, где останавливалась королева с таким именем, сижу у окна в библиотеке, иду через холл в маленькую гостиную, где завтракает семья. Ночью брожу по оружейной комнате, где рыцарские доспехи стоят как стражники. Перед заходом солнца сижу в солярии. Я чувствовала, что уже знаю замок, будто и я там жила. Я любила слушать о нем рассказы Сюзанны, задавала ей массу вопросов.

Ее веселила моя настойчивость.

- Вот видишь, какую силу имеет этот замок. Ты и шагу в нем не сделала, а уже жаждешь побывать в нем. Тебе хотелось бы владеть им, не правда ли? Наверняка, да. Представь себя хозяйкой замка. Каждое утро ты идешь на кухню и обсуждаешь с поваром меню на день, в кладовке считаешь банки с вареньем, назначаешь балы, устраиваешь другие развлечения. Потому что ты одна из нас. В твоих венах наша кровь, хоть ты и родилась не по ту сторону одеяла, как гласит пословица, все равно кровь дает знать о себе. Это дом твоих предков. Твои корни вросли в те древние серые камни.

В ее словах много истины. Никогда не забуду, как я стояла на опушке леса с Анабель и впервые увидела замок, как наблюдала за всадниками, въехавшими в ворота, это были Сюзанна, Эсмонд, Малком и Гарт.

Мы проговорили с Сюзанной много времени. Я сказала, что получила приглашение на свадьбу Лауры и уеду со следующим кораблем.

- А ты не хочешь поехать?

- Я подумаю, - заколебалась она. - Тебя не будет два месяца. Да, пожалуй, я поеду с тобой. Мне нужно будет заняться приготовлениями к отъезду. А почему тебе не поехать со мной в Англию, я покажу тебе замок.

- Поехать с тобой! Как ты объяснишь мое появление Эсмонду, Эмералд и другим?

- Я скажу: вот моя дорогая сестра. Мы с ней подружились. Она будет жить в замке.

- Они догадаются, кто я.

- Ну и что? Ты Мейтленд, одна из нас.

- Я не могу поехать. Они будут расспрашивать, узнают, где живет отец...

Она пожала плечами.

- Подумай о моем предложении, пока будешь танцевать на свадьбе.

- Я уезжаю через две недели.

- И Филип поедет с тобой, он же брат невесты. Думаю, и мне придется поехать.

- Я уверена, Халмеры будут тебе рады. У них дом огромный, много свободных комнат.

Она задумалась.

Через несколько дней она заявила:

- Почему ты постоянно носишь эти платья, Сьювелин? Я бы хотела увидеть на тебе что-нибудь элегантное. Надень мое. Давай проверим, сумеем ли мы обмануть их. Оденем тебя как меня.

- Для этого потребуется не только платье. Она осмотрела меня:

- Попробуем.

Она принесла белое платье, в котором приехала. Его только что выстирали.

- Надень-ка. Давай посмотрим.

Я примерила платье. Оно и вправду изменило меня. Оно подходило почти идеально. Я чуть выше и немного тоньше в талии.

- Какое чудо! Если ты живешь на острове, нет причин одеваться как туземка. Ну, что теперь скажешь?

Мы стояли рядом и смотрелись в зеркало.

- Все же я - это я, а ты - это ты.

- Подожди, дай я тебе сделаю прическу.

Я села. Она зашла сзади и, прежде чем я сообразила, что она собирается делать, начала стричь мои волосы. Я закричала в знак протеста, но было поздно. Она выстригла мне челку и засмеялась над моим отчаянием.

- Уверяю тебя, так лучше. Тебе понравится. В любом случае, уже ничего не поделаешь, я закончу стрижку. Сиди спокойно, иначе испортишь мой труд.

Я посмотрела в зеркало. Мое отражение изменилось.

- Ну как? Разве не лучше?

Она приблизила свою голову к моей.

- Мы как близнецы. Ты чуть-чуть светлее. Может, мои волосы выгорят на солнце, если рискну ходить без шляпы. Так. И последний штрих.

Она повернула мое лицо к себе и провела черным карандашом по моей родинке.

- Вот. Картина завершена. Как думаешь, удастся нам обмануть их?

- Обмануть мою маму? Никогда!

- Возможно, но других, которые не знают тебя так хорошо, наверняка удастся.

Она развлекалась, ее глаза блестели.

- Пойдем ужинать, Сьювелин, не переодевайся. А когда приедем в Сидней, накупим тебе платьев. - Я смотрела на белое платье, и она предложила:

- Оставь его себе. Тебе очень к лицу. Оно мне всегда нравилось, но тебе даже лучше в нем.

Я все смотрелась в зеркало. Нет, я не очень похожа на Сюзанну, но и на себя прежнюю больше не похожа. Как изменилась.

В дверях мы столкнулись с Кугабель. Она взглянула на меня, вскрикнула и убежала.

Я крикнула вслед:

- Вернись, Кугабель. Что с тобой?

Она остановилась и посмотрела через плечо, словно перед ней призрак.

- О, нет, нет... - заголосила она, - очень плохо, очень, - и умчалась.

***

Всех поразило мое появление.

- Сьювелин, - с отчаянием в голосе вскрикнула моя мама, - что ты сделала со своими волосами!

- Ты теперь не похожа на себя, вторая Сюзанна. - Отец был искренен.

Мама молча смотрела с укором.

- Вам не нравится? Разве она не хороша в моем платье? Мне надоело видеть ее балахоны. Моя сестра разгуливает как туземка, - возмутилась Сюзанна.

- Прекрасно на тебе смотрится, - заверил Филип, - ты очень похожа на Сюзанну.

Я немного обиделась. Смотрелось прекрасно, потому что я стала похожа на Сюзанну. По крайней мере, честно.

- Что ты с собой сделала? - потребовал объяснений отец.

- Это Сюзанна натворила, - защитила меня мама.

- О, махеча. - Сюзанна иногда так называла Анабель, и это звучало весьма издевательски. Анабель терпеть не могла это слово, и Сюзанна это знала. - Вы ведете себя так, будто я отрезала ей голову.

- Ты отрезала ее прекрасные волосы, - отчеканила Анабель.

- Ей лучше со стрижкой, она стала симпатичнее. Ну, признайтесь.

- Выглядит... опрятнее, - решил отец.

- Вот! - взвизгнула Сюзанна. - Слабый комплимент. Кому надо выглядеть опрятнее? Старым девам. А мы хотим быть модными, шикарными, современными, не так ли, Сьювелин?

- Ради Бога, прекратите обсуждать мои волосы.

- Мне так больше нравится, - прошептал Филип.

Мы наконец-то приступили к еде. Вечером ко мне пришли двое гостей. Сначала мама присела на край кровати:

- Зачем ты ей позволила?

- Я не поняла, что она затеяла, пока она не остригла половину. Потом пришлось закончить. Но она права, так лучше.

- Эта стрижка делает тебя похожей на нее. Она акцентирует ваше сходство.

- Ничего. Это всего лишь стрижка, я могу снова отрастить волосы.

- Ты скоро поедешь на свадьбу Лауры. Видимо, она поедет с тобой?

- Халмеры гостеприимны. Уверена, Филип ее уже пригласил.

- Жаль, что она к нам приехала. Она все здесь изменила...

- Если все меняется, не только она виновата. Если бы было более... надежно... ничего бы не изменилось.

Мы обе думали о Филипе.

- Она похожа на сирену, - рассердилась мама. - Она странная с детства. Помню, она всегда придумывала пакости. Мы надеялись, это пройдет с возрастом.

- Анабель, не выдумывай про нее ничего.

- Она не похожа ни на Джессами, ни на твоего отца. От кого в ней эта злобность?

- Наследственная черта Мейтлендов. Некоторые предки не отличались благодушием. Ничего плохого в ней нет. Иногда она само очарование, прелестница, чаровница.

- Я чувствую, она готовит неприятности. Видимо, я ее не люблю, потому что она дочь твоего отца, и мне не нравится, что она от другой женщины.

Анабель всегда откровенна, мне в ней это нравится.

- Дорогая Анабель, не волнуйся из-за того, что у меня на лбу теперь челка. Ничто не изменит наши отношения, да? Что бы ни случилось, мы всегда будем вместе.

- Ты права, Сьювелин. Иногда я думаю, что превращаюсь в глупую старушку.

Она поцеловала меня и вышла.

Через полчаса явилась вторая гостья, я уже дремала. Ее появление стало более драматичным.

Дверь медленно открылась, и вплыла черная фигура. Я едва могла ее разглядеть, потому что в комнату просачивался лишь лунный свет.

Я села в кровати.

- Кугаба!

- Да, маленькая мисс, это Кугаба.

- Что случилось? С Кугабель все в порядке?

- Кугабель напугана.

- Что случилось?

Она указала на меня пальцем.

- Что ты делаешь? Какая ты стала? На тебя навели порчу.

Я прикоснулась к своей новой челке.

- Нехорошо, - бормотала Кугаба, - на тебе порча.

- О, Кугаба, ты меня разбудила, чтобы сказать, тебе не нравится моя новая стрижка?

Она приблизилась к кровати. Глаза круглые от ужаса.

- Говорю тебе... плохо... очень плохо. Кугабель знает. Твоя кровная сестра. Она чувствует... здесь. - Кугаба дотронулась до лба и до места, где расположено сердце. - Она говорит: плохое случается с маленькой мисс. Колдунья ее забрала... делает из нее колдунью.

- Дорогая Кугаба. Скажи Кугабель, пусть она не беспокоится обо мне. Со мной все в порядке. Просто я отрезала волосы.

- Злая колдунья, - продолжала она. - Кугаба знает. Кугабель все знает. Кугабель говорит, Гигант ее не любит, колдунью. Он ворчал, когда она наводила порчу.

- Гигант! Какое он имеет отношение?

- Ему нравится, что остров становится богаче. Он любит Дададжо, Мамабель, маленькую мисс. Не любит колдунью... А она делает из тебя такую, как она.

- Никто меня не изменит. Я какой была, такой и останусь.

Кугаба печально покачала головой.

- Уезжай на большом корабле. Бери с собой Филдо. Забери его от нее. Она навела на него порчу. Ты и Филдо были счастливы. Нам нравилось... пойдут детки... вырастут на острове... сделают остров богатым. Но Гигант рассердился. Она ему не нравится. Увезите ее. Приезжайте назад с Филдо и заводите деток.

- Кугаба, очень мило с твоей стороны, что ты обо мне беспокоишься. - я протянула к ней руки, она подошла и обняла меня. Потом отодвинулась и нахмурилась, разглядев мою стрижку.

- Нехорошо, - она снова покачала головой. - Она делает тебя, как она... Кугабель печальна, она знает сердцем. Говорит, Гигант сердит. Он ее отец... и он отец ее ребенка.

Бесполезно спорить с Кугабой, ведь она сама в минуту отчаяния призналась, что отец ее дочери Люк Картер, и мы знаем, что ребенок Кугабель зачат до праздника Масок. Кугаба, как и все представители ее племени, верила в то, во что хотела верить.

Однако я ее успокоила, она решила, что Сюзанна скоро покинет остров.

***

Осталась неделя до прибытия корабля. Я уже готова к отъезду.

За ужином Сюзанна сообщила:

- Я решила не ехать в Сидней. Я пока не готова покинуть остров. Посмотрим в лицо фактам: если я уеду с острова, мне придется возвращаться в Англию. А представится ли мне еще шанс навестить вас?

В комнате повисла тишина. Филип выглядел несчастным,

- Лаура была бы довольна, если бы ты побывала на ее свадьбе. Я бы хотела, чтобы она увидела нас двоих, - посетовала я.

- Челки одинаковые и все такое, - игриво воскликнула Сюзанна. - Нет, нет. Я окончательно решила, вы же не выгоните меня, а? - Она умоляюще смотрела на отца, потом ее взгляд остановился на Анабель.

- Естественно, можешь оставаться, сколько пожелаешь.

- Я думала, новизна уже стала привычной для тебя, - добавила Анабель.

- В этом ты ошибаешься. Остров такой романтичный. Вы здесь вершите такие дела. Когда больница заработает, это будет великолепно. Мне бы хотелось увидеть ее построенной, но боюсь, потребуются долгие годы, чтобы в ней начали принимать больных. Может, я еще раз приеду навестить вас. Но пока я не готова покинуть остров. Ты не возражаешь, Сьювелин?

- Я хотела познакомить тебя с Лаурой. Ты бы ей понравилась, но я тебя понимаю.

- Ты вернешься через два месяца, а я уеду, но у нас будет целый день до моего отъезда.

- Тебе как будто понравилась примитивная жизнь, - холодно заметила Анабель.

- Есть некоторые причины, которые меня здесь задерживают. - Она устремила взгляд на Филипа и не отводила глаз.

Но он уезжает со мной, подумала я. Интересно, как ей понравится на острове без предмета насмешек - меня и без верного раба Филипа?

Вскоре я получила ответ на этот вопрос. Я вышла из дома и направилась к своему любимому местечку под пальмами на берегу, где я с удовольствием сидела и читала книги. Меня догнал Филип.

- Я хочу поговорить с тобой, Сьювелин.

- Да. О чем?

- Давай присядем. Под этой пальмой? - Он подыскивал нужные слова, наконец, решился:

- Я долго думал...

- О чем?

- О свадьбе Лауры.

- Филип, из тебя нужно вытягивать? Что насчет свадьбы?

- На острове сейчас лихорадка...

- Она всегда на острове.

- Твоему отцу будет трудно... справиться одному.

- Он успешно справлялся до твоего приезда.

- Считаю, я нужен ему здесь.

- Боже, - протянула я, - ты хочешь мне сказать, что не собираешься ехать на свадьбу Лауры?

- Дело не в том, что я не хочу.

- Скажем, ты предпочитаешь остаться на острове.

- Дело не в предпочтении. Я считаю, мне следует остаться.

Я кивнула и посмотрела на море, оно сегодня спокойное, прозрачное, даже видно дно.

Хотелось броситься на песок и зарыдать. До этого момента я не осознавала, насколько я привязана к острову, к моим дорогим родителям... и к Филипу. Я так все распланировала на много лет вперед. Я представляла, как будет работать больница. Я уже видела, как улучшится жизнь людей, они станут богаче, мы с Филипом будем воспитывать здесь своих детей.

До меня донесся мой голос:

- Ты чувствуешь, что должен...

- Да, - искренне признался он. - Сейчас я не могу оставить твоего отца с легким сердцем.

Мне хотелось крикнуть: говори точнее, не хочешь уехать от Сюзанны.

Значит, все кончено. Все это время я мысленно успокаивала себя, что она уедет и вскоре мы совсем забудем о ее приезде.

Потом промелькнула мысль: бедный Филип. Она же никогда не выйдет за тебя замуж. Она выйдет за Эсмонда... ради замка.

Глава 6

Ворчливый Гигант

Итак, я одна отправилась в Сидней. Меня встречал брат Лауры и отвез меня к ним на ферму. Багаж прибудет на следующий день на фиакре. Мне пришлось объяснять Алану, что Филип не решился оставить работу из-за новой вспышки лихорадки.

Алан сделал кислую гримасу:

- Лауре это не понравится, точно. Меня радушно встречали. Лаура излучала счастье. Она разочаровалась, не увидев Филипа, но ее настроение быстро пришло в норму, она не могла долго хандрить.

Мне понравился жених. Сразу после свадьбы молодые уедут в Квинсленд, где жених унаследовал собственность.

Я примерила платье, в котором буду подружкой на свадьбе. Мою новую прическу признали элегантной.

- Ты изменилась, Сьювелин, во взгляде пропала наивность. Теперь ты кажешься светской дамой, - отметила Лаура.

- Видимо, я такой становлюсь.

Она пришла в мою комнату, сбросила туфли, улеглась на полу, подперев подбородок ладонями, и смотрела на меня, сидевшую в кресле.

- Все, как в школьные года... - напомнила она. - Но теперь, подумай только, я выхожу замуж. Я тебя опередила.

- Ты же на год старше.

- Да, это можно объяснить возрастом. Но семья разочарована, Сьювелин.

- Потому что Филип не приехал?

- Да. К тому же они надеялись... ты знаешь, в семьях всегда строят планы. Одна свадьба не успела пройти, им сразу подавай вторую. Папа говорит, это дело заразительное. Я знаю, что следующим будет Алан. Но они думают и о Филипе. Ты всем очень нравишься, Сьювелин.

- Они всегда хорошо ко мне относились. Я так вам благодарна, что могла проводить у вас каникулы. За неделю не доберешься до острова, и мне пришлось бы сидеть одной в школе.

- Нам нравилось, когда ты приезжала. Они считали тебя моей лучшей подругой. Филип поступил подло. Неужели действительно так много работы?

Я заколебалась с ответом.

- Признавайся, - добивалась она, - в чем дело? Меня не проведешь. Что между вами произошло?

- Ничего.

- Что-то случилось. Разве вы больше не любите друг друга?

- Филип никогда не любил меня до такой степени, чтобы захотеть на мне жениться.

- Любил, и все мы это знали. Мама постоянно говорила, это только вопрос времени. Родители так разочарованы. Они собирались объявить о вашей помолвке на моей свадьбе.

Она так проницательно смотрела на меня, что я выпалила:

- К нам в гости приехала моя сводная сестра. Можно сказать, он потерял голову.

- Он собирается жениться на ней?

- Нет, она выходит за другого.

- Какая неразбериха. Филип такой дурак!

- Такое случается. Нельзя устроить жизнь другого человека.

- Ты очень переживаешь?

- Не думаю, что это было серьезное увлечение... между мной и Филипом. С моей стороны просто детская влюбленность. Мои родители считали его идеальной партией, потому что он остался работать на острове с моим отцом. Слишком все совпадало.

- Какая жалость! Это все испортило.

- Не для тебя. У тебя все замечательно, ты будешь счастлива, Лаура.

- Да, А ты приедешь к нам погостить в Квинсленд?

- Подумаю, если вы меня пригласите.

- Я тебя приглашаю уже сейчас

- Хорошо, спасибо.

Потом мы болтали о ее свадьбе и медовом месяце, я делала вид, что Филип никогда не значил для меня слишком много.

***

Лаура вышла замуж, и на следующий день после свадьбы молодожены уехали в свадебное путешествие. Я оставалась на ферме, ожидая очередной корабль на остров. Предварительно я решила заняться покупками в Сиднее. Дело в том, что мне было тяжело находиться там, где мы были счастливы с Лаурой и Филипом. Я поняла, что больше не поеду на ферму. Мне не хотелось далеко заглядывать в будущее. Неизвестно, как все устроится на острове после отъезда Сюзанны. Может, Филип останется на некоторое время, а потом найдет предлог, чтобы отправиться за ней в Англию. Но лучше не думать об этом.

Жить одной в гостинице - настоящее приключение, но хозяева меня хорошо знают, я останавливалась здесь прежде с Халмерами. В гостинице много постояльцев, главным образом скотоводы из провинции, они сидят в холле, обсуждают цены на шерсть, заключают сделки. Я обедала в номере. Проживу в Сиднее всего пару дней. Но это долго, потому что в первый раз в жизни я оказалась одна.

Мне хотелось на остров, но я не знала, что увижу там. Он теперь не будет для меня земным раем как прежде. Наверняка, Филип уже понял, что Сюзанна относится к нему несерьезно. Бедный Филип!

Все сложилось бы иначе, если бы Сюзанна не приехала на остров Вулкан!

Утром в день отплытия я решила сделать последние покупки. На улице Элизабет я купила несколько платьев для Анабель. Выйдя из магазина на солнечный свет улицы, я услышала:

- Доброе утро, мисс Мейтленд.

Передо мной стоял человек, которого я никогда раньше не видела. Он снял шляпу и поклонился.

- Вы меня не помните? Я Майкл Ростон Эванс. Мой отец вел ваши дела. Он умер три недели назад, теперь я занимаюсь вашими делами.

Меня осенило, что он принял меня за. Сюзанну. Я заколебалась, потом невольно сказала:

- Мне жаль.

- Это произошло внезапно, сердечный приступ. Между прочим, для вас есть почта. Я уже собирался переслать ее вам на остров Вулкан. Думал, вы еще там.

- Я отплываю сегодня.

- Значит, возвращаетесь. Вы зайдете за почтой? Наша контора находится на улице Хантер, придется подняться на четвертый этаж. Мой отец так долго работал в том здании, я не решился переезжать.

У меня заколотилось сердце. Имя прочно отпечаталось в памяти. Мистер Майкл Ростон Эванс, улица Хантер, дом 33, четвертый этаж. Забавно будет взять почту Сюзанны и передать ей на острове.

"Представляешь, - скажу я ей, - видимо, мы очень похожи. Я встретила молодого человека, он принял меня за тебя. Я не стала разубеждать его в ошибке и взяла твою почту".

- Я зайду в контору, - ответила я.

- Отлично. Если меня не будет, служащие вам передадут, я предупрежу их о вашем приходе.

- Я зайду... и я очень сожалею о вашем отце.

- Нам его не хватает. Он всем занимался. Нелегко сразу войти в курс дела. Мы сохраним отношения с семьями в Англии, они наши клиенты более пятидесяти лет.

Я поблагодарила его и вернулась в гостиницу. Сразу поднялась к себе. Меня взволновала эта встреча.

Сняла шляпу и посмотрелась в зеркало. Да, я похожа на нее. Я ощущала себя важной персоной, получающей письма из Англии через австралийского агента.

Небольшой маскарад немного меня развеселил.

Днем я забрала письма. При встрече с молодым человеком я уже подготовилась к своей новой роли, но я напомнила себе, что он видел Сюзанну лишь однажды и то мельком, Его отец сразу бы догадался, что я самозванка.

Он немного поболтал со мной.

- Как вам нравится остров Вулкан, мисс Мейтленд?

- Там весьма интересно.

- Вы полагаете вернуться в Англию до конца года?

- Вероятно.

- Вы не скучаете? Мой отец рассказывал о чудесном замке, в котором вы живете в Англии.

- Он действительно красивый.

Он задал несколько вопросов об острове.

- Я слышал, он изменился после строительства больницы и развития промышленности, там теперь вполне цивилизованная жизнь и повышается благосостояние жителей.

- Это правда, - согласилась я.

- Все считают это заслугой англичанина, поселившегося там несколько лет назад. Место там не слишком благодатное. Я слышал, остров был полностью разрушен однажды после сильного извержения.

- Это было триста лет назад. - Надеюсь, вулкан потух.

Я боялась, что он может задать мне трудные вопросы, на которые у меня нет ответов, поэтому я откланялась. Письма положила в сумочку. Интересно, как отреагирует Сюзанна, узнав, что на улице Сиднея меня приняли за нее.

***

В день отплытия стояла сильная жара. С палубы я любовалась гаванью. Мы вышли в открытое море, земля растаяла на горизонте, а я все еще стояла на палубе.

Мне хотелось повидать родителей, но я все же боялась своего возвращения. Сюзанна уже готова к отъезду. Бедный Филип поедет ли за ней?

О, Сюзанна, зачем ты приехала и разрушила нашу жизнь!

Мы в пути уже несколько дней, скоро увидим землю. Ночью я проснулась от сильной качки. Необычное явление для этих мест.

Спустившись к завтраку, я поняла: что-то случилось. Люди возбужденно разговаривают, на лицах написано ожидание. Я спросила, что произошло.

- Пока не известно.

Внезапно началась сильная качка. Корабль остановили, потому что качка только усиливалась.

Утром в воздухе появился странный запах, резко запахло серой, на небе повисла тяжелая туча.

По кораблю поползли слухи. Я остановилась поговорить с женщиной, стоявшей на палубе. Она сообщила:

- Говорят, где-то на острове извержение вулкана...

Меня охватил панический страх.

- На каком острове? На каком? - заплакала я.

Она покачала головой:

- Не знаю. Они здесь все вулканические.

Меня затошнило. Перед глазами возникло мрачное лицо Кугабель, предсказывающей, что Гигант недоволен.

На меня нахлынула фатальная неизбежность происходящего: Гигант перестал ворчать и дал волю своему гневу.

***

Капитан не знал, как поступить.

Он должен доставить на острова грузы и неизвестно точно, на каком острове извержение. Как только море успокоилось и качка прекратилась, он приказал продолжить плавание.

Я стояла на палубе, когда перед нами показался наш остров. На вершине горы видны языки пламени и клубы дыма.

Я обратилась к капитану:

- Там мой дом. Мне надо увидеть все своими глазами.

- Я не могу позволить вам сойти на берег. Это опасно.

- Но там мой дом, - твердила я.

- Я посылаю на берег две шлюпки проверить, есть ли там живые и раненые.

- Я поплыву с ними.

- Я не могу вам позволить.

- Тогда я поплыву сама. Вы меня не остановите. Мне ладо увидеть самой... Там мои родители...

Он видел, что я стала неистовой от горя.

- Под вашу ответственность, - сдался он.

***

Я стояла на когда-то прекрасном острове и ничего не узнавала вокруг. Только Гигант оставался на месте, огромный и грозный. Склоны горы почернели от горящей лавы, обрушившейся на плодородные земли. Оставшиеся хижины завалены слоем золы и пепла. На земле следы горячей пемзы и остывающей лавы. Темно как ночью. От красивого здания больницы осталась лишь груда камней.

- Где вы? - прошептала я. - Анабель, Джоэл, Филип... Сюзанна, Кугаба, Кугабель... где?

Повсюду реки грязи, вулканическая пыль, смешиваясь с водой, образовала эту смесь и смыла хижины местных жителей.

Повсюду камни, выброшенные из кратера вулкана.

Невозможно поверить своим глазам. Это какой-то кошмар. Ясно, что никто не смог пережить такой катаклизм природы.

Все потеряно... все. Вся моя жизнь стерта с лица земли. Зачем я насмехалась над Ворчливым Гигантом? Мы все насмехались, зачем? Почему мы не слушали местных жителей?

В итоге он все разрушил, уничтожил моего отца и его мечты о будущем, мою любимую маму, Сюзанну, Филипа, всех...

Я спаслась чудом, благодаря свадьбе Лауры. Но ради чего? Я осталась одна... безутешной. Лучше б я была с ними.

Капитан смотрел на меня добрыми глазами.

- Ничего нельзя сделать. Вам надо вернуться в Сидней.

В голове у меня пусто. Не могу думать о будущем. Думаю лишь об одном... Они все мертвы.

Мне не хотелось возвращаться в Сидней. Мне хотелось остаться здесь, где мы были так счастливы. Мне хотелось разрыть завалы.

- А вдруг?..

Капитан покачал головой.

- Выжить никто не мог. Где бы они спрятались?

Я заплакала. Он пытался меня успокоить.

- Вы не должны огорчаться.

- Огорчаться? Мой дом... мои родители, все, что я любила... все погибло, а я не должна огорчаться! Скажите, как все было для них?

- Все случилось быстро, без какого-либо предупреждения. Просто неожиданный взрыв... внутри кратера...

- Ворчливый Гигант, - истерически закричала я, - мы смеялись над ним, над его ворчанием. А там таилось зло.

- Дорогая мисс Мейтленд, теперь бесполезно об этом говорить. Уверен, все произошло очень быстро и они не страдали.

- Все кончено... надежды, мечты... все.

- Позвольте я провожу вас на корабль. Мы вернемся в Сидней, и вы сможете подумать о будущем.

- Будущем? - Конечно, мне придется думать о будущем, ведь я должна жить.

Но мне не хотелось жить без них. Меня только мучила мысль, как все случилось. Хотелось знать, что они делали в последний миг. Моя мама, которую я любила больше всех, мисс Анабель, она всегда приносила столько счастья девочке в коттедж, где не было любви, она так смеялась... а теперь ее нет. Я знала, что такое любить и быть любимой, а теперь?

Я не могла представить, как буду жить без нее.

- Расскажите мне, как все случилось? - крикнула я опять.

- Произошло извержение вулкана. Его считали потухшим, извержений не было триста лет. Лишь иногда из кратера вылетали камни.

- Внутри вулкана постоянно гудело, островитяне называли его Ворчливым Гигантом.

- Мне известно, у местных много предрассудков по поводу вулкана. То, что они не в силах понять, они наделяют сверхъестественной силой. Море стало бурным, видите, оно отошло от берегов. Вокруг много мертвых морских животных. После огня извергается лава, она накрыла остров.

- Огненная лава...

- А из вулканической пыли во влажном воздухе образуется жидкая грязь... Пойдемте, мисс Мейтленд. Я доставлю вас на корабль. Нужно быстро отплыть. Я хотел убедиться, что никому уже не поможешь. Никто не выжил. Теперь вы сами это видите. Пойдемте.

- Я хочу остаться, - безумно кричала я. - Здесь мой дом.

- Теперь нет, - печально сказал он. - Нам пора возвращаться. Здесь может быть опасно. Вдруг будет повторное извержение?

Он крепко взял меня за руку и повел к шлюпке. Мы вернулись на корабль. Я знала, что нескоро забуду вид разрушенного острова. Больница, плантации... все мечты, все погребено под лавой и пеплом.

***

Я находилась в состоянии ступора. Капитан отвел меня в гостиницу. С благодарностью я вспоминаю его доброту и сочувствие. Все по-доброму относились ко мне, так всегда происходит в моменты больших несчастий. Управляющий гостиницы поселил меня в комнату, которую я занимала до отъезда.

Я не выходила из комнаты двое суток, ничего не ела, просто лежала на кровати. Иногда я засыпала от опустошенности и усталости, и тогда наступало благословенное забвение. Пробуждение было ужасным, потому что сразу на меня наступала реальность.

Через двое суток я немного пришла в себя. Приехала миссис Халмер, до нее дошли известия о случившемся. Она пригласила меня к ним на ферму, чтобы я там могла оправиться от шока.

Я обдумывала ее предложение. Не уверена, хочу ли я ехать к ним. Ведь у них в доме тоже траур, их сын Филип стал жертвой извержения вулкана. Она сказала, мы будем вместе оплакивать наше горе и поддерживать друг друга.

Увидев, что я не в состоянии принять решение, она сообщила, что вернется через неделю. Но я буду желанной гостьей на ферме в любое время.

- Ты подумаешь, чем будешь заниматься. Мы вместе подумаем. На ферме тебя никто не побеспокоит.

С ее уходом как будто закрылся занавес, отгородивший меня от всего, кроме моего горя.

Что мне делать? Как жить дальше? У меня нет ни семьи, ни дома. Куда мне пойти? Чем заняться?

Я постаралась отодвинуть эти вопросы на задний план. Мне безразлично, что со мной будет. Но это глупо. Я живая. Надо жить дальше. Но как?

Я вспомнила, что нахожусь в гостинице. У меня есть немного денег, но они скоро кончатся.

Я почти нищая. Мой отец все средства вложил в больницу и плантацию. Они должны были составить мое наследство.

Вспомнила слова мамы "Твой отец все вложил в больницу и плантации. Со временем они будут принадлежать тебе, Сьювелин".

Вспомнив ее голос и прекрасные голубые глаза, в которых всегда жила забота обо мне, я уткнулась в подушку.

- Все равно, что будет со мной, - бормотала я.

Потом опять я услышала ее голос: "Дорогая, это глупо. Ты должна жить. Нужно найти силы. Тебе не свойственно сдаваться. Мы не такие, твой отец... я... ты. Если жизнь поворачивается к нам спиной, мы должны выстоять. Мы всегда боремся".

Мама права. Мне надо жить. Нужно найти выход из горя.

Нужны деньги, значит, надо работать. Что я умею? Что делают люди в моем положении? У меня хорошее образование. Мама отлично воспитала меня. Я умею кое-что.

Но я не хочу. Я хочу сесть на корабль, поехать на остров и крикнуть Гиганту, чтобы он убил меня так же, как и их.

Я почти почувствовала руку мамы на своей голове. Она гладила меня и приговаривала:

- Ты - Мейтленд, Сьювелин. А Мейтленды не сдаются.

Да, я Мейтленд. Я вспомнила о своих предках в картинной галерее замка. Потом вспомнила о почте для Сюзанны. Что мне делать с письмами? Они у меня в сумочке. Вернуть их Ростону Эвансу и объяснить, что я не Сюзанна?Я не в таком настроении.

Я достала письма. Какое облегчение хоть на минуту не вспоминать о трагедии на острове. Не знаю, когда я почувствовала импульс. Нужно перестать думать о моих родителях и Филипе. Нужно заняться чем-то, чтобы это целиком поглотило меня и я перестала казниться.

Я открыла письмо, ведь Сюзанна мертва и мне надо узнать кое-что о ее делах.

Письмо официальное, от адвоката.

"Уважаемая мисс Мейтленд.

Сообщаю вам о внезапной кончине мистера Эсмонда Мейтленда. В соответствии с завещанием вашего дедушки в случае смерти вашего кузена замок Мейтленд со всеми постройками и деревней переходит в ваше владение. Пожалуйста, свяжитесь с нами как можно скорее. Мы взаимодействуем с мистером Ростоном Эвансом, в чью контору и направляем это письмо.

Искренне ваш, Каррутерс".

Я откинулась на стуле. Итак, Сюзанна стала владеть замком. Именно по этой причине она собиралась замуж за Эсмонда. Теперь Эсмонд умер, и замок перешел к Сюзанне... или перешел бы, если б она была жива. Кому теперь будет принадлежать замок?

Думаю, именно в этот момент в голове промелькнула идея. Настолько дикая, абсурдная, что вначале я сразу отвергла ее. Но она, как зерно, готовое прорасти, вырваться наружу и заглушить мои принципы.

Видимо, я находилась в стрессовом состоянии.

Ведь еще несколько недель назад мне бы и в голову не пришло читать чужие письма. Я открыла второе письмо.

"Дорогая Сюзанна,

Тебе уже известна ужасная новость. Я в отчаянии. Он прекрасно себя чувствовал еще совсем недавно. Доктора недоумевают. Можешь вообразить мое состояние. Я не нахожу себе места от горя. Приезжай домой немедленно. Я знаю, ты на другом конце земли и на это потребуется много времени. Но выезжай немедленно. Мы тебя давно не видели, то ты училась во Франции, потом ненадолго вернулась и снова уехала, на этот раз в Австралию. Скоро я тебя перестану узнавать, так давно мы не виделись.

Я понимаю твои чувства. Ты будешь страдать, как и я. Ведь ты его невеста, а я его мать. Кто был ему ближе нас? Он собирался поехать за тобой в Австралию и привезти тебя домой. Здесь полный хаос. Каррутерсы твердят, они могут оформить все документы лишь в твоем присутствии. Теперь ты хозяйка Мейтленда. Какие трагедии выпали на долю нашей семьи. Эсмонд умер в таком молодом возрасте, как и его отец. Да, у меня было много горя. Мое зрение не улучшается, а наоборот. Процесс постепенный, но меня предупредили, что через пять лет я совсем ослепну.

Ты должна вернуться домой немедленно.

С любовью, твоя тетя Эмералд".

Я перечитала письма и долго сидела, уставившись в пространство. Очнувшись, я поняла, что прошел почти час. Я вспоминала прошлое, как я стояла на опушке леса и смотрела на замок. Со слов матери и Сюзанны я четко представляла себе замок изнутри.

Он удивительный.

Все это время я не думала о трагических обстоятельствах, выпавших на мою долю.

Глава 7

Грандиозный обман

Как только человек решится совершить не правильный, бесчестный поступок или даже преступление, он сразу начинает находить себе оправдание. Это характерно для. людей.

Я - Мейтленд. Дети моего отца наверняка числились бы в наследниках. Я вторая дочь, Эсмонд и Сюзанна мертвы. Если б мои родители были официально женаты, я была бы наследницей.

Мне не надо напоминать, что мои родители не состояли в законном браке. Я была ублюдком, как незатейливо называли меня ребята в школе, а у ублюдков нет прав.

Но мой отец любил мою мать больше всех на свете, убеждала себя я. Он считал ее своей законной женой. Я Мейтленд. Я взяла фамилию отца, когда мы стали жить на острове, меня и следует считать членом семьи.

Мысль все крепла.

Если б не Сюзанна, сейчас Филип был бы со мной. Он поехал бы на свадьбу сестры, все-таки он любил меня хоть немного. Но появилась Сюзанна и украла мою любовь. А почему мне не воспользоваться ее наследством? Вот я и призналась!

- Это фантастично, - вслух заявила я, - невозможно и дико.

Но есть ли другой выход? Я реально оценивала будущее. Могу пойти к Ростону Эвансу и признаться в обмане. До сих пор ничего серьезного не случилось, просто невинная шутка. Потом можно поехать на ферму к Халмерам и жить там, пока не решу, что делать дальше. Можно занять денег и отправиться в Англию, найти место гувернантки или компаньонки, кажется, это единственный выход для женщины с образованием, которая вынуждена зарабатывать себе на жизнь. Положение жалкое, я буду несчастна.

В качестве альтернативы представилась эта абсурдная мысль.

Это не правильно, убеждала я себя. Это обман. Преступление. Разве можно об этом думать?

Но размышляя над этой идеей, я забывала о трагедии. Конечно, я не пойду на обман. Просто интересно посмотреть, как бы все вышло...

Прошел час. Я все еще обдумывала эту идею.

Могу пойти в контору Эванса. Молодой человек не знает меня, принимает за Сюзанну. Все началось со случайной встречи на улице. Меня искушала судьба, подбросила наживку. Я сделала первый шаг по наклонной плоскости, не сказав, что я не Сюзанна. Зачем я так поступила? Словно неосознанный план уже сформировался в подсознании.

Первая часть будет легкой. Пойду в контору и возьму деньги на дорогу домой. Скажу, что не могла высадиться на острове из-за извержения вулкана. Это правда.

Могу поехать в Англию... и в замок Мейтленд. Вот тогда начнется опасная часть.

Одна фраза из письма Эмералд вертелась у меня в голове:

"Скоро перестану тебя узнавать, мы так давно не виделись".

Значит, так тому и быть.

Я много думала о замке. Кое-что знала об Эмералд от Анабель и Сюзанны. У нее плохое зрение, ее письмо, словно манящая рука судьбы: иди, все будет легко.

Эсмонд единственный, кто хорошо знал Сюзанну и сразу разоблачил бы самозванку. Но Эсмонд умер.

Да, я обдумывала рискованное приключение, но мне необходимо было отвлечься от трагедии и побороть страшную депрессию.

Пока я ничего не совершила, лишь позволила Эвансу называть меня Сюзанной, взяла ее письма и прочитала, но никакого зла в этом нет.

Нужно на этом остановиться и начать размышлять разумно.

Я снова погрузилась в горе. Вижу, как Анабель приехала за мной в деревню в ту незабываемую ночь, и еще ярче передо мной стоит картина, как мы с Анабель держались за руки и смотрели на замок.

Мне не хочется жить, разве только...

***

Ночь прошла беспокойно. Мне все снилось, что я приехала в замок.

- Теперь он мой, - сказала я во сне. Потом я просыпаюсь и ворочаюсь с боку на бок.

Утром я подумала: мистер Ростон Эванс ищет Сюзанну. Он знает, она не была на острове в момент извержения вулкана. Он получил сведения, что она теперь наследница замка. Он ждет от нее звонка. Я уже увязла в этом деле глубже, чем надеялась.

Но вместо ужаса я испытала приятное возбуждение. Мейтленды всегда вели опасный образ жизни, а я одна из них.

И тогда я призналась себе, что отправлюсь в эту авантюру. Буду участницей величайшего маскарада. Знаю, что это нехорошо. Знаю, что меня подстерегают опасности, но я это сделаю. Я вынуждена сделать это. Это единственный выход из подавленного душевного состояния.

Меня не волнует, что будет со мной. Ворчливый Гигант лишил меня всего, что я любила. Я иду на этот отчаянный шаг, чтобы снова вызвать интерес к жизни.

Кроме того, я хочу владеть замком. С первого мгновения я почувствовала связь с ним. Стремление владеть им с каждым часом становится все нестерпимее, только это может быть стимулом моей жизни.

***

Я шла по улице Хантер и мысленно репетировала, что скажу мистеру Эвансу. Но, даже поднимаясь по ступенькам, я еще не все продумала. Я могла выболтать правду, признаться в обмане, но он принял меня в конторе со словами:

- Рад, что вы пришли, мисс Мейтленд. Я ждал вас. Ужасные новости. Конечно, вероятность извержения существовала всегда, но никто не принимал ее всерьез, иначе мой отец отсоветовал бы вам предпринимать это путешествие. Вы пережили шок. А теперь... еще больший шок. Смерть вашего кузена.

- Я не могу поверить в его смерть. Это ужасно.

- Конечно. Внезапная болезнь... так все неожиданно. Жуткий удар для вас. - Он успокаивал меня, но явно стремился перейти к делу. - Я полагаю, вы вернетесь в Англию.

- Я должна. У меня недостаточно денег на дорогу.

- Дорогая мисс Мейтленд. В этом нет проблем. Мы получили указание от фирмы Каррутерс из Англии. Вы можете взять любую сумму, которая вам кажется необходимой. Мы закажем вам билет. Я слышал, ваша тетушка с нетерпением ждет вас.

Моя решимость ослабела. Но "старый дьявол" действительно за моей спиной. Я поняла, что пройду до конца по этому пути.

***

Через три недели я плыла в Англию на корабле "Виктория". Я вспоминала свое путешествие с родителями более десяти лет назад. Они не похожи, но все же в любом путешествии испытываешь волнение и ожидаешь приключений. Я снова открываю другую страницу своей жизни.

Что-то происходит неестественное. Я изменила свой характер. Иногда я чувствую, что превратилась в Сюзанну. Во мне появилась безжалостность. Неужели возможно, что после ее смерти ее душа переселилась в меня? Существует подобная теория. Иногда я ощущаю, что воплотилась в Сюзанну.

Мистер Бостон Эванс передал мне чемодан с одеждой и документами, которые Сюзанна оставляла у него на хранение. Я все перемерила: современные платья и модные шляпки. Все мне подходит. Я стала двигаться как Сюзанна, говорить как она. Девочка, жившая на острове, никогда не осмелилась бы пуститься в такую авантюру. Я перестала находить себе оправдание.

Я Мейтленд, сестра Сюзанны, я принадлежу к роду и замку. Почему бы мне не исполнить роль Сюзанны? Какой от этого будет вред? Настоящая Сюзанна умерла. Всего-то я изменила имя: Сьювелин на Сюзанну. Они и звучат похоже. На чемоданах выгравированы инициалы С.M. - мои инициалы.

Длительное морское путешествие дало мне время привыкнуть к своей новой роли, понять произошедшие во мне перемены. Люди стали меня замечать. Я утратила робость и неуверенность в себе. Я стала не просто симпатичной девушкой, но и знающей себе цену.

Осознание того, что нет пути назад, придавало мне уверенность. Я буду продолжать. Никто не должен узнать, что я выдаю себя за другую. Теперь я Сюзанна Мейтленд, наследница замка и крупного состояния.

Это рискованное приключение заставило меня переключиться от своих переживаний. Я даже в состоянии улыбаться, вспомнив, как Сюзанна постоянно наслаждалась, одержав надо мной верх, а теперь я пользуюсь всем, что принадлежит ей. На корабле проводились развлечения. Капитан уделял мне много внимания. Он знал, что я возвращаюсь после посещения родственников на острове Вулкан. Он поздравил меня со счастливым избавлением от гибели.

- Если бы извержение произошло на неделю раньше, то я находилась бы еще на острове, а до возвращения в Англию решила навестить знакомых.

- Счастливое стечение обстоятельств, мисс Мейтленд.

Я с грустью смотрела на море. Иногда я сомневалась, что меня можно назвать везучей. Я жалела, что не осталась с ними на острове. Капитан похлопал меня по ладони.

- Не печальтесь, мисс Мейтленд. Гибель острова такая трагедия.

Он почувствовал, как мне тяжело, и больше не говорил об этом. Он по-доброму относился ко мне, и я ему сообщила, что еду домой получать наследство.

- После смерти кузена замок Мейтленд перешел ко мне.

- О, у вас есть веская причина торопиться домой. Вам знаком замок?

- Да... я там жила. Он кивнул:

- Вы почувствуете себя гораздо лучше по возвращении домой.

Я заговорила о замке, гордилась им, как будто Сюзанна внутри меня побуждала к этому, аплодируя. Я подумала: так поступила бы настоящая Сюзанна. Я ею становлюсь.

Но это еще легкий этап.

В апреле мы вошли в порт Саутхэмптон. На поезде я поехала в Мейтленд. Я словно повторяла то давнее путешествие, когда мы с Анабель крепко держались за руки и я загадала три желания. Помню, какое спокойствие исходило от нее. Теперь я его лишена. Наоборот, с каждой минутой я волнуюсь все больше.

Остановка Мейтленд. Как знакомо это место. На станции ко мне подошел человек в фуражке.

- Мисс Сюзанна, добро пожаловать домой. Вас ждут. Приятно вас видеть... Ужасная трагедия, правда, мистер Эсмонд так внезапно скончался.

- Да, ужасно, ужасно.

- Я видел его незадолго до смерти. Он сошел с поезда и кротко улыбнулся. "Я вернулся, Джо, - говорит. - Не могу долго жить вдали от замка". В отличие от вас, мисс Сюзанна.

- Правда, Джо.

- А вы немного изменились.

У меня сердце замерло от страха.

- Надеюсь, не в худшую сторону.

- Нет, нет... Миссис Томкин обрадуется, узнав о вашем приезде. Она только вчера мне говорила: "Пора уже вернуться мисс Сюзанне, Джо. Она внесет оживление в замок".

- Передай ей от меня привет, Джо.

- Непременно. За вами пришлют из замка?

- Я не знала о времени прибытия парохода.

- Пошлю пролетку отвезти вас, согласны?

Я поблагодарила его.

Я тряслась в пролетке и говорила себе, что наступает первая серьезная проверка. Придется быть настороже все время. Нельзя упускать ни малейшей детали. Даже эта встреча сообщила мне имя смотрителя станции, его жены и тот факт, что Эсмонд был кротким человеком.

Я испытывала страх и одновременно радостное возбуждение.

Внезапно передо мной возник замок во всем своем величии. Меня обуревали разные чувства при виде серых стен, бойниц, смотровых башен, украшенных ворот и узких прорезей окон. Меня захлестнула волна любви к замку. Теперь он мой.

Пролетка въехала в ворота. Двое конюхов подбежали помочь мне сойти. Известны ли они мне? Старший приветствовал меня.

- Да, я вернулась.

- Приятно вас видеть. - Спасибо.

- Вас давно не было, у нас много перемен. Это Томас, наш новый помощник конюха. Он работает у нас месяц.

- Здравствуй, Томас. Он поднес руку к виску и пробормотал что-то в ответ.

- Мисс Сюзанна, я прикажу отнести багаж в вашу комнату. А вы, наверное, пройдете к миссис Мейтленд. Она с нетерпением ждет вас.

- Да, да, - кивнула я.

Я вошла в замок. Узнала холл, взглянула на великолепный деревянный потолок, на каменные стены, на них красовались гобелены, сабли и пики. Я знала, что высоко в стене есть "глазок", его не видно снизу. Он расположен под потайной нишей, в него леди смотрели на торжества, проводимые в главном холле, если по молодости лет им не разрешалось принимать участие в веселье.

У меня возникло ужасное чувство, что меня рассматривают, и неожиданно я запаниковала от страха. Слишком легко я пошла на эту авантюру, не подумав, куда она меня заведет. Я, самозванка, обманываю всех. Хочу завладеть этим величественным местом, на которое у меня нет законных прав.

Бесполезно успокаивать свою совесть, говоря, что у меня есть моральное право. Ведь я явилась завладеть замком, словно оказалась под воздействием чар. Теперь мне чудилось, что сотни глаз следят за мной, насмехаются, как мне удастся завладеть замком.

Самый первый момент - и я в западне. Стою и не знаю, куда идти. Сюзанна сразу бы направилась к себе или в комнату Эмералд. Она-то знала расположение комнат.

В конце холла лестница. Мне известно, что она ведет в картинную галерею, о ней много раз рассказывали Анабель и Сюзанна. Я стала подниматься и почувствовала облегчение, увидев женщину на лестничном пролете.

Она среднего возраста, с каштановыми волосами, туго зачесанными в пучок, внимательными светло-карими глазами.

- Мисс Сюзанна. Ну, ну, давно пора.

- Здравствуйте, - осторожно поздоровалась я.

- Дайте мне взглянуть на вас. Вы изменились. Чужие страны хорошо на вас повлияли. Однако вы похудели, скоро одни кости останутся. Все из-за переживаний, я думаю.

- Видимо, так.

Кто она такая? Какая-то служанка, но на особом положении. Меня ужаснула догадка, вдруг это одна из няней, которые воспитывали Сюзанну с самого рождения? Если так, она быстро догадается, что я самозванка.

- Мы пережили шок... мистер Эсмонд... так внезапно. Вы идете к миссис Мейтленд или к себе? - Сначала увижу ее.

- Я пойду с вами и предупрежу ее, что вы приехали.

Я с радостью кивнула. - Как ее зрение?

- Намного хуже. На обоих глазах катаракта. Она немного видит... но с каждым днем все хуже.

- Мне жаль.

Она удивленно дернула головой в, мою сторону:

- Ну, вы знаете, она никогда не относилась с легкостью к своим болезням, а теперь после смерти мистера Эсмонда...

Она стала подниматься по ступеням, и я зашагала рядом.

- Я ее предупрежу, прежде чем вы войдете.. Мы миновали галерею. Тут все мои предки, позже детально изучу все портреты.

На последней ступеньке женщина остановилась. Она посмотрела на меня, и у меня чуть сердце не выскочило из груди от страха.

- Вы видели своего отца? Я утвердительно кивнула.

- А мисс... Анабель? - Ее голос слегка дрогнул, и тогда я поняла, ведь ее лицо мне немного знакомо. Она приносила еду на наш пикник. Это та, которая всегда говорит, что думает, никогда не лжет и редко высказывает приятные вещи о ком-либо. Я напрягала память, как же ее зовут? Джанет, конечно. Но я не попадусь на удочку, пока не удостоверюсь, что она действительно Джанет.

- Да, я видела их обоих.

- Как они?

- Они были счастливы вместе. Мой отец занимался полезной работой на острове, - яростно заговорила я.

- До нас только дошли слухи о взрыве или что-то там такое.

- Произошло извержение вулкана.

- Что бы там ни было, они оба мертвы. Мисс Анабель отличалась своенравием, но у нее был добрый характер...

- Ты права.

Она снова бросила взгляд в мою сторону, потом пожала плечами.

- Ей не следовало так поступать. - Она остановилась у двери и постучала.

- Войдите, - раздался голос.

Джанет повернулась ко мне и прижала палец к губам.

- Это ты, Джанет?

- Да, миссис Мейтленд.

Я оказалась права. Это Джанет. Я делаю успехи.

- Миссис Мейтленд, Сюзанна приехала.

Я вошла в комнату. Вот Эмералд, жена Дэвида, которого на дуэли убил мой отец. Она сидела в кресле, спиной к свету. Она высокая и худая, лицо бледное, волосы начали серебриться.

- Сюзанна... - начала она.

- О, тетя Эмералд, я рада вас видеть.

- Думала, ты не вернешься, - ее голос звучал раздраженно.

- Мне надо было уладить массу дел. - Я поцеловала ее пергаментную щеку.

- Как ужасно... бедный Эсмонд, - запричитала она.

- Я знаю, - пробормотала я.

- Эта жуткая внезапная болезнь. Он прекрасно себя чувствовал за неделю до смерти. Вдруг заболел и через неделю его не стало.

- Что с ним случилось?

- Какая-то лихорадка... сопровождающаяся желудочным расстройством. Если б Элизабет была жива! Она всегда меня успокаивала. Малком практичный человек, все устроил... Моя дорогая Сюзанна, мы должны вместе оплакивать Эсмонда. Я знаю, вы собирались пожениться, но он мой единственный сын. Все, что у меня было. Теперь никого не осталось.

- Мы будем поддерживать друг друга, - успокаивала я.

Она всхлипнула.

- Неуместно, правда?

Я не знала, что ответить, и погладила ее по ладони.

- Будем продолжать жить. Надеюсь, ты не выгонишь меня из замка.

- Тетя Эмералд! Как вы можете!

- Ну, у меня больше нет таких прав, как при жизни Эсмонда. Ну ничего. Чему быть - тому быть. Как это огорчительно.

- Я не собираюсь никого тревожить, - заверила я. - Хочу, чтобы все шло по-прежнему.

- Твое путешествие пошло тебе на пользу, Сюзанна.

- Хотите сказать, я изменилась?

- Не уверена. Просто мы давно не виделись. Ты кажешься другой. Наверняка длительные путешествия меняют людей.

- Каким образом, тетя Эмералд? - озабоченно поинтересовалась я.

- Просто кажется... ты раньше всегда была черствая, Сюзанна.

- Расскажите мне о своих глазах, тетя Эмералд.

- Они постепенно видят все хуже.

- Неужели ничего нельзя сделать?

- Нет, у многих катаракта. Придется терпеть.

- Мне очень жаль.

- Вот это я и хотела сказать. Ты стала сердечнее, мягче. Говоришь, как будто тебе не безразлично. Я никогда не думала, что ты вспоминаешь о моих глазах.

Я отвернулась. Она считала мой вопрос о ее глазах проявлением вежливости. Я искренне жалела ее, но все же не могла не испытывать облегчения в данной ситуации.

- Хочешь чаю? - предложила она. - Или сначала пойдешь к себе?

Но мне еще надо найти свою комнату. Если подожду, пока принесут багаж, то узнаю ее по чемоданам.

- Интересно, принесли уже мой багаж?

- Позвони в звонок. Я прикажу принести нам чай, и нам сообщат, когда доставят твои вещи.

Вернулась Джанет.

- Попроси подать нам чаю, Джанет, - сказала Эмералд.

Джанет кивнула и вышла.

- Джанет не меняется, - рискнула я.

- Джанет... о, она слишком прямолинейна, если хочешь знать мое мнение. Считает себя привилегированной. Я удивилась, когда она осталась у нас после побега твоего отца. Ты помнишь, она пришла с Анабель. Ты видела Анабель?

- Да.

- На том смехотворном острове! Порой мне кажется, в Мейтлендах есть гены безумия.

- Весьма возможно, - засмеялась я.

- Тот кошмар. Два родных брата... Я никогда не смогу забыть. Я рада, что Эсмонд был тогда мал и не мог узнать причины. А потом Джоэл уезжает на тот остров и живет как набоб. Твой отец всегда любил рисоваться. Да и Дэвид не меньше. Я породнилась со странным семейством.

- Тетя Эмералд, все это было так давно.

- Ты мне должна все рассказать... о них... обо всем.

- Когда-нибудь обязательно расскажу, - пообещала я.

Подали чай.

- Сюзанна, разливай. Я не очень хорошо вижу, боюсь пролить на блюдце.

Я налила чашку и подала ей. На тарелке хлеб, масло, печенье.

- Эсмонд места себе не находил после твоего отъезда, - продолжала она. - Неужели ты не могла приехать пораньше?

- Я проделала такой долгий путь, а добравшись до места, мне захотелось там погостить.

- Надо же! Нашла, где скрывается отец! А потом отправилась в Сидней, и именно в это время весь остров погибает. Финал, достойный мелодрамы.

- Это было ужасно, - вырвалось у меня.

- Но тебя это не коснулось, Сюзанна.

- Иногда мне хочется... - осеклась я.

Она ждет. Мне надо быть осторожней со словами. Нельзя проявлять свои искренние чувства. Видимо, Сюзанна с безразличием относилась ко всему, что ее не касалось непосредственно.

- Иногда мне хочется, чтобы они все поехали бы со мной тогда в Сидней, - неубедительно закончила я фразу. - Расскажи мне лучше об Эсмонде.

После некоторого молчания она сообщила:

- У него повторилась та неизвестная болезнь, приступ которой случился перед твоим отъездом. Помнишь?

Я кивнула.

- Тогда он тяжело заболел, как тебе известно, мы думали это конец... но он поправился. Мы надеялись, во второй раз он тоже выздоровеет. Это был удар. Малком следит за хозяйством. Он на дружеской ноге с Джефом Карлтоном.

- Да?

- Да. Джеф считал, что замок перейдет к Малкому после кончины Эсмонда. Это было бы логично. Но твой дед всегда с предубеждением относился к Малкому... из-за его деда. Два брата ненавидели друг друга. Не знаю вторую семью, где было бы столько вражды.

Мне неловко. Я должна знать, о ком идет речь. Я иду по тонкому льду и неизбежно доберусь до места, где лед слишком тонок - вот тогда случится трагедия.

- Джеф захочет увидеть тебя как можно скорее. Он несколько тревожится о делах, но это естественно.

- Конечно. - Я напрягала память, пытаясь вспомнить, говорил ли мне кто-нибудь о нем. Кем он может быть?

- Он надеется, все пойдет по-прежнему. Думаю, ты не захочешь что-то менять. Я всегда полагала, что милый Эсмонд слишком легко относится к делам.

Я кивнула. Я начала понимать, что Эсмонд был мягкий, спокойный, ленивый.

- Считаю, он дал Джефу слишком большую свободу, и тот хочет, чтобы все было как раньше.

- Конечно.

- К делам поместья всегда относились внимательно, но после смерти Дэвида Джеф взял ответственность на себя. Теперь ему понравилось хозяйничать. Эсмонд был молод.

- И ленив.

Она пожала плечами. Я выпила чай, но есть не могла. Я нахожусь в слишком большом напряжении. Эмералд продолжала беседу, а я пыталась уловить смысл и вставлять разумные реплики. Когда в дверь постучали и Джанет сообщила, что багаж доставлен, я сразу встала. Мне требовалось время, чтобы обдумать полученные сведения.

Я сказала, что пойду к себе.

- Увидимся за ужином, - сказала Эмералд.

Наступил момент, когда я должна найти свою комнату. Догадалась, что она на следующем этаже. Оглянулась, важно, чтобы меня никто не видел. Поспешила вверх по лестнице. В дальнем конце коридора замаячила фигура Джанет.

- Идете к себе, мисс Сюзанна?

- Да.

- Ваши вещи принесли. Я сходила, проверила, чтобы был порядок.

- Спасибо. - Уходи, хотелось мне прикрикнуть. Почему ты тут слоняешься? Как будто она чувствует, что я нахожусь в затруднительном положении и хочет уличить меня.

Я прошла мимо нее и остановилась у окна, как будто залюбовалась красивым видом: внизу зеленые газоны, а вдали лес.

Подумала, что она уже ушла, и пошла к первой двери. Только дотронулась до ручки, как раздалось:

- Нет, нет. Я бы не пошла туда на вашем месте, мисс Сюзанна. - Она подошла ко мне и взяла за руку. - Вам будет больно. Там осталось все так, как было при нем. Его мать не разрешает ничего трогать. Думаю, она иногда приходит сюда посидеть. Ей нелегко подниматься по ступеням. Она сидит и горюет, что он умер.

Комната Эсмонда! Как удачно, она подумала, что я пойду туда горевать.

Мне хотелось избавиться от Джанет.

- Мне надо войти, - сказала я с чувством.

Она вздохнула и вошла со мной. В комнате чисто. У стены кровать, полки с книгами, в углу бюро, кресло, на окнах шторы медного цвета с рисунком из хризантем.

- Он умер в этой кровати. Его мать не разрешает ничего менять. Но вы здесь не оставайтесь долго. Здесь мрачная атмосфера.

- Я хочу побыть здесь немного одна, Джанет.

- Отлично. Делайте, что хотите. - Она вышла и закрыла за собой дверь.

Я села на стул и задумалась, но не об Эсмонде, а как же мне найти мою комнату, чтобы Джанет не заметила.

Через некоторое время я приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Никого. Я осторожно пошла По коридору и заглядывала во все комнаты. В комнате в конце коридора стояли мои чемоданы. После нервного напряжения я бросилась в кровать.

А прошло всего несколько часов.

***

Когда я распаковывала вещи, в дверь постучали.

- Войдите. - Мое сердце забилось, как при серьезном испытании.

Вошла Джанет.

- Вам помочь?

- Нет, спасибо, я управлюсь сама.

- Они ничего не забыли?

- Нет.

- Грейс, новая горничная... она вас боится.

- Почему?

- Она наслышана о ваших выходках. А теперь и вовсе вы здесь хозяйка.

Я неестественно засмеялась.

- Вы все раскладываете по ящикам? Все аккуратно сложено? Это на вас не похоже, мисс Сюзанна. Я никого не встречала более неаккуратного, чем вы. Вы всегда разбрасывали вещи по полу. А теперь вы вдруг превратились в аккуратистку. На вас так повлияло путешествие?

- Можно так сказать. Постоянно приходилось распаковываться и упаковываться, поневоле решишь, что лучше держать вещи в порядке.

- Хочу вам кое-что сказать, - она понизила голос. - Про Анабель.

- Да? - занервничала я.

- Вы ее видели на острове, как она там?

- Она выглядела счастливой и довольной жизнью.

Джанет покачала головой.

- Для меня был такой удар, когда она сбежала. Я считала ее своей дочерью. Она не должна была уехать вот так.

- Она не могла взять тебя с собой.

- Почему? Я пришла с ней сюда из дома викария. Мое место рядом с ней, а не здесь.

- Ну, ты осталась здесь.

- Я ее любила. Она была такая лисичка, вытворяла всякие штучки. Никогда не знаешь, чего от нее ждать. Но у нее был добрый характер.

Я не могла говорить, чтобы не выдать своих чувств.

- Она была счастлива с мистером Джоэлом? Я не забуду ту ночь. Все бегали взад и вперед, шептались, а потом нашли его труп. Его несли на носилках. Все казалось нереальным, но в жизни всякое бывает. Моя бедная мисс Анабель!

Ее слова преследовали какую-то цель. Она с подозрительностью относится ко мне. Проверяет.

- У нее была дочка. Я ее видела один раз. Хорошенькая. Интересно, что с ней стало.

- Она осталась там, с ними.

- Боже! Я должна была догадаться. Мисс Анабель не уехала бы без нее.

- Нет.

- И вы видели ее на острове, мисс Сюзанна?

- Да, я видела Сьювелин.

- Правильно. Однажды они устроили пикник. Я тоже была. Она такая удивительная малышка. Сразу видно, Мейтленд. Что с ней стало?

Джанет не отводила от меня глаз. Я быстро проговорила:

- Она была на острове с ними... при извержении.

- Бедняжка! Она напомнила мне вас, когда я ее увидела. Примерно одного возраста с вами, фигурка такая же и характер. Не ошибешься из какой она конюшни. Случилась жуткая трагедия... Хорошо, что вас там не было, когда все произошло. А зачем вы поехали в Сидней именно тогда?

- Ты обо всех все знаешь, Джанет.

- Новости дошли до миссис Мейтленд от адвокатов. Мистер Джоэл стал бы наследником после смерти Эсмонда, если бы его отец не лишил наследства. Старый мистер Эгмонт был в добром здравии, когда после одного выстрела он сразу потерял двух своих сыновей. Он лишил мистера Джоэла всех прав. Кто бы мог подумать, что его ждет такой конец. Хорошо, что малышка жила с Анабель. Я видела их всех вместе только раз, но это было приятное зрелище... Бедная мисс Анабель. Она заслуживала лучшую долю.

- Да, ты права. - Она удивленно подняла брови и я продолжила:

- Теперь для них все кончено.

- Столько смертей, ужас. Тот вулкан... Это кара Божья. Бедный мистер Эсмонд! Интересно, как долго сохранят его комнату? Его мать не велит ничего трогать. Вы тоже оставите все как есть? Бумаги в его столе, книги, разные вещи... все осталось, как при его жизни.

- Я еще подумаю, Джанет.

Она скорбно посмотрела в мою сторону и вышла. Я села на кровать и уставилась в пространство.

Неужели она что-то подозревает?

***

Вечер прошел хорошо. Я не испытывала трудностей в обществе Эмералд. Она почти слепая и не в состоянии заметить разницы между Сюзанной и мной. Кроме этого, она целиком поглощена собой, что тоже мне на руку. Любые перемены во мне она объясняет влиянием путешествия или вообще не обращает на них внимания.

Со слугами иначе. Некоторые знают Сюзанну с детства, но они восприняли меня как Сюзанну, хотя заметили, как я изменилась.

Мне надо опасаться лишь Джанет. Ей многое известно. Она знает о Сьювелин, может сложить два и два, и что тогда?

В самый первый вечер я поняла, как легко могу упасть в бездну. Кто бы мог поверить, что меня выдаст такая простая вещь, как пудинг.

На десерт подали имбирный пудинг. После главного блюда я съела сыр и печенье и отказалась от пудинга. Дворецкий, видимо, доложил поварам, потому что на лестнице меня поджидала краснощекая запыхавшаяся женщина, загородившая мне дорогу.

- Что-то не так?

- Да, мисс Сюзанна, не так.

- Что же?

- Хочу спросить вас, мисс, неужели я больше не достойна готовить для этой семьи?

Такое многословное заявление, представленное воинственным образом, доказывало, что что-то вызвало гнев этой женщины.

Почему со мной так разговаривают? Потом я вспомнила, что я Сюзанна, хозяйка огромного поместья.

- Что вы, еда отличная.

- Чем провинился мой имбирный пудинг, если его отослали на кухню нетронутым?

- Ничем, я уверена.

- Но вы-то отвернули от него нос! Я его готовила специально для вас, ведь мне известно, что это ваше любимое блюдо. Я тружусь, готовлю его в первый же день вашего приезда. Так всегда было. И от него никогда не оставалось ни кусочка. А сегодня даже не попробовали!

- О... - Я не знала ее имени. - Мне жаль, что так получилось. Дело в том, что я устала и совсем не голодна.

Она проигнорировала мои слова и продолжала:

- Вернули на кухню нетронутым! Ну, тогда я говорю себе. Да миссис Бейтс, твоя готовка не годится для тех, кто путешествует вокруг света. Могу вам сообщить, мисс, совсем недалеко отсюда есть дома, в которых будут рады получать мои имбирные пудинги.

- Я просто устала, миссис Бейтс.

- Устали? Да вы никогда не устаете. А если это из-за вашего заморского путешествия, то лучше оставайтесь дома...

- Сделайте для меня имбирный пудинг завтра, пожалуйста, - умоляла я.

Она немного пофыркала носом, но начала таять.

- Приготовлю, если мне прикажут.

- Вот завтра я им буду наслаждаться. А сегодня от усталости я не смогла бы оценить его по достоинству.

- Дворецкий сказал, вы ели сыр, - обвинила она меня. - Променять мой пудинг на сыр! Да я помню, как вы стояли на стуле и совали пальцы в миску с тестом, когда думали, что я не вижу, и облизывались. - Она заулыбалась. "Это имбирь, миссис Бейтс, меня дьявол попутал", - вы всегда так говорили. Самое любимое ваше лакомство, имбирный пудинг, а теперь...

- Что вы, миссис Бейтс, я его по-прежнему люблю. Пожалуйста, приготовьте его завтра.

Она защебетала:

- Я стою и понять ничего не могу. Вернули пудинг целехонький. У любой поварихи сердце кровью обольется.

Я ее успокоила, она приняла мои извинения. Сколько шума из-за простого пудинга! Мне следует быть осторожнее.

Без сил я добралась до своей комнаты. Я многое узнала, а самое главное - как легко я могу сама себя выдать.

***

Спала я крепко. Объясняю это усталостью физической и моральной. Проснувшись, я испытала двойственное чувство - со мной так происходит теперь постоянно - страх и радостное возбуждение. Я понимала, меня могут разоблачить в любой момент. Хорошо, если я продержусь несколько недель.

Спустилась к завтраку. Я поняла, что здесь завтракают в любое время с 8 до 10, берут еду с комода. Вошла в ту комнату, где мы ужинали вчера вечером. Правильно, стол сервирован к завтраку, и еда в серебряных тарелках стоит на комоде. Я рада побыть одна. Несмотря на постоянную тревогу, я, оказывается, проголодалась. В дверь заглянула Джанет.

- О, вы рано встали. На вас не похоже. Что случилось? Изменили все свои привычки во время заграничной поездки? Мисс Соня превратилась в мисс Утреннюю пташку? Опять я допустила ошибку. - Думаю, Джеф Карлтон не появится раньше 10. Он не ожидает, что вы так рано готовы объехать с ним владения. Он говорит, что рад вашему возвращению. Говорит, слишком большая ответственность действовать по собственному усмотрению без вашего согласия. Но, напоминаю вам, мистер Эсмонд давал ему волю в хозяйственных делах. Он говорит, от вас этого он не ждет. Я внимательно слушала. Значит, утром мне надо ехать с Джефом Карлтоном, управляющим. Надо поблагодарить Джанет за важную информацию. Я так рада узнать от нее как можно больше, но надо быть начеку.

- Я буду готова к его приходу. В 10?

- Ну, в это время вы с мистером Эсмондом всегда отправлялись к Карлтону, не так ли?

- Конечно.

- Он распорядился, чтобы Джим запряг для вас Блекфриара. Он уверен, вы захотите все сами увидеть.

- Да, - повторила я.

- Уверена, Блекфриар не забыл вас. Говорят, лошади никогда не забывают хозяев. Он вас всегда любил.

В ее словах послышалось предупреждение. На секунду я испытала приступ малодушия. Вдруг лошадь не примет меня? Из слов Джанет ясно: она признавала только Сюзанну и не жаловала других.

- Ну, не буду мешать, заканчивайте завтрак. - Джанет удалилась.

Я переоделась в костюм для верховой езды. Я помолилась за душу своего отца, ведь он привез на остров двух лошадей. Мысленно поблагодарила Халмеров, ведь они заставляли меня ездить верхом каждый день. Они все великолепные всадники, я пыталась не отставать от них и тем самым совершенствовала свои навыки, мчась с ними галопом по лесам и полям.

В 10 часов явился Джеф Карлтон.

- Здравствуйте, мисс Сюзанна, - он тряс мою руку, - рад вас снова видеть. Мы надеялись, вы вернетесь раньше. Такая ужасная трагедия.

- Да, ужасная, - эхом отозвалась я.

- Смерть такая неожиданная. На одной неделе я ездил с ним по владениям, на другой неделе он умер.

Я кивнула.

- Простите, что говорю об этом, но мы должны продолжать оттуда, где остановились. Мисс Сюзанна, есть ли у вас какие-нибудь идеи относительно поместий?

- Сначала я хочу все осмотреть. - Я не знала, как к нему обращаться: Джеф или мистер Карлтон, поэтому вообще никак не назвала его.

- Думаю, вы хотите взять дела в свои руки, - усмехнулся он.

- Думаю, да.

Мы вошли в конюшню. Конюх поклонился нам. - Доброе утро, мисс Сюзанна. Я приготовил для вас Блекфриара.

Я поблагодарила его. Как неприятно, что я не знаю имен всех этих людей. Я узнала коня. Он черный с несколькими белыми пятнами вокруг шеи. Кличка ему подходит. - Вот кто рад вашему приезду, мисс Сюзанна. Он всегда любил только вас. Блекфриар тосковал, когда вы уехали. Но, конечно, он привык к разлуке, когда вы ездили во Францию.

- Правильно, - подтвердила я.

Хорошо, что я не боюсь лошадей. Я подошла и осторожно погладила коня. Он навострил уши, занервничал.

- Блекфриар, Сюзанна приехала, - прошептала я ему на ухо. Момент напряженный, я не уверена, принял ли меня конь. - Ты же не забыл меня, правда? - мой голос звучал успокаивающе. Из кармана я достала кусок сахара. Сюзанна всегда угощала сахаром наших лошадей. С ними она была по-настоящему искренней и нежной.

- Уж это он помнит, - заулыбался конюх.

Я вскочила в седло и похлопала коня по загривку.

- Хороший Блекфриар.

Не знаю, понял ли конь, что я не Сюзанна, но я ему понравилась, и я с триумфом выехала из конюшни.

- Откуда начнем? - поинтересовался Джеф Карлтон.

- На ваш выбор.

- Стоит заехать в Крингл.

- Хорошо, - согласилась я. Я намеренно пропустила его вперед. Дорога шла через лес, и мы скакали бок о бок.

- Вы заметите некоторые перемены. Давненько вас здесь не было.

- Очень давно.

- Возможно, вы захотите что-то изменить.

- Сначала надо посмотреть.

- Мне известно, у вас всегда было особое мнение относительно ведения хозяйства.

Я кивнула и задумалась, какие идеи могли роиться в голове Сюзанны?

- Конечно, мы не подозревали...

- Естественно, но так случается в жизни.

- Мистер Малком проявляет живой интерес. Он был здесь месяц назад. После смерти мистера Эсмонда, он, видимо, считал, что вы не захотите утруждать себя хозяйственными делами. Но я подумал, не знает он мисс Сюзанны.

Я засмеялась.

- Конечно, в таком огромном поместье естественно ожидать, что дела будет вести мужчина.

- Вы думаете, Малком разделяет ваше мнение?

- Безусловно. Он даже рассчитывал стать наследником после мистера Эсмонда, хотя нам всем известно о той давней ссоре вашего деда с дедом Малкома.

Я кивнула.

- Да.

- В этом есть резон. Он мог претендовать на наследство, ведь в некоторых семьях женщины не являются наследниками, но у Мейтлендов по-другому.

- Да, у Мейтлендов по-другому.

По крайней мере, мне теперь ясно, что Малком - внук младшего брата Эгмонта, он явно имеет право претендовать на замок. Вот кого я обманным путем лишила законного наследства,

В сердце застучала тревога. Но день такой чудесный. На полях красуются ромашки и колокольчики, птицы обезумели от радости, потому что ярко светит солнце, и весна скоро превратится в лето. Нельзя не радоваться жизни. Фермы принесут хорошую прибыль, - продолжал Карлтон, - все, кроме Крингл. Может, вы подскажете, что с ними делать.

- Семья Крингл, - повторила я, словно обдумывая.

- Они тяжело переносят трагедию.

- О... да.

О какой трагедии он говорит? Нужно соблюдать осторожность.

- Старик сильно сдал. Джекоб больше всех переживает. Это понятно, ведь Сол был его братом. они, кажется, близнецы. Джекоб всегда полагался на Сола. Такой для него удар.

- Наверняка.

- В результате пострадала ферма. Я предложил отобрать у них ферму. Они не лучшим образом используют землю. Но Эсмонд был против. Он был добрый. И все знали, что могут пожаловаться ему. Я знаю, вы иногда сердились на него за его мягкость.

- Бывало, - пробормотала я.

- Поэтому они ждут перемен. Гренни Белд просит починить крышу. Надо сделать, если польет дождь, ее затопит. Она собиралась обратиться к Эсмонду, но он в тот самый день слег. Поэтому до сих пор ничего не сделано. Вы хотите взглянуть на крышу?

- Нет. Просто почините ее.

- Хорошо. А теперь вернемся к вопросу о семье Крингл...

Я осмотрелась. Передо мной поле пшеницы, вдалеке пасутся на лугу овцы. В долине дом.

- Они совсем не заботятся о вашей собственности. Сол всем занимался. Он был одним из наших лучших работников. Какая жалость. Никто так и не докопался до причины.

- Нет, - отозвалась я.

- Теперь дело в прошлом. Уж больше года прошло... Пора забыть. Люди иногда кончают жизнь самоубийством... У каждого свои причины, а я всегда повторяю, каждый живет по-своему, и нельзя осуждать других. Хотите заглянуть к семье Крингл?

Я заколебалась, потом решила:

- Хорошо.

Мы изменили направление, и теперь наш путь лежал между полями ржи и пшеницы к дому в долине.

Мы соскочили с коней, и Джеф привязал их к столбу у ворот. По двору ходили куры. Карлтон толкнул дверь.

- Есть кто дома? - спросил он.

- Это ты? Можешь войти, - отозвался грубый голос.

Мы вошли в кухню с каменным полом. Там было жарко, готовилась еда. За столом женщина раскатывала тесто. У печи сидел старик.

- Привет, Мозес, миссис Крингл. Вас пришла навестить мисс Сюзанна.

Женщина нехотя сделала реверанс. Старик что-то буркнул.

- Как поживаете? - спросила я.

- Как всегда, - ответил Мозес. - Это дом скорби.

- Я знаю, и мне очень жаль. Как дела на ферме?

- Джекоб горбится там с утра до ночи, - проворчал старик.

- И дети помогают, - вставила женщина.

- Все же дела не так хороши, как хотелось бы, - заметил Джеф.

- Нам не хватает Сола, - с горечью пробурчал старик.

- Я знаю, - посочувствовала я.

- Дети скоро вырастут, - успокоил их Джеф. - Думаю, то поле за оврагом надо не засеивать годик или два. Пусть земля отдохнет. С него уже несколько лет плохой урожай.

- Сол бы все наладил, - вставил Мозес.

- Если б Сол был жив, он не смог бы повлиять на урожай. Пусть земля побудет под паром хотя бы год, - размышлял Джеф.

- Я скажу Джекобу, -. откликнулась женщина.

- Пожалуйста, миссис Крингл, а если ему надо о чем-то посоветоваться со мной, пусть заходит в любое время. Ну, нам пора.

Мы вышли.

- Вряд ли это можно назвать радушным приемом, - усмехнулась я.

- Неужели вы ожидали встретить радушие в семье Крингл? Они вне себя от трагедии с Солом Ужасно, когда человек кончает жизнь по своей воле Они считают, что позором покрыта вся семья. Его похоронили на перекрестке дорог. Священник не позволил похоронить его на кладбище, а это немало значит для таких людей, как они.

- Видимо, так.

Мне хотелось поскорее уехать от этого дома. Мы выехали на дорогу и миновали деревянный сарай, как что-то просвистело над моей головой, едва не задев.

- Что это? - испугалась я.

Джеф спрыгнул с коня и поднял с дороги камень.

- Дети, наверное, играют.

- Опасная игра. Если б он попал в меня или в вас, мы могли бы серьезно пострадать.

- Кто бросил камень? - крикнул он. Тишина.

Джеф посмотрел на меня, Пожал плечами и выбросил камень. Потом побежал к деревьям.

- Кто там?

Послышались удаляющиеся шаги. Джеф вернулся.

- Никого нет поблизости. Продолжим наш путь? Я кивнула.

Мы объехали несколько ферм, и я увидела обитателей коттеджей. Я не совершила никаких серьезных промахов, но меня потряс брошенный в меня камень. Я была уверена, его бросил кто-то из семьи Крингл.

***

Вернувшись в замок, я застала в холле Джанет. Никак не могу избавиться от мысли, что она следит за мной. Она рада видеть меня, в этом нет никаких сомнений.

- Ну, вы хорошо провели утро, мисс, сразу видно, - заметила она.

- Да, спасибо, Джанет.

- Я хочу вам сказать о комнате мистера Эсмонда. Конечно, вам решать, что с нею делать, но я подумала, вы захотите просмотреть его бумаги. Это нужно сделать, а миссис Эмералд не может да и зрение у нее плохое. Я тут подумала, если вы захотите...

- Спасибо, непременно.

Меня охватило возбуждение, ведь я могу что-нибудь узнать из тех бумаг Эсмонда. Да, замечательная мысль. Смогу получить необходимые сведения для моей роли.

Я быстро вымыла руки и пошла обедать к Эмералд. С ней мне легче всего, ее общество не тяготит меня. Мне на руку ее слепота - бездушное замечание, сознаюсь, но кроме этого, она часто погружена в собственные мысли.

Она спросила, как я провела утро, и я рассказала, что объезжала поместье с Джефом Карлтоном.

- Сразу занялась делом, - одобрила она. - Да, ты всегда требовала, чтобы Эсмонд больше интересовался хозяйством. А я всегда говорила, что ты любишь замок больше Эсмонда.

- Что вы, тетя Эмералд, - запротестовала я. - Как вы можете говорить такое? Но замок я, безусловно, люблю.

- Я это прекрасно знаю... Значит, ездила с Джефом. Какая ты счастливая, что можешь ездить верхом. Если б я могла...

Мы перешли на ее любимую тему, и я могла чувствовать себя в безопасности до конца обеда.

Я решила как можно скорее осуществить предложение Джанет, и когда Эмералд ушла к себе отдохнуть, я поднялась в комнату Эсмонда.

Закрыла за собой дверь и осмотрелась. Комната ничем не примечательна, если только можно хотя бы одну комнату в замке считать таковой. Овальное окно и каменный подоконник уже отличали ее, но мебель заурядная: диван, два кресла, два стула, маленький письменный стол, на нем керосиновая лампа и в углу бюро. Эта комната ничего не говорила о своем хозяине.

Я подошла к бюро. Там лежат бумаги, про которые говорила Джанет.

Открыв ящик, я увидела несколько записных книжек. Открыла одну. Имена аккуратно записаны по алфавиту, перевернув страницу, я поняла, здесь содержатся сведения о людях, живущих в поместье.

Очень полезная книжка. Прочитаю ее внимательно и узнаю имена людей.

Мне хотелось крикнуть от радости: "Спасибо, Джанет".

"Эмма Велл - прочитала я на первой странице. - Около семидесяти лет, проживает в коттедже около пятидесяти лет. Дети женаты, разъехались. Живет одна на то, что может заработать шитьем".

Теперь я знаю, это ей надо починить крышу в доме.

"Том Кембер, восемьдесят лет. Пришел в Мейтленд, когда ему было двенадцать. Будет жить здесь до смерти. Потом можно передать его коттедж Тому Гелдеру, если он женится на Джесси Гил, служанке".

Замечательно! Я могу заочно узнать людей, прежде чем встречусь с ними. Великолепная подсказка для моей роли.

Я решила взять эту записную книжку с собой и тщательно ее изучить. Меня тешила мысль, что при встрече с Томом Гелдером, я скажу со знанием дела. "Можете рассчитывать на коттедж, когда он освободится".

Эти люди стали для меня реальными, мне хочется сделать их счастливыми. Как я рада быть хозяйкой замка! Это облегчит мою совесть, я подумаю, что можно для них сделать. Чувство вины отступило.

Я была поглощена чтением, когда дверь открылась. Я резко обернулась и почувствовала, как мое лицо залила краска.

Вошла Джанет.

- Мне послышалось, кто-то здесь есть, Значит, читаете бумаги, как я вам и говорила. - Она внимательно смотрит на меня, и я уверена, она что-то заподозрила.

- Решила воспользоваться твоей идеей. Здесь все аккуратно записано.

- Да, кое-что надо просмотреть. Хорошо, что вы этим занялись. Мы не хотим расстраивать миссис Эмералд.

- Здесь сведения о поместье.

- Да, есть еще в бюро.

- Бюро закрыто на ключ.

- Где-то лежит ключ. Где он его держал?

Она смотрела на меня то ли с насмешкой, то ли с огорчением. Не разберешь эту Джанет. Она щелкнула пальцами:

- Кажется, он держал ключ в этой вазе. Да, я нашла его, когда вытирала пыль. Я сама здесь убираю, а то знаете, как некоторые молодые служанки относятся к вещам скончавшегося человека. Они уверены, как только человек умер, он сразу превращается в духа-проказника, хотя мистер Эсмонд был самым вежливым мужчиной, никогда не сказал никому и грубого слова. А вот и ключи.

- Ты уверена, что я могу прочитать все бумаги?

- Можете?

- Я имею в виду... личные записи.

На ее лице появилась улыбка. В какой-то момент мне показалось: она все знает. Она издевается надо мной. Ее улыбка означала, что она веселится - я, которая решилась на грандиозный обман, пытаюсь еще соблюдать какие-то правила приличия!

Ее лицо снова стало бесстрастным, ее обычное выражение.

- Нужно их прочитать кому-то. Вы ведь продолжаете с того, на чем он остановился, не так ли?

- Думаю, можно так считать. Я взяла у нее ключи.

- Хорошо, мисс, тогда я пойду.

- Спасибо, Джанет.

- Потом не забудьте закрыть бюро и положите ключи на место.

- Обязательно.

Дверь за ней закрылась. Она мне очень помогает, но я всегда настороже с ней. Она всегда появляется неожиданно, и создается такое впечатление, что ей что-то известно. Но, может, такое чувство возникает из-за моей совестливости.

Я открыла бюро. В маленьких ящиках бумаги. Различные счета и отчеты об урожаях. Бумаги о ремонте замка.

Обо всем этом мне надо знать; Вдруг моя рука нащупала на дне маленькие тетради в кожаных переплетах. Я вытащила стопку, перевязанную красным шнурком. Это дневники, и лежат они в хронологическом порядке. Начала с нижней тетради, записи велись с прошлого года и оборвались в ноябре, после смерти Эсмонда.

Прочитав дневники Эсмонда, я хоть немного узнаю о его жизни. Я сидела с тетрадями на коленях. У меня такое ощущение, будто я выкапываю гроб. Хорошие качества во мне всегда протестуют, когда я поступаю вопреки своему характеру. Можно только удивляться, что хорошие черты характера еще сохранились во мне.

Но инстинкт самовыживания сильнее порядочности. Удачный сегодня выдался день. Нужно благодарить Джанет, что я так рано добралась до этой комнаты. Здесь могут содержаться ценные сведения.

Открыла первый дневник. Записи лаконичные, например, эта:

"Танталус потерял подкову. Пересел на Джолли. Ждал, пока он его подкует. Он говорил о дочери, которую выдает замуж. Опоздал на свидание с С. Она рассвирепела. Не разговаривала со мной весь день".

Следующая:

"Ездил в лес с С. Чудесный день. С. в хорошем настроении, и я тоже. Встречался с Джефом. Он хочет, чтобы я ознакомился с делами поместья. Очень интересно".

Я открыла последний дневник. В нем много записей о Сюзанне, и они написаны в другом настроении. Записи стали эмоциональными, я поняла, это из-за Сюзанны.

Выбрала запись перед отъездом Сюзанны в Австралию. Мне надо как можно больше узнать о ней.

"С. огорчает меня. Я ее совсем не понимаю. Иногда она меня очаровывает. Иногда мне кажется, что ей доставляет удовольствие мучить меня. Но это не имеет значения. Сегодня утром она была отвратительна. Постоянно противоречила. Нагрубила бедному Солу Кринглу. Он выглядел таким несчастным. Я сказал, что она оскорбляет людей, унижает их гордость, умаляет мнение человека о самом себе. Она высмеяла меня. Сказала, что я мягкотелый, мне не справиться с хозяйством. Сказала буквально следующее: "Думаю, придется выйти за тебя замуж, иначе все придет в упадок". Я не выдержал и спросил: "Ты на самом деле такого мнения обо мне ?" "Конечно", - ответила она, взяла мое лицо двумя ладонями и так поцеловала, что я едва не лишился чувств".

Далее все записи посвящались Сюзанне. Теперь понятно, она окончательно заворожила его и оставила в смятении. Они обручились. Он хотел сразу жениться на ней, но она еще не закончила школу.

Вырисовывалась целостная картина: Сюзанна эгоистка, высокомерие рождено глубокой уверенностью в ее неотразимости. Да, она способна очаровывать, пленять. Что-то было в ней такое, чему невозможно противостоять. Она могла быть жестокой, и ей легко прощали эту жестокость. Думаю, это объясняется ее физической привлекательностью.

Я положила дневник на бюро и внезапно осознала свою непростительную ошибку. Как только мне могло прийти в голову, что я смогу быть похожей на Сюзанну!

Я снова вернулась к дневнику:

"Вчера приехал Гарт. Немного погостит. Мы трое ездили верхом. Гарт не нравится С. Как жаль, он всячески старается ей угодить. Она называет его посторонним. Она нагрубила ему, намекнув, что он сын компаньонки и, следовательно, привилегированный слуга. Элизабет была бы вне себя.

Сегодня ездили верхом. Миновали дом семьи Крингл. Сол подстригал зеленую изгородь. Мы остановились. С. сказала, что забор нуждается в починке. Сол покраснел, он выглядел школьником, который не приготовил домашнее задание. Он такой высокий, выше шести футов, от этого мне его жаль еще больше. Он начал оправдываться. С. отвратительным тоном сказала: "На твоем месте я бы починила этот забор, Сол Крингл". У него выскочил из руки секатор и он сильно обрезался. С. мгновенно изменилась. Она соскочила с лошади, бросила мне поводья и побежала к Солу. Она заставила его войти в дом и сама перевязала ему руку. Я обрадовался перемене в ней. Но такова С. Не успели мы отъехать, и она сказала: "Ничего серьезного. Мелкий порез. Он просто хотел, чтобы я его пожалела". Я возразил, тогда она обратила свой гнев на меня. Опять сказала, что я нуждаюсь в ее помощи, так как слишком мягок. Уж она-то знает, как вести себя с таким людьми, как Сол.

Потом она расхохоталась. Нет, её невозможно понять".

Другая запись:

"Кажется, она преследует Сола, ко всему придирается на его ферме. Она странно себя ведет. Однажды вернулась поздно ночью. Шел дождь, и она промокла насквозь. Я вышел ее встретить, и она рассвирепела. "Послушай, Эсмонд, если собираешься шпионить за мной, я не выйду за тебя. Мне не нужен муж, который шпионит за мной". Весь следующий день С. не разговаривала со мной. Ночью пришла в мою комнату в одной ночной сорочке. Она сняла ее и нырнула в мою кровать. Засмеялась: "Если ты собираешься жениться на мне, то мне придется привыкать к этому. Лучше начать сейчас". О, Сюзанна..."

Я больше не в состоянии читать. Он умер, твержу я себе, а я влезаю в его личные записи.

Не удивительно, что Сюзанна легла к нему в постель. Основа ее очарования - ее сексуальность. Она многообещающе смотрела на тех, кого собиралась превратить в своих рабов, и я уверена, она не раз сдерживала невысказанное обещание.

Интересно, как у нее было с Филипом? Но ведь она собиралась замуж за Эсмонда.

Не хочу больше читать. И все же вынуждена, если собираюсь играть выбранную роль, нужно же знать, какая она была на самом деле. Я видела, какое воздействие она оказала на Филипа.

Почему я решила, что смогу быть Сюзанной!

Я собрала документы и дневники. Возьму их в свою комнату и тщательно изучу.

Я закрыла бюро, положила ключи в вазу и тихо прикрыла дверь комнаты Эсмонда за собой.

***

Перед сном я знакомилась с документами. Теперь я смогу ездить по поместью и разговаривать с людьми, словно знаю их. Во мне появилась уверенность. Я попробовала применить полученные сведения в разговоре с Эмералд. Все прошло отлично. Но с ней мне всегда легко, ее не заботят проблемы других людей. Она только дарит им уголь и одеяла к Рождеству и булочки с крестами на Пасху, гуся на день Святого Михаила. Теперь этим буду заниматься я.

Со знанием дела я побеседовала с Джанет, она с удовлетворением кивала, и я чувствовала себя школьницей, хорошо выучившей урок.

Следующие несколько дней прошли гладко для меня, по утрам я ездила по поместью, заходила в некоторые дома, уверенная в полученных сведениях. Старая миссис Белл вытерла для меня стул и начала говорить о крыше, которая протекает.

- Скоро вам ее починят, миссис Белл.

- О, мисс Сюзанна, как я буду рада. Не очень хорошо ложиться спать и не быть уверенной, что ночью не разбудят потоки дождя.

Я заверила ее, что крышу скоро починят, если же ей понадобится что-то еще, она должна немедленно сообщить мистеру Карлтону или мне.

- Благослови вас Бог, мисс Сюзанна.

- Теперь мы будем о вас заботиться, миссис Белл.

- Хорошо. А вы вернулись другая, мисс Сюзанна, если только вы не против, что я так говорю... помягче стали. Мистер Эсмонд был добрый, мягкий, всегда все обещал, правда, не всегда выполнял обещания. Слава Богу, если теперь будет по-другому...

- Я постараюсь, чтобы все были довольны. Жаль, если люди испытывают неудобства в таком чудесном месте, как наше.

- О, природа здесь такая красивая... Я так и сказала своему мужу, когда мы приехали сюда пятьдесят лет назад.

Я пожелала ей прожить еще пятьдесят в этом коттедже, и она засмеялась.

- С вами всегда надо было соблюдать осторожность, мисс Сюзанна, если только вы не рассердитесь на мои слова. А теперь вы вернулись такая внимательная.

Я простилась с ней в прекрасном настроении. По крайней мере, эти люди относятся ко мне с симпатией в отличие от настоящей Сюзанны.

Потом я зашла в семью Торн. Больная мать не встает с постели, за ней ухаживает дочь, которой за сорок. Дочь похожа на худую, пугливую мышку. Маленькая женщина с быстрыми осторожными движениями, седеющими волосами и темными испуганными глазами, они смотрят, словно отовсюду ждут опасность. Я узнала об этой семье из дневника Эсмонда. Дочь служила в хорошем доме до того, как умер ее отец, а мать слегла от ревматизма. Тогда она вернулась домой ухаживать за матерью. Она зарабатывала на жизнь шитьем: шила платья, прекрасно вышивала, отправляла платья в магазин. Мне было жаль бедную мисс Торн.

Она занервничала при моем появлении, словно я принесла ужасные новости.

- Я всех посещаю, мисс Торн, хочу посмотреть, все ли в порядке.

Она кивнула и облизнула губы. Испуганная женщина. Интересно, почему. Нужно выяснить, но не задавая слишком откровенных вопросов. Бедняжка напоминает пугливую мышку.

Мы разговаривали, когда раздался стук на потолке. Я взглянула вверх.

- Это мама. Ей что-то нужно. Извините меня на минуту, мисс Сюзанна. Пойду скажу ей, что вы пришли.

Я сидела в маленькой комнате с открытым камином, стол покрыт старой, но чистой скатертью, на столе сверток - вышивание, решила я. Сверху раздавались неразборчивые голоса.

Минут через пять мисс Торн появилась снова.

- Извините, мисс Сюзанна, я объясняла маме, что вы пришли.

- Можно мне ее навестить?

- Если хотите...

Мне не следовало это говорить. Я догадалась, но слишком поздно, что Сюзанна так бы не поступила. Испуганный взгляд мисс Торн подтвердил мою догадку. Однако мы поднялись на второй этаж. У коттеджей одинаковая планировка: две комнаты и кухня на первом этаже, две комнаты на втором этаже.

В одной из них лежала миссис Торн, крупная женщина, у нее лишь внешнее сходство с дочерью. Сразу видно, что миссис Торн привыкла все делать по-своему, она хозяйка в доме.

Она смотрела на меня, и на мгновение я подумала, сейчас она назовет меня самозванкой.

- Очень мило с вашей стороны, мисс Сюзанна, что вы о нас беспокоитесь. Совершенно неожиданное дело. В первый раз леди из замка навещает меня, - она фыркнула от обиды. - Я теперь бесполезная из-за этого ревматизма. А после ухода Джека Торна у меня нет права оставаться в коттедже, наверное.

- Не надо так говорить. Наверняка мисс Торн не позволяет вам об этом думать.

- О, она... - миссис Торн бросила недоброжелательный взгляд в сторону дочери. - Оставила свою карьеру ради больной матери. Этого нельзя забыть.

- Она содержит коттедж в порядке. - Я почувствовала необходимость защитить дочь от властной и жестокой матери, хотя и калеки.

- Она привыкла жить в больших поместьях, служила у благородных дам.

С каждой минутой я жалела дочь все больше.

- У меня ужасная болезнь, мисс Сюзанна. Я лежу здесь день и ночь, не могу пошевелиться, чтобы не вызвать боль. Не выхожу на улицу. Не знаю, что происходит. Узнала о смерти мистера Эсмонда только через неделю. Все узнаю с опозданием: про его первую болезнь, про Сола, который сделал то, что решил сделать... Чувствуешь себя оторванной от жизни.

Я посочувствовала ей и сказала, что пришла узнать, все ли нормально с коттеджем.

- Все в порядке, - торопливо вставила мисс Торн. - Я делаю все, что могу...

- Я это вижу, все чисто и опрятно, - успокоила я ее.

Она продолжала, волнуясь:

- Говорят, после вашего приезда надо ждать перемен, мисс Сюзанна.

- Надеюсь, к лучшему.

- Мистер Эсмонд был очень добрым хозяином.

- Я знаю.

Я встала и попрощалась с миссис Торн. Дочь проводила меня по лестнице, остановилась у двери с мольбой в глазах:

- Я обо всем забочусь, стараюсь, - повторила она.

Не ясно, что же ее беспокоит, надо выяснить.

Я отправилась дальше и оказалась возле дома семьи Крингл. Ферма и ее обитатели заинтересовали меня. Я не знала, что произошло с Солом. Пыталась представить себе, как он подстригает кусты, а Сюзанна над ним издевается. Он ей не нравился, ей хотелось его подразнивать. Она всячески подчеркивала, что он полностью зависит от хозяев в замке.

Я привязала лошадь. Мимо пробежал мальчик. Он остановился и посмотрел на меня.

- Привет, - сказала я ему. Он отвернулся и убежал.

Я шла по тропке к дому и думала, что мне не следовало приходить сюда. Я только недавно была здесь с Джефом. Начала искать предлог посещения. Спрошу, что они решили делать с тем полем, оставят ли его под паром.

Я постучала. Старик сидел на стуле, миссис Крингл мыла деревянный стол, а молодая девушка связывала головки лука в пучки.

- О, опять мисс Сюзанна пришла, - сказала женщина.

Девушка посмотрела на меня красивыми карими глазами, но в них затаился страх.

- Я зашла спросить, как вы решили поступить с полем.

- Решать не нам. Нам приказывают, а мы исполняем, - ответила женщина.

- Мне бы так не хотелось. Вы ведь разбираетесь в сельских делах намного лучше меня, - возразила я.

- Джекоб говорит, если оставить поле под паром, то у нас будет мало зерна. Если поле родит мало, все равно это урожай.

- Вы правы. Думаю, Джекобу и мистеру Карлтону надо посоветоваться и принять решение.

- Угости мисс Сюзанну своим сидром, Кэрри, - велел старик.

- Он не достаточно хорош для таких, как она.

- Некоторые из нас когда-то были хороши и для таких, - криво усмехнулся старик.

Интересно, на что он намекает?

- Принеси, - прикрикнул он на девушку.

- Принеси, Ли.

Девушка направилась к бочке в углу. Мне не хотелось пить сидр, но отказаться невежливо. Они слишком обидчивы.

- Она сама его делает, - старик кивнул в сторону женщины. - Он хорош, вам понравится, мисс Сюзанна, если только вы не погнушаетесь выпить с такими людьми, как мы.

- Какая глупость! Почему мне отказываться?

- Не всегда следует доискиваться причин. Осторожно, Ли.

Ли открыла кран и наполнила кувшин золотистой жидкостью. Мне поднесли стакан. Я попробовала напиток, мне не понравился вкус, но придется выпить, иначе они обидятся. Напиток крепкий. Они все внимательно следили за мной.

- Я помню вас маленькой, - сказал старик, - много лет назад... когда еще был жив ваш дядя и отец жил в замке. Перед тем, как он убил своего брата и удрал.

Я молчала и чувствовала себя неловко. Я ощущала ненависть, идущую от старика и женщины. Девушка совсем другая. Она погружена в собственные проблемы. Она симпатичная, ее глаза напомнили мне испуганный взгляд мисс Торн.

Я поняла, что она беременна. Уже заметен живот. Я обратилась к ней:

- Ты живешь здесь с мужем?

Я совершенно не ожидала такой реакции. Девушка побагровела и смотрела на меня, как на ведьму, умеющую разгадывать чужие секреты.

- У нашей Ли пока нет мужа.

- Нет... я не замужем, - она выговорила слова с горечью.

В тот момент в окне промелькнула тень. Я обернулась. Человек исчез. Я смутилась еще больше. Кто-то наблюдал за мной через окно. Всегда неприятно, когда тебя осматривают, а ты даже не подозреваешь об этом.

- Там кто-то есть, - сказала я. Женщина покачала головой:

- Грач пролетел... Нет, наша Ли не замужем, - продолжала женщина. - Ей только шестнадцать. Она подождет еще годок-другой, а когда выйдет

Замуж, не будет жить здесь. Ферма и так не дает дохода. Вы считаете, мы плохо ведем дела?

- Я так не считаю, миссис Крингл.

- А зачем же вы пришли? Лучше прямо скажите, мисс Сюзанна.

- Я хочу со всеми познакомиться.

- Да что вы! Вы же знаете нас с самого вашего детства. Конечно, один раз вы уезжали, когда мистер Эсмонд внезапно занемог и наш Сол...

- Закрой рот, женщина, - приказал старик. - Мисс Сюзанна не желает об этом слушать.

- Лучше будем думать о будущем, - откликнулась я.

Старик хрипло рассмеялся.

- Вот это правильно, мисс, когда нет сил вспоминать прошлое.

Сидр оказался крепким, а они налили мне целый стакан. Я допила до дна и встала. Кухня немного покачнулась. Они все смотрели на меня с коварным ликованием. Кроме девушки. Она безразлична к окружающему, у нее много своих забот.

Значит, она ждет незаконного ребенка. Каково же ей придется в такой семье!

Я собиралась сесть на лошадь, когда ко мне подбежал мальчик, которого я видела раньше.

- Помогите мне, мисс. Мой котенок залез в сарай и плачет. Я не могу его снять. А вы сможете. Помогите.

- Покажи мне дорогу. Он улыбнулся:

- Покажу. Достанете моего котенка?

- Достану, если смогу.

Он быстро зашагал вперед, я за ним. Мы прошли через поле к сараю, дверь которого была открыта.

- Котенок... высоко залез... не может спуститься. Вы его достанете.

- Я попробую.

- Там, мисс.

Он пропустил меня вперед. Я вошла, и дверь мгновенно захлопнулась. Я оказалась в полной темноте и после солнечного света ничего не видела.

Я вскрикнула от удивления, но раздался щелчок задвижки и мальчик убежал. Я осталась одна.

Я осмотрелась и вдруг по спине поползли мурашки. Я слышала выражение "волосы встали дыбом", прежде я не испытывала ничего подобного. С балки на крыше свисал труп мужчины. Он раскачивался на веревке и слегка поворачивался.

Я закричала:

- Нет, нет. - Мне хотелось вырваться оттуда.

Первые секунды были кошмаром. Мальчик закрыл меня в сарае вместе с мертвецом... повешенным. Меня охватил ужас. В сарае темно, жутко, я этого не вынесу. Мальчик нарочно так поступил. Никакого котенка здесь нет, только, повешенный.

Я дрожала. Меня специально заманили в сарай. Мальчик знал, что здесь мертвец. Почему со мной так обошлись? Я запаниковала. Не знаю, что делать. Сарай расположен далеко от дома. Если закричать, услышат ли они... а если и услышат, то придут ли помочь?

Маловероятно. Я физически ощущала волны ненависти в той кухне... ото всех, кроме Ли. У нее слишком много своих забот, чтобы думать обо мне.

Я осознала свою беспомощность. Что же делать? Может, он не умер? Надо его снять, попытаться помочь. Но инстинктивно хотелось вырваться, убежать, позвать на помощь. Я потрясла дверь. Она закрыта снаружи. Я забарабанила. Сарай затрясся, так как постройка непрочная.

Нужно проверить, жив ли мужчина. Но меня тошнит от страха. Хочу вырваться на солнечный свет подальше от этого жуткого места.

Я снова обернулась на страшного мертвеца. Теперь видно, что фигура слишком легкая, безжизненная. Он слишком легко поворачивается.

Я в ужасе смотрела на нечеловеческое, гротесковое лицо. Оно белое как снег, и алой краской нарисован широкий рот.

Это не человек, но на нем брюки, рубашка, кепка - повседневная крестьянская одежда. Я не смела приблизиться к пугалу и снова забарабанила в дверь и закричала:

- Выпустите меня отсюда. Помогите!

Я стояла спиной к повешенному. У меня возникло чувство, будто он может ожить, срезать веревку с шеи и подойти ко мне... Что тогда?

На меня действует сидр. Они специально угостили меня самым крепким, какой есть в доме. Они меня ненавидят. А кто тот мальчик, закрывший меня в сарае? Наверняка Крингл. Я слышала, у них в семье два сына и дочь.

Я продолжала колотить в дверь и звать на помощь.

Нужно успокоиться и подумать, что все это значит. Это сделали Крингли. Хотели меня напугать. Велели мальчику привести меня и запереть. Зачем? Они собираются держать меня здесь? Или хотят убить? Наверное, это слишком абсурдно, но я так напугана, и мне все кажется вероятным.

Нужно отсюда выбраться. Не могу оставаться в этом сарае с ужасным повешенным, который жутко улыбается, вращаясь на веревке.

Я снова закричала и забарабанила. Дверь стала немного сдавать под моим натиском. Появилась надежда. Кто может пройти мимо и услышать меня? Сколько мне здесь сидеть?

Я облокотилась на дверь. Нужно рассуждать реально и спокойно. Меня запер вредный мальчишка. Но что означает фигура повешенного? Почему мальчик сочинил историю про котенка? Мальчишки вредные, по своей природе. Некоторые из них любят подшучивать. Может, этот мальчишка решил, что будет смешно закрыть меня в сарае вместе с повешенным пугалом? Зачем? За всем этим есть какой-то смысл. Я не останусь здесь долго. Меня хватятся, но откуда им знать, где меня искать?

Если подойти к той штуке поближе и посмотреть... Нет, я не могу. Фигура такая жуткая в темноте... Кажется настоящим человеком.

Снова стала бить в дверь и звать на помощь. Прислушалась, сердце подпрыгнуло от надежды. Я услышала голос:

- Эй... Что случилось? Кто там?

Я с новой силой колотила в дверь, весь сарай сотрясался. Звук копыт и голос:

- Подождите. Я иду. - Лошадь остановилась. Тишина. Потом снова голос:

- Подождите. - Защелка отодвинута, и я почти упала в объятия мужчины, вошедшего в сарай.

- Боже! Что ты тут делаешь, Сюзанна?

Кто это? Я его не знаю. Но в тот момент я лишь радовалась освобождению.

Он обнял меня на мгновение и сказал:

- Я думал, сейчас сарай рухнет.

- Меня завел сюда мальчишка... - заикалась я. - И запер дверь. Я оглянулась, а там... это.

Он посмотрел на пугало, висевшее на веревке.

- Какая ужасная шутка. Как глупо.

- Сначала я подумала - это человек, пока не увидела лицо.

- Неужели они не могут забыть...

Я не знала, о чем он говорит, но теперь я осознала: из страшной ситуации я угодила в весьма опасную. Из огня да в полымя.

Он подошел к повешенному и посмотрел.

- Это их пугало. Зачем они его повесили?

- Мальчишка просил достать котенка.

- Сын Крингла?

Я рискнула. Сюзанна должна знать детей Крингла. Я кивнула.

- Это слишком. У некоторых от страха мог бы случиться сердечный приступ. Ты просто из другого теста, Сюзанна. Давай выбираться отсюда. Где твоя лошадь?

- Возле фермы.

- Хорошо. Пойдем... Я утром приехал. Узнал, что ты осматриваешь хозяйство, и поехал тебя искать.

Мы вышли на солнечный свет. Я все еще дрожала, но уже смогла рассмотреть своего спасителя. Он очень высокий, у него властный вид. Я любовалась этим качеством в отце, и вдруг поняла: вот чего не хватало Филипу. Мужчина темноволосый; карие глаза проницательно смотрят на меня. Он заметил мой взгляд и сказал:

- Позволь посмотреть на тебя, Сюзанна, сильно ли ты изменилась после кругосветного путешествия?

Я постаралась скрыть свое беспокойство.

- Некоторые считают, немного изменилась.

Он не сводил с меня глаз. Я сняла шляпу и тряхнула головой. Я считаю, что без шляпы я больше похожа на Сюзанну.

- Да, ты стала зрелой. Путешествия способствуют зрелости, особенно такое, как твое.

- Хочешь сказать, я выгляжу старше?

- А разве все мы не постарели? Мы не виделись больше года. Я не видел тебя, когда ты вернулась из Франции после окончания школы. Сколько времени ты тогда прожила дома?

- Месяца два.

- А потом тобой овладела дикая мысль отправиться в Австралию. Я знаю, тебе удалось разыскать отца.

- Да, удалось.

- Давай вернемся. Ты выглядишь потрясенной. Жуткое пугало. Эта семья весьма мстительная. Мне они никогда не нравились. Почему они обвиняют тебя в смерти Сола? Я знаю, ты постоянно придиралась к нему. Жаль, что ты погладила их против шерсти. Во всем повинен их религиозный фанатизм. Старый Мозес упрямый черт, который мнит себя ангелом. Он строго воспитывал сыновей, и что это дало? Сол закончил жизнь на веревке, а Джекоб превратился в копию отца. К тому же он еще и дурак, если приложил руку к этому трюку с пугалом. Ему надо быть осторожнее теперь, когда ты всем заправляешь. Ему надо тревожиться, чтобы не лишиться фермы. Они все страшатся перемен, которые ты введешь. А что касается его дочери... Ли, кажется?

- Да, Ли, я видела ее утром.

- Я уверен, ей трудно приходится. Она выглядит испуганной до смерти.

Меня поразила новость. Значит, Сол Крингл повесился в сарае! Из-за этого меня заперли вместе с повешенным пугалом. В семье Крингл есть какая-то тайна, и в ней замешана Сюзанна.

Внезапно меня накрыла волна страха. Но пока мне надо выяснить, кто же мой спаситель. Мы возвращались в замок. Он говорил всю дорогу, а я изо всех сил старалась себя не выдать.

В конюшне мне повезло впервые за все утро. Один из конюхов сказал:

- Так вы нашли мисс Сюзанну, мистер Малком.

Так я узнала, что мой спаситель - человек, которого я обманным путем лишила наследства. Джанет ждала нас в холле.

- Доброе утро, мистер Малком, - приветствовала она.

Я поймала на себе ее испытующий взгляд,

- Обед подадут через час.

- Спасибо, Джанет, - ответил Малком.

Я поднялась к себе, и сразу же в дверь постучала Джанет.

- Войдите, - я снова отметила испытующий взгляд.

- Вы не знаете, сколько времени погостит у нас мистер Малком? Миссис Бейтс интересуется, он любит шафран, у нее кончился.

- Я не знаю.

- Он всегда приезжает неожиданно... с тех пор,

Как ваш дедушка позволил ему бывать здесь после той трагедии.

- О, да, с Малкомом никогда не знаешь, как себя вести.

- Вы ведь с ним никогда не ладили, правда?

- Вы слишком похожи, я всегда это говорила. Вы оба хотите хозяйничать. Мне всегда казалось, бедный мистер Эсмонд разрывался между вами двумя.

- Ты права.

- Вы всегда цеплялись друг другу в горло. Я жду визитов мистера Малкома и считаю, что они идут вам на пользу. - Она загадочно посмотрела на меня. Иногда вы можете быть маленьким дьяволом.

- Думаю, я вела себя глупо.

- Вот уж не ожидала услышать от вас такое. Я всегда говорила, что мисс Сюзанна считает правильной лишь одну точку зрения - ее собственную. С мистером Малкомом такое иногда тоже бывало. Но он очень любит замок. И крестьяне его уважают. Не то чтобы они не любили мистера Эсмонда, но он был слишком мягким, постоянно все обещал и не выполнял. Ему хотелось угодить людям. Он терпеть не мог отказывать. От него только и слышали: "Да, да", хотя он заведомо многое не мог исполнить.

- В этом он ошибался.

- Я бы согласилась с вами, мисс Сюзанна, но его все так любили. Всех нас шокировала его внезапная смерть. Все его оплакивали.

Я знала, что о смерти Эсмонда спрашивать безопасно, ведь Сюзанна находилась в отъезде.

- Я бы хотела услышать побольше о его болезни.

- Началось так же, как в первый раз, когда вы были еще здесь. Те же симптомы... им овладела слабость. Помните, как он болел, когда вы вернулись из Франции. Тогда в замке гостил мистер Гарт. В то время, когда Сол Крингл совершил самоубийство. Потом мистер Эсмонд поправился. Звучит драматично, не правда ли? Вы тогда решили поехать искать отца. Я понимала ваши чувства. Не забуду тот день, когда Сола нашли повешенным в сарае. Никто не знал, почему он так поступил. Возможно, из-за старого Мозеса. Он всех заставляет плясать под свою дудку, Сола и Джекоба, а теперь внуков. Я уверена, что Ли, Рубену и Амосу не позавидуешь. Но они почему-то обвиняют вас в смерти Сола. Вы всегда придирались к нему, издевались над ним. Вы постоянно пропадали в их доме, помните?

- Я хотела убедиться, что они правильно ведут дела на ферме.

Она хитро взглянула на меня:

- Конечно. Но тогда всем управлял мистер Эсмонд. Они говорили, что Сол получил такое строгое воспитание, и если совершил какой-то грех, то был уверен - гореть ему в аду вечным пламенем. Этим можно объяснить его смерть.

- Но почему? Если он был уверен, что попадет в ад, разумнее было бы отложить свое появление там.

- Узнаю прежнюю Сюзанну. Вы всегда отличались непочтительностью. Мы говорили с миссис Бейтс, что мисс Сюзанна не боится ни Бога, ни людей. Ваша мать постоянно переживала.

- О, моя мама... - прошептала я.

- Бедняжка! Она так и не сумела пережить, что ее бросили... Он уехал с ее лучшей подругой...

- На то у них были свои причины.

- У всех найдутся причины. - Она двинулась к двери, обернулась и продолжила:

- Ну, я рада, что теперь вы ладите с мистером Малкомом. Конечно, пока рано решать. Вы рычали друг на друга как кошка с собакой. Уверена, все из-за замка. В старые времена ради замков шли на убийство, пускали стрелы, поливали горячим маслом. Теперь действуют по-другому.

- Теперь все улажено, - заверила я. Она осторожно заметила:

- Вы всегда мечтали стать хозяйкой замка. Я уверена, вы из-за этого решили выйти за Эсмонда. А теперь получили замок без замужества. Если б Эсмонд был жив, вам пришлось бы с ним считаться. Конечно, вы все равно делали бы по-своему. Но теперь вы единственная владелица.

- Да, - кивнула я.

Как странно, что она разговаривает со мной подобным образом. Но ее не стоит упрекать. От Джанет я узнала так много, а мне необходимо все знать о Сюзанне.

- Ну, я пойду, пока вы будете прихорашиваться к обеду.

Как же мне не испытывать благодарность к Джанет! Значит, мы с Малкомом давние враги. Он мечтал получить замок, рассчитывал унаследовать его после смерти Эсмонда. Безусловно, для него удар - узнать что я, вернее Сюзанна, указана в завещании раньше него.

Теперь мне надо соблюдать предельную осторожность. Малком хорошо знает Сюзанну, правда, давно ее не видел. К счастью, они недолюбливали друг друга, все же он в состоянии распознать самозванку, и это доставит ему удовольствие.

Наступает решающая проверка. С остальными было относительно просто. Если б не плохое зрение Эмералд, она оказалась бы тоже сложной преградой. Но Малком такой проницательный. Ничто не доставит ему большего восторга, чем разоблачение самозванки. Лишь я помешала ему владеть замком.

Обедать мы будет втроем, и я трепещу от ожидания. Жаль, что я не успела подготовиться к встрече с Малкомом лучше.

Во главе стола сидела Эмералд. Она сощурилась в сторону Малкома:

- Я знала, что ты скоро появишься.

- Я не слышал, что Сюзанна уже вернулась, и думал взглянуть, не нужна ли в чем-нибудь моя помощь.

- Джеф Карлтон доволен, что ты приехал.

- Мы еще не виделись. Я искал Сюзанну.

- Я была очень рада видеть тебя, - намекнула я.

- Вот это неожиданность, правда, Малком? - заинтересовалась Эмералд.

- Не удивительно при подобных обстоятельствах. Думаю, надо поговорить с Кринглами. Они зашли слишком далеко.

- Надеюсь, все решится миром, - отозвалась Эмералд, - потому что я не выношу ссор. Я их столько пережила, с меня довольно.

- Наверняка это проделки их мальчишек, - решил Малком.

Надо и мне что-то сказать, подумала я. Уж слишком долго я молчу.

- Я была в их доме, мальчишка попросил меня спасти котенка в сарае. Я пошла, а там...

- А там висит пугало в одежде Сола, - закончил Малком.

- Какой ужас! - воскликнула Эмералд.

- Он висел как человек.

- На голове кепка, - добавил Малком. - Вполне можно принять за человека, пока не увидишь лицо. Жутковатое зрелище.

- Сюзанна испытала потрясение и потому сегодня молчалива.

- Кринглам пора забыть, - заметил Малком. - Хватит обвинять тебя... нас в случившемся. Сол сошел с ума, если вы хотите знать мое мнение. - Он смотрел на меня, не мигая. - Возможно некоторым известна истинная причина его самоубийства, но лучше о ней не говорить.

- Да, надо забыть об этом. У меня уже голова заболела от этих разговоров, - взмолилась Эмералд.

Потом она заговорила о новом способе лечения головной боли, весьма эффективном, с ее точки зрения.

- В состав лекарства входит розмарин. Кто бы мог подумать, что он имеет успокаивающее действие.

Я оживленно продолжила разговор о травах и все время подсознательно думала: надо выяснить, что делала Сюзанна в день смерти Сола. Наверняка, она замешана в его смерти.

После обеда Эмералд пошла к себе отдыхать. Я не спрашивала, чем. будет заниматься Малком, а пошла в свою комнату просмотреть бумаги, касающиеся хозяйственных дел.

Мне хотелось вычеркнуть из памяти ту висящую фигуру в сарае.

Я не читаю дневники Эсмонда, мне неловко. Но мои принципы в данной ситуации нелепы и абсурдны, ведь из-за моего поведения, вернее маскарада, который я разыгрываю, дело все больше приобретает криминальный характер.

Иногда мне хочется собрать чемодан и исчезнуть, оставив записку Малкому: Сюзанна умерла, а я играла ее роль. У меня нет права находиться здесь, и я ухожу.

Но куда? Что я буду делать? Мои средства к существованию скоро закончатся. Может, мне пожить некоторое время у Халмеров, пока я не найду себе какую-нибудь работу.

Не могу оставаться в комнате, я здесь задыхаюсь. Я вышла из замка, пересекла поле и направилась в лес. На опушке, где когда-то стояла с Анабель и смотрела на замок, я прилегла на траву.

Сила моих чувств удивляет и тревожит. Меня околдовал замок. Никогда по собственной воле я не откажусь от него. Иначе я буду постоянно терзаться желанием вернуться в него снова.

Он меня приворожил. Такое же воздействие он оказывал и на Сюзанну. Она согласилась выйти замуж за Эсмонда, лишь бы получить этот замок, А она никогда не любила Эсмонда, это ясно из его дневников. Она испытывала к нему насмешливую привязанность, как и к Филипу. Представляю, как она вошла в одной рубашке в спальню Эсмонда. Какой он должен был испытать восторг. Бедный Эсмонд.

А Сюзанна! Она стремилась нравиться, хотела, чтобы ее обожали, считали прелестницей и чаровницей. Я сразу это поняла.

Она задержалась на острове только из-за Филипа.

Лес успокоил меня, как будто я нахожусь под охраной душ моих родителей. Как же я, получившая строгое воспитание, такая законопослушная, вдруг оказалась замешанной в таком обмане? Пыталась найти себе оправдание и не находила. Я потеряла всех, кого любила. У меня нет средств к существованию. Жизнь нанесла мне тяжелый удар. И вдруг мне представилась такая возможность. Играя эту роль, я избавилась от депрессии. Но все же это не является оправданием, твердила я себе.

Но я лежала в тени деревьев и знала, если начать все сначала, я поступила бы так же.

Треснула ветка, и я вздрогнула. Кто-то идет. Сердце забилось от неуверенности, когда я увидела Малкома.

- Привет, я видел, что ты пошла в этом направлении. - Он растянулся на траве. - Ты расстроилась?

- Поневоле расстроишься.

Он загадочно посмотрел на меня.

- В старые времена... - он замолчал. Мне хотелось, чтобы он договорил.

- Что? - подсказала я ему, хотя чувствовала, что ступаю по скользкой дорожке.

- Перестань, Сюзанна. Ты что, не знаешь, какой ты была? Бессердечной, циничной. Ты бы отнеслась к этому инциденту, как к практической шутке.

- Шутка?

- Я не ожидал, что ты будешь выпускать пар.

- Что?

- Я преувеличил, - рассмеялся он. - Но Гарт всегда говорил, что Сюзанна закована в рыцарские доспехи снаружи и изнутри. Она пройдет по жизни, не позволив вражеским стрелам задеть себя. Помнишь?

- О, Гарт... - протянула я, избежав прямого ответа.

- Я соглашался с ним. Но теперь думаю, что там, в сарае, стрела прошла сквозь кольчугу, поранив тебя.

Я зевнула:

- Пора возвращаться.

- Тебе никогда не нравилась моя компания, не так ли?

- Сколько можно упрекать прошлым?

- У меня есть такое желание, потому что ты изменилась.

- Люди всегда кажутся другими, если долго не видятся.

- Неужели и я изменился?

- Скажу тебе позже, когда обдумаю.

Я встала с травы.

- Не уходи, Сюзанна.

Я остановилась, а он загадочно смотрел на меня. Я смутилась.

- Мне хотелось поговорить с тобой,

- О чем?

- О делах, конечно. Теперь тебе придется относиться к ним серьезно. Пока ты находилась в отъезде, я много общался с Джефом и Эсмондом. Эсмонд просил меня помочь ему в делах. Замок требует много заботы и внимания. Имеешь дело с людьми, приходится думать об их проблемах.

- Мне это известно.

- Я так никогда не считал.

- У тебя обо мне странное мнение.

Он вскочил с травы и стоял совсем близко. Меня тревожила его близость.

- Теперь ты вернулась. Хочешь, чтобы я уехал?

Не знаю, почему во мне проснулся дух приключения. Я же понимала, что мне опасно находиться в его обществе. Он может догадаться, что я не Сюзанна. Но он меня волнует. Видно, я искательница приключений, и без риска жизнь становится для меня пресной. Поэтому я сказала:

- Нет, нет. Не уезжай... пока.

Он схватил мою ладонь и крепко сжал на мгновение.

- Хорошо, Сюзанна, я останусь. Мне хочется остаться.

Я отвернулась, стараясь не выдать своих чувств. Этот человек странным образом действует на меня

Мы направились в замок, и он говорил о поместье. За ужином его не было. Он ужинал с Джефом. Я разочаровалась немного, но без него все же спокойнее. Эмералд не докучала мне вопросами.

Она язвительно отзывалась о Малкоме.

- Он все узнает от Джефа. Ведет себя так, словно замок принадлежит ему... даже когда был жив мой бедный Эсмонд.

- Бедный Эсмонд, он так и не оправился после первого приступа болезни, - задумчиво отозвалась я.

Она кивнула:

- Он так сильно болел в тот первый раз. Но ты ведь помнишь.

- Конечно.

- Так болел, на него было жалко смотреть. Я много времени проводила у его постели. А потом он выздоровел... И ужасная смерть Сола, которая нас всех потрясла. А потом ты отправилась на поиски отца.

- Ты все так живо напомнила.

- Я этого никогда не забуду. Я считаю, что после первой болезни Эсмонда, у Малкома зародились надежды оказаться следующим наследником. Твой дед любил развлекаться. Он укреплял надежды Малкома на замок. Но дед ненавидел своего брата и однажды сказал, что Малком точная его копия. Но Малкому он, наверняка, многое посулил... он часто сюда приезжал после твоего отъезда. Он делал гораздо больше, чем мой бедный Эсмонд. Эсмонд с радостью доверял ему ведение дел. Бедный ягненок, он, видимо, плохо себя чувствовал.

- Бедный Эсмонд, - эхом откликнулась я.

- Тебе не следовало уезжать от него на такое долгое время, Сюзанна.

- Ты права.

Я сменила тему, спросив, не болит ли у нее спина. Она подробно стала рассказывать о своем здоровье.

Я поднялась к себе. Спать совсем не хотелось. Нужно поступиться своими принципами и дочитать дневник Эсмонда о самоубийстве Сола.

Я разделась, легла в кровать и взяла дневник. Читаю.

"Беспокойная ночь. Ждал С. Она не пришла. Скорей бы она согласилась на наш брак. Она твердит: "Не сейчас, еще не время". У нас Гарт. Они с С. без конца спорят. Я пытался их примирить, но она называет его выскочкой. Меня поражает С. Она ненавидит Гарта и Сола Крингла".

Следующая запись:

"Приехал Малком. Он не ладит с С. У них холодные отношения. Она его презирает, он ее игнорирует или делает вид. Я не верю, что можно с равнодушием относиться к С.

С. отсутствовала весь день. Интересно, где она? Спрашивать бесполезно. Она терпеть не может, когда за ней "шпионят". Это ее словечко. Заметил, как она выходила из конюшни и долго разговаривала с Гартом. Я наблюдал из окна своей комнаты. Я беспокоюсь, когда они вместе. Все время боюсь, что она ему нагрубит и разразится скандал. Но теперь отношения у них немного наладились. Я спустился вниз встретить ее. Она разгоряченная, а когда я ей это сказал, она резко парировала: "Сейчас не зима". Рассердилась. "Следил за мной?" "Да, я видел, как ты беседовала с Гартом. Я рад, что ты теперь меньше с ним ссоришься". "Неужели?" "Да, вы беседовали вполне дружелюбно". "Я никогда не буду дружелюбной с этим человеком", - закричала она на меня. Потом она рассмеялась и поцеловала меня. Когда С. меня целует, я не могу думать ни о чем другом. Хорошо бы так было всегда.

Прошлой ночью ко мне пришла С. Я никогда не уверен, придет ли она. Она странно ведет себя. Принесла бутылку сидра, которую ей подарила Кэрри Крингл. "Бедный Эсмонд, ты, наверное, ужасно себя чувствуешь, когда я прихожу к тебе ночью вот так. Не хочешь - этого больше не повторится". Как характерно для нее. Она знает, как я ее хочу. Иногда это ее радует, иногда раздражает. "Напиток возбудит твой пыл и умерит твою скромность. Давай выпьем". Она наполнила два бокала, которые принесла с собой. Она поднесла бокал к моим губам и заставила выпить. Сама только пригубила свой бокал. Я опьянел. На утро я проснулся, она уже ушла. Одно стихотворение Китса напоминает мне С. La belle dame sans merci. С. меня чарует. На следующее утро я заболел. Боюсь, виноват ее сидр. С. пришла меня навестить. "Не может быть из-за сидра. Я же не заболела". Я напомнил ей, что она только пригубила свой бокал. "Нет, я тоже выпила целый бокал", - резко возразила она".

Следующая запись месяц спустя:

"Сегодня мне лучше. Слабость проходит. С. готовится к отъезду. Говорит, хочет повидать своего отца. Думаю, она расстроилась из-за Сола. Он повесился в сарае вскоре после моей болезни. Ходят сплетни, что С. превратила его жизнь в ад и даже грозила забрать у них ферму. Это несправедливо. Она много времени проводит в доме Кринглей. Как это неприятно. Мне понятно ее стремление уехать".

Далее записи отрывочные:

"Получил письмо от С. От адвоката она узнала адрес отца. Он живет на далеком острове, пишет она, где является белым вождем. Она жаждет вcтречи с ним. Сегодня приехал Гарт, а вчера Малком. Мне приятно их видеть".

"Немного тошнит. Такие же ощущения, как и во время первой болезни несколько месяцев назад. Опять слабость, тошнота. Должен был объезжать угодья с Джефом. Малком поехал вместо меня".

"Сегодня немного лучше, а вечером опять хуже. Придется вызвать врача".

"Постоянно желаю, чтобы С. была рядом. Когда она вернется? Малком обещал остаться жить в замке, если мне будет нужна помощь. Я понимаю, он меня считает слабаком. Я поблагодарил его за помощь. Когда вернется С., мы поженимся. Она не захочет, чтобы здесь жил Малком. Нужно обдумать, как все устроить".

Следующая запись через неделю:

"Сильно болел и не делал записей. Слишком ослаб, чтобы много написать сегодня. Постоянно думаю о С. Малком и Гарт очень хорошие. Как бы я хотел избавиться от беспокойства".

Это последняя запись. Я поняла, он вскоре умер.

Я закрыла дневник и задумалась. Я нисколько не приблизилась к разрешению тайны Сола Крингла, но теперь я больше знаю о Сюзанне и Эсмонде.

Помню слова Кугабель: "Она колдунья, чародейка". Возможно, Кугабель была права. Я не могла заснуть. Какую опасную роль я на себя взяла

"Чем все закончится?" - спрашивала я себя.

Глава 8

Письма из прошлого

На следующее утро Джеф Карлтон прибыл в замок. Его дом расположен в полумиле от стен замка. Там жили управляющие в течение нескольких поколений. Джеф ценил комфорт и соответствующим образом обустроил свое жилище. Он жил один, у него в услужении находилась семейная пара. Джанет говорила, что его дом лучше замка, потому что в нем не бывает сквозняков.

Джеф умел получать удовольствие от жизни. Он тщательно вел дела, но к замку относился без идолопоклонства. Если б он перешел работать в другой замок, через некоторое время он с таким же вниманием относился бы к нему, как прежде к замку Мейтленд. Джеф был нормальным человеком и хозяином своей жизни. Нам повезло иметь такого управляющего.

Он сообщил, что договорился с кровельщиком, и в течение следующего дня крыша в коттедже Гренни Белл будет отремонтирована.

Я сказала, что сама пойду к хозяйке с приятными новостями.

- Вы доставите ей удовольствие. Людям нравится, когда ими интересуются.

В такие моменты я чувствовала себя почти счастливой. Мне хотелось сделать для этих людей как можно больше, облегчить их жизнь. Тогда я успокаивала себя: пусть я выдаю себя за другую, но я приношу больше пользы, чем она.

Это меня не оправдывало, но все же шло в мою пользу.

Поэтому я ехала верхом в отличном настроении, хотелось петь при виде зеленых полей и кустов, растущих на межах. Щеки обдувал легкий ветерок.

Я привязала коня, постучала в дверь и вошла, хотя мне никто не ответил.

В доме тихо. В гостиной стол покрыт шерстяной скатертью, над камином торжественно тикают часы.

- Вы дома, миссис Белл?

Я постучала в смежную комнату и услышала тихий звук. Вошла. Миссис Белл лежала на кровати бледная, лицо измученное, рука на груди.

- Что случилось? - встревожилась я.

Она повернула ко мне глаза. Я видела, что она испытывает сильную боль.

- Сейчас я приведу врача, - пообещала я и вышла.

Я поскакала к доктору Клегхорну. Раньше в этом доме практиковал мой отец. Я знала местонахождение дома, потому что несколько раз проезжала мимо.

К счастью, врач был дома, и мы отправились к миссис Белл.

Врач осмотрел больную и велел ей лежать. Он обещал прислать медсестру.

- Чем я могу помочь? - спросила я.

- Просто вы убедите ее не вставать до прихода медсестры.

На улице он произнес:

- У нее мало шансов на выздоровление. У нее давно больное сердце, к тому же возраст. Самое большее - она проживет несколько месяцев, и она уже не встанет с постели.

- Бедная старушка, - посочувствовала я. - Надо сделать так, чтобы она хотя бы ни в чем не нуждалась.

Врач странно посмотрел на меня.

- Вы очень добры. Ей будет приятно, если ее кто-то навестит. Внимание всегда помогает. Нам необходима больница. Ближайшая находится в двадцати милях. Одно время шли разговоры о строительстве здесь больницы...

Да, я знаю, подумала я. Но ту больницу построили на далеком острове, и ее разрушил Ворчливый Гигант.

Я дождалась прихода медсестры и потом вернулась в замок обедать. Малком был в столовой, но я не беспокоилась, мы говорили о Гренни Белл.

- Клегхорн сказал мне, что ты приезжала за ним. Если бы не ты, она бы умерла.

- Я зайду к ней днем. С ремонтом крыши придется повременить, пока ей не станет лучше. Сейчас нельзя этим заниматься, она так слаба.

- Я передам Джефу.

- Пожалуйста, не забудь.

Я была на полпути к коттеджу Белл, когда меня догнал Малком.

- Я еду посмотреть, как она, - объяснила я.

- Я с тобой, - вызвался он.

- Как хочешь, - я постаралась скрыть энтузиазм в голосе.

- Ты приняла к сердцу мои слова.

- О чем?

- Что людям приятно внимание. Им надо знать, что их считают за людей.

- Я догадывалась об этом и раньше, - вспылила я.

- Ты это успешно скрывала до своего отъезда.

- Мы все растем, не так ли? Даже ты в детстве был беззаботным.

Он испытующе взглянул на меня.

- Я часто думаю, что там произошло с тобой?

- Я увидела мир. Путешествие расширяет кругозор.

- И меняет характер, кажется.

- Ты никак не желаешь забыть старые обиды?

- Вовсе нет. Я готов простить новой Сюзанне все грехи прежней.

Меня кольнула мысль: он подозревает. Он проницательно смотрел на меня, и я покраснела под его взглядом.

- Надо что-то придумать, как помочь Гренни Белл.

- Не беспокойся. Будем думать вместе.

Миссис Белл так плохо себя чувствовала, что не заметила нашего прихода. Медсестра сказала, что возле больной должен находиться кто-то днем.

- Может, мистер Крингл отпустит Ли?

- Это хорошая мысль, - обрадовалась я. - Ты не согласен. - Я пыталась скрыть смущение под внимательным взглядом Малкома.

- Отличная мысль.

- Если Крингл заупрямится, я буду платить Ли за уход.

- Очень хорошо, - с облегчением заметила медсестра. - Я буду заходить два раза в день, но этого не достаточно. Нужна сиделка. Спасибо вам, мисс Мейтленд. Я сразу пойду за Ли.

- Я ее дождусь, - пообещала я.

- Мы дождемся, - исправил меня Малком.

- Ты можешь не оставаться, - сказала я после ухода медсестры.

- Что ты, мне интересно. Я останусь.

- Мне бы не хотелось, чтобы ты смотрел на меня как на чудачку, вспылила я.

- Это не чудачество. Какое-то чудесное превращение. Но я не могу понять его причины. Мне оно нравится, просто я озадачен.

Я пожала плечами, изобразив нетерпение.

- Теперь у меня есть обязанности.

Ли робко вошла в дом. Мне она понравилась, она не похожа на остальных членов семьи. Я и раньше поняла, что она в беде, а теперь я не сомневалась в этом.

- Входи, Ли. Ты знаешь, что мы просим тебя делать?

По ее взгляду я поняла, она больше боится Малкома, чем меня, это меня обрадовало.

- Медсестра мне рассказала, - ответила она.

- Будешь давать миссис Белл лекарства. Если ей станет хуже, сразу зови на помощь. Ты взяла с собой шитье?

Она кивнула, и я положила ладонь ей на плечо. Мне хотелось уговорить ее открыть мне свою беду. Понимаю, что мало людей рискнули бы поделиться своими секретами с Сюзанной, но я иногда забываю, какую я играю роль, а это весьма глупо, потому что подозрения Малкома все усиливаются. Я постоянно ловлю на себе его испытующий взгляд. Вскоре он станет задавать мне вопросы, на которые я не смогу ответить. У меня сложилось такое впечатление, что он знает о моем обмане, но он просто выигрывает время, ожидая, когда я сама себя разоблачу.

- Ты отлично со всем справилась, - похвалил он меня на улице, - как будто ты все время управляла поместьем.

- Я рада, что ты такого мнения обо мне.

Он взял меня под руку. Я напряглась и хотела выдернуть руку, но не стоит придавать значения мелочи.

- Здесь скользко, можно упасть, - оправдал он свой жест.

Он помог мне сесть на коня и улыбнулся, но удивление в его глазах не проходило.

Вечером с нами ужинал Джеф. Разговор шел о хозяйстве. Эмералд откровенно скучала. Она пыталась увлечь нас беседой о ее интересных болезнях, но мы слушали ее вполуха.

- Врач говорит, миссис Белл не выживет, - объявил Джеф. - Она уже умерла бы, если бы вы не посетили ее тогда. Вовремя привезли врача. Но она все равно не жилец, ее дом скоро освободится. Возникнет вопрос, кого там поселить.

- Кого ты считаешь наиболее достойным, Джеф? - поинтересовался Малком.

- Семью Беддок. Они не хотят жить с родителями, там тесно. Коттедж им подойдет. Том хороший работник.

- Ты с ним уже разговаривал? - спросил Малком.

- Нет, пока рано говорить. Миссис Белл еще жива.

- Безусловно, может показаться, как будто мы стараемся убрать старушку с дороги, - запротестовала я.

- Но коттеджи предназначены для рабочих, - напомнил Джеф.

- Ее муж работал на нас. Несправедливо при потере мужа терять и дом.

- Это бизнес. Дом - часть зарплаты. Мистер Эсмонд позволил миссис Белл доживать в коттедже.

- И правильно сделал, - горячилась я.

- Конечно. - Малком поддержал меня.

- Согласен, но поместью не пойдет на пользу, если в коттеджах будут жить одни старые вдовы.

- Ну, бедная миссис Белл недолго задержится на этом свете, по словам доктора, нам надо решить, передать ли ее коттедж семье Беддок, - рассуждал Малком.

- Давайте не будем это решать, пока коттедж не освободится, - твердо заявила я. - Мне не нравится говорить, как будто Гренни Белл уже умерла.

Я излишне разгорячилась, но думала, каково быть бедной, старой, обузой для всех.

- И пока не говорите им ничего. Они станут обсуждать, мне это не нравится. Отложим пока решение этого вопроса, - предложила я.

Мы заговорили о другом. Иногда я ловила на себе взгляд Малкома, он тепло улыбался, и я была счастлива.

На следующий день я навестила миссис Белл. Ли шила. При моем появлении она спрятала работу под фартук и сильно покраснела. Я подумала, какая она красивая.

- Как у нее дела? - спросила я.

- Она ничего не делает, просто лежит.

- Я немного посижу с ней. А ты сходи на ферму за молоком, счет пусть пришлют в замок. Разомнешь ноги.

Ли подчинилась, положила шитье на стол и молча вышла. Она напоминает мне олененка.

Гренни Белл лежала с закрытыми глазами. Я представила, как много лет назад они пришли сюда молодоженами, воспитали двух детей, теперь они женаты и разъехались. Гренни тяжело дышала. Я подошла к столу и увидела, что ожидала: Ли шила сорочку для новорожденного.

Бедная девочка! Ей только шестнадцать, и она скоро станет матерью. Без мужа, лишь жестокая семья. Как жаль, что я не в силах ей помочь. Но мне хочется ей помочь.

Я подошла к кровати, и Гренни открыла глаза. Она меня узнала.

- Мисс Сю... - пробормотала она.

- Да, я здесь. Не напрягайтесь, не разговаривайте. Мы о вас позаботимся.

В ее глазах застыло удивление, которое она не могла выразить словами.

- Бла... благослови вас Бог. Я поцеловала ей руку.

- Не... мисс...

Не мисс Сюзанна. Она это хотела сказать. Сюзанна никогда не заботилась о старых и больных. Она не сидела у их изголовья. Я знала, что вышла из роли, но мне было все равно. Мне хотелось успокоить бедную женщину. Думаю, она поняла мой порыв. Она продолжала держать меня за руку до прихода Ли.

- Подогрей молоко и попробуй ее напоить.

Ли пошла на кухню. Гренни заснула, и я присоединилась к Ли. Она подняла на меня глаза, из которых не исчезал страх.

- Вы хорошая, мисс Сюзанна, чтобы они не говорили. Вы теперь изменились... Вы теперь не такая, как раньше.

Она не знала, что растревожит меня своими словами.

- Спасибо, Ли. Если у тебя есть проблемы, если нужна помощь, можешь обратиться ко мне... Понимаешь?

Она кивнула.

- У тебя что-то случилось? Ты о чем-то беспокоишься?

- Нет, мисс, у меня все в порядке. - Она понесла молоко в комнату, а я вернулась в замок.

Я стала другой. Я интересуюсь людьми. Сюзанну интересовала только она сама. Люди стали замечать перемену в поведении Сюзанны.

За ужином Эмералд сказала, что собирается написать Гарту. Что-то давно она не получала от него вестей.

Я почти ничего не знала о Гарте, лишь то, что он сын Элизабет Ларкхем, компаньонки Эмералд, вдовы. Гарт ее единственный сын. Потом я забыла о нем. Меня поглотили проблемы Гренни Белл и Ли Крингл.

Меня пугало, что Ли совершит необдуманный шаг. Разве сможет она выступить против своей семьи? Я уже видела, что она утопилась в речке и выглядела как Офелия с цветами в волосах. Или она еще каким-то другим, не менее ужасным способом сведет счеты с жизнью. Я пыталась вызвать ее на разговор несколько раз, но она только повторяла, что с нею все в порядке.

Через два дня умерла Гренни Белл. Вся деревня только и говорила о ней. Малком и я пошли на похороны. Я поняла, что снова удивила всех своим поведением. Сюзанна никогда не ходила на похороны крестьян, Эсмонд иногда приходил. Иногда он не сдерживал обещания, забывал, но потом всегда находил уважительную причину, и семья покойного на него никогда не обижалась.

Мое появление вызвало сенсацию. Люди посчитали, что наше с Малкомом участие в похоронах придало особую торжественность церемонии. Когда комья земли застучали о крышку гроба, у меня на глазах заблестели слезы. Я думала о Гренни Белл. Наконец она обрела покой.

По дороге домой Малком взял меня под руку.

- Ты не осталась равнодушной.

- Кто может остаться равнодушным? Смерть вызывает благоговейный трепет, страх, только не равнодушие.

- Я знал человека, который не только остался бы равнодушным, но и посчитал бы похороны постороннего человека скучным занятием. Такой ты была совсем недавно.

Он крепко сжал мою руку и развернул меня к себе. Вот в такие моменты мне действительно становилось страшно. Вот сейчас он скажет, что я обманщица и самозванка.

- Я часто думаю... - начал он.

- Что? - пролепетала я.

- Сюзанна, что могло случиться, чтобы ты так изменилась? Ты стала... человечной.

- Я всегда была такой, неужели ты не замечал?

- Легкомыслие ничего не решает.

- Я такая, как всегда.

- Значит, у тебя прекрасно получалось играть чужую роль.

- Я была молода и беззаботна.

- Дело не только в этом. Ты была... чудовище.

Я попыталась перевести разговор на другую тему:

- Бедная Гренни была хорошей женщиной. Всю жизнь честно исполняла свои обязанности и была благодарна за то, что живет в темном маленьком коттедже и сводит концы с концами.

Он молчал, погруженный в какие-то свои мысли. Меня это настораживало.

На утро ко мне явился посетитель, молодой человек Джек Чиверс. Он был сезонным рабочим на нескольких фермах. Я приняла его в маленькой гостиной. Он стоял и нервно теребил кепку.

- Мне надо срочно переговорить с вами, мисс Сюзанна. Я хочу узнать, есть ли у меня шанс получить коттедж миссис Белл?

- О, мне жаль... но вопрос почти решен.. Он помрачнел.

- Тогда извините за беспокойство, мисс, - с этими словами он повернулся к двери.

У него так беспомощно опустились плечи, что я не смогла отпустить его в таком состоянии. Парню лет восемнадцать, он очень симпатичный.

- Минутку, - задержала я его. - Почему тебе срочно нужен коттедж?

- Я собираюсь жениться, мисс.

- Но ведь можно немного и подождать, не так ли? Когда-нибудь освободится и другой коттедж.

- Мы не можем ждать. Спасибо, мисс. Я подумал, вдруг у меня есть шанс.

- Скажи, на ком ты собираешься жениться.

- На Ли Крингл, мисс.

- О, присядь на минуту.

Он сел, и я посмотрела ему в глаза.

- Ли ждет ребенка, да?

Он покраснел до корней волос. Потом улыбнулся смущенно.

- Да, мисс. Дело в ребенке. Если бы у нас был дом, мы бы поженились.

- Разве нельзя пожениться, не имея коттеджа?

- Нет... Ли придется остаться жить в своей семье. А жизнь там не сахар. Для нас единственный выход - тайно пожениться и зажить вместе в коттедже.

- Да, понятно. Там требуется подлатать крышу и немного освежить дом.

Он смотрел на меня с недоверием.

- Я понимаю, каково придется Ли с ребенком в своей семье. Нужно было вам подумать об этом прежде, чем...

- Я знаю, мисс, всегда хорошо подумать заранее, но не всегда так выходит. Ли такая красивая, и однажды я встретил ее всю в слезах. Что-то у них произошло в доме. У Кринглей постоянно что-то происходит. Все время молятся, а все несчастные. А потом... так неожиданно... А когда начали, уже не остановишь. Я люблю Ли, а она любит меня, и мы хотим нашего ребенка, мисс Сюзанна.

Меня тронули его слова. Мне безразлично, что скажут Малком и Джеф. Я королева в замке.

- Хорошо. Вы получите коттедж, откладывать бесполезно. Женитесь и заселяйтесь. Наведите в нем порядок. Но никому ничего не говори, пока не поженитесь. Ее семья такая странная.

- О, мисс, неужели это правда?

- Да. Коттедж ваш. Расскажи только Ли, а от остальных держите мое решение в секрете.

- О, мисс, не знаю, что и сказать.

- В таком случае ничего не говори. Мне понятны твои чувства.

Я отправилась в дом Джефа. Там был и Малком, он часто проводил время с Джефом. Он с головой погружен в хозяйство, можно подумать, что замок принадлежит ему.

С порога я выпалила:

- Я решила вопрос о коттедже Белл. Его получит Джек Чиверс.

- Джек Чиверс! - воскликнул Джеф, - Да он еще мальчишка. Пара Беддок идет раньше него.

- Им придется подождать. Коттедж получит Джек Чиверс.

- Почему? - потребовал объяснений Малком.

- Хозяйка здесь я, и я принимаю решения. Я уже обещала Джеку, что он получит коттедж.

- Это кажется неразумным, - спокойно заметил Джеф.

- Вполне разумным. Ли Крингл ждет ребенка от Чиверса. Они собираются пожениться, и им негде жить.

Оба мужчины в изумлении молчали.

- Представьте, каково ей жить со своими ужасными родителями, - страстно продолжала я. - Не говорю уж о старике. Естественно, она не сможет там жить. Я боюсь, она может лишить себя жизни, если ей не помочь. Я должна заботиться об этих людях. Ли и Джек получат коттедж, и больше не будем об этом говорить.

Я поняла по их виду, оба мужчины решили, что глупо позволять женщине принимать решения. Она действует по велению сердца, а они-то знают, сердце должно оставаться холодным, решать надо головой.

Я усмехнулась. Они вспомнили, кто здесь повелевает.

На следующий день я пошла в коттедж. Я была в спальне, когда вдруг тихо отворилась дверь. Вошли Ли и Джек. Они с удивлением осматривали дом. Никогда раньше я не видела их такими счастливыми.

Я виновница их счастья. Как хорошо!

- Пришли посмотреть на свой дом? - улыбнулась я.

Ли подбежала ко мне и сделала немыслимую вещь: стала на колено и поцеловала конец моей юбки.

- Ли, встань немедленно, - я попыталась скрыть нахлынувшие на меня чувства. - Лучше скажи, вы будете клеить новые обои?

***

В течение следующих недель я была по-настоящему счастлива, а это значит, по несколько часов кряду я не вспоминала разрушенный остров и не оплакивала дорогих мне людей. Я даже не укоряла себя за предпринятый мною маскарад.

Я все больше вникала в хозяйственные дела поместья. Я чувствовала, что родилась именно для этого. Если б только я была настоящая Сюзанна, я была бы полностью довольна.

Приятно видеть перемену в Ли, она красивая девушка, и счастье только усиливает ее красоту. Они с Джеком находятся на седьмом небе. Всякое свободное время они проводят в коттедже, готовят свой дом. Теперь он выглядит иначе, чем при жизни Гренни Белл. Я нашла старые шторы и послала их Ли. Благодарность так и лилась из ее глаз.

Безусловно, не всем понравилось мое решение. Особенно паре Беддок. Благочинные люди вынуждены ждать и терпеть, а некоторым грешникам счастье сваливается на голову, - таковы были некоторые комментарии.

Джеф Карлтон придерживался того же мнения. Но решение принято мной, и никто не в силах изменить его.

Я попыталась задобрить семью Беддок, пообещав им следующий освободившийся коттедж.

Я обнаружила в себе новый талант. Меня всегда интересовали люди и их заботы. Я могла поставить себя на их место и понять их беду. Мне стали доверять, это большое достижение. Ведь Сюзанна была непредсказуема: в один день она демонстрировала свою дружбу, а на другой могла не узнать этого человека. Но мне поверили, они делились со мной своими секретами и обсуждали со мной свои проблемы. Я постепенно заменяла в их душах впечатление от Сюзанны моим собственным.

Я радовалась, когда удавалось им помочь, и постоянно думала, что же в этом плохого, если я сделаю их немного счастливее, чем во времена настоящей Сюзанны. Пусть я самозванка, но я таким образом помогаю людям. Сюзанна умерла, я у нее ничего не забрала. Но замок по закону должен принадлежать Малкому.

Малком! Я постоянно думала о нем. Мы много времени проводили вместе.

Джек Чиверс и Ли Крингл поженились. Я пошла на церемонию венчания и к своему удивлению увидела Малкома.

Церковь была почти пуста. Никто из семейства Кринглей не пришел. Они все еще показывали свое недовольство из-за беременности Ли.

- Хорошо, что их нет, - прошептала я Малкому. - Без них веселее и торжественнее.

- Как всегда ты права, - согласился он.

Я радовалась, когда Ли шла по проходу церкви под руку с Джеком, она так и светилась от счастья. Увидев меня, она прослезилась. Я боялась, что она встанет на колени и поцелует подол моей юбки.

Мы поздравили молодоженов.

- О, мисс Сюзанна, у меня не было бы свадьбы, если б не вы. Я никогда не смогу отплатить за вашу доброту.

- Миссис Чиверс, желаю вам счастливой семейной жизни, - пожелала я.

- Это приказ, - ухмыльнулся Малком, - приказ от мисс Сюзанны. А вы знаете, что приказы хозяев следует исполнять.

Ли почти не взглянула в его сторону, она такая скромная, но ее большие глаза как у олененка все смотрели на меня.

Вскоре молодожены под руку пошли в свой дом. Я поймала на себе проницательный взгляд Малкома.

- Сюзанна, - выдохнул он.

Я боялась смотреть на него, чтобы не выдать своих чувств.

- Ты действительно позволила им жить своей жизнью. Уверен, они попросят тебя быть крестной матерью их ребенку.

Я молчала. Он подошел ближе.

- Они кажутся такими счастливыми. Брак - серьезное дело. Согласна со мной, Сюзанна?

- Конечно.

- Ты однажды собиралась выйти за Эсмонда. Я молчала, потому что осознавала опасность ситуации.

- Сюзанна, я хочу тебя спросить...

- Давай вернемся в замок, - прервала я.

- В чем дело, Сюзанна? - Он взял меня за руку. - Чего ты боишься?

- Боюсь! - захохотала я, надеясь, что мой смех звучит естественно. - О чем ты? Пойдем, пора возвращаться домой.

- Мне надо кое-что выяснить, - добавил он. Я поняла, что он что-то заподозрил, и быстро направилась в сторону замка. Он шел рядом и больше не продолжал разговор.

***

После обеда я собралась поехать по делам. У конюшни меня ждал Малком.

- Ты не будешь возражать, если я поеду с тобой? - спросил он.

- Нет, конечно. Поедем, если хочешь.

- Очень хочу

Он больше не сказал ничего тревожного, и я была счастлива весь день. Как приятно ездить верхом рядом с ним в солнечный день. Я постаралась выбросить из головы, что я самозванка. Хотелось чувствовать себя Сюзанной, которая помогает людям и радуется этому.

Мы миновали коттедж, где жили две женщины Торн.

- Мисс Торн долгие годы ухаживает за вредной матерью, - сказала я.

- Такая судьба уготована многим женщинам.

- Это несправедливо, я собираюсь сделать для нее что-нибудь.

- Что?

- Мисс Торн постоянно тревожится. Я хочу облегчить ей жизнь.

Мы въехали в лес, он всегда будет казаться мне сказочным после того эпизода в детстве.

- Давай отдохнем здесь немного, - предложил Малком. - Это моя любимая лужайка.

- Моя тоже, - призналась я.

- Отсюда открывается чудесный вид на замок. Он похож на нарисованный.

Мы привязали лошадей и растянулись на траве. Впервые я испытала удовлетворение и покой после трагедии, унесшей жизни моих родителей. Я вдруг поняла, что еще буду счастлива. И счастливое мое состояние объясняется не столько успешным ведением хозяйственных дел, я счастлива оттого, что рядом Малком.

Он напоминает моего отца, ведь он наш дальний родственник. В нем сильны черты характера Мейтленда. Дружба с Малкомом заполнила жуткую пустоту, образовавшуюся в моей жизни.

- Как здесь красиво, - заговорил он. - Это самое красивое место на земле для меня.

- Потому что ты любишь замок.

- Да. И ты тоже.

- В замке есть нечто завораживающее, - продолжала я. - Сразу представляешь, что здесь происходило в древние времена. Например, в XII веке и спустя век, когда здесь поселились первые Мейтленды.

- Ты отлично осведомлена о семейной истории.

- А ты нет?

- Я тоже. Но ты... Сюзанна... раньше ты была совсем другая.

Я всегда напрягаюсь после этих слов.

- Неужели? - прошептала я.

- В детстве я тебя ужасно не любил. Ты была жуткой эгоисткой, избалованным щенком.

- Некоторые дети бывают такими.

- А ты особенно. Ты была уверена, что весь мир только и существует, чтобы исполнять все твои прихоти, Сюзанна.

- Неужели я так ужасно себя вела?

- Даже хуже... и еще совсем недавно...

- Да? - вопросительно протянула я, но сердце мое забилось чаще.

- После твоего приезда из Австралии я буквально ошеломлен. Такая драма из-за коттеджа для маленькой Ли!

- В ней нет ничего особенного, просто печальная человеческая история, повторяющаяся довольно часто.

- Но необычно участие в ней Сюзанны. Ты на самом деле болела о ней душой. И ты заслужила вечную благодарность Ли.

- Я сделала так мало.

- Ты показала Джефу Карлтону, кто здесь главный.

- Это правда, но он знал и раньше.

- Он теперь узнал.

- Я уверена, ты не считаешь правильным, что управляет женщина.

- Зависит от женщины.

- А эту женщину ты считаешь достойной?

- Абсолютно, - мрачно согласился он.

- Малком, после смерти Эсмонда ты рассчитывал унаследовать замок...

- Да, я считал такую возможность вероятной.

- И ты хотел получить замок.

- Да.

- Извини меня, Малком. Он рассмеялся:

- Тебе не стоит извиняться. Это называется судьба. Я не думал, что твой дед доверит управление делами женщине. Значит, он очень тебя любил.

- Ты так много сделал для замка. Как жаль...

- Что жаль?

Я не могла ответить ему искренне, поэтому сказала:

- Если ты уедешь, мы с Джефом будем по тебе скучать.

Он наклонился ко мне и накрыл мою ладонь своей.

- Спасибо, Сюзанна. Меня можно уговорить, и я останусь.

Мое сердце заколотилось. На что он намекает? Неужели на то, что мы с ним могли бы пожениться, как собирались пожениться Сюзанна и Эсмонд.

Он не сводил с меня глаз. Я подумала, настал решающий момент. Если он сделает мне предложение, я должна буду рассказать ему правду. А что он решит, узнав, что я самозванка и обманщица?

Я услышала свой голос:

- Но у тебя своя жизнь. Чем ты занимаешься, когда уезжаешь от нас?

На его лице появилось удивление. Я опять допустила ошибку: Сюзанне известно, чем он занимается.

После паузы он сказал:

- Нужно вести дела в Стокли, к счастью, Том Рексон хороший управляющий. На него можно положиться. Если возникнет что-то серьезное, он всегда может связаться со мной, а вообще он вполне компетентен.

Значит, он живет в Стокли. Не знаю, где это. Но мне нельзя допустить вторую ошибку. Я переменила тему, и он теперь не скажет того, что собирался.

Он перешел на деловой тон и объяснил различие между замком и поместьем Стокли.

- Естественно, в нем нет такой магической притягательности, как в замке, но я люблю это старинное имение. Оно мое, в конце концов, мой дом.

Я слушала Малкома и поняла, что мое положение усложняется, ведь я в него влюбилась.

***

Идиллия продолжалась. Каждое утро мы вместе ездили верхом. Однажды моя лошадь потеряла подкову, и нам пришлось обратиться к кузнецу. Пока кузнец работал, мы зашли на ближайший постоялый двор и выпили по стакану сидра, поели горячих булочек с сыром. Редко еда казалась такой восхитительной, как в тот день, да еще в моем детстве во время пикника. Ах, если бы сейчас я могла загадать три желания!.. Нет, я не хочу быть Сюзанной, не хочу быть законной наследницей замка, хочу, чтобы Малком влюбился в меня, и третье, чтобы я могла забыть трагедию на острове Вулкан.

Абсурд. Такое не забывается, но я могу получить новые, счастливые впечатления, которые заслонят прошлое. Если я найду свое счастье, то перестану оглядываться в прошлое и мечтать о той жизни, которую мы вели на острове до трагедии.

Почему у меня возникли такие желания? Я их не заслужила. Я совершила обман, и не стоит жаловаться, если придется заплатить за свой безнравственный поступок.

Но как я могла бы быть счастлива, если б все оказалось иначе. В тот день мы говорили об Эмили Торн. Однажды мне удалось вызвать ее на откровенность. Накануне я посетила ее, и невозможно было не заметить ее нервозности. Мы сидели на кухне, она готовила чай. Сразу же по потолку постучали. Она растерялась и рассыпала заварку по столу.

- Боже! Что я за идиотка, мама права.

- Ничего страшного. - Я взяла банку и стала ложкой собирать заварку.

- Проверьте, что нужно вашей маме; а я пока заварю чай, - предложила я.

Через некоторое время она вернулась.

- Что случилось?

- Все в порядке. Она просила подать лимонад. Она просто хотела узнать, кто пришел.

Я поверила ей. Если мать услышала, что к дочери пришли, она сразу же захочет вмешаться.

Мисс Торн разоткровенничалась тем утром.

- У меня была хорошая хозяйка. У нее были такие чудесные волосы, и я умела ей делать красивые прически. Она всегда была мной довольна, давала мне ленты, платья дарила. Потом она вышла замуж, я могла остаться у нее, но нужно ухаживать за больной мамой, и я вернулась домой.

Бедная мисс Торн, которая считает счастьем носить старые вещи какой-то леди, делать ей прически. Но потом я узнала истинную причину ее беспокойства. Мать делала ее жизнь невыносимой, это ясно, но она готова заботиться о ней до конца ее дней. Она только беспокоилась, что с ней будет после смерти матери. Куда она пойдет? Ей надо позаботиться о месте службы и жилье. Но как это сделать, ведь она тоже стареет.

Я успокоила ее.

- Не стоит волноваться. Пока ваша мама жива, все будет как сейчас. А после ее смерти вы останетесь в коттедже, если мы вам не подберем другого подходящего места. Кто знает, может мне понадобится горничная.

Я упомянула об этом разговоре Малкому, пока мы угощались на постоялом дворе. Он внимательно меня выслушал, потом сказал:

- Так нельзя вести дела, чтобы поместье процветало.

- Так надо поступать для счастья людей. Ты не представляешь, как изменилась мисс Торн.

- Ты ведешь себя как добрая волшебница.

- А что в этом плохого?

- Ничего, если уметь делать чудеса.

- Умею... до некоторой степени. Я хочу сказать, что в моей власти помочь этим людям решить некоторые их проблемы.

Он наклонился ко мне через стол и поцеловал в нос. Я отшатнулась. Он удивленно поднял брови:

- Я не смог удержаться. Ты такая замечательная, от тебя так и исходит благодетель. Скажи мне, Сюзанна, что случилось в Австралии?

- Почему ты спрашиваешь?

- Должно было произойти нечто важное, как встреча на дороге в Дамаск со святым Павлом. Ты совершенно изменилась. Стала абсолютно другая.

- Мне жаль, но...

- Разве есть, о чем жалеть? Надо радоваться. Ты стала другим человеком. Стала замечать людей, стала незащищенной, ранимой. Я всегда считал, у тебя кожа армадила-броненосца. Ты мечтала лишь об одном: чтобы все было по-твоему. Но что же могло случиться в Австралии...

- Я нашла своего отца.

Он внимательно смотрел на меня, и мне становилось неловко от его проницательности.

- Теперь мне даже иногда кажется, что ты и внешне изменилась. Я чуть было не поверил... но я не верю в сказки, а ты?

Я вспомнила эпизод моего детства в сказочном лесу, когда я загадала три желания, и они все исполнились, поэтому я замешкалась с ответом.

- Ты веришь! К тебе приходила колдунья, да? Она сказала: я сделаю тебя такой, какой ты хочешь, но в обмен заберу твою душу. О, Сюзанна, ты не отдала свою душу?

Я не поднимала глаз. А вдруг отдала?

- Пожалуйста, Сюзанна, не меняйся больше. Оставайся, какая ты есть.

Тогда я поняла, что я люблю Малкома. Меня захлестнула волна счастья, но потом я испытала полнейшее отчаяние: моя ситуация безнадежна.

Я обманщица, и я боюсь. Я участвую в маскараде. Нельзя запутаться еще больше. Но что толку предостерегать себя? Я уже окончательно запуталась.

Прошло несколько дней. Джанет заметила, что я почти не расстаюсь с Малкомом. Наверное, она догадывается о моем отношении к нему. Она очень внимательная особа, и порой мне неловко рядом с ней, мне кажется, она наблюдает за мной, но я должна признаться, что она мне не раз помогала в трудной ситуации, пересказывая мне разные сплетни.

Она считает себя привилегированной служанкой и привыкла говорить то, что думает:

- Вы очень дружелюбны с мистером Малкомом. Это очень хорошо, если хотите знать мое мнение.

- Я тебя не спрашиваю, Джанет, но уверена, что всякая дружба хороша.

- Вы напоминаете мне одну давнюю знакомую. У нее всегда был готов ответ на любой вопрос. Я согласна с вами, что дружба - хорошее дело, но если она между вами и мистером Малкомом, то это еще лучше.

- О?

- Я хочу сказать, что у вас замок, а он всегда хотел его иметь. Он может оказаться большим помощником в делах... И если вы настолько хорошо относитесь друг к другу...

- Джанет, ты слишком много предполагаешь.

- Ладно, ладно. Может, я и говорю лишнее, но было бы неплохо. Решились бы многие проблемы.

Итак, Джанет заметила. Интересно, кто еще заметил?

По складу своего характера я оптимистически отношусь к жизни. Я решила: если Малком любит меня, если мы поженимся и будем вместе владеть замком, что же в этом плохого? Он будет вести дела, я же знаю, что он законный владелец. Смогу ли я тогда забыть свою вину? Мой обман перестанет быть обманом. Я буду поддерживать его и помогать во всем. Будет так, как и было бы после смерти Сюзанны. Наследник замка женится на мне, и я стану хозяйкой замка.

Казалось, что удача предлагала мне прощение на тарелочке. Я находилась в состоянии эйфории. Я могу влюбить в себя Малкома, выйти за него замуж, если он сделает мне предложение, и жить в мире со своей совестью до конца жизни.

Может, лет через десять, когда у нас будут дети, и мы будем хорошо знать друг друга, я ему во всем сознаюсь. К тому времени он будет меня прекрасно понимать и простит. Какое счастливое решение проблемы. Мы смеялись, работали вместе, я находилась в счастливом настроении. Мы вместе решали дела, словно мы партнеры.

Однажды он спросил:

- Ты когда-нибудь снова думала о замужестве, ведь Эсмонд умер.

Я отвернулась, не осмеливаясь взглянуть на него. Он испытывал ко мне совсем не такие чувства, как к настоящей Сюзанне, но как только мы начинали сближаться, он возмущался и противился этому, потому что чувствовал, между нами существует какая-то тайна. Он не верил, что Сюзанна могла так измениться, и если его чувства ко мне крепли, здравый смысл предостерегал его и настраивал против меня. Он боялся, что в один прекрасный день я стану прежней Сюзанной, мне надоест притворяться. Как часто я собиралась сделать ему признание, но я боялась его потерять. Мне хотелось привязать его к себе так крепко, чтобы он не смог освободиться, даже узнав о моем обмане. Наши чувства друг к другу были сильными, но моя вина и его недоверие разделяли нас как обоюдоострый меч.

Я пробормотала:

- К браку нужно относиться серьезно. Ты ведь не женат и наверняка согласен со мной.

- Конечно. Я всегда полагал, что в супружество нельзя вступать легко. Смерть Эсмонда стала для тебя тяжелым ударом, да?

Я отвернулась, притворяясь небезразличной.

- Он сходил по тебе с ума. Мне всегда было его жаль, ты тогда была совсем другая. Совершенно другой человек... Теперь бы я ему позавидовал.

Я посмотрела на него. Мне хотелось, чтобы он обнял меня и сказал, что любит. Он легонько потряс меня за плечи.

- Что-то случилось, Сюзанна! Что? Ради Бога, скажи мне.

Я не смогла признаться. Я не была в нем уверена, как и он во мне.

- Смерть моего отца стала для меня шоком.

Он уронил руки с моих плеч. Он мне не поверил. Не это он ожидал услышать. Он выдохнул от раздражения. Больше он ничего не сказал, но я успокаивала себя, он скажет обязательно... Но если он сделает мне предложение, что мне делать? Осмелюсь ли я признаться ему в обмане?

Потом я начала уговаривать себя, что не надо признаваться. Если мы поженимся, мы оба станем наследниками. Судьба предлагает мне выход.

***

Нужно было догадаться, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. В жизни никогда не выходит так гладко.

В комнате Сюзанны в бюро я обнаружила стопку писем. Мне понравилось это бюро XVIII века, прекрасной работы. В нем много ящиков, я хранила в них бумаги и дневники из комнаты Эсмонда. Я часто просматривала его записи о крестьянах. Они мне оказали огромную пользу.

Проведя почти целый день в обществе Малкома, я была в хорошем настроении. Днем я заходила в коттедж к супругам Чиверс. Шторы из замка смотрелись великолепно, они доставили радость Ли, но еще большее удовольствие она получала от моего внимания. Она считала меня своей покровительницей.

Перед сном я решила еще раз просмотреть бумаги. Открыла ящик, некоторые бумаги оказались зажаты. Я встала на колени и посмотрела, что их держит. Просунула руку и нащупала потайной ящик, за тем, в котором я хранила бумага. Оттуда я достала сверток писем, перевязанных красной лентой. Мое сердце забилось, это письма к Сюзанне.

Некоторое время я колебалась. Я не тот человек, который подглядывает в замочные скважины и читает чужие письма. Но инстинкт подсказал, что в них могут находиться полезные сведения, и не стоит быть слишком щепетильной. Я вставила потайной ящик на место, задвинула передний ящик и письма взяла в кровать.

Прочитав их, я не могла заснуть, осмысливая их содержание. Письма потрясли меня, разрушили мои надежды. Думаю, только один человек мог их написать. Они лежали по порядку, присланы до отъезда Сюзанны в Австралию.

Вот первое:

"Дражайшая и самая замечательная (отныне и присно Д.С.З.). Какой восторг доставила мне вчерашняя ночь с тобой. Не ожидал такого чуда. Но тебе придется сыграть свою роль, это скоро закончится. Зазвонят колокола, и мы с тобой будем королем и королевой замка. Ты знаешь, как приручить С.К., он все для тебя сделает. Он просто потерял голову. Очень мудро с твоей стороны довести его до такого состояния. Я не спрашиваю, каким образом тебе это удалось, но я постараюсь понять и не ревновать тебя к твоему сельскому любовнику. Нам нужна его помощь в получении необходимого, оно должно быть получено от источника, который невозможно проследить... в случае... Если он даст нам требуемое, то будет замешан, но постараемся все проделать гладко.

Д.С.З. Мне придется общаться с тобой с помощью писем, нехорошо, если я буду находиться рядом с тобой в такое время. Надо соблюдать предельную осторожность, ничем не выдадим себя. По прочтении сразу сжигай мои письма, тогда я смогу писать тебе откровенно. Жаль, что придется воспользоваться его помощью, но эту проблему мы решим позже. Король и королева будут действовать решительно.

До встречи, моя любовь.

Преданный раб и постоянный любовник (отныне П.Р.П.Л.)".

Следующее письмо:

"Д.С.З. Итак, С.К. отказывается. Говорит, что у него нет. Тебе нужно добыть это у него. Скажи, тебе надо для косметических целей. Наверняка они применяют это на ферме. Добудь у него. Я начинаю ревновать. Мне кажется, он тебе понравился. Ты отлично справляешься со своей ролью, но давай побыстрее закончим дело, и ты больше не будешь с ним, да? Я хочу жениться на тебе, но ведь ты не согласишься, пока побережье не очистится. Ты всегда была чертом в юбке. Ты ведь не собираешься отпустить кузена Э., пока он не заснет вечным сном. Хочешь быть суперженщиной? Помни, я с тобой одной крови, бесшабашность, интриганство и тщеславие у нас в роду. Мы - Мейтленды. Сожги это письмо и все остальные. Добудь эту вещь у С.К. и примени ее. Я теряю терпение. Я жду ночи, которую мы с тобой проведем вместе (там, где всегда).

Твой П.Р.П.Л.".

И последнее письмо:

"Д.С.З. Ждал с нетерпением вестей от тебя. Почему не получилось? Ты положила в напиток слишком мало. Я понимаю, ты боялась вызвать подозрение. Чуть не умер... Нас это не устраивает. А С.К. закончил счеты с жизнью таким мелодраматическим образом. Жаль, что пришлось использовать его. Но ты права, вторую попытку пока нельзя осуществить, надо выждать время. Я согласен, подождем около года. Потом у него повторится болезнь. Рецидив - звучит обыденно. Кто бы мог подумать, что С.К. окажется таким идиотом/ Будем надеяться, что он держал язык за зубами и не проболтался. Его тип людей любит делать признания, каяться. Жаль, что мы не смогли получить эту штуку без его помощи. Однако мы могли вызвать подозрение, если бы купили... Мы хорошо замаскировались, а этот идиот привлек к себе внимание.

Д.С.З. Мне нравится твой план действий. Уезжаешь на поиски отца. Прекрасно. Лучше тебе здесь не быть, когда это свершится во второй раз. Справедливо. Но я не смогу быть без тебя так долго. Я поеду с тобой, потом вернусь... а через год вся проблема будет решена. Надо набраться терпения и думать о вознаграждении, которое мы получим. Мы будем с тобой вместе.

Жутко глупо писать все это на бумаге, но я глупею рядом с тобой. Мы с тобой всех одурачили, притворяясь врагами. Будем продолжать. Ты узнаешь, когда все закончится, и сможешь вернуться. И тогда мы вдруг обнаружим, что наша прошлая антипатия - ошибка. Свадебные колокола - и замок наш.

Сожги это письмо как остальные. Ты же понимаешь, что это письмо может стать уликой против нас. Но я тебе доверяю. В любом случае, мы вдвоем замешаны в этом деле.

Я скоро приеду в замок, а ты поделишься своими планами поездки. Будь нежной с Эсмондом. Но уезжай, К-ли могут оказаться несговорчивыми.

Скоро увидимся. Твой П.Р.П.Л.".

Меня потрясли эти письма. Многое стало очевидным. Эсмонда убили. Он пал жертвой Сюзанны и ее любовника. Первую неудачную попытку убить Эсмонда совершила Сюзанна, вторую попытку удачно провел ее любовник. Таким образом Сюзанна завладела замком. Сюзанна соблазнила Сола Крингла, и он передал ей яд, от которого умер Эсмонд, видимо, мышьяк, ведь упоминалось его применение в косметике. И она сохранила эти письма в потайном ящике бюро, несмотря на призывы любовника сжечь их. Я их обнаружила. Как неосторожно с ее стороны. А может, она руководствовалась каким-то мотивом, сберегая их.

Я вспомнила, как меня закрыли в сарае, где висело путало. Одно ясно: семья Крингла знала о связи Сюзанны и Сола и, приняв меня за нее, заставила меня пережить этот ужас.

Ситуация стала взрывоопасной.

Но одна фраза так и всплывала у меня перед глазами: "Помни, я с тобой одной крови...".

Только один человек мог написать это. Малком!

Значит, он понял, что я самозванка. Ведь он был любовником Сюзанны, не мог он принять меня за нее. Но почему он меня не разоблачил? Замок перешел бы к нему. Почему он позволяет мне выдавать себя за другую? Что у него на уме? Во что я попала? Я обманщица, я знаю, выдаю себя за другую. Но Малком, человек, в которого я влюбилась - убийца.

Малком был преданным рабом и постоянным любовником Сюзанны. Он ведет какую-то игру, но какую?

Меня затошнило от страха.

Он знает, что Сюзанна умерла, а он убийца. Он отличный актер, я ничего не заподозрила. Он любит замок и ради замка пошел на преступление.

Но почему же сейчас он не заявляет на него свои права?

Сюзанна умерла. Он унаследует замок. Почему он не разоблачил меня?

Эти мысли неотступно преследовали меня. Я совсем не заснула в ту ночь. Я ворочалась с боку на бок, ожидая рассвета. Я сильно напугана. Ясно, что наступает трагическая развязка.

***

Завтракала я одна, потом пошла в лес, не могла видеть Малкома. Он, как и я, надел маску. Что скрывается за его сильным и красивым лицом? Что-то холодное, хитрое, жестокое, чувственное и преступное.

Я больше не в силах этого вынести. Так обмануться в человеке. Хочу не думать о нем и не могу. Я уже слишком сильно влюбилась. В то же время я не просто девушка, поверившая мужчине, а он оказался циником, способным на преступление - я сама совершила бесчестный поступок.

Какая я глупая! Какой сетью я себя оплела и теперь нахожусь в самом центре тайны, интриги и убийства. Надо вести себя как обычно.

К обеду я вернулась в замок. Как удачно, что не увижу Малкома. Он предупредил, что будет обедать с Джефом Карлтоном.

Мы обедали с Эмералд. Выслушала ее отчет о плохо проведенной ночи, о болях в спине. Потом она сказала:

- Я написала Гарту о твоем приезде. Он давно у нас не гостил. Видимо, не хочет приезжать после смерти матери.

После обеда я снова пошла в лес. Лежала на траве, смотрела на замок, вспоминала тот чудесный пикник моего детства. Вот тогда-то все и началось. Но теперь я уже не то невинное дитя.

Я вернулась к себе. Джанет раскладывала по полкам выстиранное белье.

- Боже, у вас такой вид, словно вы потеряли суверен и нашли вместо него пенни, - определила она.

- Со мной все в порядке, просто устала. Я плохо спала прошлую ночь.

Она изучающе взглянула на меня.

- Это правда. Что-то случилось, мисс Сюзанна?

- Нет, ничего, - пролепетала я.

Она кивнула и продолжала свою работу.

Я услышала цокот копыт и в окно увидела Малкома. Он остановился и взглянул на замок. Его лицо излучает удовлетворение. Он любил замок не меньше Сюзанны и меня.

Мы любим замок по сотне причин, не только потому, что он семейный дом в течение нескольких веков, но еще и потому, что он нас приворожил. Мы лжем, обманываем, а некоторые даже убивают с целью завладеть замком.

Я не пошла ужинать, сославшись на головную боль. Я еще не готова к встрече с Малкомом.

Джанет принесла мне еду в комнату.

- Я не хочу есть.

- Перестань, - сказала она, как будто мне было три года. - Что бы ни случилось, лучше всего решать проблему на сытый желудок.

Она с тревогой смотрела на меня. Иногда мне кажется, что я ей не безразлична.

***

Ночь не принесла успокоения. Едва я забылась сном, как мне приснился кошмар. Утром я рано встала и постаралась съесть что-нибудь за завтраком. Дворецкий доложил, что ко мне пришел Джек Чиверс. Он весьма расстроен и ждет меня на улице.

- Я говорил ему, мисс Сюзанна, что не смею нарушать ваш завтрак. Но он сказал, что дело важное и касается его жены.

- Его жены! Конечно, я сейчас же приму его, - заволновалась я.

- Хорошо. Провести его в дом, мисс Сюзанна?

- Да, немедленно.

Я подумала, он пришел сообщить мне, что у Ли начались схватки. Я забеспокоилась, потому что ей до срока еще далеко.

- В чем дело, Джек?

- Ли очень нервничает.

- Начались схватки?

- Нет. Она говорит, что должна повидаться с вами. Она просит вас прийти к ней как можно скорее.

- Хорошо, а в чем дело?

- Она сама вам расскажет, мисс Сюзанна.

Я была в костюме для верховой езды и немедленно отправилась к ним в коттедж.

Ли сидела за столом бледная и испуганная.

- Что случилось, Ли?

- Мой отец выбил у меня признание.

- Какое?

- Он пригрозил избить меня. Я бы никогда не сказала, особенно теперь. Но я испугалась за ребенка. Я ему все рассказала, и он заявил, что расквитается.

- Что ты ему сказала?

- О вас... и о Соле.

- Что о нас?

- Я ничего не понимаю, мисс. Как будто кто-то другой появился на ее месте. Как будто вы больше не мисс Сюзанна, а другая. Вы хорошая, я вижу. В вас тогда вселился дьявол, а сейчас его изгнали, правда, мисс? Я знаю, это умеют делать. Вы теперь хорошая. Я никогда не забуду, что вы сделали для нас с Джеком и для ребенка. Но мне пришлось рассказать отцу, какая вы были, когда в вас жил дьявол.

- Что ты ему рассказала, Ли?

- Все, что знаю... мой дядя Сол мучился, он сказал, что продал свою душу и попадет в ад. Он всегда со мной разговаривал. Часто спасал меня от отцовской плети. Дядя Сол был хороший... но против дьявола не устоишь... и в вас сидел тогда дьявол.

- Ли, расскажи мне, что ты сказала отцу?

- То, что мне сказал дядя Сол. Я видела вас, когда вы ходили в сарай с дядей Солом и долго там оставались, а потом выходили вместе и смеялись. Это дьяволы смеялись, но тогда я думала, что вы злая ведьма. А дядя Сол весь светился от радости.

- О, Боже, - простонала я.

- Он разговаривал со мной за ночь до своего поступка. Он работал в поле, и я ему носила чай и сэндвич с беконом. Мы сидели у зеленой изгороди, и он сказал: "Я не могу больше терпеть, Ли. Я нагрешил. Совершил страшный грех и не вижу выхода. Плата за грех - смерть, и я заработал эту плату, Ли. Дьявол меня попутал". А я сказала, что мисс Сюзанна и есть дьявол. И он тогда задрожал: "Я не могу от нее отвернуться, Ли. Когда ее нет, я знаю, что она порочная, а когда она рядом, я обо всем забываю". Я ему посоветовала попросить прощения и больше не грешить. Посмотри на Энн Дрейпер. Она родила ребенка, а потом вышла замуж и теперь регулярно посещает церковь и считается в деревне приличной женщиной. Она искупила свой грех. Говорю, ты тоже можешь искупить свой грех, дядя Сол. Но он покачал головой и сказал, что зашел слишком далеко. Я старалась успокоить его, говоря, что Энн Дрейпер раньше не пропускала желающих... и ты с мисс Сюзанной... а он вдруг говорит: "Это хуже блуда. И за этот грех я попаду в ад. Это убийство, Ли. Она попросила меня помочь ей избавиться от мистера Эсмонда. Она его не выносит и не выйдет за него. Она хочет получить замок... И я сделал, что, она просила. Теперь у меня остался только один выход". Тогда я не поняла, что он решил, а на следующее утро мы его нашли в сарае. Он повесился.

- И ты рассказала это отцу? - едва слышно прошептала я.

- Я бы не рассказала после всего, что вы для нас с Джеком сделали... если бы не ребенок. Я знаю, в вас тогда вселился дьявол, мисс. А без него вы добрая и хорошая. Я бы не сказала отцу... но тогда дьявол вселился бы в моего ребенка.

- Спасибо тебе, Ли, - искренне поблагодарила я.

- Мисс Сюзанна, ведь правда это был дьявол внутри вас? Вы больше не станете злой? Бы всегда будете доброй... и, мы сможем не бояться.

- Да, Ли, я не изменюсь, - заплакала я.

- Мисс Сюзанна, мой отец способен на ужасные вещи. Он всегда борется с тем, что в его глазах является злом. Он пообещал, что не оставит это дело. Он жестокий человек, не знаю, на что он решится... ведь он собирается наказать зло.

- Ли, не огорчайся. Ты должна думать о ребенке.

- Я думаю, мисс. Но я так испугалась, когда он пришел сюда, не за себя, а за ребенка испугалась.

- Не огорчайся. Все будет хорошо, - кивнула я. Мне хотелось скорее обдумать услышанное.

Я направилась в лес. Вот теперь я в западне. Я хотела стать владелицей замка, но одновременно надела на себя маску убийцы. Меня парализовал страх, я не в состоянии размышлять. Что мне делать?

Мстительный Джекоб Крингл теперь знает причину самоубийства своего брата Сола. Ему известно, что в замке планировали убийство, а потом его осуществили. Он не оставит дело. Он собирается отомстить убийце за смерть брата.

Я прочитала о планах убийства в письмах. Теперь все стало ясно. Как неумно с моей стороны взять на себя роль убийцы. В замке Мейтленд я в западне. Как говорила Кугабель: "Дьявол был за моей спиной". Он меня искушал, и я поддалась на искушение. Теперь мое положение ухудшается с каждым часом, становится все опаснее. Я попала в собственную западню.

***

Не знаю, как я прожила тот день. Я не могла есть и притворялась, что уехала по делам. Вечером вернулась в замок. Скажу, что у меня болит голова. Я не могу никого видеть за ужином. Не хочу видеть Малкома. Он тоже увяз в этом деле не меньше меня. Когда я думаю о тех письмах, к горлу подступает тошнота. Из писем ясна суть его взаимоотношений с Сюзанной.

Но мне не понятно, почему он делает вид, что не замечает подмены. С первого взгляда он должен был узнать, что я не та, за кого себя выдаю. В какую игру он играет? Мне нужно время, чтобы разобраться во всем.

Джанет принесла поднос с едой.

- Вы встревожены. Уже два дня не спускаетесь к ужину. В чем дело?

- Обычная головная боль.

- Для молодых девушек головная боль неестественна. Лучше обратитесь к врачу.

Я покачала головой, и она вышла.

Когда она пришла забрать поднос, то увидела нетронутую еду. Подошла к моей кровати и потребовала:

- Лучше скажите мне. Наверняка, попали в беду. Я молчала.

- Лучше расскажите. Может быть, я сумею вам помочь. Уверена, что я вам часто помогала с самого начала, когда вы вошли сюда, притворяясь Сюзанной.

- Джанет? - ужаснулась я.

- Неужели я не знаю Сюзанну? Думали, сумеете меня одурачить? Можете провести бедную миссис Эмералд с ее плохим зрением, да она вообще ни на кого внимания не обращает, только на себя. А меня не проведете. С первой секунды я узнала, что вы дочка мисс Анабель.

- Ты... знала!

- Сьювелин, я видела тебя однажды много лет назад. Анабель и Джоэл безрассудная пара. Ты немного похожа на Сюзанну внешне... но вы абсолютно разные. Мне надо было помочь дочке Анабель. Я ее любила. Она была милашка. На твоем месте она бы так же поступила. Конечно, я сразу узнала, кто ты на самом деле.

Я только и могла вымолвить:

- О, Джанет!

Она подошла ко мне и обняла.

- Я все сделаю для тебя, малышка, что в моих силах. Ты как-будто голубок, притворившийся ястребом. Сюзанна была сущий дьявол. Некоторые знали это, но не могли устоять против ее чар.

- Дело так далеко зашло... - начала я.

- Так и следовало ожидать. Нельзя совершить такой поступок и не попасть в беду. Жизнь - не игра в маскарад.

- Я не знаю, что делать. Мне придется уехать.

- Да, - согласилась она. - Уезжай и начни жизнь снова. Но тебя будут искать. Мистер Малком захочет узнать о тебе, правда? У вас хорошие отношения.

- Пожалуйста... - прошептала я.

- Ладно, ладно. Но все это смешно. Он не выносил Сюзанну. Как и Гарт. Я думаю, только они двое и не попали в ее постель. А могли бы, если бы она захотела. Она знала все хитрости, но она была дьявол.

Я не могла сказать Джанет о письмах и о признании Ли. Достаточно того, что она уже знает. Я не Сюзанна.

Меня это немного приободрило.

В воздухе пахло грозой, но я не знала, как поступить, что сказать. Я полностью обманулась в Малкоме. Все это время он знал. Что он задумал для меня? Притворялся, будто верит, что я Сюзанна. Зачем? Он прекрасно сыграл свою роль. Но может, и я была ему неплохой партнершей.

Я как в тумане. Может, мне убежать, спрятаться, поехать в Австралию... заработать денег на билет... обратиться к Лауре или к ее родителям.

Нет, я поговорю с Малкомом. Я ему скажу: да, я обманщица и лгунья, и ты можешь презирать меня. Но ты - убийца. Вместе с Сюзанной ты планировал убийство Эсмонда, она уехала, а ты его совершил. По крайней мере, я не убивала, а лишь воспользовалась тем, что принадлежит Сюзанне. Я ее сестра по отцу. Я знаю, что завладела тем, что по закону принадлежит тебе... но ради этого ты совершил убийство.

Но пока я не могу уехать. Сначала надо увидеться с Малкомом. Надо объяснить ему, почему я так поступила, и я хочу выяснить, зачем он притворялся, что верит мне.

Весь день я нервничала, а перед ужином меня ждал страшный удар. Я спустилась вниз и увидела в холле мужчину. При моем появлении он замер, а потом бросился мне навстречу:

- Сюзанна! - воскликнул он и сразу же осекся.

- Добрый вечер, - улыбнулась я. Наверняка, я должна его знать.

Он смотрел на меня во все глаза и молчал.

Потом шагнул мне навстречу и взял за руки.

- Рада вас видеть, - заикалась я. В этот момент вышла Эмералд.

- Я рада что ты приехал, Гарт, - поздоровалась она.

Теперь я знала, кто он.

- Я же не видел Сюзанну с момента ее отъезда в Австралию.

- Пойдемте ужинать. А вот и Малком. Смотри, Гарт вернулся.

- Вижу, - кивнул Малком.

Он был таким, как всегда. Кто бы мог догадаться, что он рассудочно и хладнокровно планировал убийство.

Я постаралась вспомнить, что мне известно о Гарте. Он единственный сын Элизабет Ларкхем, компаньонки Эмералд. Он периодически приезжал в замок и после смерти матери.

- Как тебе понравилась Австралия? - поинтересовался Гарт.

Я ответила, что мне там очень нравилось до момента трагедии.

- Трагедии? - переспросил он.

- Остров, на котором жил мой отец, полностью разрушен после извержения вулкана.

- Как драматично.

- Это ужасная трагедия, - голос мой дрогнул.

- А ты удачно спаслась.

- Во время извержения я была в Сиднее.

- Тебе повезло, - повторил Гарт.

- Гарт, прекращай пускать стрелы. Я знаю, вы вдвоем не можете провести и пяти минут, сразу начинаете сражаться.

- Мы будем прилично вести себя, правда, Сюзанна?

- Попробуем, - поддакнула я.

Гарт задал мне несколько вопросов об острове, я отвечала эмоционально, не сумев скрыть своих чувств. Потом Малком сменил тему и заговорил о замке. Я почувствовала, что мужчины недолюбливают друг друга. Несколько раз я ловила на себе недоумевающий взгляд Гарта. Я беспокоилась, потому что понимала, он меня оценивает взглядом.

- А ты изменилась. Ты так не считаешь, Малком?

- Сюзанна? Да, визит в Австралию неизгладимо повлиял на нее.

- Это было экзотическое приключение, да еще учитывая случившееся... напомнила я им.

- Да, учитывая случившееся, - медленно повторил Гарт.

- Сюзанна на удивление оказалась хорошей хранительницей замка, улыбнулся мне Малком.

- Значит, прежде ты был обо мне невысокого мнения? - пробормотала я.

- Я не представлял, что ты будешь уделять время работе и думать о ней и о людях.

- Она стала идеалом добродетели? Это меня шокирует, - съязвил Гарт.

- Гарт, пожалуйста, - простонала Эмералд.

- Ладно, ладно. Но сама мысль о том, что у Сюзанны на спине начинают пробиваться крылышки, меня забавляет. Мне придется к этому привыкать. Что ты с собой сделала. Сюзанна? Начала новую жизнь? Искупила грехи молодости? Что?

- Естественно, меня интересует все, что касается замка.

- Да, ты всегда интересовалась... А теперь, вступив во владение... В этом разница, видимо.

Каким-то образом я пережила этот непростой ужин. Мы встали из-за стола, и Малком заметил:

- В последние дни я тебя совсем не вижу. Где ты прячешься?

- Я плохо себя чувствовала, - солгала я.

В его глазах появилось сочувствие:

- Ты слишком много занимаешься этими людьми. Это хорошо в меру.

- Со мной все в порядке, просто немного устала. - Я поднялась к себе.

Так не может продолжаться. Что-то должно произойти. Не пойти ли сейчас к Малкому и сказать, что мне все известно? А потом признаться Эмералд.

Я переоделась в халат, сидела и смотрела на свое отражение в зеркале, словно ища в нем подсказку, как мне поступить. Маска Сюзанны все еще на моем лице, но она немного сползла.

В коридоре раздались шаги. Они смолкли у моей двери, и дверь распахнулась. В проеме стоял Гарт и ухмылялся. Он подошел, не отводя взгляда.

- Не знаю, кто ты, но одно знаю наверняка: ты не Сюзанна.

- Пожалуйста, выйди из моей комнаты.

- Нет! Так кто ты? Что ты изображаешь из себя Сюзанну? Ты на нее немного похожа, но меня ты не проведешь. Ты обманщица. Так кто ты?

Я молчала. Он схватил меня за плечи и притянул к себе.

- Уж если кто и знает Сюзанну, так это я. Я знаю каждый дюйм ее тела. Где она? Что ты с ней сделала? Откуда ты взялась?

- Отпусти меня! - крикнула я.

- Сначала скажи...

- Я... Сюзанна.

- Ты лгунья. Что же тогда произошло с тобой? Превратилась в святошу? Хорошо относишься к крестьянам, заслужила одобрение кузена. В чем дело? Если ты Сюзанна, то давай продолжим на том месте, на котором мы с тобой остановились. Перестань, Сюзанна, так долго ты никогда не ломалась. Мы так давно не были вместе. - Он притянул меня и стал целовать... жестко, грубо рванул на мне халат. Он вводил себя в экстаз.

- Прекрати, - крикнула я.

Он сделал паузу и демонически захохотал.

- Если ты Сюзанна, докажи. Ты никогда не страдала скромностью. Ты всегда была ненасытная и всегда хотела меня, как и я хотел тебя. Поэтому нам было весело вместе.

- Отпусти меня, я не Сюзанна. Он отпустил меня.

- А вот теперь скажи правду, где Сюзанна?

- Сюзанна умерла на острове во время извержения вулкана.

- А ты кто такая?

- Ее сестра по отцу.

- Спаси нас, Боже. Ты ребенок Анабель и Джоэла. И ты жила с ними на острове.

- Да. Сюзанна приехала, а меня пригласили на свадьбу к подруге в Австралию. Пока я была там, на острове случилось извержение. На острове все погибли.

- И ты заняла ее место. - Он взглянул на меня с восхищением. - Умница!

- Теперь ты им скажешь правду. Я рада. Я не могу больше притворяться.

- Умный план, - рассуждал он. - Ты завладела замком. Вырвала его из-под носа у Малкома. Вот смех! - Он засмеялся. - Эсмонд умер, Сюзанна получила замок, а потом незаконнорожденный ублюдок появляется и решает, что возьмет замок себе. Мне это даже нравится. Но вот на сцене появляется постоянный любовник и преданный раб Сюзанны и находит кукушку в гнезде.

В тот момент я поняла, кто автор тех писем, и я испугалась.

- Это нехороший поступок. Теперь я это поняла. Я признаюсь и уеду.

- Тебя могут судить за обман, маленькая самозванка. Нет, тебе нельзя признаваться. Это глупо. Я тебя не выдам. Я что-нибудь придумаю. Значит, она умерла. Сюзанна была колдуньей и прелестницей. Она умела очаровывать. Тебе никогда ею не стать. В тебе нет того, что было у нее в избытке... да и ни у кого больше нет. О, Сюзанна... Я мечтал, что сегодня ночью мы будем с ней как раньше. Зачем она поехала на тот жуткий остров?.. - Он искренне сожалел. Внезапно его лицо просветлело. - Никогда не позволяй неудачам одерживать верх. Нечего плакать над пролитым молоком. Что было - то прошло и быльем поросло. Я не буду плакать, обещаю. Теперь замок твой. Хорошо. Я помогу тебе сохранить его, если ты поделишься со мной.

- Что ты имеешь в виду?

- Мы с Сюзанной собирались пожениться после смерти Эсмонда.

- Ты... убил Эсмонда. Он сжал мои запястья.

- Никогда не произноси это вслух. У него случился рецидив прежней болезни, и он не оправился от нее.

Я узнала так много страшной правды. Но одна новость радовала мое сердце: я ошиблась, письма писал Гарт, а не Малком. Я испытывала животный страх перед Гартом, но с восторгом думала, что Малком никогда не был любовником Сюзанны и не замешан в убийстве Эсмонда.

Гарт положил руки мне на плечи.

- Мы много знаем друг о друге, маленькая копия Сюзанны. Нам придется действовать сообща, и я знаю, как. Да, да. - Он поднял пальцем мой подбородок и заглянул в мои глаза.

Я отпрянула. Меня пугал блеск в его глазах.

- Я мечтал об этой ночи с Сюзанной. Я изголодался по ней, а она умерла - красивая, желанная, порочная, страстная чародейка умерла. Прелестница и чаровница умерла. Дьявол забрал родственную душу. - Он почти отбросил меня от себя И тяжело сел. Хлопнул кулаком по столу, потом уставился в пространство.

Внезапно он захохотал.

- Ты умерла, Сюзанна. Ты меня этим сильно подвела. Ну, ничего. Я буду жить без тебя. Ты прислала мне человека, немного похожего на тебя. Я буду притворяться, что она - это ты. - Он повернулся ко мне. - Подойди.

- Нет. Пожалуйста, уйдите из моей комнаты.

- Я хочу посмотреть на тебя. Мне надо забыть, что Сюзанны больше нет.

- Я уеду из замка, а вы должны уехать завтра.

- Неужели! Приказ королевы замка. И не важно, что ты обманным путем захватила корону, и мне это известно. Ты надеешься, что будешь мне приказывать? Нет, маленькая королева без права на корону, ты будешь делать то, что я скажу. Тогда останешься королевой так долго, сколько я позволю.

- Слушай, - настаивала я. - Я собираюсь им признаться и уехать. А ты можешь поступать, как хочешь.

- Дух противоречия. Характер! Но иначе тебя бы и не было здесь. У меня есть план для нас двоих. Ты мне нравишься, малышка. Ты немного похожа на Сюзанну... Это будет пикантно. - Он потянул меня к себе. - Давай попробуем. Если ты мне понравишься, я на тебе женюсь. И будем править вместе, как когда-то мы мечтали с Сюзанной.

- Убери свои руки от меня и уходи. Иначе я позвоню и попрошу помощи.

- А если я им расскажу, какая ты порочная?

- Пожалуйста. Я сама собираюсь им рассказать.

- Я верю, но это будет глупо. Тогда все испортишь. Малком будет законным наследником, но мы же не хотим этого? Нет. Поэтому молчи. Я составлю план. Раньше мы планировали с Сюзанной.

- С тобой я не буду составлять никаких планов.

- У тебя небольшой выбор: либо будешь милой со мной, либо конец твоей игре.

- Моя игра закончилась.

- В этом нет необходимости.

- Если альтернатива - это сотрудничество с тобой, то я предпочитаю закончить игру.

- Прекрасные слова и благородно произнесены, - он покачивался на пятках. - Ты мне нравишься все больше. Сначала я был немного шокирован, увидев тебя вместо Сюзанны. Хорошо, пока я уйду, если ты настаиваешь. Но у меня уже возникли разные идеи. Мы все хорошенько обставим... Ты и я.

Я только повторяла:

- Пожалуйста, уйди.

Он кивнул. Потом подошел и крепко поцеловал в губы.

- Да, ты мне нравишься, маленькая копия Сюзанны. Ты вскоре будешь думать так же, как и я. Мы вместе все разработаем, - с этими словами он ушел.

Меня тошнило от страха. Что теперь мне делать?

***

В дверь моей комнаты постучали. Я вскочила, испугавшись, что вернулся Гарт.

- Кто там?

- Джанет.

Я открыла дверь.

- Боже, что случилось?

- Ничего, - пробормотала я. - Все в порядке, Джанет.

- Мне лучше знать. К тебе приходил Гарт. Что он задумал?

- Он знает, Джанет.

- Я догадалась. Между ним и Сюзанной что-то было. У нее было со многими. Она не могла пройти мимо мужчины спокойно, а мужчинам это очень нравится в женщине.

- О, Джанет, что мне делать? Не надо мне было изображать Сюзанну.

- Что сделано - то сделано. Благодаря этому ты попала в замок, а это твое родовое гнездо. Только надо было приехать и сразу сказать, кто ты такая. Я уверена, тебе бы разрешили жить здесь.

- Джанет, а Гарт... Кто его отец?

- Дэвид, естественно. Предполагалось, что Элизабет вдова, но у нее никогда не было мужа. Она всегда была любовницей Дэвида, еще до переезда в замок. Гарт - результат их связи. Она назвалась вдовой и приехала под крышу к любовнику. Такие уж они, Мейтленды. Леопард не может изменить свою пятнистую окраску, а Мейтленды не меняют привычек.

Кровь Мейтленда, подумала я. Конечно, Гарт, а не Малком. Я вздохнула облегченно, убедившись в непричастности Малкома.

И я выложила Джанет все, что узнала. Это такое облегчение, излить душу другу. Я даже рассказала ей, как в детстве я однажды встретила Дэвида, и как Анабель приехала забрать меня с собой.

Она внимательно слушала, ей хотелось узнать о жизни Анабель на острове, о ее счастье.

- Она когда-нибудь вспоминала обо мне?

- Конечно, и всегда с чувством признательности.

- Она должна была взять меня с собой, - упрекнула Джанет. - Но в таком случае, я бы взорвалась на том острове, и кто бы присматривал за тобой?

- Что мне делать, Джанет? - спросила я. - Надо признаться. Я все расскажу Малкому завтра.

- Да, но сначала давай все обдумаем, - согласилась Джанет.

Она долго пробыла у меня. Потом я легла и от усталости сразу заснула. К моему удивлению, я проспала до утра.

***

Утром я узнала, что Малком уехал по делам и вернется поздно вечером. Мне предоставлена еще одна отсрочка. Ведь я решилась признаться в своем маскараде.

Завтракала я одна и смогла проглотить только кофе. Дворецкий доложил, что ко мне пришел Джек Чиверс.

- Я опять из-за Ли... - начал он.

- Начались роды?

- Нет. Это из-за ее отца. Она вас просит прийти к ней как можно скорее.

Я переоделась в костюм для верховой езды, взяла лошадь и отправилась в коттедж к Ли. Она ждала меня с тревогой в глазах.

- Мой отец оставил вам записку. Велел передать вам в собственные руки.

Я прочитала следующее:

"Я хочу вам кое-что сказать, мисс Сюзанна. Вы пытались убить мистера Эсмонда, и мой брат помогал вам в этом. Брат был хороший, а вы - ведьма, а против ведьм мало кто может устоять. Теперь вам придется заплатить за это. Я хочу, чтобы вы записали за мной ферму в аренду до конца моих дней и чтобы потом она перешла к моим сыновьям. Мне нужны новые инструменты, чтобы сделать ферму прибыльной. Можете называть это шантажом. Может, так оно и есть. Но вы не сумеете выдать меня, не выдав и себя. Приходите в сарай, где повесился наш бедный Сол. Приходите в 9 часов вечера с подписанной бумагой, где будет написано все, что я прошу. Я вам дам слово молчать о том, что знаю. Если вы меня подведете, то на следующий день все узнают, что вы получили от Сола, и почему он повесился".

Невидящим взором я смотрела в записку, потом свернула ее и убрала в карман.

- О, мисс Сюзанна, надеюсь, все не слишком плохо, - встревожилась Ли.

Я с грустью посмотрела на Ли. Жаль, что я не увижу ее ребенка, когда он родится, я буду далеко отсюда. А где? Пока не знаю. Я больше не увижу замок. И никогда не увижу Малкома.

***

Не помню, как я дожила до вечера. А днем я показала Джанет записку от Джекоба Крингла.

- Пахнет шантажом, - решила она.

- Он ненавидит Сюзанну, и я его понимаю. Он обвиняет ее в смерти Сола.

- Тебе нельзя ходить туда ночью... одной.

- Я скажу Малкому.

- Да, надо облегчить душу. Уверена, он не слишком рассердится. Вы ему нравитесь. Вы такая противоположность настоящей Сюзанны. Он ее терпеть не мог.

- Мне придется уехать, Джанет.

- Вы вернетесь. Я это чувствую. Но надо все сказать Малкому Это самое лучшее решение.

Я ушла из замка, чтобы не обедать со всеми. Проведу здесь последний день, ведь Малком вернется позже. Сегодня не удастся с ним поговорить. Завтра.

Я перечитала записку Джекоба Крингла. Странно, но я стала думать, какие инструменты следует ему дать, чтобы у него появился стимул работать хорошо. Я же знаю, он хороший крестьянин. Со временем я бы дала ему все, что он требует. Но он меня ненавидит, принимает меня за Сюзанну. Я понимала, он жаждет мщения. Но как я могла сказать ему, что я не Сюзанна?

Я сидела с запиской в руке. Вошел Гарт.

- А, маленькая самозванка. Рада меня видеть?

- Нет.

- А что у тебя в руке?

Он выхватил записку, прочитал, и выражение его лица изменилось.

- Глупец. Он слишком много знает.

- Я не пойду к нему.

- Нет, ты должна.

- При первой возможности я все расскажу Малкому, тогда не надо будет встречаться с Джекобом Кринглем.

Он внимательно изучал меня, прищурившись.

- Если ты не пойдешь к нему, он сам явится в замок. Он будет кричать на всех углах. Ты должна встретиться с ним и объяснить, что ты не Сюзанна. Сюзанна умерла, скажешь ему. Это положит конец шантажу. Это единственный выход.

- Полагаю, сначала надо сообщить Малкому.

- Малком сегодня вернется поздно, придется сначала встретиться с Джекобом. Я пойду с тобой и смогу тебя защитить.

- Обойдусь без тебя.

- Отлично. Но ему никто не позволит трезвонить по всем углам об этом, он похлопал по записке.

- Я увижусь с ним вечером и все объясню. Он кивнул. К моему удивлению, он мне больше не докучал.

***

Я решилась. Скажу Джекобу, что я не Сюзанна и никогда не видела его брата Сола. Скажу, что Сюзанна умерла. Возможно, мои слова умерят его жажду мести. Потом вернусь домой и во всем признаюсь Малкому.

Я почувствовала легкость на душе. Мой сумасшедший маскарад подходит к концу. Я должна заплатить требуемую цену и вынести то, что меня ожидает. Я это заслужила.

Казалось, день никогда не закончится. Я радовалась, когда подошло время ужина, хотя есть я не могла. Гарт, Эмералд и я говорили о чем-то за столом, я плохо помню. Все мои мысли были о встрече с Джекобом Кринглем, а потом с Малкомом. Я боялась вечера и одновременно ждала его наступления.

После ужина я переоделась в костюм для верховой езды.

Было половина девятого, до сарая я доберусь за десять минут.

Вошла расстроенная Джанет.

- Лучше не ходи. Мне это не нравится.

- Я должна, Джанет. Надо объясниться с Джекобом. Я заняла место Сюзанны, и он обвиняет меня в смерти брата. Надо ему все объяснить.

- Он написал такое письмо. Шантаж чистой воды, а шантажисты плохие люди.

- Все не так просто. Думаю, в этом случае есть разница с обычным шантажом. В любом случае, я решилась.

Мы услышали цокот копыт.

- Это Малком вернулся. - Джанет пристально смотрела на меня.

- Я ему скажу. Вернусь и все ему расскажу.

- Не ходи, - умоляла меня Джанет. Но я покачала головой.

Я вышла, а она провожала меня глазами.

В конюшне я взяла своего коня и увидела коня Малкома.

Он еще не расседлан. Мне надо торопиться.

Я направилась, к сараю, в лунном свете он выглядел довольно мрачно. После того, как меня закрыли в нем, я не перестаю бояться этого места. Пока я привязывала коня, появился всадник. Он соскочил с коня. Гарт.

- Я иду с тобой.

- Но...

- Никаких "но". Ты не справишься одна. Тебе нужна моя помощь.

- Не хочу я помощи.

- Но я тебе ее окажу, даже если ты не хочешь. Он крепко взял меня за руку, и я не смогла освободиться из его цепких пальцев.

- Пошли, - скомандовал он.

Дверь сарая скрипнула, и мы вошли. Джекоб сидел там, в руке фонарь, а пугало по-прежнему свисает с потолка.

- Вы пришли, мисс... - Он осекся, увидев, что я не одна.

- Да, я пришла сказать, что вы ошиблись.

- Не я. Нет, мисс, вы меня не заговорите. Мой брат Сол убил себя, но это вы довели его до петли.

- Нет, я не Сюзанна. Я ее сестра. Я заняла ее место.

Гарт так крепко сжал мою руку, что мне стадо больно.

- Заткнись, дура, - процедил он сквозь зубы. Громко он сказал:

- Ты это о чем, Крингл? Пытаешься шантажировать мисс Мейтленд?

- Мисс Мейтленд разорила мою семью, потому что довела до петли моего брата. Мы оплакиваем его. Я хочу получить шанс начать сначала. Вот и все. Отстроить ферму. Она забрала у нас брата, пусть даст нам ферму.

- А что ты сделаешь, добродетельный крестьянин, если я тебе скажу, что после этого разговора ты потерял свою ферму.

У меня сжало горло:

- Нет, нет... не правда.

- Я скажу, что я тогда сделаю. Здесь вам двоим будет жарко. Я натравлю на вас закон, - выкрикнул Джекоб.

- Знаешь, что ты сейчас сделал, Крингл? - спокойным голосом объявил Гарт. - Ты только что подписал свой смертный приговор.

- Что вы хотите сказать? - начал Джекоб.

Я закричала, потому что Гарт вытащил пистолет и направил его на Джекоба. Но тот оказался слишком ловким. Он рванулся к Гарту и схватил его за руку, в которой был пистолет.

Они начали схватку, а я прижалась к стене.

Раздался выстрел, и в этот момент кто-то вошел. Я в ужасе уставилась на стену, по которой растекалась кровь. Пистолет упал на землю, и Джекоб Крингл взирал на тело, распростертое у его ног.

Вошедший оказался Малкомом. Я успокоилась, увидев его.

Он склонился над Гартом.

- Он мертв, - спокойно констатировал он.

В сарае стало тихо. Фонарь освещал место трагедии. С потолка свисало ужасное пугало с нарисованным оскалом рта. А на полу лежал Гарт.

Джекоб закрыл лицо руками и зарыдал.

- Я его убил. Я убийца... Это сатана меня толкнул.

Малком молчал. Я думала, этот ужас никогда не кончится. Мне не верилось, что я не сплю. Мне так хотелось проснуться от жуткого кошмара.

- Надо что-то делать... - заговорил Малком. - И быстро.

Джекоб опустил руки и смотрел на него. Малком был бледен и решителен.

- Он мертв, никаких сомнений.

- Я его убил. Я буду проклят навеки, - прошептал Джекоб.

- Ты убил его, защищаясь, - успокоил его Малком. - Если бы ты не убил его, он бы убил тебя. Это самооборона, а не преступление. Нам надо действовать быстро. Слушай меня, Джекоб. У тебя жажда мести возобладала над здравым смыслом. В душе ты хороший человек, Джекоб. Надо действовать немедленно. Я кое-что придумал, ты мне поможешь.

- Что... сэр?

- Ты получишь лицензию на бессрочную аренду фермы для тебя и твоих детей, ты получишь новые инструменты. Эта леди - не Сюзанна Мейтленд. Она изображала из себя владелицу замка. Со временем ты поймешь... Но может грянуть беда. Сейчас убили человека, будут задавать вопросы и искать виноватого. Мы с тобой, Джекоб, подожжем этот сарай. Мы уничтожим следы борьбы и оставим фонарь в стогу. Пожар должен выглядеть случайным. А в огне погибнут два человека. Гарт Ларкхем и эта леди. Так придет конец Сюзанне Мейтленд.

Он повернулся ко мне.

- Слушай внимательно. Езжай в замок, возьми денег, сколько хочешь. Возьми моего коня. Своего оставь здесь. Постарайся, чтобы тебя не видели. Если увидят, веди себя естественно. Главное, чтобы не заметили моего коня. Потом отправляйся на станцию Денборо, это миль двадцать отсюда. Переночуй в гостинице и оставь там моего коня. Я заберу его утром. На поезде уезжай в Лондон. Поезд отправляется в шесть утра. А в Лондоне станешь сама собой... и затеряешься.

Я ужасно несчастна. Мой маскарад окончен, а с ним все, что имело для меня значение. Я чувствовала холод в его голосе. Он презирает меня.

Естественно, у него есть на это причины. По крайней мере, он дает мне шанс убежать.

- Дай мне свое кольцо, - потребовал он.

- Мне подарил его отец, - заикнулась я.

- Дай его мне, а также брошь и ремень, - мрачно продолжал он.

Дрожащими пальцами я отстегнула брошь и ремень и протянула ему.

- Они послужат доказательством твоего пребывания в сгоревшем сарае, хотя тела твоего так и не найдут. Ну, Джекоб, что скажешь?

- Я сделаю все, что вы скажете, сэр. Я не хотел его убивать. Так вышло.

- Я думаю, это он хотел тебя убить. Дай мне пистолет. Он из замка. Я верну его на место. - Он обернулся ко мне. - Чего ты ждешь? Считай себя везучей. Тебе давно пора исчезнуть.

Я пошла из сарая, он прокричал мне вслед:

- Ты знаешь, что делать. Не ошибись. Уходи... постарайся, чтобы тебя не видели... и не забудь уехать в Лондон на шестичасовом поезде.

Я спотыкалась, как в тумане. Вскочила на коня и помчалась в замок.

Я вошла в свою комнату, там меня ждала взволнованная Джанет.

- Я послала его вслед за тобой. Показала ему записку Джекоба и сказала, кто ты на самом деле.

- О, Джанет. Это конец. Я уезжаю... сейчас.

- Сейчас! - воскликнула она.

- Да, ты узнаешь, что случилось. Гарт умер. Но все объяснят иначе, чем было на самом деле. А я уезжаю... от всех вас.

- Я с тобой.

- Нет, нельзя. Ничего не выйдет, если ты поедешь со мной. Я должна исчезнуть, а люди будут думать, что я сгорела в сарае с Гартом.

- Я ничего не понимаю.

- Ты все поймешь... и узнаешь правду. Это конец. Я должна ему подчиниться. Он велел не задерживаться. Я должна уезжатъ. Он разрешил мне взять денег. Я еду в Лондон. Начну новую жизнь.

Пока я брала деньги, Джанет убежала и вернулась вскоре с целой сумкой соверенов и камеей.

- Вот, возьми от меня и сообщи, как ты живешь. Пиши мне. Пообещай. Нет, лучше поклянись. Всегда сообщай мне, где ты и что с тобой. Камею мне подарила Анабель, она дорогая.

- Я не могу ее взять, Джанет.

- Нет, можешь. И возьмешь. Я обижусь, если ты не возьмешь. Всегда сообщай мне, где ты...

- Я буду писать тебе, Джанет.

- Это торжественная клятва.

Мы обнялись. В первый раз я увидела, что Джанет проявила эмоции.

Потом я вышла из замка и направилась к тому месту, где привязала коня Малкома. Только один раз я оглянулась на замок, призрачно поблескивающий в лунном свете.

На другой стороне леса я увидела зарево. В воздухе запахло гарью. Это горел сарай, а с ним исчезали следы ночного происшествия. Гарт умер. Сюзанна умерла. Маскарад окончен.

Глава 9

После маскарада

Прошло три месяца.

Полагаю, я удачлива. Миссис Кристофер добра ко мне. Каждое утро я встаю в половине седьмого, готовлю чай, несу ей в комнату, открываю жалюзи и спрашиваю, хорошо ли она провела ночь. Потом я завтракаю в своей комнате. Завтрак приносит мне служанка, она немного ворчит от неудовольствия ухаживать за компаньонкой. После завтрака я помогаю миссис Кристофер одеться. Она страдает от ревматизма, и ей тяжело ходить. Потом мы отправляемся на утреннюю прогулку, миссис Кристофер сидит в кресле-каталке. Она останавливается поболтать со знакомыми, я стою в стороне, иногда мне кивают.

Потом мы возвращаемся. Днем она отдыхает, а я выгуливаю ее пикенеза. У него ужасный характер, и он любит меня также, как и я его, то есть между нами установлен вооруженный нейтралитет, который в любой момент может перерасти в военный конфликт. Я хожу в библиотеку и беру книги о любви и страсти по вкусу миссис Кристофер. Потом я читаю ей вслух.

Так проходят дни.

Миссис Кристофер добрая женщина и старается облегчить жизнь тем, кто рядом с ней, я ценю ее доброту, потому что до нее целых три недели я находилась в услужении богатой вдовы-аристократки и называлась "секретарем по социальным делам", мне предстояло исполнять множество поручений быстро, умело и, желательно, одновременно. Думаю, я бы справилась с работой, но я не могла выносить имперского характера хозяйки. Поэтому я ушла от нее, а потом устроилась к миссис Кристофер.

Я прошла путь от унижения до скуки, второе состояние более терпимо.

Я держу слово и постоянно пишу Джанет. Я подробно описала ей характер вдовы и миссис Кристофер, наверняка Джанет шокирована, что такая судьба выпала на долю Мейтленд, хотя и незаконнорожденной.

Она сообщила мне о последующих событиях.

Решили, что Сюзанна и Гарт пошли ночью в сарай и взяли с собой фонарь. Фонарь перевернулся, и мгновенно загорелось сухое сено. Они не смогли выбраться из сарая и сгорели.

Найдены останки тела Гарта, украшения и ремень Сюзанны, но ее тело не нашли.

Замок перешел к Малкому. Ферма Крингл стала выглядеть как в свои лучшие дни при жизни Сола. У Ли родился сын, она искренне переживала смерть Сюзанны.

Вот такие новости узнала я от Джанет.

Что касается меня, я должна быть благодарна, ведь я легко отделалась. Теперь мне предстоит вести такую жизнь, как я веду сейчас. С годами тот безрассудный маскарад, который я устроила, уйдет в прошлое.

Выгуливая собаку, выбирая книги в библиотеке, я думаю о Малкоме.

Естественно, он испытал отвращение, узнав о моем обмане. Я почувствовала это, все же он меня спас. Он избавил от неприятностей и Джекоба Крингла, которому было бы непросто доказать непреднамеренность убийства. А что случилось бы со мной? Если бы Гарт убил Джекоба, я оказалась бы в опаснейшей ситуации: соучастие в убийстве. Я леденею от страха, когда думаю об этом. А возможно, меня бы осудили, ведь у меня были мотивы, чтобы избавиться от Джекоба. Как бы поступил Гарт? Он аморальный человек, смог бы он улизнуть и оставить меня одну перед законом? Но меня спас Малком. Он дал шанс избавиться от Сюзанны, которую я изображала, а мне, Сьювелин, предоставил свободу.

Я старалась не думать о нем, но это оказалось невозможно. Он постоянно присутствовал в моих мыслях. Иногда я читала и не понимала смысла слов, мысли мои находились в недалеком прошлом, в замке, когда мы с Малкомом ездили верхом и обсуждали хозяйственные проблемы.

Как мне хотелось оказаться в замке снова! Хотелось въехать в ворота, посмотреть на серые стены, вновь испытать гордость от сознания того, что в этом замке жили мои предки.

Но все прошло, потеряно для меня навсегда. Я больше его не увижу.

- Ты замечталась, - голос миссис Кристофер возвращает меня в реальность.

- Простите.

- Несчастная любовь? - спрашивает она с надеждой в голосе.

- Нет.

- Кто-нибудь любил тебя и не признался?

Она похлопала меня по ладони. Она романтическая особа. Она живет книгами, которые мы читаем, плачет, если страдает благородный герой, сердится на отрицательных персонажей.

- Ты слишком молода, чтобы быть оторванной от мира и присматривать за пожилой дамой, - твердила она мне. - Ну, ничего. Возможно, встретишь кого-нибудь достойного во время променада.

Я привыкла к ней, полюбила ее, думаю, она тоже испытывала ко мне теплые чувства и обрадовалась бы за меня, если бы какой-то красивый герой влюбился в меня и сделал мне предложение.

Поэтому не стоит жаловаться. Вспоминая о моем первом месте службы, я благодарю судьбу, что она привела меня к миссис Кристофер.

Стоял холодный октябрьский день. В такие ветреные дни трудно придерживать рукой шляпу и вести собаку на поводке. Пикенез наверняка осознавал мои трудности, потому что он чаще, чем обычно садился и отказывался двигаться, мне приходилось тянуть его на поводке.

Наконец мы добрались домой. Служанка сообщила, что меня желает видеть миссис Кристофер.

Хозяйка возбуждена, щеки горят, волосы немного выбились из прически - у нее привычка трогать волосы, когда она волнуется.

- К тебе приходили, - сообщила она с круглыми от любопытства глазами.

- Ко мне? Вы не ошиблись?

- Нет, он правильно назвал твое имя.

- Мужчина?

- Да, весьма представительный.

- Где же он?

- Я его держу в гостиной до твоего прихода. Ни за что бы не позволила ему уйти.

- О, спасибо...

- Сначала приведи себя в порядок. Волосы растрепались. И может, наденешь блузку понаряднее?

Я принарядилась и пошла в гостиную. При моем появлении мужчина встал. Это Малком.

- Здравствуй, - сказал он.

- Здравствуй, - ответила я.

- Значит, живешь здесь компаньонкой? Я кивнула.

- Я должен был приехать раньше.

- Нет... нет. Я рада видеть тебя и сейчас. Что-то произошло?

- Нет. Все идет хорошо.

- Я переписываюсь с Джанет.

- Я взял у нее твой адрес. Все вышло, как я и надеялся. Поверили, что Сюзанна и Гарт пошли в сарай, об их отношениях и раньше ходили слухи, это не вызвало подозрений. Искали тело Сюзанны, но довольствовались обгоревшим ремнем и найденными украшениями; Джанет опознала их, другие тоже. Я оставил твою лошадь вместе с лошадью Гарта, а свою забрал на следующий день. Все получилось, как я и надеялся.

- Ты придумал хороший план.

- Итак, Сюзанна умерла. Ли Чиверс очень печалилась, но теперь у нее сын, и она довольна жизнью.

- А как замок?

- Все идет хорошо. Сейчас я оставил дела на Джефа. Он справится, пока я в отъезде.

- Ты уезжаешь?

- Да, в Австралию.

- Это будет интересное путешествие.

Лучше б он не приходил. Его приход обострил мои чувства к нему. Как мне хотелось остаться с ним навсегда.

- У меня есть причина, я надеюсь жениться.

- Желаю удачи. Женишься в Австралии?

- Нет. Но мы поедем туда после венчания... если она не будет против.

- Уверена, ты ее убедишь.

Мне хотелось закричать: уходи. Зачем ты явился мучить меня? Вместо этого я сказала:

- Полагаю, тебя шокировал мой поступок. Ты должен презирать меня за маскарад.

- В некотором роде это был шок... но я должен был догадаться, что ты не Сюзанна.

- Значит... я тебя не обманула.

- Она мне ужасно не нравилась, с самого детства. Перемена произошла слишком разительная, чтобы оказаться правдой. Подсознательно я чувствовал, происходит что-то странное. Сюзанна не могла настолько измениться.

- Ну, я желаю тебе счастливого брака.

- Сьювелин, разве ты не поняла меня? Мое счастье будет зависеть от тебя.

Я широко открыла глаза.

- Я собирался приехать раньше. Я сожалел, что отправил тебя таким образом. Но это казалось единственным выходом из трудного положения. Потом я узнал, что дорогая старушка Джанет знает о твоем местонахождении.

- Дорогая Джанет, - повторила я.

- Я придумал план.

- У тебя получаются хорошие планы.

Потом он взял меня за руки, и весь мир вокруг меня словно запел.

- План такой: я еду в Австралию и там по счастливой случайности нахожу свою дальнюю родственницу... троюродную кузину Сьювелин. Она жила с родителями на острове Вулкан, но во время извержения оказалась в Австралии на свадьбе подруга. Она поселилась в Сиднее. Я встретил девушку и был поражен ее сходством с моими родственниками. Мы полюбили друг друга и поженились. Я уговорил ее уехать из Сиднея в Англию. Есть только одно "но".

- Какое?

- Мы поженимся до отъезда в Австралию, но это будет наш секрет. Поедем в Австралию мужем и женой. Может быть, даже посетим остров Вулкан. Или это тебе будет слишком тяжело? Больше мы не будем грустить. Потом вернемся домой... в наш замок. Мне осталось выяснить одну вещь.

- Какую?

- Ты согласна?

Я улыбнулась:

- А я не сплю?

- Нет, ты не спишь.

Он крепко обнял меня, и мне хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно. Гостиная миссис Кристофер с портретами пикенезов, которые правили своей хозяйкой в прошлые года, казалась мне чудеснейшим местом на земле.

Мы пошли к ней, и я сообщила, что выхожу замуж. Она светилась от удовольствия и сказала, что это похоже на роман, и она счастлива за нас. Она совсем не против поместить новое объявление в газету: "Требуется девушка для выгуливания собачки и чтения книг вслух".

***

Мы поженились через месяц. Из Англии мы поплыли на корабле "Королева океана", я чудесно путешествую на другой край света. Мы были так счастливы.

В Сиднее мы остановились в гостинице вместе с преуспевающими шахтерами и скотоводами. Мы ездили на остров. Меня тронуло зрелище изогнутых легких каноэ, скользящих к кораблю. Я стояла на песчаном берегу и смотрела на Гиганта, разрушившего весь остров. Сейчас он затих, его ворчание прекратилось. На острове уже построено несколько хижин под пальмами, которые сохранились после извержения. Они стояли зеленые, глянцевые, отяжелевшие от плодов. Возможно, со временем остров снова будет населен.

В положенное время мы вернулись в Англию. Замок стоял в прежней красе. Слуги вышли приветствовать хозяина и молодую хозяйку, которую он встретил в Австралии, свою дальнюю родственницу, тоже Мейтленд.

Джанет ждала нас.

Как только я поднялась в свою комнату, она пришла ко мне. Во второй раз в жизни она не сдержала эмоций, когда я приколола ей на грудь камею, которую сохранила.

- Значит, все хорошо. Ты вышла из этой передряги, а? После всех твоих грехов... - Она смотрела на меня. - И ты своего добилась.

- Да, Джанет, после всех моих грехов... я добилась своего.