"Мой порочный маркиз" - читать интересную книгу автора (Холл Констанс)

Глава 6

Двумя часами позже, сидя рядом с кузеном в карете и ощущая в кармане шелковый платок, Баррет размышлял над неудавшейся беседой. Фенвик не только ничего не рассказал о своей любовнице, но еще имел нахальство утверждать, что у него ее вообще нет.

— Где ты его нашел? — Джеймс с улыбкой указал на Надоеду, положившего голову Баррету на колено.

— Скорее уж он нашел меня.

— Может, все воспринимают тебя как циника, но на самом деле ты сентиментален. Сколько я помню, ты никогда не мог устоять перед бродячими животными.

Уотертон похлопал Надоеду по маленькой головке.

— Спасибо за твой аналитический труд и столь содержательный вывод. А ты, Джеймс? Ты такой же расчетливый и хладнокровный, как кажешься? Я еще не обнаружил в тебе ни одного слабого места, но уверен, что оно существует. Неужели ты ни разу в жизни не пригрел какое-нибудь бесприютное существо?

— Один раз, — признался Джеймс и сник, словно пожалев о редкой минуте искренности.

— Ах да, леди Жак! Я совсем забыл о твоей маленькой шпионке.

— Я не желаю это обсуждать. В самом деле, не хочу. Она умерла.

— Как умерла? — нахмурился Баррет.

— Ее застрелили при переходе границы с Францией.

— Право же, я не знал. Я…

— Ради Бога, оставь это. Ее уже год как нет в живых. Теперь это закрытая книга, и давай отложим ее в сторону. — Джеймс внезапно замолчал, и его лицо, как обычно, сделалось непроницаемым.

Баррет взглянул на его профиль. Возможно, Джеймс любил леди Жак. Кузен редко говорил о близкой ему женщине. Она погибла, выполняя задание, и он, несомненно, винил себя в ее смерти.

Во время затянувшейся паузы единственными звуками, нарушавшими тишину, были поскрипывание кареты и ритмичный стук копыт.

Через несколько миль Джеймс зашевелился и прервал молчание:

— В таком комфорте можно и попутешествовать. — Он налил себе из бара стакан кларета. — У тебя здесь все как дома. Не хуже, чем в королевском дворце. — Джеймс откинулся на бархатные подушки сиденья, отпил вина и с улыбкой взглянул на золоченый потолок с херувимами.

— Да, все удовольствия, — сказал Баррет, — только что толку! Все равно этот экипаж привезет нас в Фенвик-Холл ничуть не быстрее обычного наемного. — Сдвинутые брови снова сделали его лицо суровым.

— Твой человек знает, что от него требуется?

— Разумеется. Гибберт — один из лучших моих сотрудников. Он много раз выступал в роли священника. — Джеймс сделал глоток и посмотрел на Баррета поверх бокала.

— А ты уверен, что я не окажусь в самом деле связанным с ней узами?

— Абсолютно. Ведь Гибберт не настоящий священник. От тебя требуется только играть роль ее мужа, но… — Джеймс сделал паузу.

— Но не вступая в супружеские права и не пороча леди, — хмуро закончил за него Баррет.

— Совершенно верно. И если поразмыслить, это не так уж трудно. Будешь вести себя с ней несколько высокомерно, что в общем-то тебе свойственно. Это, можно сказать, твоя естественная манера обхождения с дамами. — Джеймс улыбнулся в ответ на сердитый взгляд Баррета и продолжил: — А если леди станет жертвой твоего невероятного обаяния, оставайся в отдельных апартаментах, дабы не содеять ничего неблаговидного. Придумаешь для нее какие-нибудь оправдания, только и всего.

— В этом плане трудностей не предвидится, — сказал Баррет. — Я уверен, что без особых усилий подержусь на расстоянии. — Он бросил на кузена недобрый взгляд и снова подумал о Принцессе. Спросить бы о ней у Джеймса, хотя Баррет знал наперед, что в этом вопросе помощи от него не получишь.

Джеймс допил свое вино.

— Ты говоришь, Фенвик уверен, что его сестра там?

— Можешь сам его спросить, когда остановимся у следующей гостиницы. — Баррет махнул рукой в сторону следовавшей за ними наемной кареты.


Итак, десять миль остались позади.

Меган шагала через небольшой мосток, прислушиваясь к стрекоту ночных насекомых. Лунный свет, разливаясь по глади реки, блестел подобно тысячам рассыпанных сапфиров. Воздух над берегами напитался туманом, и эта легкая дымка почти смыкалась с границей воды. Вдали, вырисовываясь своими фламандскими очертаниями, поднимался Оуквелл-Холл. Выложенные камнем коньки двускатных крыш задевали край выплывающего сзади ночного светила.

Подходя к дому, Меган услышала, как над головой с ивы хрипло прокричал козодой. Она улыбнулась, вспомнив о своих дорожных перипетиях.

Когда они выехали из Лондона, все места в экипаже были заняты. Поскольку возница принял ее за молодого человека, ее отправили наверх. Тесса с Ривзом загодя объявили, что это их места, но Меган и слышать не хотела: она моложе их и легче перенесет холод. И потом, если она хочет сохранить свое инкогнито, нужно и дальше изображать мальчика.

До сих пор ей никогда не доводилось ездить на крыше почтового дилижанса. Голова гудела из-за той бутылки, что кучер пустил по кругу. Поначалу Меган отказалась от бренди, но через час почувствовала, как ее пробирает озноб. Тогда она выпила, надеясь, что эта гремучая смесь не даст ей промерзнуть до костей. Сколько раз бутылка побывала у нее в руках, Меган не помнила. Но к тому времени, когда они доехали до места, тепло уже проторило путь к кончикам пальцев.

Она вспомнила, как, шатаясь, покинула экипаж и вместе с пьяными компаньонами распевала непристойные куплеты. Тесса сурово распекала ее по дороге, провожая до гостиницы. За время прогулки хмель прошел, но, по-видимому, недостаточно.

И сейчас, продолжая мычать себе под нос, Меган танцующей походкой шла по мощеной дорожке через сад, где они с Локленом играли в детстве. Здесь они расправлялись с драконами, наказывали пиратов и совершали многочисленные экзекуции над французами. Хотя приятель был на пять лет старше, она ладила с ним лучше, чем с Гарольдом.

Вскоре Меган уже стояла под окном Локлена. Она обхватила древний английский дуб и, не колеблясь ни секунды, полезла вверх. Толстые сучья, расположенные наподобие ступенек, позволили ей совершить восхождение почти без усилий.

Через ничтожно короткое время она добралась до карниза. Локлен всегда спал с открытым окном. Что значит человек горячей крови!

Девушка увидела мелькнувшее в стекле отражение собственного лица. Щеки ее no-прежнему были покрыты сажей. Волосы выбились из-под фуражки. Наверное, следовало прислушаться к советам Тессы и переодеться, прежде чем являться сюда. Но разговор с Локленом не терпел отлагательства. Меган уперлась в карниз и, вскарабкавшись на подоконник, проникла внутрь.

Ноги ударились об пол громче, чем она ожидала. Девушка посмотрела в сторону кровати. Свет луны падал на одеяло. Локлен не пошевелился от шума и продолжал лежать на животе. Руки его были неприкрыты, а голова накрыта подушкой.

Меган на цыпочках подкралась к постели. Наклонилась и, заглянув под подушку, шепотом позвала:

— Локлен…

Он не двигался.

— Локлен, — повторила она и толкнула его.

Молчание.

— Локлен. — Меган снова встряхнула спящего.

На этот раз он пробормотал что-то нечленораздельное.

Тогда девушка подняла подушку и ударила его несколько раз.

Наконец проснувшись, он вскочил и вцепился ей в руки.

— Локлен! Это я, Меган. Пусти, ты делаешь мне больно. — Она поморщилась от боли.

Он отпустил ее и растерянно заморгал.

— Меган? Что ты здесь делаешь? Я был уверен, что ты в Лондоне. — Локлен явно испытывал неловкость оттого, что его застали в постели. Он перевернулся и обернул одеяло вокруг груди.

Девушка посмотрела на его темные лохматые кудри и потерла вмятины у себя на руках.

— О, ты даже не представляешь, что произошло, — сказала она, плюхаясь на край постели.

— Ты благоухаешь, словно винный погреб!

— Ну и ладно. Я думаю, у меня на это есть веские причины.

— Гарольду не следовало принуждать тебя ехать в Лондон. Я полагаю, это не привело ни к чему хорошему. — Откинувшись на спинку кровати и сложив руки на груди, Локлен терпеливо ждал от нее объяснений.

— Локлен, это что-то страшное, — сказала Меган и поведала ему обо всем происшедшем, а также о том, что Гарольд состоит в тайном обществе «Адвокаты дьявола». Однако в своем рассказе она опустила все, что касалось пригожего лорда Уотта и тех волнующих ощущений, которые он заставлял ее испытывать своим присутствием. Говоря же о маркизе Уотертоне, она категорически заявила: — Я не могу выйти замуж за человека, если уже сейчас его презираю.

— И не надо. — Локлен одобрительно похлопал ее по руке и подлил масла в огонь: — Я слышал, что о нем говорят. Это повеса и скандалист. Для него вообще не существует ни норм, ни правил. Он не считается ни с кем, кроме себя.

— Совершенно верно! Ты помнишь, как однажды поссорились твои родители? Ну, в тот день, когда твой отец побил мать и ты прибежал ко мне? Мы еще заключили между собой пакт. Помнишь, мы решили, что нельзя связывать жизнь с человеком, если ты его не любишь?

— Да, — сказал Локлен с задумчивым и рассеянным видом.

— Я тогда клялась абсолютно серьезно. Я не выйду замуж за человека, которого не люблю. И вообще я не хочу выходить замуж. У меня никогда не было такого желания. Я и так вполне счастлива. Моя единственная мечта — жить одной и продолжать изучать звезды. — Последняя фраза была не вполне правдива, и Меган это понимала. Когда она произнесла эти слова, перед мысленным взором сразу возникли проницательные синие глаза, светлые вьющиеся волосы и широкие плечи. Но разве она могла признаться в этом Локлену!

— Никогда нельзя оставлять надежду, Меган. Тебе обязательно встретится джентльмен, который тебя полюбит. Ты будешь прекрасной матерью. Мистер Райт постоянно рассказывает мне, как ты умеешь ладить с ребятишками в школе.

— Он говорит это только потому, что добр по природе, — сказала Меган. Мистер Райт был пожилым школьным учителем. Наверное, на свете не существовало мужчины душевнее и тактичнее. Раз в неделю она помогала ему в школе, открытой Локленом для детей из бедных семей. Меган всегда восхищалась своим другом, тогда как некоторые владельцы соседних поместий презирали его за это благое начинание. Они считали, что низы не нужно учить грамоте, боясь тем самым вдохновить их на борьбу и бунты.

— Я уверен, что мистер Райт вполне искренен. Он говорит, детишек просто не угомонить перед твоим приходом. Они ждут не дождутся, когда придет твой день с уроком астрономии.

— Дети приходят в восторг по любому поводу, — сказала Меган.

— Я даже мысли такой не допускаю, чтобы лишиться твоей помощи в школе. — Локлен поднялся. — Нет, у Гарольда ничего не выйдет. Я ему этого не позволю. Я женюсь на тебе раньше, чем Уотертон.

— Я не хочу, чтобы ты делал что-то в ущерб себе, — сказала Меган, дотрагиваясь до его руки. — Ты не любишь меня и должен жениться, как и предполагалось, на своей кузине.

— Мне этого никто не предписывал. И я никогда не обнадеживал Люсинду — ни словом, ни намеком. Нет, я женюсь на тебе.

— Локлен, ты правда сделаешь это ради меня? — Меган стало трудно дышать.

— Конечно. Ведь мы друзья. — Он протянул руку и сжал ей пальцы.

— Ты всегда меня выручал. С раннего детства ты был рядом со мной. И в самое страшное время тоже. — Она никогда не смогла бы сосчитать все его благодеяния. — Локлен, ты всегда поддерживал меня, помогал выбираться из всех передряг. Ты очень добр ко мне, но я не могу принять такую жертву. Может, нам и не потребуется связывать себя брачными узами. Если Уотертон узнает, что мы помолвлены, он оставит меня в покое. А потом, через несколько месяцев, мы все аннулируем. Хотя Фенвик-Холл достанется ему. Как мне ненавистна эта мысль!

— Не тревожься. Ты сможешь жить здесь, как только мы обручимся. И мы ничего не аннулируем.

— Спасибо тебе. — Меган обвила руками его шею. — Ты считаешь, что мы будем счастливы?

— Конечно. — Локлен откинулся назад и заглянул ей в глаза. — Я уже люблю тебя. Возможно, не так, как любовник, но, я уверен, это придет.

Они пристально посмотрели друг другу в глаза. В следующее мгновение он наклонился к ней. Но прежде чем губы Локлена прикоснулись к ее, она отпрянула назад.

— Я должна идти.

— Да, — принужденно улыбнулся он, обнажая ровные белые зубы.

Меган никогда не смотрела на него глазами женщины. Угольно-черные волосы. Высокие скулы. Римский нос. Добрые глаза. Темная щетина на подбородке и такая же темная поросль на груди. Незаметным образом из долговязого юноши Локлен превратился в красивого мужчину. Но Меган по-прежнему смотрела на него как на брата.

Она встала и сказала:

— Мне нужно возвращаться. Тесса ударила доской лорда Уотта и боится, что ее арестуют. Я оставила их с Ривзом в деревне, в гостинице.

— Ты должна остаться здесь. Там тебя может найти Гарольд.

— Нет. Я заплатила хозяину полкроны за молчание.

— Ну хорошо. Тогда готовься к поездке в Гретна-Грин. Я заеду за тобой в гостиницу завтра вечером.

— Я буду готова.

— Позволь я оденусь и провожу тебя до гостиницы.

— Нет-нет, здесь всего полмили. Я великолепно дойду одна. Прогулка пойдет мне только на пользу, поскольку я пахну, как девка из таверны. — И Меган повернулась к окну.

— В этой комнате есть дверь, как тебе известно, — сказал Локлен.

— Да, но зато так увлекательнее, — сказала Меган и, дернув плечами, полезла через подоконник.

Когда ее ноги коснулись твердого грунта, до нее дошло, почему она не захотела поцеловать Локлена. Истинным виновником был сидевший в ней романтик — одно из ее «я», еще не сдавшее целиком своих позиций. Она до сих пор надеялась встретить мужчину, который примет и полюбит ее. Наивные девичьи мечты! Давно следовало с ними расстаться. Она выйдет замуж за своего лучшего друга, она будет его целовать. Локлен, несомненно, любит ее, хотя и не так, как, по ее представлениям, должен любить муж. И когда она думала о том, что будет целоваться с мужчиной, на месте Локлена ей виделся лорд Уотт. Интересно, вытеснит она его когда-нибудь из головы или нет?


Экипаж вдруг почему-то остановился. Баррет взглянул на своего кузена, проснувшегося от резкого точка.

— Приехали? — спросил Джеймс моргая.

— Кажется, еще нет, — сказал Баррет и отодвинул тростью кожаную штору, чтобы посмотреть в окошко. До двери небольшой гостиницы оставалось футов двадцать. В одном из окон горела лампа, похожая на большой желтый шар.

Дверца кареты, ехавшей впереди, резко распахнулась, и наружу выглянул промерзший Фенвик с лицом цвета черешни.

— Что это вдруг вам вздумалось делать здесь остановку? — сказал Баррет.

— Я полагал, вы не станете возражать. Мне нужно в туалет.

— Где мы? — спросил Джеймс, придвигаясь к окошку.

Фенвик махнул рукой в сторону гостиницы, находившейся у него за спиной.

— В Уэймуте.

Баррет двинул бровью и помрачнел.

— До вашего поместья еще далеко?

— Примерно с полмили, но я не могу терпеть. Вы же понимаете… — Фенвик быстро взглядывал то на одного, то на другого. Увидев недовольство на лице Баррета, он добавил: — Мне лучше выйти побыстрее.

— За ним нужен глаз да глаз. Пойду присмотрю.

Надоеда поднял свой нос и раздул ноздри, словно что-то почуял.

Уотертон пробормотал:

— Черт побери, только время теряем.

Джеймс направился было за Надоедой, но Баррет тронул его за плечо:

— Я сам с ним пройдусь. Все равно нужно размять ноги.

Он отошел от кареты. Соленый морской воздух пощипывал щеки. Впереди открывалась гавань, вдаваясь в бескрайний простор всех цветов и оттенков. На катящихся волнах подпрыгивали корабли, покачивая мачтами. Перед портом, на главной улице, протянулся ряд магазинов.

Надоеда против всех ожиданий тут же стрелой помчался по улице к одинокой фигуре, направлявшейся в гостиницу. Судя по силуэту, это был юноша. Уотертон свистнул псу, чтобы он вернулся, но упрямец и не подумал выполнять приказ.

— Зря я не оставил тебя там же, где подобрал, — проворчал Баррет и, прищурив глаза, большими шагами пошел за псом.

Пес догнал юношу на перекрестке возле таверны, остановился и стал лаять. Путник наклонился и протянул к нему руку. Казалось, Надоеда признал его. Он затих и позволил гладить себя по голове.

Услышав приближение шагов, молодой человек выпрямился и повернулся. Баррет воззрился на темные штаны, обтягивающие стройные ноги. Он узнал то же необъятное пальто. И те же длинные пряди волос, свисающие из-под фуражки. Тени, окутывающие лицо, не могли затмить огромных глаз сирены, с их лиловым блеском, способным проникать в самые глубокие тайники души. Сердце с силой колотилось в груди. Невероятная удача. Он снова нашел свою Принцессу!