"Cosa Nostra история сицилийской мафии" - читать интересную книгу автора (Дикки Джон)

Барон Турризи Колонна и «секта»

В начале лета 1863 года- через три года после похода Гарибальди – сицилийский аристократ, которому вскоре предстояло написать первую книгу по истории мафии, оказался целью хорошо спланированной попытки убийства. Николо Турризи Колонна, барон Буонвичино, возвращался как-то вечером в Палермо из одного из своих поместий. Дорога, которой он ехал, вела через лимонные плантации в зажиточном районе сразу за городскими стенами. На участке между деревнями Ноче и Оливуцца пятеро людей открыли стрельбу по экипажу барона; сначала они убили лошадей, а потом перенесли огонь на пассажира. Турризи Колонна и его кучер выхватили револьверы и стали стрелять в ответ, одновременно высматривая, где бы укрыться. Стрельба привлекла внимание одного из смотрителей плантации Колонны. Он выстрелил из дробовика – и из кустов на обочине дороги донесся крик. Несостоявшиеся убийцы после этого бросились прочь, прихватив с собой раненого товарища.

Через год после нападения Турризи Колонна опубликовал книгу под заглавием «Общественная безопасность на Сицилии». Это была первая из множества книг, опубликованных после объединения Италии, в которой анализировался феномен сицилийской мафии, исследовались связанные с нею мифы и противоречивые свидетельства. Благодаря расследованию судьи Фальконе нынешние историки имеют возможность установить, кому из ранних исследователей мафии можно верить, а кто не заслуживает доверия. Турризи Колонна принадлежит к первым; его книга представляет собой надежный и изобилующий любопытными подробностями источник.

Отчасти то обстоятельство, что Турризи Колонна оказался столь хорошим свидетелем, объясняется его социальным статусом и той ролью, которую ему привелось сыграть в драматических событиях 1860-х годов. Всей Сицилии он был известен как убежденный патриот. В 1860 году, когда он возглавлял национальную гвардию Палермо, именно усилия барона во многом не дали революции перерасти в анархию. К моменту выхода книги он уже являлся членом итальянского парламента. Много позже, в 1880-х годах, Турризи Колонна дважды становился мэром Палермо. Даже сегодня его помнят: в Палаццо делле Акуиле, здании городского совета Палермо, находится мраморный бюст барона. Суровые черты лица смягчает бородка, из тех, что кажутся приклеенными к подбородку и выдают принадлежность к патрициям на государственной службе гораздо более явно, чем ряд медалей на груди.

Турризи Колонна обладал хладнокровием, вполне соответствовавшим его статусу. В 1864 году, когда он писал свой памфлет, закон и порядок были темой непрестанных политических дебатов. Правительство пыталось доказать, что оппозиция злоумышляет против новообразованного итальянского государства и сама провоцирует общественные беспорядки. Представители оппозиции утверждали, что государство преувеличивает масштабы «кризиса законности», дабы обвинить оппозиционеров в преступлениях против общества. Турризи Колонна придерживался позиции, которая могла удовлетворить оба лагеря: он указывал, что организованная преступность на Сицилии являет собой реальную силу на протяжении многих лет, однако новые драконовские меры правительства способны лишь усугубить ситуацию.

Исследование Турризи Колонны строилось на трезвом взгляде: он писал, что газеты пестрят сообщениями о кражах, грабежах и убийствах, но это лишь малая толика преступлений, совершаемых в Палермо и его окрестностях, поскольку существующая проблема выходит за рамки привычного «разгула беззакония»:

«Хватит обманывать себя. На Сицилии имеется воровская секта, подчинившая себе весь остров… Эта секта покровительствует всем, кто живет в сельской местности, от арендаторов до пастухов, и сама пользуется их покровительством. Она помогает торговцам и получает поддержку от них. Полиции секта не боится (или почти не боится), потому что члены секты уверены – им не составит труда ускользнуть от любого преследования. Суды секту также не пугают: она гордится тем, что доказательств для суда в достаточном количестве, как правило, не находится, потому что секта умеет убеждать свидетелей».

Эта секта, по мнению Турризи Колонны, существовала около двадцати лет. В каждой области она набирает новых членов среди наиболее толковых крестьян, среди смотрителей, охраняющих плантации за пределами Палермо, среди сотен контрабандистов, которые доставляют зерно и другие налогооблагаемые товары, минуя таможню – важнейший источник средств для городского бюджета. Члены секты пользуются особыми знаками, чтобы узнавать друг друга, когда они перегоняют украденный скот на городские бойни. Некоторые члены секты специализируются на угоне скота, другие – на удалении хозяйских клейм и перегоне животных, третьи – на забое. Кое-где секта укоренилась настолько глубоко, что пользуется политической поддержкой бесчестных фракций, заправляющих местными советами, и потому способна запугать любого человека, вне зависимости от его положения в обществе. Даже отдельные добропорядочные люди вынуждены вступать в секту в надежде, что это позволит им жить в достатке и покое.

Ведомая ненавистью к жестокому и развращенному режиму Бурбонов и его полицейскому аппарату секта в 1848 и 1860 годах предложила свои услуги революции. Подобно многим «людям насилия», члены секты заинтересовались революцией потому, что она давала возможность распахнуть ворота тюрем, сжечь полицейские записи и в суматохе перебить полицейских информаторов. Революционное правительство, как надеялась секта, должно объявить амнистию для тех, кого «преследовал» павший режим; оно также должно объявить набор в ополчение и дать работу героям сражений с силами старого порядка. Однако революция 1860 года не оправдала чаяний секты, а суровая реакция нового итальянского правительства на волну преступности на острове заставила секту пересмотреть свое отношение к власти.

Спустя всего четыре месяца после публикации памфлета Турризи Колонны секта приобрела свое громкое имя: именно тогда было впервые записано слово «мафия». С учетом тех сведений, которыми мы располагаем сегодня, текст Турризи Колонны кажется удивительно знакомым. Барон упоминает «постановочные суды», столь хорошо известные по позднейшим мафиозным процессам: члены секты собирались решать судьбы тех, кто нарушил правила, – и чаще всего выносили нарушителям смертные приговоры. Турризи Колонна также описывает код молчания, причем в выражениях, которые удивительно созвучны нашим сегодняшним познаниям.

«Правила этой злонамеренной секты гласят, что любой гражданин, который подходит к carabineri (военная полиция) и заговаривает с ними или всего лишь обменивается приветствиями, есть злодей, подлежащий смерти. Такой человек повинен в ужасном преступлении против "смирения".

"Смирение" означает уважение к правилам секты и верность ее уставу. Никому не дозволено совершать поступки, напрямую или косвенно затрагивающие интересы других членов секты. Всем и каждому возбраняется оказывать какое-либо содействие полиции или суду в расследовании каких бы то ни было преступлений».

Смирение- umilita по-итальянски, umirta на наречии Сицилии – слово, которым изобилует текст барона. Ныне считается, что именно от этого слова произошло знаменитое omerta. Омерта – мафиозный кодекс чести, обязательство не вступать в сотрудничество с полицией, нерушимое для всех, кто принадлежит к сфере интересов мафии. По всей видимости, первоначально omerta была кодексом подчинения.

Турризи Колонна советовал правительству не отвечать на деяния секты мерами «виселиц и дыб». Вместо этого он предлагал комплекс хорошо продуманных реформ полицейского надзора, которые, по его мнению, способны изменить поведение сицилийцев и даровать им «второе, гражданское крещение». Трезвомыслие, мудрость и искренность, выказанные Турризи Колонной в описании секты, сопоставимы с его аристократической сдержанностью. Он был слишком скромен, чтобы упомянуть о неудачной попытке убийства, предпринятой лишь год назад; в конце концов, это был всего один из множества аналогичных случаев в окрестностях Палермо в бурные годы после выступления Гарибальди. Из молчания Турризи Колонны следовало, что он не знает, кто на него покушался и почему и что стало с нападавшими. Однако у нас имеются основания подозревать, что эти люди прожили недолго.

Двенадцать лет спустя, 1 марта 1876 года, Леопольдо Франкетти и Сидней Соннино, двое богатых и «возвышенных духом» молодых людей, прибыли в Палермо из Тосканы вместе с другом и слугами, чтобы провести частное расследование состояния сицилийского общества. К этому времени – всего год назад доктор Галати написал свой меморандум – слово «мафия» уже добрый десяток лет не сходило с уст, но ему приписывались самые разные значения – если приписывались вообще. (Не было согласия даже относительно орфографии этого слова: в девятнадцатом столетии оно писалось то с одним «ф», то с двумя, не меняя своего значения.) Франкетти и Соннино не сомневались в том, что мафия представляет собой преступную организацию, и намеревались сорвать окутывавший ее покров таинственности и противоречивых мнений.

На следующий день после прибытия на Сицилию Соннино написал своей знакомой и попросил у нее рекомендательное письмо к Николо Турризи Колонне, барону Буонвичино, признанному эксперту по «секте».

«Здесь говорят, что он связан с мафией. Но для нас это не имеет значения. Мы хотим услышать, что у него найдется рассказать… Пожалуйста, не сообщайте никому то, что я поведал Вам о бароне Турризи Колонне и его предполагаемых связях с мафией. Возможно, кто-либо из друзей известит его об этом и тем самым окажет нам дурную услугу».

Существуют определенные доказательства того, что Турризи Колонна, автор аналитического исследования «секты», оказывал существенную политическую поддержку наиболее значимым и жестоким мафиози Палермо. Слухи о его связях с мафией распространялись широко, даже члены политической фракции, к которой принадлежал барон, признавались в Риме в своих сомнениях на его счет.

В 1860 году Турризи Колонна назначил одного из вожаков «секты» капитаном национальной гвардии Палермо. Он выбрал этого хитроумного и жестокого человека за его умение руководить людьми и военный опыт: раньше тот возглавлял одну из групп революционеров, проникших в революционные дни в Палермо с окрестных холмов. Этого человека звали Антонино Джаммона- тот самый Джаммона, который впоследствии предпринял столько усилий, чтобы отнять фондо Риелла у доктора Галати. Турризи Колонна также оказался среди тех землевладельцев, которые поддержали Джаммону, когда министерство внутренних дел приступило к расследованию меморандума Галати; адвокаты Турризи Колонны готовили публичное заявление Джаммоны по этому поводу. Согласно отчету шефа полиции Палермо (1875 год), обряды посвящения в мафиози проводились в одном из поместий Турризи Колонны.

Во время трех бесед с Франкетти и Соннино в 1876 году Турризи Колонна много и охотно рассуждал об экономике. Вдобавок к репутации специалиста по «секте» он увлекался сельским хозяйством и агрономией и опубликовал множество статей в академических изданиях по разведению и выращиванию цитрусовых. Однако едва речь заходила о преступности, он становился неожиданно немногословен. Двумя годами ранее четверо его людей были арестованы полицией в поместье близ Чефалу. Он заявил Франкетти и Соннино, как до того полиции, что не сомневается в невиновности арестованных. По его словам, землевладельцы вроде него были жертвами; в своих поместьях они просто вынуждены вести дела с бандитами, иначе невозможно защитить драгоценные посевы и посадки. О «секте» же барон и вовсе не упоминал.

От шефа полиции Палермо Франкетти и Соннино узнали, что людям Турризи Колонны вряд ли грозит заключение, поскольку барон обладает серьезными политическими рычагами и не допустит суда. Другие представители власти быстро меняли тему беседы, едва интервьюеры заводили речь о бароне.

Турризи Колонна воплощал собой типичную загадку бурных лет, в которые возникла мафия. Свой памфлет 1864 года он, вполне возможно, готовил на внутренних источниках информации – быть может, на основе того, что узнал от Антонино Джаммоны. Когда барон писал свою книгу, он, не исключено, искренне надеялся, что Италия сможет «нормализовать» Сицилию. Вероятно, он был жертвой мафии и рассчитывал, что крепкое и эффективное государство поможет землевладельцам поставить мафию на место. Быть может, он был вынужден поддерживать кратковременное сотрудничество с людьми наподобие Джаммоны, ожидая от итальянского правительства конкретных мер по «умиротворению» Сицилии. Если так, его надежды и упования иссякли задолго до 1876 года, когда к нему пришли Франкетти и Соннино.

Существует, впрочем, и другое объяснение метаморфозы, случившейся с бароном. Турризи Колонна никогда не был жертвой. Их с Джаммоной отношения основывались скорее на взаимном уважении, нежели на устрашении. Возможно, Турризи Колонна оказался лишь первым из череды итальянских политиков, слова которых относительно мафии радикально расходились с делами. Несмотря на всю глубину организации и железную хватку мафиозного кодекса чести, сицилийская мафия никогда не стала бы тем, чем она стала, без поддержки политиков, подобных Турризи Колонне. По большому счету, для мафии не имело смысла подкупать полицейских и магистратов, придерживайся вышестоящие чиновники неукоснительного исполнения законов. В «учетной книге» мафиози дружественный политик тем полезнее, чем больше ему доверяет общество. Если доверие можно заработать громовыми речами против преступности или аналитическими штудиями соблюдения законности на Сицилии – значит, так тому и быть.

Мафия рассчитывается с политиками в валюте, которая редко печатается на бумаге парламентских слушаний и сводов законов и постановлений. Она материализуется в полновесном золоте небольших услуг: новости о правительственных контрактах или предполагаемых продажах земель, перевод с острова на материк чрезмерно усердных магистратов, озабоченных своей карьерой, теплые места для своих в местных органах управления… На публике Турризи Колонна мог демонстрировать отвлеченный научный интерес к «секте», взирая на нее с высоты своего интеллектуального и социального статуса. Вдалеке же от публичных дебатов он поддерживал тесные контакты с Джаммоной и другими мафиози, обеспечивая соблюдение деловых интересов и предоставляя политическую поддержку.

Что бы ни происходило между боссом мафии Джаммоной и политиком, интеллектуалом и землевладельцем Турризи Колонной, восстание в Палермо, случившееся через два года после публикации памфлета барона, оказалось, очередным витком в развитии их отношений. В сентябре 1866 года вооруженные шайки вновь двинулись на город из окрестных деревень. Национальная гвардия Турризи Колонны во главе с Антонино Джаммоной обороняла Палермо. В прошлом Джаммона, подобно многим другим «людям насилия», пытался спекулировать революционным пылом; теперь же он осознал, что итальянское государство – партнер, с которым можно вести дела. Ключевые члены «секты», такие как Джаммона, начали постепенно избавляться от революционного прошлого, и через них «секта» мало-помалу вливалась в кровеносную систему новой Италии. Наряду с другими руководителями борьбы за город в 1866 году Турризи Колонна подвергся допросу в ходе правительственного расследования событий и без малейших сомнений использовал новое слово «мафия», чтобы охарактеризовать зачинщиков беспорядков: «Суды не удается завершить, потому что свидетели лгут под присягой. Они начнут говорить правду, только когда мы положим конец произволу мафии». Судя по всему, мафией Турризи Колонна называл тех преступников, с которыми он не был знаком лично.

Мы пока не ответили на вопрос, как же начался «произвол мафии». В 1877 году те двое людей, которые беседовали с Турризи Колонной, опубликовали свое исследование Сицилии в двух томах. В первом томе меланхоличный Сидней Соннино, в будущем премьер-министр Италии, проанализировал жизнь безземельных крестьян острова. Часть, написанная Леопольдо Франкетти, носила не слишком захватывающее название «Политические и административные условия на Сицилии». Однако вопреки названию эта часть оказалась чрезвычайно любопытной; это исследование мафии, проведенное в девятнадцатом столетии, продолжает пользоваться авторитетом и в двадцать первом веке. На Франкетти ссылались все, кто писал о мафии впоследствии, – до тех пор, пока не появился Джованни Фальконе. Работа «Политические и административные условия на Сицилии» дала первое убедительное объяснение причин возникновения мафии и описала этот процесс.