"Умираю от желания" - читать интересную книгу автора (Грэм Хизер)Глава 4В этот вечер Серена поймала себя на том, что дважды проверила, хорошо ли заперта входная дверь. Она провела какое-то время, читая сценарий, потом бесцельно бродила по дому. Наконец она поняла, что ищет, чем бы заняться. Чувство тревоги не оставляло ее… Она нашла в холодильнике бутылку шабли. Налила большой бокал, хотя и не с такой одержимостью, как Мелинда часом раньше. Подойдя к окну, задумчиво посмотрела на патио и бассейн. Картины дня как кинолента мелькали перед ее глазами. Ужасный день. И потом… ее сестра. Мелинда действительно странно вела себя, или ей показалось? Вполне возможно, потому что все, что случилось сегодня, выходило за рамки привычного. Постояв у окна, она задрожала и быстро отошла. Она любила бассейн и патио, вся территория виллы была обнесена высоким забором. Но ей почему-то показалось, будто она стоит у всех на виду и кто-то наблюдает за ней. Она задернула тяжелые шторы и поняла, что ощущает… страх. Глупости! Все двери заперты, а на окнах сигнализация. И все же… все же… Она вспомнила, как Мелинда встретила Джеффри, как бросилась к нему… И как они стояли, обнявшись. Вдвоем легче пережить все испытания. Она завидовала. Она хотела бы, чтобы… «Нет, не думай о нем. Пошел он…» Но, несмотря на все запреты, она почувствовала, как вспыхнули ее щеки при мысли о том, как хорошо ей было с ним. «Иди вперед, будь сильной и справедливой, ты имеешь право!» И еще она вспомнила, как он привез ее домой в тот первый раз, и как вошел, и как ни с того ни с сего одежда вдруг полетела на пол, и она ощутила жар его плоти. Она тогда почти ничего не знала о нем: ни о его семье, ни о том, есть ли у него вообще семья. Не знала, что он делает в свободное время, какой кофе любит… Шторы в гостиной были широко открыты. Он осмотрел ее дом, потому что она в то время нервничала из-за «хичкоковских убийств», и успокоил ее. Сказал, что она может чувствовать себя дома в абсолютной безопасности и нет повода для беспокойства. И потом… он дотронулся до нее. Стоило ему коснуться ее, как она запылала… И его руки… и его губы касались ее тела, и его вопрос: «Ты… все хорошо?» И ее ответ: «О мой Бог, да…» И в ту же секунду он прижался к ней, и она ощутила его возбуждение… Все хорошо? Да. Да. Она готова была умереть… Прежде она не совершала ничего подобного. Никогда. Она всегда старалась воздерживаться от секса, пока не убеждалась, что отношения устраивают ее. Поэтому, видимо, и вышла за Энди. Но Лайам не знал этого или не верил в это, потому что стоило актрисе пожать руку мужчины, как журналы уже трубили на весь свет о бурном романе. На то и Голливуд! «Это лучший секс, который ты когда-либо имела», – нашептывал ей внутренний голос. Ей особенно не с чем было сравнивать, что бы ни говорили завистники! Энди не в счет. У него был вечный роман с самим собой. – Еще вина! – пробормотана она вслух и направилась на кухню. – Хочу много, много вина, – шептала она. После очередного бокала она обратилась к холодильнику: – Пошел он в задницу, козел! Шикарный «козел», темноволосый и темноглазый. Сложенный как бог, мускулистый, загорелый и упрямый. И уверенный в своей правоте, и заботливый до… и… Все. Он ушел. Виной всему ее расписание. Тогда он был полицейским, его могли вызвать в любую минуту. Но ведь быть копом почетно и ответственно – это его слова. А она просто актриса. Ее работа – сплошное притворство… Она подняла бокал, чокнулась с холодильником. – Кончай с этим, детка, пошел он к черту! И если бы он сейчас вдруг появился здесь, я бы сказала именно это! Все, что произошло сегодня, было не просто трагическое, ужасное, печальное событие… Это было… странно. Так странно, что не укладывалось в голове. Она никогда не боялась находиться дома одна. Ее соседи были тихие милые люди. Да и преступления здесь случались не часто. А сейчас она прислушивалась к каждому шороху, каждому хрусту ветки за окном. Сегодня к вечеру поднялся легкий ветерок. И ей казалось, что это сама ночь стонет на разные голоса. И каждый звук снаружи звучал как чьи-то шаги… – Нет! – громко сказала она. И включила телевизор. На полную мощь. Двери заперты, на окнах сигнализация. Никто не может проникнуть в дом. Но, несмотря на забавный «ситком», вино и все логические рассуждения, она поймала себя на том, что снова подошла к окну и отдернула штору. Никого. Проехала машина. Это был черно-белый полицейский «крузер». «Убедилась? Расслабься. Полиция рядом», – говорила она себе. Но в эту ночь ей приснился ужасный сон. Она смотрела на Джейн Данн. Ее глаза были все еще открыты. Она была мертва, но говорила с Сереной: «Это должна была быть ты!» Взгляд Джейн застыл. Красная роза выпала из ее руки. От Серены до дома Мелинды Гелф было не больше мили. Мелинда сидела, прижавшись к мужу, поглаживая его руку, пока он управлял своим «вольво», глядя вперед на дорогу. Когда они подъехали к дому, где жили уже почти двадцать лет, где выросли их сыновья, где они переживали горести и радости, случавшиеся в каждой семье, то молча вошли в холл и долго стояли обнявшись. Она предложила поужинать. Но ни она, ни он не хотели есть. Он пошел в душ, она предпочла горячую ванну. И так как было еще не очень поздно, Мелинда вернулась к событиям дня. – Неудивительно, что я тревожилась. Я до сих пор не понимаю, почему они вызвали тебя в отделение? – спросила она. – Они позвонили мне на мобильный, как раз когда я покупал новые инструменты. – Но почему они позвонили тебе? – Я был в павильоне до того, как это случилось, – объяснял Джефф. Он говорил очень спокойно, даже небрежно. – Они хотели знать, не заметил ли я чего-нибудь необычного, не был ли я рядом с осветителями, или на площадке, или в ее гримерной. – И?.. – настаивала она. Он посмотрел на нее в полумраке спальни и нахмурился. – И что? – Ты был в каком-нибудь из этих мест? Он уставился в потолок. – Я был занят со сценаристами. Я едва заглянул на площадку, а о гримерных и говорить нечего. – Почему, почему ты заехал за мной к Серене? – допытывалась она, понизив голос до шепота. – Тебя не было дома, – спокойно отвечал он, – и я был уверен, что ты обо всем слышала. Я догадывался, что ты расстроена. Она молчала. – Черт побери! Я люблю тебя, Мелинда! – воскликнул он. Но в его словах прозвучало раздражение. – Да, конечно. Я тоже люблю тебя, – вздохнула она. Но не сделала ни малейшего движения, чтобы прикоснуться к нему. Она даже не смотрела в его сторону. Он потянулся, чтобы обнять ее. Она сбросила его руку со своего плеча. – Мелинда… – Я устала, Джефф. Правда, я очень устала. Она почувствовала, как Джефф отодвинулся. И не заметила, когда он уснул. Единственное, что она знала, что сама лежала без сна час-другой и еще час… День уже подходил к концу, когда Лайам приехал в отделение. Он остановился, чтобы поприветствовать Морну Дейли, дежурного офицера, сидевшую за конторкой у входа. Прежде чем они обменялись обычными любезностями, появился Олсен и повел его мимо «клеток» с проститутками, которые дружески приветствовали их, и мимо накурившихся тинейджеров, бросавших им вслед угрозы, что у них, мол, есть папочка и копам не поздоровится… Это «прайм-тайм» не только для телевидения, но и для подобных сцен в полицейском участке. Джо Пенни уже сидел на стуле за столом Олсена. Лайам пожал руку Джо, вид у него был измученный. Олсен захлопнул дверь и начал быстро рассказывать, что случилось. Когда он закончил, Лайам посмотрел на старого приятеля. – Я правильно понял, софит упал на глазах по меньшей мере дюжины людей? – уточнил Лайам. – Да. Там было много народу, – подтвердил Джордж Олсен. – Почему ты так уверен, что это может быть не просто несчастный случай? Олсен колебался, на его губах возникло подобие тревожной улыбки. Он повернулся к Джо Пенни. – Я хочу исключить все неожиданности, – объяснил Джо. – За годы моей многолетней работы на телевидении я никогда не видел, чтобы падали осветительные приборы. Олсен копался в своих бумагах. – Двое парней, ответственных за свет, – Эмилио Гарсиа и Дейтон Райли. Они оба члены союза и работают в этом «мыле» с самого начала. И кроме того, у них тридцатилетний опыт работы. Оба клянутся, что проверяли и перепроверяли каждый софит, когда устанавливали свет. Крепление каждого прибора было абсолютно безопасным. Лайам отметил про себя, что это звучит подозрительно. – Оба – и Эмилио Гарсиа и Дейтон Райли – клянутся, что они делают это каждый день, – продолжал Джо Пенни. – И если честно, трудно поверить, что это нечто иное, чем досадная случайность. Джо говорил искренне. Это был тот самый человек, с которым Лайам познакомился во время расследования «хичкоковских убийств», то есть больше года назад. Джо был среди подозреваемых, и Лайаму пришлось кропотливо изучить его жизнь. Вне сомнения, он обожал женщин. Ему было за пятьдесят, платиновые волосы были слегка тронуты сединой, он отличался крепким телосложением и проницательным взглядом. Он прекрасно сохранился для своих лет, но, увы, Голливуд – город молодых. Джо делал все, чтобы как можно дольше остаться на плаву. Он определенно что-то подправил в своей внешности. Надо отдать должное его хирургу – тот сделал превосходную работу. – Но есть что-то еще, что беспокоит тебя, – заметил Лайам, глядя на лейтенанта, с которым работал рядом многие годы. Не важно, как далеко продвинулось полицейское искусство, порой самым эффективным инструментом оставалась интуиция. Лайам понимал, что было что-то еще, о чем Джордж умолчал. – Серена Маккормак, отвечая, упомянула о пепельнице в гримерной. Нет, вернее, о блюдце, используемом как пепельница. Она утверждает, что видела на этом блюдце остатки сожженной бумаги. Еще до того как вызвать ее, мы заходили в гримерную, а после ее заявления послали туда Билла Хатченса. Никакого блюдца, никакой сожженной записки там не было. И больше никто не упоминал об этом. Лайам положил руки на стол. – Может, кто-то убрал, зная, что Дженнифер будет недовольна, узнав, что кто-то курил в ее гримерной? – Возможно. Возможно, и нет. Я не люблю строить предположения на пустом месте. – Олсен покосился в сторону Джо Пенни. – В любом случае Джо утверждает, что следует проявить осторожность. Серена Маккормак – главная героиня «Долины Валентайнов». Черт, «мыльная опера» продолжается, журналы покупают, и вся Америка сидит перед телевизором и обожает эту чертовски привлекательную женщину. – Вы беретесь за эту работу? – спросил Джо. – Вам передали мои условия, да? – Лайам отвечал вопросом на вопрос. – Да это просто грабеж! Они должны были заключить вас под стражу, – отвечал Джо. Лайам рассмеялся. – Или соглашайтесь, или забудьте об этом. – Если вы беретесь за это, то считайте, что мы договорились. Олсен прочистил горло. – Хатченс что-то говорил о том, будто бы у тебя что-то было с Сереной. Я знаю, какого рода работой ты занимаешься. Ты прежде всего профессионал. Но если ты думаешь, что ваши прошлые отношения могут помешать твоей работе… – Не могут! – отрезал Лайам. – У меня есть один вопрос. – Валяй. – Что, если Серена не согласится иметь телохранителя? – Мы не станем слушать ее, – вмешался Джо. – Но, как я слышал, мы живем в свободной стране, – возразил Лайам. – Эта свобода дорого обходится, особенно в Калифорнии, – нахмурился Джо. – Энди и я уверены, что наша ставка куда выше, чем мы заплатим вам. И черт возьми, мы оба знаем, что вы – это вы, вся съемочная группа знает вас… вы не должны ждать проблем с этой стороны. «Но вы плохо знаете Серену», – подумал Лайам. – Еще одна маленькая деталь, – продолжал Лайам, подвигаясь вперед и пристально глядя на Джо. – Я весь внимание, – сказал ему Джо. – Если это не несчастный случай, значит, кто-то стоит за этой смертью и этот кто-то имеет доступ в павильон. – Вполне возможно, – согласился Олсен. – Когда я смогу осмотреть съемочную площадку? – Сейчас, – сказал Олсен, – прямо сейчас. И когда будешь наблюдать за мисс Маккормак… – Не беспокойся, – перебил его Лайам. – Я понимаю. – Осторожно, хорошо? – забеспокоился Джо. Лайам покачал головой: – Ну разумеется. – Но ей еще не сказали… – О'кей, Джо. Я даю вам для этого уик-энд. Она пока не будет знать, что я слежу за ней. Но потом… если вы не расскажете ей, я, разумеется, не возьмусь. |
||
|