"Любовь в огне" - читать интересную книгу автора (Грэм Хизер)

Глава 12

— Добро пожаловать, мисс Сидни! Как поживаете?

— Прекрасно, сержант Грейнджер, благодарю вас, — ответила Сидни Маккензи старшему надзирателю вашингтонской тюрьмы, которую прозвали в народе Старым Капитолием. Она откинула со лба прядь темных, с легкой рыжинкой волос и приветливо улыбнулась сержанту. — Могу я увидеть сегодня своих ребят?

— Разумеется, мисс Сидни. Конечно, хотелось бы думать, что вы приходите сюда к нам, старым добрым янки, но увы…

Сержант Грейнджер был уже пожилой и внешне совсем не походил на военного, скорее на заботливого семьянина. Всякий раз, когда она видела его, Сидни вспоминала о том, что это гражданская война, в которой соотечественники вынуждены убивать и мучить друг друга. Ужасно несправедливо! Она испытывала искреннюю симпатию к сержанту и некоторым другим янки, с которыми судьба свела ее в федеральной столице. Впрочем, это не могло остановить ее и отвратить от того, чему она посвятила себя в последнее время — тайной разведке, а также освобождению солдат-южан и возвращению их домой.

Впервые она оказалась здесь еще тогда, когда спасала попавшего в плен брата Джерома. Южане предлагали обменять его на капитана Джесса Холстона, молодого отважного кавалериста, который был ранен и пленен на Юге. Но обмен так и не состоялся. Тесть Джерома генерал Маги решил, что мужу его дочери будет лучше переждать войну за решеткой, где он по крайней мере останется жив и не сделает сиротой генеральского внука. Но тесть недостаточно хорошо знал своего мятежного родственника — Джером жил мыслью о побеге, и ничто, даже сорвавшийся обмен, не могло заставить его отказаться от мысли о свободе.

Сидни ухаживала за раненым Джессом в военном госпитале Ричмонда. Он считался очень важным пленником. Южане дорожили им и берегли, рассчитывая вызволить с его помощью какого-нибудь своего офицера, если не Джерома, так другого, столь же полезного мятежной армии. Джесс оказался идеальным пациентом и очень учтивым в обращении человеком. Наконец, он был просто красив как бог. Одним словом, они с Сидни подружились.

Правда, дружбе этой вскоре пришел конец. Однажды. Джесса все же обменяли — на генерала-конфедерата. Он вернулся в Вашингтон, куда затем приехала и Сидни, решившая помочь спастись Джерому. У одного из пленников-южан оказалась очень изобретательная мать-ирландка. С помощью Сидни она переправила в Вашингтон несколько нарядов исполнительниц ирландского фольклора, девушка сумела передать их Джерому, и вскоре группа заключенных решилась на побег. План едва не сорвался в самую последнюю минуту, так как о нем стало известно Джессу. Он отыскал Сидни и предупредил, что ни один из мятежников не покинет тюрьмы, если она не согласится остаться с ним в столице. Сидни пыталась разубедить его, но все было бесполезно. Она поняла, что у нее нет выбора. Джером и сам не хотел пускаться с ней в рискованное путешествие по тылам армии северян. Собственно, он даже обрадовался, когда узнал, что она не увяжется за ними. И побег состоялся.

Джесс привел ее к себе и запер в роскошной гостиной особняка в самом центре города, доставшегося ему от матери. Сидни кипела от гнева, но удалой кавалерист по-прежнему стоял на своем.

— Я делаю это ради вашей же безопасности, — уверял он ее. — Если бы вы сбежали вместе с братом, то рано или поздно получили бы пулю в лоб.

Весь день она провела в той комнате, не зная ни в чем отказа. А потом сказались усталость и нервное напряжение, и она заснула на диване, не раздеваясь. Открыв глаза, она первым делом посмотрела на часы и поняла, что проспала ровно десять часов. Джесс стоял у окна. Вскочив, Сидни решительно заявила:

— Вы можете арестовать меня, препроводить к самому президенту Линкольну, расстрелять или повесить, все равно! Я не собираюсь оставаться в этом доме больше ни минуты!

Джесс повернулся к ней спиной и после недолгого молчания проговорил:

— Если так, то вот вам дорога. Ступайте. Берегите себя.

Она ушла, и никто не попытался ее остановить.

В Старый Капитолий «ирландских певичек» уже не пропускали, но Сидни никто не заподозрил в организации побега, так что для нее двери тюрьмы были по-прежнему открыты. Ей разрешалось передавать тамошним обитателям съестные припасы, одежду и даже кое-какие медикаменты. Все знали, что ее братья — мятежники, но всем также было известно, что ее двоюродный брат Йен — герой армии северян, так что у Сидни имелись некоторые привилегии.

А Джесс вскоре вернулся в действующую армию, и она потеряла его из виду.

С тех пор она стала часто ходить в тюрьму, и пару раз ей удалось передать оттуда довольно важные сведения для командования южан. Сидни знала, что это опасная, рискованная игра. Но в нее нынче играли многие, а она была не хуже других. И потом, она никогда не забывала об осторожности, неизменно пускала в ход свое обаяние и ни при каких обстоятельствах не доверялась бумаге, передавая все только на словах.

Сидни считала, что ей ничего не грозит. У янки не было против нее никаких улик. Она спокойно анализировала все, что видела в Ричмонде и Вашингтоне, в армии южан и армии северян, знала силы и слабости обеих противоборствующих сторон.

Сила была на стороне Севера.

На стороне Юга был боевой дух.

Впрочем, и южане, и северяне в глубине души давно хотели, чтобы все это поскорее закончилось. Сидни тоже. Она устала каждый день дрожать от страха за жизнь близких. Она соскучилась по дому, матери, младшей сестренке. В Ричмонде Сидни работала вместе с Брентом, и теперь ей его ужасно недоставало. Приходилось жить среди врагов, зато она приносила пользу своим. Не так давно по Вашингтону поползли слухи о том, что генерал Ли задумал перенести боевые действия на Север. Сидни молила Бога, чтобы это случилось как можно скорее. Пусть северяне узнают, что это такое — когда под ногами горит твоя земля. Пусть Юг разорит Север точно так же, как Север разорил Юг. Северяне захватили южные города, пусть теперь южане захватят северные и установят в них столь же жестокие порядки.

Глаза Сидни горели ненавистью, когда она начинала мечтать о наступлении Юга. Но сейчас ее лицо сохраняло приветливое выражение.

— Что-то вы поздно сегодня, мисс, — проговорил Грейнджер.

— Дела задержали, сержант. Но вы ведь все равно меня пустите?

— Идите, идите с Богом. Арестанты только что поели, и теперь у них свободное время. Они на заднем дворе. Правда, мне придется проверить вашу корзинку, мисс Сидни. Уж извините старика…

— Что вы, конечно, я все понимаю.

Она передала ему корзину, которую принесла с собой. В ней не лежало ничего такого, что могло вызвать неудовольствие сержанта. Сидни принесла только еду — пирожки с мясом, свежий хлеб, яблоки и вишневый мармелад. Грейнджер внимательно осматривал и ощупывал каждый пакет.

— Поражаюсь я иной раз, мисс Сидни… — задумчиво сказал он, не поднимая головы. — Здесь столько женщин, которые ходят в тюрьму с передачами. Неужели они не понимают, что подкармливают тех, кто убивает их собственных сыновей и мужей?

— Не в этом дело, сержант, — все тем же приветливым тоном отозвалась Сидни, помогая ему открывать пакеты с провизией. — Эти женщины хранят верность федеральному правительству, и, клянусь вам, они горячо любят своих сыновей и мужей. Но им надоело каждый Божий день за них бояться. Они хотят, чтобы все их родственники наконец вернулись домой, сыновья к матерям, а мужья к женам. Они хотят, чтобы война закончилась. И не понимают, почему федеральные власти так упорствуют в своем нежелании отпускать Юг, заваливая поля сражений все новыми горами трупов.

Грейнджер только хмыкнул в ответ. Он аккуратно отодвинул все выложенные свертки и пакеты в сторону и взял в руки саму корзинку. Сидни давно зареклась проносить с собой в тюрьму что-либо запрещенное. Вечно дружелюбная физиономия сержанта не могла ее обмануть. Она знала, что этот старый лис хитер и наблюдателен, такой отыщет даже иголку в стогу сена.

— Признайтесь, вы не испытываете ненависти ко многим из ваших заключенных, — улыбнувшись, сказала она.

— Верно. Некоторые мне даже симпатичны. То и дело я встречаю среди них своих старых знакомых и приятелей. Я ведь до войны каретами торговал, лучшими на всю страну. Сейчас уж и не вспомню, сколько дюжин я отправил на Юг. Да и сам бывал там не раз.

— Вот видите! Вы закончили, сержант? Теперь мне можно пройти к несчастным арестантам? Если, конечно, вы не нашли в моей корзинке ничего похожего на пистолеты и патроны…

— Идите себе с Богом, мисс Сидни. — Грейнджер велел одному из охранников проводить ее во внутренний двор, где заключенным разрешались прогулки. — Только смотрите, будьте осторожны. У вас хоть и родня среди мятежников, но все же…

— А что такое?

— Вы слишком красивы, чтобы чувствовать себя в полной безопасности среди одичавших на войне мужчин.

— Спасибо, сержант. Я никогда не забываю об осторожности.

— Вот именно… — пробормотал Грейнджер себе под нос, провожая ее глазами.

Охранник быстро провел ее через холл по длинному коридору, дверь из которого вела во внутренний двор Старого Капитолия. Раньше в этом здании и правда располагалось федеральное правительство, а перед самой войной были меблированные комнаты. Сидни видела тюрьмы и похуже. Особенно на Юге.

Арестанты гуляли на просторном дворе. Тут же в углу стояли ученические парты и стулья. Порой в тюрьму приходили учителя и вели занятия среди желающих. Сидни увидела около двух дюжин небритых, оборванных мужчин. Завидев девушку, каждый улыбался и радостно ее приветствовал. Она прошла в дальний конец двора к партам и водрузила на одну из них свою вместительную корзину. Ее тут же обступили заключенные.

— Мисс Маккензи! Милая, милая мисс Маккензи! — воскликнул лейтенант Арон Андерсон, артиллерист из Алабамы, проталкиваясь сквозь толпу своих товарищей. — Вот и опять вы! Вы даже не представляете, как мы с ребятами каждый раз радуемся вашим визитам. Что вы принесли нам сегодня?

— Угощение, господа. Посмотрите в корзине.

— Боже, у меня уже слюнки потекли… — с улыбкой проговорил рядовой Томпсон из Миссисипи.

— Томпсон, разделите на всех, — приказал Андерсон, а сам увлек Сидни подальше от двери в здание, где стоял охранник.

Арестанты заслонили ее и лейтенанта от посторонних глаз и устроили шумный дележ провизии. Воспользовавшись этим, Андерсон наклонился к Сидни и быстро заговорил:

— Слушайте меня внимательно. Генерал северян по фамилии Пратт организовал караван с припасами, который поведет по Харперс-Ферри в то место, которое раньше называлось Виргинией…

Последние слова он произнес с презрительной ухмылкой. В конце 1862 года Виргиния разделилась, точнее, от нее откололась территория, которую прозвали Западной Виргинией. Там приняли решение не входить в Конфедерацию — южане считали, что рядовое население заставили пойти на это под угрозой расправы, — и вот-вот Западную Виргинию должны были принять в состав федеральных штатов.

— Генерал Пратт, говорите?

— Так точно. Вам известна эта дорога?

— И очень хорошо.

— Отлично. Передайте эту информацию Джеффри Уоттсу, у него своя лавка за мостом, видели? А уж он передаст все кому надо. Сопровождающих караван будет немного, потому что там не оружие, а в основном медикаменты — бинты, морфин, хинин и так далее. Янки прекрасно обойдутся и без них, а нашим это серьезное подспорье. Как я слышал, с караваном пойдут только человек пятнадцать или около того. Три возницы и десять — двенадцать солдат. Кстати, мне говорили, что там же будет и повозка, груженная обувью. Вот чего нам не хватает! Вы, конечно, слышали, что половина армии северной Виргинии сражается на босу ногу? А другая половина мародерствует, стаскивая сапоги с убитых янки. Караван лучше всего взять у перевала на южной стороне дороги. Нашим следует поторопиться, так как янки встретят своих в конце пути. Все поняли?

— Все, сэр.

Андерсон захлопал в ладоши и заговорил громко:

— Так, ребята, а ну не суетиться! Должен сказать, мисс Маккензи, что сегодня вы нас изрядно побаловали. Вот уж не думал, что в тюрьме у янки мне доведется отведать настоящего вишневого мармелада! Спасибо, дитя мое!

— Спасибо, мисс Маккензи, — нестройным хором отозвались арестанты.

Она улыбнулась:

— Я рада, что вам понравилось, господа. Как вы тут?

— Нога покоя не дает, мисс Сидни, — подал голос рядовой Лоутон.

Она опустила глаза и нахмурилась. Его нога была забинтована, но грязный бинт почернел от засохшей крови. Бедняга ковылял на низком костыле, сгибаясь почти пополам.

— Дайте взглянуть, — сказала Сидни.

— О нет, что вы, мэм! Женщины не должны видеть такое…

— Меня трудно чем-нибудь удивить, рядовой. Я работала в госпиталях Ричмонда. Подойдите ко мне, вам говорят.

— Нет, мисс Сидни, я не могу. Я, собственно, и не жаловался… — Лоутон застеснялся и покраснел. — Все пройдет, вот увидите. Ну а если вдруг станет хуже, я обязательно покажу вам, когда вы придете в следующий раз. Вы ведь еще придете?

Сидни вздохнула и перевела глаза на лейтенанта Андерсона. Тот лишь пожал плечами.

— Надеюсь увидеть вас завтра, мисс Маккензи. И тогда уж Лоутону не отвертеться.

— Ну хорошо. Дайте мне обещание, рядовой, что покажете ногу, когда я приду в следующий раз, — строго потребовала Сидни.

Он улыбнулся.

— С большим удовольствием. — Он учтиво поклонился. — Честно скажу, никогда еще дамы не брали с меня подобных обещаний!

Все вокруг рассмеялись. Сидни тоже улыбнулась, но не так весело. Состояние Лоутона ее тревожило.

— Что ж, не скучайте без меня, господа, я приду завтра. — Она взглянула на Андерсона. — Надеюсь, что все будет хорошо.

Проводить ее до выхода из тюрьмы взялся сам Грейнджер. Прощаясь, Сидни вдруг спросила:

— Скажите, сержант, а если мне вдруг понадобится врач, я смогу его здесь найти?

— В армии полно хирургов, мисс Сидни.

— Мне нужен хороший врач.

Он задумался на минуту, а потом хмыкнул:

— Знаете, насколько мне известно, сейчас в Вашингтон приехала одна вдова…

— Прошу прощения, сержант. Речь идет о солдате, но ему плохо вовсе не от недостатка женского общества. Ему нужен доктор.

Грейнджер смущенно посмотрел на нее и покраснел. Эта красивая молодая дама, очевидно, думала, что он предлагает раненому мятежнику проститутку.

— Мисс Сидни! Вы меня не так поняли! Что война делает с людьми… Об этой вдове говорит сейчас весь город, неужели вы не слышали? Болтают, что у нее какие-то сверхъестественные способности и она исцеляет больных и увечных, как Христос! — Тут он нахмурился и добавил:

— Кстати, она появилась в Вашингтоне благодаря вашей родне.

— В каком смысле?

— В самом прямом! Ее привезла жена вашего кузена. Она жила во Флориде, но всегда поддерживала северян.

— Вот как… — Сидни не смогла скрыть презрительной ухмылки.

— Если хотите, я могу послать за ней. Ее зовут миссис Тремейн. Только скажите сразу, что стряслось с вашим подопечным?

Сидни не ответила. Ей хотелось сначала самой взглянуть на ногу Лоутона. Возможно, врач и не понадобится. Но на это было мало надежды — она видела, как почернела его повязка. Скорее всего ему потребуется операция, но Сидни знала, что многие южане категорически отказывались ложиться под нож врачей-северян. И наоборот.

— Сначала я сама должна все проверить. Если врач все же потребуется, я дам вам знать.

— Как скажете. Понимаю ваши опасения, но, ей-богу, мы вовсе не такие чудовища, какими нас описывают невинным барышням в Ричмонде. Вы же хорошо ко мне относитесь, мисс Сидни?

— Очень хорошо, сержант, честное слово.

— Значит, до завтра?

— Да, до завтра. Надеюсь, вас не раздражают мои частые визиты? Я просто стараюсь подбодрить заключенных, они нуждаются в этом.

— Во всяком случае, это лучше, чем если бы вы жили сейчас в Ричмонде. Хотя вряд ли вы ограничиваетесь в ваших посещениях тюрьмы одними лишь словами ободрения для арестантов. Ну, признайтесь!

— О чем вы, не понимаю?

— Вы ведь передаете отсюда военные сведения. Так сказать, на волю. Не правда ли?

— Бог с вами, сержант, что могут знать эти люди, которые заперты в четырех стенах?

— И все-таки… будьте осторожнее, мисс Сидни. Вы мне тоже симпатичны.

— Вот и славно, — с улыбкой подытожила девушка, и они попрощались.