"Тысяча ликов ночи" - читать интересную книгу автора (Хиггинс Джек)

Глава 8

После обеда Марлоу объехал владельцев садов и сполна расплатился с ними. Когда он заводил машину в амбар, Мария сидела на столе, болтая ногами, и разговаривала с Маком, который чинил двигатель одного из грузовиков. Увидев Марлоу выходящим из машины, Мария налила ему чашку кофе, сказав:

– Вы как раз вовремя.

Он с удовольствием отпил глоток.

– Прекрасно. Что-то холодновато становится.

– Ну, как там дела с садоводами? – спросила Мария.

Он пожал плечами:

– Никаких проблем на этот момент. Все они получили свои деньги и вполне удовлетворены. – Он кивнул на грузовик. – Я получил на этот раз много товара. Яблоки и груши, немного помидоров и слив.

Он передал ей список, и она удовлетворенно кивнула головой.

– Это очень хорошо. На все это на главных рынках Лондона устойчивый спрос. Я проверила по утренним газетам.

Марлоу с улыбкой повернулся к Маку:

– Тебе будет нетрудно продать эту партию груза, когда ты приедешь в Лондон.

Прежде чем негр успел ответить, быстро вмешалась Мария:

– Но вы наверняка поедете с ним, Хью? Будет гораздо безопаснее, если вы отправитесь вдвоем.

Марлоу покачал головой и потрепал Мака по плечу.

– Он не нуждается во мне.

– Но это нехорошо, – взорвалась Мария. На ее лице появилось сердитое выражение. – Почему Мак должен делать все это один? Я думаю, что вы должны поехать с ним.

Марлоу проглотил сорвавшийся было с губ сердитый ответ и постарался сказать твердо:

– Послушай, мой ангел, мне все равно, что ты там думаешь. Я не поеду в Лондон. У меня на это свои причины, и не вмешивайся в чужие дела.

Его лицо побледнело, а на щеках проступили красные пятна. Мария едва успела раскрыть рот, чтобы ответить ему, но он резко встал, повернулся и пошел через двор к дому.

Когда Марлоу вошел в комнату папы Магеллана, тот читал газету.

– А ты неважно выглядишь, сынок! В чем дело? – спросил он, глянув поверх очков.

– Это все ваша дочь! Она просто кипит от ярости, возражая против того, что я опять посылаю Мака в Лондон одного.

Старик понимающе кивнул:

– Она чисто, по-женски любопытствует, почему ты не можешь ехать.

Марлоу вздохнул и уселся на стул.

– Почему она не хочет понять мои намеки, как это делаете вы с Маком, и заниматься только своими делами?

– Открой-ка вон тот шкаф, сынок, – улыбнулся Магеллан. – Там наверху альбом.

Марлоу передал ему старинный альбом для фотографий г красном сафьяновом переплете.

– Посмотри-ка сюда, – сказал Магеллан, открывая альбом на какой-то определенной странице.

Марлоу поначалу показалось, что он видит изображение Марии.

– Это ее мать? – спросил он.

Папа Магеллан утвердительно кивнул.

– Да, это моя Мария. Как видишь, они похожи, точно горошины в стручке.

Он мягко улыбнулся, закрывая альбом, и добавил:

– И не только по внешнему виду. Боюсь, что моя жена была излишне любопытна, и Мария – тоже. К сожалению, этот недостаток свойственен большинству женщин, – пожал он плечами, возвращая альбом Марлоу.

Тот поднялся и положил альбом на место. Проходя мимо двери, он увидел в углу прислоненное к стене охотничье ружье, наполовину скрытое висящей одеждой. Он взял его в руки и внимательно осмотрел. Это была двустволка двенадцатого калибра, отлично отполированная и украшенная гравировкой. Он слегка присвистнул.

– Это обошлось вам в фунт или два.

– Да, – довольно ответил папа Магеллан. – Мне нравится ощущать в руках хорошее оружие. Было время, когда я любил по утрам бродить по полям и приносить на завтрак голубя или двух, но теперь все это в прошлом.

Магеллан наклонился, пытаясь заглянуть в шкаф.

– Там где-то должна быть коробка с патронами.

Марлоу без труда нашел ее.

– Да, вот она.

– Хорошо, – сказал папа Магеллан. – Теперь возьми ружье и патроны. Вы с Маком должны хоть немного расслабиться и побродить по полям, там, позади дома.

Марлоу усмехнулся:

– Мы всегда сможем притвориться, что пытаемся скрыться от О'Коннора.

Он продолжал рассматривать ружье с видимым удовольствием; на какое-то время в комнате воцарилось молчание, прерванное стариком:

– Мария влюблена в тебя, верно?

Марлоу медленно поднял голову и, пожав плечами, ответил:

– Думаю, что да.

Старик кивнул.

– Для меня это было очевидно с самого начала. А ты любишь ее?

Марлоу резко засмеялся.

– Папа, я не влюблен ни в какую из женщин. У меня есть другие заботы, о которых приходится беспокоиться. Я не хочу быть связанным. Не могу позволить себе этого.

Старик понимающе кивнул, и его глаза погрустнели.

– Тогда будет лучше, если ты поскорее уйдешь отсюда. Марии не придется так страдать.

Марлоу вздохнул и кивнул в знак согласия.

– Вам не следует волноваться, папа. Я скоро уйду. Может быть, на следующей неделе. Если все сработает как надо, то с О'Коннором будет покончено, и я уйду, но с вами останется Мак. Он хороший парень.

Магеллан приветливо улыбнулся.

– Ну что ты, сынок. Не стоит ценить себя так низко. – Он закашлялся и откинулся на подушку. – У тебя неприятности, которые не позволяют тебе отправиться в Лондон. Серьезные неприятности?

Марлоу остановился в дверях, держа ружье в руке, и объяснил:

– В Лондоне у меня есть несколько старых друзей, которые хотят видеть меня, а я, наоборот, не хочу этого. Ничего такого, с чем я не смог бы справиться.

– Тогда хорошо, – сказал старик, полуприкрыв глаза. – Я доволен. А теперь иди, я хотел бы поспать.

Марлоу тихонько прикрыл за собой дверь и спустился по лестнице.

В течение всего остатка дня Мария старалась избегать Марлоу. Даже когда они с Маком ужинали, она обращалась только к Маку и полностью игнорировала Марлоу. Сначала он был несколько удивлен таким отношением к себе, но немного спустя почувствовал даже легкое чувство обиды, усилившееся к концу вечера.

Они с Маком провели несколько часов, проверяя двигатель грузовика, который должен будет отправиться в Лондон, и тщательно укладывая ящики с фруктами и овощами. Когда работа была почти закончена, Марлоу оставил Мака и в темноте направился к дому.

Мария сидела у кухонного огня и читала журнал.

– Мак почти готов к отправлению, – сказал ей Марлоу. – Я хочу взять для него термос и сандвичи, если ты позволишь.

– Я справлюсь сама, благодарю вас, – холодно ответила девушка, поднимаясь со стула.

Марлоу недоумевающе промолчал и пошел обратно по коридору к входной двери. Он немного постоял на крыльце, вдыхая холодный ночной воздух, как вдруг послышался громкий звук разбиваемого стекла, будто что-то вылетело наружу из окна амбара.

Он бросился туда и услышал сзади себя испуганный крик Марии. Когда он добежал до сарая, то увидел, как три фигуры выскочили из освещенных ворот амбара и, растворились в темноте. Он задержался всего на мгновение, а потом торопливо заглянул внутрь. Мак в неуклюжей позе лежал на полу около грузовика. Пока Марлоу колебался, не зная, что предпринять, тишину разорвал звук запускаемого мотора, и вскоре его шум затих в отдалении.

Марлоу бросился в амбар и опустился на колени возле Мака. С виска негра стекала струйка крови, и когда Марлоу стал ощупывать его голову, он почувствовал шишку от удара, которая под пальцами становилась все больше.

Мария упала возле Мака на колени.

– Он в порядке? – испуганно вскричала она.

Марлоу кивнул.

– В общем, да. Вот только скверный удар по голове.

Он поднял Мака на руки и понес его из амбара к дому. Ударом ноги открыл дверь их комнаты и уложил свой груз на старинную кушетку.

Мария опустилась на колени возле Мака и начала влажным полотенцем смывать кровь. Спустя некоторое время Мак застонал и открыл глаза.

– Привет, Друг, – сказал он Марлоу. – Кто-то здорово саданул меня по черепу.

– Что там произошло? – спросил Марлоу.

Мак хотел было сесть, но Мария не дала ему подняться.

– Я затягивал гайку на блоке мотора, когда услышал позади звук шагов. Я обернулся, и кто-то бросился ко мне. Я подумал, что они хотят что-то сделать с грузовиками, и тогда бросил в окно гаечный ключ, который держал в руках.

– Это была блестящая идея, – сказал ему Марлоу. – Это напугало их прежде, чем они смогли нанести машинам какие-нибудь повреждения.

Мак снова попытался подняться.

– Мне надо вставать, – сказал он.

Марлоу опять уложил его.

– И не пытайся. Ты даже пяти миль не проедешь в таком состоянии.

Он двинулся к двери, а Мак спросил:

– Что же нам теперь делать?

Марлоу нахмурился.

– Мне придется ехать вместо тебя.

Когда Мак попробовал было запротестовать, он добавил:

– Это единственно возможное решение. Не беспокойся. Никто не сможет помешать мне попасть туда.

Он пересек двор и зашел в амбар. Открыл один из ящиков для инструментов и достал оттуда ружье. Переломил его, проверил стволы. Они оказались в отличном состоянии. Потом надорвал коробку с патронами, зарядил ружье, рассовал горсть патронов по карманам и снова спрятал коробку в ящик.

Когда он направлялся к грузовику, подошла Мария с термосом и пакетом сандвичей. Она побледнела при виде ружья.

– А что вы собираетесь делать с этим? – пытливо спросила она.

Марлоу открыл дверь кабины и спрятал ружье за спинку сиденья.

– Это мой козырной туз, – ответил он. – Если они попытаются и в эту поездку выкинуть какую-нибудь штучку, то поймут, что сделали грубую ошибку.

Мария покачала головой.

– Оружие – это всегда плохо. Когда начинаются такие вещи, никто знает, как и чем это все кончится.

Марлоу взял у нее термос и сандвичи и положил под сиденье.

– Не беспокойся, – мягко сказал он. – Я не собираюсь никого убивать. Мне самому это вовсе ни к чему. Но бывает просто удивительно видеть, как быстро из среднего калибра бандита выходит воздух, когда он смотрит в дуло ружья.

Марлоу успокаивающе улыбнулся, потрепал девушку по щеке, сел за руль и завел мотор. Как только он отпустил ручной тормоз, она подбежала к нему и с отчаянием сказала:

– Я так сожалею, Хью. Мне стыдно, что я шпыняла тебя весь сегодняшний день.

– Ничего, мой ангел, – отозвался он и нажал ногой на акселератор.

Рев мотора заполнил весь амбар, и он не мог расслышать ее дальнейших слов. Он только улыбался и кивал головой, направляя грузовик в ночную тьму.

Спускаясь с холма в Литтон, он размышлял, что же она хотела сказать ему, потом вспомнил разговор с папой Магелланом и вздохнул. Может, все в конце концов оборачивается к лучшему. Может, и хорошо, что он вынужден был поехать в Лондон, получив возможность обтяпать и свое дело. А потом он оставит позади и семью Магелланов, и все их заботы. Он и так достаточно для них сделал.

Марлоу засунул руку под рубашку и нащупал у себя на шее тесемку. На конце ее висел ключ от депозитного сейфа. Он опустил ключ обратно, и его охватило чувство ликования. Да, все пока идет как нельзя лучше, несмотря ни на что. Фирма, где находится его депозитный сейф, открывается в девять или в девять тридцать. Он может выехать обратно из Лондона в десять. Он закурил и устроился на сиденье поудобнее.

Марлоу ехал уже около часа, как снова пошел дождь. Он потихоньку выругался и включил дворники на ветровом стекле. Потом включил все передние фары и поплотнее уселся за рулем. В этот момент он переваливал через небольшое возвышение, и мощные лучи света от его фар вырвали из темноты стоящий на обочине в тридцати или сорока ярдах от него зеленый «ягуар». Возле автомобиля виднелась фигура, машущая ему рукой.

Марлоу усмехнулся и нажал было на акселератор, но потом изменил решение и резко бросил ногу на педаль гидравлического тормоза. Грузовик пошел юзом и остановился. Он выключил мотор и посмотрел вниз на бледное, мокрое от дождя лицо Дженни О'Коннор.

– Что ты здесь делаешь, ради всего святого?

Она не произнесла ни слова, и в ее глазах читалось отчаяние. Стояла полная тишина, если не считать звука дождя, барабанящего по парусиновому верху грузовика. Марлоу усмехнулся и потянулся за ружьем, когда увидел, что позади «ягуара» появились и двинулись к нему темные тени.

Моноган отодвинул девушку в сторону и схватился за ручку дверцы.

– Ну ты, ублюдок, – сказал он. – Вот сейчас ты свое и получишь.

Марлоу выставил в окно ствол ружья. Выражение ужаса появилось на лице Моногана.

– Ты не посмеешь стрелять!

– Это я-то не посмею? – спросил Марлоу и взвел курки.

Трое других были ему неизвестны, но явно смахивали на наемных убийц. Один из них, обернувшись к Моногану, заорал:

– Эй ты, ты не говорил нам, что дело может повернуться вот так.

Марлоу поднял ружье и тщательно навел его на бандитов.

– Может, вы вообще ничего не знаете насчет ружья и для чего оно предназначено? Так я вам расскажу. Оно вас разнесет на клочки. Если я сейчас выстрелю, кто-то из вас получит заряд в морду. И поимейте в виду, если потом кто-то дернется, у меня есть еще один ствол.

Трое быстро исчезли, а Дженни, уцепившись за край окошка, с отчаянием произнесла:

– Они силой заставили меня выйти сюда. Они знали, что ради меня ты остановишься. Это мой дядя заставил меня пойти.

Дженни горько заплакала, и слезы стекали по ее лицу, смешиваясь с дождем.

– Обойди машину и садись в кабину с той стороны, – сказал Марлоу. – Ты говорила мне, что умеешь водить грузовик. Вот теперь и покажи мне, как хорошо ты это делаешь.

Когда Моноган открыл было рот, Дженни бросилась к противоположной стороне кабины, открыла дверь и уселась за руль. Тут же взревел мотор, и она включила скорость так умело, как самый опытный водитель.

Моноган издал звук ярости и схватился за ручку двери. Марлоу тут же уткнул ствол в живот ирландца. Когда грузовик рванулся вперед, он оглянулся назад и увидел, как Моноган распластался на дороге, а трое громил топтались около него.

Снова убирая ружье за сиденье, Марлоу спросил:

– Откуда они узнали, что я этой ночью поеду в Лондон?

Дженни ответила, не поворачивая головы и сосредоточив все внимание на дороге:

– Дядя послал кого-то объехать владельцев садов, с которыми вел дела мистер Магеллан. Он понял, что ты уже был у них сегодня и что готовится еще один рейс в Лондон.

Марлоу выругался и закурил сигарету.

– Кто-то уже заявился сегодня к нам и уложил Мака чуть ли не замертво. Кто это был? Моноган и его подонки?

Она утвердительно кивнула и коротко взглянула на него.

– Я была снаружи на дороге в автомобиле с дядей. Моноган с дружками хотели вывести из строя ваши грузовики, но ты появился слишком быстро.

– Кажется, они активно используют тебя в нужные для них моменты, – сказал он.

Дженни провела тяжелый грузовик по трудному повороту с умением Опытного гонщика.

– Мой дядя не доверяет мне больше. Он был просто ужасен, когда узнал, что случилось прошлой ночью. Те два дружка Моногана все еще в постели. У одного из них сломана рука.

– А что за типы были с ним сейчас? – спросил Марлоу.

– Они приехали из Бирмингема сегодня после обеда. – Ее передернуло. – Отвратительные люди. Дядя заставил меня поехать с ними. Они рассчитывали, что ты остановишься, увидев меня и мою машину.

Он достал термос и налил себе кружку кофе.

– Ну ладно, их маленькая хитрость не сработала. Благодаря моему козырному тузу. – Он убрал термос на место и добавил: – Ты теперь можешь отдохнуть, а я поведу машину.

Когда они остановились, Дженни некоторое время молча сидела за рулем. Немного спустя она повернулась к нему и сказала дрожащим голосом:

– Ты бы не выстрелил, ведь правда?

Марлоу этот вопрос показался нелепым.

– А на кой черт я тогда брал ружье с собой, как ты думаешь? – Он недобро рассмеялся. – Только не пытайся внушить мне, что я непорядочно себя веду. Может, тебе приятнее было бы видеть, как Моноган и его приятели используют меня вместо футбольного мяча?

Дженни вздохнула:

– Нет, я полагаю, в данном случае ты прав.

Она оставила руль. Марлоу сел на ее место.

– Я полностью уверен, что прав, – сказал он. – Чтобы сражаться с людьми определенного сорта, все средства хороши, а Моноган как раз из таких людей.

Он положил руки на руль.

– Ну так, следующая моя остановка – Лондон. Можешь ехать со мной, или я высажу тебя в первом же крупном городе, где ты скажешь.

– Я поеду с тобой до конца, если ты не возражаешь.

Она устроилась в темном углу кабины и, когда он уже хотел нажать на стартер, спросила:

– Хью, ты ведь не любишь меня, да?

Он повернулся и посмотрел на нее в упор.

– Не расстраивайся. Я не люблю никого.

– Да, я так и думала, – кивнула она.

– Ты все еще хочешь ехать со мной до конца? – вызывающе спросил Марлоу.

Он не видел в темноте выражения ее лица, но она ответила твердым голосом:

– Да, я все еще хочу проехать с тобой весь путь.

Он нажал на стартер, и через мгновение они снова двинулись в путь.

Было почти семь тридцать, когда они приехали в Ковент-Гарден. Задержка вышла из-за неисправности карбюратора. Потребовался почти час, чтобы отыскать неисправность и устранить ее. Главные сделки дня на этом огромном рынке к тому времени уже закончились, но Марлоу, к своему удивлению, не встретил трудностей в размещении всей партии товара. Первый же оптовик, к которому он обратился, сразу проверил его товар и на месте выдал ему чек на сто шестьдесят фунтов. Но что было особенно приятно, он попросил доставить еще одну партию фруктов и овощей такого же качества на следующий день.

Дженни О'Коннор выглядела на удивление хорошо, учитывая то, как она провела предыдущую ночь. Ее юбка была сшита из такого хорошего материала, что почти не помялась. Достав из кармана замшевого пиджака ленту и перетянув ею волосы, она сделала себе прическу «конский хвост».

– Даже по лондонским стандартам ты смотришься совсем неплохо, – уверил ее Марлоу, когда остановил грузовик на Шафтсборо-авеню, недалеко от Пикадилли.

Она улыбнулась:

– Я не думала об этом, но твой комплимент, во всяком случае, заставляет меня чувствовать себя лучше.

Марлоу предложил ей сигарету.

– А что ты теперь собираешься делать? Возвращаться к себе со мной?

Дженни покачала головой и медленно проговорила:

– Нет, не думаю. Я вернусь на поезде. Мне нужно время, чтобы многое обдумать, учитывая все, что произошло.

– У тебя есть деньги?

– Да, – улыбнулась она. – Возможно, я даже останусь здесь на пару дней.

В этот момент Марлоу случайно взглянул вперед и через ветровое стекло увидел черный лимузин, подъехавший к тротуару и остановившийся в нескольких ярдах впереди их грузовика. Он показался ему каким-то странно знакомым. Дверца открылась, и Фолкнер, корректный, одетый с иголочки в элегантный фланелевыйсерый костюм и мягкую фетровую шляпу, вышел из машины. Выйдя, он задержался, чтобы поговорить с кем-то, оставшимся в машине.

Марлоу быстро пригнулся, закрыв лицо рукой. Дженни удивленно спросила:

– Что такое, Хью? В чем дело?

– Да вот тот человек, который стоит около лимузина, мой старый знакомый, которого я предпочел бы не встречать.

Фолкнер выпрямился, и лимузин отъехал от тротуара. Марлоу показалось, что Фолкнер пристально посмотрел на его грузовик, потом он пересек тротуар и вошел в ресторан.

Дженни сжала руку Марлоу.

– Теперь ты можешь выпрямиться. Он зашел в ресторан.

Она открыла дверь, выпрыгнула из кабины и твердо сказала:

– Поезжай быстрее, Хью. Трогайся.

Дженни растворилась в толпе людей, а он влился в струю уличного движения. И только раз, оглянувшись, мельком увидел отблеск ее льняных волос, и она исчезла.

Вся операция с депозитным сейфом заняла десять минут. Работа начиналась в девять тридцать, и ему пришлось с ключом в руке подождать у подъезда. Клерк открыл ему сейф и любезно сказал:

– Вы уже давно не заходили к нам, сэр!

– Да, я был за границей, – улыбнулся в ответ Марлоу.

От волнения в животе у него стало как-то пусто, слова продолжавшего что-то говорить клерка звучали для Марлоу ничего не значащим бормотанием. Дверь сейфа открылась, и Марлоу забрал оттуда потертую старомодную гладстоновскую сумку. Клерк все еще говорил, пока они поднимались наверх, но Марлоу по-прежнему не понимал ни слова.

Когда он вышел на улицу, ему показалось, что тротуар под ним задвигался, а яркое утреннее солнце просто ослепило его. Грузовик был припаркован на боковой улице, и Марлоу почти бегом направился к нему. Он вскочил в кабину, захлопнул дверцу, поставил гладстоновскую сумку на сиденье рядом с собой и дрожащими руками закурил сигарету.

Он долгим взглядом смотрел на сумку, чувствуя, как у него под мышками струится пот и пересыхает в горле. Выругавшись сквозь зубы, Марлоу потянулся к сумке и открыл ее.

Деньги были на месте, все в аккуратных небольших пачках, в основном хрустящие чистенькие купюры, будто только что из банка. Некоторое время он пристально смотрел на них. «Двадцать тысяч фунтов стерлингов, – думал он, – и все это мое. Сколько я потел за них, и я заработал их. Каждый пенни из этой суммы».

Он закрыл сумку и положил ее под сиденье. Уже через мгновение грузовик влился в общий поток машин, движущийся к северу, а Марлоу сидел за рулем, улыбаясь счастливо, как ребенок.