"Судная ночь на Синосе" - читать интересную книгу автора (Хиггинс Джек)

Глава 9 Афродита

Здоровенный верзила, правда по комплекции уступавший Алеко, рвался сквозь толпу танцующих, пробивая себе путь локтями. Он был сильно пьян, как и группа из шести его товарищей, которых он оставил за стойкой бара. Его звали Эндрю или что-то вроде этого. Во всяком случае, дружки величали его Большой Эндрю. Он был капитаном катера, отсидел срок на материке за поножовщину.

Похоже, он был полон решимости потанцевать с Сарой, но Алеко, отодвинув его плечом в сторону, продолжил танец. Эндрю не успокоился и так грубо схватил Алеко за плечи, что порвал на нем рубашку. В мгновенно воцарившейся тишине все приготовились к тому, что Алеко ударит его. Вместо этого тот, взяв Сару под руку, повел ее обратно к столику.

Тогда Эндрю ударил Алеко сзади в спину, да так, что тот, зашатавшись, подался вперед и упал плашмя на столик. Музыка смолкла, все застыли в ожидании начала настоящего побоища. Когда Алеко попытался подняться на ноги, Эндрю снова бросился на него. Что произошло потом, удивило не только меня. Я не ожидал, что Алеко не окажет ни малейшего сопротивления. Более того, когда Эндрю оказался рядом, Алеко, закрывшись руками, испуганно закричал.

Мне стало понятно, почему такой здоровый, как Алеко, мужчина повел себя как хиляк. Накачанное тело и тщательно подобранная одежда не только создавали имидж этакого крутого морского волка с парусника, но и служили ему средством защиты. Я понял, что он до смерти боялся грубой физической силы.

Эндрю стоял подбоченясь и смотрел на Алеко. Затем он засмеялся и, вернувшись к своим друзьям, отпустил в адрес Алеко презрительное замечание. А после сделал нечто в высшей степени оскорбительное: словно ребенка, потрепал Алеко по щеке и сказал, чтобы тот не боялся, – он его больше не тронет. Сара Гамильтон не сдержалась и плеснула содержи мое своего стакана Эндрю прямо в лицо.

Островные жители Греции схожи с сицилийцами в одном, для них очень важном. Получить публичное оскорбление от женщины было крайне унизительно. Это расценивалось как самое смертельное оскорбление из всех возможных. И Эндрю отреагировал, как и полагалось. Он ударил Сару по лицу с такой силой, что та, потеряв равновесие, упала спиной на стол.

Вся ярость, которую до сих пор мне с трудом удавалось сдерживать, с неукротимой мощью прорвалась наружу. Двумя прыжками я преодолел танцевальную площадку и резко ударил Эндрю по почкам.

От боли он так взревел, что крик, должно быть, услышали на другом конце острова. Он дернулся и, повернувшись, получил от меня второй удар, правым кулаком прямо в зубы. Затем последовал третий, завершающий удар коленом ниже пояса, и Эндрю как подкошенный рухнул на пол.

В застывшей тишине раздался женский визг. Я посмотрел на Алеко и увидел его застывшее словно мрамор лицо. Ко мне торопливо подошла Сара и, рукой откинув со лба волосы, гневно посмотрела на меня. Глаза ее пылали гневом.

– Зачем ты это сделал? Ты что, хочешь смерти?

– Я просто люблю тебя, – ответил я. – И хочу, чтобы ты об этом знала. Что бы ни случилось, ты моя. Сейчас, в эту минуту, в этот вечер. Что будет завтра, меня не волнует.

Она побледнела, а затем неожиданно ее лицо озарила улыбка, но тут же сбежала с губ, когда Сара посмотрела через мое плечо.

Оглянувшись, я увидел, что пятеро приятелей Эндрю, образовав полукруг, надвигаются на меня. Им явно не понравилось, как я обошелся с их другом. От таких крутых моряков, да еще под градусом, можно было ожидать чего угодно. Я оказался в незавидном положении, тем более что один из них держал в руке бутылку, предварительно отколов от нее о барную стойку дно.

Посетители таверны, в панике тесня друг друга, бросились к дверям. Для меня благоразумнее всего было бы оказаться среди них, но я был слишком пьян, чтобы принимать правильные решения. Что бы мне ни угрожало, я не мог отступать. Тем более в присутствии Сары.

Я схватил Алеко за плечи и помог ему подняться.

– Уходи. Уходи и уведи ее с собой.

Мне показалось, что он пребывал в оцепенении и ничего не соображал. Сара, оттолкнув его в сторону, с решимостью в голосе сказала:

– Без тебя, Сэвидж, мы не уйдем.

Но пути отхода для меня уже не было, потому что в двери образовалась людская пробка.

– Отступать поздно, мой ангел, – ответил я и развернулся навстречу нападавшим. – Ну, давайте, ублюдки, кто кого.

Выпитое виски горячило мне кровь и кружило голову. Я чувствовал себя трехметровым гигантом, способным победить любого. Тот, который держал в руке разбитую бутылку, двинулся на меня первым. Когда он оказался достаточно близко, я приложил его стулом, и, падая, он получил от меня еще удар ногой в лицо. Компания набросилась на меня, и в этот момент один из нападавших непонятно дернулся и отлетел в толпу.

Раздался раскатистый хохот Киазима. Второго рыбака он своим увесистым кулаком уложил на пол, а третьего завалил на барную стойку.

Для Киазима дела принимали опасный оборот, так как он был турком, а рыбаки – греками, и ни один грек не потерпит, чтобы его сородичей избивал какой-то турок. В зале послышались возмущенные возгласы. От толпы отделилось человек шесть, и они, выкрикивая угрозы, двинулись на Киазима.

– Плохи наши дела, – успел сказать я Киазиму, когда мы с ним отступили в кухонный отсек.

Он все еще продолжал хохотать и, казалось, не мог остановиться.

– Какая ночь, Джек, я давно не получал такого удовольствия. А что касается моей хозяйки, – он чмокнул губами пальцы, – то ее животик жжет меня даже сквозь платье. Я с ней сегодня проведу всю ночь. Всю ночь, обещаю тебе. Кто ж уснет?

Он подхватил стул, разбил его об стол и помахал обломком, словно бейсбольной битой.

– Ну, давайте, подходите, греческие свиньи! – выкрикнул он.

Это было слишком рискованно с его стороны. Толпа негодующе взревела, словно море во время грозового шторма, и добрая половина ее уже была готова ополчиться против нас. Но тут появился Янни Китрос. Его вид поразил меня.

Раздался оглушительный выстрел, и пуля Китроса вошла в потолок. Все замерли, а Янни вышел из-за стойки, клацая затвором автоматической винтовки «винчестер». Он бы выглядел как всегда потрясающе, если бы не огромные темные круги под глазами. Повторного выстрела толпе не потребовалось, и она стала быстро расходиться. Одни вернулись за свои столики, другие поспешно покинули таверну.

Янни сунул винтовку под мышку, повернулся ко мне и глубоко вздохнул:

– Искусство получать удовольствие, мой дорогой Джек, отчасти заключается в том, чтобы знать, когда остановиться. Пожалуйста, запомни это на будущее.

Ну что ж, пусть его слово будет последним, решил я.

Ни Сары, ни Алеко к этому времени в зале уже на было. Хозяйка Киазима, как он ее не совсем ласково назвал, суетилась у дверей, пытаясь выбраться наружу. Киазим, обхватив ее за широкую талию, помог ей прорваться сквозь толпу. Вскоре я остался один в зале.

Официанты и работники кухни уже успели убрать с пола осколки стекла и обломки стульев. Музыканты как ни в чем не бывало продолжали играть на бузуках, и никто, казалось, не обращал на меня внимания. Все ждали, когда я уйду.

Я покинул таверну и пошел вдоль берега в сторону пирса. Хмель из головы постепенно стал выветриваться, и я уже мог трезво оценивать происходящее. Из раны на щеке под правым глазом сочилась кровь. Несмотря ни на что, все закончилось отлично. Просто отлично. Наберись терпения, Сара Гамильтон. У нас все еще впереди.

Я взобрался на палубу «Ласковой Джейн» и спустился в кубрик. Моргана нигде не было. Спит, наверное, в углу какой-нибудь таверны. Может быть, и меня ждет такой же конец. Во всяком случае, сегодняшнее событие в таверне «У Янни» показало, что такое вполне возможно.

Сев на край койки, я обхватил обеими руками голову, и тут на лестнице, ведущей в кубрик, послышались шаги. Я сразу понял, кому они принадлежат, у меня перехватило дыхание и пересохло во рту.

– Сэвидж? – шепотом позвала Сара. – Ты здесь?

Ее рука потянулась к выключателю, кубрик осветился, и, щурясь от яркого света, я увидел ее испуганное лицо. Она опустилась передо мной на колени и коснулась рукой моей щеки.

– Ах, свиньи. Посмотри, что они с тобой сделали. А что с твоим другом?

– Киазимом? – Я криво улыбнулся. – Да он сейчас очень занят на пляже своей немкой.

– Он проявил себя достойно в этой драке.

– Даже очень.

Я нежно взял ее за руку:

– Рад, что ты пришла.

– Знаю. А что касается нашего разговора на пляже...

– Не надо. Забудем об этом. Где Алеко?

– С ним теперь все в порядке. Вернулся на «Жар-птицу». – Она замялась, потом, как бы оправдываясь, продолжила: – Понимаешь, он по-особому воспринимает физическое насилие над ним. Это у него связано с психикой. Я знаю, он уже обращался к услугам психиатра, но ничего не изменилось. Никак не может с этим справиться. Однако, в общепринятом смысле этого слова, он не трус. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Думаю, что да. Подобный страх я теперь и сам испытываю, когда погружаюсь под воду. Расскажи мне о ваших отношениях с ним. То, что ты сама считаешь нужным.

– Он мне ни в чем не отказывает, – ответила Сара. – С тех пор как погибла моя сестра, он всю любовь, которую испытывал к ней, буквально обрушил на меня. Но не в сексуальном плане. Могу тебе честно сказать, что здесь с его стороны не было даже намеков. Думаю, что я ему просто нужна. Только и всего.

– А ты? Он тебе нужен?

– Мне никто не нужен, – ответила она, а потом добавила: – Во всяком случае, я так думала раньше.

Она поднялась и присела рядом со мной.

– Я очень состоятельная женщина, Сэвидж. В моем распоряжении почти все богатство. Мне его оставил мой любимый дядюшка, имевший мудрость жениться на очень богатой американке, страстно желавшей стать графиней. Но дело в том, что я не могу распоряжаться этим богатством, пока мне не исполнится двадцать один год. Остался всего один год, и Димитри пока мой опекун. Дядюшка всегда поступал не так, как отец.

Теперь многое прояснилось. Я сделал попытку подняться и почувствовал, как меня пронзила сильная боль. Она встревожилась:

– Что-то не в порядке?

– Старею, только и всего. Мне нужно поплавать. А ты как, не против?

– Если ты нормально для этого себя чувствуешь, тогда конечно.

Она стояла, держа руку на моем бедре, на ее губах вновь появилась та же самая полунасмешливая улыбка. Я понял, что под словом «этого» она имела в виду не купание в море. Мы оба думали об одном и том же.

– Надо попытать счастья, не так ли? – сказал я. – Иди на палубу. Когда дам знать, отдай швартовы, и мы отправимся в поисках тихого, уютного уголка.

Я решил отвезти ее на остров Хиос, на котором мы с Киазимом обедали днем. Я выбрал этот остров, потому что он был необитаем, а мне так хотелось побыть подальше от людей. Как можно дальше.

Прогулка на катере прекрасна в любое время суток, но особенно хороша она была этой ночью, когда ярко светила полная луна и была отличная видимость. Я стоял, положив руки на штурвал «Ласковой Джейн», а Сара, облокотившись о дверь кубрика, внимательно наблюдала за мной.

– Ты просто обожаешь свой катер, – сказала она спустя некоторое время. – Ты выглядишь на нем совсем другим человеком.

– Да, я чувствую себя совсем другим человеком, когда плыву по морю. Море все-таки ни с чем не сравнимая вещь.

– А «Ласковая Джейн»? – спросила Сара. – Это что, твоя бывшая подружка?

Я засмеялся:

– Название я купил вместе с катером. Прежний его владелец был родом из северной части графства Корнуолл. Поверишь или нет, но там есть маленькая деревушка с названием Ласковая Джейн.

Сара немного поуправляла катером, а затем я отобрал у нее штурвал. Мы уже в течение получаса на огромной скорости катили по морю, вдали стали проступать очертания Хиоса. Отключив двигатели, я бросил якорь в том же маленьком заливчике. Прихватив с собой одеяла, кофе, кофейник и немного консервированного молока, мы отправились на лодке к берегу. На нем валялось много высушенных на солнце деревяшек, и я, положив их на кучку хвороста, чиркнул спичкой. Языки пламени мгновенно взметнулись вверх, залив часть пляжа ярким светом.

– Это наш с тобой остров, – произнесла она. – Мне здесь нравится.

– Хочешь сейчас поплавать?

– Нет, попозже, если ты не возражаешь. Давай лучше поговорим.

– О чем?

– О чем угодно. О капусте и королях, о любви, войне, смерти. Тебе решать.

Она сидела совсем близко от меня. Теперь можно было спокойно выяснить то, что меня мучило. Но вместо этого я произнес:

– Ты говорила, что тебя не интересуют политические дела твоего зятя в Греции. Ты именно это хотела сказать?

Она, казалось, была удивлена:

– Я думала, что достаточно ясно ответила тогда. Меня не волнует политика. Поражает то неимоверное упрямство, с которым творят ее люди. Меня же волнует только то, что касается непосредственно меня. Хочу прожить столько, сколько смогу.

Может быть, непроизвольно, но она сама помогла задать самый главный для меня вопрос.

– А сколько сможешь?

– У меня хроническая лейкемия, но существуют более худшие формы этой болезни. В моем случае по крайней мере лет пять. А если повезет, то десять, но такое случается крайне редко.

Снова в нашем разговоре возникла напряженная пауза.

– Ну, что ты теперь на это скажешь? – тихо спросила она.

– А что ты хочешь услышать? – Одному Богу известно, как мне удалось ответить ей спокойным голосом. – Думаешь, я начну жалеть тебя? При моем образе жизни, ангел мой, я могу умереть и завтра. Но я всегда стараюсь держаться на плаву. Слезы – пустая трата времени. В этой жизни надо радоваться каждой минуте. Вот что самое важное.

В отблеске пламени костра ее глаза сияли. Хотя мои чувства были готовы прорваться наружу, я все же не решился прикоснуться к ней. Вместо этого, быстро сняв с себя джинсы и рубашку, ни слова не сказав, бросился к воде.

Море было холодным, а соленая вода, попав мне на ссадины, полученные во время драки, обожгла тело. Я бешено заработал руками. Обогнув «Ласковую Джейн», я поплыл обратно к берегу. Выйдя из моря, я не увидел на пляже Сары. На одеяле маленькой стопкой лежала ее одежда. Где-то за катером раздался всплеск, но разглядеть в воде Сару было невозможно. Большое черное облако закрывало луну, и вокруг стояла кромешная темнота.

Наш костер уже затухал, постепенно превращаясь в груду пышущего жаром угля, похожего на куски янтаря. Подняв с земли лежащую неподалеку палку, я пошевелил ею угли и услышал за своей спиной звуки шагов. Я оглянулся и увидел Сару, идущую на свет костра.

Она была обнажена. С ее упругой груди, поблескивая огоньками угасающего костра, стекала вода. Полуосвещенное тело с затененными участками самых интимных мест, казалось мне таким таинственно-загадочным. Красивее я еще ничего не видел.

Казалось, целую вечность я любовался ее прекрасным, словно античная статуя, телом. Она была похожа на Афродиту, только что вышедшую из морской пены. Взглянув на меня, она очаровательно улыбнулась и опустилась рядом со мной на колени. Я потянул одеяло, на котором мы сидели, и укрыл нас. Все, что произошло потом, показалось нам самым естественным и самым необходимым на свете.