"Орел приземлился" - читать интересную книгу автора (Хиггинс Джек)

Глава 17

Гарри Кейн руководил занятиями по полевой тактике в лесу позади Мелтам Фарма, когда получил приказ Шафто срочно явиться и привести с собой отделение, с которым он занимался. Кейн приказал сержанту, техасцу по фамилии Хастлер, выпускнику Форт Уорта, следовать за ним с солдатами, а сам поспешил вперед.

Прибыв на место, он увидел, что и другие отделения, занимавшиеся в различных местах имения, стягивались к дому. Он слышал рев моторов автомашин, размещенных возле конюшен. Несколько «джипов» остановилось перед домом, образуя ровный ряд.

Экипажи проверяли свои пулеметы и оборудование. Из головной машины выскочил офицер, капитан Мэллори.

– Ради бога, что случилось? – спросил Кейн.

– Ни малейшего представления, – сказал Мэллори. – Получил приказ и следую ему. Он хочет, чтобы вы поскорее зашли к нему, это я знаю. – Он ухмыльнулся: – Может, второй фронт?

Кейн взбежал по ступенькам в дом. Приемная являла собой арену бешеной деятельности. Главный сержант Гарви ходил взад-вперед перед дверью кабинета Шафто и нервно курил сигарету. Когда Кейн вошел, лицо его прояснилось.

– Что тут происходит, черт возьми? – взволнованно спросил Кейн. – Мы получили приказ выступать или что?

– Не спрашивайте меня, майор. Я знаю только, что леди, ваша приятельница, приехала в жутком виде минут пятнадцать назад, и с этого момента все пошло кувырком.

Кейн открыл дверь и вошел в кабинет. Шафто в галифе и сапогах для верховой езды стоял у стола спиной к нему. Когда он резко обернулся, Кейн увидел, что он заряжает кольт с перламутровой рукояткой. Перемена в нем была разительной. Казалось, в нем потрескивают электрические разряды: глаза сверкали, как у человека с высокой температурой, лицо побледнело от волнения.

– Стремительные действия, майор, вот что я люблю.

Он взял пояс с кобурой, Кейн спросил:

– В чем дело, сэр? Где мисс Верекер?

– У меня в спальне. Ей ввели успокоительное, она в сильном шоке.

– Да что случилось?

– Пуля зацепила ей голову. – Шафто быстро застегнул пояс и сдвинул кобуру на правое бедро. – А палец, который нажал на курок, принадлежал приятельнице ее брата миссис Грей. Сами спросите ее. Могу дать вам только три минуты.

Кейн открыл дверь в спальню. Шафто вошел вслед за ним. Шторы были частично задернуты. Памела лежала в постели, укрытая одеялом до подбородка. Она была бледна и выглядела очень больной, голова была перевязана, и сквозь бинт просочилась кровь.

Когда Кейн подошел к ней, она открыла глаза и напряженно посмотрела на него.

– Гарри?

– Все хорошо. – Он сел на край кровати.

– Нет, послушайте, – сказала она глухим голосом, с усилием приподнялась и потянула его за рукав. – Мистер Черчилль в три тридцать выезжает из Кингс-Линна в Стадли Грэндж вместе с сэром Генри Уиллафби. Они едут через Уолсингем. Вы должны остановить его.

– Почему? – мягко спросил Кейн.

– Потому что, если вы его не остановите, его захватит полковник Штайнер со своими людьми. Они арестовали всех в деревне.

– Штайнер?

– Человек, которого вы знаете как полковника Картера, и его люди, Гарри, не поляки. Это немецкие парашютисты.

– Но, Памела, – сказал Кейн, – я встречался с Картером. Он такой же англичанин, как вы.

– Нет, его мать была американкой, и он учился в лондонской школе. Понимаете? Это все объясняет. – Теперь в голосе ее звучало раздражение. – Я подслушала их разговор в церкви Штайнера и моего брата. Я спряталась с Молли Прайор. Когда мы выбрались из церкви, то побежали разными дорогами, я к Джоанне, но она оказалась одной из них. Она выстрелила в меня, а я... я заперла ее в погребе. – Памела нахмурилась, пытаясь сосредоточиться. – Потом я взяла ее машину и приехала сюда.

Внезапно силы ее оставили, будто она держалась только усилием воли, а теперь ей было все равно. Она упала на подушку и закрыла глаза. Кейн спросил:

– Но как же вы выбрались из церкви, Памела?

Она открыла глаза и ошеломленно уставилась на него, не понимая.

– Церковь? Да, обычным путем. – Голос ее стал еле слышен. – А потом я пошла к Джоанне, и она стреляла в меня. – Памела снова закрыла глаза. – Я устала, Гарри.

Кейн встал и вслед за Шафто вошел в кабинет. У зеркала Шафто поправил пилотку.

– Ну, что вы скажете? Прежде всего об этой бабе Грей. Вот уж сука так сука.

– Кого мы поставим в известность? Военное министерство и для начала штаб командования Восточной Англии и... – сказал Кейн.

Шафто перебил его:

– Представляете, сколько придется провисеть на телефоне, пока эти кабинетные недоноски в штабе будут решать, есть у меня право или нет? – Он стукнул кулаком по столу: – Нет, клянусь богом. Я сам сейчас же пригвозжу этих гансов. У меня для этого хватит людей. Действовать немедленно! – Он хрипло рассмеялся. – Личный лозунг Черчилля, скажем прямо, очень подходящий.

Кейн понял все. Шафто воспринял это событие как личный дар богов. Не только как спасение его карьеры, но и как путь к повышению. Человек, который спас Черчилля! Сражение, которое займет свое место в учебниках истории! Пусть Пентагон только попробует после этого не дать ему генеральской звезды – начнутся беспорядки на улицах.

– Послушайте, сэр, – упрямо сказал Кейн. – Если Памела говорит правду, это может оказаться самой горячей картофелиной из всех. Смею с уважением заметить, что британское военное министерство отнесется к этому не очень доброжелательно...

Шафто снова ударил кулаком по столу:

– Какой бес в вас вселился? Может, этим гестаповцам случайно повезло? – Он беспокойно отвернулся к окну, затем стремительно повернулся к Кейну с кающейся улыбкой нашкодившего школьника: – Простите, Гарри, я что-то не то сказал. Вы, конечно, правы.

– Хорошо, сэр. Что будем делать?

Шафто посмотрел на часы:

– Четыре пятнадцать. Это значит, премьер-министр уже подъезжает. Мы знаем дорогу, по которой он едет. Думаю, правильно будет, если вы возьмете «джип» и перехватите его. Судя по словам девушки, вы сможете перехватить его по эту сторону от Уолсингема.

– Согласен, сэр. В конце концов, мы можем предложить ему стопроцентную безопасность здесь.

– Точно. – Шафто сел за стол к телефону. – Теперь действуйте и возьмите с собой Гарви.

– Слушаюсь, полковник.

Открывая дверь, Кейн слышал, как Шафто сказал в трубку:

– Дайте мне командующего округом Восточной Англии, лично его, и никого другого.

Но когда дверь закрылась, Шафто снял указательный палец с рычага. В трубке раздался голос оператора:

– Вы что-то хотите, полковник?

– Да, срочно вызовите сюда капитана Мэллори.

Секунд через сорок пять капитан Мэллори стоял перед ним.

– Вы и еще сорок человек, – сказал ему Шафто, – должны быть готовы отправиться через пять минут. На восьми «джипах». Пусть сядут поплотнее.

– Хорошо, сэр. – Мэллори колебался, нарушать ли одно из своих строжайших правил. – Позвольте спросить, каковы намерения полковника?

– Ну, скажем так, – сказал Шафто. – Вы к вечеру будете майором или мертвым.

С бешено бьющимся сердцем Мэллори вышел из комнаты. Шафто подошел к буфету, вытащил бутылку «бурбона» и налил себе полстакана. В окна бил дождь, а он стоял и не торопясь пил. Через двадцать четыре часа он, возможно, будет самым знаменитым человеком в Америке. Пришел его день, он был абсолютно в этом уверен.

Когда три минуты спустя он вышел во двор, «джипы» с командами на борту были выстроены в ряд. Мэллори стоял перед ними и разговаривал с самым младшим офицером части, младом лейтенантом Чолмерсом. Увидев Шафто, все встали по стойке «смирно». Шафто остановился на крыльце:

– Вас интересует, в чем дело. Я вам расскажу. Милях в восьми отсюда есть деревня Стадли Констабл. Она четко помечена на ваших картах. Большинство из вас, должно быть, слышали, что Уинстон Черчилль посетил сегодня авиабазу у Кингс-Линна. Но вы не знаете, что он собирается провести сегодняшний вечер в Стадли Грэндже. Отсюда дело принимает интересный оборот. В деревне проходят учения шестнадцать человек из Польского независимого парашютного отряда авиации специального назначения. Их нельзя не заметить в их красивых красных беретах и маскировочных костюмах. – Кто-то рассмеялся, и Шафто замолчал, дожидаясь тишины. – Могу сообщить вам новость. Эти парни – гансы, немецкие парашютисты, заброшенные сюда чтобы похитить Черчилля, а мы пригвоздим их к стенке. – Тишина стояла мертвая. – Одно могу обещать вам, ребята. Справитесь с этим как следует, и завтра ваши имена будут греметь от Калифорнии до Мейна. А теперь приготовиться к выезду.

Сразу же закипела работа, взревели моторы. Шафто спустился с крыльца и сказал Мэллори:

– Проследите, чтобы в пути команды ознакомились с картами. Когда мы доберемся до места, не будет времени на всякие там брифинги. – Мэллори поспешно отошел, а Шафто повернулся к Чолмерсу: – Останешься за старшего, парень, пока вернется майор Кейн. – Он хлопнул его по плечу. – Не надо расстраиваться. Майор привезет с собой мистера Черчилля. Проследи, чтобы ему было оказано должное гостеприимство. – Он вскочил в «джип» и кивнул водителю: – Ладно, сынок, двинулись.

Под рев моторов они подъехали к массивным воротам, часовые быстро открыли их, и колонна выехала на дорогу. Ярдов через двести Шафто дал знак остановиться, а своему водителю велел подъехать к ближайшему телефонному столбу. Шафто обернулся к сидевшему на заднем сиденье сержанту Хастлеру:

– Дай мне пулемет Томсона.

Хастлер передал ему пулемет, Шафто прицелился и выпустил очередь по верхушке столба, превратив ее в груду щепок. Перерезанный телефонный провод неистово запрыгал в воздухе.

Шафто вернул пулемет Хастлеру:

– Думаю, это спасет от всяких непредусмотренных телефонных звонков. – Он хлопнул по борту машины. – Ладно, поехали.

Гарви вел машину с огромной скоростью, несясь как сумасшедший по узким проселочным дорогам, не предполагая, что встретит того, к кому он мчался. И чуть не упустил свою цель: когда машина подъезжала к повороту на Уолсингемскую дорогу, прямо неё проскочила небольшая колонна. Два военных полицейских на мотоциклах, два лимузина и еще двое полицейских с тыла.

– Это он! – воскликнул Кейн.

«Джип» выскочил на шоссе. Гарви до конца нажал на газ. Через несколько секунд они догнали колонну и пристроились в хвост. Военные полицейские поглядели на них через плечо, и один из них дал им знак отстать.

Кейн сказал:

– Сержант, поднажмите и перехватите их, и, если они не остановятся, я разрешаю вам таранить первую машину.

Декстер Гарви усмехнулся:

– Майор, я вам кое-что скажу. В случае неудачи мы так быстро сгорим в этом котле, что вы не успеете подумать, какой сегодня день.

Он перегнал справа мотоциклистов, и «джип» поехал рядом со вторым лимузином. Кейну почти не был виден мужчина на заднем сиденье, потому что боковые занавески машины были задернуты. Водитель в темно-синей шоферской форме тревожно посмотрел вбок, а мужчина в сером костюме на переднем сиденье выхватил пистолет.

– Попытайтесь подойти к первой машине, – приказал Кейн, и Гарви поравнялся с ней, нажимая на гудок.

В машине было четыре человека: два в военной форме, третий – полковник – в форме штабного офицера. Четвертый тревожно обернулся, и Кейн увидел сэра Генри Уиллафби. Они сразу узнали друг друга, и Кейн сказал Гарви:

– Подайся вперед, я думаю, они теперь остановятся.

Гарви прибавил скорость и обогнал военных полицейских, возглавлявших колонну. Позади три раза прозвучал гудок, видимо условный сигнал, и Кейн увидел, что машины затормозили у обочины шоссе. Остановился и Гарви, Кейн выпрыгнул из машины и побежал назад.

Полицейские наставили на него пулеметы «стен». Человек в сером, по-видимому личный детектив премьер-министра, выскочил из второй машины с револьвером в руке.

Из первой машины вышли штабной полковник и сэр Генри в форме войск местной обороны.

– Майор Кейн, – в растерянности сказал сэр Генри, – ради всего святого, что вы тут делаете?

Штабной полковник отрывисто сказал:

– Моя фамилия Конкоран, старший офицер разведки штаба округа Восточной Англии. Будьте любезны объяснить свои поступки, сэр.

– Премьер-министр не должен ехать в Стадли Грэндж, – сказал ему Кейн. – Деревня занята немецкими парашютистами...

– Господи, – прервал его сэр Генри, – в жизни не слышал подобной чепухи...

Конкоран сделал знак замолчать.

– Вы можете подтвердить свое заявление, майор?

– Господи боже мой! – воскликнул Кейн. – Они здесь, чтобы захватить мистера Черчилля, как в свое время сделал Скорцени с Муссолини, неужели вы не понимаете? Что, черт побери, нужно, чтобы убедить вас? Так никто и не будет слушать?

Сзади раздался голос, который был ему прекрасно знаком:

– Я буду, молодой человек, расскажите мне, в чем дело.

Гарри Кейн медленно обернулся и оказался лицом к лицу с великим человеком.

Штайнер подергал ручку двери коттеджа в Хобс Энде. Дверь оказалась запертой. Он подошел к сараю, но и там ирландца не было.

– Господин полковник, он едет, – крикнул Бригель.

Девлин ехал на мотоцикле по узким тропинкам вдоль дамб. Он свернул во двор, поставил мотоцикл на место и поднял очки:

– Немного неосторожно, полковник.

Штайнер взял его под руку и подвел к стене, где коротко рассказал о положении дел.

– Ну, что вы скажете?

– Вы уверены, что ваша мама не была ирландкой?

– Ее мама была.

Девлин кивнул:

– Я должен был догадаться. И между тем, кто знает? Мы можем выпутаться. – Он улыбнулся: – Я знаю одно. К девяти сегодня я рву когти.

Штайнер вскочил в «джип».

– Будем поддерживать связь.

Из леса на холме по другую сторону дороги Молли, стоя рядом с лошадью, наблюдала, как Девлин достал ключ и отпер дверь. Даже сейчас, намереваясь встретиться с ним, она не потеряла отчаянной надежды, что, может быть, – ошибается. Но, увидев Штайнера и его двух солдат в «джипе», получила последнее для себя доказательство правды.

За полмили до деревни Шафто остановил колонну.

– У нас мало времени, – сказал он. – Мы должны ударить по ним, и ударить как следует, но это должно быть неожиданностью. Капитан Мэллори, возьмите три «джипа» и пятнадцать человек, – приказал он, – и через поле по колеям, указанным на карте, поезжайте к деревне с ее восточной стороны. Затем повернете к дороге на Стадли Грэндж к северу от мельницы. Сержант Хастлер, как только доедете до края деревни, пойдете вместе с дюжиной солдат через Хокс Вуд к церкви. Остальные останутся со мной. Мы заблокируем дорогу к коттеджу этой Грей.

– Значит, мы полностью возьмем их в мешок, полковник, – сказал Мэллори.

– Какой, к черту, мешок! Когда все займут исходные позиции, по моему сигналу мы ворвемся в церковь и быстренько с ними покончим.

Наступила тишина. Наконец сержант Хастлер спросил:

– Прошу прощения, полковник, но разве не потребуется рекогносцировка? – Он попытался улыбнуться. – Я хочу сказать, насколько мы знаем, эти гансы-парашютисты – не подарок.

– Хастлер, – холодно сказал Шафто, – вы снова оспариваете мой приказ, и я так быстро разжалую вас в рядовые, что не успеете вспомнить, как вас зовут. – Он одного за другим оглядывал унтер-офицеров, и правая щека его начала подергиваться. – Что, у всех тут кишка тонка?

– Да нет, сэр, – ответил Мэллори. – Мы идем за вами, полковник.

– Вот так-то лучше, – сказал Шафто, – иначе я пойду туда один с белым флагом.

– Вы хотите сказать, что намереваетесь предложить им сдаться, сэр?

– Сдаться? Как бы не так, капитан. Я буду вести переговоры, а вы тем временем займете позицию – вам отпускается ровно десять минут с того момента, когда я войду в деревню. Итак, вперед!

Девлин проголодался. Он разогрел суп, сжарил яичницу и положил ее между двумя толстыми ломтями хлеба, испеченного Молли. Он ел, сидя на стуле у очага, когда порыв холодного воздуха тронул его левую щеку – это открылась дверь. Он обернулся. В дверях стояла она.

– А, это ты? – весело спросил Девлин. – Я перекусываю, прежде чем идти за тобой. – Он поднял сандвич. – Ты знаешь, что эта вещь была изобретена графом, не меньше?

– Ты, подонок, – отрезала Молли. – Ты – грязная свинья. Ты обманул меня.

Она бросилась на него, стараясь ногтями вцепиться в лицо. Он схватил ее за руки и пытался утихомирить:

– Что случилось?

Но он, конечно, знал причину.

– Я все знаю, – сказала Молли. – Его зовут не Картер, а Штайнер, и он, и его люди – проклятые немцы, которые здесь для того, чтобы захватить мистера Черчилля. А тебя как зовут? Уж не Девлин, конечно, я уверена.

Он оттолкнул ее, взял бутылку ирландского виски и стакан.

– Да, Молли, не Девлин. – Он покачал головой. – Я не хотел тебя втягивать в это дело, любовь моя. Так случилось.

– Проклятый предатель!

Он заговорил в отчаянии:

– Молли, я ирландец, а это значит, что я так же не похож на тебя, как немец на француза. Я иностранец. Мы совсем не одно и то же, хотя оба говорим по-английски, но с разным акцентом. Когда это уразумеют люди?

Теперь в глазах Молли появилась неуверенность, но она упорствовала:

– Предатель!

Лицо Девлина посуровело, глаза сделались синие-синие, подбородок поднялся.

– Не предатель я, Молли. Я солдат Ирландской республиканской армии и служу делу, которое мне так же дорого, как тебе – твое.

Ей необходимо было сделать ему больно, ранить его, но оружия у нее было.

– Ну, это не поможет ни тебе, ни твоему другу Штайнеру. Ему – конец или скоро будет. А ты пойдешь следом.

– О чем ты говоришь?

– Памела Верекер была со мной в церкви, когда он со своими людьми привел туда ее брата и Джорджа Уайльда. Мы услышали достаточно, чтобы она бросилась в Мелтам за американскими рейнджерами.

Он схватил ее за руки.

– Когда это было?

– Иди к черту!

– Скажи мне, будь ты проклята! – Он грубо потряс ее.

– Думаю, они уже в деревне. Если бы ветер дул оттуда, ты услышал бы перестрелку, так что ничего, кроме как бежать, тебе не остается, пока у тебя есть шанс.

Он отпустил ее и с презрением сказал:

– Конечно, и это было бы разумно, но я так никогда не поступал.

Он надел кепку, очки и плащ. Подошел к камину и нащупал что-то под пачкой старых газет за корзиной для дров. Там были две ручные гранаты, которые дал ему Риттер Нойманн. Девлин снял с них предохранитель и аккуратно положил за пазуху. Маузер – в правый карман, на шею повесил «стен», удлинив ремень настолько, чтобы он оказался на уровне талии – в случае необходимости стрелять одной рукой.

Молли спросила:

– Что ты собираешься делать?

– В долину смерти, Молли, любовь моя, въехали шесть сотен... и прочая такая же старая английская ерунда. – Он налил себе стакан виски и увидел на ее лице удивление. – А ты думала, что я побегу на холмы и оставлю Штайнера в беде? – Он покачал головой. – Господи, девочка, а я думал, ты меня немножко знаешь.

– Ты не можешь туда идти. – В голосе ее зазвучала паника. Лайам, тебе ничего не удастся сделать. – Она схватила его за руку.

– Но я должен, милая. – Он поцеловал ее в губы и решительно оттолкнул. Повернулся к двери. – Кстати, я написал тебе письмо. Правда, небольшое, но если тебе интересно, оно на полочке над камином.

Дверь хлопнула, а она стояла, окаменев. Где-то в другом мире взревел мотор и затих. Уехал.

Молли нашла письмо и лихорадочно развернула его. В нем было написано: «Молли, единственная любовь моя. Как сказал когда-то один великий человек, я пережил смену моря, и ничто и никогда теперь не будет таким, как было. Я приехал в Норфолк, чтобы сделать дело, а не влюбиться первый и последний раз в жизни в уродливую крестьянскую девочку, которая так неосторожно поступила! Теперь ты будешь знать обо мне худшее, но не думай обо мне плохо. Расстаться с тобой – наказание для меня. Пусть оно на этом и кончится. Как говорят в Ирландии, мы знали свои два дня. Лайам».

Слова стали расплываться, глаза Молли наполнились слезами. Она сунула письмо в карман и, спотыкаясь, вышла из дома. Лошадь была привязана к кольцу. Молли быстро развязала ее, взобралась на седло и пустила галопом, ударяя по шее сжатым кулаком. В конце дамбы она пустила лошадь напрямую через дорогу, перепрыгнула через живую изгородь и помчалась напрямик по полям к деревне.

Отто Брандт сидел на парапете моста и с беззаботным видом курил сигарету.

– Что же будем делать, бежать?

– Куда? – Риттер посмотрел на часы. – Без двадцати пять. Стемнеет самое позднее в шесть тридцать. Если мы до темноты продержимся, то сможем по двое-трое просочиться в Хобс Энд. Возможно, кто-нибудь из нас смог бы попасть на катер.

– У полковника могут быть другие планы, – заметил сержант Альтманн.

Брандт кивнул:

– Точно, только его здесь нет, поэтому, мне кажется, нам лучше приготовиться к бою.

– И сразу встает важная проблема, – сказал Риттер. – Мы сражаемся только как немецкие солдаты. Нам было ясно сказано это с самого начала. По-моему, пришло время сбросить маскарад.

Он снял красный берет, парашютную куртку и остался в немецкой летной блузе. Вытащил из кармана форменную пилотку и надел ее под положенным углом.

– Это относится ко всем, – сказал он Брандту и Альтманну – так что поворачивайтесь побыстрей.

Джоанна Грей наблюдала всю эту сцену из окна спальни. Вид формы Риттера заставил ее вздрогнуть. Она видела, как Альтманн пошел на почту. Минуту спустя появился мистер Тернер. Он перешел мост и направился к церкви.

Риттер находился в чрезвычайном затруднении. Обычно в подобных обстоятельствах он приказал бы отступить, но, как сказал он Брандту: «Куда?» Вместе с ним их было двенадцать человек для охраны арестованных и для того, чтобы удерживать деревню. Невозможная ситуация.

Риттер попытался снова соединиться со Штайнером по полевому телефону.

– Ответьте, «Орел-один», это «Орел-два», – сказал он по-английски.

Ответа не было. Он отдал телефон рядовому Хаглю, который лежал под мостом, выставив дуло пулемета «брен» через дренажное отверстие, что давало ему широкий обстрел. Рядом были аккуратно сложены диски патронов. Хагль тоже сбросил красный берет и куртку и был в летной блузе, маскировочных брюках и пилотке.

– Не везет, господин старший лейтенант? – спросил он и вдруг замер: – Думаю, что слышу «джип».

– Верно, но совсем не с той стороны, – угрюмо сказал Риттер.

Он перепрыгнул через парапет и увидел «джип», появившийся из-за угла коттеджа Джоанны Грей. На конце радиоантенны трепетал белый носовой платок. В «джипе» находился только один человек. Риттер вышел из-за прикрытия и ждал руки в боки.

Шафто не стал надевать каску и был в пилотке. Для пущего эффекта он достал сигару из кармана рубашки и зажал ее в зубах. Не торопясь, зажег ее и вышел из «джипа». Он остановился в нескольких ярдах от Риттера и, расставив ноги, оглядывал его.

Заметив знаки различия на петлицах, Риттер отдал честь.

Шафто, приветствуя его, разглядел на блузе два «Железных креста», нашивку за Зимнюю кампанию, серебряную нашивку за ранения, боевой значок за выдающуюся службу в наземных боях, значок парашютиста и понял, что в лице этого молодого человека он видит закаленного ветерана.

– Итак, маскарад окончен, господин старший лейтенант? Где Штайнер? Передайте ему, что полковник Роберт Шафто, командующий Двадцать первым специальным отрядом рейнджеров хотел бы поговорить с ним.

– Здесь я за старшего, господин полковник. Вам придется иметь дело со мной.

Взгляд Шафто охватил дуло «брена», почту, второй этаж паба «Стадли армс», где два окна спальни были открытыми. Риттер вежливо сказал:

– Еще что-нибудь, полковник, или вы увидели достаточно?

– Что случилось со Штайнером? Он что, сбежал от вас? – Риттер не отвечал, и Шафто продолжал: – О'кей, сынок, я знаю, сколько у вас человек под командованием, и если мне придется привести сюда своих парней, вам не продержаться и десяти минут. Почему не быть разумными и не поднять полотенце?

– Простите, пожалуйста, – сказал Риттер, – но, сказать по правде, я уезжал в такой спешке, что забыл захватить туалетные принадлежности.

Шафто сбросил пепел с сигары.

– Я даю вам десять минут, затем мы наступаем.

– А я даю вам две, полковник, – сказал Риттер. – Убраться отсюда к черту, прежде чем мои люди откроют огонь.

Раздался металлический звук взводимого курка. Шафто посмотрел на окна и угрюмо произнес:

– О'кей, сынок, ты сам напросился.

Он бросил сигару, тщательно затоптал ее в землю, вернулся к «джипу» и сел за руль. Уезжая, он взялся за микрофон полевого радио.

– Это «Сахар-один». Двадцать секунд, отсчитываю: девятнадцать, восемнадцать, семнадцать...

На счет «двенадцать» он проехал коттедж Джоанны Грей, а на счет «десять» исчез за поворотом дороги.

Из окна спальни Джоанна Грей видела, как он уехал. Она вошла в кабинет и открыла потайную дверь. Наверху, заперев ее за собой, она села у радио, достала из ящика пистолет и положила рядом на стол. Странно, но теперь, когда дело дошло до рубежа, она ничуть не боялась. Наливая себе виски, она услышала, что началась перестрелка.

Ведущий «джип» группы Шафто вырвался вперед. В нем были четверо, причем двое, стоя на заднем сиденье, стреляли из пулемета «браунинг». Когда они проехали сад соседей Джоанны Грей, немцы Динтер и Берг выпустили по ним длинную очередь, которая сбила с ног обоих пулеметчиков в «джипе». «Джип» перевернулся, покатился под откос и упал в реку кверху колесами.

Следующий «джип» круто свернул с дороги, завертелся на травянистом берегу реки и чуть было не свалился вслед за первым. Берг поворачивал пулемет «брен», стреляя короткими очередями. Он сбросил пулеметчиков через борт «джипа», разбил ветровое стекло, но машина успела свернуть за угол.

В руинах Сталинграда Динтер и Берг усвоили, что основа успеха в подобной ситуации – это нанести удар и быстро сменить позицию. Они немедленно выбрались из-под моста и побежали к почте под прикрытием живых изгородей, огораживающих сады позади коттеджей.

Шафто, который наблюдал весь маневр с возвышенного места в лесу, в ярости заскрежетал зубами. Ему вдруг стало отчетливо ясно, что Риттер позволил ему увидеть лишь то, что хотел, чтобы он увидел.

– А, этот ублюдочек издевается надо мной, – тихо сказал он.

Второй, обстрелянный «джип» остановился у края дороги перед третьим «джипом». У водителя было сильно изрезано лицо. Сержант Томас делал ему перевязку. Шафто закричал:

– Ради бога, сержант, вы понимаете, с чем вы играете? За забором второго отсюда коттеджа установлен пулемет. Бегите туда с тремя солдатами и уберите его.

Круковски, стоя с полевым телефоном возле Шафто, вздрогнул. «Пять минут назад нас было тринадцать. Теперь девять. Во что, черт побери, он играет?»

На другой стороне деревни завязалась ожесточенная перестрелка. Шафто посмотрел в полевой бинокль, но ничего не увидел, кроме отрезка дороги, поворачивающей за мостом, и крыши мельницы, возвышающейся над домами. Он щелкнул пальцами, и Круковски дал ему телефон.

– Мэллори, вы слышите меня?

Мэллори мгновенно ответил:

– Так точно, полковник.

– Что, черт побери, там происходит? Я ожидал, что вы уже будете звонить в колокола.

– У них сильное укрепление на втором этаже мельницы. Великолепный обстрел. Дорога блокирована. Я уже потерял четырех человек.

– Теряйте еще, – заорал Шафто в телефон, – но возьмите это укрепление, Мэллори! Подожгите их! Сделайте что угодно!

Шафто связался по телефону с другими группами:

– Вы на месте, Хастлер?

– Полковник, это Хастлер. – Голос звучал довольно слабо.

– Я ожидал, что вы уже на холме у церкви.

– Дорога была трудной, полковник. Мы поехали по полям, как вы велели, и застряли в болоте. Сейчас подъезжаем к южному краю Хокс Вуда.

– Ради бога, приступайте!

Он вернул телефон Круковски.

– Иисус Христос! – горько сказал Шафто. – Ни на кого нельзя положиться! Когда доходит до дела, я должен сам всем заниматься!

И он укрылся в канаве. Вернулись сержант Томас с тремя солдатами:

– Не о чем докладывать, полковник.

– То есть как не о чем докладывать?

– Там никого нет, сэр, кроме вот этого. – Томас протянул горсть стреляных гильз от патронов 0,303 калибра.

Шафто с такой силой ударил его по руке, что гильзы разлетелись.

– Ладно, я беру два «джипа» и по два человека к каждому пулемету. Я хочу, чтобы вы открыли такой огонь, чтобы травинка не поднялась.

– Но, полковник, – начал Томас.

– А вы возьмите четырех человек и пробирайтесь сзади коттеджей. Ударьте по почте у моста с тыла. Круковски остается со мной. – Он сильно ударил рукой по капоту «джипа»: – Выполняйте!

Отто Брандт, унтер-офицер Вальтер, Мейер и Ридель находились на мельнице. С точки зрения обороны они заняли отличную позицию. Старинные каменные стены были толщиной около трех футов, входная дубовая дверь заперта и забаррикадирована. Окно на втором этаже открывало отличный обзор, и Брандт установил там пулемет.

На дороге, загораживая ее, горел «джип». Внутри его еще оставался один человек, двое других сползли в канаву. Брандт лично разделался с «джипом», но сначала, не обнаруживая своего присутствия, позволил Мэллори и его людям с шумом подъехать к мельнице и только в последний момент бросил из окна две гранаты.

Укрываясь за живой изгородью, американцы поливали мельницу сильным, но не эффективным для ее массивных каменных стен огнем.

– И кто ими руководит? Он же не знает своего дела, – заметил Вальтер, перезаряжая свой М1.

– Ну а что бы ты сделал? – спросил его Брандт, выпуская короткую очередь из «брена».

– Здесь же река, так? С той стороны мельницы окон нет. Им следовало бы двигаться с тыла.

Брандт поднял руку:

– Прекратить огонь.

– Почему? – требовательно спросил Вальтер.

– Потому что они подъехали, или вы не заметили?

Наступила тишина, и Брандт тихо сказал:

– Не уверен, что это так, но подготовимся.

Мгновение спустя Мэллори с восемью солдатами, издавая громкий боевой клич, выскочили из-за прикрытия и побежали к ближайшей канаве, стреляя с бедра. Несмотря на то, что их прикрывал пулеметный огонь с двух стоявших за живой изгородью «джипов», это была невероятная глупость.

– Господи! – воскликнул Брандт. – Где, они считают, находятся? На Сомме?

Он выпустил длинную небрежную очередь по Мэллори и убил его на месте. Еще трое упало, когда немцы выстрелили все разом. Один из американцев пополз к ближайшей живой изгороди, оставшиеся в живых отступали.

Брандт взял сигарету.

– Осталось семеро. Восемь, если считать того, кто уполз.

– Психи, – сказал Вальтер. – Самоубийцы. Хотелось бы мне знать, что они так торопятся? Им бы подождать.

Кейн и полковник Конкоран сидели в «джипе» в двухстах ярдах от главных ворот Мелтам Хауза и смотрели на разбитый телефонный столб.

– Боже мой! – воскликнул Конкоран. – Это просто невероятно! О чем он думал, скажите на милость?

Кейн мог сказать, но воздержался. Вслух он произнес:

– Не знаю, полковник. Может, он считал это актом безопасности. Наверняка он стремился скорее сразиться с парашютистами.

Из главных ворот появился «джип» и направился к ним. За рулем сидел Гарви, и когда он затормозил возле них, лицо его было мрачным:

– Только что получили сообщение по радио.

– От Шафто?

Гарви покачал головой:

– Круковски спрашивал лично вас, майор. Там ужас что творится. Он говорит, что они полезли прямо под огонь. Убитые повсюду.

– А Шафто?

– Круковски просто в истерике. Повторяет, что полковник действует, как сумасшедший. Многие его приказы просто бессмысленны.

«Господи, – подумал Кейн, – он действительно поскакал с развевающимися знаменами».

– Думаю, мне следует поехать туда, полковник, – сказал он Конкорану.

– Я тоже так думаю, – согласился Конкоран. – Здесь вы, конечно, оставите достаточно людей для охраны премьер-министра.

Кейн повернулся к Гарви: quot;Сколько машин у нас осталось?

– quot;Белый скаутquot; и три «джипа».

– Мы возьмем их и группу в двадцать человек. Пожалуйста, сержант, будьте готовы выехать через пять минут.

Гарви круто развернул «джип» и стремительно уехал.

– В вашем распоряжении остается двадцать пять человек, сэр, – сказал Кейн Конкорану. – Вам достаточно?

– Со мной двадцать шесть, – сказал Конкоран. – Вполне хватит, особенно если я приму командование на себя. Пора кому-нибудь сделать из вас, колонистов, настоящих солдат.

– Да, сэр, – ответил Кейн, включая мотор. – Ничего, кроме массы комплексов после Банкер-Хилла. – Он нажал на газ.