"Страстная женщина" - читать интересную книгу автора (Хенли Вирджиния)

Глава 9

Как только Бесс овдовела, ее долго сдерживаемая энергия бурно выплеснулась наружу. Казалось, целый год она прожила в клетке, и вот теперь дверца отворилась. Уже через неделю после похорон Роберта девушка начала надолго отлучаться из дома, не обращая внимания на пронизывающий холод и недовольство госпожи Барлоу. Упреки свекрови Бесс пропускала мимо ушей. Овдовев, она обрела право не отчитываться в своих поступках ни перед кем. Упоительное ощущение свободы помогало ей справиться с тоской и печалью. Бесс привыкла считать Роберта не мужем, а близким другом.

По закону ей полагалась третья часть фермы Барлоу. В Новый год Бесс почувствовала себя совсем другой, не похожей на ту наивную шестнадцатилетнюю девушку, которую четырнадцать месяцев назад принудили вступить в брак. Вскоре ей должно было исполниться восемнадцать, но Бесс казалась себе зрелой женщиной.

Она твердо решила больше никогда и никому не жертвовать собой и не позволять распоряжаться своей жизнью. Отныне сама Бесс — хозяйка своей судьбы. Она не подозревала, однако, что ее уверенность вскоре подвергнется суровому испытанию.

В феврале Сиротский суд наложил арест на собственность Барлоу и возбудил дело об опеке над Джорджем Барлоу. Бесс была дома, когда представитель суда нанес визит ее свекрови. Он шелестел кипой бумаг и держался с явным превосходством.

— Госпожа Барлоу? — осведомился он, усаживаясь в лучшее кресло в гостиной.

— Это госпожа Артур Барлоу, а я — госпожа Роберт Барлоу, — ответила Бесс.

Свекровь резко прервала ее:

— Ступай, Бесс. Дела Барлоу-Мэнор не имеют к тебе никакого отношения!

— Напротив, имеют, и самое прямое! Барлоу-Мэнор принадлежал моему мужу, и мне, как его вдове, полагается третья часть всех доходов! — возмутилась Бесс.

— Не правда! Мой сын был несовершеннолетним, когда женился на тебе, а его отец умер, прежде чем успел дать согласие на этот брак.

Наглая ложь свекрови привела девушку в ярость. Мать Роберта пыталась отнять у нее то, что принадлежало ей по закону!

— Дамы, к чему ссориться? Это всего лишь формальность Поскольку Джордж Барлоу еще не достиг совершеннолетия, суд вправе распоряжаться владениями Барлоу, пока мальчик не подрастет.

— Ничего подобного! — возразила Бесс, вскочив. — У меня есть законный документ, подписанный отцом моего мужа. В соответствии с ним мне положена третья доля всего имущества Барлоу. Кроме того, муж передал мне завещание, в котором поручил опекуну распоряжаться остальными двумя третями фермы!

— Впервые слышу о таком завещании! Где оно? — живо откликнулась ее свекровь

— Эти документы хранятся у моей матери. Если вы согласитесь прийти завтра, сэр, я предъявлю их вам. А теперь — всего хорошего.

Рассерженный настойчивостью молодой вдовы, стряпчий собрал бумаги и удалился. Едва за ним захлопнулась дверь, между женщинами вспыхнул яростный спор.

— Тебе известно, что этот брак был заключен только с одной целью — сохранить нашу ферму! Третьей доли нашего имущества тебе не видать как своих ушей!

— А вам, мадам, здесь вообще ничего не принадлежит. Роберт терпел вас только по доброте душевной. Я получу третью часть имущества, а остальное достанется вашему сыну Джорджу. Еще шестилетней девочкой я узнала, что мир жесток, и с тех пор привыкла отстаивать свои права. Теперь и вам придется усвоить этот урок. Не надейтесь, что я отдам вам или Сиротскому суду то, чем имею право владеть по закону! Предупреждаю, что не отступлюсь и буду бороться!

Бесс взлетела наверх и начала собирать вещи. Гнев придал ей сил, и она сама стащила вниз тяжелый сундук. Высоко вскинув голову, Бесс надменно заявила:

— Завтра я вернусь сюда вместе с документами и свидетелями. Всего хорошего, мадам.

Покидая Барлоу-Холл, она испытывала облегчение: жизнь бок о бок с матерью Роберта давно стала для нее нестерпимой. Бесс неудержимо тянуло в Лондон, но прежде она намеревалась получить причитающееся ей по закону денежное вознаграждение.

Когда Бесс переступила порог родного дома, все встретили ее с распростертыми объятиями. Теперь, когда обе сестры Бесс вышли замуж, в ее распоряжении оказалась спальня. Девушка немедленно послала за Джейн и ее мужем Годфри Босуэллом, и те вскоре появились.

— На что надеялась эта женщина, отказывая тебе в наследстве в присутствии представителя Сиротского суда? — возмутилась мать Бесс. — Неужели она собирается сама управлять фермой, пока Джорджу не исполнится двадцать один год?

— Я знаю, в чем дело! — заявила тетя Марси. — Говорят, госпожа Барлоу нашла жениха, и тот намерен купить право опекунства, а двух третей фермы им двоим слишком мало.

— По завещанию Роберта опекуном назначен я, — вмешался Годфри Босуэлл. — По закону я обязан управлять фермой Барлоу до тех пор, пока Джордж не достигнет совершеннолетия.

На следующий день вся семья отправилась вместе с Бесс на встречу с представителем Сиротского суда. Бесс решительно отвергла требование отдать бумаги, подтверждающие, что ей принадлежит доля наследства, и завещание Роберта. Она сделала лишь одну уступку: позволила гостю снять копии документов. Он ушел, пообещав рассмотреть ее дело и уладить все недоразумения.

Но с тех пор прошло три месяца, а из Сиротского суда не было никаких вестей. Бесс поняла, что ее бумаги поставили в тупик Сиротский суд и теперь волокита затянется надолго.

Однажды ночью, лежа в постели без сна, она вспомнила слова Уильяма Кавендиша: «Вам следовало обратиться к адвокату. Это обходится недешево, но игра стоит свеч. Выигрывает всегда та сторона, у которой более сведущий адвокат». Девушка поняла, что адвокат действительно нужен, но где взять такого, кто согласится оказывать услуги бесплатно?

На следующее утро Бесс оседлала коня и отправилась на прогулку по холмам, озаренным теплым майским солнцем. Живые изгороди пестрели цветами. За околицей деревни девушка увидела на дальних лугах пасущихся овец и ягнят и вдруг подумала, не побывать ли в своем любимом уголке Дербишира.

Она остановила лошадь на вершине холма, откуда открывался вид на Чатсворт. «Хорошо, что я поднялась так рано, — размышляла Бесс. — Ранним утром острее чувствуется вкус дня. Здесь, на холме, воздух пьянит, как хорошее вино, и видно отсюда так далеко!» Девушка надеялась, что здесь, в этом живописном месте, приведет в порядок мысли и решит, как быть дальше. Если существует выход, она непременно найдет его. Ничто в жизни не доставалось Бесс даром, и она не боялась сражаться, лишь бы добиться своего.

Постепенно она пришла к выводу, что ей нужен влиятельный покровитель, самая высокопоставленная особа на севере Англии. Конечно, граф Шрусбери, лорд-наместник Дербишира! Отсюда до его величественного замка Шеффилд всего десять миль. Что и говорить, идея рискованная, но Бесс всегда любила риск!

Фрэнсис Толбот, пятый граф Шрусбери, переселился в замок Шеффилд только в июне. Но приняв решение нанести визит лорду-наместнику Дербишира, Бесс не тратила время даром. Вместе с тетей Марси она перешила элегантное платье из серой тафты, подарок леди Маргарет Заук. Отстегнув пышные рукава, девушка расшила их фиалками, а затем преобразила узкий вырез в квадратный и глубокий, открывающий грудь. Тетя Марси смастерила из куска тафты плотный корсаж, тоже расшитый фиалками и крепко охватывающий осиную талию Бесс. Платье стало эффектным, хотя серый и фиолетовый цвета напоминали о вдовстве Бесс. Поразмыслив, девушка отказалась от того, чтобы Ральф Лич или брат сопровождали ее: оставшись наедине с графом, она надеялась пробудить в нем рыцарские чувства.

По длинной дубовой аллее, ведущей к замку Шеффилд, Бесс ехала медленно. Вокруг раскинулся парк площадью в восемь акров. Широкие лужайки были тщательно ухожены, кусты аккуратно подстрижены, а цветочные клумбы разбиты со строгим соблюдением симметрии и соразмерности. Бесс прерывисто вздохнула: именно так должен выглядеть ее будущий парк!

На вымощенном камнем дворе, откуда к конюшням вела боковая аллея, к всаднице подошли два конюха: один взял под уздцы ее лошадь, а второй помог спешиться. Бесс сняла плащ с капюшоном, предохранявший ее прическу и платье от дорожной пыли, свернула его и засунула в седельную сумку. Прежде чем взять сверток с драгоценными бумагами, она расчесала свои пышные рыжие волосы. Конюхи глазели на нее, разинув рты, но Бесс делала вид, будто ничего не замечает, ибо помнила о том, как обращались с прислугой ее знатные знакомые.

Даже своими размерами Шеффилд внушал робость. В замке наверняка было сотни две комнат. У дверей застыли навытяжку два лакея, другие встретили Бесс в холле. Их синие ливреи поражали воображение, и Бесс тут же решила нарядить когда-нибудь и своих лакеев в синие и серебристые тона.

Встретив вопросительный взгляд дворецкого, девушка сказала:

— Я хочу видеть графа Шрусбери.

— Это невозможно, мадам, — последовал краткий ответ. — Его светлость сегодня не принимает.

Бесс вскинула подбородок. Дворецкий выглядел весьма внушительно, но она не собиралась отступать.

— Я прибыла по чрезвычайно важному делу!

— Это дело личного свойства?

— Нет.

— Тогда я доложу о вас секретарю его светлости Томасу Болдуину. Он ведает всеми делами графа.

Бесс промолчала, понимая, что с этим человеком лучше не спорить. Дворецкий провел ее в приемную и попросил подождать. Через полчаса появился Болдуин, джентльмен ученого вида, с узким лицом и перепачканными чернилами пальцами. Девушка надеялась, что он более сговорчив, чем дворецкий, однако ошиблась. Болдуин наотрез отказался проводить ее к графу Шрусбери и потребовал, чтобы гостья сначала изложила суть дела ему. Огорченная Бесс сообщила секретарю, в чем состоит ее просьба. Нетерпеливо выслушав девушку, тот пренебрежительно ответил:

— Мадам, а вы не догадываетесь, сколько просителей ежедневно обивают пороги замка графа Шрусбери? Он не в силах оказывать помощь жителям трех округов!

Бесс вспыхнула:

— Я не уйду отсюда, пока не увижусь с графом!

Тяжелая входная дверь хлопнула, и в приемную вошел рослый юноша в костюме для верховой езды. Окинув Бесс беглым взглядом, он помедлил на пороге и вдруг уставился на нее в упор. Она узнала в нем Джорджа Толбота. Похлопывая по ладони хлыстиком, он направился к ней.

— Будь я проклят, если это не госпожа Элизабет Хардвик! — воскликнул Толбот, издевательски произнеся ее фамилию.

— Будь моя воля, вы давно были бы прокляты. Кстати, теперь меня зовут госпожа Элизабет Барлоу.

Прищурившись, он обвел взглядом ее пышную грудь и тонкую талию.

— Стало быть, теперь ты замужняя и опытная женщина! Ей-богу, Плутовка, твоему мужу можно позавидовать! Темные глаза Бесс полыхнули бешенством.

— Да будет вам известно, я вдова! И требую уважения к себе!

— Ты все еще учишь меня хорошим манерам? Впрочем, полагаю, ты способна научить меня еще кое-чему и, если уж на то пошло, поучиться у меня!

Томас Болдуин деликатно отошел от молодых людей, увлеченных интимным, хотя и бурным разговором.

— Кому-то следовало объяснить вам, как подобает вести себя джентльмену. Очевидно, вы просто никудышный ученик!

Пропустив колкость мимо ушей, Толбот поддел кончиком хлыста рыжий локон, упавший на плечо Бесс.

— Это твой настоящий цвет волос?

— Во мне все настоящее, в том числе и нрав! — Бесс понимала, что вот-вот лишится надежды на поддержку Толботов, но не могла сдержаться.

— Ах ты, Плутовка! — усмехнулся Джордж.

Девушка увидела, как его взгляд скользнул по ее телу и задержался чуть ниже корсажа. Казалось, Толбот раздевает ее глазами. Не помня себя от гнева, она отвесила наглецу пощечину.

Его сильные руки тотчас обхватили ее за талию и оторвали от пола. Если бы не Болдуин, Джордж наверняка прибег бы к насилию. Однако, опомнившись, он поставил Бесс на ковер.

— Ты в долгу передо мной, Плутовка. Когда-нибудь ты за это поплатишься. — Отозвав секретаря в сторону, Толбот тихо заговорил с ним.

Бесс не сомневалась, что мужчины осуждают ее и намереваются выставить за дверь. Слезы гнева навернулись на ее глаза, но она с яростной решимостью смахнула их.

Наконец юный Толбот удалился, а Болдуин направился к девушке. Поскольку она предполагала, что ее выпроводят, ее удивила просьба показать бумаги. Протянув их секретарю, Бесс села на диван. Болдуин начал внимательно просматривать документы.

Тем временем Толбот отправился к отцу. Тот сидел в библиотеке за массивным столом, подписывая письма и бумаги.

— Отец, одна молодая особа хочет поговорить с тобой. Она ждет внизу.

— Еще одна просительница? Пусть ею займется Болдуин.

— Болдуин уже побеседовал с ней. Отец, сделай мне одолжение: прими ее сам.

Граф поднял брови, отложил перо и устремил на сына проницательный взгляд.

— Мне известно, что связывает тебя с молодыми женщинами!

Джордж Толбот пропустил замечание отца мимо ушей.

— Это молодая вдова из Хардвика, усадьбы, расположенной неподалеку. Ее родители — фермеры, соль земли, как ты выражаешься. Бедняжку хотят лишить вдовьей доли наследства.

— Тогда пусть обратится к адвокату, — посоветовал граф.

— Она наняла бы адвоката, будь у нее деньги. Отец, беззащитная юная вдова нуждается в твоей помощи!

— А я тут при чем? Должно быть, ты переспал с ней? Или тут какой-то шантаж?

— Нет, сэр, вы ошибаетесь. Я познакомился с ней в Лондоне. Ее репутация безупречна. Кроме того, она знакома с принцессой Елизаветой.

— Что же ты раньше молчал?

Хотя юная принцесса считалась только третьей претенденткой на престол, к тому же кое-кто оспаривал ее права, граф не исключал, что когда-нибудь Елизавета будет править Англией. Написав записку Томасу Болдуину, граф вызвал лакея и велел отнести ее.

— Спасибо, отец. Вот увидишь, дело не займет больше пяти минут

Прочитав записку, поданную лакеем на серебряном подносе, Болдуин слегка приподнял бровь и предложил госпоже Барлоу следовать за ним. Проходя по коридорам замка Шеффилд и поднимаясь по широкой лестнице, Бесс благоговейно разглядывала изысканное убранство. Толботы и вправду были самым богатым семейством Англии, они буквально купались в роскоши.

Болдуин провел просительницу в просторную библиотеку. Догадавшись, что перед ней сам граф Шрусбери, Бесс грациозно присела в реверансе.

— Милорд, это госпожа Элизабет Барлоу: она недавно овдовела. Вопрос о ее вдовьей доле наследства рассматривает Сиротский суд, и я объяснил этой даме, что ей следует терпеливо ждать решения. Вам вовсе незачем утруждать себя.

— Благодарю, Болдуин. Я желаю выслушать объяснения самой госпожи Барлоу. — Прекрасная молодая гостья очаровала Фрэнсиса Толбота, пятого графа Шрусбери. Неудивительно, что его сын потерял голову.

Завороженный гостьей, граф выслушал ее рассказ. Она говорила страстно и возмущенно, ее пылающие волосы разметались по плечам, серое платье из тафты соблазнительно шуршало при каждом движении. Квадратное декольте приоткрывало округлости упругой молодой груди. Шрусбери вздохнул, с грустью вспоминая о своей давно ушедшей молодости. Перед ним было редкостное сокровище: женщина, достойная истинного джентльмена.

Изучив бумаги и убедившись в их подлинности, граф решил помочь просительнице. Достаточно одного письма кому-нибудь из дербиширских адвокатов. Все они рвутся оказать услугу графу Шрусбери.

Бесс вернулась домой, опьяненная победой. Ей и в голову не пришло поблагодарить ненавистного Джорджа Толбота, устроившего аудиенцию у лорда-наместника Дербишира.

Через две недели Бесс вызвали в контору господ Фалька и Энтвистла, самых известных стряпчих округа. В течение месяца они подали прошение в Сиротский суд, а еще через четыре месяца добились выплаты причитающейся ей доли.

— Десять фунтов? — с изумлением повторила Бесс названную ей сумму.

Поняв, что клиентка недовольна, Фальк и Энтвистл поспешили успокоить ее:

— Это только часть вашей доли. Мы согласились получить ее, пока не определится размер всего наследства. И разумеется, причитающаяся вам сумма будет расти с каждым годом.

Бесс торжествовала: она уже и не надеялась, что Сиротский суд выплатит ей хотя бы часть наследства. Повеса Кавендиш был прав: выигрывает всегда та сторона, у которой самые сведущие адвокаты!

— Вы проделали трудную работу, и я искренне благодарна вам, — радостно начала Бесс. — Поскольку вы так удачно решили вопрос с судом и добились поразительных результатов, я хотела бы обратиться к вам с еще одной просьбой. Мой брат Джеймс унаследовал усадьбу Хардвик-Мэнор, которая вот уже двенадцать лет находится под опекой суда. Джеймсу почти двадцать лет, до совершеннолетия остался год. Теперь у меня есть деньга. Нельзя ли мне выкупить право на опекунство на этот год, с тем чтобы наша семья могла поскорее вернуться в родной дом?

Фальк и Энтвистл, пораженные энергией молодой женщины, охотно согласились оказать эту услугу, поскольку вдове покровительствовал сам лорд-наместник Дербишира.

— Мы немедленно займемся вашим делом, госпожа Барлоу. Ваши требования вполне законны, но имейте в виду, что рассмотрение дел об опеке иногда затягивается.

Восемь месяцев спустя Бесс стояла перед домом, в котором родилась, и обращалась к нему, ничуть не сомневаясь в том, что Хардвик-Мэнор услышит и поймет каждое слово:

— Я же обещала, что вернусь. Больше мы никогда не покинем тебя, ты будешь всегда принадлежать семье Хардвик. Скоро приедет мама с младшими детьми, а тетя Марси разобьет за домом огород. Мой брат Джеймс вот-вот женится на Элизабет Дрейкотт. Пройдет немного времени, и здесь вновь зазвучит детский смех. А я сегодня отправляюсь в Лондон, но не навсегда. Я непременно вернусь, обещаю тебе!