"Земляничная тату" - читать интересную книгу автора (Хендерсон Лорен)Глава четырнадцатаяЯ перестала колотиться головой прежде, чем на ней остались неизгладимые отметины. Впрочем, к тому времени перед нами уже стояли сингапурские слинги – и они были прекрасны. – Она думает, что я убил Кейт! – затравленно промямлил Лекс, когда Ким отошла. Моя подруга настороженно косилась на Лекса через плечо, словно предупреждая, что будет присматривать за ним, чтобы он ненароком не вытащил из кармана удавку и не начал поигрывать ей, примериваясь к моей беззащитной шее. – Как и полиция, наверное, – заметила я. – Так что не суди Ким слишком строго. Она лишь хочет защитить меня. – А ты? – встрепенулся Лекс. – Ты же, правда, не думаешь, что убил я?.. Почему? Я вздохнула. – Не тянешь ты на убийцу, Лекс. Уж поверь. В свое время я была знакома с несколькими убийцами, – очень полнокровная жизнь у меня, правда? – но ты на них не похож. Хотя, конечно… – я глотнула коктейля, – …я могу и ошибаться. Ты ведь запросто можешь оказаться психованным душителем. Вдруг у тебя мания? И каждый октябрь на Земляничной поляне ты приносишь в жертву молодую красавицу, во искупление убийства Джона Леннона. Словно посылая кумиру служанку в его загробную жизнь. Очень по-египетски. Лекс испуганно смотрел на меня. Если бы, сидя на табурете, можно было отпрянуть, он наверняка так бы и поступил. – Понимаешь, что я имею в виду? – я дружелюбно улыбнулась ему. – Ты боишься меня гораздо больше, чем я тебя. – Не понимаю, как ты можешь говорить об этом так… несерьезно… Ведь Кейт мертва. Ее кто-то убил. Это не я, понятно? Но где-то рядом ходит тот, кто ее задушил. Может, даже мы с ним знакомы. А ты ведешь себя так беззаботно… – И вовсе не беззаботно. – Ладно, ведешь себя так, словно тебе плевать, грозит нам опасность или нет. Я пожала плечами. – Лекс, да нам постоянно грозит опасность. Попасть под машину, добираясь отсюда до моей квартиры, или угодить в массовую аварию из-за какого-нибудь чокнутого таксиста. Знаешь, это более вероятно, чем встретить душителя с Земляничной поляны. – Но я боюсь, Сэм! И не стыжусь об этом говорить. – Лекс одним долгим глотком допил коктейль. – Как думаешь, твоя подружка принесет мне еще один или голову откусит, если я попрошу? Дрожащей рукой Лекс поставил пустой стакан. Я похлопала его по руке: – Послушай, все будет в порядке. Но Лекса мои слова почему-то не успокоили. – Как ты можешь так говорить? – всхлипнул он. – Откуда ты знаешь? – Ничего я не знаю. Просто пытаюсь тебя подбодрить. – Не вышло. Еще больше напугала. Эй… Ким? – неуверенно окликнул он, когда та с воинственным блеском в глазах направилась в нашу сторону. – Сэм, с тобой все в порядке? – Все отлично. Честное слово. Можно нам еще по стакану твоего слинга? – Ты уверена, что тебе стоит пить при… при этом? А вдруг ты расслабишься, и он… – Черт возьми! – возмутился Лекс. – Да Сэм меня запросто перепьет, а когда я свалюсь под стол, еще ногами попинает, ясно? Она стойкая как… ну, не знаю, как цемент. Если кому и стоит тревожиться, так это мне. Ким посмотрела на меня, слегка сбитая с толку. – Вообще-то он прав, – скромно потупилась я. – Значит, ты такая же, как прежде? – Ким весело улыбнулась. – Хорошо. Сейчас принесу два слинга. – Подозрения сняты? – подобострастно спросил Лекс. – До поры до времени. Но следи за собой. – Слушаюсь, мэм! – Он отдал честь. – А у тебя хорошенькая подружка, – сказал он, когда Ким удалилась. – Не знаешь, она с кем-нибудь встречается? Чего у него нельзя отнять, так это упорства. – Привет, это Джоан Риверс[25]. Поболтаем, да? Пристегните ремень… кстати, отлично выглядите! Этот цвет вам идет! – Все это искусственный голос выдал на одном дыхании. – Ух ты, – выдохнул Лекс, когда такси сорвалось с места и понеслось по Третьей авеню, словно реактивный снаряд. – Знаете что? – нагнулась я к таксисту, переведя дух. – Мы вообще-то не торопимся. – Зато я тороплюсь! – прокричал водила, ловя мой взгляд в зеркальце. – Мне очень, очень надо. Понимаете, о чем я? Надо мне очень. Я недоуменно взглянула на Лекса. – В туалет ему надо, дура, – прошипел он. – А-а, ну да… Мы мчались через город с ревом сверхзвукового самолета перед взлетом. Успеем ли мы добраться до перекрестка Вест-Энд-авеню и 72-й улицы, прежде чем с водителем приключится беда? И почему мне так везет на таксистов-психов? – Ой, не могу! – взвизгнул водитель. Мы с Лексом отчаянно переглянулись. Таксист дал по тормозам, и все вокруг внезапно погрузилось во тьму, потому что меня чуть не задушил ремень. Когда зрение вернулось, я обнаружила, что такси стоит у китайского ресторана, а шофер на всех парах мчится к двери. – Сейчас вернусь! – завопил он на бегу. – Вернусь, вернусь, вернусь… На счетчик плевать… – Сюр какой-то, – пожаловался Лекс. – Х-х-х-х, – отозвалась я. Наконец мне удалось стащить с шеи ремень. Плохо, когда не вышла ростом, зато вышла бюстом: ремни безопасности скользят по груди и впиваются в шею. Я оглянулась на Лекса: – Ждать будем? Он пожал плечами. – Ну если он повезет бесплатно… Он же сказал, что на счетчик плевать. – Ладно, может, и впрямь скинет. – Ты видела, куда он пошел? – Не-а. Я лишь надеюсь, что он успеет, ради общего блага. Лекс задумчиво смотрел на дверь китайского ресторана. – Смотри-ка, у них даже свой сайт есть. – И какой же – www.diarrhea.com?[26] На мое остроумие Лекс ответил лишь едва заметным взмахом ресниц. Его заботил более серьезный вопрос. – Интересно, а навынос они торгуют? Наши взгляды встретились. Последовала краткая пауза. – Что-нибудь типа фаршированных блинчиков, жареного риса и острых креветок, – облизнулась я. – Подожду в машине на тот случай, если бесплатному такси вздумается уехать без нас. Ресторан управился быстрее, чем таксист. Когда водила наконец вернулся с видом человека, которому объявили помилование, мы уже вовсю сравнивали достоинства английских и американских китайских забегаловок. – Мне нравятся коробочки, куда они все упаковывают, – восторженно говорила я, жуя блинчик, пока водитель усаживался на сиденье. Мы быстро запихивали в рот еду, чтобы наша одежда не превратилась в произведение художника-абстракциониста, когда машина рванет с места. – Все нормально, приятель? – спросил Лекс. – Ага. Вы уж извините. Знаете, как бывает. Когда приспичит, то уж приспичит. – Точно, – сочувственно сказал Лекс и принялся рассказывать анекдот, как кое-кому приспичило в пабе, где были длинные очереди в туалет. Водитель время от времени понятливо хмыкал. Они с Лексом так дружески болтали, что я на мгновение лишилась дара речи, когда таксист затормозил у моего дома и объявил: – Пятнадцать баксов. Из столбняка меня вывела лишь мысль, что Лекс сейчас заплатит, а потом весь вечер будет скулить по этому поводу. В таких делах мужчины – жалкие мокрицы. – Еще чего! – твердо сказала я, быстро приходя в себя. – Вы заставили нас ждать по меньшей мере десять минут, но даже если бы мы не останавливались, то все равно слишком много. Три доллара. – Три бакса! Ни хрена себе! Двенадцать. – Четыре. – Десять. – Пять, и это мое последнее предложение. В противном случае мой друг опустошит коробочки с едой на сиденье. Водитель пробормотал что-то подозрительно похожее на «С-сука хренова», и нажал на какую-то кнопку. Счетчик отпечатал чек, и искусственная дебилка снова затарахтела: – Привет, это опять Джоан. Не забудьте забрать свои вещи и взять у водителя чек. Вы не дадите мне знать, когда подъедем к могиле Кэри Гранта? У меня с ним свидание! – И вовсе не смешно, – сказала я, вручая водителю бумажку. Таксист рванул еще до того, как Лекс вылез из машины. Китайская еда чуть не упала, слава богу, я вовремя ее подхватила. Впрочем, последними смеялись мы: такси унеслось прочь, помахивая открытой задней дверцей. – Скотина, – сердито сказал Лекс, смущенный тем, что едва не грохнулся на асфальт. – Интересно, этот идиот остановится, чтобы закрыть дверцу? – задумчиво спросила я, глядя, как такси разворачивается и уносится в центр города. Возможно, шофер рассчитывал, что от такого маневра дверца закроется сама. Если так, то он ошибся; произошло как раз обратное. – Господи! – простонал Лекс. – Знаю. Еще один чокнутый таксист в моем списке. Но Лекс смотрел вовсе не на такси. Он только что увидел швейцара в фуражке и с блестящими пуговицами, который поджидал нас у подъезда. Я хмыкнула и взмахнула рукой: – Добро пожаловать в мой мир! Смотри, тут даже навес есть. – Я направилась к подъезду. – Тут тебе не Ист-Виллидж, мой мальчик. – Ааа! Ааа! Черт! – Лекс ударился об ограждение так, как расплющивается о стену персонаж мультфильма. – Боже, Лекс, – неодобрительно сказала я. – Возьми себя в руки. Это был просто вираж… ой… аааааа… Чтобы не упасть, я ухватилась за ограждение. Тут же к ногам моим с рыком кинулась маленькая собачонка. К счастью, от псины меня отделял толстый слой пластика, и если тварь вознамерилась меня укусить, то наверняка сломает зубы. На что я очень рассчитывала. Но собачье отродье тявкнуло в последний раз и засеменило прочь, позвякивая миниатюрным колокольчиком. Я проводила ее гневным взглядом. Верхний Вест-Сайд просто наводнен такими собачонками – избалованные комки шерсти с языками цвета малинового шербета, семенящие на острых птичьих коготках. Выгуливают их представительные дамы в пальто из свалявшейся шерсти – полное впечатление, будто пальто пошили из целого стада всех тех же чихуахуа. – Эй! – окликнула нас Ким. Расставив руки, она непринужденно выписывала широкие круги. – Ребята, вы весь день будете цепляться за эту штуку? – У меня отлично получается, – надменно сказала я, отпуская ограждение и отталкиваясь роликом. И тут же споткнулась. – Вот черт! Тут главное сдвинуться с места. – Мне ботинки жмут, – заскулил Лекс. – Да ладно тебе, Лекс! – захохотала Ким. – В магазине ты говорил, что они тебе велики. Держись за меня. Ким выписала пируэт и милостиво протянула ему руку. Приоткрыв рот, я следила за ее маневрами. Моя подруга нашла новый способ передвижения, плавный, как течение воды. – Отлично смотришься, – с завистью вздохнула я. Ким уже скользила вперед, увлекая за собой Лекса. Он позволял тащить себя, сияя от удовольствия. – Нужен совсем другой подход, – сказала Ким и посмотрела на Лекса. – Ты в норме? – Тот кивнул. – Смотри, – продолжила она, отпуская его. – Большинство новичков на коньках слишком зажимаются, потому что волнуются. Но в этом случае падение неизбежно. Надо расслабиться, чуть расставить ноги, расправить плечи. Смотрите. Непринужденно оттолкнувшись, Ким взмахнула руками и заскользила, словно птица, поймавшая поток ветра. – Видите, где у меня руки? – крикнула она. Руки покачивались подобно крыльям. – А теперь глядите, что произойдет, если их прижать. – Она продемонстрировала, как мы с Лексом прижимаем согнутые локти к бокам. – Вы вяжете себя в узел. Надо освободиться. – Она снова закружилась на месте с изяществом профессиональной фигуристки, руки от быстрого вращения снова разлетелись в стороны. – Руки помогают держать равновесие. Я оттолкнулась, на этот раз более удачно, и заскользила к ней, дав рукам свободу. – Вот так! – обрадованно крикнула Ким. – Работай ими, работай! Я доехала до статуи Элеоноры Рузвельт и остановилась прямо перед булыжным окружением постамента. Тормозить я научилась довольно быстро: надо только поднять носок, чтобы нажался рычажок на задней части ботинка. Потом снова оттолкнулась и устремилась обратно. Держа Лекса за руки, Ким описывала вокруг него круги, заставляя его двигаться следом. Казалось, будто они кружатся в танце – контрданс на роликах. Наверное, в Нью-Йорке можно встретить и такое. Чего только не бывает в городе, где есть садо-мазохистский кабачок и ресторан, где вся обслуга – близнецы. Чтобы отдышаться, я плюхнулась на скамейку. Лекс еще немного спотыкался, но с каждым шагом двигался все уверенней. На Ким были черные лосины и дутая черная куртка, доходившая лишь до пояса: полная боевая готовность. Стройное и крепкое тело спортсменки. Рядом Лекс с его мешковатыми джинсами и многослойными футболками выглядел неудачником-коммивояжером. Я еще раз изумилась, насколько все же изменилась Ким. Постепенно новый образ подруги накладывался на старый – как новая картина, написанная поверх старого полотна. От прежней Ким остались лишь смех, да характерный взмах головой. Мы катались по Риверсайд-драйв – широкой тенистой набережной, уходившей к окраине Манхэттена. Прямо передо мной плавно сбегал к Гудзону травянистый склон. Стоял прекрасный день, ясный и бодрящий, солнце блестело на сочной зелени, выбивало искры из каменных дорожек. Чуть дальше, едва видимая за гребнем небольшого склона, ослепительно сверкала река; малейшая волна или рябь вспыхивали на солнце тысячей стеклянных осколков. Внизу, у статуи, рабочий устанавливал микрофон и пару динамиков. – Спустимся к реке? – предложила Ким. – Ты ведь справишься с уклоном, Сэм? – Наверное, – с сомнением ответила я, глядя на длинную каменную дорожку, которая, изгибаясь, уходила в короткий подземный переход. – Лекс, сейчас поедем вниз, – предупредила Ким. – Главное помни: если задрать носок ботинка, то сразу остановишься. Лекс уже всецело доверял Ким. Он кивнул, тяжело сглотнул и последовал за ней. Я потренировалась с тормозами и тоже устремилась вниз. – Ух ты! – завопила я, проскакивая сквозь подземный переход. На другой стороне был еще один спуск, доходивший до самой реки, и я бросилась дальше, наслаждаясь парением. Вот и последний поворот. Впереди раскинулась река – такая широкая, что Нью-Джерси лишь едва виднелся на том берегу. Сверкая на солнце, плясали крохотные суденышки. Идиллия. Более сильного контраста с чадящими машинами за нашей спиной и не вообразишь. Парусные суда слегка колыхались на прохладном октябрьском ветру. Небо было белесым, как выцветшая джинса, свет лился сверху, словно из гигантской жемчужины. Из безмятежного расположения духа меня вывел оглушительный грохот. Я неуклюже развернулась и увидела, что Лекс рухнул на финишной прямой, а Ким растянулась поверх него. – Господи! С вами все в порядке? Ким весело посмеивалась. Лекс выглядел слегка осоловевшим. – Ты видела? – сказала Ким, продолжая лежать. – Лекса так развернуло, он слишком резко затормозил… – Поворот на ручном тормозе, – пробормотал Лекс, потирая лоб. – …и его так закрутило, что я не смогла удержать… – Прости, что потянул тебя за собой, – извинился Лекс. – Я просто не смог выпустить твою руку – она все равно что спасательный пояс. – Наверное, я все-таки тебя придержала. И не дала свалиться в реку. – Во всяком случае, у тебя получилась мягкая посадка. – Лекс похлопал себя по животу. – На мое брюхо. – Все можно исправить в спортзале, – улыбнулась Ким. – Как-нибудь возьму тебя с собой. – Эй, вы еще здесь? Они так увлеклись, что забыли о моем присутствии. А Ким, похоже, очень нравилось валяться на плюшевом Лексе. Во всяком случае, вставать она не торопилась. Очевидно, с прошлого вечера она изменила о нем мнение, и больше не считает его Душителем с Земляничной поляны. А может, все дело в мальчишеском обаянии? Я даже немного обиделась. Ким вообще-то моя подруга, мы не виделись десять лет, а она предпочла меня какому-то спотыкающемуся мужику, которого еще вчера подозревала в недобрых замыслах против моего горла. Ну да, Лекс выдержал суровое испытание, явившись при свете дня. Но всему же есть свои пределы. – Эй, Ким, – заорала я, – тебе руку подать, или ты так и будешь валяться до вечера? Надо отдать ей должное – Ким немного смутилась. – Ладно, идем, – сказала она, с легкостью вскакивая на ноги. – Лекс, сам проверишь, что себе сломал, или Ким тебя пощупает? Думаю, она с радостью. Ким злобно посмотрела на меня. – Как и полагается заботливому наставнику, – сгладила я впечатление. – Давай же, вставай! Я хочу посмотреть парусники. У бухты, где на волнах покачивались яхты, проходил какой-то праздник. Вдоль причала выстроились два ряда тыкв, их ярко-оранжевые бока факелами горели на солнце. На дальнем конце пирса собралась небольшая толпа. Мы сняли ролики и перекинули их через плечо, чтобы без помех спуститься на пирс и посмотреть, что там происходит. У причала стоял большой парусник, палуба которого была завалена тыквами. Над оранжевыми шарами крыльями бились на ветру белые паруса. Все детали судна были выкрашены в темно-синий цвет, а бухты волосатых канатов, лежавшие на досках, выгорели на солнце до белесо-песчаного цвета. На их фоне оранжево пылали тыквы – единственное яркое пятно. Мы гуськом взошли по трапу и ступили на палубу. Она мягко покачивалась под ногами. – Судно принадлежит местной благотворительной организации, – сказала Ким, читая листовку, которую ей кто-то сунул. – Детей из неимущих семей учат обращаться с парусами. – Очень пригодится в дальнейшей жизни, – язвительно заметила я. Ким ткнула меня в затылок: – А я думала, циничнее меня нет никого на свете. – Девушки, ходите купить тыкву? – спросил один из матросов. Это был высокий парень, загорелый и крепкий, с короткими светлыми волосами и тонкой сетью морщинок, разбегавшихся от уголков синих-пресиних глаз. Я прищурилась. – Нет, спасибо, – голос Ким был полон сожаления. – Хэллоуин скоро! – не унимался блондин. – Пригодится! – Мы только что научились управляться с этими штуками, – я показала ролики. – А с тыквой под мышкой не очень-то устоишь на ногах. Он развел руками. – Тогда приходите пешком, – предложил он. – Мы еще долго здесь будем. – Обязательно! Мы с Ким сверкнули глупыми улыбками. Я помахала матросу, и мы сошли по трапу на твердую землю. – Ну и позер! – угрюмо сказал Лекс. – Зато какой красавчик, – возразила я. – Вы, мужики, почему-то не любите красивых. – Да он просто мудак, – упорствовал Лекс. – Притом назойливый. – Да ладно тебе, Лекс, не кипятись. – Ты видела, какие у него синие глаза? – мечтательно спросила Ким. Лекс хмыкнул и покатил прочь. Легко и непринужденно. Мы с Ким потрясенно уставились ему вслед. – Вы только посмотрите! – весело крикнул он. Мы зааплодировали. Он развернулся и поклонился. – Похоже, тебя надо почаще злить, – рассмеялась Ким. – В ярости я катаюсь лучше. Эй, а что это там? На зеленом пригорке сидела кучка хиппи. К дереву за их спиной была прибита табличка: – Наверное, я очень испорченная, но такие надписи вызывают у меня изжогу. – Знаю, – подхватила Ким. – неплохой способ распознать городских циников. – Бесплатный суп! – бодро крикнул Лекс, которому было плевать на нашу социологию. – Пойду попробую! И он покатил в сторону холма. – Какой наш Лекс милый и непосредственный, правда? – ядовито заметила я. – Настоящий младенец. – Мне он и в самом деле начинает нравиться, – согласилась Ким, не заметив иронии. – В Нью-Йорке всем парням надо одного – трахнуть тебя. А трахнув, смываются. Здешние мужики боятся серьезных отношений. Но Лекс кажется вполне искренним. – Просто у него своя метода охоты на девушек. Ким вздохнула: – А он мне все равно нравится. – Но куда подевались твои мрачные подозрения? – Я просто не представляю его в роли безумного душителя, а ты? – А я никогда и не представляла. – Ким! Помоги! Лекс застрял на полпути к вершине холма и теперь, чтобы не соскользнуть вниз, отчаянно цеплялся за дерево. Он остервенело перебирал ногами пытаясь удержать равновесие. Ким бросилась на выручку. Я глубоко вздохнула, припомнила слова Ким, что ехать вверх гораздо легче, чем вниз, и тоже устремилась на пригорок. Я не сразу поняла, что надо двигать конечностями, словно конькобежец во время забега: размахивать руками и энергично отталкиваться ногами. До походной кухни с бесплатным супом я добралась, намного опередив Лекса, который отчасти своим ходом, отчасти подталкиваемый Ким (посредством довольно чувствительных ударов под задницу) присоединился ко мне, задыхающийся и разгоряченный. Люди, собравшиеся вокруг котла с супом, явно принадлежали к новому поколению хиппи. Они напомнили мне Алису, бывшую подружку Тома – ту самую, что бросила его в Индии ради американца с проблематичной бороденкой. Только Алиса, как и полагается социальным работникам, вечно ходит с кислой мордой – бремя мировых проблем давит ее, бедную. А этот народ не выглядел бы умиротворенней, даже если бы потреблял коктейли из «прозака» и «темазепама». На них были бесформенные штаны с завязочками на поясе и связанные вручную мешковатые свитера из собачьей шерсти, а шампунь с ополаскивателем они, видимо, считали декадентским изобретением двадцатого века. Мы встали в очередь за супом. Идея, что кто-то что-то раздает бесплатно, все еще с трудом доходила до моего сознания. Парень, разливавший суп, одарил меня ангельской улыбкой. Чтобы разглядеть котел, ему пришлось откинуть с лица сальные космы. – Натуральные овощи, – сообщил он. – Мы сами их выращиваем. – Так вы их продаете? – радостно спросила я, решив, что нашла подвох. – Нет. Мы только варим из них суп. Еще одна ангельская улыбка. Какое разочарование! – Вот что тебе следует делать, Лекс, – назидательно сказала я, присоединясь к Ким и Лексу, которые уже вовсю потягивали супец из бумажных чашек. – Раздавай в галерее свои творения бесплатно. Ажиотаж гарантирован. Лекс задумчиво посмотрел на меня. – А что я тогда буду продавать? – А ты запиши процесс на видео, а потом сбывай по пять тысяч долларов за эпизод. Ведь есть же девица, которая продает видеозаписи своих друзей в дурацких одеждах. Продать можно все. Хоть дерьмо художника в банке. – Дерьмо в банке? – встрепенулся Лекс. – Уже было, невежда. Давным-давно. – Ну, то видео, о котором ты говоришь, было сделано замедленной съемкой. И камера поворачивалась по кругу, на 360 градусов. – Ну да, и потому эта пофигень превратилась в искусство. Так и знала, что там дело нечисто. – А суп вкусный, – разочарованно протянула Ким. – А ты думала, там будут плавать какашки? – Да нет, дело не в супе. Наверное, я подспудно предполагала, что и вы принадлежите к новой волне британского искусства. Вы ведь искусством занимаетесь, да? – Это Лекс принадлежит к новой волне. Он модный. А я творю настоящие вещи. Лекс ощерился. – Ты что же – насмехаешься над нами? – А то. Вы в своей тусовке заключили что-то вроде молчаливого договора, чтобы никто не проронил ни слова о новом платье короля. – А мне понравилась акула, – быстро вставила Ким. – Та, что в формальдегиде. – На примитивном уровне первые пять минут она привлекает внимание, – признала я. – А потом – это просто дохлая акула. – Тебе вообще что-нибудь нравится из нового искусства? – сердито спросил Лекс. – Марк Куинн, – тотчас ответила я. – Кровавая голова. Не видела? Марк понемногу выкачивал из себя кровь, пока не набралось достаточно, чтобы заполнить слепок его головы. Затем всю эту кровищу он заморозил и положил в стеклянный ящик. Снаружи бледная ледяная корка, а под ней кровь – очень красиво и страшно. – Так и знала, что тебе нравится что-то подобное, – улыбнулась Ким. – Варвар всегда варвар. – Тебе виднее. – Я наконец распробовала суп. – М-м, вкуснятина! Как они смеют раздавать такое бесплатно! Это противоречит всем моим представлениям о человеческой сути. – Может, хиппи и в самом деле счастливее нас. – Прикуси язык, – предупредила я. – Или я сама тебе его прикушу. Судя по выражению лица, Ким меня послушалась. Только смотрела она на дорожку вдоль берега. И Лекс смотрел туда же. Он вскинул руку в приветствии. По зеленому склону к нам карабкался человек. – А он что здесь делает? – с тихой яростью спросила Ким. – Я ему позвонил, – безмятежно ответил Лекс. – Сказал, куда мы собираемся. Он ответил, что, возможно, разыщет нас. Человек находился уже совсем рядом. Среднего роста, худой как скелет, с резко выступающими подбородком и носом, волосы собраны в хвостик. Широкие рабочие штаны с глубокими карманами на уровне колен болтались на узких бедрах, заляпанная футболка выглядела совсем ветхой. У пояса покачивалась серебряная цепочка. Узкое лицо и близко посаженые глаза делали незнакомца почти уродом, но от него исходила мощная энергия. Один мой приятель, славящийся точными характеристиками, без колебаний сказал бы, что этот парень умеет по-настоящему грязно трахаться. Ким молчала. Краешком глаза я видела, что она замерла. Меня разбирало любопытство; да и незнакомец вел себя настороженно, сознавая щекотливость ситуации. Только Лекс выглядел довольным. Как младенец. – Лео! Рад тебя видеть, старик! Я впилась взглядом в человека. Так вот он каков, знаменитый Лео. Наркоман, любитель серебряных цепочек и, возможно, грязный трахатель впридачу. Какие достоинства у него еще в запасе? Неужели на Ким так подействовало отрицательное обаяние Лео? Тогда понятно, откуда эта холодность. От подруги веяло просто арктическим холодом – хватило бы охладить целую секцию в супермаркете. Итак, что мы имеем? Один молодой британский художник, восторженный как двухмесячный щенок. Один распутный наркоман. Один морозильник в облике человека. Я. Интересно, что забавного готовят нам следующие несколько минут? |
||
|