"Жертва любви" - читать интересную книгу автора (Хейер Джорджетт)

Глава 18

Пока дилижанс медленно продвигался в направлении Понт-де-Муан, у мисс Чалонер было достаточно времени, чтобы одуматься, и уже через несколько миль пути ее охватил безумный страх за последствия своего стремительного, безрассудного порыва, заставившего сбежать из гостиницы. В ее сумочке оставалось лишь несколько монет, которые, вероятно, уйдут на оплату ночлега на постоялом дворе, и тогда кончатся деньги, одолженные ей мисс Марлинг.

Она не знала, что делать дальше. Вся ее натура, столь склонная к порядку и организованности, противилась той ситуации, в которую ее бросила судьба. Остаться без средств среди чужих людей, в чужой стране! Казалось, что могло быть хуже для молодой девушки? В родной Англии это было бы еще терпимо, но здесь…

Сначала она ломала голову над проблемой возвращения в Париж, потом решила, что ей там нечего делать. Не имея ни одной знакомой души в Париже и не желая прибегать к помощи сотрудников английского посольства, у мисс Чалонер не было причин стремиться в столицу.

Возможно, будет даже легче подыскать подходящую работу в провинции. Она предполагала что лорд Вайдел скорее всего будет ее искать именно в Париже, и поэтому любое место на земле было для нее предпочтительнее этого города.

Слова герцогини Эйвон продолжали звенеть в ее ушах. Что ж, теперь у герцогини не будет причин думать, что мисс Чалонер собирается обманом проникнуть в семью высокородных Алайстеров. Уж лучше умереть… нет, что за нелепые мысли… Умирать ей ни в коем случае не хотелось. Господи, она становится похожей на Джулиану и излишне драматизирует ситуацию! Надо постараться взять себя в руки, встряхнуться, прогнать мрачные мысли. Конечно, ее положение весьма нелегкое, но не отчаянное. Хотя будет весьма затруднительно получить место в приличном доме без рекомендаций, но ведь какая-нибудь работа должна найтись. Она не будет слишком разборчивой после испытаний, выпавших на ее долю. Именно сознание своего, пусть и временного, малодушия, привело ее к мрачным мыслям, от которых теперь нелегко было избавиться. Она начала перебирать в голове дело, где могла бы найти себе применение: например, модистка, швея, прислуга, прачка… и чем дальше перебирала, тем сильнее сжималось от тоски ее сердце. Наиболее подходящей из всех этих унизительных профессий ей показалась работа прислуги. Она попытается устроиться на работу, а потом, подкопив немного денег, уедет домой, в Англию, где сможет найти себе более подходящее занятие, проявив некоторую изобретательность. Сейчас, даже обладая необходимой суммой, нельзя появляться на пристани в Англии, потому что прибытие пакетбота будет, несомненно, находиться в поле зрения как маркиза, так и ее собственной семьи. Позже, о, гораздо позже, когда улягутся страсти и прекратятся ее поиски, она рискнет появиться в Англии, хотя уже никогда и близко не подойдет к своим родным.

Окончательно решив пойти в прислуги, она переключилась на события последних дней, и внезапно ее охватила новая волна страха. Маркизу, обнаружившему ее исчезновение, не составит большого труда заключить, что она села именно в этот дилижанс, направлявшийся в Париж; ибо других в это время у гостиницы не останавливалось. А поскольку ее дилижанс движется с черепашьей скоростью, по сравнению с привычными марш-бросками милорда, то догнать его ничего не стоит. Правда, никто в гостинице, кроме одной-единственной служанки, не видел, как она садилась в дилижанс, и весьма возможно, что маркиз сначала перероет весь Дижон и окрестности, пытаясь ее отыскать, что даст ей необходимое время, чтобы скрыться от Вайдела и его слуг. Теперь с ним была герцогиня, и с этим тоже надо считаться. Мисс Чалонер за время путешествия с маркизом смогла убедиться, что для него важное значение имеет мнение матери. Первые слова герцогини Эйвон, услышанные ею в гостинице, не оставляли сомнений, что герцогиня употребит все свое влияние на сына, чтобы не позволить ему связать себя со столь неподходящей особой, какой являлась мисс Чалонер. И еще тот высокий джентльмен, вероятно дядя маркиза, известный лорд Руперт… Вместе он сумеют удержать Вайдела от поисков мисс Чалонер, убедить отказаться от нее, постараются держать его под своим неусыпным контролем…

Она дотронулась до раны. Тонкий красный платок маркиза все еще стягивал ее плечо. Мисс Чалонер подумала, что сохранит эту вещь навсегда в память о том коротком счастливом мгновении, когда она поверила, что маркиз любит ее.

Слезы навернулись на глаза, она сердито заморгала, сдерживая их, и смущенно оглянулась по сторонам. Ей вдруг показалось на мгновение, что все пассажиры дилижанса с любопытством разглядывают ее. Но справа толстая женщина спала с открытым ртом, два фермера напротив оживленно разговаривали, и, судя по громкому храпу рядом, сосед слева тоже уснул.

Она вернулась мыслями к маркизу. Что ж, этот счастливый момент она будет помнить до конца своей одинокой печальной жизни. Он назвал ее… но нет, не стоит даже вспоминать, это слишком опасно. Надо скорей забыть те слова, тот взгляд, выражение его лица, нежность в голосе.

Когда-то, а теперь казалось, это было очень-очень давно, она думала, что, если бы маркиз любил ее, она вышла бы за него замуж. Она тогда еще не понимала, что значит разница в их положении. Брак маркиза с никому не известной особой, гораздо ниже жениха по положению в обществе, скорее всего вызовет такой гнев герцога, что он выгонит сына из дома, а возможно, даже лишит его наследства. Все, что ей было известно о старом герцоге, давало основания так думать. Даже если маркиз полюбил бы ее, эта любовь не выдержит испытания, когда он окажется за пределами своего привычного великосветского круга. И уж тем более мисс Чалонер не могла представить маркиза в обществе своего дяди-торговца. Еще жив был в ее памяти печальный пример отца, чтобы обмануться в отношении маркиза. Ее собственный отец за ту же провинность был лишен наследства, общения с друзьями и близкими, на него смотрели как на человека, совершившего непростительный грех, всегда с подозрением и презрением. И как только герцог Эйвон лишит сына наследства, маркиз тут же окажется в обществе миссис Чалонер, Генри Симпкинса и им подобных. Сама мысль об этом показалась Мэри Чалонер настолько дикой, что неожиданно для себя она улыбнулась, и у нее стало легче на сердце.

За окнами дилижанса стемнело, становилось холодно. Мисс Чалонер плотнее закуталась в свою накидку и попыталась вытянуть затекшие ноги. Казалось, дилижанс никогда не прибудет в Понт-де-Муан. На каждой остановке, а их было множество, она надеялась, что ее вот-вот высадят. Один из фермеров вышел, но вошли два других, и стало еще теснее. Ей казалось, что она едет уже много часов, и иногда мелькала мысль, что кондуктор забыл о ней, и они давно проехали Понт-де-Муан. Неожиданно дилижанс остановился перед хорошо освещенной гостиницей, и дверца распахнулась.

Кондуктор зычным голосом, от которого толстуха, сидевшая рядом с мисс Чалонер, вздрог-

нула и проснулась, возвестил прибытие в Понт-де-Муан. Ребенок захныкал, и мисс Чалонер, благодаря судьбу, спустилась на землю.

Кондуктор явно проникся участием к Мэри. Он вытянул палец в направлении открытой двери гостиницы и посоветовал немедленно попросить там комнату на ночь. Она с сомнением посмотрела на приличного вида строение и подумала, что ее скудных средств вряд ли хватит, чтобы оплатить ночлег в таком заведении. Сделав над собой усилие, мисс Чалонер смущенно спросила кондуктора, нет ли поблизости другого постоялого двора, куда она могла бы добраться пешком.

Кондуктор задумчиво поскреб щеку и с сомнением оглядел молодую девушку с благородной внешностью.

– Есть, но, думаю, для вас это не подойдет, – сказал он резковато. – Таверна в конце улицы, но это не место для порядочных женщин.

Поблагодарив его, мисс Чалонер довольно опрометчиво сунула в ладонь кондуктора серебряную монету, что нанесло ущерб ее и без того скудным запасам.

Она смотрела, как кондуктор взбирается на свое место на верху дилижанса, и чувствовала себя так, будто теряла последнего друга во Франции. Когда же дилижанс тронулся, она повернулась и решительно направилась в гостиницу.

Войдя, мисс Чалонер очутилась в довольно просторном холле, откуда несколько лестниц вели наверх, на галереи первого и второго этажей. Все было хорошо освещено свисавшими с

потолка лампами, виднелось несколько дверей до одну сторону холла, а по другую арка соединяла его с просторной общей столовой.

Из арки показался хозяин – суетливый, тощий человек с острым личиком и привычкой шмыгать носом. Он вошел кланяясь, потирая сухие ладони, но, когда увидел одинокую, никем не сопровождаемую девушку, манеры его на глазах изменились, и он весьма невежливо ' спросил, что ей надо.

Растерявшись от грубого тона, мисс Чалонер инстинктивно вся сжалась. Но ответила с достоинством своим спокойным, негромким голосом, что только что прибыла на дилижансе и ей нужен ночлег.

Как недавно кондуктор дилижанса, хозяин гостиницы окинул ее взглядом с головы до ног, но в этом взгляде не было дружелюбия, лишь промелькнуло презрение: одинокие особы женского пола, путешествующие в дилижансах, не были желанными клиентами его заведения. Его гостиница предназначалась для богатых благородных господ. Он спросил подозрительно, не оставила ли она свою служанку с багажом за дверью, и тут же понял по ее вспыхнувшему смущенным румянцем лицу и опущенным глазам, что у нее нет не только служанки, но скорей всего и багажа тоже.

В этот миг унижения мисс Чалонер уже не думала, хватит ли у нее денег, чтобы заплатить за комнату; она ясно представила себе, за кого хозяин принимает ее, и ей захотелось немедленно убежать прочь, не оглядываясь. Но она собрала в кулак всю свою решимость, чтобы не сделать этого.

Пальцы ее крепко стиснули сумочку с остатками денег. Подняв голову, мисс Чалонер спокойно сказала:

– Произошел непредвиденный случай, и мой багаж, к несчастью, остался в Дижоне. Я ожидаю его завтра. А пока приготовьте мне комнату и ужин. Пусть подадут в мою комнату чашку горячего бульона, это меня вполне устроит.

Вид хозяина ясно говорил о том, что он ни на секунду не поверил в существование багажа мисс Чалонер.

– Вы пришли не по адресу, – ответил он пренебрежительно. – Там, в конце улицы, есть место для таких, как вы.

Но неожиданно натолкнувшись на взгляд прекрасных серых глаз незнакомки, он почему-то внезапно занервничал, испугавшись, что история с багажом может оказаться правдой. Однако в этот момент появилась жена хозяина, дама настолько же тучная, насколько муж ее был худощавым, и требовательно спросила, что здесь надо этой молодой особе.

Хозяин повторил жене историю, услышанную от мисс Чалонер. Толстуха подбоченилась, издав хриплый смешок.

– Ну и сказочка, – сказала она насмешливо, – вам лучше теперь же отправиться прямо в «Серую кошку», моя милая. Таким особам, как вы, не место у нас, в «Золотом луче». Ее багаж остался в Дижоне, надо же такое придумать!

Взывать к милосердию этой преисполненной презрения дамы было бесполезно. И мисс Чалонер сказала твердым голосом:

– Вы очень дерзки, любезная хозяйка. Я – англичанка и еду к своим друзьям. Понимаю,

что отсутствие багажа показалось нам странным…

– Еще каким странным, мадемуазель, смею вас заверить. Все англичане, конечно, ненормальные, но хотя у нас, в «Золотом луче», их останавливается немало, еще не было ни одного настолько сумасшедшего, чтобы позволить своей леди путешествовать без сопровождения, без служанки и багажа, да еще в дилижансе. А теперь убирайтесь! Для таких, как вы, здесь нет ночлега, говорю вам! Придумала сказку! Если вы и англичанка, то наверняка лишь служанка, выброшенная хозяевами из дома за какую-то провинность. В «Серой кошке» вы получите ночлег, идите!

– Но кондуктор дилижанса предупредил меня, что та таверна – опасное место, – не теряла надежды мисс Чалонер, – если вы сомневаетесь в моей истории, позвольте сказать, что мое имя – Чалонер, и у меня есть некоторая сумма денег, чтобы оплатить комнату у вас.

– Несите свои денежки в другое место! – бесцеремонно оборвала ее хозяйка. – Не хватало еще, чтобы у нас останавливались молодые особы вашего сорта. И нечего сверлить меня глазами, моя милая! Убирайтесь немедленно !

В это время чей-то негромкий голос произнес:

– Одну минуту, добрая хозяйка! Мисс Чалонер быстро взглянула наверх. По лестнице медленно спускался высокий господин в богатом наряде из черного бархата, расшитом серебром, в модном напудренном парике. Над верхней тонкой губой джентльмена чернела мушка, сверкала драгоценная брошь на белом, как пена, кружевном жабо. Он опирался на длинную трость из слоновой кости, сжимая ее рукоятку пальцами, на одном из которых виднелся перстень с огромным квадратным изумрудом. Когда джентльмен спустился в холл, мисс Чалонер увидела, что он не только не молод, но скорее стар, хотя его взгляд из-под тяжелых век был необыкновенно проницателен; и еще мисс Чалонер заметила, что в темно-серых глазах старика горит молодой насмешливый огонек, как будто его немало забавляло все происходившее.

Безусловно, он представлял собой весьма важную персону, недаром хозяин гостиницы склонился перед джентльменом так низко, что почти уткнулся кончиком носа в свое колено. Вся фигура пожилого джентльмена в черном излучала право повелевать.

Он медленно приблизился к троице, молча стоявшей у входа. Хозяина гостиницы джентльмен, казалось, вообще не замечал, он смотрел лишь на мисс Чалонер и именно к ней обратился по-английски:

– По-моему, вы оказались в затруднительном положении, мадам. Позвольте узнать, чем я могу быть вам полезен?

Сохраняя достоинство, девушка вежливо присела перед ним:

– О, благодарю вас, сэр. Все, что мне нужно, – это комната, где я могла бы переночевать, но мне крайне не хотелось бы беспокоить вас.

– Мне кажется, в вашем желании нет ничего из ряда вон выходящего. – Джентльмен удивленно поднял брови. – Надеюсь, вы скажете мне, с каким препятствием столкнулись и почему не может быть выполнена ваша просьба?

От его спокойной, властной уверенности на губах мисс Чалонер затрепетала легкая улыбка.

– Повторяю, вы очень добры, сэр, но умоляю, не стоит беспокоиться по поводу моих глупых проблем.

Взгляд темно-серых глаз вдруг стал холодно-безразличен и сразу же почему-то показался ей знакомым.

– Мое дорогое дитя, – произнес господин несколько высокомерно, – ваши колебания и сомнения хотя и трогательны, но совершенно беспочвенны. По возрасту я гожусь вам в деды.

Слегка покраснев, она посмотрела ему прямо в глаза:

– Простите меня, сэр. Мои сомнения вызваны лишь тем, что я боюсь докучать своими проблемами незнакомому человеку.

– Вы меня поставили на место, – ответил незнакомец, – так, может быть, будете столь добры и скажете, почему эта добрая женщина не хочет предоставить вам ночлег.

– Я не имею права даже винить ее в этом, сэр, – честно призналась мисс Чалонер. – У меня и в самом деле нет ни служанки, ни багажа, и я прибыла сюда дилижансом. Мое появление слишком необычно, и я должна была раньше подумать о том странном впечатлении, которое могу произвести своим появлением в таком виде.

– Что касается потери вашего багажа, боюсь, в этом случае я бессилен, но комнату я вам сейчас обеспечу.

– Буду вам очень благодарна, сэр. Англичанин повернулся к хозяину, тут же

изобразившему на лице самое почтительное внимание.

– Ваша глупость, любезный Буасон, просто прискорбна, – небрежно сказал пожилой джентльмен, – вы немедленно проводите эту леди в удобную комнату.

– Да, сударь, разумеется… Если сударь так пожелает… Но…

– Мне кажется, – заметил англичанин, – что я не высказал желания разговаривать с вами.

– Нет, сударь, не выразили, – согласился хозяин, – моя жена сейчас проводит мадемуазель наверх. Большую фасадную комнату, Селестина!

Мадам возмутилась:

– Что? Большую комнату?

Хозяин подтолкнул жену к лестнице.

– Большую комнату, и поворачивайся поскорее!

Англичанин повернулся к мисс Чалонер:

– Вы, по-моему, заказывали ужин в комнату? Прошу вас оказать мне честь и поужинать, сегодня со мной в моих апартаментах. Буасон проводит вас в мою личную salle[88].

Мисс Чалонер заколебалась:

– Чашку супа в комнату – это все, что мне надо, сэр…

– Вы найдете, уверен, более занимательным ужин в моей компании, – пообещал он. – И позвольте успокоить ваши сомнения, сообщив вам, что я знаком с вашим дедом.

Мисс Чалонер сильно побледнела:

– Моим дедом, сэр?

– Разумеется. Я слышал, как вы сказали, что ваше имя – Чалонер. Я знаю сэра Джиля уже почти сорок лет, и позвольте сказать, что вы очень на него похожи.

После этих слов мисс Чалонер поняла, что бесполезно отрицать свое родство с сэром Джилем. Она молчала, обеспокоенная и довольно растерянная.

Легкая улыбка скользнула по губам джентльмена.

– Вы правильно поступили, – прокомментировал он ее молчание со сверхъестественной проницательностью. – Я ведь все равно никогда не поверил бы, что вы – не его внучка. Могу я предложить вам следовать за этой почтенной дамой наверх? Вы присоединитесь ко мне, когда вам угодно будет это сделать.

Мисс Чалонер вдруг захотелось смеяться.

– Очень хорошо, сэр, благодарю вас, – сказала она и, еще раз почтительно присев перед господином в черном, последовала за хозяйкой.

Ее проводили в одну из лучших комнат, это она поняла сразу, и тут же служанка принесла ей воды в медном кувшине. Мисс Чалонер вытряхнула содержимое ридикюля и с сожалением посмотрела на вещи, лежавшие перед ней. Какое счастье, что она сунула в сумку чистую шемизетку и могла теперь накрыть плечи, скрыв дыру на платье там, где все еще давала о себе знать ноющая рана. Расчесав волосы, она снова собрала их в шиньон, заколов, умыла лицо и руки и спустилась в холл.

Встретить соотечественника было для нее просто счастливой случайностью, но то, что этот господин оказался знакомым ее деда, могло сулить беду. Мисс Чалонер понятия не имела, как объяснит ему свое пребывание во Франции, хотя то, что объяснения должны последовать, было очевидно.

Хозяин ждал ее внизу, в холле, у начала лестницы, проявляя теперь полное уважение к ее особе с тем же рвением, с каким еще недавно обливал презрением. Он открыл перед мисс Чалонер одну из дверей, выходивших в холл, и девушка очутилась в личных апартаментах величественного старого джентльмена.

В центре большой комнаты стоял стол, накрытый скатертью и ярко освещенный многочисленными восковыми свечами, установленными в высоких канделябрах. Новый знакомец мисс Чалонер стоял у камина и тут же поспешил ей навстречу. Взяв девушку за руку, ледяной холод которой он тут же вслух и отметил, джентльмен ввел мисс Чалонер в комнату. Она призналась, что все еще не согрелась, потому что в дилижансе дуло из всех щелей и она сильно промерзла. Потом подошла к камину и протянула руки к огню.

– Вы так любезны, сэр, – с улыбкой произнесла мисс Чалонер, – так добры, пригласив меня поужинать с вами.

Он загадочно посмотрел на нее:

– Вы мне потом скажете, что я могу еще для вас сделать. Прошу вас, садитесь.

Она подошла к столу и села справа от хозяина. Бесшумно появился слуга в ливрее и поставил перед ними чашки с бульоном. Он остановился было за стулом хозяина, но был отослан мановением руки.

Мисс Чалонер с удовольствием выпила бульон и только теперь вспомнила, как давно у нее во рту не было ни крошки. Она была благодарна пожилому джентльмену, что он не требует от нее немедленных объяснений. Во время обеда он завел непринужденный легкий разговор на отвлеченные темы, проявляя необыкновенную наблюдательность, некоторую язвительность и колкость, которые мисс Чалонер нашла весьма забавными. Частенько она ловила в его глазах насмешливый огонек, но так как ее знания были весьма обширны, ведь, в отличие от Джулианы, мисс Чалонер не теряла зря времени в школе, то смогла не только внимательно слушать, но и поддерживать разговор за столом. К тому времени, когда был подан десерт, мисс Чалонер вполне освоилась, перестала смущаться, и они с хозяином стола были почти на дружеской ноге. Теперь он поощрял говорить девушку, а сам больше слушал, откинувшись на спинку кресла и потягивая вино. Он не только внимательно слушал, но и наблюдал за ней. Поначалу мисс Чалонер немного раздражал его пристальный, изучающий взгляд из-под полуприкрытых тяжелых век, но она была не из тех женщин, которых легко можно смутить, расстроить взглядом и лишить тем самым присутствия духа. Время от времени она отвечала ему спокойным дружеским взглядом, пытаясь прочесть его мысли. Но лицо джентльмена оставалось настолько непроницаемым, что ей ни разу не удалось застать его врасплох.

Она никак не могла отделаться от мысли, что уже где-то видела это лицо, и от усилий, прилагаемых для того, чтобы вспомнить, у нее на лбу появилась легкая задумчивая складочка. Проницательный старик тут же поинтересовался:

– Вас что-нибудь беспокоит, мисс Чалонер? Она улыбнулась:

– Слегка, сэр. Вам покажется странным, но у меня складывается впечатление, что мы с вами уже где-то встречались. Скажите, не могла ли я вас видеть раньше?

Он поставил бокал и потянулся за графином.

– Нет, мисс Чалонер, мы никогда не встречались с вами.

Ей хотелось спросить его имя, но он был намного старше нее, и она боялась показаться бесцеремонной. Если он захочет сказать сам, другое дело.

. Отложив салфетку, она поднялась из-за стола.

– Я слишком разговорилась и, боюсь, утомила вас. Позвольте мне поблагодарить за приятный вечер и пожелать вам спокойной ночи, сэр.

– Не уходите, – сказал он, – ваша репутация в полной безопасности, ведь еще рано. Не хочу показаться назойливо любопытным, но мне хотелось бы услышать от вас, как случилось, что вы путешествуете по Франции совершенно одна, без всякой защиты. Впрочем, сначала скажите – как вы думаете, имею я право на такую откровенность с вашей стороны?

Она осталась стоять возле стула, с которого только что встала.

– Думаю, имеете, сэр, – спокойно ответила мисс Чалонер, – поскольку ситуация действительно может показаться странной. Но, к несчастью, я не смогу открыть вам всей правды, сэр. А так как не хочу отвечать на вашу доброту ко мне неискренностью, будет, наверное, лучше, если я промолчу. Могу я пожелать вам спокойной ночи, сэр?

– Еще нет, – ответил он, – присядьте, дитя мое.

Она взглянула на него и, немного помедлив, подчинилась. Села и уронила руки на колени, прикрытые подолом скромного серого платья.

Незнакомец смотрел на нее поверх края бокала.

– Могу я поинтересоваться, почему вы не можете сказать всей правды?

Она помедлила, обдумывая ответ.

– На это существует несколько причин, сэр. Моя история столь же неправдоподобна, сколь знаменитый роман мистера Уолпола[89], и боюсь, вы мне не поверите.

Он поднял бокал, разглядывая отражение мерцающих огоньков от многочисленных свечей в темно-красном вине.

– Но разве вы,только что не признались, мисс Чалонер, что не смогли бы солгать мне? – тихо спросил он.

– Вы очень проницательны, сэр. – Глаза ее сузились.

– Да, признаюсь, и никто в этом не сомневается, – согласился он.

Эти слова вызвали в ее памяти рой отрывочных воспоминаний, но она не успела ухватиться за главное и сказала:

– Вы совершенно правы, сэр. Дело в том, что в моей истории замешан другой человек.

– А! Я так и предполагал. Правильно ли я вас понял, что вы хотите сохранить тайну вашего путешествия, именно принимая во внимание ту, другую персону?

– Не совсем, но частично так, сэр.

– В таком случае ваши чувства можно назвать самыми возвышенными, мисс Чалонер. Но ваша щепетильность напрасна, потому что выходки маркиза Вайдела давно всем известны.

Она вскочила, испуганно и удивленно глядя на него.

Он улыбнулся:

– Я имел счастье встретиться с вашим уважаемым дедом в Ньюмаркете несколько дней назад. Услышав, что я собираюсь ехать во Францию, он попросил разыскать вас в Париже.

– Он обо всем знал? – спросила она в отчаянии.

– Без сомнения, ему все было известно. Она закрыла лицо руками.

– Должно быть, моя мать сказала ему, – произнесла она едва слышно. Он поставил бокал на стол и чуть отодвинулся от стола вместе со стулом.

– Не надо так отчаиваться, мисс Чалонер. 'Роль наперсника юной особы не нова для меня, и, признаюсь, я знаю правила игры. Она встала и отошла к камину, собираясь с мыслями и преодолевая естественное волнение. Джентльмен за столом взял из табакерки щепотку табаку, поднес к носу, втянул, терпеливо ожидая возвращения мисс Чалонер. Она вернулась через минуту или две, собранная и решительная, как всегда. Хотя Мэри была еще немного бледна, но уже полностью себя контролировала.

– Если вам было известно, что я уехала из Англии с маркизом Вайделом, сэр, то я вдвойне благодарна вам за вашу доброту ко мне сегодня. Несомненно, я обязана рассказать вам все с самого начала. Не знаю, насколько хорошо вы осведомлены, но, поскольку ни один человек в Англии не знает правды о моих приключениях, вам, возможно, неизвестны некоторые детали.

– Вполне вероятно, – согласился пожилой джентльмен, – но вы ведь расскажете мне, как обещали, все с самого начала? Я собираюсь помочь вам выбраться из той затруднительной ситуации, в которую вы попали, но имею желание узнать истину – почему вы покинули Англию с лордом Вайделом и почему сегодня я встретил вас в одиночестве?

Она наклонилась к нему, и лицо ее оживилось надеждой.

– Вы хотите принять во мне участие, сэр? Тогда помогите мне получить место гувернантки в приличной французской семье, чтобы я могла не возвращаться в Англию. Теперь я должна устроить свою жизнь за границей.

– Вы хотите именно этого? – спросил он недоверчиво.

– О да, сэр, я этого хочу.

– Вы меня удивили, – заметил он, – знаете ли, вы проявляете просто чудеса изобретательности. Но прошу, начинайте же ваш рассказ.

– Делая это, сэр, я вынуждена предать свою сестру, потому что все произошло из-за ее легкомыслия. Поэтому осмелюсь просить вас потом забыть эту часть моего рассказа.

– Моя память весьма избирательна, мисс Чалонер, уверяю вас.

– Благодарю вас, сэр. Должна вам сказать, что у меня есть сестра, очень молодая и весьма ветреная особа, как, впрочем, многие девушки ее возраста, но очень, очень красивая. На ее пути не так давно оказался лорд Вайдел.

– Естественно, – пробормотал пожилой джентльмен.

– Естественно, сэр?

– О, но это же несомненно, – сказал он с легкой насмешливой улыбкой. – Если она, как вы только что сказали, очень красива, то можно было заранее быть уверенным, что на ее пути обязательно окажется маркиз Вайдел. Но прошу вас, продолжайте!

Она послушно наклонила голову:

– Очень хорошо, сэр. Это самая трудная часть моего рассказа, мне тяжело об этом говорить, но я не хочу, чтобы у вас сложилось превратное представление о маркизе. Ну… маркиз, он оказывал внимание моей сестре. Но моя сестра и сама поощряла его, делала все, чтобы он решил, что она… что она…

– Я все прекрасно понял, не уточняйте, мисс Чалонер.

Она взглянула на него с благодарностью:

– Спасибо, сэр. Так вот, случилось в конце концов так, что маркиз уговорил мою сестру

сбежать с ним. Однажды я случайно узнала, что побег назначен на одиннадцать часов вечера. Днем маркиз прислал письмо сестре, но оно попало в руки ко мне, потому что он, очевидно, забыл о существовании в доме старшей сестры и адресовал его «мисс Чалонер». В нем было написано, когда и где назначена встреча. Есть причины, сэр, по которым я не могу вам сказать, почему я не сообщила нашей матери об этом сговоре и готовившемся побеге. Излишне такое рассказывать, сэр, но маркиз не собирался жениться на сестре. И мне казалось, что я обязана не только предотвратить этот побег, но и вообще прекратить эту недостойную связь, которая непременно кончилась бы плачевно для сестры. Теперь, оглядываясь на случившееся, я удивляюсь своей наивности. Но тогда… о, тогда я решила вместо Софии явиться на условленное место, сесть в карету и поехать, а когда маркиз обнаружит мою уловку, убедить его, что мы вместе с Софией придумали весь этот обман, чтобы посмеяться над ним, разыграть в отместку за его приставания. Я была уверена, что это полностью и навсегда отвратит его от нашего дома. – Мэри помолчала и сухо добавила: –Я оказалась права.

Джентльмен повертел перстень с изумрудом на своем пальце.

– Правильно ли я понял, что вы воплотили в жизнь этот выдающийся план? – спросил он.

– О да, сэр. Но все пошло не так, как я предполагала, все обернулось очень скверно.

– Чего и надо было ожидать, – мягко сказал он.

– Наверное, вы правы. – Она вздохнула. – Это был глупый замысел. Я пришла в маске, и лорд Вайдел не обнаружил обмана до следующего утра, пока мы не доехали до Ньюхэвена. Неожиданно мы оказались у моря. Я и не предполагала, что маркиз собирался покинуть Англию. В гавани я пошла в гостиницу вместе с ним, и там, в отдельном номере, мне пришлось открыться, кто я такая.

– При этом эмоции лорда Вайдела не поддаются описанию, я уверен, – сказал джентльмен.

Она смотрела прямо перед собой, будто заново переживая тот момент. Потом кивнула и медленно произнесла:

– В том, что последовало за моим разоблачением, сэр, я не хочу винить лорда Вайдела. Я слишком хорошо сыграла свою роль, не подумав, что он захочет отомстить. Я должна была показаться ему… я сыграла роль… вульгарной, испорченной особы. – Она повернула голову к собеседнику. – Вы знакомы с лордом Вайделом, сэр?

– О да, мисс Чалонер.

– Тогда вы должны знать, что характер маркиза весьма вспыльчив, и он становится временами просто неуправляемым. Даже когда ему противоречат по пустякам, он впадает в бешенство. Хотя я сама вызвала тот приступ ярости, признаюсь, это было ужасно. Лорд вынудил меня подняться на борт своей яхты и увез меня в Дьепп…

Пожилой джентльмен поискал свой монокль, нашел его и стал разглядывать мисс Чалонер через стеклышко.

– Могу я узнать, какими методами пользовался маркиз, чтобы среди белого дня силой увезти девушку? Интересно, что придумывает в таких случаях современная молодежь?

– Ну, эти методы лишены романтики, – призналась мисс Чалонер. – Он просто угрожал влить мне в горло содержимое своей фляжки. После чего я, разумеется, потеряла бы всякую способность к сопротивлению… – Увидев, как пожилой джентльмен нахмурился, она добавила: – Боюсь, что вы будете шокированы, сэр; но помните, что маркиз был сверх всякой меры разъярен подменой и моими словами.

– Я не шокирован, мисс Чалонер, хотя бесконечно осуждаю подобное отсутствие такта. Ну, и удалось маркизу осуществить свой злонамеренный план?

– Нет, я сказала, что подчинюсь и без этого. Угроза насильно напоить меня сделала свое дело. Стояло раннее утро, и на пристани не было ни души, кого бы я могла позвать на помощь, даже если бы и осмелилась. Но поскольку маркиз пригрозил придушить меня, как котенка, если только я попытаюсь хотя бы пикнуть, то я и не пыталась. Я сама пошла на яхту, а позже оказалось, что я подвержена морской болезни, а так как море было штормовым, то путешествие стало для меня тяжелым испытанием.

Джентльмен не сдерживал улыбки:

– Приношу мои соболезнования лорду Вайделу. Без сомнения, его планы были расстроены вашим плохим самочувствием.

Она невольно рассмеялась:

– Мне кажется, что вы его не очень хорошо знаете, сэр. В тот момент у него неожиданно проявились добрые человеческие качества. Он не расстроился из-за моего недомогания, а, напротив, даже помогал мне справиться с болезнью.

Джентльмен посмотрел на мисс Чалонер с любопытством.

– Мне казалось, что я знаю его достаточно хорошо, – задумчиво сказал он, – очевидно, я ошибался в нем. Но, умоляю, продолжайте, вы меня очень заинтересовали.

– Я знала о его отвратительной репутации, – чистосердечно призналась мисс Чалонер, – но вскоре убедилась, что сердце у него не злое. На него находят временами приступы необузданной ярости, но маркиз просто слишком буйный, испорченный мальчик.

– Я полон восхищения вашей проницательностью, мисс Чалонер! – вежливо заметил пожилой джентльмен.

– Но это правда, сэр, – настаивала она, улавливая в его словах иронию. – Когда мне стало дурно на борту яхты…

Он поднял худую руку:

– Я принимаю ваше понимание души маркиза, истинной природы его натуры, мисс Чалонер. Но избавьте меня от описания ваших симптомов морской болезни, умоляю.

Она улыбнулась:

– Они были ужасны, сэр, смею вас уверить. Но мы все-таки наконец приплыли в Дьепп, где маркиз собирался остановиться на ночь. В гостинице мы пообедали. Маркиз, как я очень скоро поняла, пил непрерывно во время морского путешествия и продолжал пить в Дьеппе. Поэтому он был настроен крайне агрессивно, и мне пришлось искать спасения и защиты своей чести, действуя весьма решительно.

Джентльмен открыл табакерку и взял тонкую щепотку табаку.

– Если вам удалось спасти свою честь, мисс Чалонер, то, зная маркиза, могу предположить, что ваши действия были крайне решительными. Вы меня так заинтриговали, что я просто изнываю от нетерпения и любопытства. Расскажите же скорей, что произошло дальше!

– Я стреляла в него, – коротко ответила мисс Чалонер.

Рука, поднесшая было щепоть табаку к носу, на мгновение замерла.

– Примите мои поздравления, – спокойно сказал джентльмен и вдохнул табак.

– Рана оказалась несерьезной, – продолжала мисс Чалонер, – но это сразу его отрезвило.

– Иначе и быть не могло, – согласился джентльмен.

– О да, сэр. Маркиз наконец начал понимать, что я не вульгарная особа, готовая к развлечениям, и что я настроена весьма серьезно.

– Он понял? Вы подумайте, у него, оказывается, неплохая интуиция!

Мисс Чалонер произнесла с достоинством:

– Вы смеетесь, сэр, но уверяю вас, тот момент вовсе не был так забавен, как может показаться.

Джентльмен отвесил поклон.

– Примите мои извинения, – торжественно сказал он, – но, умоляю, продолжайте. Что произошло дальше?

– Маркиз настоял, чтобы я все без утайки ему рассказала. И мне пришлось выложить всю правду. Выслушав меня, он заявил, что видит для меня единственный выход – выйти за него замуж.

Пожилой джентльмен, рассматривавший во время ее речи эмалевый узор на своей табакерке, поднял глаза и устремил проницательный взор на мисс Чалонер.

– Мы подошли к самому интересному моменту во всей вашей истории. Продолжайте же!

Она опустила глаза, глядя на стиснутые на коленях руки.

– Разумеется, я не могла согласиться на такое неожиданное и дикое предложение, сэр. И вынуждена была отклонить предложение маркиза.

– Я не считаю себя идиотом, – сказал джентльмен задумчиво, – но не совсем понимаю вас. Разделяя ваше решение отказать такому беспутному молодому человеку, как маркиз Вайдел, все же признаю, что ваше положение было настолько отчаянным, что вы не должны были отказывать ему. Или существовала еще какая-то причина?

– Во-первых, я знала, что совершенно безразлична маркизу, сэр, – сказала тихо мисс Чалонер. – Во-вторых, несомненно, что брак со мной явился бы для него прискорбным mecalliance. Но, право же, мне не хотелось бы сейчас обсуждать эту тему, если вы не возражаете. И поскольку мне нельзя было возвращаться в Англию, я попросила маркиза довезти меня до Парижа, где надеялась найти подходящую работу, о чем уже говорила вам.

Монокль опять был поднесен к глазу.

– Вы чрезвычайно хладнокровно встретили превратности судьбы, мисс Чалонер. Она пожала плечами:

– А что мне еще оставалось делать, сэр? Падать в обморок и прибегать к нюхательной соли? К тому же у меня на руках был больной маркиз, его рана, хотя и несерьезная, воспалилась. А поскольку он был склонен делать массу вещей, весьма неблагоразумных в его положении, я была слишком занята тем, чтобы не дать ему поступать опрометчиво. Так что почти не оставалось времени думать о моей собственной участи.

– За время нашего короткого знакомства, мисс Чалонер, у меня сложилось убеждение, что вам удалось удерживать лорда Вайдела от опрометчивых поступков.

– О да, – ответила она, – им можно легко управлять, если… если хорошо его знать, сэр. Право же, тогда это вовсе не трудно.

Монокль выпал из рук джентльмена.

– Родители маркиза должны просто мечтать о встрече с вами, – убежденно сказал он. Она горько улыбнулась:

– Боюсь, это не так, сэр. Позвольте спросить, вы знакомы с его светлостью, герцогом Эйвоном?

– Весьма близко, – ответил он и слегка усмехнулся.

– О, но тогда… – Она помолчала. – Короче говоря, сэр, я отказала лорду Вайделу, и мы…

– Но, по-моему, вы только что собирались нарисовать некоторый портрет герцога? – вежливо прервал он. – Или я не прав?

– Хотела, сэр, но, поскольку вы близко знакомы с ним, я воздержусь.

– Не надо, прошу вас. И в каком же чудовищном свете вам предстает сей джентльмен?

– Я никогда в жизни его не видела, сэр. Могла судить лишь по высказываниям других и из немногих замечаний, оброненных маркизом Вайделом. Если хотите, сэр, я считаю герцога человеком бессердечным и безнравственным. Он кажется мне фигурой зловещей и, судя по всему, крайне неразборчив в средствах достижения своих целей.

Джентльмена, казалось, весьма позабавила эта характеристика.

– Я далек от мысли разубеждать вас, мисс Чалонер, но позвольте узнать, вы так мастерски составили сей портрет уж не со слов ли лорда Вайдела?

– Если вы спрашиваете, говорил ли плохо о герцоге лорд, я отвечу: нет, сэр. Мне даже показалось, что он привязан к герцогу. Но мои личные выводы об этом человеке сделаны на основе многих источников, а также принимая во внимание тот поистине животный страх, который испытывает перед герцогом его племянница и моя подруга, мисс Джулиана Mapлинг. Маркиз же как-то дал понять, что герцог обладает каким-то сверхъестественным чутьем, всеведущ и всегда достигает успеха во всех своих начинаниях.

– Приятно слышать, что лорд Вайдел питает столь глубокое уважение к герцогу, – заметил джентльмен.

– Правда, сэр? Имея свое мнение об этом человеке, я поняла, как далек будет герцог от

желания встретиться со мной. И скорее всего лишит наследства лорда Вайдела, если тот вздумает жениться на мне.

– Вы нарисовали замечательный портрет, мисс Чалонер, но смею вас уверить, какими бы чувствами ни руководствовался герцог, он никогда не поступил бы подобным жестоким образом.

– Вы так думаете? Не знаю, но почему-то уверена, что герцог не допустит женитьбы сына на такой ничтожной особе… Но продолжаю рассказ, сэр. Лорд Вайдел, узнав, что я училась в школе вместе с его кузиной, мисс Марлинг, привез меня в Париж и поручил ей заботиться обо мне на то время, пока он не разыщет английского пастора, чтобы тот обвенчал нас. Мисс Марлинг была тайно обручена с неким мистером Комином, но их помолвка распалась – и безвозвратно, так показалось мне. Мистер Комин, будучи истинным джентльменом, предложил мне свою руку, чтобы я могла освободиться от опеки и притязаний лорда Вайдела. И мне стыдно признаться вам, сэр, но мое положение было настолько отчаянным, что я приняла предложение мистера Комина и отправилась с ним в Дижон, где лорд Вайдел случайно нашел английского священника. К несчастью, мистер Комин решил быть порядочным по отношению к маркизу и оставил ему письмо с уведомлением, что мы решили пожениться. Получив его, лорд Вайдел в сопровождении мисс Марлинг догнал нас в Дижоне до того, как мы успели связать себя узами брака. Произошла ужасная сцена. Мистер Комин, желая защитить меня от… от домогательств лорда Вайдела, сказал ему, что мы уже стали мужем и женой. Лорд, пожелав тут же сделать меня вдовой, чуть не задушил мистера Комина. Возможно, он и лишил бы его жизни, крепко стиснув ему горло, если бы я не схватила кувшин с водой и не вылила на них обоих. И только тогда маркиз выпустил мистера Комина…

– Кувшин с водой! – Плечи джентльмена слегка задрожали от сдерживаемого смеха. – Но продолжайте же, мисс Чалонер, продолжайте!

– После этого, – сказала она как о само собой разумеющемся, – они стали драться на шпагах.

– Как интересно! – воскликнул джентльмен. – И где же они дрались на этих самых шпагах?

– О, прямо в гостиничном номере. У Джулианы случилась истерика.

– Об этом вы могли бы и не говорить, трудно предположить иное, но меня сейчас крайне интересует главное: куда делся труп мистера Комина?

– Но он не был убит. Никто не пострадал, сэр.

–Вы меня просто поражаете.

– Конечно, мистер Комин мог бы оказаться убитым, если бы я не остановила дуэль. Поверьте, было самое время, сэр!

Джентльмен воззрился на нее с немым восхищением, но от внимательного постороннего взгляда не ускользнуло бы, что вся эта история его немало забавляет.

– Да, я и сам должен был догадаться, что вы остановили драку, – сказал он, – и какие же методы вы использовали на сей раз?

– Довольно грубые, но эффективные, сэр. Я попыталась накрыть шпаги плащом.

– Вы меня расстроили. Я воображал нечто более искусное. Вас не ранили?

– Немного, сэр. Шпага маркиза прорвала ткань и поцарапала меня, не более того. Зато дуэль сразу закончилась. Мистер Комин сказал, что после всего случившегося считает необходимым признаться маркизу, то есть сказать правду о нас, и я, чувствуя себя неважно и будучи потрясенной происшедшим, ушла в свою комнату. – Она помолчала, потом глубоко вздохнула. – Но не успела я дойти до лестницы, ведущей на второй этаж, сэр, как прибыла мать маркиза в сопровождении, насколько я поняла, лорда Руперта Алайстера. Они не заметили меня, когда прошли мимо, но я слышала, как ее светлость… ее светлость сказала лорду Вайделу, что он не должен на мне жениться ни в коем случае… Я выбежала из гостиницы, села в первый попавшийся дилижанс, отправлявшийся в Париж, он как раз остановился у входа, и приехала сюда. Вот и вся моя история, сэр.

Наступило молчание. Не в силах переносить пронзительный испытующий взгляд старого джентльмена, мисс Чалонер отвернулась. Молчание явно затягивалось, и она нашла в себе силы спросить:

– Теперь, когда вы все знаете, сэр, согласитесь ли вы помочь мне? Я имею в виду, помочь мне выбраться из затруднительного положения?

– Вдвойне теперь желаю этого, мисс Чалонер. Но, поскольку вы были со мной совершенно откровенны, сейчас я потребую еще большей откровенности от вас. Прав ли я в своем предположении, что вы любите маркиза Вайдела?

– Я люблю его слишком сильно, сэр, чтобы выйти за него замуж, – тихо ответила мисс Чалонер.

– Могу я узнать, что значит это «слишком»? Она подняла голову:

– Но как я могу выйти за него, сэр, зная, что его родители возненавидят меня и употребят всю свою власть, чтобы избежать этого брака? И как я могу позволить ему опуститься до своего уровня? Я не принадлежу к высшему обществу, хотя мой дед – сэр Джиль Чалонер. Прошу вас, давайте больше не будем говорить об этом! Я давно все для себя решила. Но время уходит, и боюсь, что маркиз догонит меня и на сей раз, отыскав в этой гостинице.

– Обещаю вам со всей ответственностью, моя дорогая, что в моем обществе вам нечего бояться маркиза Вайдела.

Едва он выговорил это, как где-то поблизости послышались громкие голоса. Мисс Чалонер прислушалась, потом, побледнев, поднялась с кресла.

– Сэр, он здесь! – пытаясь казаться спокойной, сказала она.

– Я слышу, – невозмутимо отозвался джентльмен.

Мисс Чалонер оглянулась по сторонам с испуганным видом:

– Вы обещали, что спасете меня, сэр. Спрячьте же меня где-нибудь, поскорее! Пока еще не поздно!

– Я же сказал, что вам нечего бояться со мной, поэтому не собираюсь вас прятать. Позвольте посоветовать вам немедленно сесть на свое место… Войдите!

Дверь открылась, и вошел весьма перепуганный гостиничный слуга, плотно прикрыв за собой дверь.

– Милорд, там какой-то джентльмен у дверей хочет немедленно видеть английскую даму. Я ему сказал, что она ужинает с английским милордом, но он лишь процедил сквозь зубы, вот так, милорд: «Я сам встречусь с этим английским милордом!» – вот что он сказал, милорд… и у него такой вид, что он способен убить. Позвать ваших слуг, милорд?

– Разумеется, нет, – ответил пожилой джентльмен. – Впустите его.

Мисс Чалонер порывисто протянула руку:

– Сэр, умоляю, не делайте этого! Если маркиз в бешенстве, он способен натворить много бед, и, боюсь, преклонные годы не спасут вас от его грубости. Нет ли другого выхода из этой комнаты, чтобы я могла отсюда незаметно выскользнуть?

–Мисс Чалонер, повторяю – вам надо успокоиться и сесть на прежнее место, – утомленным голосом проговорил пожилой джентльмен. – Лорд Вайдел не посмеет причинить вред ни одному из нас. – Он повернулся к слуге. – Не понимаю, почему вы стоите здесь до сих пор, уставившись на меня, – сказал он, – проводите же сюда его светлость.

Слуга мгновенно испарился, а мисс Чалонер, так и не присев, стояла около своего стула, беспомощно глядя на пожилого джентльмена. Она боялась даже предположить, что будет, когда здесь появится маркиз. Часы пробили полночь, разумеется, это было странное время для ужина с незнакомым господином, какого бы почтенного возраста он ни был, и, зная ревнивый, вспыльчивый нрав маркиза, мисс Чалонер замерла, ожидая самого плачевного исхода этой встречи. У нее не осталось надежды переубедить пожилого джентльмена, заставить его понять, что маркиз в бешенстве просто не отвечает за свои поступки. Но пожилой джентльмен оставался абсолютно хладнокровен, на его губах даже играла насмешливая легкая улыбка.

Послышались быстрые шаги в холле, и нетерпеливый голос маркиза резко приказал:

– Отведите мою лошадь на конюшню… кто-нибудь из вас! Где англичанин?

Мисс Чалонер схватилась за спинку стула, когда слуга ответил:

– Я сейчас представлю вас, мсье.

– Я сделаю это сам. – В голосе прозвучав необузданная ярость.

Через мгновение дверь распахнулась, и на пороге показался маркиз, сжимающий в руках хлыст для верховой езды. Он быстро оглядел комнату и застыл, будто пораженный молнией; взгляд его выразил безмерное удивление.

– Сэр! – только выдохнул он, глядя на пожилого джентльмена.

Джентльмен, сидевший во главе стола, оглядел маркиза с головы до ног.

– Вы можете войти, Вайдел, – сказал он вежливо. Но маркиз так и остался стоять на пороге,

продолжая держаться за дверную ручку.

– Вы здесь… – пробормотал он растерянно, – я думал…

– Ваши мысли пока мне не интересны. И будьте добры закрыть за собой дверь.

К удивлению мисс Чалонер, маркиз покорно сделал то, о чем его просили, и сказал сдавленным голосом:

– Простите меня, сэр. – Было похоже, что ему стало вдруг нечем дышать, потому что маркиз нетерпеливо дернул за галстук, освобождая шею. – Если бы я знал, что вы здесь…

– Если бы вы знали, что я здесь, – властный голос пожилого джентльмена заставил мисс Чалонер поежиться, как от холода, – то, вероятно, вошли бы сюда более цивилизованным способом. Позвольте заметить вам, что я нахожу ваши манеры отвратительными.

Маркиз вспыхнул и стиснул зубы. Невозможная, ужасная догадка осенила в это мгновение мисс Чалонер. Она схватилась рукой за щеку, переводя взгляд с маркиза на хозяина комнаты.

– О Боже! – в ужасе выдохнула она. – Так вы… вы, должно быть… – Она не в силах была продолжать.

Взгляд пожилого джентльмена сразу повеселел, и он, видимо, вовсю забавлялся сложившейся ситуацией.

– Вы, как всегда, правы, мисс Чалонер. Я действительно тот самый зловещий, бессовестный тип, портрет которого вы так метко нарисовали некоторое время назад.

У мисс Чалонер, казалось, язык прилип к гортани.

– Я не могу… мне нечего сказать, сэр, – выдавила она наконец, – кроме как просить у вас прощения.

– В этом нет ни малейшей необходимости, уверяю вас. Вы просто мастерски нарисовали мой портрет. Единственное, чего я не могу простить вам, так это ваших слов, будто вы меня уже где-то видели. Поверьте, мне совсем не льстит подмеченное вами сходство с Вайделом.

– О, благодарю, сэр, – вежливо откликнулся маркиз.

Мисс Чалонер в сильном смущении опять отошла к спасительному камину.

– Мне так стыдно, – произнесла она, и в ее голосе прозвучало настоящее смятение, – я не имела права говорить так и вижу теперь, как глубоко заблуждалась. Что касается остального, – то если бы я знала с самого начала, кто вы такой на самом деле, то никогда не рассказала бы того, что вы теперь знаете.

– И это было бы крайне прискорбно, – сказал герцог, – потому что ваш рассказ про-. лил истинный свет на все происходящее.

Мэри лишь сделала в ответ беспомощный жест:

– Позвольте мне удалиться, сэр.

– Вы, безусловно, утомлены после всех событий, свалившихся на вас сегодня, – согласился герцог, – но чувствую, что мой сын, за которого приношу свои извинения, мчался сюда, чтобы увидеть вас. Поэтому считаю, что вам необходимо остаться и выслушать, что он хотел вам сказать.

– Но я не могу! – с трудом выговорила она. – Прошу вас, позвольте мне уйти!

Маркиз быстро пересек комнату и подошел к мисс Чалонер. Взяв ее руку, он сильно сжал ее и тихо сказал:

– Вы не должны убегать от меня! Боже мой, неужели вы так сильно меня ненавидите? Мэри, послушайте! Я не хочу ничего добиваться от вас силой, но умоляю вас принять мое имя. Нет другого способа спасти вас в глазах света. Вы должны обвенчаться со мной! Клянусь своей честью, я не обижу вас! И близко к вам не подойду, пока вы мне этого не позволите. Отец, скажите ей, что она должна выйти за меня! Скажите ей, что это необходимо! Герцог спокойно ответил:

– Я нахожу совершенно невозможным заявить мисс Чалонер нечто в этом роде.

– Вы более часа находились в ее обществе и не увидели, что она во всех отношениях несравненно выше меня? – горячо воскликнул маркиз.

– Если мисс Чалонер согласится стать вашей женой, буду ей премного обязан, но исключительно в ее интересах и ради справедливости я обязан посоветовать ей хорошенько подумать, прежде чем она решится на такой отчаянный шаг. – Герцог ласково взглянул на мисс Чалонер. – Моя дорогая, вы действительно не видите для себя лучшего исхода, нежели выйти за Вайдела?

Радостный смех вырвался из груди маркиза. Он привлек к себе мисс Чалонер:

– Мэри, посмотри на меня! Моя дорогая девочка, любовь моя!

– Не хотел бы прерывать тебя, Вайдел, но дай мне сказать еще мисс Чалонер, что ей совсем не обязательно принимать твое предложение, если только она сама этого не захочет.

Герцог поднялся и подошел к молодой паре. Маркиз выпустил из объятий мисс Чалонер, удивленно глядя на отца.

– Вы проявили столько здравого смысла, – обратился к Мэри герцог, – что мне теперь трудно поверить, что вы захотите стать женой моего сына. Я умоляю вас не поддаваться обстоятельствам, в этом нет теперь нужды. Если брак с Вайделом для вас почему-либо неприемлем, обещаю, что устрою ваши дела иным способом.

Мисс Чалонер отвернулась, глядя на огонь.

– Я не могу… Я… герцогиня… моя сестра… О, я не знаю, что ответить!

– Пусть вас не беспокоит герцогиня, – сказал герцог. Он подошел к двери и открыл ее. Потом, обернувшись, томно сказал: – Кстати, дорогая, в конце концов, нравственность Вайдела оказалась выше моей. – И дверь за ним мягко закрылась.

Маркиз и мисс Чалонер остались вдвоем. Она не поднимала глаз, чувствуя, как он пожирает ее взглядом. Он не делал больше попыток взять ее руку, и вдруг она услышала:

– Пока ты не сбежала от меня с Комином, я и понятия не имел, как сильно люблю тебя, Мэри. Если ты не выйдешь за меня, я всю жизнь посвящу тому, чтобы завоевать твою любовь. И не успокоюсь до тех пор, пока не добьюсь твоего согласия. Никогда не успокоюсь, понимаешь?

Едва заметная улыбка задрожала на губах мисс Чалонер.

– А если я выйду за вас, милорд? Вы позволите мне жить собственной жизнью? Вы не приблизитесь ко мне, пока я не разрешу вам этого? Вы не станете впадать в ярость и тиранить меня?

– Клянусь вам в этом!

Она придвинулась к нему ближе, глаза ее были полны Нежности.

– О, любовь моя, я знаю тебя лучше, чем ты сам! – сказала она весело. – При первом же намеке на противодействие ты будешь со скандалом принуждать меня уступить тебе. О, Вайдел, Вайдел!

Он схватил ее и сжал в объятиях с такой страстью, что ей стало трудно дышать. Смуглое лицо поплыло перед ее глазами, потом он так сильно прижал свои губы к ее губам, что ей стало больно. Она подчинилась его страстному порыву, находясь в полуобморочном состоянии. Но когда попыталась освободиться, он тут же выпустил ее из объятий. Тогда Мэри подняла руки и, охватив кольцом его шею, со странным возгласом, напоминающим одновременно смех и рыдание, спрятала лицо на его груди.