Джорджетт Хейер Полнолуние

* * *

Лорд Стейвли приготовился выйти из своего фаэтона.

– Мы остановимся здесь, – объявил он.

Гостиница стояла в конце широкой деревенской улицы и, несомненно, была очаровательной. За ней росли два гигант­ских вяза, а перед фасадом, выложенным из старинного крас­ного кирпича, пышно разрослись розы. Конечно, это была не современная гостиница, в которой останавливаются пассажи­ры почтовых карет, и это обстоятельство не позволило двум форейторам одобрить решение хозяина.

– Если бы мы проехали еще милю-другую, – заметил один из них, – то, скорее всего, нашли бы более приличное за­ведение, чтобы ваша светлость смогли перекусить.

– Мой дорогой, – ответил форейтору его светлость, – вы имеете не больше представления о том, где мы находимся, чем я… Мы остановимся здесь. Гостиница мне понравилась.

Деревня спала в лунном свете, вокруг не было видно ни одной живой души. Стук лошадиных копыт и скрип колес заста­вили владельца гостиницы, горящего желанием услужить гос­тям, выбежать на улицу. Лорд Стейвли спустился на землю и сказал:

– Сдается мне, что у вас тут настоящая Аркадия[1]… Ска­жите, который сейчас час?

Слегка растерявшийся владелец гостиницы туманно отве­тил, что без десяти.

– Но без десяти сколько? – поинтересовался его свет­лость.

– Без десяти девять, сэр! – ответил владелец.

– Какой кошмар! Не знаете, до Мельбюри-плейс далеко?

– До Мельбюри-плейс? – повторил хозяин. – Нет, сэр. Не больше десяти миль, но дорога, как говорится, опасная.

– После сегодняшних приключений я мог бы использовать и более сильный эпитет… Пожалуй, чтобы добраться до Мельбюри, мне понадобится около часа. Следовательно, поужинать я должен здесь. Или я уже опоздал на ужин?

Хозяин гостиницы не относился к числу людей, которые го­товы из-за такого пустяка, как небольшое опоздание, прогнать от ворот знатного клиента. Этот джентльмен в касторовой шляпе с высокой тульей, пальто с несколькими воротниками, надетом на прекрасный голубой фрак и безукоризненный жи­лет из «венециана»[2], и светло-коричневых панталонах, несом­ненно, принадлежал к высшему свету. Он заверил лорда Стей­вли, что если тот зайдет в общую столовую, в течение несколь­ких минут ему подадут ужин.

– К сожалению, я не могу предоставить в ваше распоряже­ние отдельную гостиную, – смущенно добавил хозяин, – но в столовой сейчас никого, кроме мистера Тома.

– Ну и прекрасно! Если мистер Том не будет возражать против моего присутствия, я отлично поужинаю в столовой, – сказал его светлость. – А не переночевать ли мне здесь? Инте­ресно, как отнесется хозяин Мельбюри-плейс, если я заявлюсь в одиннадцатом часу ночи?

– В Плейсе рано ложатся спать, если верить тому, что я слышал, сэр, – с надеждой сообщил хозяин. – Сквайр ждет вас, сэр?

– По крайней мере ждал, и надеюсь, ждет и сейчас. Ваши слова внушают мне серьезное опасение, что мое позднее при­бытие не доставит ему особого удовольствия.

– Прошу прощения, сэр, но сквайр весьма привередлив и… если можно так выразиться… у него вспыльчивый характер… только не подумайте, ради Бога, будто я хочу оби­деть его!

– Пожалуй, не стоит являться в Мельбюри-плейс посреди ночи. Я переночую здесь.

Владелец, не долго думая, решивший выделить благород­ному господину самую большую из двух гостевых комнат и застелить постель лучшими простынями, ввел его светлость в столовую.

В столовой действительно находился всего один посетитель. Юноша сидел у окна, поставив на подоконник бутылку бренди, и держал в руке стакан. Хозяин довольно тревожно посмотрел на бутылку и пробормотал, что мистер Том не станет возра­жать против присутствия джентльмена, который поужинает в столовой. Мистер Том уставился на лорда Стейвли, пару раз тряхнул головой и с большим достоинством поклонился. Затем мистер Том вернулся к созерцанию залитой лунным светом улицы.

Его светлость ответил легким поклоном и улыбкой. Он не стал приставать к молодому джентльмену с разговорами, по­скольку ясно видел, что у того неприятности. Юноша, несом­ненно, пытался утопить свои тревоги в бренди. Мистер Том был довольно молод и явно претендовал на то, чтобы называть­ся денди. Эти претензии подкреплялись замысловатым, но не очень удачно повязанным узлом галстука и необыкновенно высокими накрахмаленными кончиками воротника рубашки, которые почти достигали щек. Однако крепкое сложение и све­жий цвет лица имели мало общего с общераспространенным видом светского денди. Скорее мистер Том смахивал на сына сельского джентльмена, которым он на самом деле и являлся, и его внешний вид говорил о том, что он был большим поклон­ником охоты.

Прошло совсем немного времени, и владелец гостиницы на­крыл простой, но вполне сносный ужин. Прислуживал новому постояльцу он сам. Лорд Стейвли похвалил ужин, высоко оце­нил бургундское, но тактично отклонил предложенный хозяи­ном портвейн, объяснив свой отказ тем, что портвейн якобы способствует обострению подагры. Хозяин скептически по­смотрел на него и подумал, что по внешнему виду не скажешь, будто гость страдает от подагры или какой-нибудь другой бо­лезни. Напротив, его светлость производил впечатление здо­рового и крепкого тридцатипятилетнего мужчины. Однако владелец поверил гостю на слово, снял со стола скатерти и по­ставил перед ним бутылку старого коньяка.

Лорд Стейвли заметил, что несколько последних минут мо­лодой джентльмен, сидящий у окна, самым внимательным об­разом разглядывает его. Он прекрасно знал причину столь пристального любопытства и после ухода хозяина мягко сказал:

– Я называю его «Небрежным». Сделать его совсем не­трудно, стоит только понять суть.

– Э?.. – вздрогнул от неожиданности молодой джентль­мен.

– Я говорю об узле своего галстука, – с улыбкой объяснил лорд Стейвли.

Молодой джентльмен покраснел и еле слышно извинился.

– Не за что, – сказал его светлость. – Если хотите, я по­кажу вам, как его завязывать.

– Правда? – взволнованно воскликнул мистер Том. – Мой узел называется «Осбалдестон», но он мне совсем не нра­вится.

Лорд Стейвли жестом указал на стул, стоящий возле стола, и пригласил к себе мистера Тома.

– Не желаете присоединиться ко мне?

– Благодарю вас! – Молодой джентльмен встал, захватил с собой бутылку и стакан и осторожно двинулся через столо­вую к столу его светлости. Он поставил бутылку и стакан на стол и представился: – Меня зовут Хатхерлей.

– А я Стейвли, – представился его светлость. Они обменялись поклонами. Только самый ревностный пу­рист мог бы назвать мистера Хатхерлея пьяным. Том мог без особого труда передвигаться и разговаривать. Если бренди по­влияло как-то на его способность соображать, то его мозг оста­вался предельно ясным, когда речь заходила о сколь-нибудь важных делах. Стоило, например, лорду Стейвли сказать пару слов о местности, по которой ему довелось проехать, и заме­тить, что, по его мнению, здесь должна быть хорошая охота, молодой Хатхерлей с энтузиазмом и вполне членораздельно прочитал ему целую лекцию на эту тему. С лица юноши мигом исчезла тревога, глаза посветлели, весь он встрепенулся, будто ожил. Однако через несколько минут Том внезапно вновь по­мрачнел, грустно вздохнул и угрюмо сообщил:

– Но всему этому наступил конец! Пожалуй, теперь мож­но будет распрощаться с мыслями о хорошей охоте.

– Неужели такое безвыходное положение? – сочувствен­но поинтересовался его светлость.

Мистер Хатхерлей кивнул с несчастным видом и налил себе в стакан еще немного бренди.

– Я бегу с дочерью одного местного джентльмена, – удру­ченно объяснил он.

Если лорд Стейвли и был напуган этим сообщением, ему очень хорошо удалось скрыть свои чувства, и у него только слегка дрогнула губа.

– В самом деле? – вежливо проговорил он.

– Да, – подтвердил мистер Хатхерлей и подкрепил силы большим глотком бренди. – В Гретну-Грин, – добавил он.

– Простите меня, пожалуйста, – извинился лорд Стейв­ли, – но вы считаете бегство мудрым шагом?

– Конечно, нет, – покачал головой Том Хатхерлей. – Но что мне остается делать? Сейчас я не могу пойти на попятную! Вы должны понять это!

– Я думаю, что теперь сделать это было бы крайне труд­но, – согласился лорд Стейвли. – Когда джентльмен уговари­вает бежать с собой девушку…

– Как бы не так – уговаривает! – не дал договорить мис­тер Хатхерлей. – Мне всегда казалось настоящим геройством бегство с любимой женщиной, но все это только на словах, и я никогда не мог подумать, что Анабелла решит, будто я говорил серьезно. Знаете, порой мне сдается, она плоть от плоти своего отца! В этом, конечно, нет ничего дурного, но стоит ей вбить что-нибудь себе в голову, как она теряет над собой контроль и не хочет ничего слушать… Только не подумайте. Бога ради, – добавил юноша, неожиданно бросив на собеседника хмурый взгляд, – будто я хочу кинуть все на полпути. Я много лет лю­бил Анабеллу! Я даже поклялся на крови жениться на ней, ког­да мы были еще детьми. Но все это вовсе не означает, что я хо­чу поехать с ней к границе… и к тому же именно сейчас!

– Время не совсем удобное?

Мистер Хатхерлей кивнул и горько ответил:

– Дядя пригласил меня в Йоркшир поохотиться на куропа­ток! Можете себе представить, как здорово я мог бы там отдох­нуть! Пусть я никогда еще не охотился на куропаток, но я счи­таю себя неплохим стрелком.

– Да, сейчас я вижу, что вы никак не могли отложить бег­ство до окончания охотничьего сезона, – кивнул его светлость.

– Вот именно, поскольку, если мы будем ждать, то бегство потеряет всякий смысл. Вся беда в дом, что отец желает выдать Анабеллу замуж за одного старика. Ну и самое главное: сегод­ня полнолуние!

– Понятно! А что это за старик? Он действительно такой дряхлый?

– Не знаю, честно говоря, но можно предположить, что он должен быть стариком, поскольку является другом сэра Уолтера.

Его светлость в эту минуту подносил стакан к губам. Услы­шав последние слова Тома, он остановился и переспросил:

– Сэра Уолтера?

– Сэр Уолтер Абингдон. Он отец Анабеллы.

– О!.. – только и произнес его светлость, отхлебывая бренди. – Насколько я понял, сэр Уолтер неодобрительно смотрит на ваши ухаживания?

– Да, так же, как и мой отец! Он сказал, что мы еще слиш­ком молоды и не годимся для брака. Так что, скорее всего, отец перестанет присылать деньги, и мне придется считать каждый пенни, поскольку сэр Уолтер, несомненно, тоже лишит Ана-беллу наследства! Но, конечно же, женщины никогда не заду­мываются над подобными вещами, считая их пустяками! У них полностью отсутствует здравый смысл. Можете себе предста­вить, они думают, будто легко нанять фаэтон на ночь, не вы­зывая при этом ни у кого подозрений. Но и это еще не самое худшее, – скорбно покачал головой мистер Хатхерлей. – Да­же если забыть материальную сторону дела… а позвольте мне вам заметить, что я с трудом собрал требуемую сумму… Так вот, мне пришлось отъехать отсюда на целых двадцать миль, чтобы нанять фаэтон. Нетрудно догадаться, какой поднялся бы переполох, если бы я отправился искать экипаж для путешест­вия в Шотландию в «Джордж» или «Солнце»! Да не прошло бы и часа, как мой отец узнал об этом, – мистер Том сделал еще пару глотков и продолжил: – Но и это еще далеко не все. По­сле того, как я нанял фаэтон, мне пришлось изрядно пораски­нуть мозгами, чтобы решить, как мы встретимся. Сами пони­маете, форейторы не могут подъехать за мной к дому. К сча­стью, на старину Тетфорда всегда можно положиться. Поэтому я велел форейторам прибыть к этой гостинице в половине одиннадцатого вечера. Анабелла надеется, что к половине две­надцатого или, самое позднее, к двенадцати все уснут! Она должна ждать меня в аллее, обсаженной кустами! Как вам нра­вится, встреча в полночь в кустах? – насмешливо повторил юноша. – Могу вам заявить, я буду себя считать в тот момент самым большим дураком на белом свете! Такая вот чепуха!

С этими словами Том опять взял бутылку и нетвердой рукой плеснул в стакан бренди, пролив при этом немного на стол. Мистер Хатхерлей сердито уставился на образовавшиеся лу­жицы и, стараясь быть осторожным, поставил бутылку на стол.

– А знаете, – дружески заметил лорд Стейвли, – если бы я собирался бежать с любимой девушкой в полночь, полагаю, не стал бы в десять часов пить так много бренди!

Мистер Хатхерлей строго посмотрел на собеседника.

– Если вы думаете, что я пьян, – уверенно заявил юно­ша, – то сильно ошибаетесь! У меня крепкая голова.

– Я и не сомневаюсь в этом, – согласился его светлость, – но если мисс Анабелла обнаружит, что от вас пахнет бренди, они вряд ли обрадуется.

– Если уж она такая привередливая, могла бы не настаи­вать на бегстве со мной, – сердито ответил мистер Хатхерлей.

– Она должна испытывать к вам сильное чувство.

– Конечно, должна. Мы с Анабеллой знакомы всю жизнь!.. И все равно, она никогда бы не вбила себе в голову дурацкую мысль о бегстве в Гретну-Грин, если бы этот вспыльчивый ста­рый дурак не попросил того джентльмена приехать погостить в Мельбюри и не сказал ей, что она должна выйти за него замуж. Обратите внимание, я был сильно потрясен, когда Анабелла рассказала мне об этом. Полагаю, этому жениху должно быть не меньше пятидесяти, и с ним, наверное, даже поговорить не о чем! К тому же она ни разу в жизни не видела его! Тут-то я и решил, что истинный джентльмен должен спасти попав­шую в беду молодую леди, хотя тогда мне и в голову не могло прийти, что именно в это время дядя пригласит меня к себе в Йоркшир!

– Но, конечно же, даже самый вспыльчивый отец в наше время не может так легко и быстро выдать дочь замуж! Неуже­ли ваш побег – единственный выход из создавшейся ситуации? – поинтересовался лорд Стейвли.

– Анабелла считает, что единственный, и, конечно, сооб­ражения чести заставляют меня согласиться с ней, – с важным видом ответил мистер Хатхерлей. – Полагаю, когда привык­нешь, семейная жизнь не такая уж и неприятная штука!

– У меня очень серьезное опасение, что вы совершаете ошибку, – мягко сказал его светлость, потихоньку отодвигая от юноши бутылку. – Может, этот скучный джентльмен, с ко­торым и поговорить-то не о чем, еще не захочет жениться на вашей Анабелле.

– Тогда зачем он согласился приехать погостить к Абингдонам? – потребовал ответа юный мистер Хатхерлей. – Сда­ется мне, сэр Уолтер все предусмотрел. Он славится своими ор­ганизаторскими способностями! Мой отец считает его самым энергичным и назойливым старым дураком во всем графст­ве. – Юноша с вызовом допил бренди. – Что бы ни случи­лось, – провозгласил он, – будет здорово помешать его совер­шенно идиотским планам!

Через полчаса в столовую вошел хозяин гостиницы сооб­щить мистеру Тому, что его фаэтон стоит у дверей, но этот бла­городный джентльмен крепко спал, уронив голову на стол.

– Не думаю, – заметил лорд Стейвли, – что мистер Том сейчас готов отправиться в длительное путешествие.

– Так и я знал! – расстроился мистер Тетфорд, с некото­рой тревогой глядя на Тома. – Да что с ним могло стрястись? Когда я увидел его сегодня вечером, то сразу подумал: «Вы что-то затеваете, мистер Том, уж я-то хорошо вас знаю». И вот за ним приехал фаэтон, запряженный четверкой лошадей, из са­мого Ритуорта! Что же делать?

– Лучше передайте форейторам, что мистер Том плохо се­бя чувствует, и отправьте их обратно в Ритуорт, – посоветовал его светлость. – А отослав их, будьте так добры, скажите моим форейторам, что я передумал и собираюсь все же сегодня до­браться до Мельбюри-плейс. Пусть они немедленно впрягут лошадей, хорошо?

– Ваша светлость не останется здесь? – печально спросил хозяин, и его лицо помрачнело. – Но простыни уже проветре­ны, кровать застелена, а в ногах лежит горячий кирпич.

– Отнесите на нее мистера Тома, – с улыбкой посоветовал лорд Стейвли. – Когда он проснется… – Он посмотрел на не­подвижное тело мистера Хатхерлея. – Нет, пожалуй, я лучше оставлю для него записку. – Стейвли достал блокнот и напи­сал карандашом несколько строк, потом вырвал листик, скру­тил в трубочку и протянул хозяину. – Когда мистер Хатхерлей проснется, передайте ему эту записку.

Четверть часа спустя Тетфорд подробно рассказал форейто­рам лорда Стейвли, как добраться до Мельбюри-плейс, и эки­паж его светлости покатил по узкой проселочной дороге. Когда показались ворота поместья, форейторы собирались уже было свернуть в них, но его светлость велел им остановиться и зая­вил, что выйдет из экипажа.

Форейторы давно уже пришли к выводу, что хозяин очень эксцентричный джентльмен, но последнее распоряжение по­трясло их.

– Но это на самом деле Мельбюри-плейс, милорд, – заве­рил его один форейтор.

– Знаю. Такая роскошная лунная ночь, что мне захотелось прогуляться по садам! Подождите меня здесь! – И с этими словами Стейвли отправился дальше пешком, а изумленные форейторы, выпучив глаза, смотрели ему вслед.

– Сдается мне, что он пьян в стельку, – проговорил один.

– Нет, не пьян! – покачал головой его товарищ. – У него просто не все дома! Я с самого начала заподозрил в нем неладное.

Его светлость тем временем энергично шагал по подъездной дороге к дому. Однако очень скоро он сошел с гравия на траву, поэтому никто в доме не мог услышать звук его шагов. В воз­духе витал аромат роз, круглая луна, висящая в безоблачном небе, отбрасывала на землю черные, как чернила, тени. Впере­ди на фоне сочно-синего неба ясно виднелся большой дом. Лу­на была такой яркой, что Стейвли легко нашел аллеи, обса­женные кустарником. Их разделяли высокие живые изгороди, а в удобных местах стояли несколько скамеек из грубо обтесанного камня. В саду было пустынно, ни в одном окне длинного низкого дома не горел свет. Его светлость сел и принялся ждать, что произойдет дальше.

Ждать лорду Стейвли пришлось недолго. Примерно через двадцать минут он услышал шорох юбок и встал. Из-за пово­рота быстро вышла женщина в плаще, в руках она держала две картонки. Его светлость сделал шаг к ней, но прежде чем он ус­пел открыть рот, раздался торопливый шепот.

– Боялась, что тетя будет читать всю ночь и никогда не за­тушит свою свечу! Ты достал фаэтон, Том?

Лорд Стейвли снял шляпу, и леди увидела незнакомое ли­цо, освещенное яркой луной. Она отпрянула с приглушенным криком.

– Не бойтесь, – успокоил девушку его светлость. – Я за­мещаю мистера Хатхерлея. Позвольте мне взять ваши кар­тонки.

– Замещаете Тома? – эхом отозвалась мисс Абингдон и неохотно передала ему свой багаж.

– Да, – кивнул лорд Стейвли. Он поставил картонки на землю рядом со скамьей и предложил: – Может, присядем, пока я вам буду все объяснять?

– Но кто вы, и где Том? – строго спросила мисс Абингдон.

– Том плохо себя чувствует, – дипломатично ответил его светлость. – У него хватило сил только поведать мне о своих планах и… велеть передать вам его самые искренние сожа­ления!

Испуг Анабеллы быстро прошел, и ему на смену пришло не­годование. Ее грудь бурно вздымалась, глаза сверкали.

– Ну что ж! – гневно воскликнула она. – Мне еще не до­водилось слышать о столь отвратительном поступке! Не иначе, как он струсил?

– Ничего подобного, – покачал головой его светлость и мягко подтолкнул девушку к скамье. – Тому внезапно стало плохо.

Мисс Абингдон была вынуждена присесть на скамью и подо­зрительно посмотрела на лорда Стейвли.

– А по-моему, все это выдумки, – прямо заявила она. – Вчера он чувствовал себя прекрасно!

– Болезнь нагрянула внезапно, – объяснил Стейвли. Мисс Абингдон оказалась сообразительной девушкой. Она сразу заподозрила неладное и откровенно спросила:

– Он был пьян?

Лорд Стейвли ответил не сразу. Какое-то мгновение он смотрел на юную леди, стараясь разглядеть лицо. Капюшон сполз с ее головы, но он не мог определить, какого цвета у нее волосы: темные или светлые. Однако в том, что они сильно ви­лись и что у нее были огромные яркие глаза, он не сомневался.

– Пьян? – переспросил его светлость. – Конечно, нет!

– Я вам не верю, – твердо заявила мисс Абингдон. – Раз­ве мог Том оказаться таким дураком, что выбрал для болезни именно сегодняшнюю ночь?

Лорд Стейвли ничего не ответил. Мисс Абингдон задума­лась на несколько минут.

– А может, ему не понравился мой план? – наконец нару­шила она молчание. – Но почему он сам не сказал мне, что не хочет в нем участвовать?

– Отказаться участвовать в вашем плане, – сообщил ей лорд Стейвли, – даже в голову ему не приходило! Том расска­зал мне, что вы поклялись друг другу в верности много лет на­зад, еще в детстве.

– Да, – кивнула Анабелла Абингдон. – Том оцарапал мне руку ножом, и мы смешали нашу кровь. Помню, он еще назвал меня трусихой, потому что я испугалась и закричала!

– Он поступил тогда бессердечно, – серьезно сказал его светлость. – Могу я поинтересоваться: вы очень сильно его лю­бите?

Мисс Абингдон ответила не сразу.

– Я всегда питала к Тому очень теплые чувства, – начала она неторопливо. – Наверное, я бы и не вышла за него замуж, несмотря на нашу детскую клятву, если бы не оказалась в та­ком отчаянном положении. Но что еще я могла предпринять, когда мой папа так жестоко поступил со мной, и ситуация сло­жилась безвыходная! Я очень надеялась, что папа на сезон снимет в Лондоне дом, чтобы я могла выйти в свет. Видите ли, мне уже почти двадцать лет, а я еще ни разу не бывала дальше Шропшайра, за исключением разве что поездки в Бат, которая мне страшно не понравилась. А он вместо дебюта хочет выдать меня замуж за ужасного старика, которого я ни разу не видела!

– Да, Том рассказал мне о ваших трудностях, – кивнул его светлость. – Но… простите меня… неужели ваш отец на самом деле может так поступить?

– Вы не знаете моего папу, – горько ответила мисс Абинг­дон. – Он придумывает самые фантастические планы и хочет, чтобы все под них подстраивались… Он велел мне вести себя вежливо с его отвратительным приятелем и пригрозил собрать мои вещи и отправить в Бат к тете Шарлотте, если я буду гру­бить! Сэр, ну что я могу сделать? Тетя Мэри… другая папина сестра, она живет с нами после смерти моей мамы… тоже ни­чего не сделает, она только скажет, что я знаю, какой папа… и я действительно прекрасно знаю, какой он! И я уверена, что его не будут терзать угрызения совести, когда он отправит ме­ня в домик тети Шарлотты на Королевской площади… если бы вы знали, какой там спертый воздух… собачка тети будет по­стоянно лаять на меня, а сама тетя почти не выходит из дома и будет изводить меня своим триктраком. Можете себе предста­вить, с утра до вечера только карты! – с отвращением повто­рила она.

– Да, это, конечно, ужасно, – согласился его светлость, – но не стоит думать о плохом… И все же я сомневаюсь, что вы приняли правильное решение, надумав поехать в Гретну-Грин.

– Вы так считаете? – поинтересовалась мисс Абингдон, и в ее голосе послышались неуверенные нотки.

– Эти скороспелые браки на границе совсем не подходят воспитанным людям, – как бы извиняясь, сказал лорд Стейв­ли. – Но если вы не влюблены безумно в Тома, то не сможете счастливо жить с ним.

– Вы правы, – вынуждена была согласиться мисс Абинг­дон, – но будет намного хуже, если мне придется остаться в старых девах.

– Только не считайте меня, умоляю вас, дерзким, – со смехом сказал его светлость, – но, по-моему, такая судьба вам не грозит.

– Еще как грозит, – уверенно проговорила Анабелла. – Меня продержали взаперти почти до двадцати лет, а папа даже не собирается везти меня в Лондон. Сейчас он вбил себе в голо­ву, что его отвратительный друг будет для меня завидной пар­тией. Они долго совещались с леди Тенбюри, и я полагаю…

– Так вот, значит, в чем дело! – прервал девушку его светлость. – Как же я сразу не догадался! Эта вспышка сильно удивила Анабеллу.

– Вы знакомы с леди Тенбюри, сэр? – спросила она.

– Леди Тенбюри моя старшая сестра, – объяснил Стейвли.

– Ваша… к-кто? – мисс Абингдон открыла от изумления рот и вздрогнула.

– Не бойтесь! – взмолился он. – Мне очень не хочется признаваться вам, но я и есть тот самый «отвратительный» друг вашего папы. Однако, я вас уверяю, мисс Абингдон, что планы вашего отца и моей сестры, которая вечно везде сует свой нос, оказались для меня полнейшей неожиданностью.

Анабелла Абингдон судорожно проглотила подступивший к горлу ком.

– Вы хотите сказать, сэр, что вы и есть лорд Стейвли?

– Да, – вынужден был признать его светлость. После ко­роткой паузы он добавил: – Но хотя я и могу показаться кому-то скучным человеком, я не такой уж и старый!

– Могли бы мне и раньше представиться, – обиженно уп­рекнула его мисс Абингдон.

– Вероятно, мог, но мне никак не удавалось прогнать на­дежду, что я все же не тот старый отвратительный человек, ко­торого вы с Томом описали такими страшными словами.

Девушка потупила взор и сказала задыхающимся голосом:

– Я бы никогда… О, как вы могли позволить мне говорить о вас такие вещи?

– Ничего страшного, – заверил ее Стейвли, взял за руку и успокаивающе пожал. – Только умоляю, не убегайте в Гретну-Грин только для того, чтобы избежать моих ухаживаний!

– Нет, конечно, нет, но…– Анабелла, не поднимая голо­вы, посмотрела на него из-под бровей. Он скорее догадался, чем увидел, что они нахмурены. – Но как вы можете быть дру­гом моего папы? – удивленно спросила она.

– По правде говоря, я и не знал, что имею право называть­ся его другом, – пожал плечами Стейвли. – Последние двад­цать лет он действительно поддерживал тесные отношения с моей семьей, и я точно знаю, что он старый друг моей сестры и ее мужа.

Однако мисс Абингдон не удовлетворили эти объяснения.

– Тогда зачем вы приехали в Мельбюри-плейс?

– Если хотите знать правду, – ответил лорд Стейвли, – то я, как вежливый человек, в конце концов просто не смог отвер­гать неоднократные приглашения вашего родителя, чтобы при этом не прослыть грубым!

Это объяснение, похоже, устроило мисс Абингдон, посколь­ку она кивнула и сказала:

– И вы не приехали к… Я хочу сказать, вы не знали…

– До сегодняшнего вечера, – заверил девушку его свет­лость, – я даже не догадывался о вашем существовании! На­верное, моя сестра, хотя так же, как ваш отец, и любит совать нос в чужие дела, все же обладает большим тактом.

– Но как они могли так ужасно поступить! – возмущенно воскликнула Анабелла Абингдон. – Отец дал мне понять, что все давно обговорено и что мне не остается ничего иного, как поощрять ваши ухаживания! Естественно, я решила, что луч­ше выйти замуж за Тома, чем за вас! – Внезапно она непро­извольно рассмеялась. – Мне кажется, ситуацию глупее этой трудно даже представить! А я-то думала, что вам как минимум лет пятьдесят и что вы – толстяк.

– Мне тридцать пять и не думаю, чтобы меня можно было назвать толстяком, – робко возразил его светлость. Анабелла виновато улыбнулась.

– Сейчас я и сама это вижу. Боюсь, я показалась вам самой настоящей дурой!.. Но если бы вы знали, как упрям мой папа!

Как-то целый месяц он твердил мне, чтобы я вышла замуж за сэра Джаспера Селькирка… а тот вдовец и к тому же страдает от подагры. Так что никогда не знаешь, какую очередную блажь мой родитель втемяшит себе в голову…– Она на мину­ту задумалась, повернулась к его светлости и спросила: – Но где вы могли познакомиться с Томом и почему так сильно опоз­дали? Мы ждали вас к ужину, и папа страшно разозлился! Тетя заставила его оттягивать ужин до тех пор, пока цыплята не пе­режарились.

– Боюсь, мои извинения вас не устроят, – ответил лорд Стейвли. – Меня задержала целая вереница несчастных слу­чаев, а когда я наконец добрался до Шропшира, то выяснилось, что ваш папа плохо объяснил дорогу… Короче, я просто-на­просто заблудился.

– Да, в наших краях не мудрено заблудиться, – кивнула мисс Абингдон. – И конечно, папа никогда и никому еще тол­ком не объяснял, как до нас добраться… Но как вы познакоми­лись с Томом?

– Том ждал фаэтон в «Зеленом драконе», где я, так сильно задержавшись в пути, остановился поужинать. Мы разговори­лись, как часто бывает в деревенских гостиницах, и он поведал мне о своих планах.

– Не иначе, как Том был пьян, – не преминула вставить Анабелла Абингдон.

– Я скорее сказал бы, будто его тревожило, что, бежав с вами, он нарушит правила приличия. Я сделал все, что мог, чтобы отговорить его от этого опрометчивого поступка. Тому… внезапно стало плохо, и я приехал сюда вместо него.

– Вы поступили чрезвычайно благородно, но, по-моему, напрасно вы из-за меня взвалили на себя столько хлопот.

Стейвли улыбнулся.

– Но не мог же я допустить, чтобы вы напрасно прождали его в этих кустах, не так ли? К тому же мне очень хотелось встретиться с вами, мисс Абингдон!

Анабелла попыталась разглядеть его лицо.

– Вы смеетесь надо мной? – обиделась она.

– Нисколько! Вы должны согласиться, что у любого муж­чины проснется любопытство, когда он узнает, что леди собра­лась спасаться бегством от его ухаживаний, а он даже не по­мышляет за ней ухаживать.

– Все это так ужасно, – кивнула девушка и покраснела. – Меня удивляет, что мои несправедливые обвинения не вызва­ли у вас ненависти ко мне! Но, честное слово, мне даже и в го­лову не могло прийти, что мое бегство с Томом может быть на­рушением правил приличий, поскольку мы с ним почти как брат и сестра… и, знаете, мне казалось даже, что это будет весьма романтично!

Она говорила задумчивым голосом.

– Если вам так хочется романтики и приключений, то у ворот на дороге ждет мой фаэтон. Скажите только слово, и я увезу вас!

Анабелла тихо рассмеялась.

– Как вы можете предлагать такие глупости? Как будто я могу бежать с незнакомым человеком!

– Мне кажется, что вам лучше вообще забыть об этом, – заметил он. – Боюсь, сейчас я едва ли смогу отказаться от при­глашения сэра Уолтера, но если я дам вам слово, что не буду ухаживать за вами, раз вам это не нравится, может, мой визит и не покажется вам таким уж неприятным?

– Нет-нет, – покачала головой мисс Абингдон. – Но я очень сильно опасаюсь, что папа может… может сделать ваш визит очень неприятным для вас, сэр!

– Это исключено, – с улыбкой возразил лорд Стейвли. – Так что не беспокойтесь из-за меня!

– Мне еще не доводилось встречаться с таким любезным человеком, как вы, – тепло воскликнула Анабелла. – Дейст­вительно я вам сильно обязана, и мне очень стыдно, что я мог­ла думать о вас так плохо! Вы… вы, надеюсь, не расскажете об этом папе?

– Мисс Абингдон, это самые несправедливые и обидные слова, которые я услышал от вас!

– Конечно, не расскажете! Я и сама знаю, – сказала де­вушка, поднимаясь со скамьи, – я должна возвращаться в дом. А вы что будете делать?

– Через двадцать минут, – ответил лорд Стейвли, – мой фаэтон подъедет к парадному входу, и я произнесу свои иск­ренние извинения и объясню причину задержки.

– О, неужели вы на самом деле сделаете это? – снова за­хихикала мисс Абингдон. – Сейчас уже, наверное, полночь! Папа очень рассердится!

– Ну что ж, мне придется набраться смелости и попытать­ся смягчить его гнев, – сказал лорд Стейвли и поднес ее руку к своим губам.

Анабелла неожиданно вздрогнула и, схватив его за руку, внимательно прислушалась. Через какое-то мгновение и лорд Стейвли услышал звук, который напугал ее. Кто-то очень тихо приближался к ним. Потом мужской голос едва слышно про­шептал:

– Ты иди по той тропинке, Маллинс, а я пойду по этой. И смотри, не спугни!

– Папа! – в панике прошептала мисс Абингдон. – Наверное, кто-то услышал, как я поскользнулась на гравии, когда выходила из дома. Смею вас уверить, он считает нас ворами! В прошлом месяце ограбили сэра Джаспера. Что мне теперь де­лать?

– Вы сможете вернуться домой так, чтобы они вас не заме­тили, если я отвлеку их внимание? – тихо спросил его свет­лость.

– Да, да, но как же вы? Папа наверняка прихватил с собой ружье!

– Пусть это вас не тревожит. Я уверен, что успею представиться, прежде чем он выстрелит, – Стейвли поднял картонки и протянул владелице.

Анабелла схватила коробки и побежала к дому. Лорд Стей­вли, дождавшись, когда она скроется за кустами, надел шляпу и неторопливо пошел в противоположном направлении, стара­ясь идти так, чтобы его шаги были слышны.

Стейвли вышел из аллеи кустарников и тут почти немед­ленно навстречу ему выскочил пожилой джентльмен. При нем действительно было ружье, которое он не преминул навести на незваного гостя.

– Стоять! Ты у меня под прицелом, мошенник! – закри­чал сэр Уолтер. – Маллинс, болван ты этакий, беги скорее сюда!

Лорд Стейвли стоял и спокойно ждал, когда хозяин Мельбюри-плейс приблизится. Однако сэр Уолтер сначала дождал­ся своего дворецкого, спешившего на помощь в ночной рубаш­ке, поверх которой было наброшено пальто, и в бриджах. Под­бежавший Маллинс и Уолтер осторожно двинулись вперед, держа его светлость под двойным прицелом.

– Попался, голубчик! – произнес хозяин дома довольным голосом.

– Добрый вечер, сэр, – невозмутимо поздоровался лорд Стейвли и протянул руку. – Позвольте попросить у вас про­щения за столь позднее прибытие, но меня сегодня целый день преследуют неудачи. Сначала сломался фаэтон, а потом еще и захромала лошадь… Надеюсь, вы примете мои извинения.

От неожиданности сэр Уолтер едва не уронил ружье.

– Стейвли? – воскликнул он, изумленно глядя на ночно­го гостя.

Лорд Стейвли поклонился.

– Но какого черта вы делаете в моем саду? – потребовал ответа сэр Уолтер.

Лорд Стейвли театрально взмахнул рукой.

– Общаюсь с природой, сэр, общаюсь с природой!

– Общаетесь с природой? – эхом откликнулся сэр Уолтер, и глаза у него полезли на лоб.

– Розы купаются в лунном свете, – лирически произнес его светлость. – Ax… но неужели Маллинс должен по-прежне­му направлять на меня свое ружье?

– Опусти ружье, дурак! – сердито приказал сэр Уол­тер. – Стейвли, мой дорогой, с вами все в порядке?

– Никогда не чувствовал себя лучше, – ответил лорд Стейвли. – Вы, конечно, думаете, что я должен был прибыть прямо к дому? Вы совершенно правы, сэр, но я не смог про­ехать мимо такой красоты! Вы только посмотрите вокруг! Я очень люблю лунный свет, и знаете, ваш сад настолько живо­писен под яркой луной, что я не смог устоять перед соблазном побродить по нему! Извините, что я вас побеспокоил.

И сэр Уолтер, и его дворецкий стояли и смотрели на лорда Стейвли с открытыми ртами.

– Бродили в полночь по моему саду! – ошеломленно по­вторил владелец Мельбюри-плейс.

– А что, неужели так поздно? – осведомился его свет­лость. – Но сейчас так светло, что можно легко читать.

Сэр Уолтер дважды судорожно сглотнул, прежде чем решил открыть рот.

– Но где ваш экипаж? – потребовал он ответа.

– Я велел форейторам подождать на дороге, – неопреде­ленно ответил Стейвли. – Полагаю… Да, полагаю, это благо­ухание жасмина.

– Стейвли! – обратился к нему сэр Уолтер, с некоторой робостью беря его под руку. – Немедленно отправляйтесь в дом и ложитесь спать! Комната для вас уже приготовлена. Этот ночной воздух очень вреден, чтоб вы знали!

– Напротив, я нахожу, что он разбудил поэтическую струнку в моем сердце, – возразил лорд Стейвли. – Знаете, ваш сад вдохновил меня написать сонет о розах, купающихся в лунном свете!

– Маллинс, пойди найди фаэтон его светлости и скажи фо­рейторам, чтобы они ехали к дому, – негромко приказал сэр Уолтер. – Сонеты, Стейвли? Да, да, в свое время я сам любил побаловаться стишками… но сейчас пойдемте со мной, мой до­рогой. Вот увидите, скоро вам обязательно станет лучше, мо­жете мне поверить! Вы сильно устали после долгого утоми­тельного путешествия, вот и все!

Мистер Абингдон взял гостя за руку и решительно повел к дому. Его светлость покорно шел за отцом Анабеллы, но ста­рался идти медленно и часто останавливался, чтобы полюбо­ваться силуэтами деревьев на фоне ночного неба или отраже­нием лунного света в пруду с лилиями. Сэр Уолтер с трудом сдерживал нетерпение и всячески успокаивал полеты фанта­зии гостя. Наконец ему удалось завести Стейвли в дом и отправить наверх в приготовленную для него комнату. Подозрение, что знатный гость пьян в стельку, уступило место более силь­ному страху. И только когда из-за двери послышались звуки равномерного дыхания, и мистер Абингдон убедился, что его светлость крепко спит, он решил покинуть свой пост в коридо­ре и отправился спать на диван.

Лорд Стейвли и обе мисс Абингдон встретились поздно ут­ром за завтраком. Сэр Уолтер познакомил их, не сводя при­стального взгляда с лица гостя.

Сначала Стейвли поклонился мисс Мэри Абингдон и вежли­во извинился за то, что разбудил, явившись так поздно. Потом повернулся к наследнице. Пока его светлость обменивался лю­безностями с тетей, Анабелла украдкой разглядывала гостя. То, что она увидела, вызвало у нее душевное волнение. В лун­ном свете лорд Стейвли показался ей привлекательным муж­чиной, производящим благоприятное впечатление, и теперь мисс Абингдон утвердилась в своем мнении. У его светлости были серые веселые глаза, открытое лицо, с которого не сходи­ла улыбка, и превосходная фигура. И внешность, и манеры оказались безупречны, а костюм, хотя и нельзя было назвать костюмом денди, все же отличался необычайной элегантно­стью. В то утро лорд Стейвли надел панталоны и гессенские са­поги, которые выгодно показывали его стройные ноги. Мисс Абингдон обратила внимание, что белоснежный галстук был повязан аккуратным и сложным узлом.

Анабелла удивила свою тетю, выбрав лучшее муслиновое платье, которое особенно шло ей. Мисс Мэри, которая уже от­чаялась обнаружить в племяннице покорность, даже слегка ис­пугалась, поскольку никогда еще не видела, чтобы Анабелла вела себя так послушно. От угрюмого настроения, нахлынув­шего на девушку после разговоров о замужестве с его светло­стью, не осталось и следа. К ней вдруг вернулось прежнее ве­селое расположение духа. Девушка робко присела в реверансе перед гостем и подала ему руку с самой очаровательной и про­казливой улыбкой, какую только можно представить. В самом деле, с нежностью глядя на племянницу, подумала мисс Мэри, дитя сегодня выглядит просто обворожительно!

За завтраком лорд Стейвли говорил довольно свободно и уделял внимание обеим леди. Сэр Уолтер был занят своими мыслями. После завтрака, когда все встали из-за стола, его светлость попросил у хозяина разрешения погулять по залито­му солнцем саду, и сэр Уолтер с готовностью согласился. Едва дождавшись, когда гость выйдет через застекленные двери, ве­дущие на веранду, он торопливо направился за дочерью, которая решила подняться к себе. Сэр Уолтер догнал Анабеллу и велел зайти к нему в библиотеку. Закрыв за ней дверь, он ска­зал безо всякого вступления:

– Анабелла, можешь перестать дуться. Я передумал и из­менил планы в отношении твоего будущего! Да-да, я больше не заставляю тебя выходить замуж за Стейвли!

Огромные голубые глаза мисс Анабеллы внимательно смот­рели отцу в лицо.

– Изменились планы в отношении моего будущего, па­па? – удивленно воскликнула она.

Сэр Уолтер осторожно огляделся по сторонам, словно боял­ся, что гость может прятаться в комнате, и сказал самым серь­езным тоном:

– Моя дорогая, создалась крайне щекотливая и трудная ситуация! Боюсь, бедняга Стейвли душевнобольной! Ты не по­веришь, но вчера ночью я наткнулся на него в саду. Он бродил и нес какую-то галиматью о сонетах, лунном свете и прочей ерунде!

Мисс Абингдон быстро опустила глаза и, запинаясь, прого­ворила:

– Правда, папа? Как… как странно!

– Никогда в жизни я не был сильнее потрясен! – горячо провозгласил сэр Уолтер. – Даже представить не мог, что Стейвли может заболеть. Да и не могу обвинить Луизу Тенбюри, будто она старалась скрыть от меня болезнь брата. Нет, она вела себя совершенно естественно!

– Это так ужасно! – согласилась Анабелла. – И все же лорд Стейвли произвел на меня впечатление абсолютно нор­мального человека, папа!

– Это днем он кажется нормальным! – мрачно покачал головой сэр Уолтер. – Но никто не знает, что он может выки­нуть, когда покажется луна! Говорят, некоторые лунатики ведут себя странно только во время полнолуний!.. Сейчас, когда я заговорил об этом, то вспомнил, что ходили слухи, будто у его деда тоже было не все в порядке с головой. Как я теперь жа­лею, что так настойчиво приглашал его в гости! Будь со Стейв­ли очень осторожна, мое дорогое дитя, и ни в коем случае не оставайся с ним наедине, если видишь, что меня нет побли­зости.

Мисс Абингдон, которая краешком глаза следила в окно за лордом Стейвли, неторопливо идущим к поляне с розовыми кустами, ответила отцу, как подобает послушной дочери, но когда сэр Уолтер отпустил ее, она, не теряя времени, направи­лась вслед за его светлостью.

Анабелла нашла лорда Стейвли разглядывающим солнеч­ные часы в центре клумбы с розами. Услышав шаги, он поднял голову и, увидев девушку, с улыбкой двинулся ей навстречу. На щеках Анабеллы горел румянец, в глазах плясали хитрые огоньки.

– О, милорд, папа говорит, что вы сошли с ума, – сообщи­ла она, – и он не испытывает ни малейшего желания, чтобы я вышла за вас замуж.

Лорд Стейвли взял ее руки и нежно пожал.

– Я знаю. Как мне поступить, чтобы убедить сэра Уолтера, что я не сумасшедший?

– А зачем вам это нужно? – поинтересовалась девуш­ка. – По-моему, вам все равно, что он может о вас подумать. Не знаю, как мне удалось сохранить серьезный вид во время разговора! Папа сказал, что я должна вести себя осторожно и не оставаться с вами наедине, когда его нет поблизости и он не может меня защитить!

– Не вижу в этом ничего смешного, – запротестовал лорд Стейвли.

Девушка невинно посмотрела на собеседника.

– Мне очень жаль, что все так произошло! Но, честное слово, мне казалось, что вам действительно все равно!

– Напротив, мне далеко не все равно! Я очень хочу, чтобы ваш папа изменил свое мнение обо мне!

– О Господи, но зачем вам это?

– Моя дорогая мисс Абингдон, как иначе я смогу убедить сэра Уолтера позволить мне ухаживать за вами? Едва ли он со­гласится, если будет считать меня сумасшедшим.

Какое-то мгновение Анабелла непонимающе смотрела на своего собеседника, потом ее щеки залил пунцовый румянец, и она освободила руки.

– О! – негромко воскликнула она. – Но вы же говорили, что не будете… вы же сами обещали!

– Ничего я вам не обещал! Я сказал только, что не стану ухаживать за вами, если это вам будет неприятно. Не лишайте меня надежды завоевать вашу благосклонность!

Мисс Абингдон опустила глаза, стараясь не встретиться с ним взглядом. Она пробормотала что-то неразборчивое и нача­ла срывать увядшие лепестки с одной из роз.

– Мне во что бы то ни стало нужно научиться делать при­ятное сэру Уолтеру, – сказал его светлость. – Как этого до­биться? Я полагаюсь на ваши многолетние наблюдения!

Мисс Абингдон нагнулась и сорвала полураспустившуюся розу.

– Ну, если… если вы не хотите, чтобы он считал вас сума­сшедшим, – пробормотала девушка, – может, тогда вам луч­ше некоторое время погостить у нас. У вас будет время убедить папу, что вы абсолютно нормальный человек.

– Прекрасный план! – похвалил его светлость. – Я обе­щаю неукоснительно следовать вашим советам, мисс Абингдон… Могу я попросить у вас эту розу?

Сэр Уолтер узнал у садовника, где находятся гость и Анабелла. Он подошел к ним в тот самый момент, когда его дочь прикрепляла розовый бутон к лацкану фрака лорда Стейвли. Мистеру Абингдону пришлось оставить при себе мысли о сво­енравии и необузданности женщин, однако он сообщил дочери довольно строгим голосом, что ее ищет тетя, потом взял лорда Стейвли под руку и повел показывать конюшни.

Мисс Абингдон нашла свою тетю в состоянии нервного бес­покойства после разговора с братом, который сообщил ей о бо­лезни гостя.

– А я считала его очень приятным и благоразумным муж­чиной! Такой красивый и любезный джентльмен!

– О, моя дорогая тетя, правда, лорд Стейвли самое восхи­тительное создание? – воскликнула Анабелла. Глаза ее горе­ли, щеки пылали. – Только представьте, он хочет жениться на мне!

Мисс Мэри вздрогнула от испуга.

– Нет-нет, об этом не может быть и речи! Твой папа те­перь не станет даже слушать о браке с лордом Стейвли. Ведь ты сама не далее, как вчера, торжественно клялась, будто вый­дешь замуж за Тома Хатхерлея назло всем уговорам папы… Я в полной растерянности и не знаю, что могло с тобой случиться за одну-единственную ночь!

– Наверное, во всем виновато лунное безумие! – рассме­ялась мисс Абингдон. – Я сошла с ума, как и лорд Стейвли! Бедный папа!