"Брак по расчету" - читать интересную книгу автора (Хейер Джорджетт)Глава 7Леди Мейси устраивала возможность позволить Летбриджу спровоцировать ссору; в конце концов дело было нечистое, и ее слова, обращенные к Горации, были скорее грозным предупреждением, чем продуманной попыткой толкнуть ее в объятия Летбриджа. И все же, встретившись с Горацией в Воксхолл-Гарденс неделей позже и увидев реакцию Летбриджа на призывный жест какой-то красавицы, она, поддавшись импульсу, произнесла: – Увы, бедная Мария! Безнадежная это задача – соблазнить и заманить Роберта Летбриджа! Мы все пытались – и вес потерпели неудачу! Горация ничего не ответила, но в ее взгляде, когда она посмотрела на Летбриджа, появилось задумчивое выражение. – Дитя мое! – воскликнула миссис Молфри, когда наконец они остались наедине. – Остерегайся его – он очень дурной человек, моя дорогая! Умоляю, не вздумай в него влюбиться! – В-влюбиться! – насмешливо сказала Горация. – Я хочу сыграть с ним в к – карты! Летбридж присутствовал на балу у герцогини Квинсберри, но ни разу не подошел к ней. Это ее задело, но мысль о том, что причиной тому было присутствие Рула, даже не приходила ей в голову. Но на вечере у леди Амелии Придхэм, прибыв туда в самый разгар веселья, он отдал ей предпочтение и так усердно за ней ухаживал, что Горация даже начала испытывать легкое беспокойство. В отличие от молодых людей, пытавшихся обратить на себя внимание Горации всеми доступными им способами, его светлость старался привлечь ее к себе изысканным обхождением и в результате очень скоро увлек ее в игровую комнату. Соблазн был настолько велик, что любой женщине вполне могло бы прийти в голову задумать разорить его. К тому же вечер не удался. Было почти половина пятого, когда Горация собиралась сесть в свою карету: в тот вечер ее ждали на ужин дома, затем ей надлежало отправиться в оперу. Она чувствовала, что провела день отвратительно. Грозный рокот раздался в тот момент, когда она садилась в карету, и мисс Лейн принялась упрашивать ее остаться, пока не пройдет гроза. Кучер был слегка удивлен, получив приказ ее светлости поторопить лошадей, поскольку она чудовищно опаздывает. Он покорно дотронулся до края шляпы и стал размышлять о том, что бы сказал милорд, если бы до него дошли слухи, что его жена въезжает в город галопом. Итак, карета стремительно неслась в восточном направлении, но вспышка молнии испугала одну из лошадей, и кучеру пришлось сбавить темп. Ему удалось сделать это с трудом, поскольку пристяжные не привыкли к резкой смене аллюра. Дождя еще не было, но молнии сверкали одна за другой, а далекие раскаты грома превратились в непрерывный гул. Тяжелые тучи заслонили солнце, и кучер думал лишь о том, как бы поскорее миновать заставу Найтсбридж. Но недалеко от гостиного двора Хафвэй-Хаус, расположенного между Найтсбриджем и Кенсингтоном, путники увидели группу всадников из четырех человек, скрывавшихся за деревьями. При неясном свете их было трудно разглядеть как следует. Кучер хлестнул лошадей, надеясь проскочить опасный участок, и посоветовал сидящему рядом груму приготовить мушкет. Тревожно вглядываясь в даль, кучер понял, что не зря захватил с собой оружие, хотя обычно подобные поездки не требовали таких мер предосторожности. Стараясь держаться обочины дороги, он пытался убедить себя в том, что ни один разбойник не дерзнет здесь появиться. – Они укрываются от дождя, вот и все! – пробурчал он и добавил совсем не к месту: – Видел пару повешенных возле Тайберна как-то раз. Ограбили почту Oортсмута. Отчаянные были ребята. Они находились уже на расстоянии выстрела от таинственных незнакомцев, когда, к их отчаянию, всадники перегородили дорогу. Кучер тихо ругался, но, будучи человеком смелым, начал нахлестывать своих лошадей, не теряя надежды прорваться. Пуля, просвистевшая рядом с его головой, заставила его пригнуться, и в тот же миг грум, бледный от страха, изо всех сил натянул поводья. Лошади свернули с дороги и бросились в лес, и, пока кучер с грумом старались поймать поводья, двое закутанных в плащи из грубой ворсистой ткани головорезов в масках подъехали и схватили за уздечку головных лошадей. Экипаж остановился. Третий, здоровенный детина, подошел к экипажу, крикнул: – Кошелек или жизнь! – и распахнул дверцу. Удивленная, но не успевшая испугаться Горация увидела, что прямо ей в лицо направлен огромный пистолет. Потом она увидела маску и воскликнула: – Боже! Р-разбойники! В ответ раздался громкий хохот, и человек, державший оружие, произнес: – Мы не разбойники, красотка! Мы угонщики скота! Давай сюда свои безделушки, да побыстрей! – Не дам! – сказала Горация, вцепившись в свой ридикюль. Разбойник растерялся, но второй всадник оттолкнул его и выхватил у нее из рук ридикюль. – Хо-хо! Толстенький кулек! – загоготал он. – И штучка у тебя на пальчике тоже симпатичная! Горация, испытывая скорее злость, чем испуг, оттого, что отняли ее сумочку, пыталась вырвать свою руку, а когда ей это не удалось, наградила обидчика звонкой пощечиной. – Как вы смеете! – воскликнула она. Это вызвало новый взрыв грубого хохота. Вдруг один из нападавших закричал: – Смываемся! Не то нам крышка! Вон там, на дороге! Почти в тот же миг прозвучал выстрел и послышался приглушенный стук копыт. Разбойник тут же отпустил Горацию. Раздался еще один выстрел; последовали крики и возня, и разбойники исчезли в лесу. В следующее мгновение к экипажу подлетел всадник на великолепной гнедой лошади. – Мадам! – громко сказал незнакомец, но затем изумленно воскликнул: – Миледи Рул! Боже, мадам, с вами все в порядке? – Т-так это вы? – воскликнула Горация. – Да, я в п-полном порядке. Лорд Летбридж – а это был он – соскочил с седла, легко вскочил на ступеньку кареты и взял руку Горации в свою. – Слава Богу, что я оказался рядом! – сказал он. – Теперь вам нечего бояться, мадам. Негодяи исчезли. Горация отвечала: – О, я в-вовсе не испугалась, сэр! Это самое невероятное приключение, которое я когда-либо испытала! Но, должна сказать, это очень трусливые грабители, если убежали от одного ч-человека. Его светлость затрясся в беззвучном смехе. – Может быть, они убежали от моих пистолетов, – предположил он. – По крайней мере, они не причинили вам вреда… – О н-нет! Но как вы очутились на этой дороге, милорд? – Я навещал своих друзей в Брентфорде, – пояснил он. – Я полагала, вы собирались на пикник в Ювеле? – сказала она. Он взглянул ей в глаза. – Да, – ответил он. – Но миледи Рул там не было. Она вдруг вспомнила, что он все еще держит се руку, и поспешно ее отняла. – Я н-не знала, что в-вас это так волнует, – удивленно ответила она. – Не знали? Но это так. С минуту она смотрела на него, затем застенчиво попросила: – П-пожалуйста, проводите м-меня! Он криво улыбнулся и промолчал. – Вы колеблетесь? – спросила Горация. – Нет-нет, мадам, – ответил он. – Если вы желаете, я, безусловно, поеду с вами. Он подозвал грума, приказав ему вести на поводу гнедую. Грум, все еще не отойдя от недавней стычки, охотно подчинился ему. Лорд Летбридж забрался в экипаж; дверца захлопнулась, и спустя несколько минут они уже двигались в сторону Лондона. Горация с той откровенностью, которую у нее в семье называли катастрофической, заявила: – А я уже было подумала, что н-не нравлюсь в-вам. – В самом деле? Ну, с моей стороны это говорило бы об отсутствии вкуса, – сказал его светлость. – Д-да, но ведь вы намеренно избегаете меня, когда мы встречаемся, – сказала Горация. – А! – сказал его светлость. – Но это вовсе не потому, что вы мне не нравитесь, мадам. – Тогда почему? – упрямо спросила Горация. Он повернулся к ней. – Разве никто не предупредил вас о том, что Роберт Летбридж слишком опасен, чтобы с ним знакомиться? Ее глаза заблестели. – Да, многие. Вы д-догадались? – Конечно. Я думаю, все матери предостерегают своих дочерей, зная о моих пороках. У меня очень безрассудный нрав, знаете ли. Она рассмеялась: – Отчего это так? – Трудно сказать, – ответил Летбридж. – Вы еще слишком молоды. – В-вы хотите сказать: слишком молода, чтобы стать вашим другом? – Нет, я не это имею в виду. Вы слишком молоды, чтобы поступать безрассудно, дорогая моя. Она, похоже, не понимала. – А знать вас – тоже означает поступать безрассудно? – В глазах всего света – безусловно. – А меня свет не волнует! – откровенно заявила Горация. Он взял руку Горации и поцеловал кончики ее пальцев. – Вы – очаровательны, – сказал он. – Но, объяви мы себя друзьями, весь мир об этом заговорит, а мир не должен говорить о моей леди Рул. – А почему люди непременно должны судачить о вас? – спросила Горация с негодованием. У него вырвался вздох. – К сожалению, мадам, я создал себе самую жуткую репутацию, от которой теперь невозможно избавиться. Зато я твердо уверен: ваш замечательный брат говорил вам, что надо быть сумасшедшей, чтобы иметь дело с Летбриджем. Я прав? Она покраснела. – 0, н-никто не слушает П-Пела! – уверила она его. – А если вы позволите мне б-быть вашим другом, я стану им! Он, казалось, колебался. Теплая девичья рука все еще лежала в его руке. – П-пожалуйста, позвольте м-мне! – умоляюще произнесла Горация. Он крепко сжал ее пальцы. – Зачем? – спросил он. – Вы хотите играть со мной в карты? Из-за этого вы предлагаете мне свою дружбу? – Н-нет, правда, я с этого хотела начать, – призналась Горация. – Но теперь, когда вы мне все рассказали, я думаю по-другому и не войду в число тех, кто верит наговорам о вас. – А! – сказал он. – Но, боюсь, моя дорогая, у лорда Рула найдется что сказать по этому поводу. Хочу вам напомнить, что он не входит в число моих доброжелателей, а мужей следует слушаться. С языка Горации уже готова была сорваться фраза, что ее мало волнует то, что думает по этому поводу Рул, но она вовремя поняла, что это не самый подходящий случай, и вместо этого сказала: – Уверяю вас, сэр, Рул не в-вмешивается в мои д-дружеские отношения. К этому времени они уже достигли постоялого двора «Геркулесовы столбы» у Гайд-парка, и уже совсем немного оставалось от них до площади Гросвенор. Дождь, который разошелся вовсю и лил как из ведра, бил в окна экипажа. Горация не видела выражения лица его светлости, но пожала его руку и сказала: – Так решено, не правда ли? – Решено, – ответил его светлость. Она убрала свою руку. – Я буду оч-чень любезна, сэр, и подвезу вас к дому, а то идет слишком сильный дождь, и вам не добраться на лошади. Пожалуйста, скажите моему кучеру, в каком направлении ехать. Десятью минутами позже карета уже катила по Хаф-Мун-стрит. Горация сделала знак своему груму отвести лошадь его светлости в конюшню. – И я еще не успела отблагодарить вас, милорд, за то, что вы спасли меня! – сказала она. – Я действительно оч-чень вам признательна. Летбридж ответил: – И я тоже, мадам, за то, что имел эту честь. – Он склонился над ее рукой. – До нашей следующей встречи, – сказал он и ступил на мостовую, в стремительный поток воды. Карета покатила дальше. Летбридж стоял под дождем, наблюдая, как она движется по дороге к Керзон-стрит, а затем повернулся и, слегка передернув плечами, поднялся по ступенькам своего дома. Привратник уже держал для него дверь открытой. – Сырой вечер, милорд. – Весьма, – резко ответил Летбридж. – У вас посетитель, сэр. Он дожидается внизу. Он прибыл перед появлением вашей светлости. – Попросите его подняться наверх, – приказал Летбридж. Через минуту в кабинет вошел посетитель. Он был плотного телосложения, на нем был плащ из грубой ворсистой ткани и шляпа с большими полями, которую он держал в руке. Он ухмыльнулся при виде Летбриджа и показал пальцем на лоб. – Надеюсь, голова цела, ваша честь, а дамочке не стало худо? Летбридж, не отвечая, вынул из кармана ключ, отпер один из ящиков своего стола и вытащил кошелек. Он бросил его через комнату своему гостю, сказав мимоходом: – Бери, и покончим с этим. И запомни хорошенько: держи язык за зубами. – Бог да хранит вас! Чтоб мне лопнуть, если я проговорюсь! – сказал закутанный в плащ человек. Он вытряхнул содержимое кошелька на стол и принялся пересчитывать монеты. Летбридж брезгливо улыбнулся: – Можешь не трудиться. Я плачу, как обещал. Человек ухмыльнулся. – Знаю, какой вы в гневе, поэтому и осторожничаю, когда с огнем играю. Он пересчитал остальные монеты, сгреб их своей широкой ладонью и спрятал в карман. – Ну, теперь все, – произнес он. – Выхожу из игры. Летбридж проводил его, захлопнул дверь и задумался. В это время появился слуга помочь ему переодеться. Лицо Летбриджа прояснилось. «Это было рискованно, – подумал он, – но игра, будем надеяться, стоит свеч!» |
|
|