"Тонкий человек" - читать интересную книгу автора (Хэммет Дэшил)XVНа следующее утро, воспользовавшись услугами стенографистки, я избавился от большей части накопившейся почты, переговорил по телефону с нашим адвокатом в Сан-Франциско – мы пытались спасти от банкротства одного из клиентов нашей лесопилки, – около часа прокорпел над планом, который должен был снизить наши государственные налоги, и к двум часам, когда закончил на сегодня работу и вышел к обеду с Норой, чувствовал себя настоящим добропорядочным и занятым бизнесменом. После обеда Нора уехала к знакомым играть в бридж, а я отправился к Гилду: раньше мы успели поговорить с ним по телефону. – Значит, тревога была ложной? – спросил я после того, как мы пожали друг другу руки и удобно уселись на стульях. – Точно так. Он оказался таким же Уайнантом, как я сам. Вы знаете, как это обычно бывает: мы сообщаем Филадельфийской полиции, что он отправил оттуда телеграмму, передаем по радио его описание, и всю следующую неделю для половины штата Пенсильвания любой человек, который худ и носит бакенбарды – Уайнант. Этого парня звали Барлоу, он – безработный плотник, и, насколько нам удалось установить, подстрелил его какой-то черномазый с целью ограбления. Барлоу пока еще нельзя много говорить. – А не мог его подстрелить некто, сделавший ту же ошибку, что и Аллентаунская полиция? – спросил я. – Вы имеете в виду, некто, полагавший, что он – Уайнант? Думаю, подобное могло случиться – если вам это чем-то может помочь. Может? Я сказал, что не знаю. – Маколэй рассказал вам о письме, которое он получил от Уайнанта? – Он не сообщил мне, о чем шла речь в письме. Я рассказал. Я рассказал ему также все, что знал о Розуотере. – А вот это интересно, – сказал он. Я рассказал ему о письме, которое Уайнант отправил своей сестре. Он спросил: – Вам не кажется, что он переписывается со многими людьми? – Я думал об этом. – Я сказал ему, что описание Виктора Розуотера с незначительными изменениями вполне подошло бы Кристиану Йоргенсену. Он произнес: – Такого человека как вы послушать не грех. Не думайте, будто я собираюсь вас прерывать. Я сказал, что выложил ему все известные мне факты. Он откинулся на спинку стула и скосил на потолок свои бледно-серые глаза. – В этой связи нужно кое-что предпринять, – наконец сказал он. – Этого парня из Аллентауна подстрелили, случаем, не из пистолета тридцать второго калибра? – спросил я. С минуту Гилд смотрел на меня с любопытством, затем покачал головой. – Сорок четвертого. У вас есть какие-то соображения? – Нет. Просто прокручиваю в голове известные факты. Он сказал: – Очень хорошо вас понимаю, – и опять откинулся на спинку стула, глядя в потолок. Когда он вновь заговорил, то думал, по всей видимости, о чем-то другом. – Алиби Маколэя, о котором вы спрашивали, в полном порядке. Мы знаем наверняка, что он тогда опаздывал на встречу и находился в конторе одного человека по имени Херманн на Пятьдесят седьмой улице с пяти до двадцати минут четвертого, то есть в то время, которое нас интересует. – Что там вы сказали насчет пяти минут четвертого? – Ах да, вы ведь об этом еще не знаете. В общем, мы нашли парня по имени Каресс, который содержит на Первой авеню прачечную и красильню; он звонил ей в пять минут четвертого и спрашивал, не будет ли у нее для него работы, она сказала «нет» и сообщила, что, вероятно, скоро Уедет. Таким образом, интересующее нас время сводится к промежутку между пятью и двадцатью минутами четвертого. Вы ведь не всерьез подозреваете Маколэя? – Я подозреваю всех, – сказал я. – Где вы были пятью и двадцатью минутами четвертого? Он рассмеялся. – Между прочим, – сказал он, – я, пожалуй, единственный из всей компании, у кого нет алиби. Я был в кино. – А у всех остальных алиби есть? Он покивал головой сверху вниз. – Йоргенсен вышел из дома вместе с миссис Йоргенсен примерно без пяти минут три и тайком отправился на Семьдесят третью восточную улицу к девушке по имени Ольга Фентон – мы обещали не говорить об этом жене, – где оставался примерно до пяти. Чем занималась миссис Йоргенсен, мы знаем. Когда они вышли из дома, их дочь одевалась; пятнадцать минут спустя она взяла такси и поехала прямо в магазин «Бергдорф-Гудмэн». Сын весь день находился в библиотеке. – Бог ты мой, ну и книжки он читает! Морелли торчал в одном заведении в районе Сороковых улиц. – Гилд засмеялся. – А где были вы? – Свое алиби я приберегу до тех пор, пока оно действительно мне не понадобится. Ни одна из этих историй не представляется надежной на все сто процентов, однако настоящие алиби редко бывают таковыми. А как насчет Нанхейма? Гилд, похоже, удивился. – Почему вы о нем вспомнили? – Я слышал, будто он был неравнодушен к секретарше. – Где вы об этом слышали? – Так, слышал. Он нахмурился. – Полагаете, источник вполне надежный? – Да. – Что ж, – медленно произнес Гилд, – его-то мы всегда можем проверить. Но скажите-ка, какое вам дело до всех этих людей? Разве вы не думаете, что убил Уайнант? Я высказал то же предположение, которое высказывал в разговоре со Стадси. – Можете поставить два против одного, что это сделал не он. Нахмурившись, он довольно долго молча смотрел на меня, а затем сказал: – В любом случае, это мысль. И кто же ваш кандидат? – До этого я пока еще не дошел. Поймите, я ничего не знаю и не хочу сказать, будто Уайнант не убивал. Я лишь хочу сказать, что не все факты свидетельствуют против него. – Причем, говоря так, вы ставите два против одного. Что именно против него не свидетельствует? – Можете назвать это интуицией, если хотите, – сказал я, – однако... – Я никак не хочу это называть, – сказал он. – По-моему, вы – проницательный сыщик, и я хочу выслушать то, что вы имеете сказать. – В основном я имею массу вопросов. Например, сколько, времени прошло с тех пор, как лифтер высадил миссис Йоргенсен на этаже Джулии Вулф, до того момента, когда она позвонила ему и сказала, что слышала стоны? Гилд поджал губы и вновь разомкнул их, чтобы спросить: – Вы думаете, она могла?.. – Остальная часть вопроса повисла в воздухе. – Я думаю, она могла. Мне хотелось бы знать, где был Нанхейм. Мне хотелось бы знать ответы на вопросы, поставленные в письме Уайнанта. Мне хотелось бы знать, куда делась разница в четыре тысячи долларов между той суммой, которую Маколэй передал секретарше, и той, которую она, похоже, передала Уайнанту. Мне хотелось бы знать, откуда у нее было обручальное кольцо. – Мы делаем все, что в наших силах, – сказал Гилд. – Что до меня, то в данный момент мне хотелось бы знать, почему Уайнант, если он не убивал, не хочет явиться к нам и ответить на вопросы. – Одна из причин может заключаться в том, что миссис Йоргенсен с удовольствием бы опять упрятала его в психушку. – В голову мне пришла другая мысль. – Герберт Маколэй работает на Уайнанта и вы, случаем, не ограничились лишь тем, что поверили Маколэю на слово, когда он заявил вам, что тот человек в Аллентауне – не Уайнант? – Нет. Тот моложе Уайнанта, почти совсем без седины в волосах – следов краски тоже не обнаружено – и совсем не похож на фотографии, которые у нас есть. – Казалось, Гилд нисколько не сомневается. – У вас на ближайшие час с небольшим нет никаких дел? – Нет. – Отлично. – Он встал. – Я дам ребятам задание поработать над тем, что мы обсуждали, а мы с вами, пожалуй, нанесем кое-кому визит. – Великолепно, – сказал я, и он вышел из кабинета. В корзине для бумаг лежал экземпляр «Таймс». Я выудил его из корзины и открыл страницу с колонками объявлений. Среди них было объявление Маколэя: Когда Гилд вернулся, я спросил: – Как насчет помощников Уайнанта – кто там работал у него в мастерской? С ними побеседовали? – Угу, но они ничего не знают. Они получили расчет в конце той недели, когда он уехал – помощников всего двое – и с тех пор они не видели Уайнанта. – Над чем они работали перед тем, как мастерскую закрыли? – Над какой-то краской или чем-то еще в том же духе – какой-то стойкий краситель зеленого цвета. Не знаю. Могу выяснить, если хотите. – Вряд ли это так уж важно. Большая у него мастерская? – Выглядит вполне прилично, насколько я могу судить. Думаете, мастерская имеет какое-то отношение к делу? – Все может быть. – Угу. Ну что, пойдем, пожалуй. |
|
|