"Ведите себя прилично, Арчибальд!" - читать интересную книгу автора (Эксбрайя Шарль)Глава 5Когда баронет вернулся в гостиницу, Рут только что встала. Чувствовала она себя свежей и отдохнувшей. Молодая женщина прекрасно отдавала себе отчет, что чудом спаслась от ужасной смерти, и мысль об этом настраивала ее на особенно жизнерадостный лад. Более того, несмотря на признание Арчибальда, что он вступил в бой вовсе не ради нее, леди Лаудер невольно испытывала к мужу благодарность. Поэтому она заговорила с ним гораздо дружелюбнее, чем в последнее время, точнее, со дня свадьбы. — Хорошо погуляли, Арчибальд? И, не ожидая ответа, Рут села причесываться за туалетный столик. — Боюсь, это не самое подходящее слово, дорогая. Выполнять долг всегда неприятно, тем более что государственные учреждения на всех широтах выглядят довольно мрачно… Поэтому, можете мне поверить, я провел время не слишком весело. Удивительно, почему чиновнику так трудно втолковать что бы то ни было, независимо от того, какой стране он служит… особенно это касается полиции… Рут так и застыла перед зеркалом: — Полиции? — Я имею в виду комиссара уголовной полиции, которому рассказал обо всех наших приключениях. — Что?! Молодая женщина резко повернулась. — В чем дело? — удивился баронет. — Вы хотите сказать, что побежали в уголовную полицию и выложили… — …что я убил человека, который незадолго до этого тоже совершил убийство. Знаете, дорогая, такого рода подвиги лучше не пытаться сохранить в тайне. Леди Лаудер, вцепившись в волосы, бегала по комнате. Поистине фантастическая глупость, невежество и ограниченность баронета выводили ее из себя. Рут лишь с огромным трудом сдерживала рвущийся из груди вопль отчаяния. Наконец, обессилев, она бросилась в ванную и стала жадно пить холодную воду. Арчибальд недоуменно взирал на жену. — По-моему, с вами творится что-то не то, дорогая… Рут на мгновение остановилась и посмотрела ему в глаза. — А что может чувствовать женщина, получив муженька вроде вас? Неожиданное нападение так удивило Лаудера, что он выронил монокль, однако в последнюю минуту успел поймать его на лету. Снова вставив любимую игрушку в глаз, он высокомерно заметил: — По-моему, вы забываетесь, дорогая… Леди Лаудер мгновенно уступила место Рут Трексмор, девушке, которой с восемнадцати лет приходилось биться за кусок хлеба в самых неаристократичных лондонских кварталах. — Слушайте, вы, надутый кретин! Вы хоть понимаете, что натворили? — Я не позволю вам… — Любые действия секретных служб, естественно, требуют строжайшей тайны. Но даже эта простая истина вам не по зубам! Мы сражаемся во мраке, а наши покойники не имеют права на пышные похороны! Никаких цветов, венков и речей! Фернс и его помощники могут заниматься своим делом только потому, что никто об этом не подозревает! А вы что удумали? Помчались в полицию и как будто нарочно подняли шум вокруг дела, которое должно было бы остаться для всех за семью печатями! Да вы что, в конце концов, с ума сошли? Баронет, плохо понимая, что привело его супругу в такое бешенство, удивленно хлопал глазами. — Меня не интересуют ваши темные истории! — возмутился он. — Я презираю такого рода занятия! Но я не могу допустить, чтобы мою жену привязывали к стулу и обращались с ней самым безнравственным образом! Кроме того, я не потерплю, чтобы всякие бандиты непристойно нагло разговаривали со мной! Как только мы вернемся в Вену, я пожалуюсь послу и потребую привлечь внимание властей к тому, как обошлись с баронетом и его супругой в Граце, городке, известном спокойствием и вежливостью жителей. Мы просто не имеем права закрывать глаза на некоторые вещи! Недостаток почтения к нам — прямое оскорбление британской Короны, дорогая! — Замолчите, Арчибальд! Сейчас же замолчите, или я за себя не отвечаю! Баронет умолк и, опустившись в кресло, закурил сигарету. Вероятно, в эту минуту он подумал, что женщины — более чем своеобразные существа и в Оксфорде его явно недостаточно просветили на сей счет, а потому нечего и надеяться что-либо понять в их странном поведении. А леди Лаудер, сидя на своей кровати, кипела от злости и возмущения. Руки ее непроизвольно рвали в клочки носовой платок, словно пытаясь дать выход накопившемуся раздражению. Теперь можно было не сомневаться, что австрийская полиция потребует объяснений. Что скажет Фернс и как отреагируют на все это в Лондоне? Полковник Стокдейл горько пожалеет, что доверил ей серьезное задание… Рут с позором выгонят из МИ-5… Но это бы еще ничего… Наглядевшись на жуткие кровавые раны, молодая женщина хотела только одного: поскорее вернуться в мирную и кокетливую квартирку на Маргарет-террас. Но что ее по-настоящему пугало, унижало и выводило из себя — так это невозмутимое самодовольство баронета, воображавшего, будто он решительно все понимает, хотя на самом деле этот болван не мог додуматься до самых простых вещей. — Арчибальд? — Да, дорогая? — А вы не подумали, что после ваших признаний дело получит огласку и приятели убитого вами типа проведают, кто мы такие? Очень возможно, ваша глупость будет стоить мне жизни… — Вы преувеличиваете! И потом, их агента уничтожили вовсе не вы, а я! — Ну, уж вас-то вряд ли кто-нибудь заподозрит в принадлежности к МИ-пять! — Естественно. Человеку моего положения нечего делать среди каких-то головорезов! — И это большое счастье, иначе британская контрразведка давно перестала бы существовать! — По-вашему, это было бы так плохо? Но, так или иначе, вам нечего опасаться, пока я рядом! — Пустые слова! — Я готов умереть за вас, Рут! И баронет в порыве нежности обнял жену. Но леди Лаудер с отвращением оттолкнула его. — Что на вас нашло? — взвизгнула она. — Совсем взбесились? Отпустите! И ведите себя прилично, Арчибальд! Напоминание о светских манерах, по обыкновению, сразу как будто парализовало волю баронета. Он снова вставил в глаз монокль. — Извините, дорогая… но вы ведь моя жена! — Только до возвращения в Лондон. Поэтому, раз вы не умеете ничего другого, кроме как всегда оставаться джентльменом, хотя бы ведите себя по-джентльменски! Сидя в кабинете Фернса, Рут при Терри Лаудхэме получала самую потрясающую в своей жизни выволочку. — Невиданно! Неслыханно! — бушевал консул. — Да за всю историю разведки я не упомню ничего подобного! Для начала вы приволокли в Вену придурка из «high society» note 5, но и этого вам, очевидно, показалось недостаточно: нет чтобы заставить супруга сидеть спокойно, вы повсюду таскаете его с собой, да еще посвящаете в наши дела! Вы что, голову потеряли? И подумать только, что в Лондоне меня заверили, будто Стокдейл относится к вам с большим уважением! Должно быть, я чего-то не понимаю! — Это не моя вина, мистер Фернс! Начальство отлично знало, что баронет едет со мной! — Должно быть, никому и в страшном сне не привиделось бы, что вы позволите мужу предпринимать самостоятельные шаги! Терри попробовал вступиться за молодую женщину: — С сэром Арчибальдом дьявольски трудно справиться. Он так искренне чувствует себя центром мироздания, что и мысли не допускает, будто кто-то может интересоваться чем-либо, помимо его великолепной особы. По мнению баронета, если человек не принадлежит к его кругу, то и не добьется в жизни ничего путного… Консул бросил на него испепеляющий взгляд. — Может, довольно, а? Вы не сказали мне ничего нового о характере этого проклятущего баронета! И почему только он не умер в младенчестве? Ну скажите, леди Лаудер, как вы могли найти что-то привлекательное в подобном субъекте? Рут опустила голову. — Мы слишком мало знали друг друга, и я жестоко ошиблась, но теперь уже почти убедила сэра Арчибальда сразу по возвращении в Лондон подать на развод. — Что ж, это единственная приятная новость за сегодняшний день! Как подумаю, что, прикончив Штефана Дрожека, этот олух не нашел ничего лучше, чем рассказывать о своих подвигах комиссару Малькампфу из уголовной полиции! Счастье еще, что его превосходительство посол, узнав, в чем дело, немедленно связался с австрийским министром внутренних дел и попросил замять эту историю… Нам повезло, что Дрожек оказался преступником, уже отсидевшим в тюрьме на родине, и что он пробрался в Австрию тайком. Я думаю, полиция согласится признать все это обычной уголовщиной. Мы представили дело так, будто Дрожек убил Крукеля из-за денег, вы застали его на месте преступления, но прежде чем убийца успел расправиться и с вами, появился ваш муж… Выглядит просто и убедительно… Во всяком случае, для тех, кто не станет лезть из кожи вон и докапываться до истины… Рут грустно посмотрела на Фернса. — Я так хотела добиться успеха… но теперь понимаю, что эта работа — не мое призвание. Жаль только, что придется уйти после такого провала. Терри попытался ее утешить: — Я всегда думал, что вам не место среди нас, поэтому и возмущался вашей рискованной командировкой в Грац. Подумайте, не вмешайся вовремя сэр Арчибальд, вы были бы сейчас обезображенным трупом и гнили тихонько где-нибудь в окрестностях Граца… Леди Лаудер закрыла лицо руками. — Прошу вас, замолчите… хотя бы из сострадания… — Я бы никогда не простил себе, случись с вами что-нибудь в этом роде… Несмотря на сотрясавшую ее нервную дрожь, Рут почувствовала, как участливо, почти нежно звучит голос молодого человека. Она не стала раздумывать о причинах, а просто порадовалась в глубине души. И только мысль о существовании Эннабель Вулер немного омрачала удовольствие. — Думайте, что болтаете, Терри! — вмешался Фернс. — Чего ради вам понадобилось пугать леди Лаудер? — Я не хочу, чтобы она изменила решение. Чем раньше леди Лаудер уйдет из разведки, тем лучше. — Возможно, все это чертовски благородно, Терри, но вам скорее следовало бы поразмыслить о своем собственном поведении! — Что вы имеете в виду, Фернс? — Там, в Граце, вы ведь тоже оказались не на высоте, а? Я послал вас охранять баронета и его супругу, но вы не нашли ничего умнее, чем с первых же шагов привлечь к себе внимание. Фантастическая ловкость для тайного агента, правда? Лаудхэм засмеялся: — Да, признаться, уж этого я никак не предполагал… Я старался не попадаться на глаза вам, леди Лаудер, а вашего мужа совсем упустил из виду… Если честно, я просто не принимал его в расчет и настолько не ожидал подобной прыти, что, когда сэр Арчибальд схватил меня за руку, должно быть, стоял болван болваном! Рут не стала спорить. — Да, по правде говоря, у вас был очень расстроенный вид. Счастье еще, что Арчибальду не вздумалось рассказывать полицейскому, кто вы такой! — Во всяком случае, мне пришлось идти переодеваться к одному из наших людей, а когда я наконец приехал на Мюнцграбенштрассе, все уже закончилось. Само собой, мне и в голову не приходило, что баронета понесет в полицию, иначе я поостерегся бы так долго торчать в тех местах. Но я никак не мог сообразить, что случилось, и думал, вы еще просто не заходили к сапожнику. Представляете, стою я себе, спокойно поджидаю вас, а тут как снег на голову сваливаются стражи порядка! — Так или иначе, — подвел итог Фернс, — но теперь нам надо отыграться. Поездка в Грац дала только одно: уверенность, что бедняга Крукель не был изменником. Впрочем, отрицательный результат тоже полезен… Леди Лаудер, вам нельзя сразу уезжать из Вены — это могло бы вызвать подозрения, так что советую еще немного пожить здесь. Лаудхэм вышел из кабинета консула вместе с Рут. — Баронет вас уже ждет? — Да, в «Казанове»… По-моему, мы начинаем там осваиваться, как истинные обитатели Вены. Даже сэр Арчибальд находит, что атмосфера почти та же, что и в его клубе… — А можно мне вас проводить? — Конечно, буду очень рада. — Сегодня удивительно теплый вечер… Может быть, прогуляемся до «Казановы» пешком? — предложил Лаудхэм, когда они вышли на улицу. Рут отлично понимала, что следовало бы отказаться, но ей так нравилось общество Терри! Ладный парень с его кипучей, мужественной энергией выгодно отличался от баронета. Короче говоря, леди Лаудер кивнула, и они прогулочным шагом двинулись в сторону бара. Совсем как влюбленные… Выскользнувшая из-за угла дома Эннабель Вулер проводила парочку свирепым взглядом. В ту же минуту у двери консульства появился Фернс. Заметив свою секретаршу и проследив направление ее взгляда, он все понял и тихонько подкрался к мисс Вулер. — Ну, Эннабель, я вижу, вы начали шпионить ради собственного удовольствия? — Она у меня его не отнимет! О нет, этого я не допущу! — Послушайте, Эннабель, ваши любовные истории становятся несколько обременительными… — Отвяжитесь от меня! — огрызнулась секретарша. Оставив на тротуаре опешившего от такой грубости (особенно неожиданной в устах благовоспитанной молодой англичанки) консула, мисс Вулер поймала такси и в свою очередь помчалась в «Казанову». Сэр Арчибальд потягивал третий бокал виски и, немного оттаяв, почти дружелюбно смотрел по сторонам. Какой-то австриец повернулся к нему и с фамильярностью соседа по стойке спросил: — Вам нравится Вена, сударь? — Пожалуй, да, — немного поколебавшись, ответил баронет. — В таком случае я искренне сожалею, что вы не видели нашего города в былые дни… Тогда здесь не было так скучно! — Значит, вы полагаете, что сейчас здесь тоскливо? — А вы разве не согласны со мной? — Боже мой, я приехал всего несколько дней назад и, честно говоря, пока не заметил, чтобы время тянулось слишком долго… — Значит, вам повезло… Тут никогда ничего не происходит… Именно в эту минуту в бар влетела Эннабель Вулер и, обведя взглядом зал, тут же бросилась к баронету. Собеседник Лаудера при виде этого живого урагана осторожности ради отодвинулся подальше. — Сэр Арчибальд! — Да, мисс Вулер? — Ваша жена сейчас с Терри Лаудхэмом! — В самом деле? — И они идут сюда пешком! — Ну и что? — Но… Неужели вы не понимаете? — Что именно, мисс? — Неужели вы не знаете, какая у Терри репутация? Уж кто-кто, а я на собственной шкуре убедилась, что молва не преувеличивает! Баронет поправил монокль. — Я понятия не имею, что говорят о мистере Лаудхэме, — ледяным тоном заметил он, — и меня это ни в малейшей степени не интересует, мисс Вулер. Зато доброе имя леди Лаудер мне весьма дорого, и я не допущу, чтобы его пятнали хотя бы намеком на какие бы то ни было подозрения… Буду премного обязан, если вы это хорошенько запомните. Англичанка покраснела до корней волос. — Короче, вам плевать, что ваша жена и Терри… — Прошу вас, мисс Вулер, ни слова больше… Позвольте откланяться. И, не обращая больше внимания на Эннабель, сэр Арчибальд демонстративно повернулся спиной. Публичное унижение так потрясло секретаршу консула, что с нее мигом слетел весь благоприобретенный лоск. — Тряпка, жалкая тряпка — вот вы кто! — завопила она. — Дегенерат! Другой вот-вот уведет у вас жену, а вы отделываетесь банальными фразами. Посетители с особым любопытством взирали на эту сцену, поскольку британцы крайне редко ссорятся на людях. Баронет, чуть заметно пожав плечами, снова повернулся к мисс Вулер. — Боюсь, вас слишком мало шлепали в детстве, мисс… — И вам бы очень хотелось восполнить этот пробел, грязный аристократишка? В баре раздались приглушенные смешки. — По правде говоря, мисс, это и впрямь доставило бы мне удовольствие. Секретарша, вне себя от ярости, замахнулась на баронета, но вовремя подоспевший Малькольм Райхоуп поймал ее руку на лету. — Эннабель! Вы что, с ума сошли? — Отпустите меня, мерзкий пьянчуга! В ту же секунду к ним подошел метрдотель. — Позвольте, я вас провожу, мисс. Как и следовало ожидать, мисс Вулер разрыдалась и покорно проследовала к выходу. Метрдотель подозвал такси и приказал отвезти англичанку домой. Некоторое время после ее ухода в баре царило напряженное молчание. Атмосферу разрядил сэр Арчибальд. С самым светским видом он, как ни в чем не бывало, поблагодарил Малькольма. — Благодарю, что так удачно заглянули сюда, мистер Райхоуп. Выпьете со мной виски? — С удовольствием. Что за муха ее укусила? — Насколько я понял, мистер Лаудхэм идет сюда вместе с леди Лаудер. Этого оказалось довольно, чтобы вызвать приступ бешеной ревности. Надо полагать, мисс Вулер настолько ценит привязанность молодого человека, что искренне вообразила, будто все женщины только и мечтают его похитить. — Терри Лаудхэм — подонок. — Ну-ну, не хватало еще, чтобы и вы тоже впали в истерику. Битва не проиграна, пока кто-то из противников не покинул поле. Сэр Арчибальд повернулся к австрийцу, с которым разговаривал до прихода мисс Вулер. — Как видите, сударь, в Вене тоже кое-что происходит! Австриец поклонился. — Меня восхитила ваша выдержка, сэр. Эта буйная юная особа позволила себе назвать вас тряпкой… Честно говоря, я бы, пожалуй, не стерпел! Баронет добродушно улыбнулся и, обращаясь одновременно к обоим собеседникам, заметил: — Мисс Вулер ревнует, а от ревнивицы не стоит ожидать здравых суждений. Кроме того, она, вероятно, еще ничего не знает, иначе не посмела бы так со мной разговаривать… — Не знает о чем, простите за нескромность? — Да о том, что вчера в Граце я прикончил парня, который имел наглость невежливо со мной разговаривать. Райхоуп закрыл глаза и судорожно стиснул в руке бокал. А другой сосед сэра Арчибальда чуть не захлебнулся мадерой. Впрочем, флегматичное замечание баронета вызвало сильное волнение среди всех, кто его расслышал. — Вы убили человека, сэр? — Да, и довольно крепкого малого, но уж очень несимпатичного… Австриец, окинув ближайшее окружение слегка потерянным взглядом, попросил уточнений: — Так вы его и в самом деле… — Я думаю, да… Раскроил череп топориком. Должен признаться, зрелище не из приятных. Очевидно, у меня слишком тяжелая рука, но, уверяю вас, в комнате стало очень грязно… Малькольм попытался урезонить баронета: — Этих господ совсем не интересуют такие вещи, сэр Арчибальд! Однако его реплика вызвала лавину возражений. — Похоже, никто не разделяет вашей точки зрения, старина, — ехидно бросил Лаудер. — Но, прошу вас, сэр Арчибальд, послушайте доброго совета… — Вы становитесь скучным, мой дорогой, а именно этого настоящий джентльмен вынести никак не может. В том числе, конечно, и я. — Надеюсь, вам не придется пожалеть об излишней откровенности… — Я никогда ни о чем не жалею. Рут и Терри долго шли молча. Не смея в том признаться открыто, оба наслаждались прогулкой вдвоем, но в то же время испытывали легкие угрызения совести. Рут не могла выбросить из головы Арчибальда, а Терри — изгладить из памяти Эннабель. Общее сожаление о потерянной или по крайней мере изрядно ограниченной свободе еще больше сближало молодых людей, но пока они об этом не догадывались. Разговор начался с ничего не значащих банальностей, словно каждый с трудом преодолевал невидимый барьер. Наконец, поговорив об Австрии, и в частности о Вене, а заодно о Великобритании, Лаудхэм рискнул задать мучивший его вопрос: — Леди Лаудер… Как вы могли выйти замуж за баронета? Сама не понимая почему, Рут почувствовала, что ей непременно нужно оправдаться в глазах Терри. Она рассказала о своем безрадостном детстве, не только без родителей, но и без единого близкого родственника, потом о столь же невеселой юности и обо всем, что ей пришлось пережить, чтобы добиться нынешнего положения. Перед свадьбой сэр Арчибальд представлялся лишь своего рода возмещением за прежние горести… Превратиться в леди, по сути дела, значило бы зримо доказать, что Рут преодолела все препятствия, какие только жизнь ставила на ее пути. И, соглашаясь выйти за баронета, она не думала ни о чем другом. — Вы… вы его любите? Не слишком приличное любопытство собеседника отнюдь не возмутило молодую женщину. Здесь, в Вене, в волшебный вечерний час хотелось пренебречь всеми общественными установками и освященными временем и традицией нормами сдержанности. Не отдавая себе в том отчета, леди Лаудер разговаривала не столько с Терри, сколько сама с собой. Более того, посмей Лаудхэм задать тот же вопрос утром, Рут сурово поставила бы его на место. — Нет. — А он? — Арчибальд? Вряд ли он вообще способен питать глубокие чувства к кому бы то ни было. Прежде всего баронет влюблен в самого себя, да еще, пожалуй, испытывает искреннюю привязанность к матери. Жизнь он постигал в Оксфорде, и все, что не соответствует вынесенным оттуда представлениям, склонен считать сказкой или ложью. Никто и ничто не сможет открыть ему глаза. Рут нисколько не обиделась, когда Терри ласково сжал ее руку в знак того, что понимает и разделяет огорчение спутницы. Бывшая мисс Трексмор впервые в жизни откровенно говорила о себе. Это приводило ее в замешательство и в то же время облегчало душу. — А вы, мистер Лаудхэм? — О, я мог бы рассказать вам примерно ту же историю. Нищие родители… Отец слишком много пил, чтобы скопить хоть малую толику денег. Мать рано умерла — надорвалась за работой. Учился я через пень-колоду, в пятнадцать лет удрал из дому, а отец и не подумал разыскивать. Потом мне повезло — в Америке я встретил одного потрясающего типа. Он-то и объяснил толком, что за штука жизнь и каким оружием с ней бороться. Еще через некоторое время я поступил в небольшой провинциальный университет, а деньги на это добывал, помогая старику садовнику. В Англию я вернулся готовым на все — как на самые благородные поступки, так и на преступление, но, к счастью, почти сразу столкнулся с агентом МИ-пять. Было это семь лет назад… Вот и все. — А теперь у вас есть Эннабель Вулер… — О, Эннабель… Это не она у меня есть, нет, правильнее было бы сказать, что Эннабель хочет получить меня. Рут охватило блаженное тепло. — Кажется, она вас очень любит? — Да, как Райхоупа, до того как появился я… — Откуда такая горечь, Терри? Я не сомневаюсь, что мисс Вулер вполне порядочная девушка. — Несомненно, как, впрочем, и то, что она навевает на меня смертельную скуку. — Но в таком случае почему вы до сих пор не сказали ей об этом? — Пороху не хватает. Она умолкла, чувствуя, что самое главное уже сказано. Но через несколько минут Терри не выдержал. — Из Эннабель с ее снобизмом и вечной оглядкой на чужое мнение получилась бы идеальная супруга для баронета, — с напускной беспечностью рассмеялся он. — Так вы находите, что я… — Вы? Нет, вы созданы вовсе не для светских салонов и реверансов. Вам следовало бы встретить парня вроде меня… А уж если б мне подфартило найти такую подругу, я бы далеко пошел. Рут промолчала. Теперь к сказанному уже и в самом деле было нечего добавить, и больше никто из них не проронил ни слова. Только когда Рут уже собиралась толкнуть дверь в бар, Лаудхэм удержал ее. — Возможно, нам больше не представится случая поговорить так свободно… Но я хочу, чтобы вы знали, насколько ваше присутствие здесь, ваше доверие и дружба помогают мне держаться на плаву. И я благодарен вам до глубины души. Леди Лаудер охватило доселе неведомое ей чувство. — Я тоже… вам благодарна, — с трудом выдавила она. — И рада, что мы смогли познакомиться поближе… Сами по себе слова не выражали и сотой доли ее волнения, зато интонация с лихвой искупала их незначительность. Войдя в бар, молодые люди с изумлением обнаружили, что все посетители собрались в одном углу, но не прошло и нескольких минут, как в центре этого мини-столпотворения они узрели разглагольствующего баронета. — Господи, что он еще отчудил? — простонала Рут. Увидев коллег, Райхоуп бросился навстречу. — О, леди Лаудер! Если вы имеете хоть какое-то влияние на сэра Арчибальда, умоляю вас, попытайтесь заставить его умолкнуть! — А что он натворил? Малькольм скорчил гримасу: — Ничего особенного… Всего-навсего рассказывает кому ни попадя, каким образом прикончил убийцу Крукеля… Таким образом, если до сих пор хоть одни австриец не знал, чем мы занимаемся, то теперь и он в курсе. Честно говоря, леди Лаудер, мне бы страшно хотелось, чтобы вы навсегда избавили нас от своего супруга! Я чудовищно плохо воспитан, миледи, и потому сразу скажу, что каких только кретинов я не встречал в этой собачьей жизни, но такого, как баронет, еще ни разу! И, решив, очевидно, что разговор исчерпан, Малькольм Райхоуп вернулся к собравшимся вокруг сэра Арчибальда. Лаудхэм наклонился и шепнул на ухо Рут: — Надеюсь, вы не сочтете меня неотесанным грубияном вроде Малькольма, если я скажу, что, по-моему, вы заслуживаете спутника жизни получше? — Нет… но лучше ничего не говорите… Баронет в очередной раз описывал внимательным слушателям и зрителям, каким мастерским ударом он раскроил череп противника, как вдруг до него донесся голос леди Лаудер: — Боюсь, вы роняете свое достоинство, Арчибальд. Ведите себя прилично! — Вы так думаете, дорогая? — Уверена! — В таком случае прошу меня извинить, джентльмены… Недавний собеседник баронета не мог скрыть разочарование: — А вы не знаете, зачем тому типу понадобилось убивать сапожника? — Нет, мне это совершенно безразлично. Подобные людишки вообще не заслуживают ни малейшего внимания. Перед сэром Арчибальдом внезапно вырос Райхоуп. — Немедленно заберите свои слова обратно! Баронет окинул его высокомерным взглядом. — Мне не нравится ваш тон, — обронил он. — А мне — та несусветная чушь, которую вы несете вот уже добрых полчаса! — Как ни прискорбно, но я вынужден заметить, что вы не джентльмен, Райхоуп! — А я имею честь сообщить вам, что не знаю, какая из черт вашего характера вызывает у меня большее презрение: малодушие или тупость! — Мне очень жаль, Райхоуп, но, право же, вы сами нарывались на неприятности! Как истинный британец баронет нанес молниеносный боксерский удар левой, и Малькольм без сознания рухнул к его ногам. Сэр Арчибальд оглядел бар. — Еще раз прошу прощения, джентльмены, но я терпеть не могу хамства. — Он подозвал бармена. — Будьте любезны, приготовьте ему виски. — Здорово же у вас работает левая рука, сударь! — заметил кто-то из посетителей. Терри и один из официантов взгромоздили Малькольма на стул, а Рут начала растирать ему виски. Посетители вернулись за столики, радуясь неожиданному развлечению и немного досадуя, что все так быстро кончилось. Открыв глаза, Райхоуп увидел, что баронет протягивает ему бокал виски. От выпивки он не отказался, но сердито пробормотал: — Вы меня застали врасплох… ну да ничего! Я еще отыграюсь! — Вы злитесь на меня, потому что я застукал вас в Граце, у Гауптбрюке! Вы надеялись ускользнуть незамеченным… — Да нет, я понял, что вы меня обнаружили, но не хотел попадаться на глаза Фернсу. — Фернсу? — удивился Терри. — Угу, он шел по пятам за баронетом и леди Лаудер. Рут, Лаудхэм и сэр Арчибальд переглянулись. — Короче говоря, вчера все мы дружно побывали в Граце, — подвела итог леди Лаудер. Как только они вернулись в «Кайзерин Элизабет», Рут спросила мужа, что он думает о поездке Фернса в Грац. Врать Райхоупу незачем, поскольку у них с консулом вроде бы неплохие отношения. Но почему Фернс никого не предупредил, что тоже поедет в столицу Штирии? — Понятия не имею, дорогая… впрочем, с какой стати туда понесло Райхоупа, я тоже не понимаю… — А ведь верно! Он не сказал нам, зачем ездил в Грац! Но вы ведь не думаете, что… — Послушайте, дорогая, я был бы вам очень признателен, если бы вы больше никогда не упоминали при мне об этих людишках. Ради вашего удовольствия я готов признать, что между разными секретными службами и в самом деле происходят довольно неприглядные столкновения, но я ни в коем случае не желаю принимать в них участия. Хорошо бы и вам поступать точно так же. — И не надейтесь! Я дала слово и сдержу его во что бы то ни стало! — Но, в конце-то концов, неужели вам нравится общество всяких бандитов? — Они ничуть не хуже вас и ваших светских приятелей, сэр Арчибальд Лаудер! Да, никто из этих ребят не учился ни в Оксфорде, ни в Кембридже… возможно, им не хватает моральных принципов, но никак не мужества! А коли хотите знать мое мнение, так оно куда важнее любых правил! Да вы хоть знаете, что такое жизнь? — Мне тридцать пять лет, дорогая… — По документам — да, но на самом деле вы так и остались недорослем! — В то время как Терри Лаудхэм, похоже, мужчина в полном смысле слова? Рут сразу потеряла почву под ногами. — Почему вы упомянули именно о Терри Лаудхэме? — Разве не с ним вы прогуляли весь сегодняшний вечер? — Да, и что с того? Вы, часом, не ревнуете? — Чтобы я стал ревновать к какому-то Лаудхэму? Полагаю, вы шутите? (За одни эти слова леди Лаудер с удовольствием надавала бы супругу пощечин.) Нет, о ревности не может быть и речи, но из-за этого молодого человека мне пришлось выдержать крайне неприятную сцену с мисс Вулер. — С Эннабель? И… где же? — В «Казанове». — А почему она устроила скандал? — Да все ревность, дорогая моя, самая обыкновенная ревность. Юная особа вбила себе в голову, будто вы хотите отбить у нее жениха, и просила меня вмешаться. — Вот психопатка! — Примерно так я ей и сказал. — Баронет презрительно хмыкнул: — Просто невероятно, до чего нахальны бывают эти мещане! Представьте себе, мисс Вулер якобы пеклась о вашей репутации! Ну, мне и пришлось объяснить, что, будучи леди, вы сумеете сами о себе позаботиться. Хотя, разумеется, все мы знаем, что такое ослепление любви… — Вы?.. — Я говорил вообще… — А, ну ладно… — Однако скандальное поведение мисс Вулер доказывает, как мало вы себя цените, дорогая. Прошу вас, бросьте вы все эти глупые фантазии и давайте поскорее вернемся в Лондон! — Я не могу уехать, пока не выясню, как погибли Лукан и Крукель. — Ну, насчет последнего, по-моему, все совершенно ясно: парню перерезали горло… — Я хотела сказать, почему… — Не понимаю, какое отношение это имеет к вам! Из-за ваших капризов мне приходится вести совершенно дикий образ жизни, выслушивать оскорбления и убивать, защищая и себя, и вас! Вы отдаете себе отчет, что, узнай обо всех этих гнусностях в моем клубе, меня могут лишить почетного титула президента? Рут, с жалостью взглянув на мужа, покачала головой: — Бедный Арчибальд!.. И она скользнула под одеяло, подумав, что даже человек, столкнувшийся с мамонтом, вряд ли оказался бы в более затруднительном положении, чем она, выйдя замуж за Лаудера. |
|
|