"Пепел и экстаз" - читать интересную книгу автора (Харт Кэтрин)

ГЛАВА 6

Жизнь в Саванне протекала нормально и была полна обычных для осени хлопот, некоторые из которых, впрочем, были связаны исключительно с войной. Полным ходом шло строительство нового форта и реконструкция старого форта Вейн. Медленно, но уверенно возводились вокруг города земляные укрепления. Если бы не это, приезжий и не догадался бы, что идет война. Вражеские войска не угрожали городу, хотя постоянно возникали слухи, что англичане близко, что они высадились на таком-то острове или на побережье Джорджии. Единственными раздававшимися в городе выстрелами были выстрелы, производимые участниками местного ополчения, которые готовились к обороне города на случай вражеской атаки. Власти планировали провести парад, как только для всех ополченцев будет сшита форма.

Новости о войне медленно доходили до Саванны из-за английской морской блокады, мешавшей регулярному судоходству. Однако жители узнали о победе Исаака Халла в августе: его корабль «Конститьюшн» сумел потопить корабль британцев «Герьере». Незадолго до этого в городе узнали о том, что в середине августа генерал Вильям Халл сдал Детройт английскому командующему Исааку Броку, что примерно в это же время пал форт Дирборн, и за этим последовали массовые убийства индейцев. Создавалось впечатление, что весь северо-запад находится в руках англичан, и поэтому известие о победе «Конститьюшн» вызвало особое воодушевление.

Доходили до города и новости о мелких победах на море, одержанных каперскими судами вроде того, каким командовал Рид, в столкновениях один на один с британскими кораблями. Американцы, судя по всему, удерживали позиции против могущественного английского флота и по сравнению с военными действиями на суше добились замечательных успехов, хотя, конечно, и не смогли прорвать блокаду всех портов.

В первый уик-энд октября был проведен благотворительный церковный базар, и Кэтлин нашла время принять в нем участие. Ввиду отсутствия Рида она благоразумно отказалась дежурить в «целовальной» палатке, и вместо этого они с Изабел взяли на себя обслуживание нового аттракциона — палатки предсказательницы судеб. Этот аттракцион пользовался огромным успехом, и они собрали значительную сумму на военные нужды. Кэтлин и сама развлекалась, придумывая для всех шутливые предсказания. Она предсказала Кейт, что та встретит высокого, смуглого незнакомца, в которого влюбится с первого взгляда. Сьюзен она предсказала, что у нее родится тройня, причем все трое будут веснушчатыми. У дяди Вильяма, согласно предсказанию Кэтлин, должен будет родиться еще один сын, который пойдет по стопам отца. Тетя Барбара, узнав об этом, заявила, что Кэтлин стоило бы включить в свое предсказание и вторую жену для Вильяма, поскольку она, Барбара, в свои годы никак не сможет подарить мужу сына.

В середине октября прошел еще один ежегодный праздник — бал в честь святой Терезы. К нему всегда тщательно готовились, ведь для молодых девушек, достигших определенного возраста, этот бал был первым официальным выходом в свет.

На этот раз Кэтлин была в числе тех, кто наблюдал, как девушки в белых платьях спускались вниз по великолепной лестнице, опираясь на руки своих кавалеров, и их представляли лучшим людям Саванны. Она вспомнила собственный первый выход. Это было всего несколько лет назад. На ней было тогда платье из блестящего белого атласа с длинными плиссированными рукавами из прозрачной ткани, которые разлетались как крылья бабочки, когда она поднимала руки. Маленькие бабочки из драгоценных камней были нашиты по всему платью. Они ловили и отражали свет, переливаясь всеми цветами радуги, что производило неповторимое, ошеломляющее впечатление.

В сопровождении Рида, красивого, как Аполлон, она спускалась по длинной лестнице. В тот вечер их признали самой красивой парой Саванны. Никто не мог припомнить, чтобы за все время проведения этих балов был случай, когда бы какая-нибудь другая пара появилась так эффектно и произвела такое же потрясающее впечатление. Ничего подобного не случилось и в последующие годы. С того вечера Рида и Кэтлин стали считать одной из самых привлекательных пар в городе, хотя впоследствии они неоднократно шокировали местное общество своим неординарным поведением. Но Саванна, судя по всему, готова была простить Риду и Кэтлин Тейлорам абсолютно все.

Несмотря на отсутствие Рида, Кэтлин получила массу приглашений на другие осенние празднества балы по случаю сбора урожая, вечеринки, пикники. Она приняла большинство из них и воспользовалась этой возможностью, чтобы представить Изабел своим друзьям, знакомым и соседям, оказавшимся в числе приглашенных. Поначалу Изабел не слишком приветствовала эти выезды, но потом поняла, что таким образом Кэтлин избавляла ее от ненужных вопросов, которые неизменно возникли бы, попади она в более интимную обстановку. Благодарная за эту предусмотрительность, Изабел стала повсюду ездить с Кэтлин; часто рядом с ней была и Кейт, ограждавшая ее от слишком назойливых расспросов и возможных ухажеров.

22 октября был день рождения Александреа — ей исполнялось три года. Кэтлин посчитала, что в этом возрасте уже можно устроить для нее праздник и пригласила нескольких ее маленьких друзей и подруг. Она хотела, чтобы дочка не слишком переживала отсутствие отца.

Сьюзен, следовавшая совету матери не выезжать без крайней необходимости в последние месяцы беременности, отправила Тедди на праздник под присмотром Мэри. Всего собралось пятнадцать детей в возрасте от двух до четырех лет. Погода стояла прекрасная, и день рождения устроили на открытом воздухе. Дети пили прохладительные напитки, лакомились сладостями, играли. Андреа получила много замечательных подарков, а заодно и отпечаток полного комплекта зубов Рэндала Уикера, укусившего ее в первые пять минут пребывания на празднике. Но к тому времени, когда Делла внесла именинный пирог, все ссоры были забыты, и Александреа Джин с гордой улыбкой задула три своих свечки.

В конце дня Кэтлин нежно поцеловала двух своих утомленных отпрысков и раньше, чем обычно, отправила их спать, а сама удалилась к себе в спальню, измученная больше, чем если бы весь день проработала в поле.

Рид без предупреждения приехал домой в конце октября. Он отсутствовал четыре недели и, как показалось Кэтлин, сильно похудел за это время и выглядел усталым. Заметнее стали морщины на широком лбу и крошечные морщинки в углах глаз, хотя он и уверял ее, что спит достаточно. Но все же он был жив и невредим и это было главным.

Хотя он приехал на короткое время, Кэтлин все равно находилась в состоянии радостного возбуждения. Слушая его рассказы о стычках с англичанами, Кэтлин была уверена, что он опускает самые опасные подробности, не желая пугать мать и сестру. Рид знал, что сама Кэтлин прекрасно представляет себе все опасные моменты морских сражений, что ей знакомо волнующее чувство, которое охватывает тебя всякий раз, когда ты скрещиваешь шпагу с достойным противником.

Но одна вещь в его рассказах очень ее удивила. Оказалось, что Рид побывал в Вашингтоне и официально зарегистрировал все свои корабли. Теперь ему по поручению правительства приходилось выполнять различные секретные миссии вдобавок к его партизанским действиям против английского флота в качестве капера.

— Мне это не нравится, — сказала ему Кэтлин, когда наконец они остались одни.

Рид перестал расстегивать рубашку и удивленно уставился на жену.

— Почему?

Она, нахмурившись, пожала плечами.

— Не знаю, Рид. Просто у меня такое чувство.

— Киска, у тебя просто воображение разыгралось. Ничего со мной не случится. Какая разница, выполняю я правительственное задание или действую самостоятельно? Одно не опаснее другого. Опаснее, дорогой, — не согласилась Кэтлин. — тех случаях, когда ты самостоятельно нападаешь на какой-нибудь английский корабль, никто о твоих пят нах заранее не знает, но когда ты выполняешь таи называемую секретную миссию для Вашингтона, о ней наверняка известно и другим. Что, если кто-то проговорится и его услышат не те уши? Что, если о ней узнает человек, симпатизирующий англичанам, и предупредит их? Что, если в Вашингтоне есть британские шпион, проникший в высшие органы власти и имеющий доступ к любой информации?

Рид привлек ее к себе и с улыбкой посмотрел в обеспокоенное лицо.

— Ты расстраиваешься из-за воображаемых опасностей, дорогая. Ничего этого не произойдет. Я легкомысленный человек, не могу быть легкомысленным, зная, что ты ждешь моего возвращения.

От этих нежных слов, которые он тихонько шепнул ей на ухо, она вздрогнула, а когда его губы cкoльзнyли по ее шее, она чуть не забыла, о чем они только что говорили.

— Только будь предельно осторожен, обещай мне Рид, — прошептала она в ответ, закрыв глаза и наслаждаясь прикосновением его рук и губ.

— Обязательно буду, любовь моя. А теперь, может, мы немного помолчим? В следующий раз мне не скоро удастся вырваться домой, и я не хочу провести эти драгоценные часы, обсуждая военную стратегию.

Он прижал ее бедра к своим, а губами сдвину с плеч расстегнутое платье.

— А чем бы ты хотел заняться? — шутливо спросила она, перебирая волосы у него на груди и нежно надавливая ладонями на соски.

— Выработкой любовной стратегии, — беззаботно засмеялся он.

Кэтлин соблазнительно потерлась о него бедрами.:

— Меня это устраивает, капитан Тейлор, — промурлыкала она и потянулась губами к его губам.

В последующие несколько дней Кэтлин занималась главным образом тем, что показывала Риду, как она без него соскучилась. Оставшееся время он посвящала играм с детьми и подготовке «Кэт-Энн» к новому плаванию.

Рид очень жалел, что не попал на день рождения Андреа, но он не забыл о нем. Он привез дочери к чудесную куклу и внимательно выслушал ее рассказ о том, как проходил праздник, огорчаясь, что Рида на нем не было. В изложении Андреа все звучало не так, как в рассказе Кэтлин, который он тоже позднее выслушал, признав с улыбкой, что этот рассказ наверное ближе к истине, чем восторженное повествование дочери.

Среди всего прочего Кэтлин заранее устроила празднование дня рождения Рида — небольшой обед, на который были приглашены самые близкие им люди, поскольку до настоящей даты оставалось еще около двух недель и к тому времени Рид должен был уехать. Обед удался на славу, и подарки, несмотря на то что готовить их пришлось в очень короткий срок, оказались как нельзя более кстати.

Все подарили Риду разные полезные вещи, которые могли пригодиться ему в плавании. Дети преподнесли ему свои миниатюрные портреты, которые он мог брать с собой, куда бы он ни отправился. Кэтлин отыскала совсем неплохого местного художника, который нарисовал заодно и ее миниатюру. Кэтлин подарила ее Риду вместе с непромокаемым плащом, крайне ему необходимым.

Еще он получил в подарок толстый шерстяной жилет для защиты от ноябрьских холодов. Мэри и Сьюзен трудились не покладая рук, чтобы довязать его к сроку. Бейкеры подарили пару перчаток, Изабел — вязаный шарф, а Тед — самую подробную из последних карт, какую смог достать. На ней было изображено все атлантическое побережье со всеми островами, вплоть до Подветренных островов, а также Луизиана и большая часть Мексиканского залива. Рид был очень тронут их вниманием.

Рид старался проводить как можно больше времени с Кэтлин и детьми. Дочка порадовала его, продекламировав стихотворение, которое она разучила специально для отца. Ее рыжевато-каштановые кудряшки подпрыгивали, когда она кивала головой в такт словам, а маленький носик морщился от напряжения. Рид подавил усмешку, когда, закончив, она выжидающе посмотрела на него огромными, бирюзового цвета глазами с длинными ресницами.

— Очень хорошо, Андреа, — похвалил он дочь и громко расхохотался, когда она с гордым видом сделала реверанс и сразу же забралась ему на колени, не обращая внимания, что при этом помялись и перекосились ее юбки с оборками. Она улыбнулась Риду, погладив его по щекам крошечными ручками.

Улыбнувшись в ответ, он поцеловал дочку во вздернутый носик.

— Ты маленькая папина любимица, да?

Андреа кивнула, крепче прижавшись к нему. По верх ее головы Рид поймал взгляд Кэтлин.

— Хотел бы я знать, где это она научилась всем этим женским уловкам? — хитровато спросил он.

— Может, она брала уроки у мамы? — Его синие глаза весело поблескивали.

Подыгрывая ему, Кэтлин невинно посмотрела на него широко раскрытыми глазами, обрамленными густыми ресницами.

— И как тебе такое могло прийти в голову, Рид? Может, она подсмотрела, как папа оглаживает маму, думая, что его никто не видит. Я предупреждала, чтобы ты был более осторожен, — шутливо закончила она.

Рид поднял брови и плутовато усмехнулся:

— Имея в виду, что я могу «оглаживать» маму сколько захочется, когда рядом никого нет?

Зеленые глаза Кэтлин вспыхнули, и, прежде чем ответить, она нарочито медленно провела языком по губам.

— Именно.

Рид оглядел ее с головы до ног, мысленно раздевая.

— А что будет делать мама, пока папа будет ее оглаживать? — задал он провокационный вопрос.

Пытаясь сохранить серьезное выражение, она коротко ответила:

— Маме будет щекотно.

— Щекотно? — переспросил он, глядя ей прямо в глаза.

Кэтлин кивнула, чуть-чуть улыбнувшись.

— Щекотно.

Андреа довольно захихикала, напоминая им о своем присутствии.

— Я люблю, когда щекотно, — решительно объявила она.

Думаю, я тоже, — тихонько засмеялся Рид

улыбнулся Кэтлин, которой удалось сохранить серьезность и ответить на его взгляд невинным уверенным взглядом.

Подошел и Катлин, желавший получить свою долю внимания от отца. В свои полтора года это был живой пухлощекий малыш: широкая ослепительная улыбка точь-в-точь как у отца делала его похожим наполовину на эльфа, наполовину на ангелочка. Неуклюже ковыляющий на толстых ножках малыш был, в некотором смысле, главной персоной в доме. Рид обожал его. Он не переставал удивляться тому, насколько ребенок похож на него: те же веселые голубые глаза, те же черные как смоль волосы, в беспорядке спадающие на лоб, такой же, как у Рида, формы нос. Глядя на сына, Рид начинал чувствовать себя чуть ли не бессмертным и его буквально распирало от гордости. Он с нетерпением ждал, когда же Катлин подрастет настолько, что можно будет брать его с собой, совершая обход плантации. Он уже предвкушал, как будет учить сына ездить на пони, удить рыбу, охотиться и заниматься мореплаванием.

«Но сначала ему надо будет вылезти из пеленок и ходить постоянно в сухих штанишках», — с усмешкой подумал про себя Рид, передавая Катлина Делле и безуспешно пытаясь просушить неприличное мокрое пятно на собственных брюках. Спору нет, Катлин был очаровательным, обожаемым ребенком, но и хлопот с ним в этом возрасте было предостаточно.

Казалось, и дня не прошло, как Рид приехал домой, а уже пришло время снова расставаться. Он пробыл дома четыре дня. Без Рида ноябрьские дни потянулись медленно, как бы ни была занята Кэтлин.

Барбара пригласила Кэтлин и Изабел к себе на обед по случаю Дня благодарения. Собирались также прийти Мэри Тейлор и Сьюзен с Тедом. За год до этого все собирались у Сьюзен, а еще годом раньше — в Чимере. В этом году Барбара решила устроить праздничный обед у себя, поскольку Рид был на войне, а Сьюзен скоро должна была родить. Поначалу Кэтлин отклонила приглашение, и Барбара обиделась, Думая, что племянница сделала это потому, что из Агусты собиралась приехать Эми с мужем, Мартином Харпером.

Эми, единственная дочь Барбары, когда-то давно была влюблена в Рида, и когда Кэтлин впервые появилась в Саванне, Эми встретила ее в штыки. Она исходила злобой от ревности. Девушки невзлюбила друг друга с первой встречи.

Но некоторое время спустя в Саванну приехал Мартин Харпер. Этот молодой джентльмен из Агусты сразу же пленился белокурой, голубоглазой Эми, но, в отличие от всех прежних ее ухажеров, отказался подчиняться ее капризам. Мягко, но решительно он обуздал непокорную девицу, и не успели все прийти в себя от изумления при виде происшедшей в ней перемене, как Мартин и Эми поженились и уехали на его плантацию в Агусту.

За три с половиной года, прошедшие после их свадьбы, Эми с Мартином наведывались в Саванну, раз шесть, не больше. Теперь они намеревались побыть здесь до Рождества, если не произойдет никаким изменений в ходе войны. Барбара была безумно рада Истинную причину отказа Кэтлин от приглашения Барбаре растолковала Мэри.

— Господи, Барбара! Не думаешь же ты, что Кэтлин все еще питает какие-то недобрые чувства к Эми? — воскликнула она в изумлении.

— Почему же она отказывается? — спросила Баш бара.

— По-моему, она считает своим долгом провести праздник с бабушкой, — объявила Мэри и с немым укором посмотрела на подругу кроткими карими глазами. — Тебе, наверное, и в голову не пришло пригласить Кейт.

Барбара в отчаянии всплеснула руками.

— Ну конечно. Какая же я дура!

Ее светло-голубые, такие же как у Эми, глаза выразили смущение и сожаление. Бейкеры и Кейт О'Рейлй были родственниками Кэтлин с отцовской и материнской стороны соответственно, но в силу того, что одна ветвь была английского, а другая ирландского происхождения, они не слишком ладили между собой. Долгие годы, до того как Кэтлин приехала в Америку, они жили в одном городе, бывали на одних и тех же приемах и праздниках, но не признавали, что между ними существуют родственные связи. Теперь Барбара приняла, что из-за своего недомыслия она неумышленно обидела Кэтлин и поклялась исправить допущенную бестактность.

Она написала приглашение Кейт О'Рейли и немедленно отправила его с посыльным, а потом повторно пригласила Кэтлин. Узнав, что Кейт тоже приглашена, Кэтлин согласилась приехать, и Барбара вздохнула с облегчением, надеясь, что Мэри была права, и что, встретившись, Эми и Кэтлин не станут выказывать неприязнь в отношении друг друга.

Эми приехала неожиданно. Все были удивлены, увидев, что она на последнем месяце беременности. Она всегда была небольшого роста, а из-за выступающего живота казалась совсем маленькой. Мартин трогательно о ней заботился, что, впрочем, было понятно, поскольку годом раньше у нее был выкидыш. Однако эту свою беременность, она, судя по ее виду, переносила хорошо. Она казалась вполне здоровой и пребывала в радужном настроении, с нетерпением ожидая рождения первенца, который должен был появиться на свет ближе к концу января. Эми предполагала остаться в Саванне до того времени, пока полностью не оправится после родов.

Мартин хотел поскорее услышать от тестя и деверя все новости о войне. Он признался, что только состояние Эми помешало ему уехать в Тенесси, оставив плантацию под присмотром отца, и вступить в армию генерала Эндрю Джексона, в то время сражавшуюся с индейцами, которых англичане подбили выступить против американцев. Так что ему пришлось довольствоваться вступлением в ряды местного ополчения.

Слушая Мартина, Кэтлин качала головой в изумлении, смешанным с недоумением. Казалось, на лицах всех оставшихся в Джорджии мужчин застыло такое же, как у Мартина, выражение разочарования. Они напоминали мальчишек, которым сказали, что Рождества не будет. Она прекрасно понимала их стремление принять участие в войне но она представляла, чего они избежали, а они — нет.

Кэтлин были знакомы и упоение победой, и вкус страха. Она испытывала и то и другое в свои пиратские Дни. Участие в сражении не было дорогой к славе, как они это себе представляли. Это были грязь, огонь и дым; поединок духа и шпаг; ощущение того, как твой клиноквходит в человеческую плоть; запах пота и крови, стоны раненых и умирающих. «Нет, война — это не знамена славы, развевающиеся на ветру, — думала Кэтлин, — и не победные песни, и не парады солдат в красивой форме». Кэтлин всем сердцем молилась о том, чтобы с Ридом ничего не случилось.

Наступил декабрь — месяц, богатый праздниками. Последствия войны к этому времени стали более ощутимыми. Не имея возможности приобрести последние образцы европейской моды, дамы были вынуждены шить себе платья прошлогодних фасонов, да и то, если; удавалось достать материал. Со вздохами сожаления извлекались из коробок старые шляпки, которые предстояло носить и в этом году.

Продовольственное снабжение было местным, и большинство семей имели запасы, вполне достаточные для того, чтобы продержаться какое-то время. И все же во многие рецепты праздничных блюд внесли изменения из-за невозможности достать некоторые необходимые для их приготовления ингредиенты, в первую очередь специи. По тем же причинам подарки тоже были собственного изготовления. Время от времени какому-нибудь судну удавалось проскочить, сквозь блокаду и войти в порт Саванны, но такое случалось все реже и реже.

Местное ополчение продолжало свои учения и заготавливало боеприпасы на случай нападения англичан, а дамы заготавливали бинты и медикаменты с таким расчетом, чтобы их хватило, по крайней мере, на несколько месяцев, и складывали в подвалах церкви.

Поскольку вся предпраздничная суета сконцентрировалась в Саванне, Кэтлин проводила там большую часть времени. Время стало для нее тяжелым бременем, и она начинала ненавидеть все эти празднества, на которых ей приходилось бывать без Рида. Но ради Изабел, Кейт и детей она скрывала свое беспокойство и перед друзьями и домашними всегда появлялась; с улыбкой на лице.

Но один праздник доставил ей большое удовольствие — детское рождественское представление, в котором принимали участие Андреа и Катлин. Все гости были очаровательны в своих костюмах, и если кто-то забывал вдруг слова своей роли, зрители подбадривали маленьких актеров добрыми усмешками.

Александреа изображала ангела, и Кэтлин про себя подумала, что эта роль не очень-то соответствует характеру дочки, все чаще проявлявшей своеволие и упрямство. Слушая нежные чистые звуки голосов поющих детей, Кэтлин на время забыла о своих тревогах, наслаждаясь празднеством. Тедди Бейкеру досталась роль одного из трех волхвов. Пока он шепелявил одну-единственную строчку своей роли, тюрбан съехал ему на один глаз, и он с преувеличенно тяжелым вздохом поправил его. Девчушка, игравшая Марию, уронила куклу, изображавшую Христа, и та ударилась о пол фарфоровой головой, но малышка подобрала ее и как ни в чем не бывало продолжала декламировать свои строки. Катлин из-за ограниченного словарного запаса получил роль барашка. Ему быстро все надоело, и он уснул. Его разбудили в самом конце представления и прямо в его пушистом, похожем на меховой, костюмчике отнесли домой и уложили в постель.

Кэтлин искренне сочувствовала Сьюзен, мужественно переносившей все связанные с подготовкой к праздникам хлопоты. Кроткие серые глаза на отечном лице смотрели спокойно и умиротворенно. Она почти никогда не жаловалась, хотя у нее опухли и сильно болели ноги. Живот колыхался впереди нее, как передовое ограждение. Эми, которой предстояло родить всего на месяц позже, чувствовала себя значительно лучше.

Пытаясь хоть чем-нибудь помочь невестке, Кэтлин взяла Тедди с собой к Барбаре. Андреа и Катлин были в восторге от его общества, и, видимо, в честь праздника дети перестали ссориться и дружно играли друг другом. Мэри, живущая у Сьюзен, взяла на себя ведение домашнего хозяйства, кроме того, ей приходилось постоянно успокаивать Теда. Можно было подумать, что он впервые столкнулся с беременностью. Он вечно суетился и кудахтал над своей раздавшейся женой, действуя всем на нервы.

Тед напомнил Кэтлин Рида, каким он был, когда она ходила, беременная Александреа. Он тоже опекал ее до такой степени, что подчас ей хотелось рвать на себе, или на нем, волосы. При всем том он едва не пропустил самих родов, умчавшись как сумасшедший за врачом, и едва успел вернуться вовремя. Его дочь не заставила ждать своего появления на свет. Он нисколько не огорчился из-за того, что родилась девочка, а не мальчик, и щедро изливал любовь на обеих своих драгоценных дам.