Хармс ДаниилМесть

Даниил Хармс

Месть

I

Писатели: Мы руки сложили, закрыли глаза, мы воздух глотаем, над нами гроза, и птица орёл, и животное лев, и волны морёл. Мы стоим, обомлев.

Апостолы: Воистину, Бе --Начало богов, но мне и тебе не уйти от оков. Скажите, писатели: эФ или Ка?

Писатели: Небесная мудрость от нас далека.

Апостолы: Ласки век, маски рек, баски бег, человек.

Это ров, это мров, это кров наших пастбищ и коров.

Это лынь, это млынь, это клынь, это полынь.

Писатели: Посмотрите, посмотрите --поле свежее лежит. Посмотрите, посмотрите --дева по полю бежит. Посмотрите, посмотрите --дева, ангел и змея!

Апостолы: Огонь, воздух, вода, земля.

Фауст: А вот и я.

Писатели: Мы, не медля, отступаем, отступаем. Наши дамы отступают. И мы сами отступаем, но не ведаем, куда мы.

Фауст: Какая пошлость! Вот в поле дева. Пойду к ней. Она влево. Дева, стой! Она вправо. Ну какая она глупая право!

Писатели: А вы деву помните погоди-ка погоди-ка кого надо прогоните уходи-ка уходи-ка.

Фауст: Мне свыше власть дана: я сил небесных витязь. А вы, писатели, урхекад сейче! растворитесь!

Писатели: Мы боимся, мы трясёмся, мы трясёмся, мы несёмся, мы несёмся и трясёмся, но вдруг ошибёмся?

Фауст: Я, поглядев на вас, нахмурил брови, и вы почуяли моё кипенье крови. Смотрите, сукины писатели, не пришлось бы вам плясать ли к раскалённой плите!

Писатели: Мы те-те-те-те-те-те те-теперь всё поняли. Почему вы так свирепы, не от нашей вони ли?

Фауст: Что-с? Да как вы смеете меня за нюхателя считать?! Идите вон! Умрите! А я останусь тут мечтать один о Маргарите.

Писатели: Мы уходим, мы ухидем, мы ухудим, мы ухедим, мы укыдим, мы укадем, но тебе, бородатый колдун, здорово нагадим.

Фауст: Я в речку кидаюсь, но речка -- шнурок, за сердце хватаюсь, а в сердце творог. Я в лампу смотрюся, но в лампе гордон, я ветра боюся, но ветер -- картон. Но ты, Маргарита, ни-ни и не-не, как сон, Маргарита, приходишь ко мне. Усы молодые колечками вьются и косы златые потоками льются. Глаза открывают небесные тени и взглядом карают и жгут и летени. Стою, к Маргарите склоняя мисон, но ты, Маргарита,--и призрак, и сон.

Маргарита: В легком воздуха теченье столик беленький летит. ангел, пробуя печенье, в нашу комнату глядит. Милый Фридрих, Фридрих милый, спрячь меня в высокий шкап, чтобы чорт железной вилой не пронзил меня куда б. Встань, послушный, встань, любезный, двери камнем заложи, чтобы чорт водой железной не поймал мои ножи. Для тебя, покинув горы, я пришла в одном платке, но часы круглы и скоры, быстры дни на потолке. Мы умрем. Потухнут перья, вспыхнут звёзды там и тут, и серьёзные деревья над могилой возрастут.

II

Фауст: Что слышу я? Как будто бы фитиль трещит, как будто мышь скребет, как будто таракан глотает гвоздь, как будто мой сосед, жилец, судьбою одинокий, рукой полночной шарит спичку, и ногтем, сволочь, задевает стаканы, полные воды, потом вздыхает, и зевает, и гладит кончик бороды. Иль это, облаками окруженная, сова, сном сладким пораженная, трясти крылами начала? Иль это в комнате пчела, иль это конь за дверью ржет: коня в затылок овод жжет? Иль это я, в кафтане чистом, дышу от старости со свистом?

Маргарита: Над высокими домами, между звезд и между трав, ходят ангелы над нами, морды сонные задрав. Выше, стройны и велики, воскресая из воды, лишь архангелы, владыки, садят божии сады. Там у божьего причала, (их понять не в силах мы) бродят светлые Начала, бестелесны и немы.

Апостолы: Выше спут Господни Власти. Выше спут Господни Силы. Выше спут одни Господства, мы лицо сокроем, князь, ибо формы лижут Власти, ибо гог движенья Силы, ибо мудрости Господства в дыры неба ускользают. Радуйтесь, православные языка люди. Хепи дадим дуб Власти, Хепи камень подарим Силе, Хепи Господству поднесем время и ласковое дерево родным тю.

III

Бог: Куф, куф, куф. Престол гелинеф. Херуф небо и земля, Сераф славы твоея.

Фауст: Я стою вдали, вблизи. Лоб в огне, живот в грязи. Летом -- жир, зимою -- хлод, в полдень -- чирки. Кур. Кир. Кар. Льётся время, спит Арон, стонут братья с трёх сторон. Летом -- жир, зимою -- хлод, в полдень -чирки. Кур. Кир. Кар. Вон любовь бежит груба. Ходит бровь, дрожит губа. Летом -- жир, зимою -- хлод, в полдень -- чирки. Кур. Кир. Кар. Я пропал среди наук. Я комар, а ты паук. Летом -- жир, зимою -- хлод, в полдень -чирки. Кур. Кир. Кар. Дайте ж нам голов кору, ноги суньте нам в нору. Летом -- жир, зимою -- хлод, в полдень -- чирки. Кур. Кир. Кар. Маргаритов слышен бег, стройных гор и гибких рек. Летом -- жир, зимою -- хлод, в полдень -- чирки. Кур. Кир. Кар.

IV

Апостолы: Мы подъемлем бронь веков. Ландыш битвы. Рать быков.

Писатели: Небо тёмное стоит. Птицы ласточки летят. Колокольчики звенят.

Фауст: Вспомним, старцы, Маргариту, пруд волос моих, ручей. Ах, увижу ль Маргариту. Кто поймёт меня?

Апостолы: Свечей Много в этом предложеньи. Сабель много, но зато нет ни страха, ни движенья. Дай тарелку.

Фауст: Готово. Олег трубит. Собаки хвосты по ветру несут. Львы шевелятся во мраке. Где кувшин -- вина сосуд?

Писатели: В этом маленьком сосуде есть и проза, и стихи, но никто нас не осудит: мы и скромны, и тихи.

Фауст: Я прочитал стихи. Прелестно.

Писатели: Благодарим. Нам очень лестно.

Фауст: Стихи прекрасны и певучи.

Писатели: Ах, бросьте. Это слов бессмысленные кучи.

Фауст: Ну правда, есть в них и вода, но смыслов бродят сонные стада. Любовь торжественно воспета. Вот, например, стихи:

"В любви, друзья, куда ни глянь,

всюду дрынь и всюду дрянь".

Слова сложились, как дрова. В них смыслы ходят, как огонь. Посмотрим дальше. Вот строфа:

"К дому дом прибежал,

громко говоря:

Чей-то труп в крови лежал

возле фонаря,

а в груди его кинжал

вспыхнул, как слюда.

Я подумал: это труп,-

и, бросая дым из труб,

я пришёл сюда".

Это смыслов конь.

Писатели: Мы писали, сочиняли, рифмовали, кормовали, пермадули, гармадели, фои фари погигири, магафори и трясли.

Фауст: Руа рео кио лау кони фиу пеу боу. Мыс. Мыс. Мыс.--Вам это лучше известно.

24 августа 1930