"Влюбленный холостяк" - читать интересную книгу автора (Хармон Данелла)

Глава 6

Ночь была очень холодной, воздух — хрупким как стекло, но, ощутив на своих губах губы Блэкхита, Эва почувствовала, как по всему телу разливается жгучий, всепоглощающий жар.

Его руки скользнули под бархатный плащ и стали исследовать ее тело, при этом большие пальцы касались обтянутой шелком груди, а ладони, огладив бока, опустились на изящный изгиб талии и принялись ласкать бедра и попку. Он сильнее прижал женщину к себе. Эва и не думала сопротивляться. Она положила ладони ему на грудь, ощущая упругие, рельефные мышцы, слыша ровный стук его сердца. Как же приятно быть в таких мощных объятиях! Как же опасно и безрассудно это внезапное забвение собственных принципов и убеждений! Она забыла о своей злости; забыла о сожалении, возмущении, негодовании. Были только его губы, требовательные, нетерпеливые, твердые и восхитительные.

Она вздохнула, покоряясь ему, ее губы открылись ему навстречу. Эва позволила ему делать с собой что угодно и с жаром отвечала на его нескромные ласки. Кровь вспыхнула огнем, обволакивая все ее существо всепожирающим пламенем. Она превратилась в еретика, сжигаемого на костре.

Отрицать это уже невозможно. Господи, она хочет его и обязательно будет с ним — на своих условиях, конечно, не на его, никогда на его, — и произойдет это сегодня ночью. Сладкая мысль. Она вспыхнула на острие ее нарастающей страсти…

Руки Люсьена, лаская ее ягодицы, прижали ее прямо к каменно-твердой выпуклости в брюках, плоть к плоти. Эва обхватила шею мужчины, тяжелый бархатный плащ соскользнул с ее плеч и упал к их ногам. Но она не ощущала холода. Были только его губы. Руки. И неровное дыхание. Эва отстранилась, прижимаясь горячим лбом к его груди и с трудом переводя дух.

— Если вы сделаете такое еще раз, я буду вынуждена вас убить, — неуверенно проговорила она, пытаясь восстановить дыхание и в каком-то оцепенении глядя себе под ноги.

— И вы полагаете, что это меня остановит?

— Вы же знаете, что у меня к вам нет никаких чувств.

— Значит, вы великолепная актриса.

— Я ненавижу вас. Я ненавижу вас с тех пор, как узнала, что вы именно тот человек, который мешает нам здесь, во Франции… Дело с любовным эликсиром — всего лишь верхушка айсберга.

— Гм, да… — Его теплая, несмотря на морозный ночной воздух, рука придерживала ее затылок, пальцы ласкали нежную кожу за ухом. — Хотел бы и я проявить такую самоотверженность, но боюсь, что покорен с того самого момента, как впервые увидел вас.

— Вожделение, и ничего больше. Не обращайте на него внимания, и оно пройдет.

— Я пытался. Не помогло.

— Тогда найдите другую женщину.

— Мне не нужны другие женщины. — Голос герцога превратился в хриплый шепот, и она почувствовала его дыхание у себя на шее. Его губы. Шепот, слившийся с поцелуем — неожиданным, запрещенным, опасным. —

Мне нужна ты.

Горячая дрожь пробежала по ее телу. Он способен разбить ей сердце. Разломить на кусочки, растоптать и уйти, даже не оглянувшись. Страх почти парализовал ее… но Эва не привыкла бояться. Если это пугает ее, то тем больше оснований не позволить этому продолжаться.

— Что вы скажете, миледи? Вы вдова, а не стыдливая девственница, не представляющая, что делают взрослые люди в постели. И если я не ошибаюсь, вы так же, как и я, хотели бы закончить то, что мы начали в моей. А я, Эва, обычно не ошибаюсь. Позвольте мне доказать вам, что мужчина может быть очень… по-настоящему интересен.

У Эвы подгибались колени.

— У меня есть… одно дело на балу, которое нужно сделать.

— У вас есть дело, которое вы должны сделать для меня. Но сначала удовольствие, потом работа, правда?

Люсьен взял ее за руку. Страх и желание боролись в ее душе. Ночь обступила ее со всех сторон, леденила кожу, стараясь заморозить кровь, но Блэкхит зажег в ней огонь желания.

И тогда ей в голову пришла неожиданная мысль. Соблазнительная мысль, настолько удачная, настолько отвечавшая ее собственным планам, что она едва смогла сдержать торжество.

Потешить себя.

— Ну что ж, Блэкхит, — промурлыкала она, глядя снизу вверх в его скрытое тьмой лицо. — Я не в восторге от мужского пола, но мне хочется дать вам шанс изменить мое мнение о нем. Мы с вами пойдем ко мне домой, но, — она прищурилась, — See произойдет на моих условиях, так, как я захочу.

— И каковы будут условия?

— Полная власть.

Герцог приподнял бровь.

— Боже, эта ночь обещает больше, чем я предполагал…

— И я говорю вам сейчас: если вы разочаруете меня хоть в чем-нибудь, я убью вас.

— В таком случае обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы доставить вам полное… — его губы изогнулись в медленной, опасной улыбке, — удовольствие.

Они порознь вернулись на бал, и Эва, сославшись на головную боль, покинула громадный шумный зал.

Она увидела Франклина, которого явно не обманули ее отговорки. Он видел ее с Блэкхитом. Он наверняка раздумывал, для чего она общается с противником. Но у Эвы были собственные планы…

Он ждал ее, как и обещал, у подножия огромной лестницы, ведущей на верхние этажи. Стояла тишина; вокруг не было даже слуг.

— У вас последняя возможность передумать, — прошептал он с вызывающей улыбкой.

— Я не такая трусиха. Я не боюсь большого злого волка.

— Правда? Тогда отчего, позвольте спросить, вы дрожите?

Она вымученно улыбнулась, чтобы скрыть робость.

— От предвкушения.

Люсьен усмехнулся, и от его усмешки все у нее внутри, казалось, завязалось в узел. Что ж, она солгала. Немного. Она боится большого злого волка, потому что волкам ничего не стоит вырвать у вас сердце и сожрать его. А Эва прекрасно понимала, что еще немного — и она сама поднесет ему свое сердце на блюдечке с голубой каемочкой.

Спокойно! Ты держишь ситуацию в руках. Он согласился на то, что все будет по-твоему! Тебе нечего бояться, пока ты сама не начнешь мечтать о нем как маленькая девочка, пока не начнешь обманывать себя тем, что он хоть чем-то отличается от остальных самцов…

Она надменно вскинула голову. Самообладание вновь вернулось к ней. Да, она взяла себя в руки. Они поднялись по лестнице, и с бешено колотящимся сердцем Эва повела герцога к своей комнате.

Она обернулась и окинула своего спутника суровым взглядом.

— Позвольте напомнить вам, Блэкхит. Все будет по-моему.

— О, конечно. — Его лицо осветилось улыбкой. — Полная власть.

— И запомните, я не остановлюсь перед тем, чтобы убить вас, если вы попытаетесь меня как-нибудь обмануть.

— Я знаю это, моя дорогая. Это одна из многих причин того, почему я так очарован вами. — Голос герцога превратился в соблазнительный шепот. — Видите ли, я без ума от опасных женщин.

Эва напряглась, ее сердце затрепыхалось, как подбитая птица.

— Быть может, вы не станете их так обожать, если одна из них решит вас убить.

— Ну конечно. Убить меня. Эту угрозу вы, мадам, повторяете довольно часто. Возможно, еще до того, как закончится эта ночь, вы сможете убедить меня, насколько, — он улыбнулся, — на самом деле опасны.

Она посмотрела на него.

— Охотно.

Люсьен засмеялся, и Эва почувствовала короткую вспышку гнева из-за того, что он так беспечно отнесся к ее словам. Но ведь он и раньше вел себя точно так же.

«Но это же одна из причин того, что ты так очарована им, не правда ли? Потому, что он уважает, но не боится тебя, как многие другие мужчины. Тебе нравится его смелость. Ты встретила равного противника, Эва».

И она возьмет над ним верх. Она сделает это.

Эва распахнула дверь. В камине горел огонь, свечи стояли на туалетном столике с резными, загнутыми по французской моде ножками. Пол покрывал тяжелый турецкий ковер, а на окнах висели тяжелые драпировки.

— У вас нет служанки? — спросил Блэкхит, приподняв бровь.

— Я отпустила ее на ночь.

Он стоял у нее за спиной. Эва ощущала жар его тела. Его жажду. Его самоуверенность подавляла женщину. Она всеми силами старалась не дрожать. Должно быть, она лишилась разума, если пошла на это. Если впустила герцога Блэкхита в свою спальню. В свою жизнь. Но она делает это ради своей страны.

Беспристрастность. Это единственный способ насладиться телом Блэкхита и сохранить свое сердце запертым, чтобы он никогда не смог проникнуть в него. Беспристрастность. Это единственный способ удержаться от мечты, которой никогда не суждено воплотиться.

А потом он целовал ее. Она понимала, что битва проиграна, так как никто не мог оставаться равнодушным в такие мгновения.

Его ладони, такие широкие, умелые, теплые, ласкали ее подбородок и щеки. Она утонула в поцелуе. Все поплыло перед глазами. И через мгновение он рывком поднял ее на руки и понес к кровати.

Едва дыша, Эва пыталась сохранить контроль за тем, что происходит.

— Мои условия, Блэкхит.

— Ну конечно.

— Отпустите меня. Он улыбнулся.

— Отпустите меня сейчас же.

Вздохнув, он повиновался, положив ее на кровать. И стоял, глядя на нее с ленивой, уверенной улыбкой, которая не обещала ничего хорошего.

— Разденьте меня.

Он приподнял бровь, явно озадаченный, вопреки своему желанию.

— Вы, мужчины, всегда используете нас в своих сексуальных фантазиях. А вот сегодня ночью я буду использовать вас.

— Мне в самом деле нравится, как это звучит, — удивленно прошептал он. — Осмелюсь сказать, что мне по душе ваши маленькие… фантазии, Эва.

— А как же иначе!

Она стояла совершенно неподвижно, едва дыша, когда он подходил к ней. Он подошел к ней так близко, что она почувствовала тепло его тела, услышала хриплое дыхание. Он провел пальцами по ее щеке, вынул шпильку из ее волос. Другую. Потом еще одну. Густые напудренные волны упали на плечи Эвы. Свалилась подкладка из конского волоса, на которой крепилась прическа.

Он потянулся к ней…

Она повернулась к нему.

Посмотрела оценивающим взглядом.

Прошлась вокруг, проводя на ходу кончиками пальцев то талии. Люсьен улыбался. Смотрел на нее, как смертельно опасный, едва сдерживающийся хищник.

— Вы все еще хотите меня, Блэкхит? — промурлыкала она, приблизив губы к его уху.

— Я постоянно хочу вас последние две недели.

— А если я разочарую вас, ваша светлость? — Женщина проворно отстегнула его парадную шпагу, и та упала на ковер. — Вы убьете меня?

— Я не думаю, что вы меня разочаруете.

Эва улыбнулась. Он стоял неподвижно. Ее рука вновь принялась за работу, снизу вверх расстегивая его бархатный жилет. Она распахнула его и ощутила под рубашкой герцога твердые мышцы. Шейный шарф у него был заколот булавкой с кроваво-красным рубином. Эва вынула ее и положила на туалетный столик. Потом зажала конец шарфа между пальцами и стала медленно тянуть за него, пока узел не развязался и у нее в руке не оказался длинный кусок материи.

— А я думал, вы хотите, чтобы я раздел вас, ~ прошептал он с вызывающей улыбкой.

— Здесь распоряжаюсь я — и сейчас я предпочитаю раздевать вас.

Она стащила с него жилет, и тот упал на пол. Теперь герцог стоял перед ней в рубашке и штанах. Пышные кружева манжет опускались на тыльную сторону самых изящных, самых красивых мужских рук, какие ей доводилось видеть. Само совершенство. Это были руки джентльмена, хотя в них не ощущалось никакой мягкости, никакой изнеженности и, уж точно, никакого милосердия. Эва знала, что этим рукам доводилось убивать. В последний раз они лишили жизни ее печально знаменитого сводного кузена Джералда, когда тот пытался убить брата герцога, Эндрю. Это опасные руки…

И ей очень хотелось, чтобы они прикасались к ней. Ко всему ее телу. Но не сейчас. Сейчас она сама хотела прикасаться к нему.

Она еще раз прошлась вокруг него, на этот раз ее пальцы касались его груди, скрытой под тончайшим батистом рубашки, обвели контур верхней части бедра и, наконец, остановились на едва ощутимой вогнутости нижней части спины, сразу над ремнем. Она стояла позади него, наслаждаясь видом худощавого, красиво очерченного треугольника этой гордой, просто роскошной спины. Затем она ухватилась за рубашку, выдернула ее из-под ремня и позволила полам свободно упасть вниз. Полы рубашки, по моде, доходили ему почти до колен.

— Разве вы ее не снимете?

Эва улыбнулась.

— Я не хочу, чтобы вы замерзли. Это может губительно подействовать на вашу… хм… ваше состояние.

— Уверяю вас, мадам, что холод на мое состояние нисколько не действует. К тому же я очень далек от того, чтобы ощущать холод.

— Тогда снимите туфли.

Он наклонил голову и, бросив на нее взгляд через плечо, сделал так, как она просит.

— Расстегните манжеты. Он повиновался.

— И не двигайтесь.

Она обошла герцога, не убирая рук с его тела, провела возбуждающую линию от его спины к верхней части твердого, мускулистого бедра. Он посмотрел на нее сверху вниз, словно затаившийся хищник, под ресницами сияли черные как ночь глаза. Эва выдержала этот жаркий взгляд, ее рука осталась лежать на его бедре. Медленной улыбкой он при гласил ее продолжать — и, переместив руку немного вперед, Эва провела ногтем по его ноге через тонкую материю брюк, наслаждаясь своей властью. Интересно, а что он попросит взамен? Или нет, что он даст взамен…

Ее пальцы нащупали пуговицы отстегивающейся передней части брюк, и она одну за другой расстегивала их.

Женщина посмотрела ему в лицо. Ленивая улыбка сошла с его губ, и вместо нее появилось нечто более темное, напряженное. Нечто намного более опасное.

Эва расстегнула последнюю пуговицу. Подол рубахи тут же опустился вниз, прикрывая мужское естество от ее ликующих глаз. Эва подняла голову и долго-долго смотрела в его черные глаза, а затем провела рукой по скрытой рубашкой напряженной плоти.

К этому она не была готова. Не готова к свирепой твердости его члена, к его размерам, к потрясению, которое волнами прошло по всему ее телу от одного прикосновения к нему. Ее охватил колючий жар. Оставалось только бросить его на ковер и тут же сделать с ним все, чего душа просит. Но нет. Для этого она слишком хорошо воспитана.

Он ухмыльнулся, заметив ее мгновенное замешательство.

— Если вы желаете мучить меня, мадам, то у вас это получается чертовски хорошо.

«И в самом деле, большой злой волк», — испуганно подумала она, но смогла вызвать на лицо коварную улыбку.

— Быть может, бокал вина притупит ваше нетерпение? — Она погладила через рубашку его член. — В конце концов, вам еще придется раздеть меня.

— Я могу не удержаться и овладеть вами прямо здесь.

— Только попробуйте, и я…

— Убьете меня? — прошептал Люсьен, его губы дрогнули.

— Вроде того. — Эва убрала пальцы от его плоти. Затем, одарив его приглашающей улыбкой, она подошла к туалетному столику, уставленному флаконами с духами, горшочками с косметикой, баночками, расческами и шкатулками, которые теснились вокруг вазы с цветами. Рядом в ведерке со льдом стояла бутылка шампанского. Эва откупорила ее, налила два бокала и вернулась к герцогу.

Она сбросила с ноги одну туфлю, затем, наступив на другую, сбросила и ее. Потом подняла бокал к губам.

— Тост, — промурлыкала она, глядя на него поверх бокала. — За… мир.

Его мрачный взгляд встретился с ее.

— За мир, — эхом отозвался он, оставив ее в неведении, пьют ли они за мир между собой — или между их странами.

Она поставила бокал.

— А теперь можете раздеть меня.

В ответ он лишь одарил ее хищной улыбкой и, отставив наполовину опустошенный бокал, принялся за ее одежды.

Она поежилась, когда он расстегивал бриллиантовое колье, его теплые пальцы легко касались ее шеи, лаская нежную кожу. Скоро стало ясно, более чем ясно, что он умеет обращаться с дамскими платьями лучше ее собственной служанки: тут — ловко расстегнет крючок, там — развяжет ленту, его пальцы легко справлялись с пуговицами, тесемками и застежками. Вот снято красивое платье из темно-малинового бархата, вот — корсаж из розового атласа, тугой корсет, нижние юбки, надетые на кринолин. Наконец она предстала пред ним лишь в нижней сорочке, подвязках и чулках.

А потом он притянул ее к себе. Она ощутила твердость его плоти у себя на бедре, затем ниже живота, прикрытого лишь тонким батистом его рубашки и еще более тонкой материей ее сорочки.

Два слоя материи. Это все, что отделяло их жаждущие тела друг от друга.

Эва застонала, когда он коснулся губами ее губ. В ней шла жестокая борьба — между сердцем, желающим полного забвения, и разумом, требовавшим сохранить ясную голову. Она быстро теряла контроль над ситуацией, и это пугало ее.

Она отшатнулась, удержавшись на самом краю безумия.

— Я… я немного нервничаю. Мне нужно еще шампанского. Хотите еще вина, Блэкхит?

— Пожалуй.

Он передал ей свой бокал. Эва, немного придя в себя, изучающе посмотрела на него.

— Хочу, чтобы вы легли на кровать.

— В конечном счете, мы оба там окажемся.

— Мне нужно, чтобы вы легли сейчас же.

— А-а… — Он наградил ее своей медленной, широкой улыбкой. — Давайте отгадаю. Вот где… начинается власть?

— Насколько же вы проницательны.

— Ну что ж, хорошо. — Он подошел к кровати, сел и снял чулки, обнажив икры, красивее и крепче которых она в жизни не видела. Его ноги покрывали редкие черные волосы, расслабленные мышцы так и звали потрогать их пальцем. Языком. «О-о-о Господи, помоги!»

— Что теперь, моя дорогая?

— Ложитесь на спину. Мне нужно вас привязать.

Он засмеялся.

— Привязать меня? Неужели вы думаете, что я убегу?

— Это часть моих прихотей. Вы знаете, что я властная женщина. Я знаю, что вы властный мужчина. В своих фантазиях я господствую над вами. Вот для этого я и должна вас привязать.

— Думаю, это будет довольно интересно, — весело проговорил он.

— Быть может, вы даже найдете это возбуждающим.

— Оставьте мои руки свободными, чтобы я мог прикасаться к вам.

— О, я освобожу вас после первого раунда. — Она улыбнулась. — К тому же я не стану привязывать вас слишком крепко.

Люсьен послушно лег на подушки и заложил руки за голову. Он заинтригован? Возможно. Он встревожен? Скорее всего нет, так как слишком самонадеян. Он уверен, что сможет справиться с ней, вырваться, как бы туго она его ни привязала. Он просто позволял ей забавляться, не более. В этой игре что-то есть. О, какой сюрприз она приготовила для него!

Вспомнив о шампанском, Эва отнесла бокалы к туалетному столику, открыла одну из своих склянок и сделала вид, что немного подушилась. Когда она ставила склянку на место, то тайком уронила несколько капель в один из бокалов. Затем она наполнила оба бокала шампанским, подошла к прикрытой занавесями кровати и поставила их на ночной столик. Герцог лежал на спине, согнув ноги в коленях, наблюдал за ней. Рубашка соскользнула с бедер, собравшись складками на животе. Под подолом рубашки виднелся лишь крошечный островок черных волос. Но и этого было достаточно, чтобы подразнить ее. Помучить.

У нее пересохло во рту.

— Если вы боитесь, Блэкхит, то мы можем прекратить, — насмешливо проговорила она, но ее голос немного дрожал.

— Видимо, из нас двоих боюсь не я.

— Вы думаете, что я боюсь?

— Вот и скажите сами. Она тряхнула волосами.

— Ха, даже если так, я ни за что не призналась бы. Кроме того, вы будете привязаны. Совершенно безобидны.

На его губах заиграла медленная, холодная улыбка, при виде которой у Эвы внутри все перевернулось. — Совершенно безобиден.

— Совершенно не способны сделать того, чего я не захочу.

— Как скажете, моя дорогая.

Она подала ему бокал, в который капнула несколько капель духов. Эва подняла свой. Они смотрели друг на друга поверх бокалов.