"Второго шанса не будет" - читать интересную книгу автора (Кобен Харлан)

Глава 32

Что-то во всем этом было не так, сильно не так.

Я нервничал настолько, что почти не замечал межреберную боль. Рейчел была поглощена своим определителем. Она водила по экрану палочкой, склоняла голову то налево, то направо, меняла углы обзора.

Перегнувшись через спинку, она пошарила на заднем сиденье и нашла атлас автомобильных дорог. Сняв зубами колпачок, Рейчел принялась ручкой вычерчивать маршрут, пытаясь, видимо, уловить в передвижениях похитителей какую-то систему. А может, просто прикидывалась занятой, чтобы оттянуть неизбежный вопрос.

Я негромко окликнул ее. Она скосила глаза и тут же перевела взгляд на экран.

– Ты знала про диск до того как сюда приехала? – спросил я.

– Нет.

– Ты там на снимках перед входом в больницу, где я работаю.

– Да, ты говорил мне.

Она нажала на какую-то кнопку.

– А фотографии подлинные?

– Подлинные?

– Я хочу сказать – ты действительно два года назад там была или это фальшивка?

Рейчел не отрывала глаз от экрана, но боковым зрением я видел, как она понурилась.

– Направо, – бросила она. – Следующий поворот направо.

Сейчас мы ехали по Глен-авеню. Чуть дальше и слева – моя школа. Четыре года назад ее отремонтировали, пристроив еще один гимнастический зал, бассейн и помещение для взвешивания. Фасад специально выкрасили под старину, стены обвили плющом, чтобы окружить здание особой аурой – пусть молодежь Каслтона знает, чего от нее ждут.

– Рейчел?

– Снимки подлинные, Марк.

Я кивнул. Почему – не знаю. Может, выигрывал время. Ведь я приближался к чему-то опасному. Я знал, что ответы, которые получу, все изменят, поставят с ног на голову, а ведь я так рассчитывал на стабильность наших отношений.

– Полагаю, я заслуживаю объяснений.

– Заслуживаешь. – Рейчел по-прежнему не отрывалась от экрана. – Но не сейчас.

– Нет, именно сейчас.

– Сейчас надо думать о главном.

– Вот этого не надо. Сейчас мы просто едем на машине. И я, знаешь ли, способен справиться с двумя вещами сразу.

– Ты – возможно, – мягко возразила Рейчел. – Но не я.

– Рейчел, что тебе понадобилось в моей больнице?

– Ой!

– Что "ой"?

Мы приближались к светофорам на Каслтон-авеню. В этот ранний час они мелькали красно-желтыми огнями. Я повернул голову к Рейчел:

– Куда сейчас?

– Направо.

– Не понимаю. – Внутри у меня все похолодело.

– Они снова остановились.

– Где?

– Если только не ошибаюсь, – Рейчел в конце концов посмотрела мне прямо в глаза, – у твоего дома.

Руководить мной больше не было нужды. Рейчел не отрывалась от экрана. До моего дома оставалось меньше мили. Этой дорогой мои родители ехали в больницу в тот день, когда я родился. Я часто задавал себе вопрос: "А я-то сколько раз на ней оказывался?" Странное любопытство, но мозг работает, как ему заблагорассудится.

Я выехал на Монрол-авеню. Дом родителей стоял на левой стороне. Свет в доме не горел, если не считать лампы в подъезде, которая работала на таймере (ежедневно с семи вечера до пяти утра). Я ввернул сюда мощную лампу, знаете, из этих, что походят на мороженое в форме завитков. Мама гордится тем, что "моя" лампа долго не перегорает. А еще она вычитала где-то, что включенное радио отпугивает грабителей, вот у нее и верещит все время старенький приемник, настроенный на одну и ту же волну. Беда только – маме трудно засыпать под радио, и она в конце концов уменьшает звук настолько, что воришке, дабы услышать, придется приникнуть ухом прямо к динамику.

Я поворачивал на свою дорогу, Дерби-террас, когда Рейчел положила мне руку на плечо:

– Потише.

– Они снова в пути?

– Нет. Сигнал по-прежнему поступает из твоего дома.

Я задумался.

– Долго же они катались, прежде чем заявиться сюда.

– Знаю.

– Может, нашли твой жучок?

– Как раз это мне и пришло в голову.

Теперь мы не ехали, а ползли. Справа показался дом Цитронов, через два дома будет мой. Тут вообще было темно, даже подъезд не освещался. Рейчел закусила нижнюю губу. Мы миновали дом Кэдисонов. Следующий – мой. Ситуация была, что называется, чересчур спокойной. Мир, одушевленный и неодушевленный, будто замер. Или вымер.

– Думаю, это ловушка, – сказала Рейчел.

Я только собрался спросить, что же делать: подавать назад, идти дальше пешком, звонить в полицию? – как первая пуля вдребезги разнесла ветровое стекло. В лицо брызнули осколки. Я услышал короткий вскрик, не задумываясь пригнулся и поднял руку. По полу машины текла кровь.

– Рейчел!

Вторая пуля просвистела так близко от головы, что, кажется, задела волосы. Пуля впилась в сиденье, и оно чмокнуло, как боксерская груша под ударом перчатки на тренировке. Я инстинктивно дал по газам. Машина рванулась вперед.

Человеческий мозг – удивительный инструмент. Никакому компьютеру его не заменить. Он способен проделывать миллионы операций в сотые доли секунды. Именно это сейчас и имело место. Я сгорбился над рулем. Кто-то палил в меня. Инстинкт подсказывал, что надо опрометью бежать прочь. Однако отделы мозга, развившиеся в ходе эволюционного процесса, предлагали иные, лучшие, решения. И время, затраченное на них, измеряется – навскидку – менее чем десятой долей секунды.

Нога была на педали газа. Завизжали покрышки. Я подумал о доме, о знакомой обстановке, о направлении полета пули. Наверное, в момент опасности соображаешь быстрее. Я поставил себя на место убийцы. Если бы я подстерегал кого-то в засаде, то расположился бы за кустарником, отделяющим мой участок от соседнего дома, – он принадлежит семейству Кристи. Кусты высокие, густые и располагаются рядом с подъездной дорожкой. Стоило кому-то подъехать к дому поближе, как – бам! – я выстрелил бы в упор. А если кто-то попробовал бы дать задний ход, то я разрядил бы обойму ему в лицо.

В общем, я крутанул руль и направил машину прямо на кустарник.

Зазвенела третья пуля. Она ударилась во что-то металлическое – скорее всего в переднюю решетку. Я успел бросить взгляд на Рейчел, и у меня получился как бы моментальный снимок: голова опущена, к ней сбоку прижата ладонь, сквозь пальцы сочится кровь. Сердце у меня упало, но нога оставалась на педали газа. Я изо всех сил мотал головой, полагая, что это мешает стрелку прицелиться.

Свет фар прорезал кустарник.

Мелькнула фланелевая рубаха.

Со мной что-то произошло. Я говорил раньше – здравомыслие подобно натянутой пружине, и моя пружина вибрирует. Но сейчас внешне я был спокоен. Эмоции – смесь ярости и страха – бушевали в груди и желудке. Я опустил педаль почти до пола. Раздался удивленный возглас. Мужчина во фланелевой рубахе попытался отпрыгнуть в сторону. Но к этому я был готов. Я повернул руль туда же. Мы будто играли в настольную игру, где машины врезаются одна в другую бамперами. Треск, затем глухой стук и, наконец, вопль боли. Бампер запутался в кустах... Я поискал взглядом человека во фланелевой рубахе. Никого. Я взялся за ручку, собираясь открыть дверцу.

– Ни за что!

Я застыл на месте. Рейчел жива!

– Назад!

Я повиновался. Не знаю уж, какие мысли обуревали меня. Наверное, что-то вроде: "Этот мужчина вооружен. Я – нет. Я его ударил, но неизвестно, погиб он или только получил ушиб. Вообще – что с ним?"

Подавая машину назад, я заметил, что моя обычно темная пригородная улица ярко освещена. Выстрелы и визг тормозов – звуки, не характерные для Дерби-террас. Соседи проснулись и включили свет. "Наверное, сейчас торопливо набирают 911".

Рейчел выпрямилась. Я испытал огромное облегчение. Одной рукой она сжимала пистолет, другой прикрывала рану.

– Ухо задело, – сказала она, и я вдруг принялся соображать (вновь эти странные фокусы мозговой деятельности), как буду обрабатывать рану.

– Там! – заорала Рейчел.

Я обернулся. По дороге ковылял мужчина во фланелевой рубахе. Я крутанул руль и направил на похитителя свет фар. Но как раз в этот момент он исчез. Я посмотрел на Рейчел.

– Назад, – повторила она. – Скорее всего он не один.

Я отъехал подальше.

– Теперь что?

Рейчел положила пистолет на сиденье и потянула за ручку дверцы.

– Ты останешься.

– С ума сошла?

– Не выключай двигатель, не стой на месте. Двигайся, только потихоньку. Пусть думают, что мы оба в машине. А я тем временем постараюсь к ним подобраться.

Не давая мне возразить, она выбралась из машины и, оставляя кровавый след, рванула к дому. Я, как велено, переключил передачу и, чувствуя себя полным идиотом, проехал несколько метров на первой скорости вперед, потом назад.

Рейчел исчезла из вида.

А еще через несколько секунд я услышал два выстрела.

Лидия наблюдала за происходящим со двора.

Павел выстрелил слишком рано. Она видела, кто сидит в машине. Но надо признать, он был явно не дурак. Водитель не только выкурил Павла из укрытия, но и чуть ли не протаранил его.

А вот и Павел – ковыляет кое-как. Лидия разглядела на его лице кровь. Она помахала ему рукой. Павел опустился на землю и пополз к ней. Лидия обернулась. Приехавшие скорее всего зайдут спереди. Позади нее забор. Если придется бежать, рядом ворота соседского дома...

Павел продолжал ползти. Лидия энергично махала ему рукой – поживее, мол, – не упуская в то же время общую картину. Ее занимало, как будет действовать эта дама – экс-агент. Проснулись соседи, в окнах домов зажегся свет. Скоро появится полиция.

Времени терять нельзя.

Павел добрался до штабеля дров, за которым пряталась Лидия, и рухнул на землю. Дыхание было тяжелым и прерывистым. Затем он заставил себя подняться и, став рядом с Лидией на колени, выглянул во двор.

– Нога сломана, – поморщившись от боли, сказал Павел.

– Этим мы займемся. Где пистолет?

– Выронил.

"Ничего, номер спилен, – подумала она. – Владельца не обнаружат. Не проблема".

– У меня для тебя кое-что другое имеется, – сказала Лидия. – Только не зевай, смотри лучше.

Павел кивнул и прищурился.

– Ну что? – Лидия немного подвинулась к нему.

– Плохо видно.

Пока Павел напряженно всматривался перед собой, Лидия извлекла откуда-то револьвер, прижала дуло к ложбинке под его левым ухом и дважды выстрелила. Павел упал, как марионетка.

Лидия посмотрела на него. В конце концов, может, оно и к лучшему. В любом случае план "Б" удачнее плана "А". Даже убей Павел эту женщину, история не закончилась бы... Скорее всего полиция с большим рвением принялась бы отыскивать таинственного мужчину во фланелевой рубахе. А так, когда Павел убит (и убит из того самого револьвера, что был задействован полтора года назад в доме Сайдмана), она придет к заключению: во всем виноват Марк. Или Рейчел. Или они оба. Их арестуют. Возможно, обвинение и не подтвердится, но это не имеет значения. В любом случае полиция перестанет искать кого бы то ни было еще. И никто не помешает ей и Хеши уйти с деньгами.

Дело закрыто.

Вдруг Лидия услышала шелест шин. Она отбросила револьвер и быстро проверила карманы Павла. Деньги, пачка денег, которую она сама только что передала ему. Пусть останутся. Еще одна улика. Все шито-крыто.

Больше в карманах ничего не было – ни бумажника, ни документов, вообще ничего, что могло бы навести полицию на след. В этом смысле Павел всегда был предельно пунктуален. Огней становилось все больше. Время убывало со страшной скоростью. Лидия поднялась.

– ФБР! Оружие на землю!

Проклятие! Голос женский. Лидия выхватила пистолет, наугад выстрелила в том направлении, откуда, как ей показалось, донесся голос, и нырнула за штабель. Прозвучали ответные выстрелы. Она в ловушке. Что же делать? Не высовываясь из-за штабеля, Лидия пошарила у себя за спиной и нащупала калитку.

– Не стреляйте! – крикнула она. – Я сдаюсь!

И быстро отодвинула задвижку, стреляя одновременно из полуавтоматического пистолета. Пули со свистом ввинчивались в воздух, в ушах звенело. Стреляли ли в нее, она не слышала. Вроде нет. Размышлять было некогда. Пусть к спасению открыт. Она метнулась в темноту.

Лидия бежала изо всех сил. Хеши ожидал ее в ста ярдах от калитки, в соседском дворе. Вот и он. Пригибаясь, они пошли вдоль недавно подрезанных кустов. Хеши знал свое дело. Он всегда был готов к худшему. Его машина стояла в глухом тупике, в двух кварталах отсюда.

Дождавшись, пока они благополучно выедут на дорогу, Хеши спросил:

– Ты как?

– Все нормально, Медвежонок. – Лидия глубоко вздохнула, прикрыла глаза и откинулась на спинку. – Все нормально.

И лишь когда они были на полпути к шоссе, Лидия вспомнила про мобильник Павла.

Для начала я, естественно, ударился в панику. Открыв дверцу, я хотел кинуться вслед за Рейчел, но в последний момент одумался. Одно дело – смелость и даже безрассудная отвага. Другое – самоубийство. У меня даже оружия не было. В отличие от Рейчел и ее противницы. В такой ситуации любая попытка прийти на выручку будет по меньшей мере бесплодной.

Но и оставаться на месте я не мог.

Я закрыл дверцу и вновь надавил на педаль газа. Машина прыгнула вперед. Я крутанул руль и выехал прямо на газон. Выстрелы доносились откуда-то с тыльной стороны дома. Туда я и направился. Я продирался сквозь кустарник и клумбы. Разбиты они были здесь так давно, что мне было почти жалко давить их.

Я свернул направо в надежде объехать огромный вяз. Увы. Дерево росло слишком близко к дому, ни за что не проехать. Пришлось давать задний ход. Выпала роса, земля увлажнилась, колеса забуксовали. Я направился к бельведеру, отделяющему мой участок от соседнего, и в спешке задел камень. Билл Кристи выстроил бельведер совсем недавно. Представляю себе, как он будет счастлив.

Теперь я был во дворе позади дома. Свет фар падал на забор Кроссменов. И тут я увидел ее и дал по тормозам. Рейчел стояла у штабеля дров. Они там с тех самых пор, как мы купили дом. Никто ими не пользовался и не пользуется. Наверное, давно в труху превратились и сделались прибежищем всяких насекомых. Кроссмены боятся, что они вот-вот перекинутся на их дом. Сколько уж раз я обещал разобрать эту кучу, да все руки не доходят.

Пистолет в руке Рейчел был направлен дулом вниз. Подле нее валялся, как вчерашний мусор, мужчина во фланелевой рубахе. Мне даже опускать окно не пришлось – ветровое стекло было выбито недавними выстрелами. Тишина. Рейчел подняла руку и помахала, давая понять, что все в порядке. Я поспешно вылез из машины.

– Это ты его? – риторически спросил я.

– Нет.

Мужчина был мертв. Определить это мог и не медик. У мужчины была снесена задняя половина черепа. Мозг, уже застывший, розовато-белый на вид, прилип к дровам. Я не эксперт по баллистике, но, судя по всему, стреляли либо из очень мощного оружия, либо с очень близкого расстояния.

– Он был не один, – сказала Рейчел. – Его убили, а потом ушли через калитку.

Я посмотрел на мужчину и почувствовал, как во мне разгорается ярость.

– Кто это?

– Я тщательно обыскала его. В кармане обнаружилась пачка денег, но никаких документов, удостоверяющих личность.

Мне очень хотелось пнуть его ногой. Мне хотелось встряхнуть его как следует и спросить, что он сделал с моей дочерью. Я смотрел на его красивое, хотя и обезображенное лицо, и спрашивал себя, что привело его сюда, почему наши дороги пересеклись. И тут я заметил нечто необычное.

Я склонил голову набок.

– Марк?

Я опустился на колени. Вытекший мозг меня не смущал. Сломанные кости и окровавленные ткани меня вообще не смущают. Мне и не такое приходилось видеть. Я внимательно осмотрел его нос. Он был практически размазан по лицу, я это еще с прошлого раза запомнил. "Боксер", – помнится, подумал я. Голова лежала под странным углом. Рот открыт. Именно это и привлекло мое внимание.

Я надавил на нижнюю челюсть и пошире открыл ему рот.

– Эй, что это ты делаешь? – всполошилась Рейчел.

– Фонарь есть?

– Нет.

Не важно. Я поднял голову и развернул так, чтобы на нее падал свет фар. Теперь все видно.

– Марк?

– Я не переставал задавать себе вопрос, отчего он позволил мне увидеть свое лицо. – Я опустил голову пониже, пытаясь при этом не заслонять света фар. – Ведь они так осторожны, все учитывают, ни о чем не забывают. Меняют голос, крадут служебную машину, из двух номеров делают один. А лицо свое он мне показал.

– О чем это ты?

– Сначала я подумал, что в тот, первый, раз он изрядно замаскировался. Тогда понятно. Но сейчас вижу – нет, не то. Так в чем же дело?

Рейчел не сразу поняла мой поток сознания, но, сообразив, быстро подключилась:

– Потому что его никто не знает.

– Может быть. Либо...

– Либо – что? Марк, у нас нет времени.

– Зубы.

– А что с зубами?

– Посмотри на коронки. Они металлические.

– Ну и что?

– Как "что"? – Я поднял голову. – У нас коронки ставят либо золотые, либо, чаще всего, фарфоровые. При этом тщательно подгоняют, сначала форму изготавливают. А тут – обыкновенный алюминий и стандартный размер. Такую коронку просто надевают на зуб и закрепляют при помощи щипцов. Я за океаном дважды работал с пациентами, у которых были такие коронки. В США их не делают, разве что временно.

Рейчел опустилась на колени рядом со мной:

– Думаешь, иностранец?

– Уверен. Из какой-нибудь страны советского блока. Возможно, с Балкан.

– Что ж, вполне вероятно, – сказала Рейчел. – Любые отпечатки пальцев, которые удается снять, направляются в Центральный архив. То же самое с фотографиями. На наши файлы и в наши компьютеры эта информация не попадает. Полиции понадобится уйма времени, чтобы идентифицировать этого типа, разве что какая удача подвернется.

– Может, и не подвернется.

– О Боже, ну конечно! Потому его и убили. Знали, что нам ни за что не узнать, кто он.

Послышались сирены полицейских машины. Мы встретились взглядами.

– Что ж, Марк, придется выбирать. Если мы останемся здесь, прямиком попадем в тюрьму. Полиция сочтет, что этот тип причастен к нашему заговору, что мы просто избавились от свидетеля. Полагаю, похитители на это и рассчитывают. Соседи подтвердят, что до нашего появления здесь было тихо. Разумеется, я не утверждаю, будто в конце концов нам не удастся все объяснить...

– Но это займет много времени, – закончил я.

– Да.

– Дело будет закрыто. Даже если нам решат оказать поддержку, даже если поверят, шума не оберешься.

– И еще одно, – заметила Рейчел.

– Да?

– Похитители нас раскололи. Обнаружили жучок в деньгах.

– Так мы же вроде так и думали.

– Да, но как им это удалось?

Я вспомнил про предупреждение, содержавшееся в записке.

– Утечка?

– Теперь я этого не исключаю.

Мы направились к автомобилю. Я положил руку ей на плечо. Кровь по щеке до сих пор сочилась. Один глаз распух и практически закрылся. Я испытал прилив какого-то первородного чувства – мне захотелось защитить Рейчел.

– Бегство означает косвенное признание вины, – сказал я. – Лично мне наплевать, я ничего не теряю, но ты-то как?

– Я тоже, – негромко откликнулась Рейчел.

– Тебе нужен врач, – сказал я.

– А разве ты не врач? – слабо улыбнулась она.

– И то верно.

Нужно было срочно действовать. Мы сели в машину. Я круто развернулся и поехал в сторону Вудленд-роуд. У меня начали формироваться разные мысли – на сей раз ясные, вполне рациональные. Оценив положение, в котором мы очутились, поняв, что мы, собственно, делаем, я словно очнулся. Мне открылась истина. Я резко сбросил скорость. Рейчел, естественно, заметила это.

– В чем дело?

– Что заставляет нас бежать?

– Не понимаю.

– Мы надеялись найти мою дочь или по крайней мере тех, кто ее похитил. Мы считали, что у нас появился шанс, пусть и небольшой.

– Верно.

– А если верно, то как же ты не понимаешь? Теперь этого шанса нет. Этот тип, что валяется во дворе моего дома, мертв. Мы знаем, что он иностранец, но что это нам дает? Кто он, все равно неизвестно. Мы в тупике. Все концы оборваны.

На лице Рейчел неожиданно появилось лукавое выражение. Она полезла в карман и извлекла мобильник. Не мой. И не ее.

– А может, – сказала она, – и не все.