"Рыжая, шальная, любимая…" - читать интересную книгу автора (Хардвик Элизабет)

Глава 9.

Артур понятия не имел, что он делает в половине двенадцатого утра у входа в ресторан мсье Жюля.

Оставив мать и Джолли в отеле вчера днем, он ушел в абсолютной ярости, будучи полностью уверенным в том, что никогда больше не захочет с ними обеими разговаривать, однако сегодня ярость уступила место удивлению и некоторому раздражению, так как, судя по всему, обе дамы сами не имели никакого желания разговаривать с ним.

Интересно, они все еще ненавидят друг друга или уже пришли к соглашению о перемирии? Нет, Джолли он прекрасно понимал, но вот почему его мать невзлюбила девушку? Да, не стоило рассказывать Мег, как она лягнула его и собиралась выплеснуть красное вино прямо на рубашку, но в остальном девушка абсолютно очаровательна и просто не может вызывать неприязнь!

Кроме того…

Он усилием воли заставил себя прекратить думать о Джолли и глубоко вздохнул. Если — предположим! — они уже помирились, то какого рода соглашение могло быть заключено?

В любом случае Артур не собирался подвергать свою жизнь смертельной опасности, встречаясь со своей матерью с раннего — впрочем, не слишком — утра. Именно поэтому он и стоял у входа в ресторан. Сам ресторан был еще закрыт, но Джолли, по его расчетам, должна была уже прийти на работу.

За стеклянными дверями кто-то ходил, но Артуру было не видно лица. Молодой человек чувствовал себя, мягко говоря, неловко.

Нет, он вовсе не собирается давить на девушку, просто… просто надо выяснить все до конца.

Артур решительно постучал в дверь. Получилось тихо. Он смущенно огляделся и предпринял вторую попытку. На этот раз его услышали, и в замке повернулся ключ. Дверь медленно открылась.

— Простите, мы еще закрыты, но… Вы?!

Вежливая улыбка поблекла на лице мсье Жюля, как сорванный цветок, едва он узнал Артура. Сам Артур был также весьма разочарован этой неожиданной встречей. Он рассчитывал, что дверь откроет сама Джолли или, на худой конец, кто-нибудь из официантов, но уж никак не мсье Жюль, владелец ресторана и отец Джолли.

Губы Артура презрительно скривились.

— Так вы вернулись?

— Как видите.

— Вовремя. Джолли с ног сбилась во время вашего отсутствия.

Это прозвучало явным и довольно сварливым упреком, и мсье Жюль гордо выпрямился, даже позволив себе сверкнуть глазами.

— Я полагаю, эта касается только моей дочери и меня.

— Не согласен. Я…

— Послушайте, Артур, чего вы хотите?

Меньше всего Артуру хотелось ссориться с отцом девушки, но прямой вопрос требовал такого же ответа.

— Я хочу поговорить с Джолли.

Мсье Жюль коротко кивнул и отступил, пропуская Артура внутрь.

— Она на кухне. Да, Артур…

— Я вас слушаю?

— Прошу вас, не говорите и не делайте того, что может ее расстроить.

— Я?! Мне это нравится! Это я, что ли, несколько дней назад ошарашил ее сообщением о своей скоропалительной свадьбе? Это я…

— Артур, повторяю, это касается только меня и моей дочери. Что же касается вашей матушки…

— А вот нашей матушки мы вообще касаться не будем!

— Нет, будем. Разве не вы оскорбили и расстроили ее? Не пора ли перестать упрекать ее за ошибку, которую она, по вашему мнению, совершила, выйдя замуж второй раз?

Артур стиснул кулаки и призвал фамильную выдержку на помощь.

— Как вы сами справедливо заметили пару минут назад, мсье Жюль, это касается только меня и моей матери.

С этими словами молодой человек холодно кивнул мсье Жюлю и отправился на кухню.

Джолли стояла спиной к двери и что-то резала на большом столе. Дверь за Артуром захлопнулась, но девушка приняла его за кого-то другого и бросила не оборачиваясь:

— Не мог бы ты принести мне яйца из холодильника? :

Не говоря ни слова, Артур отправился к огромному холодильнику, вынул из него упаковку яиц и молча положил на стол рядом с Девушкой.

— Спасибо. Я… О господи, это ты… Я думала, это папа.

Румянец окрасил ее бледное личико, и сердце Артура учащенно забилось.

— Нет. Я не папа. Кстати, когда он вернулся?

— Этой ночью. Ты не против… Мне надо закончить с этим соусом…

— А что это? Суфле?

Честно говоря, Артуру доставляло некоторое удовольствие то, что она смущена и удивлена. За последние несколько дней он слишком часто испытывал эти чувства сам, и никакого удовольствия это ему не приносило.

Джолли улыбнулась — словно солнышко просияло.

— Это не суфле. Это лимонные меренги.

— А что тут такого смешного? Ты сегодня выглядишь вполне счастливой.

Почему-то это раздражало Артура. Да, папа вернулся, но это же не повод… То есть повод, но надо ведь все выяснить…

— Ты видел папу?

— Да, он сам открыл мне дверь. Он вернулся окончательно или только до тех пор, пока ты не найдешь себе помощников?

Она бросила на него короткий взгляд. Артур немедленно занервничал. Может кто-нибудь объяснит ему, что происходит?

Девушка тем временем совершенно спокойно закончила взбивать желтки, вылила пышную пену в соусницу и поставила на маленький огонь. Затем она вытерла руки и невинно осведомилась:

— Почему бы тебе прямо не спросить, что ты хочешь узнать?

Потому что! Потому что после появления здесь мсье Жюля он, Артур, вообще ничего не понимает! И не уверен, что вообще хочет о чем-либо спрашивать!

— А сама ты как думаешь? Аромат лимона приятно щекотал ноздри. Джолли лукаво улыбнулась.

— Например, удалось ли нам с твоей матерью вчера допить чай, не выцарапав при этом друг другу глаза.

— Ну и как?

Он постарался, чтобы голос прозвучал небрежно, для чего стал рассеянно разглядывать блестящую кухонную утварь. Джолли опять бросила на него короткий взгляд.

— Я счастлива сообщить вам, мистер Фергюсон, что все обошлось без нанесения физических увечий.

Чего не скажешь о его самолюбии! Подумать только, вчера с ним обращались, словно с бессловесным официантом, а сами прекрасно обошлись без него!

Теперь это самое самолюбие мешало Артуру расспросить о подробностях, поэтому он холодно кивнул, давая понять, что вся эта суета совершенно его не интересует.

— Ну… а твой отец? Кстати, откуда он приехал? Вернее, где был?

— Не знаю. Я не спрашивала.

— Не спрашивала? Но почему?! Учитывая сложившиеся обстоятельства, это было самым первым, что Артур хотел знать в данный момент!

Джолли пожала плечами.

— Это не мое дело.

Она попробовала ароматное варево, удовлетворенно кивнула и сняла соусницу с огня.

Артур уже открыл рот, чтобы поспорить с последним утверждением девушки, но, увидев выражение ее хорошенького личика, отказался от этой затеи. Джолли могла быть упрямой как мул, если обстоятельства этому способствовали.

— Ладно. Попробуем зайти с другой стороны. Что ты…

Его прервал звонок таймера плиты. Джолли грациозно скользнула мимо него и открыла духовку.

— Извини. Коржи… о, прекрасно. Готовы.

Артур начал закипать.

— Послушай, неужели все эти плюшки не могут подождать?

— Разумеется, не могут! Любой шеф-повар, если он, конечно, настоящий шеф-повар, скажет тебе то же самое!

Артур был вынужден признать в глубине души, что повар из Джолли великолепный. Счастлив будет тот мужчина, чьей женой она станет!

Господи, о чем он думает! Какое ему дело, какой женой будет рыжая Джолли!

— Артур, извини, но сейчас будет очень? громко. Мне надо взбить белки.

Электрический миксер взвыл, словно раненый тигр, и Артур получил небольшой тайм-аут, чтобы обдумать то странное направление, в котором текли его мысли.

В конце концов, он ведь пришел только для того, чтобы убедиться в том, что девушка нормально чувствует себя после вчерашнего разговора с его матерью. Это так, а значит, ему уже незачем здесь торчать.

Правда, он так ничего и не узнал.

Наступившая тишина была прямо-таки звенящей. Джолли повернулась к Артуру.

— Все. Выпьешь кофе? Меренги почти готовы. О, прости, я забыла, мне нельзя тебе улыбаться. Не хмурься.

Артур чуть не дал себе самому пинка. Надо следить за своим выражением лица! Холодное и вежливое безразличие, так, кажется?

— Спасибо, но от кофе я, пожалуй, откажусь. Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке после вчерашнего. Вижу, что все нормально.

С этими словами Артур начал отступление из кухни. Подальше от Джолли.

Конечно, все нормально! Мсье Жюль вернулся, они с дочерью помирились…

Джолли грустно смотрела вслед Артуру. Если бы не вчерашняя встреча с его матерью, они с отцом до сих пор находились бы в стадии затяжных военных действий. Самое меньшее, чем она могла отблагодарить Артура, это чашка кофе, а еще — подробный рассказ о том, что вчера произошло в отеле после его ухода. Для всех было бы лучше, если бы обо всем он узнал от нее.

— Пожалуйста, не уходи, Артур! Кофе уже готов, осталось только разлить его в чашки.

Она видела, какая внутренняя борьба отражается на его худощавом и смущенном лице. Несомненно, он все еще злился на Джолли и свою мать, однако некоторая его часть страстно хотела остаться и узнать подробности. Как правильно сказала его мать, Артур Фергюсон должен всегда на сто процентов владеть ситуацией, а сейчас ситуация была ему вообще неизвестна!

— Ладно. Но времени у меня мало. В час я приглашен на обед.

Иначе говоря, давай, побыстрее выкладывай, Джолли, потому что я и так потратил уйму своего драгоценного времени на эту идиотскую ситуацию!

Ну и пожалуйста! Интересно, а кто это пригласил его на обед? Насчет деловой встречи она бы знала заранее, ведь их ресторан всегда обслуживает такие обеды. Может, это не деловая встреча?

Может, это свидание с женщиной?!

Нет, он, конечно, целовал ее несколько раз. Но все это было результатом секундного порыва, обстоятельств, а не каких-то особых отношений. У него вполне может быть женщина.

Неожиданно Джолли поняла, что эта мысль ее не просто расстраивает, она ее раздражает! Да еще как! Артур обедает с другой… целует другую… Артур в постели с другой…

От последней мысли стало совсем плохо.

Даже руки затряслись, и Джолли поспешно брякнула поднос с горячими чашками обратно на стол, едва не обрушив их на сверкающий чистотой пол.

В чем дело?

Что это с ней?

В эту секунду Джолли все поняла. Она влюблена в Артура Фергюсона, влюблена по уши, насмерть, до дрожи в коленках!

Что она там несла ему про отца и Маргарет? Мол, нельзя влюбиться, зная человека всего три недели. Сама Джолли управилась значительно быстрее.

За пять дней.

Господи, только бы он не догадался!

— Мне казалось, ты говорила, что это ненадолго…

Его ехидный голос вернул Джолли на грешную землю, и она торопливо принесла кофе. Судя по всему, Артур и понятия не имел, какое потрясение она только что пережила, вот и хорошо! И не надо ему об этом знать!

Да если он узнает, то… С его отношением к любви, насколько она успела узнать, он убежит от нее на край света, переплывет океан и спрячется у аборигенов в Австралии!

— Бисквит?

Сейчас он уйдет, и она больше никогда не увидит этого человека! Или, наоборот, будет встречать еще долгие годы, станет свидетельницей его неудачного, лишенного любви брака, а это еще более мучительно.

Нет, это надо быть такой непроходимой дурочкой, чтобы влюбиться в Артура Фергюсона!

— Не хочу я бисквит, спасибо. Итак, ты думаешь о моей матери?

Мысленно он себя похвалил. Лучшая щита — это нападение.

Джолли смело встретила его испытующий взгляд.

— Мне кажется, она очень мила, очаровательна, очень красива…

— Давай опустим официальную часть. Что ты о ней думаешь?

— Тебе это не понравится.

— Ага! Она тебя поймала! Сыграла несчастную, всеми покинутую женщину, и ты купилась!

Он с возмущением откинулся назад, гневно раздувая ноздри. Джолли тоже почувствовала раздражение. Они ведут себя просто смешно!

— Не могу с тобой согласиться.

Да, они ели пирожные с кремом и хихикали, словно две школьницы, да, Джолли поверила, что Маргарет действительно любит ее отца, но это не значит, что она всецело приняла ее сторону. Просто каждый имеет право на недостатки, и почему Маргарет должна быть непогрешимой?

Артур сердито проворчал:

— Не могу поверить, что она тебя одурачила!

— Артур, то, что я думаю или думала о твоей матери, не имеет большого значения. Мое мнение вообще мало что решает.

— О, только не говори, что твой отец до сих пор считает ее безупречной, даже после того, как она разорвала помолвку.

Джолли постаралась говорить как можно мягче.

— Мой отец вовсе не так глуп, как ты думаешь.

Они с отцом проговорили всю ночь напролет после того, как Джолли проводила Маргарет и вернулась вместе с Жюлем Лавернье домой. Теперь девушка была уверена, что отец знает, что делает, что он действительно любит эту женщину и готов простить ей многое, и что та, в свою очередь, любит его.

Джолли облизнула пересохшие губы. Уже двенадцать часов, и отец скоро вернется на кухню. Их с Артуром время истекает.

— Артур, с помолвкой все не так просто… Они все-таки собираются пожениться.

— Ты это серьезно?!

— Абсолютно.

— Какой ужас!

Он бессильно опустил голову, и Джолли очень захотелось утешить его, изгнать из его памяти боль и обиды прошлых лет, из-за которых он никак не мог примириться с матерью. Вместе с тем она понимала, что это бесполезно до тех пор, пока Артур сам не захочет этого. Понять и простить.

— В любом случае они поженятся…

— Надеюсь, ты не ждешь, что я пошлю им свои поздравления?

— Думаю, для тебя это чересчур.

— Но Ты, конечно, поздравишь молодоженов? Может, даже подружкой невесты станешь.

— Артур, тебе никто не говорил, что злость и обида разъедают душу? Что ты не можешь всю жизнь…

— Мне кажется, я довольно ясно выразил свое отношение к твоим изысканиям в области прикладной психологии, нет?

— О да, Артур Фергюсон, в некоторых вопросах ты был весьма прямолинеен. Только позволь тебе заметить, что в данном случае ты не главное действующее лицо. И я тоже. Поэтому твое — и мое — мнение не так уж важны для твоей матери и моего отца.

— Другими словами, они поженятся с нашим благословением, или же без него.

— Да, но с ним им было бы легче.

— Хочешь поиграть в счастливое семейство, Джолли? А я вот не хочу!

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что раз они способны обойтись без моего благословения то и мое присутствие на свадьбе тоже необязательно.

Упрямый, гордый, строптивый мальчишка! Его гордость для него важнее всего, важнее свадьбы его собственной матери, важнее счастья других людей.

Джолли решила попытать счастья еще раз.

— Артур, ты не можешь…

— Почему это? Я, в конце концов, не присутствовал на ее первой свадьбе!

— Да ты же еще не родился!

— Зато во время ее второй свадьбы я был в наличии, но опять не присутствовал. Они с Джейком сбежали и поженились тайно, а семье рассказали все потом, поставили, так сказать, перед фактом. Не вижу повода нарушать семейную традицию.

Джолли встала. На щеках пылал румянец гнева.

— Ты забываешь только об одном. Тебе уже нё двенадцать лет.

— Не имеет значения, сколько мнё лет. Ответ тот же.

— Что ж… Ты должен знать. Маргарет и папа просили меня быть одним из свидетелей.

— Как мило!

— И они были бы счастливы, если бы ты согласился стать вторым свидетелем.

— И не мечтай!

— Но я…

— А им можешь передать, что их уловка не удалась. Незачем было подсылать с этим заданием тебя.

Честно говоря, они этого не делали. Она сама напросилась, решив, что так будет лучше. Что ж, она ошиблась.

— Знаешь, кто ты! Самый тупой и безжалостный упрямец на свете, капризный осел, вот кто ты!

— А ты, моя прелестная Джолли, самая наивная и восторженная девица из тех, кого я встречал в жизни.

Все, что произошло дальше, могло иметь только одно объяснение: дикие инстинкты!

Джолли схватила со стола миску со взбитыми белками и надела ее на голову Артура.

Он медленно и даже с достоинством снял миску и аккуратно поставил ее на стол. Взбитая пена медленно и красиво сползала по его волосам и лицу. Джолли замерла, с ужасом взирая на дело своих рук. За пять дней она ухитрилась сделать столько, что не хватит и десяти жизней, чтобы он простил ее.

Он ее и не простит. Никогда!