28

— А я думал, тебя воспитывали в христианских традициях, — проворчал Альберт, раздраженный моим богохульством. 

— Католическая школа, — вставила Арлин.

— Ну тогда все понятно, — бросил Альберт, раздражив на сей раз меня.

Продолжать спор было бессмысленно. Поэтому я вновь взялся за Клайда. Что напомнило мне о нашей с Арлин перебранке.

— Эй, Джилл! — позвал я. — Мы решили назвать ублюдка Клайдом.

— Клайдом? — воскликнула Джилл тем же тоном, что я призывал Иисуса.

— Ага.

— Что за дурацкое имя!

Я решил упомянуть ее в моем завещании. Смеяться над моей религией, да как они смеют?

Я вновь стал дотошно изучать «клайда». Как я уже говорил, он выглядел полноценным человеком, разве что несколько крупным. Если честно, я сомневался, что он продукт генной инженерии — уж слишком дубоватыми были предыдущие опыты. Скорее всего, пришельцы просто переманили его на свою сторону.

Жаль, что парень мертв — с каким наслаждением я разделался бы с ним еще раз! Сама мысль о том, что человек может помогать закабалению людского рода, приводила меня в ярость. Я пнул труп.

— Ты все-таки думаешь, что он предатель? — читая мои мысли, спросила Арлин.

— А кто же еще?

— Но ты же говорил…

— О чем это вы? — поинтересовался Альберт. Джилл тоже вся обратилась в слух. Пришло время выложить карты на стол.

— Мы обсуждали вероятность того, могут ли пришельцы сделать полную копию человека, — пояснил я.

— Вдруг он — копия, — Арлин указала на мужчину. — Первый удачный экземпляр человеческой особи, изготовленной на основе генной инженерии. Во всяком случае, первый, попавшийся нам на глаза.

— Не очень-то в это верится, — воспротивился я.

— Но почему вы вообще решили, что это возможно? — спросил явно взволнованный нашим предположением Альберт. Арлин тяжко вздохнула.

— На Деймосе мы видели гигантские блоки человеческого мяса. Уверена, что это сырье для генетических опытов. А позже натолкнулись на чаны, в которых выращивали монстров.

— Даже кощей и жирдяй, — перебил я ее, — во многих отношениях ближе к человеку, чем прочие результаты подобных экспериментов — всякие там князья ада, паровые демоны и тыквы.

— Ну а теперь они преуспели, — буркнула Арлин, глядя в землю.

— Надеюсь, что ты ошибаешься, — возразил я. — Слишком резкий скачок. Посмотри хотя бы, как он одет Не придерешься!

— Ну уж тут трудно спорить, — согласилась Арлин. — Эти дурацкие красные трусы на кощее просто курам на смех.

Мы посмотрели на первоклассную форму незнакомца.

— И говорил он совсем как человек, — вставила Джилл.

Об этом я как-то не думал, но теперь припомнил, что манера разговаривать у сержанта и впрямь была самая естественная, даже этот угрожающий тон в конце. Не будь он таким законченным мерзавцем, я бы трижды подумал, прежде чем пускать его в расход. Сделать монстра — это одно, но сварганить такого первоклассного ублюдка гораздо труднее, тут требуется истинное вдохновение.

— Ладно, — подытожил Альберт. — Он выглядел, ходил и говорил, как самый настоящий человек, так что, может, он им и был.

— Кем бы он ни был, теперь он просто отличный малый, потому что мертв, и это единственное, что для нас сейчас важно, — попытался закрыть я тему.

Но то, как Арлин продолжала смотреть на мужчину, свидетельствовало о том, что она не в состоянии избавиться от тревожной мысли о его искусственном происхождении. Я не сомневался, что со временем инопланетные мерзавцы навострятся лепить и такую продукцию. Поэтому в мою задачу входило не дать им этого времени.

Арлин вздрогнула и с силой тряхнула головой, словно отгоняя налезшую туда нечисть.

— Что ж, если они все-таки сделали его, им еще есть куда расти. Он всего лишь старший сержант — пока-то они доберутся до второго лейтенанта и пойдут опять вниз.

Альберт расхохотался и заслужил от Арлин одобрительный взгляд.

Что и говорить, ситуация довольно дурацкая: дергаться по поводу того, что лучше — люди-предатели или люди-копии. И то и другое хуже!

Я мысленно окинул взором ту неведомую мне территорию, где предательство разрасталось, как поганки. Если вооруженные силы Соединенных Штатов заключили союз с пришельцами, подчиняются ли они гражданскому правительству? Неужели Вашингтон тотчас сдался и стал чем-то вроде правительства вишистов? И что уж такого пришельцы предложили коллаборационистам, чему те, как последние дураки, поверили?

Я ни на секунду не сомневался в том, что враг ставит перед собой задачу истребить человечество. То, что отдельные экземплярь» оставлены для экспериментальных целей, ничего не значило.

На лице у меня, видно, отразилась озабоченность, потому что Альберт положил мне руку на плечо и утешительно заметил:

— Не надо забегать вперед. Выиграли одну битву — пошли дальше, вот единственный способ победить в этой войне. Сначала разобьем их главную крепость, Лос-Анджелес. Потом остановим наступление в Нью-Йорке, Хьюстоне, Мехико, Париже, Лондоне, Риме, Токио…

Он умолк. Однако список вышел внушительный, что скажете?

— Атланте, — добавила Джилл.

— Орландо, — сказала Арлин. — Мы должны восстановить доброе имя человека на обоих побережьях!

— Интересно, — задумался я, — какую часть их войска мы с тобой, Арлин, уничтожили на Деймосе?

— По крайней мере, половину, — выпалила моя верная подруга, но я не рискнул бы утверждать, что она сильно преувеличивает.

Мы поубивали чертову прорву монстров на спутниках Марса. Каждый новый труп значил, что на Землю ступит одной дьявольской ногой меньше.

— Знаете, я своими руками готова перестрелять всех предателей, — проговорила Джилл голосом древней старухи.

— С радостью помогу тебе, милочка, — поддакнул я, — однако советую быть поосторожней с категорическими заявлениями. Некоторых наверняка запугали, заставили под пытками. А некоторых, черт возьми, попросту одурачили! Ведь здесь никто не сталкивался с тем, с чем мы столкнулись на Деймосе. Людям могли сказать, что гибель несут сами люди, а пришельцы — эти высшие существа — прилетели на Землю с намерением установить мир.

— Готова поспорить, что в школьных диспутах тебе не было равных, Флай Таггарт! — воскликнула долго терпевшая Арлин. — Но ты прекрасно знаешь, что малышка имеет в виду!

— Отнеси это за счет моего опыта, если хочешь, — возразил я, — но я предпочитаю знать истинное положение вещей, прежде чем делать выводы.

— Каждый может совершить ошибку и успеть раскаяться, пока не поздно, — добавил Альберт.

— И это правильно, — согласился я.

— Кстати, прости мою шуточку насчет католического воспитания.

Две леди-атеистки выразили обоюдное отвращение в связи с нашим теологическим братанием.

— Девочки не верят в то, что предатели могут искупить грехи, Альберт.

— Я молюсь за всех, даже за предателей, — ответил наш снайпер.

— Вот и хорошо, — отрезала Арлин. — Помолись над их могилами.

Пока мы пытались решить столь серьезный философский вопрос, Джилл присела над трупом. Быстро же она привыкла к виду и запаху крови. Отлично. У нее есть шанс выжить в новом мире.

— Ты в порядке? — обратилась к ней Арлин.

— Не беспокойтесь обо мне, — Джилл, последовав моему примеру, пнула труп ногой. — Это просто бурдюк с кровью, а у нас их целые бочки. Подумаешь.

На сей раз никто не осмелился шутить. Арлин озабоченно посмотрела на меня. Момент не располагал к тому, чтобы копаться в душе четырнадцатилетней девчонки, изо всех сил старавшейся ничего не чувствовать. Будь она взрослый человек, никого бы не удивило подобное хладнокровие — настанут мирные времена, и настроение (дай Бог) переменится, но слышать такое почти от ребенка.. Всем стало как-то не по себе.

Увы, слова, сорвавшиеся с языка Джилл, — суровая правда нашей жизни, и вина за нее полностью на нас. Разве только молодые солдаты создают настрой, необходимый для того, чтобы выиграть войну? До сих пор я никогда не думал о нас с Арлин как о сентиментальных чудаках, чье время ушло, но если в будущем людям, чтобы бороться с монстрами, суждено стать холодными автоматами, то, может, монстры выиграли независимо от исхода битвы?

Время отдыха истекло. Джилл подошла к кибермумии и попыталась поднять ее. Ей одной это было не по силам, и мы поняли намек. Альберт бросился помогать, а мы с Арлин вернулись к боевой готовности. Следующий шаг был ясен — найти безопасный дом. Малоприятно рыскать в темноте да еще с грузом под мышкой.

До места назначения оставалось полтора часа ходу По пути нам встретилась всего парочка зомби, которые, кажется, просто разгуливали по окрестностям без всякой надобности. Я уложил их на месте прежде, чем Арлин успела вытащить пистолет.

— Хорошо вам развлекаться, — посетовал Альберт. — А тут тащи этого хмыря, который тяжелеет с каждым шагом.

— Что-то Джилл не жалуется, а? —спросила Арлин. Девочка промолчала. Но я видел, что лоб у нее мокрый от пота и она почти задыхается. Арлин это тоже заметила.

— Хочешь поменяемся? — предложила она.

— Я в порядке, — ответила Джилл, явно желая что-то кое-кому доказать.

Она ухитрилась донести свою ношу до самых дверей неказистого домишки — паршивее дыры в том и без того бедном квартале, кажется, не было — и со вздохом облегчения опустила ее на крыльцо.

Веренице представших взору лачуг никакие бомбы не навредили бы, настолько они были безобразны. Наш дом представлял собой бесформенную одноэтажную картонную коробку с присобаченным сверху куском металла, имитировавшим крышу. Двор — узкая полоска земли — завален кучами мусора. Гаже местечка я в жизни своей не видывал, даже самый заплеванный мотель казался по сравнению с ним райским садом.

Оглушительная «музыка», худший вариант тяжелого металла, монотонным ревом рвущаяся сквозь тонкие стены, довершала картину.

— Теперь моя очередь действовать, — вызвался Альберт.

— Ни в чем себе не отказывай, — любезно позволил я ему.

Здоровяк постучал по хлипкой двери, разрисованной облезлыми желтыми полосами, и я испугался, что халупа сейчас рухнет и рассыпется в прах. Казалось, придется ждать вечность, пока появится кто-нибудь из ее обитателей. Но дверь, как ни странно, тотчас распахнулась.

Было такое впечатление, что мы перенеслись в конец XX века, в эпоху, когда волна молодежного гнева вытолкнула на поверхность постпанков, подергунчиков, бродячих битников и другие недолговечные и несуразные обломки.

В дверях стояли двое молодых людей: один светловолосый, другой смуглый, почти черный, наверное, испанец. Рокко и Пако, если угодно.

Рокко молчал, уставившись на нас бессмысленным взором и полуоткрыв рот. В возникшей ситуации виделось только одно хорошее: не было никакой возможности предположить, что эти двое захвачены пришельцами! Даже монстры в состоянии распознать белобилетников.

— Можно войти? — спросил Альберт.

— Валите, — ответил Рокко.

Поскольку другого варианта не предвиделось, пришлось воспользоваться этим — на горизонте не маячило спасения в виде ракеты. Альберт первым смело вступил в пещеру, сотрясавшуюся от ужасающего грохота, за ним Арлин, потом Джилл с вашим покорным слугой, который закрыл за собой дверь и оказался…

В гостиной. Комната, заставленная какими-то загадочными банками и склянками, выглядела как самая большая и самая диковинная в мире лаборатория по изготовлению наркотиков. Стеклянные колбы с разноцветными реактивами где только ни стояли, пристроенные на каждом сантиметре обшарпанной мебели. В большой бутыли поблескивала густая серебристая жидкость, похожая на ртуть. Не исключено, что эти парни с радостью отравят или подорвут нас.

Джилл и Альберт положили запеленутую мумию на пол. Альберт выступил вперед и, не говоря ни слова, сделал движение рукой. Я узнал кинетическую сигнальную систему десантников, основанную отчасти на американском языке жестов, но существенно модифицированную.

— Земля, — сказал Альберт.

— Человек, — ответил Пако.

— Нация.

— Рожденный.

Я заморгал. Альберт изобразил сложную комбинацию из букв и цифр, и Рокко ответил другой. Я поднял брови — сигнал «рукопожатие».

Вдруг выражение лица Рокко, так же, как и его поведение, совершенно переменилось. Он сделал жест Пако, и тот мгновенно закрыл рот. Коэффициент умственного развития сразу взлетел у обоих единиц на пятьдесят.

Рокко подошел к стереоустановке, единственной приличной вещи среди рухляди, и убавил звук.

— Есть разговор, — сказал он по-прежнему с интонацией бродячего битника.

Все это было слишком сложно для вашего покорного слуги, Из Рокко посыпались невообразимые словечки, все больше насчет наркотиков и рок-н-рола, насколько я мог разобрать, сам же он тем временем достал блокноты и карандаши и раздал каждому из нас. Настоящий разговор происходил в блокнотах, пока парочка продолжала нести всякую чушь, в чем ей изредка помогали Альберт и Джилл, лучше знающие жаргон, чем мы с Арлин.

Конечно, запомнил я только то, что мы писали в блокнотах.

Хозяева снабдили нас новыми подробностями об этом Жутком Новом Мире. Рокко на самом деле звали Джерри Ренфру, он был доктором философии, капитаном армии США и заведующим одной из лабораторий био-химическо-ядерного оружия. Его друг, доктор Хавьер Феликс, тоже оказался специалистом по химическому оружию. 

Но зачем они притворялись торговцами наркотиками?

«Безобидно, никакой угрозы», — накорябал Феликс.

«Управление по борьбе с наркотиками, — написал Ренфру. — Подложный изгот-ль нар-в загрузил в компьютер Нац. криминального инф. центра фальшивое уголовное досье».

Раздался то ли смех, то ли визг. Это Джилл скакала по комнате и вопила: 

— Я с детства не слыхала этой группы!

Где-то за нашими спинами продолжала реветь музыка, хотя и несколько тише, не превращая мозги в бесполезное месиво.

В блокноте Джилл написала: «Это делала я! Вполне могла загрузить и ваше!» 

«Молода еще», — усомнился Ренфру, стирая ее воззвание.

«Не суди/книга/обложка», — заспорил с ним Феликс.

Мы старались передавать записи по кругу, но все равно получалась неразбериха, я с трудом понимал что к чему. Когда исписанный листок кончался, Феликс или Ренфру сжигали его на горелке. Бумага вспыхивала и мгновенно исчезала, не оставляя ни дыма, ни запаха.

Если верить доктору Феликсу, в подразделениях контролируемого врагом УБН по-прежнему работали перешедшие на сторону пришельцев люди, даже сейчас. Они охотились на тех, кто мог осуществлять при помощи специального состава химическую обработку, после которой люди превращались в зомби.

Настойчивее всего они отлавливали опытных химиков, работавших в области лекарственных препаратов. Представьте поэтому, как важно было капитану Ренфру и Феликсу, проникшим на территорию противника независимо друг от друга, встретиться.

Когда у Феликса устала писать рука, капитан набросал: «Лаборатория, которую я возглавлял, одна из немногих сохранивших независимость»-. Ему удалось бежать, прихватив все записи и кое-что из оборудования, потом он отрастил волосы и вернулся в тыл для работы.

Феликс к тому моменту уже был засекречен и принимал участие в операциях пришельцев — и вот тут-то и была вся загвоздка: в УБН знали, что Феликс на самом деле секретный агент, но думали, что он шпионит за пришельцами на управление, которое в свою очередь сотрудничало с ними в обмен на обещание очистить улицы от наркотиков.

В действительности Ксавьер Феликс был двойной агент, реально работавший на Сопротивление, если только не тройной агент или даже четверной, в случае чего мы крупно влипли.

«Пришельцы не пытаются выяснить, почему такой шум», — написал я.

Хозяева халупы позволили себе громко расхохотаться. …

Судя по всему, пришельцы не считали нужным волноваться из-за шума.

Мне не давала покоя одна мысль. Я долго боролся с собой, но наконец не выдержал и написал: «Как люди могут изготавливать состав для зомби, помогать пришельцам просачиваться на Землю?»

Ренфру уставился перед собой невидящим взором, машинально поправляя что-то в моей записи. Даже не знаю что. Он явно чувствовал себя задетым и испытывал страдания «Нарочно путаем рецепты. Неврологические препараты медленно убивают, сводят с ума. Делают ни на что не способными»-.

Капитан перегнулся через меня и прочитал. Потом вырвал листок из своего блокнота и добавил: «Мы работаем с высокоактивными веществами. Снадобье для зомби изготовляют для УБН другие».

Все вроде бы удовлетворились, и я решил больше не возникать. Кажется, я был единственным, кто разглядел истинный смысл этого ужасного признания: даже если они путали рецепты, чтобы зомби умирали или сходили с ума, это ведь не отменяло того факта, что они превращали людей в зомби? Как они могли после этого жить?

Мы показали им кибермумию. Они отреагировали как любые ученые-экспериментаторы, которым дали новую игрушку. Если существовало решение, они готовы были срыть гору, только бы его найти.

Хозяева отвели нас в подвал, куда музыка сверху почти не проникала. Меня удивило, что дом в Риверсайде имеет подвал, особенно такая развалюха, как этот. Потом вдруг подумалось: наверняка они вырыли его сами. Как бы там ни было, ребята производили впечатление. 

— Здесь можно спокойно разговаривать, не боясь слежки, — прошептал Феликс.

— Ура! — также шепотом ответила Арлин.

— Аминь, — отозвался Альберт.

Оставив ученую парочку наверху, мы спустились вниз и дали себе минуту отдыха. Я чувствовал такую усталость, словно все мои кости превратились в прах — или воздуха нам не хватало, что ли. Не заметив как, я задремал на массивном кожаном диване, а когда очнулся, остальные распаковывали мумию. Надо же было так вырубиться, стыд какой.

— Ты в порядке, Флай? — спросила через плечо Арлин.

— Все в норме. Даже не думал, что такой замотанный, вы уж меня простите.

— Глупости, — Арлин зевнула, — Следующая очередь моя. Придвигайся поближе.

Я кивнул.

Кибертип нисколько не изменился, все тот же молодой негр, превращенный в подушечку для булавок. Раньше мы снимали бинты только с лица. А теперь, обнажив голову, увидели, что она обрита под нуль — эдакий гладкий шар, испещренный крошечными металлическими головками и шкалами.

Арлин с Альбертом продолжили разматывать бинты, и Джилл вдруг попятилась. Под бинтами у мужчины одежды не было, и, когда дело дошло до талии, наша малолетняя преступница смутилась. Океаны крови, глядя на которые она бы и глазом не моргнула, оказались ничто по сравнению с обнаженным молодым человеком. Девчушка залилась краской.

Я порадовался, что проснулся вовремя и не пропустил этого зрелища — я говорю о реакции Джилл, а не о голом мужике. Чем более безразличный вид она на себя напускала, тем больше я веселился. Она раскраснелась, как пожарная машина, ее обычно бледные щеки почти сравнялись по цвету с волосами.

Я заметил, что Арлин наблюдает, как я смотрю на Джилл. Ох, уж эти женщины!

— Нашла из-за чего смущаться, — бросила она девочке.

— Может, Джилл лучше выйти? — предложил Альберт.

— Это ей решать, — сказала Арлин.

— Я не хочу сидеть с этими… химиками, — запротестовала Джилл. — Здесь по крайней мере можно разговаривать.

— Не позволяй им дразнить себя, милочка, — наставительно произнесла Арлин. — Почти все, что нам толкуют в детстве о сексе, — вранье.

— Ты имеешь в виду то, что говорят в школе? — лукаво спросил Альберт.

— Нет, дома, — фыркнула Арлин, уже пожалев о том, что начала скользкий разговор.

Однако серьезный тон подействовал на Джилл отрезвляюще. Она вернулась к столу и помогла закончить работу, только раз пять или шесть отводя взгляд. Ну самое большее семь. У меня как у профессионала тренированный глаз на такие вещи.

— Который час? — спросила Арлин зевая. Она определенно заслужила перекур.

— Спроси у Флая, — пробормотала Джилл. — У него есть ч-часы.

— Почему, интересно, мы не могли побеседовать здесь, где хотя бы можно разговаривать, а не переписываться в этих дурацких блокнотах? — забурчала Арлин.

— Пришельцам могло показаться странным, что химики скрылись в подвале с какими-то неизвестными типами, — пожав плечами, предположил я.

— А не покажется им странным, что мы скрылись в подвале одни?

— Будем надеяться, что нет. Я повернулся к Джилл.

— Ты говорила, что не прочь подключиться к нему через компьютер. Желание не пропало?

Девочка все с той же отрешенностью продолжала изучать тело.

— Так ты можешь это сделать? — снова спросил я.

— И да и нет.

— Как понимать?

— Я могу к нему подключиться, если вы достанете нужные провода. Один со штекером Л-19, другой со штекером Л-20, оба с двумя последовательными разъемами на конце.

Я понадеялся, что кто-нибудь знает, что это все, черт возьми, значит.

— И где это можно достать?

— Спроси у хозяев. Если у них нет, можно поискать в радиомагазине или в компьютерном.

Записав параметры штекеров, я поднялся с листком наверх и показал его нашим химикам. У них таких не было, но капитан достал карту и отметил на ней ближайший радиомагазин.

Я порадовался, что Л.-А. по-прежнему на высоте.

Спустившись опять в подвал, я спросил, не хочет ли кто пойти со мной, хотя заранее знал ответ.

— Я, — вызвалась Джилл.

— Все, кроме тебя, — спокойно возразил я. — Может, стоит мне…

— Почему это я не могу пойти?

— Конечно, что делать в Риверсайде, как не ходить по магазинам, — согласился я. — До прихода демонов тоже так было. Но мы уже обсуждали это, Джилл. Период твоей неприкосновенности еще не закончился.

— Я схожу, — подал голос Альберт.

— Вот и отлично. Тогда Арлин сможет немного вздремнуть…

— Я пойду с ним, Флай, — запротестовала Арлин.

— Но ты только что зевала!

— Уже отдохнула, — ответила девушка чуть ли не с вызовом.

И я сделал то, что сделал бы на моем месте любой. Пожал плечами. Сунь мне Арлин сейчас прошение об отставке, я подписал бы его не глядя.