"Строптивая невеста" - читать интересную книгу автора (Лэм Арнетта)

Глава 12

Элпин смотрела на изысканное покрывало на диване и мысленно сравнивала его с простым куском ткани, покрывавшим ее постель на плантации «Рай»

— Ты говоришь о своей жизни с такой горечью, что мне становится жаль тебя, — говорил Малькольм. — Мне жаль, что тебе приходилось воровать продукты, но в этом нет моей вины.

Спокойные слова Малькольма звенели у нее в ушах. Он защищался, обвиняя ее в том, что она несправедлива к нему из-за того, что вся его жизнь прошла в роскоши. Он был прав, теперь Элпин понимала это. Она не виновата, что осталась сиротой. Он не виноват, что родился в богатой семье. И все же она полагала, что ее постоянная борьба за жизнь вряд ли будет ему интересна.

— Неужели ты стесняешься своей жизни на острове? — спросил он.

— Нет. Я научилась бигь москитов и представлять себе сны.

Прижавшись к ее виску, он попросил:

— Не шути, Элпин. Расскажи мне правду. Какие люди там живут?

Там жили самовлюбленные, жадные типы, старавшиеся, чтобы их рабы рожали побольше детей. Они брали рабынь себе в наложницы, а потом равнодушно смотрели на агонию, отражавшуюся на лицах матерей, чьих детей продавали с аукционов. Единственным, о чем пеклись плантаторы, были деньги. Элпин жаждала объяснить, насколько бесчеловечно рабство, но опасалась, что Малькольм посмеется над ней так же, как тогда, когда она убеждала его не продавать «Рай».

Сейчас она была женой этого человека. Вскоре она убедит его отдать «Рай» ей. Но нельзя проговориться о том, что она мечтает освободить рабов.

— Мужчины на острове не слишком отличаются от моего дяди. А он был жесток, невежествен и не знал, что такое любовь.

— Барон Синклер просто не умел заботиться о такой большой семье. Он считал своим долгом приютить всех бедных родственников, — тут Малькольм выругался. — Извини, Элпин. Мне не стоило говорить этого.

— Не надо извиняться. Ты сказал правду. Я была бедной родственницей. Но не трудись защищать моего дядю. Он не заботился обо мне, но кое-чему все-таки научил. Я поняла, что детей нужно любить, уважать и присматривать за ними.

Малькольм взял прядь волос Элпин и накрутил ее на свой палец.

— И все же он отказался отдать тебя в работный дом.

Его неожиданное замечание смутило Элпин.

— Что ты имеешь в виду? Какое отношение это имеет к воспитанию?

— Ну, несмотря на все его недостатки, барон все же взял гебя в дом, когда скончалась твоя мать. Он не обязан был поступать именно так. У него уже был полон дом голодных ртов и ни гроша денег.

Элпин не думала о том, в каком положении находился барон. В пять лет она жаждала любви и отчаянно мечтала о комфорте. В замке Синклер она не получала ни того, ни другого. И теперь, лежа в объятиях Малькольма и еще не остыв от занятий любовью, она вдруг почувствовала себя особенно уязвимой. Лучше всего было бы не спорить.

— Наверно, барон поступал так, как считал нужным.

— Странно, — заметил Малькольм, глядя на нее, — что твой отец был из большого клана Мак-Кеев, и все же тебе пришлось жить в семье матери. Почему?

Этот вопрос часто занимал Элпин. Она считала, что родственники отца поступили жестоко, отказавшись от маленькой девочки, пусть даже она и была наполовину англичанкой.

— Не знаю. Мой отец погиб на море еще до того, как я родилась. Да и мать я едва помню.

Думая о матери, Элпин не могла не тосковать. Ей казалось, что некогда она утратила что-то очень дорогое. Держала ли она за руку умирающую мать? Элпин не помнила. Это событие и лицо матери помнились ей весьма смутно.

— Я совсем немного помню о ней.

— И ты никогда не пыталась разыскать родственников отца?

В душе появилась знакомая отчужденность. Мак-Кеев не волновала ее судьба. Что ж, Элпин тоже не дала бы за них даже гнилого манго. Но Малькольму ни к чему знать об этом.

— Ты забываешь, что меня увезли, когда мне было шесть лет. Как я могла с Барбадоса заниматься поисками Мак-Кеев? — она расхохоталась. — К тому же мне неизвестно, где они живут. А ты это знаешь?

— Да. Они все еще владеют дальними северо-восточными землями. Теперь, когда ты живешь вместе со мной в Шотландии, тебе наверняка захочется разыскать свою семью.

Он молчал, ожидая ее ответа. Она не могла сказать, что не собирается оставаться в Шотландии, но, если не подтвердить предположений Малькольма, он и сам обо всем догадается.

— Я хотела бы посмотреть на них, — призналась Элпин. — Но что, если они не захотят со мной знаться?

— Уверен, что захотят.

— Тогда почему барон Синклер не попытался договориться с ними после смерти моей матери? Он должен был знать их. Он прочел бумаги моей матери, прежде чем похоронить их вместе с ней.

— Это не в духе Синклера. Для него было естественным помогать тебе так же, как он помогал остальным своим родичам, оставшимся без средств к существованию.

Элпин все это было безразличным, но она решила поддержать беседу, раз уж это так важно для Малькольма.

— Барон мог по крайней мере написать Мак-Кеям.

— Нет, тогда он не мог этого сделать. Вспомни, ведь он англичанин и никак не связан с северными кланами. Кроме того, тогда он воевал с моим отцом. Ну, а когда в Приграничье воцарился мир, ты уже была на Барбадосе.

Правда. И она должна снова оказаться там.

— Как ты считаешь, что я должна сделать? Сообщить Мак-Кеям, что я здесь?

— Да, мне кажется, ты должна это сделать. Их вождь стал союзником одного из моих друзей, графа Сутерлендского. Он может помочь тебе найти родичей твоего отца.

Благодаря своему графскому титулу, Малькольм наверняка на короткой ноге с самыми знатными вельможами. Ей не хотелось иметь с ними ничего общего: одного вельможи ей хватило с головой. Чтобы прервать неприятную беседу и придать ей легкомысленный оттенок, она ущипнула Малькольма за ребра.

— Ты что, стараешься избавиться от меня?

Он усмехнулся и шлепнул ее по руке, а затем принялся медленно гладить ее кисть. Волоски на груди Малькольма щекотали ладонь Элпин.

— Вот именно, — как ни в чем не бывало сказал он, — только для этого я…

У нее замерло сердце.

— Так что же?

Он притянул ее к себе и, прижав к груди, обхватил ладонями пониже спины.

— Я не могу оторваться от тебя.

Не обращая внимания на восхитительные чувства, которые он будил в ней, Элпин обдумывала, что означает оговорка Малькольма и его попытка замаскировать ее комплиментом. Была его лесть полностью лживой или всего лишь наполовину? Она была уверена, что при виде ее он испытывает физическое желание, но не только похоть заставила его вмешиваться в ее жизнь… В эгом Элпин была уверена. Доказательством могло служить письмо Чарльза.

Надеясь отвлечь его еще больше, она потерлась носом о шею Малькольма и просунула ногу между его ног. Она почувствовала, что он зашевелился.

— Погоди, — он придержал ее за бедра.

— Зачем ждать?

— Прошло слишком мало времени. Тебе наверняка еще больно.

Получить от него информацию было ей гораздо важнее, чем заботиться о своем удобстве.

— Ни капельки не больно, — соврала Элпин.

Он недоверчиво фыркнул, но, кажется, мысль об очередном совокуплении вдохновила его. Элпин никак не могла заставить себя называть то, чем они занимались, и то, чем они собирались заняться, любовью: уж слишком подозрительным казалось ей поведение Малькольма.

— Посмотрим, — он положил ее рядом, встал с постели и подошел к умывальному тазику.

Элпин следила, как он смочил в воде лоскут ткани, а затем выжал его. Мускулы на его руках заиграли. Помимо своего желания Элпин восхищалась его мужественной красотой, широкими плечами, тренированными многолетними упражнениями с мечом, и мощной шеей. Ее взгляд опустился ниже, к тонкой талии и узким, мускулистым бедрам, задержавшись на той части тела Малькольма, которая недвусмысленно свидетельствовала о том, насколько он заинтересован ею.

Элпин вздрогнула в предвкушении наслаждения. Пока Малькольм был на охоте, она заходила в его комнату по несколько раз на день, убирая, изучая, отыскивая доказательства его нечестности. Она не нашла ни писем, ни бумаг, касающихся плантации «Рай», но зато наткнулась на несколько предметов личного характера. Один из них Иланна определила, как противозачаточную губку. Любовница Малькольма забыла ее во флакончике с розовой водой.

Малькольм неторопливо вернулся к ней, лениво улыбаясь, и Элпин задумалась, скоро ли ей удастся забеременеть. А может, это уже произошло? Скажет ли она ему об этом? Нет, если это заставит ее остаться в Шотландии. У нее слишком много обязательств. Необходимо освободить рабов на плантации и обеспечить собственное будущее.

— Ты витаешь в облаках, — упрекнул он, опускаясь на кровать и закрывая Элпин свет. — Неужели твой муж так быстро наскучил тебе?

Странно, но эта ситуация отнюдь не обеспокоила Элпин. У нее есть время, чтобы вызнать все тайны Малькольма, но, если у него проснутся подозрения, она потеряет последний шанс на собственную независимость. Потянувшись, она ответила:

— Только если я наскучила моему мужу. Малькольм опустил глаза и посмотрел на себя:

— Если тебе кажется, что этот парень заскучал, то тебе еще многое предстоит узнать о мужской анатомии.

Его смелость поколебала уверенность Элпин.

— А зачем тебе эта мокрая тряпка?

— Вот зачем, — он раздвинул ее ноги.

Поняв, что он намерен сделать, Элпин ухватилась за спинку кровати. Резкое движение заставило ее поморщиться.

— Я могу помыться сама.

— Правда. Но ты не можешь не признать, что кое-где, — он указал пальцем, — тебе все еще больно.

— Ну, ладно, ладно, но тебе ни к чему так занудствовать и лезть ко мне с этой холодной тряпкой.

— А тебе незачем так упрямиться. Я твой муж, Элпин, и мне очень нравится смотреть на тебя.

Возможно, он считал, что имеет полное право по-хозяйски смотреть на нее. Элпин и самой нравилось, как она чувствует себя в его присутствии, нравилось, как он обнимает ее. Но она скорее откажется от «Рая», чем признается в этом.

Собравшись с силами, она расслабилась и легла, закинув руки за голову.

— Если тебе нравится развлекаться, изображая горничную, то почему я должна спорить?

— Ты очень мудрая женщина, — похвалил он ее. За эту дьявольскую улыбочку и жизнерадостный тон он заслуживал мести! Пристроив мокрый кусок ткани у себя между ног, Малькольм улегся на постель.

— Что ты делаешь? Я думала…

— Тише! — он укоризненно погрозил ей пальцем. — Ты снова споришь, моя прелестная невеста. Я одновременно убиваю двух зайцев: грею полотенце и остужаю свой пыл.

Она не могла придумать достойного ответа. Украдкой глянув на его «пыл», она увидела, что он несколько присмирел.

— А-а-а…

— Однако я уверен, что, если в промежутке я, как ты метко выразилась, буду развлекаться, возражений не последует.

Элпин подняла глаза. Во взгляде Малькольма светился вызов. Ему не удастся шокировать ее: в конце концов, она уже рассталась с девственностью. Стараясь выглядеть спокойной, она махнула рукой.

Это был последний жест равнодушия в эту ночь. Он целовал ее грудь до тех пор, пока Элпин не обезумела от нового прилива желания. Он пробовал на вкус ее всю. начиная от мочек ушей до пупка и продолжал бы дальше в том же духе, не прекрати она эту вакханалию.

— Ну и ладно, — задорно заявил Малькольм. — Этот десерт я оставлю на потом.

Затем он достал теплое полотенце, и Элпин поняла, что испытала еще далеко не все. Она стиснула зубы под напором первобытных, звериных желаний. Ей удалось сохранять неподвижность, пока Малькольм не проговорил:

— Спасибо тебе, Элпин, за то, что ты подарила мне свою невинность.

Его искренность грела ей сердце, и Элпин — что бывало в ее жизни редко — почувствовала, что ее ценят. Она удивилась, что чувствует такую гордость в столь щекотливой ситуации, да еще рядом с таким человеком, как Малькольм Керр. Ведь именно он лишил ее спокойной жизни. Но сейчас она не могла презирать его. Ее тело жаждало его ласк, и за это он заслуживал всяческих похвал.

— Ты обещал быть нежным. И сдержал слово.

Он притянул ее к себе.

— Тогда была нежность. А теперь — все остальное.

Вне себя от возбуждения, она отдалась его страсти. Она знала, что ей будет хорошо. К тому времени, как несколько часов спустя Элпин уснула, она осознала, что «все остальное» привело ее в самое блаженное состояние…

Руку пронзила боль. Элпин проснулась. Открыв глаза, она обнаружила, что лежит на самом краю постели и глядит в пол. Рука онемела оттого, что она лежала на ней. Боясь упасть с кровати, Элпин попыталась повернуться, но что-то помешало ей. Малькольм лежал на животе, широко раскинув руки и ноги. Он занимал большую часть постели и все одеяла.

Элпин взяла его за руку и попыталась подвинуть. Он заворочался, обхватил ее за талию, повернулся на бок и прижал ее к себе. Ее смущала их нагота. Из опасения разбудить Малькольма Элпин притворилась спящей, изучая обстановку сквозь полуприкрытые веки.

Лампа все еще горела, но уровень масла в стеклянном резервуаре значительно понизился. Солнце еще не встало, за занавесками было темно. Элпин слышала тиканье каминных часов, но высокие спинки кресел, стоящих перед камином, загораживали циферблат.

Усталость угрожала снова погрузить ее в сон, но Элпин не могла не думать о теплом обнаженном теле спящего рядом с ней мужчины.

Малькольм. Ее муж. Ее любовник.

Она успокоилась и вспомнила долгие занятия любовью. Он что-то удовлетворенно пробормотал и придвинулся ближе к ней. Большая, загрубевшая от работы ладонь нежно обхватила ее грудь. Прижавшись к Малькольму, Элпин чувствовала себя в полной безопасности. Еще никогда ей не приходилось ощущать такой заботы и защиты.

Она бездумно погладила его руку и закрыла глаза. Когда она снова проснулась, она лежала нагишом на краю кровати, и рука снова онемела. Рука Малькольма упиралась ей в поясницу, словно отталкивая ее.

Обидевшись на такое обращение, Элпин выбралась из постели. Дыхание Малькольма осталось ровным. Чтобы немного согреться и соблюсти приличия, Элпин прикрылась волосами, доходившими ей до талии, и оглянулась на Малькольма. Как и раньше, он лежал на животе. Одеяло из тартана прикрывало его до талии. Лицо было повернуто в сторону Элпин. Темная от загара кожа и черные, как вороново крыло, волосы ярко контрастировали с белизной простыни. Во сне Малькольм казался старше своих лет и разительно напоминал отца. У обоих была твердо очерченная челюсть и типичный для Керров прямой нос.

Подобные лица Элпин видела на висевших в холле портретах предыдущих властителей Килдалтона. Но чувственный рот Малькольма отличался от губ его предков. Воспоминание о бесчисленных поцелуях этих губ заставило ее живот сжаться.

Стоя обнаженной перед этим мужчиной, Элпин была вынуждена признаться самой себе, что его очень легко полюбить. Возможно, она уже любит его.

Эта перспектива ужаснула ее. Желая отделаться от нее, Элпин достала из шкафа рабочее платье и причесалась. Затем она отыскала кролика, мирно посапывающего за шторами, взяла его на руки и пошла к дверям. Малькольм, ничего не замечая, по-прежнему лежал лицом вниз.

Войдя на кухню, Элпин увидела суетящуюся у очага Дору. Служанка раздувала огонь.

— Вы рано встали, госпожа, — служанка вскочила на ноги и вытерла руки о свежевыглаженный передник. Увидев кролика, она просияла. — Ну разве она не милашка? «Дружки Элпин» всегда такие!

Обрадованная новым комплиментом, Элпин прижала крольчиху к плечу и потрепала ее по спинке, так, словно имела дело с ребенком. Подергивающиеся усики щекотали ей шею.

— Конечно, Дора. Но я уверена, что она голодна. Не принесешь ли ты из кладовой несколько морковок?

Дора подошла к задней двери и взяла пакет.

— Я первым делом подумала об этом. Еще я собиралась купить на рынке побольше зелени.

Предусмотрительность Доры тронула Эл-пин.

— Спасибо, Дора, — поблагодарила она девушку. — Ты очень добра.

Служанка отмахнулась.

— Ну что вы, госпожа. Граф даже велел плотнику сделать для крольчихи домик. Они договорились об этом еще вчера, в «Руинах и развалине».

В таверне Малькольм беседовал с таким количеством людей, что Элпин, как ни старалась, не упомнила всех. Судя по всему, о том, что он намерен подарить ей кролика, знали все, кроме нее.

— Пожалуйста, дай плотнику в подарок продуктов помимо того, что заплатил ему лорд Малькольм.

— Да, госпожа. Фрэзер любит оладьи, но его жена их не готовит.

— Пусть будут оладьи. Вот, — Элпин передала Доре крольчиху, — позаботься о моей новой питомице, пока мы не найдем, куда ее поместить. Я буду на огороде. Нужно собрать семена. — К весне она уедет, но жители Кил — далтона ни в чем не должны испытывать недостатка.

Дора погладила ушки зверька.

— Вас удивил этот подарок, госпожа?

— Конечно, — улыбнулась Элпин.

— Господин так и думал. Когда он придумал это, он так обрадовался, что хлопнул себя по ноге и расплескал воду из ванны.

Элпин доставляло удовольствие беседовать о щедрости Малькольма.

— Когда это было?

— Вчера, когда он купался. Вы были наверху, искали для него одежду. Он приказал мне немедленно послать Рэбби на Дворничий пустырь, чтобы найти там крольчонка посимпатичнее. Лорд Малькольм ужасно беспокоился о мавре, и когда Саладин очнулся, он был готов для вас на все.

Значит, кролик был подарен ей не в знак любви, а из чувства благодарности. Элпин ощутила укол разочарования. Она-то считала, что Малькольм соскучился по ней, пока был на охоте, и, обуреваемый романтическими чувствами, раздобыл для нее крольчонка. Прошлой ночью она вела себя как умирающая от любви дурочка. Да, ей показалось, что она влюбилась. А он отнюдь не сентиментален. Она же слишком романтична. Черт бы его побрал!

— Что-нибудь не так, госпожа?

Ничего такого, чем она могла бы поделиться с Дорой.

— Нет, конечно. Я думала о том, что нам нужно будет сделать сегодня.

Дора встала.

— Приказывайте мне. Разочарование мешало ей ясно мыслить.

Но Элпин, собрав силы, вернулась к хозяйственной рутине.

— Я соберу в казармах грязное белье, а ты тем временем вскипяти воду для стирки. Вчера Иланна начала ощипывать гуся. Доделай эту работу, пожалуйста.

— А кто будет ухаживать за мавром? — поинтересовалась Дора.

Элпин была так поглощена мыслями о Малькольме Керре, что совсем забыла про Саладина.

— Я уверена, что этим займется Иланна. Скривившись, Дора возразила:

— Мне так не кажется, госпожа. Только не после того, что произошло вчера вечером. К тому же она ушла на рыбалку.

На рыбалку? Иланна ни разу в жизни не рыбачила по весьма интересным причинам.

— Ты уверена, что она так и сказала: «рыбачить»?

— Да. Она спросила меня, как добраться до озера. Наверно, она поступила правильно, если учесть, как они с Саладином ругались вчера.

Беспорядки в замке были нужны Элпин не больше, чем еще один невенчанный муж. Она была уверена, что Иланну терзают угрызения совести за то, что она опоила Саладина своим снадобьем. Элпин ожидала, что теперь негритянка глаз с него не спустит.

— Расскажи, что произошло.

— Ну… — Щеки Доры покрылись краской смущения, и она опустила глаза, глядя на крольчиху. — Они как следует поцапались, пока вы были в таверне. Я убирала и слышала, как они вопили. Саладин требовал свой молитвенный коврик. Африканская мисс сказала, что он слишком слаб для того, чтобы ползать по полу. Он продолжал требовать коврик. Тогда она вышвырнула его за окно и приказала Сала — дину оставаться в постели.

Иланна всегда относилась к традиционным религиям с недоверием и обвиняла миссионеров в том, что они принесли в ее племя болезни. Элпин могла себе представить, как африканка поносила веру Саладина, особенно если требования религии шли вразрез с ее медицинскими требованиями. Поход на рыбалку был выдуман как средство загладить свой проступок. Саладин избегал мяса, но охотно ел рыбу.

— Найди коврик и отдай его мавру, когда понесешь ему завтрак.

Дора сделала реверанс.

— Хорошо, госпожа. Но мне нужен ключ от внутреннего садика. Коврик упал туда.

Комната Саладина находилась на втором этаже и выходила окнами в сад.

— Ключи на нижней полке в кладовой.

— Сейчас.

Собрав грязное белье в казармах, Элпин взяла корзинку с садовыми инструментами и полотняные мешочки для сбора и сушки семян. Затем, надеясь хоть немного побыть в одиночестве, она направилась в огород. Она только что закончила собирать семена базилика, когда по гравийной дорожке зашуршали чьи-то шаги. Инстикт и биение сердца подсказали ей, что это Малькольм.

Он лениво, как петух, уверенный в том, что солнце встает по его приказу, шел к ней. Она не могла не восхититься им. Он был одет в яркий, красный с зеленым, тартан Керров, широкие рукава рубашки развевались по ветру. Берет был залихвастски сдвинут набок. Все в нем обличало человека, привыкшего повелевать.

— Тебе следовало бы разбудить меня. Первым ее желанием было накричать на него. Поразмыслив, Элпин решила сразить его сарказмом.

— Тебя не разбудила бы и война между кланами.

Он остановился возле нее и сорвал листок базилика.

— Мы сегодня утром не в духе, а? Странно. Вот я готов покорить весь мир, — с этими словами он пощекотал ее щеку листком.

В воздухе разлился острый запах базилика.

— Ты пытался спихнуть меня с кровати. Листок упал на землю.

— Что? — выпалил он так громко, что его могли услышать даже солдаты на стенах.

Элпин подняла листок и сунула его в корзинку. Затем оглянулась, проверяя, не смотрят ли на них. Убедившись, ч го поблизости никого нет, она начала собирать семена майорана.

— Прошлой ночью ты чуть не спихнул меня с постели, — повторила она.

Расхохотавшись, он хлопнул себя по колену.

— С чего бы я стал это делать после того, как потратил столько сил, пытаясь заманить тебя туда?

Эпизод в постели ничуть не волновал Элпин: либо они научатся спать рядом, либо ей придется спать в другой комнате. Но ее очень беспокоила ложь Малькольма. Он сказал, что ходил на Дворничий пустырь. Притворившись равнодушной, она пожала плечами.

— Я не претендую на то, чтобы читать твои мысли. Может, тебе просто не нравится спать со мной.

Возвещая о чьем-то приезде, запела труба, но Малькольм не сводил глаз с Элпин.

— Должен признать, что сон — не главное для меня.

Нежность, прозвучавшая в его голосе, смягчила Элпин. Ей захотелось подразнить Малькольма.

— А еще ты храпишь, — соврала она. Он отшатнулся, словно она ударила его.

— Это абсурдно.

— Нет, — рассудительно возразила она. — Это оглушительно.

— Если со мной так противно спать, — проворчал он, — то почему ни одна женщина не говорила мне об этом?

Черт возьми, неужели обязательно говорить ей о своих прежних подругах? Черт побери, она что, ревнует? Она заставит его забыть о своих старых подружках, даже если это будет последнее, что она сделает в жизни! Сладенько улыбнувшись, Элпин потрепала Малькольма по щеке.

— Может, ни одна из них не любила тебя настолько, чтобы быть с тобой откровенной.

Его глаза подозрительно сощурились.

— Ты что, готова признать, что я тебе нравлюсь?

Приложив ладонь к сердцу, Элпин похлопала глазами.

— Я просто без ума от вас, мой господин.

— Ясно, — он взял ее руку и принялся медленно поглаживать ладонь. — Возможно, нам следует вернуться в постель и проверить твои чувства. Уверен, что, если у меня будет достаточно времени, я еще больше сведу тебя с ума.

Элпин подумалось, что он бы мог совратить даже монахиню. Он мог бы пробраться в монастырь и заставить целый орден благочестивых сестер отречься от их клятв.

Она злилась на себя за то, что продолжает желать его, и изо всех сил боролась с этими чувствами.

— А что, если ты снова заснешь и попытаешься спихнуть меня с постели?

Он оставил ее руку и слегка погладил Эл-пин по шее, едва заметно притягивая к себе.

— Придется принять все меры, чтобы я не спал.

Понимая, что в битве с желанием она проигрывает, Элпин отвела глаза от губ Малькольма и посмотрела на перо, украшавшее его берет.

— Каким образом?

Когда между их губами оставалось лишь несколько дюймов, рука Малькольма замерла.

— Попробуй представить.

Через плечо Малькольма Элпин увидела приближающегося к ним Александра. Рядом с солдатом шел незнакомец в темном тартане зеленого, черного и желтого цветов. Эти цвета ни о чем не говорили Элпин. Зная, что Малькольм не видит гостей, она осмелела и ехидно заметила:

— Я могу привязать тебя к постели за руки и за ноги.

Он вскинул брови и ухмыльнулся:

— Весьма смелое предложение. Я не смогу тебе помешать, и ты сможешь проделывать надо мной любые эротические манипуляции.

По ее телу пробежала сладостная дрожь.

— Ты несносен, Малькольм Керр.

— Я? — он выглядел невинным, как младенец на крестинах. — Это была твоя идея. Ты очень изобретательна. Мне не терпится воплотить ее в жизнь.

Мужчины подошли ближе, но Малькольм ничем не выдал, что слышит их шаги. Элпин не могла удержаться:

— Так тебя вдохновляет перспектива оказаться рабом моей любви?

Он засмеялся:

— Посмотри на мой килт, и ты поймешь, как она меня вдохновляет.

Вызов, прозвучавший в его голосе, подстегнул Элпин. Зная, что он закрывает ее от взглядов новоприбывших своим телом, она сунула палец к нему в сапог и пощекотала ногу.

— Я бы гораздо охотнее сняла с тебя килт, но…

Он сквозь зубы втянул воздух. Рука, придерживающая ее за шею, напряглась.

— Но что?

Александр покашлял. Малькольм напрягся и оглянулся.

— Но к сожалению, — продолжила Элпин нежным голосом, исполненным притворного сожаления, — на это нет времени. У тебя гость.

Не обращая внимания на гостя, Малькольм нагнулся к ней поближе и шепнул на ухо:

— Ты хитрая девчонка, Элпин Мак-Кей.

С бешено колотящимся сердцем Элпин посмотрела на пришедших. Александр переминался с ноги на ногу. Незнакомец, крепко сбитый мужчина с ярко-рыжими волосами и пронизывающим взглядом, уставился на Элпин.

— А ты знаешь, что происходит с хитрыми девчонками? — поинтересовался Малькольм.

Испугавшись, что ее шутка зашла слишком далеко, Элпин облизнула губы.

— Не знаю. Расскажи.

— Я тебя покажу это, — он исподлобья посмотрел на нее. — Сегодня ночью.

Он повернулся к гостю:

— Надеюсь, что ваш визит касается очередной партии соли. Пойдемте.

Оставив Элпин сидеть в саду, Малькольм вместе со своим гостем отправился в замок. Она посмотрела на Александра, который, нахмурясь, смотрел вслед своему господину.

— Кто это был? — спросила она. Солдат сделал такое движение, будто собирался плюнуть наземь.

— Гордон, от которого одни неприятности. Лучше не думайте о нем.

— Почему от него одни неприятности, Александр?

Он поджал губы, словно опасаясь, что и так сказал слишком много.

— Неважно, госпожа.

— Если это не важно, тогда почему ты не хочешь рассказать мне, зачем он здесь? И почему Малькольм с ним так резок?

Стянув с головы берет, Александр потер лысину ладонью.

— Он покупает килдалтонскую соль. Я слышал, Фрэзер делает клетку для вашей крольчихи. Пойду и посмотрю, как там дела, — он поднес руку ко лбу. — Удачного вам дня, госпожа, — с этими словами Александр повернулся и пошел прочь.

По тому, как солдат сменил тему разговора и постарайся поскорей откланяться, Элпин поняла, что отыскивать ответ на эти вопросы ей придется самой. В крепости не прибавилось солдат. На основании этого она сделала вывод, что незнакомец не угрожал Килдалтону. Но почему тогда его приезд так встревожил Малькольма? Разумеется, дело тут не в соли.

Мучимая любопытством, Элпин ушла из огорода и направилась в главный холл. Там было пусто. Она минутку полюбовалась портретами восьми предыдущих графов Килдал-тона, включая и портрет светловолосого лорда Дункана, отца Малькольма. Даже с портрета его карие глаза смотрели на нее с теплотой.

Затем Элпин подошла к кабинету Малькольма. Дверь была закрыта. Она услышала отрывки спора, но разговор велся по-шотландски. Если отправиться подслушивать в туннель, то сработает сигнальный колокольчик. Если остаться здесь, ее заметят слуги.

Поэтому Элпин пошла на лестницу и принялась изучать щиты кланов, ставших союзниками Керров.

Подозрительно, что щита Гордонов там не было.