"Сила ее страсти" - читать интересную книгу автора (Кэссиди Гвендолин)

10

Прежде чем Кьяра успела сказать что-либо, Сильвана быстро шагнула вперед.

– Я говорю о том, что девять лет назад у одной школьницы родился внебрачный ребенок. Дальше сам догадывайся, ты же умный мальчик!

Глаза Филиппо распахнулись. На лице его попеременно отразились недоумение, понимание… а потом боль.

– Ты моя мама! – прошептал он. – Моя настоящая мама!

Кьяре показалось, что она сейчас упадет.

– Да, – с трудом проговорила она. – Мне очень жаль, что ты узнал это от Сильваны.

– А папа знает? – Филиппо смотрел на нее как чужой.

Кьяра покачала головой.

– Ты соврала! – крикнул он. – Ты обманывала нас с самого начала!

– Прости меня, – беспомощно сказала Кьяра, протягивая к сыну руки. – Я не должна была лгать. Но я никогда не думала, что все так сложится.

– Да, как же. – У Филиппо в глазах сверкали слезы. – Я звоню папе.

Он резко повернулся и выбежал из комнаты прежде, чем Кьяра смогла бы остановить его. Но что она могла сказать?

– Что, пожалела теперь? – осклабилась Сильвана.

Кьяра посмотрела на нее с отвращением.

– Убирайся, – процедила она сквозь зубы. – Вон из моего дома.

– Я не могу уехать без машины, – заявила та.

– Так иди и сиди в своей машине, пока за тобой не приедет аварийка. Если ты немедленно не уйдешь, я вызову полицию, – добавила Кьяра, видя, что Сильвана не двигается с места. – Мне теперь терять нечего.

– Ты еще потеряешь все, когда вернется твой красавчик-муж, – зло сказала Сильвана, подходя к двери. – Жаль, что я не увижу, как он будет выгонять из дома тебя.

Когда Сильвана вышла, Кьяра тяжело опустилась на стул. Никколо не поверит ей. Он решит, что она лгала с самого начала, что уже явилась сюда с намерением окрутить его и получить все его деньги и ребенка в придачу.

Встав, она поднялась к Филиппо. Но его дверь была заперта, и мальчик не отвечал на ее просьбы открыть. Кьяра стучала и умоляла минут десять, но все было бесполезно. Она снова спустилась вниз. Из окна гостиной было видно, как подъехала аварийка и, погрузив машину Сильваны на платформу, увезла автомобиль вместе с его хозяйкой. Сильване придется заплатить немалые деньги за вызов службы и за новые шины, тупо подумала Кьяра. А сколько придется заплатить ей самой за свою, ложь?

Она все так же сидела в гостиной, сложив руки на коленях и глядя прямо перед собой, когда в комнату стремительно вошел Никколо.

– Это правда? – спросил он прямо.

– Да.

– Ах ты, расчетливая дрянь, – процедил он сквозь зубы.

– Это неправда, – сказала она, с отчаянием глядя на Никколо. – Я ничего не рассчитывала. Я просто хотела увидеть сына. А про работу узнала случайно. Я никогда не думала, что влюблюсь в тебя!

– Ну конечно, – саркастически заметил Никколо. – Ты меня за дурака принимаешь?

– Нет! – Кьяра вскочила, сжимая руками спинку стула, чтобы не упасть. – Я никогда не лгала о своих чувствах к тебе! Никогда! Я люблю тебя, Никколо. Поверь мне.

– И не надейся. – Никколо прижался спиной к закрытой двери. – А ведь я подмечал несколько раз сходство, но только не проследил связь. – Он холодно рассмеялся. – А может, я просто не хотел видеть очевидное… Откуда эта женщина знает обо всем?

– Она знала, что у меня родился мальчик и что его потом усыновили. Увидев нас с Филиппо рядом, тогда, в ресторане, она обо всем догадалась.

– Какая… догадливая. Значит, ей все же нужны были деньги.

– А я отказалась их дать, – тихо добавила Кьяра. – Филиппо закрылся у себя в комнате. Он мне не отвечает.

– Что же в этом удивительного? Сначала ты втираешься к нему в доверие, а потом вываливаешь на него такую информацию. Как ему себя вести?

– Так и вести, – покорно согласилась Кьяра. – Во всяком случае, пока.

– Ты думаешь, потом его отношение переменится?

– Со временем. Если мы правильно поведем себя…

– Никаких «мы» больше быть не может, – холодно отрезал Никколо. – Самолеты из Рима в Нью-Йорк летают каждый день. Я немедленно закажу тебе билет.

– Я никуда не уеду, – отчаянно сказала Кьяра.

– У тебя нет выбора, – процедил он.

– Но я твоя жена. Попробуй меня выкинуть на улицу. Но сама я никуда не уйду.

Он повернулся, чтобы выйти из комнаты.

– Никколо! – крикнула она. – Не уходи, пожалуйста!

Но он уже открывал дверь.

– Я пойду к Филиппо. Он – главный герой этой истории.

Кьяра неподвижно стояла посреди комнаты, глядя Никколо вслед. Она сама во всем виновата. Но от этого не легче. Она должна заставить Никколо поверить ей. И Филиппо тоже. Она любила обоих до безумия. При мысли о том, что она должна расстаться с ними, ей становилось страшно.

Не в силах больше находиться в этой комнате, в которой Никколо когда-то впервые поцеловал ее, она медленно вышла в холл. Навстречу ей по лестнице торопливо спускался Никколо. При виде его напряженного лица у нее упало сердце.

– Филиппо?

– Его нет в комнате, – бросил Никколо. – Думаю, он в конюшне, с Султаном. Он всегда убегает на конюшню, когда ему плохо.

Кьяра рванулась вперед, но он схватил ее за руку-

– Я сам схожу за сыном. А ты молись, чтобы с ним ничего не случилось.

Кьяра все еще была в холле, когда туда заглянула Тереза.

– Мне показалось, я слышала голос синьора Виченци, – сказала она.

– Да, ему пришлось вернуться. – Кьяра сама удивилась собственному спокойствию.

– Значит, обед готовить на троих?

– Я… да, на троих. Насчет ужина пока неизвестно.

Домоправительница тревожно посмотрела на Кьяру, но ни о чем не спросила.

Девушка, не оглядываясь, вышла на террасу. Она не могла оторвать глаз от дальней тропинки, на которой должны были появиться два самых дорогих ей человека. Сколько прошло времени, она не помнила. И вот наконец вдали замелькали два силуэта. Отец и сын приближались, не глядя в ее сторону.

Кьяра взволнованно шагнула им навстречу.

– Филиппо, прости меня! Прости! – выдохнула она.

– Не подходи ко мне, врунья. – Филиппо смотрел на нее с ненавистью. – Я с самого начала понял, какая ты. Тебе нужны были только папины деньги!

– Мне плевать на деньги! Мне нужен ты! Я всегда любила тебя!

– Если бы любила, ты бы меня не бросила.

– У меня не было выбора! Я не могла…

– Ты слышала, что тебе сказали, – перебил ее Никколо. – Оставь ребенка в покое.

Кьяра в отчаянии заломила руки, глядя вслед сыну.

– Где ты его нашел? – спросила она у Никколо.

– В стойле у Султана, – коротко ответил он. – Счастье, что мальчик никуда не ускакал на нем. В таком состоянии… мало ли что могло случиться. А ты не подходи больше к Филиппо. Ты отказалась от него еще девять лет назад.

– Я не отказалась. Его у меня отобрали. Мне было шестнадцать лет. Что я могла поделать?

– Существуют общества для одиноких матерей.

– Легко говорить взрослому мужчине… Разве я знала что-нибудь об этом? И потом, если бы я обратилась туда, у Филиппо не было бы ничего из того, что есть сейчас. Я никогда не смогла бы дать ему то, что дали вы с Лаурой.

– Это так важно для тебя? – Он смерил ее презрительным взглядом. – Все эти вещи…

– Нет, мне не нужны твои деньги, Никколо. Я вышла замуж за тебя, потому что влюбилась. Потому что никого не любила так, как тебя!

– Даже отца Филиппо? – ехидно спросил он.

– Его тем более.

– Неужели он был настолько плох?

– Он был обычным подростком. Мы познакомились в кафе. Меня в первый раз в жизни угостили вином.

– Значит, он получил удовольствие, а ты забеременела? – Никколо помолчал. – А где он сейчас?

– Не знаю. Когда про мою беременность стало известно, он ни в чем не признался. Испугался, наверное, что мой брат убьет его. И позже он никогда не интересовался ни мной, ни ребенком.

– Нам надо идти в дом, – сказал Никколо. – Тереза ждет нас с обедом.

Кьяра послушно шла за Никколо. Она догадывалась, что с ним будет сложно говорить, но не думала, что настолько сложно. Но она не собиралась сдаваться – отступать все равно было некуда. Она должна, должна убедить их в своей бескорыстной любви.

– Обед давно готов! – сердито сказала Тереза, выходя им навстречу. – Рыба пересохнет!

– Ничего, не пересохнет, – ответил Никколо. – Обедать будем только мы вдвоем. – Филиппо плохо себя чувствует.

– Бедняжка, – тут же смягчилась Тереза. – Может, отнести ему что-нибудь наверх?

– Не надо. Пусть лучше заснет.

– Я не очень… – Кьяра уже хотела отказаться от обеда, но не договорила, поймав его ледяной взгляд.

– Мы сейчас придем, – сказал Никколо Терезе.

– Если уж ты останешься здесь, – сказал он Кьяре тихо, – то веди себя так, как будто ничего не случилось. Ни к чему посвящать в наши проблемы всю округу.

– Мы вряд ли сможем скрыть то, что у нас проблемы, если вы с Филиппо будете шарахаться от меня как от прокаженной, – возразила она. – Тереза не настолько глупа. Она уже подозревает что-то.

– Она может подозревать все, что ей угодно, – отрезал он.

Обед стал для Кьяры пыткой. Как только Тереза входила в столовую, Никколо с Кьярой начинали говорить о чем-то, но она не помнила ни слова из разговора. Пища во рту имела привкус песка. Она с болью смотрела на сильные руки Никколо, на длинные пальцы, которые прикасались к ней с такой нежностью. Его мягкие теплые губы были сжаты в узкую полоску, глаза смотрели сквозь нее.

– Мы должны поговорить, – не выдержала Кьяра, когда Тереза в последний раз вошла и вышла, унося блюдо с десертом. – Выслушай меня, Никколо. Я люблю тебя! И никакие твои слова или действия не изменят этого.

– Ты еще скажи, что Филиппо интересовал тебя в последнюю очередь. Что ты не думала о нем, когда я сделал тебе предложение.

– Конечно, думала. Но я не приняла бы предложение только из-за Филиппо. Ты же знаешь, как я отношусь к тебе, Никколо. Ты не можешь не знать.

– Я знаю, что доставляю тебе сексуальное удовольствие.

– Послушай, я должна была рассказать тебе все. Я с самого начала должна была сказать правду. Но я боялась, что тогда ты не подпустишь меня к Филиппо. И я уехала бы из вашего дома после отъезда Филиппо, если бы ты…

– Если бы я сам не увлекся тобой? – Никколо иронически вскинул брови. – С такой внешностью равнодушия с моей стороны можно было не опасаться. Тебе оставалось только подыграть мне. Что ты и сделала чрезвычайно искусно, надо признать. Ты меня полностью обвела вокруг пальца.

Кьяра смотрела на него с отчаянием. Он отгородился от нее каменной стеной. Он не желал слышать ее.

Она молча встала со своего места, направилась к выходу из столовой.

– Держись подальше от Филиппо, – приказал он ей вслед.

– Он мой сын, – вспыхнула Кьяра.

– Только физиологически. Мальчик сам решит, нужна ли ты ему.

Остаток дня до ужина Кьяра провела на террасе, глядя вдаль и мучаясь неизвестностью. Нечего было затевать все это, думала она с тоской. Аделина была права. Только себе больнее сделала. Надо было забыть обо всем давным-давно. Но теперь думать об этом уже поздно. Через неделю Филиппо пойдет в новую школу. Может быть, со временем он свыкнется с тем, что она – его родная мать? Никколо – другой вопрос. Она слишком больно ранила его самолюбие. Единственное утешение в том, что хуже быть уже не может. Значит, станет лучше.

Филиппо заперся у себя в комнате, Никколо – в кабинете. Просидев в одиночестве до вечера, Кьяра поднялась наконец, чтобы переодеться к ужину.

Вряд ли они с Никколо смогут находиться в одной спальне и спать в одной постели, если он по-прежнему будет считать ее обманщицей.

Собрав необходимые вещи, Кьяра перенесла их в ту комнату, в которой жила до замужества. Постельное белье хранилось в высоком шкафу, расположенном рядом с комнатой Филиппо. Кьяра остановилась возле двери, но из комнаты не доносилось ни звука. Постояв немного, она вернулась к себе, чтобы переодеться.

Натянув первые попавшиеся брюки и блузку, Кьяра спустилась к ужину. Есть не хотелось совсем, но прятаться от всех она также не собиралась.

Когда она вошла в столовую, Никколо и Филиппо уже сидели за столом. Филиппо смотрел в противоположную сторону. Скорее всего, он вышел к ужину только по настоянию Никколо.

– Симпатичный костюмчик, – сухо прокомментировал Никколо.

– Спасибо, – ответила она без выражения.

– Как ты можешь говорить с ней! – вспыхнул Филиппо. – Она вообще не имеет права тут быть!

– Но я здесь, и никуда не уйду, – сообщила Кьяра. – Я больше не буду просить у тебя прощения за то, что сделала девять лет назад, Филиппо. Но знай, что за все эти годы не было ни одного дня, когда бы я не вспоминала о тебе, не думала, где ты, что с тобой. Я приехала, потому что не могла больше так мучиться.

– Каким образом ты нас нашла? – прервал ее Никколо.

– Я приехала к Аделине. Она моя дальняя родственница. Я родилась и выросла в Санто-Феличе. Странно, что там меня никто не узнал. Наверное, просто забыли о моем существовании. Но раньше или позже это должно было случиться.

– Значит, ты и раньше знала о нашей семье?

– Семье Виченци? Конечно. Но это не имело для меня никакого значения.

Он ей не верил, это было видно по лицу. Ни он, ни Филиппо Кьяра почувствовала, как ее решимость дрогнула.

– Ты ведь хорошо ко мне относился, – жалобно сказала она сыну. – Я ведь тот же самый человек.

– Нет, другой, – отрезал мальчик.

Тереза принесла кофе. Испуганно переводя взгляд с одного лица на другое, она поставила на стол кофейник и торопливо удалилась.

В воздухе было разлито напряжение. Кьяра физически чувствовала ненависть, волнами исходящую от сына. Быстро доев мороженое, он встал и вышел из столовой. Никколо разлил вино по бокалам и включил легкую музыку, а затем пересел на диван, откинув голову на спинку и прикрыв глаза, словно давая понять, что не желает больше говорить.

Кьяра терпела какое-то время. Но потом не выдержала. Подсев к Никколо на диван, она прижалась губами к его губам со всей возможной страстью. Но его губы оставались холодными и неподвижными.

– Ты действительно считаешь, что все это время я притворялась? – спросила она убито.

– В сексе – нет.

– Но между нами был не только секс. Ты сам знаешь!

Он смерил ее с ног до головы презрительным взглядом, нарочито задержавшись на длинных ногах, тонкой талии, высокой груди.

– Теперь уже не знаю. Мне только казалось, что я знаю о тебе все. Мне казалось, что ты честна со мной.

– Я солгала тебе только в одном, – умоляюще сказала Кьяра. – Я просто боялась признаться. Подумай сам, Никколо, если бы ты знал, кто я такая, разве ты позволил бы мне увидеть Филиппо?

– Скорее всего, нет, – ответил он жестко. – Мой сын никогда не изъявлял желания видеть свою родную мать. Но я мог спросить его об этом. Тогда Филиппо решил бы сам, нужна ты ему или нет.

– А если бы он отказался? Мне хотелось увидеть его хотя бы один раз, чтобы знать, какой он, чтобы можно было вспоминать его лицо. Ему было всего несколько месяцев, когда меня увезли. У меня не осталось ничего, даже фотографии. – Кьяра торопливо смахнула слезы, которые сами катились из глаз. – Ты не представляешь, как я жила все эти годы. Сначала я ненавидела всех: брата, который меня увез, мать, которая за меня не заступилась, саму себя… Больше всего саму себя.

– И ты до сих пор всех ненавидишь?

Кьяра медленно покачала головой.

– Какой в этом смысл?

– А почему ты решила начать поиски именно сейчас?

– В этом году умерла моя мать. Она была больным человеком, и я постоянно ухаживала за ней. Брат был очень недоволен, когда я пошла учиться на курсы, а потом стала работать няней и воспитательницей. После ее смерти меня больше ничто не держало в Америке, и я сразу же вернулась сюда. Чтобы найти сына. Я все испортила, да?

– Неизвестно, – ответил Никколо чуть мягче. – Филиппо сейчас в шоке. Подожди немного.

– А у меня есть время? – спросила Кьяра срывающимся голосом. – Когда я должна уехать?

Никколо с безразличным видом пожал плечами.

– Ты же моя жена. У тебя есть право жить здесь сколько угодно.

– Я сказала это сгоряча. – Кьяра замялась. – Если ты хочешь, я уеду.

– В том-то все и дело, – Никколо горько усмехнулся. – Я не хочу, чтобы ты уезжала, черт тебя побери. Если между нами нет любви, значит, будем жить с тем, что есть.

– Я забрала свои вещи из нашей спальни, – неуверенно сказала она. – Я думала, ты не захочешь…

– Можешь принести их обратно. – Никколо резко поднялся с дивана. – У меня еще есть дела.

После того как он ушел, Кьяра еще некоторое время сидела одна в комнате, перебирая в памяти их разговор и пытаясь убедить себя в том, что все наладится. Никколо по-прежнему желал ее, она не была ему противна. А Филиппо… как будет с Филиппо, пока неизвестно.

Кьяра уже была в постели, и время близилось к часу ночи, когда Никколо наконец-то появился в спальне. Он разделся, не включая света, и быстро скользнул под одеяло. Кьяра повернулась к нему, обхватила руками сильные плечи, прижалась губами к губам. Никколо тут же сжал ее в объятиях, он вел себя так же страстно, как и раньше. Кьяра целовала его грудь и живот, она была мягкой и податливой как воск в его руках, таяла от его прикосновений.

Но ласкам Никколо не хватало нежности. Кьяра по-прежнему привлекала его физически, но душа его была отныне закрыта для нее. Как только первое возбуждение спало, Никколо молча отодвинулся и повернулся к ней спиной. Еще вчера они лежали бы, обнявшись, пока не заснули. Кьяра закусила губу, чтобы не заплакать, и повернулась лицом к стене.

Прошло несколько дней. Кьяре казалось, что их отношения с Никколо едва заметно улучшились. Но Филиппо оставался непоколебим, и Кьяра уже начинала сомневаться в том, что он когда-нибудь простит ее.

Никколо оставался дома и, судя по всему, в ближайшее время не собирался никуда уезжать. Он старался поддерживать разговор с Кьярой в течение дня и смотрел на нее уже без злости и презрения.

– Мне кажется, тебе все-таки надо написать родственникам о том, что ты нашла сына, – сказал он ей как-то вечером.

– Зачем это надо? – удивилась Кьяра. – Я им безразлична. И мой ребенок тем более.

– Все-таки они должны знать, где ты и что с тобой происходит. Что они предпримут по этому поводу – их дело. – Никколо бросил на нее насмешливый взгляд. – Если, конечно, ты не соврала насчет своих родственников.

Кьяра молча покачала головой. Что она могла сказать? У Никколо было полное право подозревать ее.

– Ты считаешь меня лгуньей?

– Очень красивой лгуньей, – сухо сказал он. – И это отчасти оправдывает тебя в моих глазах. Но не в глазах Филиппо. У вас по-прежнему все без изменений?

– Иногда мне кажется, что гораздо хуже, – вздохнула Кьяра. – Он уже понял, что в твое отсутствие я буду отвозить его в школу и забирать после занятий.

– Может быть, его место в интернате еще свободно, – задумчиво сказал Никколо.

– Но это не решение проблемы, – возразила Кьяра.

– Значит, она решится как-то иначе. – Никколо резко поднялся с места. – Извини, у меня дела.

Дождавшись, когда Никколо уйдет, Кьяра медленно вышла из дома и направилась в сад. Никколо больше не делился с ней своими мыслями и планами. Вежливый и любезный, но такой далекий. Он ей больше не доверял.

Ноги сами привели ее к конюшне. Пьетро в одиночестве сидел в подсобке. При виде Кьяры он вскочил с виноватым видом, но она, рассеянно кивнув головой, не стала выяснять причины его смятения. В конце концов, это не ее дело. Потрепав Пенелопу по холке, она так же медленно пошла назад.

Филиппо был в бассейне с Федерико и еще какими-то ребятами. Хорошо, что он не один, подумала Кьяра, прислушиваясь к звонким голосам и плеску воды. Обойдя бассейн стороной, она вернулась к себе и села за письмо к брату.

Она и сама не ожидала, что ей будет так тяжело писать. Кьяра давно перестала ненавидеть брата, но ей и в голову не приходило поделиться с ним какими-либо новостями, не говоря уж о чувствах. Она писала и зачеркивала, бросала смятые листки в корзину. К тому времени, когда письмо было наконец написано, подошло время ужина.

Ужин давно уже превратился в мучительную процедуру. Филиппо все так же смотрел в сторону и молчал, Кьяра и Никколо пытались поддерживать видимость разговора, когда в столовую заходила Тереза. Совершенно напрасный труд, по мнению Кьяры, поскольку Тереза прекрасно понимала, что в доме что-то происходит.

Но Кьяра не хотела сдаваться. Она слишком много пережила и слишком долго стремилась сюда, чтобы бросить все и бежать.

В эту ночь Никколо был с ней нежнее, чем в последние дни. Он не отвернулся от нее сразу же после акта любви, а лег рядом, положив руку ей на талию.

– Спи, – шепнул он мягко, придвигаясь ближе и закрывая глаза.

Он заснул, а Кьяра лежала еще какое-то время, глядя прямо перед собой и страстно надеясь, что все будет хорошо, пока тоже не провалилась в сон.

Что-то разбудило ее среди ночи. Бросив взгляд на часы, Кьяра увидела, что еще только половина третьего. Никколо крепко спал, раскинувшись на постели и сбросив одеяло. Ей снова захотелось прижаться к этому красивому сильному телу, разбудить его поцелуями. Она не рискнула, – кто знает, как отреагирует на это Никколо.

Но спать больше не хотелось. Кьяра встала с постели и, накинув платье, тихо выскользнула из комнаты. На улице было тепло. Благоухал жасмин, все небо было усыпано звездами. Кьяра пошла вперед по дорожке уже привычным маршрутом. Позади темнел дом. Впереди начинало светлеть небо. Несколько минут она в недоумении смотрела на рассвет, пока не сообразила, что для восхода солнца еще слишком рано. Да и свет был какой-то странный, неровный, словно рваный.

Конюшня! Свет шел оттуда. Кьяра на мгновение окаменела. Пожар! Это горит конюшня. Пьетро доигрался.

Скользя по мокрой траве и спотыкаясь, она кинулась к конюшне. Подсобка уже была вся охвачена огнем. Лошади в стойлах тревожно ржали.

Ей ничего не стоило открыть стойла и вывести Пенелопу и Султана. Она слышала, как они с топотом выбежали наружу. Но как подобраться к Язону? Он был дальше всех от огня, но она боялась к нему подойти. Конь бил копытом, вскидывал голову и громко ржал.

Огонь распространялся со скоростью ветра. Кьяра пыталась успокоить Язона, что-то говорила, но тот не обращал на нее никакого внимания, только нервничал все сильнее. Единственное, что оставалось, это распахнуть загородку и дать Язону выбежать из стойла самому. Главное – не оказаться у него на пути.

Но Кьяра недооценила силу и ярость Язона. Вылетев из стойла, он чуть не сорвал с петель загородку, а та в свою очередь сбила с ног Кьяру. Падая, она еще успела почувствовать, что ударилась головой обо что-то твердое, а потом все пропало.

– Кьяра, очнись! Кьяра!

С трудом открыв глаза, она увидела над собой испуганное лицо Никколо. Ее голова лежала у него на плече, он крепко прижимал ее к себе. За спиной полыхала конюшня.

– Лошади! – Кьяра рванулась вперед.

– С ними все в порядке, они здесь. – Никколо помешал ей подняться. – Лежи смирно, у тебя может быть сотрясение мозга.

Кьяра прикрыла глаза. Голова побаливала и слегка кружилась, но не тошнило. Девушка снова открыла глаза. Вся конюшня полыхала как факел. Значит, она была без сознания какое-то время…

– У меня нет никакого сотрясения, – сказала она Никколо. – Честно. Как ты меня нашел?

– Я проснулся. Сам не знаю отчего. – Он покачал головой. – Неважно… Окажись я здесь на десять минут позже, и ты… – Он не договорил. – Ты лежала у самой стены… огонь был совсем близко. – Никколо крепче прижал ее к груди, прикоснулся губами к ее виску. – Если бы ты погибла…

– Но я ведь не погибла. – Кьяра слабо улыбнулась. – Благодаря тебе. Ты вызвал пожарных?

– Смысла нет, – ответил он. – Уже ничего не спасешь. Хорошо, что поблизости нет деревьев. Надо отнести тебя в дом, – добавил он.

– Я прекрасно смогу дойти! – возмутилась Кьяра.

– Не будем рисковать, – сказал Никколо твердо. – Вот когда врачи скажут, что тебе можно ходить, тогда и пойдешь. А пока расслабься.

Он осторожно поднялся с травы вместе с Кьярой на руках. Она прижалась лицом к его твердой щеке, чувствуя, что сейчас расплачется.

– Я люблю тебя, Никколо, – прошептала она. – Поверь мне. Люблю.

– Я верю, – сказал он нежно. – И тоже люблю тебя. Как я мог сомневаться в тебе?

– На твоем месте я бы в себе тоже сомневалась, – пробормотала она, уткнувшись в него лицом.

Никколо рассмеялся и, оглянувшись на конюшню, понес Кьяру к дому.

Когда он уже подходил к террасе, навстречу им выбежал Филиппо На лице его застыл ужас.

– Я увидел огонь в окно! Это конюшни? Что с Кьярой? Она ранена?

– Со мной все в порядке, – торопливо сказала Кьяра. Сердце ее сжалось от благодарности. Филиппо в первую очередь спросил о ней, а не о лошадях.

– С тобой что-то случилось! – крикнул мальчик срывающимся голосом. – Почему папа несет тебя на руках? Надо позвать доктора, срочно!

– Отпусти меня, Никколо, – попросила Кьяра.

Он послушно поставил ее на ноги, лишь придержав за руку, когда она пошатнулась. Филиппо с плачем кинулся к ней на грудь. – Прости меня за то, что я не говорил с тобой. Я не хочу, чтобы ты уезжала. Никогда.

– Я никуда не уеду. – Кьяра тоже плакала, прижимая к себе сына.

Они вернулись к ней, они ее простили. У нее снова были и муж, и сын. Больше ей ничего не нужно!

Врач, приехавший через полчаса, нашел у Кьяры легкое сотрясение мозга и прописал постельный режим. В постели лежать она категорически отказалась, но пообещала не делать резких движений и вести себя спокойно.

Пожарная бригада залила дымящиеся головешки. Виной всему, скорее всего, был непотушенный окурок, заметил один из пожарных. Кьяра снова подумала про Пьетро. Она не стала говорить об этом Никколо, который сам вспыхнул бы не хуже конюшни, но решила намекнуть о своей догадке конюху.

Парень был настолько подавлен случившимся, что ругать его она не стала, но дала понять, что в новой конюшне не потерпит никаких сигарет. Для лошадей возвели временный навес, и Пьетро находился при них неотлучно.

Филиппо совершенно переменился. Забыв о своей ненависти к Кьяре, он теперь не знал, как ей услужить, что сделать, чтобы порадовать ее.

– Я думал, ты приехала только потому, что узнала о папиных деньгах, – сказал он как-то, когда они сидели в комнате вдвоем.

– А папа думал, что я вышла за него замуж только для того, чтобы быть с тобой, – ответила Кьяра. – На самом деле я так сильно полюбила вас обоих, что мне страшно было подумать о том, что мы можем расстаться.

Кьяра нежно погладила сына по голове, с радостью подмечая в его лице собственные черты.

– Я понимаю, что никогда не займу место Лауры в твоем сердце, даже не буду пытаться. Но я сделаю все, чтобы восполнить эти годы, когда мы не знали друг друга. Я так люблю тебя, Филиппо.

Мальчик молча обнял Кьяру за шею.

– А я – тебя, – шепнул он. Наконец-то она могла обнять своего сына.

Обнять так, как мечтала все эти долгие годы, как мечтала последний месяц. Наконец-то они снова были вместе.

– Если бы еще полгода назад кто-нибудь рассказал мне о том, что со мной произойдет, я бы решила, что он сумасшедший, – сообщила она Никколо вечером, когда они укладывались спать. – Мне до сих пор иногда кажется, что все это лишь сон… Аи, перестань щипаться!

– Я просто пытаюсь убедить тебя, что все это – наяву, – засмеялся Никколо. – Хотя наша жизнь в последнее время – просто райское наслаждение.

– Это точно, – с готовностью согласилась Кьяра и поцеловала мужа в губы. – Вы несравненный любовник, синьор Никколо!

– С тобой это совсем несложно, – ответил он нежно, всматриваясь в ее лицо, обрамленное облаком пышных волос. – Счастье, что ты не послушалась меня и отказалась уехать.

– Молчи. – Кьяра прижала палец к его губам. – Все это в прошлом. Как ты думаешь, – она лукаво улыбнулась, – может быть, написать благодарственное письмо Сильване? Если бы не она, я бы еще долго мучилась!

– Зависть – страшное чувство, – сказал он серьезно. – Зато теперь тебе нечего бояться.

– А ты теперь знаешь обо мне все, что только можно знать.

– Не думаю, – ответил Никколо мягко. – Но у меня впереди еще много времени.