"Генерал" - читать интересную книгу автора (Аббасзаде Гусейн)

2

Стояла мягкая, удивительно теплая погода; лес, одетый в золото осенней листвы, выглядел торжественным и посветлевшим, притихшим. Желтые листья время от времени срывались с полуоголенных ветвей и медленно, задумчиво кружась, опускались на землю. Их много уже опало, они устилали землю золотистым ковром; те, что опали до дождей, темнели по краям, испуская грустный прощальный аромат.

Николай Пронин и Лена Смородина сидели на широком пне и смотрели на лес, одетый в желтый убор. Убор этот редел с каждой минутой; вот-вот подует холодный осенний ветер, сбросит золотые шапки деревьев, и будут деревья до самой весны тянуть голые ветви к солнцу.

– Какая красота, ты только погляди, – говорил Пронин. – Наверное, ничего красивее осеннего русского леса на свете нет… Не понимаю людей, которые этого не чувствуют…: Вся поэзия, вся романтика жизни заключены в природе. – Он задумчиво вертел в руке тонкий прутик задел им лениво падавший лист – тот изменил направление и приземлился не там, где хотел. – Человек является в мир не для войны… Сколько дней отведено ему на свете? Для чего? А сколько дней отнимают у него войны, муки, страдания? Сколько счастливых дней остается ему?

– Счастливые дни сами по себе не приходят, – сказала Смородина и ласково прижалась к Николаю.

– Эти счастливые дни у нас вырывает война. Сидеть бы вот с тобой… в другое время!.. Чтобы не ожидать с минуты на минуту, когда поступит приказ… Чтобы думать о жизни, о детях, о родной земле.

Слушая его, Смородина закрыла глаза.

– Лена, ты что, спишь? – Николай прижал девушку к груди, поцеловал ее. – Завтра уже полгода, как мы с тобой встретились, а мне кажется, что мы любим друг друга тысячу лет. С тех пор, как я узнал тебя, совсем иначе смотрю на жизнь. Ценю ее. Каждая минута мне дорога. За это я благодарен тебе.

– А я без тебя и жизни не мыслю. Когда ты со мной, я забываю все на свете.

Пронин встал, взял в свои тяжелые руки маленькие, легкие руки девушки и поднес их к губам…

Потом они долго бродили по лесу. Наконец, вышли на опушку; впереди расстилалась бескрайняя равнина.

Пожилой крестьянин, собиравший хворост, разогнулся над вязанкой, попросил:

– Помоги мне, молодой человек.

Николай помог старику закинуть вязанку за спину. С болью в сердце отметил, что старик одет в немыслимые лохмотья, что худое лицо его изборождено глубокими морщинами, что, наверное, он болен и голоден, и ему стало неловко за свой цветущий вид, за то, что он сыт, обут и с иголочки одет. "Все отдают армии люди, – подумал он. – И ждут от нас только одного: победы. А до победы еще ой как далеко".

– Спасибо тебе, сынок, – сказал старик и перекрестился. – Да не разлучит вас господь, дети мои.

Старик видел, как целовались Николай и Лена, и, не желая их смущать, отошел подальше. Но они, сами того не ведая, снова вышли на него.

– Далеко ли идти? – спросил его Николай. – Может, помочь?

– Нет, дорогой, донесу сам. И не командирское это дело – таскать дрова. Спасибо. Будьте здоровы. – И старик, кряхтя, пошел через поле кратчайшей дорогой в село. Из-под огромной вязанки хвороста виднелись только голова и ноги.

– Неужели и мы постареем и станем такими, как он? – Николай провожал старика взглядом.

– Если останемся жить, конечно, постареем, – бодро подтвердила Лена.

– Это ты-то станешь бабушкой, а я дедушкой? – Николай сел на ствол спиленного дерева и усадил Лену на колени. – Не верится что-то… А хотелось бы увидеть детей и внуков…

То, о чем так часто говорил Николай, отвечало желаниям Лены: мысль о детях согревала ее сердце с тех пор, как она познакомилась с Николаем; мечта стать матерью жила в ней давно.

– Как только кончится война, поедем в Лугу и там сыграем нашу свадьбу, – решительно сказал Пронин. – Ну, а потом поедем погостить у вас на Урале. – Он вдруг улыбнулся тому, как далеко унесла его фантазия. – А потом самолетом махнем на Черное море, погреться на южном солнце.

Лена засмеялась.

– Не согласна я с тобой, Коля. Почему свадьба должна быть в Луге? Если останемся живы, давай сыграем две свадьбы, но сперва у нас на Урале, а потом уж в Луге, раз ты хочешь, чтобы мы там остались жить.

– Пусть будет по-твоему!

Он взял Лену за руку и они направились через лес в лагерь.