"Украденный залог" - читать интересную книгу автора (Гуляковский Евгений Яковлевич)

ГЛАВА XVIII

Целый день велись поиски в подземельях Акрополя. Пробивались замурованные стены, взламывались решетки, под пыткой допрашивались воины Антимаха, оставленные для охраны тюрьмы. Все напрасно. Никто не знал о чужеземце-скифе, и потерявший надежду Алан решился наконец вновь обратиться к мудрому старцу.

— Я не знаю, где сейчас твой друг. Но попробуем размышлять. Сначала вспомним, что нам известно. Твой друг захвачен Антимахом. Он знал и не выдал тайну, раз уж враги сберегли его жизнь. Его подвергали пыткам, хоть и весьма мучительным, но не смертельным. Вот все, что мы знаем. еще нам известна поспешность, с которой Антимах покинул Мараканду. Мог ли он взять с собой тяжело раненного пленника, знавшего важную тайну? Нет, не мог. Он умер бы в пути и навсегда унес тайну с собой. Следовательно, Антимах должен был оставить пленника в городе, заранее обреченном на захват твоими войсками. Где ты прежде всего начнешь искать друга? Конечно, в тюрьме Акрополя! Потому его и привели туда, днем, на глазах у всех жителей. Ты не там ищешь, юноша. Он не может быть в Акрополе. Вот все, что я знаю.

Еще два дня и две ночи велись поиски по всему городу. Алан сам допросил десятки людей, раздавал золото жадным, подвергал пыткам упрямых и, поймав малейшую тень надежды, никому не доверяя, сам спешил проверить ее. Все напрасно. Отчаявшись, Алан задернул полог шатра и, измученный бессонными ночами, упал на шкуры.

Сон бежал от него. Вспомнились короткие часы последнего свидания с другом, последняя схватка. Мипоксай словно звал его откуда-то издалека.

— Вставай, Аполонодор! Я знаю, ты не спишь. Впусти меня, я пришел с важной вестью! Это я, Аристан.

В шатер входит сотник с большой бородой, что так весело шутил на совете. Теперь лицо его казалось бледнее лунного света. Он нагнулся к уху Алана и зашептал, сбиваясь от волнения.

— Он в храме Гермеса. Его стерегут жрецы, верные Антимаху.

Одним прыжком Алан вскочил на ноги и сорвал со стены меч.

— Поднимай сотню…

Сильная влажная рука сжала запястье Алана.

— Тише! — Аристан испуганно озирался. — Тише! Жрецы слышат все. Стены шатра запомнят и выдадут им каждое наше слово. С жрецами бесполезно бороться силой. Если мы силой ворвемся в храм, жрецы убьют своего пленника, да и тебя ждет тогда смерть за оскорбление божества. Жрецы умеют мстить: даже в воде родника ты найдешь свою гибель. Доверься мне. Мне известны многие тайны. Мой отец был жрецом и погиб от рук жрецов. Пойдем со мной. Ни о чем не спрашивай. Делай все, что скажу. Есть надежда освободить твоего друга.

Алан стиснул плечи Аристана своими стальными руками и притянул его к себе.

— Хорошо. Но помни. Я умею мстить не хуже жрецов!

Он написал несколько слов, запечатал их в конверте своей печатью и положил в маленький ларчик на столе.

— Предосторожность не помешает. Здесь меня на каждом шагу может ждать измена. В этом конверте твоя жизнь, Аристан. Если я не вернусь в свой шатер до рассвета, завтра вся армия узнает имя изменника, и он не уйдет от расплаты.

От этих слов бледное лицо Аристана побледнело еще больше. Он ничего не ответил, развернул небольшой сверток, который принес с собой, и достал оттуда блестящую одежду, всю сотканную из мелких стальных колеи. Алан никогда не видел ничего подобного. Он с удивлением рассматривал странное одеяние, плотно облекшее тело; когда сверху легли мягкие складки туники, никто не смог бы предположить, что под ними юноша, надежно защищенный от любого удара. Он позволил Аристану разрисовать себе лицо красками и приклеить длинную бороду.

Часовые, не узнав Алана, скрестили копья перед выходом из шатра. Несколько слов пароля выпустили их в ночь. Всю дорогу Аристан шепотом излагал свой план освобождения Мипоксая. Многое в его словах вызывало сомнение и заставляло насторожиться, но отступить Алан не мог. Где-то здесь, совсем рядом, томился друг. Друг ждал его помощи…

Вот и храм. Они долго пробирались через задние дворы. Аристан остановился и долго стоял, прижавшись к стене, оглядываясь. Наконец, видимо, убедившись, что за ним никто не следит, поднял небольшую каменную плиту. Под ней оказалась толстая бронзовая решетка. Аристан нагнулся и издал странный гортанный звук, похожий на крик птицы. Решетка исчезла.

Жестом Аристан предложил Алану спуститься. Юноша молча взял своего спутника за плечо и подтолкнул к отверстию. Не возражая, Аристан спустился первым. Они долго шли в темноте прямым узким ходом. В конце его, уткнувшись в глухую стену, невидимый в темноте Аристан с чем-то долго возился. Алан начал уже терять терпение, когда плиты неожиданно раздвинулись и пропустили их в небольшой зал, залитый светом. Три человека поднялись из-за стола. Аристан прижал к груди руку и низко поклонился. Алан молча прижался спиной к закрывшим проход каменным плитам. Он стиснул влажную от пота рукоять кинжала, спрятанного им под кольчугой незаметно от Аристана, и стоял неподвижно, готовый ко всему.

— Солнцеподобные служители великого бога! Я привел к вам человека, готового купить тайну, спрятанную в непокорном рабе, вместе с ним. Он приехал за ней из далеких стран Индии, он умеет говорить даже с мертвыми. Он служит великому индусскому богу, имя которого я не произнесу здесь.

— Зачем нужна тебе эта тайна, чужеземец? Алан молчал, помня наставления Аристана.

— Не нужно спрашивать, великий служитель. Разве спрашивают у купца, зачем он покупает шелк? Золото не имеет имени. Вы получаете талант золота, и пленник умирает для Антимаха.

— Хорошо. Раз так велики знания чужеземного служителя, мы продадим ему мертвого пленника.

— Верно, он может заставить говорить мертвого, но мертвый стоит дешевле. Только четверть таланта заплатит он вам за мертвеца.

Алан сжался от этих слов, ожидая ответа. Жрецы переглянулись. Тот, что стоял в середине, с золотой тиарой на голове, бросил хрипло и тяжело:

— Хорошо. Где ваше золото?

Перед самым рассветом Алан ворвался в свой шатер, оттолкнув не узнавших его часовых, и внес на руках раненого, измученного, но живого друга.

Ночные странники стояли вдвоем над безжизненным телом спасенного ими человека.

— Как мне отблагодарить тебя, Аристан?

— Не меня нужно благодарить. Тайну жрецов открыл мне великий мудрей Теофраст.

На следующий день, когда первые отряды, покидая город, вышли за ворота, Алан вновь отправился к этому удивительному человеку.

Все попытки Алана отблагодарить за спасение друга окончились неудачей. Теофраст лишь смеялся.

— Зачем мне твое золото, полководец? Что мне с ним делать? Оберегать от чужих жадных глаз? Мне не нужны веши, которые можно приобрести, а потому не нужно и само золото.

Он проводил до городских ворот выступившее в поход войско и сказал на прощание:

— Спеши к Бактре. Большие перемены ждут тебя там и большие дела. Мой путь лежит в другую сторону, к далеким восточным племенам, еще не знакомым с простейшими словами разума.

Когда высокая фигура старца скрылась за песчаными холмами, одиноко и грустно стало Алану. Мипоксай еще не приходил в себя, и хоть лекарь обещает выздоровление, кто знает, сумеет ли обессиленный друг перенести последствия жестоких пыток. Придет время, и Антимах кровью заплатит за каждый его стон.

Как ни странно, но за все время Алану ни разу не захотелось увидеть Герата.

Чтобы без причины не обижать старого друга, он временно назначил его командиром сотни кочевого племени арасов, что влилось в его армию близ Мараканды, проведав, видимо, о щедром жаловании в войсках. До сих пор Алан под разными предлогами, сам того не сознавая, избегал встреч с Гератом. Почему? Неужели на него так глубоко подействовало предостережение Теофраста? И он наконец решился…

— Эй, кто там! Позвать ко мне нового командира сотни арасов!

Через несколько минут взволнованный посыльный возвратился:

— Начальник! Арасов нет. Их командир увел сотню на север, сторожевым постам передал твой пароль. Вот он!

На клочке папируса было написано только одно слово — «Пропустить». А ниже, на воске, извивалось тело барса! Алан невольно схватился за палеи, но кольцо с печаткой было на месте…

Чувство безудержного гнева охватило Алана. Впервые в его армии сотник осмелился на подобную дерзость!

Неужели измена? Герат и измена? Нет. Это невозможно! Но что же тогда? Нужно догнать! Они не успели уйти далеко! А время? Потерять два-три дня и вместе с ними Бактру? Не на это ли рассчитан необъяснимый маневр? На этот раз полководец победил в нем гнев обыкновенного человека. Войска уходили на юг к Бактре, и только Алан еще долго смотрел на север, туда, куда шла по песку тропа, проложенная ночными беглецами…

Тропа вела далеко… В трех днях пути от армии Алана за рекой Яксарт*, note 40 что служила границей Греко-Бактрийского царства, расположилось на ночной привал какое-то скифское племя. Оно шло на запад по зову великого царя Скилура, туда, где у далекого Понта Эвксинского начиналась война с греческими захватчиками.

Едва забрезжил рассвет, как мохнатые невысокие кони уже стояли оседланные, готовые в дальнейший путь. Вскоре воины ускакали вперед, и в стойбище остались престарелые ветераны да несколько женщин, сопровождавших племя в военных походах. Они складывали одежду и остатки провизии в большие тюки и закрепляли их на спинах коней. Спокойно и весело спорилась работа. Среди женщин особенно хороша была одна — черноволосая, стройная и гибкая. Она что-то напевала и сильными руками легко затягивала сыромятные ремни. Солнце еще не успело прогнать утренний туман, от журчащей реки долетал свежий ветерок — хорошо было вокруг! Наверно, потому так ласково блестели черные озорные глаза девушки.

А из прибрежного кустарника смотрели на нее другие глаза, полные гнева и страха, тоски и страсти! Но девушка ничего не замечала, увлеченная работой и красотой тихого утра…

Впрочем, тишина была недолгой. Резкий звук военной трубы нарушил ее, и на этот призыв, как из-под земли, выросли воины в гривастых греческих шлемах на громадных лошадях… Только у одного человека, что скакал впереди всех, на голове был такой же остроконечный шлем, как у десяти старых ветеранов, оставшихся с обозом. Они обнажили мечи и бросились навстречу врагу. Старые воины дорого отдали свою жизнь. Падали на землю остроконечные шлемы, изрубленные десятками вражеских ударов — не те были годы, глаз уже не так четко видел движения врагов, рука не успевала за мыслью.

А громадные вражеские кони с победным ржанием уже носились по стойбищу, все опрокидывая на своем пути, и человек в остроконечном шлеме, что отдавал команды, бросился к черноглазой девушке. Она узнала его прежде, чем веревочная петля сдавила ей горло…

Как вороны, торопливо хватая добычу, поспешили уйти от возмездия люди, совершившие недостойное дело.