"Три ночи" - читать интересную книгу автора (Маллинз Дебра)

Глава 9

Эвелин ничуть не удивилась, когда Люсьен вернулся ранним утром следующего дня. Она сама открыла ему дверь и загородила проход в дом.

– Ты пришел с очередными угрозами, Люсьен?

– Я пришел поговорить о Хлое. – Он оперся рукой о дверной косяк и наклонился, требовательно заглядывая в глаза Эвелин. – Мы можем говорить об этом здесь, в дверях, чтобы все слышали, или внутри, как взрослые цивилизованные люди.

Эвелин хотелось захлопнуть дверь перед носом Люсьена, но по его тону она поняла, что тогда он просто разнесет дверь и все равно сделает по-своему.

– Хорошо, пройди сюда. – Она оставила дверь открытой – этакая мелкая неучтивость – и направилась в гостиную.

Люсьен захлопнул входную дверь и последовал за ней. Войдя в гостиную, он бросил шляпу на стол.

– Я – отец Хлои, – произнес он с явным вызовом.

– Конечно же, ты. – Несмотря на то, что Эвелин пыталась сдержаться, в ее голосе прозвучали обвинительные нотки. – Она очень похожа на тебя.

– Да, похожа. – Люсьен прищурился. – Скажи, а ты собиралась сказать мне о ней?

Эвелин удивленно раскрыла рот.

– А то ты не знал, мерзавец! Я же послала тебе письмо в Лондон.

– Письмо? Я не получал никакого письма. – Люсьен окинул ее презрительным взглядом. – Какая женщина в здравом уме станет сообщать об этом по почте?

– Девятнадцатилетняя девчонка, напуганная до смерти, – раздраженно ответила Эвелин. – Какой же наивной я была, полагая, что, прочитав мое письмо, ты тут же примчишься в Корнуолл и устроишь и мою жизнь, и жизнь Хлои. Уверена, у тебя не меньше дюжины незаконных детей по всей Англии.

– В этом ты ошибаешься. – Люсьен стиснул кулаки, еле сдерживая себя. – Я в жизни не завел ни одного незаконного ребенка, поскольку знаю, каково это. Я всегда делал все необходимое, чтобы не появился еще один такой ребенок.

– Тем не менее, со мной ты этого не сделал.

Люсьен медленно покачал головой.

– Я забылся. Между нами разгорелась такая страсть, да и обстоятельства были настолько необычными, что я проявил беспечность.

– А твой ответ на мое письмо? Это тоже твоя беспечность?

Люсьен нахмурился:

– Какой ответ?

– Да ладно! – Наконец-то получив возможность излить накопившийся за долгие годы праведный гнев непосредственному виновнику ее бед, Эвелин не старалась выбирать выражения. – В письме, отправленном на адрес твоего лондонского дома, я написала, что жду ребенка от тебя, а ты ответил запиской из двух строк, в которой поздравил меня со счастливым событием и запретил впредь обращаться к тебе.

Люсьен еще больше помрачнел, брови сошлись на переносице.

– Я никогда не видел твоего письма и не писал ничего в ответ.

– Тогда кто же это написал, Люсьен?

– Я не знаю. Похоже, ты все это выдумала.

Эвелин ответила негодующим жестом.

– Ты хотя бы можешь представить себе, что я пережила за эти годы? Я обожаю Хлою, но то, что ты бросил меня, разрушило мою жизнь. Нетрудно понять, как ко мне стали относиться. Я не могла выйти замуж, поскольку ни один приличный человек не взял бы меня в жены. Ко мне обращались только с предложениями, которых истинной леди не пристало слышать. Теперь мой отец – инвалид, а у меня нет никаких средств к существованию. А ведь моя дочь заслуживает гораздо лучшей участи.

– Конечно, заслуживает. Поэтому ты выйдешь за меня замуж.

– Что? – От изумления Эвелин открыла рот.

– Ты выйдешь за меня замуж, Эвелин, и вы с Хлоей переедете ко мне в Лондон.

Эвелин не понравилась безапелляционность его тона. Люсьен не просил ее выйти за него замуж, а говорил об этом браке как о деловом соглашении.

– Да, ты очень романтичен, Люсьен, – с сарказмом заметила Эвелин.

– У тебя есть лучшее решение? – Люсьен улыбнулся и на миг стал тем обаятельным человеком, которого Эвелин знала пятью годами ранее. – Если ты выйдешь за меня, Хлое никто не сможет сказать, что у нее нет отца. Мое богатство откроет перед ней двери общества, и она сможет удачно выйти замуж. И вы обе ни в чем не будете нуждаться.

– До чего радужные перспективы ты рисуешь. – Чтобы выиграть время и обдумать ответ, Эвелин пересекла комнату, поправила цветы в вазе. – Тебе не кажется, что твое предложение было бы более уместным пять лет назад?

– Ты же знаешь, что со мной случилось. – Голос Люсьена звенел от злости. – Я бы сделал все необходимое для Хлои, если бы мог.

Эвелин обернулась к нему.

– И все-таки ты отказываешься признать, что получил мое письмо?

– Не получал я этого проклятого письма! – Люсьен взглянул на нее. – Но ты, Эвелин, заблуждаешься, если думаешь, что я даю тебе право выбора. Ты выйдешь за меня.

– А если я откажусь?

– Дело твое, но Хлоя в любом случае поедет со мной.

– Ты не посмеешь. – Эвелин сделала два шага по направлению к Люсьену, но ее остановил его решительный вид. – Я ее мать.

– Конечно, ты ее мать. Поэтому я и предлагаю брак. Но даже если ты и не согласишься на него, Хлоя не будет расти в этом доме. Полагаю, для девочки лучше, если ее мать будет рядом, а поскольку обстоятельства сложились так, что я поступил с тобой не лучшим образом, сейчас я готов поступить достойно и сделать тебя своей женой.

– Как великодушно с твоей стороны! – воскликнула Эвелин.

Люсьен бросил на нее предостерегающий взгляд:

– Поосторожней, Эвелин. У меня достаточно денег и возможностей забрать у тебя Хлою навсегда. Она моя дочь, и будь я проклят, если я оставлю ее в доме человека, который пытался уничтожить меня.

– О чем ты говоришь? Выходит, если я выйду за тебя замуж, отец останется здесь один?

– Именно это я и говорю. – Люсьен стиснул кулаки, взгляд его оставался непреклонным и холодным. Ты выйдешь за меня замуж и поедешь с Хлоей в Лондон. А твой отец останется здесь. Один, лишенный самого ценного, что у него есть, – семьи.

– Я не могу оставить его, – прошептала Эвелин.

– Тогда я заберу в Лондон Хлою.

– Ты не можешь забрать моего ребенка!

Люсьен пожал плечами.

– Ошибаешься. У меня хватит и денег, и власти сделать именно так. Выбирай.

– Ты требуешь от меня невозможного.

– Тем не менее, тебе придется сделать выбор.

– Кем ты себя вообразил, Люсьен Дюферон? – воззвала к нему Эвелин. – Как ты смеешь снова врываться в мою жизнь и рвать ее на части?

– Ты излишне все драматизируешь, – отмахнулся Люсьен. – Я сегодня же уезжаю с Хлоей в Лондон. Если ты едешь с нами, скажи, и я распоряжусь, чтобы тебе оформили нужные документы.

Эвелин смотрела на этого незнакомого холодного человека и вспоминала того эгоистичного, похотливого негодяя, к которому она когда-то пришла ночью с просьбой пощадить ее отца. Неужели он думает, что она может сделать выбор между отцом и ребенком? Каким должен быть человек, который способен потребовать этого?

– Итак? – Люсьен достал карманные часы и взглянул на них. – Время уходит, Эвелин.

– Ты считаешь, что я могу, не раздумывая, отказаться от своей семьи?

– Только от одного члена семьи. – Люсьен захлопнул крышку часов и положил их в карман жилета. – Кого именно, выбирать тебе. Выбирай, Эвелин. Мой кучер ждет.

– Ты не оставляешь мне выбора, – с горечью сказала она. – Я выйду за тебя.

Люсьен победно улыбнулся:

– Мудрое решение.

– Но, – добавила Эвелин, – это будет только называться замужеством.

Улыбка исчезла с лица Люсьена.

– Ты не можешь ожидать, что я соглашусь на это.

– А ты не можешь ожидать, от меня, что я стану делить постель с человеком, требующим, чтобы я оставила инвалида-отца.

Люсьен ткнул пальцем вверх:

– Этот человек пытался разрушить мою жизнь.

– Это ты так говоришь. Разве у тебя есть доказательства?

– У него был повод. Он был в ярости, когда узнал, что мы стали любовниками.

Эвелин закатила глаза.

– Удивительно, что какой-нибудь другой разъяренный отец не добрался до тебя раньше.

Люсьен скривил губы в горькой усмешке.

– Большинству из них не захотелось встречаться со мной на дуэли.

– И правильно, ведь для тебя вошло в привычку убивать, не так ли?

Люсьен резко надвинулся на нее, и Эвелин от неожиданности попятилась; ноги ее уперлись в угол софы. Люсьен придвинулся к ней вплотную, заполнив все пространство вокруг, подавляя ее своим мужским напором. Гнев и раздражение полыхали в его глазах.

– Каждая дуэль, на которой я дрался, была делом чести, – прорычал он. – То был единственный случай, когда я уклонился от вызова, и это едва не погубило меня.

Эвелин проглотила застрявший в горле ком. Яростная дрожь сотрясала его крупное тело.

– Ты так и не доказал, что это сделал мой отец.

– Негодяи, похитившие меня, упомянули о том, что их нанял какой-то барон.

Эвелин побледнела.

– Нет, это не отец.

– Ты всегда была преданной дочерью, но мне на память не приходит никакой другой барон, испытывавший такую ненависть ко мне. Твой отец не смог получить удовлетворения, когда я отказался от дуэли. Возможно, он попытался свести со мной счеты другим путем. – Люсьен отступил назад и снова посмотрел на часы. – Не позже чем через час я уезжаю в Лондон. Советую тебе начать собирать свои вещи и вещи Хлои.

– Часа мне не хватит.

– Попроси слуг упаковать пару сумок, а за остальным я пришлю позже. Или купим все необходимое.

– У нас только мальчик – помощник по кухне и экономка, – объяснила Эвелин. – А от миссис Бейнз вряд ли можно ожидать...

– Не перечь мне, Эвелин.

Прозвучавшие с угрозой слова Люсьена, сопровождаемые жестким взглядом, не дали ей закончить начатую фразу. Даже пять лет назад никто не решался перечить ему, а уж теперешнему Люсьену, с его озлобленностью и изуродованным шрамом лицом, и подавно.

– Мы еще не до конца обсудили условия нашего брака, – спокойно сказала Эвелин.

– Тебе нужен фиктивный брак? Прекрасно. – Люсьен раздраженно пожал плечами. – Я не буду делить с тобой постель, пока ты сама не захочешь этого.

– Этого никогда не случится. Люсьен посмотрел на Эвелин с иронией.

– Никогда не говори «никогда», милая моя. Брак – это навсегда. А это очень долгий срок. – Он двинулся к двери. – Я подожду в экипаже. Не заставляй меня возвращаться за тобой, Эвелин. Помни, Хлоя в любом случае отправится сегодня со мной, захочешь ты сопровождать ее или нет.

Эвелин долго смотрела на дверь, за которой скрылся Люсьен. Ее сердце стучало, глаза наполнились слезами.

– Будь ты проклят! – прошептала она. – Как можно быть таким жестоким?

Эвелин в изнеможении опустилась на софу. Пытаясь унять дрожь, она сжимала пальцы и старалась привести в порядок хаос роившихся в голове мыслей.

Как мог Люсьен заставить ее принять такое бесчеловечное решение? Выбирать между дочерью и отцом! Эвелин, естественно, не могла допустить, чтобы он забрал в Лондон Хлою одну, и она знала, что он действительно располагает достаточными средствами и властью, чтобы сделать это. Единственным выходом было ехать вместе с ним. Их брак принесет пользу Хлое. В этом Эвелин никак не могла отказать своей маленькой дочери. Люсьен обеспечит Хлою хорошим приданым и успешным будущим. Это совсем не то, что быть внебрачной дочерью падшей женщины.

Но Люсьен ведь видел ее отца, знал о его физическом состоянии. Как он может ждать от нее, что она оставит отца, который не может даже обслужить себя сам?

Хотя, собственно, что ее так удивляет? Ведь это человек, потребовавший принести в жертву ее невинность в обмен на жизнь отца. Человек, который бросил ее с ребенком, а потом вообще отрицал, что знал об этом. И теперь он думает только о мести и желает уничтожить ее отца. Как же она сможет доверять такому супругу?

В волнении Эвелин потерла подлокотник кресла, затем внимательно посмотрела на истертый узор ткани. Она окинула взглядом комнату, выцветшие обои на стенах, поблекшие занавеси. Только сейчас Эвелин вдруг осознала, насколько близко они подошли к той черте, за которой начинается самая настоящая нужда.

Пропади он пропадом, этот человек! Эвелин стиснула кулаки. До болезни отца ей, по крайней мере, все же удавалось зарабатывать и кое-как сводить концы с концами. А за последние несколько недель положение настолько ухудшилось, что Эвелин терялась в догадках, как ей и дальше оплачивать расходы на лекарства для отца.

Но теперь она выйдет замуж за богатого человека, который не позволит нуждаться ни ей, ни Хлое. И поскольку Эвелин сомневалась, что щедрость Люсьена распространится и на ее немощного отца, она будет по-прежнему заниматься вышивкой, чтобы содержать его, даже если Люсьен не позволит ей видеться с ним. В Лондоне, пожалуй, она даже сможет больше выручать за свое рукоделие.

Эвелин потерла ладонями щеки. Эмоции переполняли ее. Обида на прошлое, разочарование из-за невозможности изменить что-либо. Радость за Хлою, для которой все меняется к лучшему. Отчаяние из-за того, что приходится оставлять отца. И где-то в самой глубине души, к великому ее стыду, непокорное чувство радости оттого, что Люсьен Дюферон снова вошел в ее жизнь.

Как бы Эвелин ни хотелось его ненавидеть, как бы она ни протестовала против того, как он ею манипулировал, что-то ожило внутри ее, когда она увидела Люсьена, мерившего шагами гостиную. Несмотря на то, что он так низко обошелся с ней, ее тело все еще отзывалось на его присутствие, как будто они не были разлучены в течение долгих пяти лет.

А когда он сказал о браке, ее сердце замерло. Как долго она мечтала именно об этом!

Но это должно было произойти не так. Люсьен изменился. Он был негодяем и тогда, пять лет назад, но в то время, когда они были вместе, Эвелин замечала в нем ранимость. Она была настолько глупа, что даже влюбилась в него. Но этот человек... этот холодный, мстительный человек, который готов оторвать маленькую девочку от матери или оставить без семьи старого человека... Этого человека Эвелин совсем не знала. Тем не менее, она была готова выйти за него замуж.

Люсьен следил за минутной стрелкой, которая с характерным тиканьем переместилась на цифру двенадцать. Он посмотрел на все еще закрытую дверь, сжал губы и щелкнул крышкой часов. Эвелин испытывает его терпение.

Разве недостаточно уже того, что он согласился с ее нелепым требованием о фиктивном браке? Неужели она так и будет каждый раз бросать ему вызов?

Конечно, будет. Это же Эвелин.

Эта женщина всегда ставила Люсьена в тупик, тем не менее, ее настойчивость была одним из тех качеств, которое он уважал в ней. Эвелин не позволяла другим людям помыкать собой, и если решала для себя что-то, она это делала. Другим подтверждением ее сильной воли была бесконечная преданность отцу. В отличие от многих мужчин Люсьену не нравились пассивные женщины. А Эвелин всегда возбуждала его.

Вот почему он, подобно какому-то слуге, сейчас стоял у экипажа, дожидаясь Эвелин.

Люсьен решил держаться на расстоянии от нее. Слишком много сил пришлось ему затратить, чтобы стоически выдержать этот их разговор, поэтому он предпочел ждать ее снаружи, а не в гостиной, что было бы более естественным. То, как она с ним пререкалась, необъяснимым образом возбуждало его. К тому моменту, когда он прижал Эвелин к софе, больше всего на свете ему хотелось положить ее на ту софу и заниматься с ней любовью, пока она со стоном не станет повторять его имя.

Однако он сейчас ей отвратителен. Вынуждая свою будущую жену оставить отца, Люсьен сознавал, что она вряд ли захочет даже видеть его. И все же это был самый лучший выход. Ее слепая любовь к отцу не позволит ей разглядеть подлую подоплеку в действиях старика, а подлость не должна оставаться безнаказанной.

Вместо того чтобы отказываться делить с ним постель, Эвелин следовало бы благодарить его за то, что он оставил ее отца в живых.

Прошла минута, другая. Люсьен уже сделал шаг к дому, когда открылась дверь и появился мальчик-слуга с дорожным сундуком. Люсьен дал знак своему лакею, чтобы тот помог мальчишке, и направился к дому.

Войдя в дом, он сразу обратил внимание на сложенные в холле картонки. На губах Люсьена появилась удовлетворенная улыбка. Пока все говорило о том, что Эвелин не намеревалась противоречить ему.

В комнатах первого этажа никого не оказалось, и Люсьен поднялся по лестнице наверх. Он шел не за Эвелин, а для того, чтобы показать ей, что не потерпит неповиновения. Люсьен не сомневался, что простая демонстрация недовольства с его стороны заставит ее поторопиться.

Он заглянул в две пустые комнаты на втором этаже, прежде чем оказался перед приоткрытой дверью в спальню барона.

Ему не хотелось заходить туда. Он лелеял свою злость, ему не хотелось сочувствовать этому человеку. Но Люсьен все же испытал к нему искреннее сочувствие, увидев состояние барона, и это разъярило его. Чезвик пытался убить его, и он заслужил все, что с ним произошло.

Из комнаты доносилось приглушенное бормотание. Люсьен открыл дверь и остановился на пороге. Рядом с сидевшим в кресле бароном стояла Хлоя и держала своей крошечной ручкой руку деда. Эвелин стояла с другой стороны кресла и с грустной, поощряющей улыбкой наблюдала эту картину.

– ...И мама говорит, что мы будем жить в Лондоне с моим настоящим папой. Она говорит, тебе придется остаться здесь вместе с миссис Бейнз, но я обещаю, что буду навещать тебя. – Хлоя наклонилась и поцеловала руку барона.

У Люсьена сжалось сердце. Как могла Эвелин допустить такое? Неужели она не понимает, как тяжело будет девочке, когда она узнает, что ей не разрешат посещать деда?

Как будто почувствовав присутствие Люсьена, Эвелин оглянулась и с вызовом посмотрела на него. «Давай, оторви дочь от деда и расскажи ей; почему она не может с ним больше встречаться».

Люсьен вперил немигающий взгляд в Эвелин. Неужели она думает, что может поколебать его решение забрать ребенка?

– Пора идти.

Хлоя вздрогнула от звука его голоса. Настороженно поглядывая на Люсьена, она подошла к матери и уцепилась за ее юбку. Эвелин успокаивающе положила руку на ее плечо.

– Это он? – спросила девочка громким шепотом.

– Да, Хлоя, – С ироничной улыбкой Эвелин покосилась в его сторону. – Это твой папа.

Хлоя пытливо посмотрела на Люсьена, в точности воспроизведя его подозрительно прищуренный взгляд, и к его горлу подкатил комок. Господи, да это же настоящая Дюферон!

– Экипаж готов к отъезду, – сказал Люсьен из-за нахлынувших эмоций грубее, чем ему хотелось. – И моему терпению приходит конец.

Эвелин поджала губы, взяла Хлою за руку и, не говоря ни слова, направилась в его сторону. Остановившись перед ним, она оглянулась на отца, все так же отсутствующе глядевшего в окно. Когда она вновь повернулась к Люсьену, в ее заблестевших от слез глазах стоял немой упрек.

Он молча шагнул в сторону, и Эвелин с высоко поднятой головой и с напряженной от негодования спиной проследовала мимо него. Спускаясь вместе с матерью вниз по лестнице, Хлоя оглянулась на Люсьена. Ее невинное личико выражало смущение, вызванное почувствованным ею накалом страстей в отношениях окружавших ее взрослых.

Переполненный гневом, Люсьен вдруг ощутил нечто похожее на вину, но тут же постарался погасить это неожиданное чувство. Пройдя в комнату, он остановился перед бароном и посмотрел на своего обидчика.

Люсьен должен был бы испытывать что-то вроде удовлетворения или, по крайней мере, утоления постоянно душившей его ярости. Но, глядя на то, что осталось от лорда Чезвика, он не ощущал ничего подобного. Было лишь несколько тревожившее Люсьена чувство жалости.

Ему хотелось сказать что-нибудь. Усугубить предстоящее одиночество барона соответствующим моменту драматическим высказыванием, оскорбительным для барона. Однако он так и не смог ничего придумать и, отвесив в конце концов насмешливый поклон, покинул комнату.

Его ждали Лондон и невеста.