"Реставрация обеда" - читать интересную книгу автора (Грошек Иржи)подобие До отправления поезда оставалось всего-то полчаса, а мне еще надо было купить билет и выпить пива. Без билета ехать, конечно, можно, а вот без пива грустно. Сидишь себе в кресле и пускаешь слюну, как загадочный пассажир, который направляется неизвестно куда и неизвестно зачем. Поэтому я затормозил на полдороге к кассам и стал поочередно разглядывать – то вокзал, то ближайшую пивницу; то вокзал, то ближайшую пивницу; то вокзал, то ближайшую пивницу… Победили здравый смысл и железное расписание поездов, а может быть, и брюнетка, что следовала по площади в заданном направлении. – Вы курите? – спросила у меня кассирша. – Вы издеваетесь?! – поинтересовался я. При каждом вздохе она создавала интересную форму груди и делала это преднамеренно. Морочила голову доверчивым пассажирам. А может быть, играла в надувную куклу. – В смысле, вам билет в вагон для курящих или некурящих? – пояснила кассирша. – Потому что, – добавила она, – если в вагон для некурящих, то билетов почти нет, а если в вагон для курящих, то билеты еще есть. Вообще-то, министерство путей сообщения могло бы предложить более разнообразную программу. Например, вагон для веселых холостяков. Или для любителей камерной музыки. Или общий переспальный вагон, для мужчин и женщин, желающих познакомиться. – Мне в Прагу, – подсказал я. – На проходящий поезд? – надулась тогда кассирша. – Через три минуты, – добавила она, – есть билет на проходящий поезд в вагоне для курящих, а через двадцать минут в вагоне для некурящих от станции Брно… Что выбираете? – Мне легче бросить курить, – ответил я. – Как я могу выбирать, не видя ни того ни другого? – Тогда пойдите и посмотрите на поезд от станции Брно, – предложила кассирша. – Он подан на четвертый перрон. – Делать мне больше нечего, – признался я. – Тогда берите билет в вагон для некурящих, потому что проходящий поезд уже прошел, – сказала кассирша, – покуда вы тут со мною разговаривали. – Безобразие, – на всякий случай возмутился я. – Ха, – подтвердила кассирша и выпустила из лифчика воздух, весь. В конце концов, получив билет, я вышел на перрон, чтобы полюбоваться поездом «от станции Брно» и проследить за подвозом съестных продуктов в вагон-ресторан. И единственное, что меня действительно насторожило, это ограниченное количество пива, отгруженное для двенадцати вагонов, не считая локомотива. Но, судя по внешности машиниста, не принимать в расчет локомотивную бригаду было бы ошибкой. И если мы двинемся к вагону-ресторану с разных концов поезда – еще не факт, что я успею вперед машиниста опорожнить вагон-ресторан. Но стоило попытаться. Поэтому я поспешил занять исходную позицию у двери своего купе, чтобы низко стартовать, как только локомотив свистнет… Надо ли говорить, что на сидящих в купе пассажиров я мало обращал внимания. Меня больше беспокоил свободный проход по коридору, чем люди, не имеющие к нашему забегу с машинистом никакого отношения. – Простите, но это место занято, – послышалось из моего купе. – Какое? – поинтересовался я, не оборачиваясь, потому что жирная корова с двумя чемоданами застряла в проходе, а до отправления поезда оставались считанные минуты. – Сорок второе, – пояснили оттуда же. – Занято, – подтвердил я. – Мною, – и засунул в купе свою руку с билетом, где ясно была проставлена дата, номер поезда, вагон и, соответственно, сорок второе место, выделенное мне под солнцем. По всей вероятности, мою руку с билетом рассматривали в купе с превеликой тщательностью, поскольку я ощущал от ладони до предплечья чье-то трепетное дыхание. – А где же Йиржи? – последовал дополнительный вопрос. И поскольку поезд тронулся, локомотив просвистел, а корова с чемоданами не сдвинулась с места, я понял, что нынешний забег выиграл машинист. Можно было, конечно, сорвать стоп-кран и объявить фальстарт, но я предпочитал честную игру и вдобавок побаивался допинг-тестирования. – Что вам, в конце концов, от меня нужно? – Я повернулся лицом в купе, с целью навести там порядок и прекратить бессмысленные вопросы. Десять глаз смотрели на меня с неподдельным интересом – шесть накрашенных и четыре обыкновенных. Собственно говоря, это была не гидра, а три пассажирки и два пассажира. И как их угораздило набиться в купе задолго до моего прихода?.. – Вам надо отвечать всем сразу или какому-нибудь представителю? – деликатно осведомился я, а они закивали, что можно всем сразу. – Я знать не знаю вашего Йиржи и куда он подевался! Как, кстати, его фамилия? – Геллер, – подсказали накрашенные глазки. – Спасибо, – блеснул я своим воспитанием. – Так вот, никакого Йиржи Геллера я не знаю и познакомиться с ним – не хочу. Думая, что достаточно прояснил для окружающих свою позицию сварливого пердуна, я уселся на сорок второе место и сделал вид, что размышляю о судьбе светил, паря в пространстве. А на самом же деле мысленно переливал из пустого в порожнее: «Будвайзер», «Хольстен» и «Крушовницу». Впрочем, не так явно, то есть – не поскуливая. Поскольку, на соседнем месте оказалась дама в черных чулках и могла бы предположить, что мои утробные звуки – по этому сексуальному поводу. Вторая купейная дама находилась в брючном костюме и ничего подобного предположить не могла. Третья – листала богато иллюстрированный журнал, по всей вероятности, чтобы сравнить меня с Жан-Полем Бельмондо или Арнольдом Шварценеггером… – Извините, естественно, за беспокойство, – обратился ко мне мужчина, сидящий возле окна, – только на вашем месте должен ехать Йиржи Геллер… – Что же вы думаете, – огрызнулся я, – вы думаете, что я убил Йиржи Геллера и ограбил? Расчленил его тело, расфасовал по мешкам, смыл с мостовой кровь, вытащил у него из кармана железнодорожный билет, сел в поезд, а мешки с Йиржи Геллером отправил в Оломоуц, на имя своей тетушки?! – Нет, мы так не думаем, – сказал мужчина. – Во всяком случае, не так подробно, – добавил он. – И слава богу, – поблагодарил я, – если, конечно, не врете. – Видите ли, в чем дело… – вмешалась в разговор дама в брючном костюме. – Все мы едем на конференцию, посвященную – не важно чему… Ну, скажем, «Внутренний монолог как средство от изжоги»… Едем и недоумеваем – что же случилось с Йиржи Геллером? – Могу себе представить, – ответил я, – опираясь на десять минут нашего знакомства… Йиржи Геллер выбросился из окна!!! – Да что вы говорите! – Дама в ажурных чулках поменяла позу, то есть переложила левую ногу на правую. – Я всегда ожидала от Йиржи Геллера какого-нибудь сумасбродства. Во сколько часов времени это произошло? – Вы едете на конференцию в качестве докладчиков или в качестве экспонатов? – в свою очередь поинтересовался я, поскольку не ожидал, что мои откровения по поводу безвременной кончины Йиржи Геллера будут восприняты так прямолинейно. – Я не есть природный носитель чешского языка, – разоткровенничалась дама в чулках. – И не всегда понимаю, о чем тут речь. В данном случае мы разговариваем об Йиржи Геллере, не так ли? Повторите, пожалуйста, что с ним случилось? Я попытался выйти из ситуации и снова в нее войти. Чтобы окинуть весь этот идиотизм свежим взглядом. Так же я поступал, редактируя женский журнал. Однако чем дольше анализируешь, тем больше уподобляешься. И через месяц я овладел всеми приемами писькиной грамоты не хуже любой из корреспонденток этого женского журнала. Сам того не желая. – Йиржи Геллер сошел с ума, – печально констатировал я. – А я отправляюсь следом. Дама в чулках снова поменяла позу и принялась меня утешать: – Ну-ну, – сказала она, – ш-ш-ш, ш-ш-ш… Не надо так грустно. Все мы подвержены некоторым заболеваниям… Кстати, Йиржи Геллер давно прикидывался сумасшедшим, и надо теперь признаться, что курочка умалишается по зернышку. Вы меня хорошо понимаете? – Не очень, – признался я. – Это потому, что я не есть природный носитель чешского языка, – обрадовалась дама. – И Йиржи Геллер – тоже. – Да и черт с ним, – поддакнул я. – Не хотите ли переменить тему? Дама в чулках вдруг глупо захихикала. Следом за ней стала пофыркивать и дамочка в брючном костюме, далее – мужчина возле окна, а после него – все остальные. – Вы на что намекаете? – спросила дама в чулках. – Йиржи Геллер не был транссексуалом. Как родился мужчиной, так и сошел с ума. – Да-да, – подтвердила дама в брючном костюме. – Он ничего не хотел менять. Как вы могли такое подумать? – Наверное, твои брюки, – подсказала дама в чулках, – ввели его в заблуждение. Я мужественно пообещал самому себе, что сокращу потребление пива до разумных пределов, если этот кошмар немедленно прекратится. Высунул как можно дальше язык, чтобы на него посмотреть, – ничего таким образом не увидел и стал разыскивать в купе зеркало. Хотя никогда не мог правильно определить – заболел я или чем-нибудь обожрался. – Что вы делаете? – озадаченно спросила дама в чулках, глядя, как я рыскаю по купе с разинутой пастью. – Вы продолжаете опасно заблуждаться? Среди нас, кроме дамочки с журналом, находился еще мужчина, не проронивший до сих пор ни слова. И теперь он нарушил обет молчания и обратился ко всем присутствующим: – В тысяча девятьсот девяносто первом году Йиржи Геллер завел меня в темный лес своих рассуждений. Он утверждал, что время, поделенное на количество дам, дает в остатке свободу мыслей. Тут мы заспорили по существу вопроса, чего у нас больше – дам или времени? Если в переизбытке дам, то надо их сокращать, а не делить на время. А если полным-полно времени, то где же взять столько дам, чтобы его заполнить? Присутствующие слушали мужчину с неподдельным интересом, кивая в такт железнодорожным колесам. Только я не кивал, опасаясь прикусить язык. – И что представляет собой эта пресловутая свобода мыслей? – продолжал разглагольствовать мужчина. – Возможность порассуждать о всяких гадостях или отсутствие мыслей вообще? Йиржи Геллер говорил, что подлинная свобода – отпустить свои мысли на волю и больше ни о чем не думать. «Идите, мысли, на хрен, – говорил Йиржи Геллер, – плодитесь и размножайтесь!» Думаю, что этими словами он подтолкнул разрядку напряженности в Европе! – патетически закончил мужчина. Все одобрительно покрякали, в смысле – покряхтели. – А помните, – воскликнула дамочка с журналом, – как Йиржи Геллер разоблачил ясновидящую? «Спорим, – сказал Йиржи Геллер, – что на вас белье красного цвета?» «Что?!!» – переспросила ясновидящая, как будто была плохослышащая… И тогда Йиржи Геллер ее разоблачил. Потому что всегда с подозрением относился к паранормальным женщинам. А может быть, видел их насквозь… – В память о Йиржи Геллере, – сказала дама в брючном костюме, – я тоже готова снять брюки, но только при одном условии. Если наш попутчик засунет свой язык обратно. – И не будет провоцировать женщин на сексуальные отклонения, – поддакнула дама в чулках. – Как Йиржи Геллер… Надо было срочно что-то предпринимать. Либо выходить из купе к чертовой матери. Или покидать весь поезд. – Еще раз хоть слово скажите про Йиржи Геллера, и я вас тресну, – честно предупредил я. – Это касается всех присутствующих, – добавил я, обводя строгим взглядом купе. Мужчина возле окна моментально заинтересовался железнодорожными столбами и стал их вслух пересчитывать – «раз, два, три, четыре, пять…» Дама в брючном костюме стукнула его локтем в бок, мужчина, естественно, сбился и принялся считать сызнова – «раз, два, три, четыре, пять…» – Я иду искать! – воскликнула тогда дама в брючном костюме и, обращаясь ко мне, укоризненно пояснила: – Кто не спрятался – я не виновата… Потому что меня иногда тошнит в поезде. Она достала из сумочки платочек и демонстративно приложила к губам. – Да что же вы нам рот затыкаете! – возмутилась дама в чулках. – Мы едва спросили – куда подевался?.. «Только без имен!» – предупредили ее. – А вы обрюхатили нас подробностями. – Обременили, – машинально отредактировал я. – Кстати, если вам необходимо поговорить об Йиржи Геллере – можете сделать это в тамбуре… – Ага!!! – закричали они. – Кто сказал «Йиржи Геллер» – тот дурак!!! И действительно, подумал я, из сумасшедшего дома не выпускают разом пять человек, даже на экскурсию. Вдобавок, если это экскурсия, то где же гид? Значит, я действительно попался на слове и меня разыгрывают как дурака. И поскольку недавно, с целью подремать, я присутствовал на лекции о спектральном анализе и ничего не понял, то почему это каждый считает себя специалистом в области филологии? Только потому, что умеет читать и писать? Помнится, как ко мне в редакцию заявился один старичок с воплями: «Где тут принимают современную литературу?» – «Бестселлеры? – спросил у него сторож. – Если бестселлеры, то на втором этаже в отделе прозы, а если рядовой онанизм, то читайте прямо здесь, только недолго…» Короче, этого старичка добрые люди направили ко мне. «Всю жизнь я проработал слесарем, – поведал он. – Вышел на пенсию и задумался – чем бы заняться? Жена умерла, дети разъехались – свободного времени образовалось много. И вот решил писать романы». – «А почему не симфонические произведения?» – удивился я. Старичок посмотрел на меня, как на полоумного. «Так этому ж учиться надо! – воскликнул он. – А романы – садись да пиши…» Я к тому, что только диалог двух бобиков похож на монолог: «Гав!» – «Гав!», «Гав!» – «Гав!», «Гав!» – «Гав!» А любой другой – аллегоричен. Во всяком случае, не как прямая кишка у селезня. И ведь что-то подразумевается, когда взрослые люди все время заводят разговор о Йиржи Геллере. Только я этого – не понимаю. Поскольку я не есть литературный специалист в области отечественного бреда. – Теперь ваша очередь быть Йиржи Геллером, – сообщил мне мужчина, сидящий возле окна. – Поедете с нами на конференцию! – Не выдумывайте, – отмахнулся я. – А что вас беспокоит? – удивился мужчина. – Йиржи Геллер – довольно состоятельный персонаж, имеющий, кстати, и жену, и любовницу. Обе они здесь присутствуют, что в штанах, что без… А эти двое, – он указал на женщину с журналом и другого мужчину, – сочиняют про Йиржи Геллера всякие гадости. – Однажды Йиржи Геллер, – откликнулся этот мужчина, – решил извести редактора еженедельной газеты. Достал где-то ртути и подсыпал ему в факсимильный аппарат. Ртуть стала интенсивно испаряться, а редактор был вынужден пойти домой и лечь спать. Поэтому вместо еженедельной газета стала ежемесячной. Отсюда возникла страшная экономия бумаги, и Чешская Республика принялась ее экспортировать… – А раньше? – зачем-то спросил я, находясь ближе к прострации, чем когда либо. – А раньше я была Йиржи Геллером, – заявила дамочка с журналом. – Только неудачно. Из-за того, что думала за Йиржи Геллера левыми полушариями, поскольку какой-то дурак сказал, что женщины думают исключительно левыми полушариями, слава богу – головного мозга. – До свидания! – сказал я. – Желаю всем крепкого здоровья и долгих лет жизни! – приподнял с сорок второго места задницу, но был вынужден приземлить ее обратно, чтобы моя поза не олицетворяла собой прыгуна с трамплина. – Постойте, – улыбнулся мужчина, сидящий возле окна, – я вам сейчас расскажу один сюжет… Допустим, что существует роман анонимного автора. По непонятной причине этот автор не идет на контакт с издательством, а его интересы представляет местное отделение известной адвокатской канторы «Брокофф и Браун». Естественно, что никакими уловками не выведать у законников подлинное имя автора, который скрывается под псевдонимом Йиржи Геллер. Ну да и бог с ним, главное, что роман интересен издательству, а отношения с автором скреплены договором, где под пунктом «тридцать четыре» обусловлено, что издательство такое-то оставляет за собой исключительное право, скажем, на образ автора и несет соответствующие расходы по воссозданию этого образа. То есть по существующему договору: образ автора – автору не принадлежит. Изложенная юридическим языком, ситуация выглядит вдвойне абсурдно и втройне комично, однако издательство имеет определенный план по продвижению своего товара на книжном рынке, иначе говоря, романа Йиржи Геллера… Теперь для начала рекламной кампании издательству требуется тело автора с лицом, которое надо поместить на обложку романа. Трубка, шляпа и дебильное выражение уже не котируются как образ интеллектуального писателя, поэтому актера приглашать не стоит, ибо он ляпнет что-нибудь не по тексту в частной беседе. Поэтому лучше всего найти соответствующего придурка из творческой интеллигенции, филологического работника того или иного жанра, критика, там, или примкнувшего к ним литератора. Приняв такое решение, члены редакционной коллегии этого издательства садятся на поезд «Брно-Прага», чтобы ехать на ежегодную книжную ярмарку, где обильно представлены все филологические партии, рассчитывая подобрать что-нибудь для образа «Йиржи Геллера» из «сэконд-хенда»… – И тут мы замечаем, – продолжил мужчина, – что к нам в купе задом наперед ломится новое литературное лицо, еще не надеванное и не известное широкой общественности… – А как вы догадались, что это задняя часть литератора? – удивился я. – По некоторым характерным потертостям, – пояснил мужчина. – Ведь вы сотрудник журнала «Желтая лихорадка»? Что, собственно говоря, не название, а общее направление мысли. Дамочка с иллюстрированным журналом несколько раз кивнула, свидетельствуя, что именно она застукала меня на месте филологического преступления… А я поспешил отбрехаться: – Ну и что? – Еще ничего, – снова улыбнулся мужчина, сидящий возле окна. – А вот теперь слушай меня внимательно, – он стремительно перешел со мной на «ты». – Мы предлагаем тебе стать Йиржи Геллером на полном редакционном обеспечении. – То есть? – попросил расшифровать я. – И прекратите ухмыляться, как будто ваши планы – выше моего понимания. – А разве писатель не сущее дитя в делах коммерции? – удивился этот мужчина. – Несущее дитя, несущее дитя! – рассмеялась дама в брючном костюме. – Как курочка. Мужчина посмотрел на нее внимательно, и дама запрятала свои каламбуры куда подальше – в брючный костюм, наверное. – Мы снимем для тебя хорошую квартиру, – связно излагал мужчина, – дадим приличный оклад, купим шикарный автомобиль, предоставим жену и любовницу… – А это еще зачем? – возмутился я, недружелюбно поглядывая на даму в брючном костюме и на даму в чулочных изделиях. – У меня и свои есть. «Жена» и «любовница» отреагировали на мое заявление следующим образом – никак. Только посмотрели в окно и друг на друга. Зато мужчина выразил свое неудовольствие по поводу моей строптивости. Как кандидату на образ Йиржи Геллера. И этот образ, который не брезгует всем подряд, начинал меня беспокоить… – Он некрофил? – задал я прямой вопрос. – Нет. – Он педераст? – Нет. – Он автолюбитель? – Нет. – А ты кто такой? – тогда поинтересовался я у мужчины, потому что не люблю, когда со мною на «ты» люди, не представляющие, какое я дерьмо на самом деле. – Я коммерческий директор издательства, – отрекомендовался мужчина. – И зовут меня Густав Шкрета. Сводный брат Йиржи Геллера из Тюрингии, – добавил он. – Знаете, холостяцкие пирушки и песни под аккордеон?! Его тут же поддержал второй мужчина и мерзким образом заорал: – В молодости, – пояснила дамочка, то и дело сверяясь с иллюстрированным журналом, – Йиржи Геллер играл в музыкальном ансамбле на ударной установке. Однажды, когда в моде были длинные волосы, Йиржи Геллер, гастролируя с ансамблем, попер со сцены бархатный занавес, чтобы сшить из него брюки-клеш – себе и своей подруге… – Янка, – представилась дама в чулках, – подруга Йиржи Геллера. – Что-то уж очень молодо выглядите для тех незапамятных лет, – придрался я. – И юбка у вас слишком короткая. Янка одернула юбку, как школьница, и пояснила: – Я подруга-воспоминание. Твигги. А ты старый лицемерный пердун, потому что в годы твоей юности – юбки были еще короче. Да кто же их тогда измерял? Правда, была у нас учительница геометрии, видимо извращенка, которая заставляла девушек чертить на доске мелом. «Выше!» – орала она, размахивая указкой, как садомазохист. «Еще выше!» Девушки вставали на цыпочки, тянулись к верхнему краю доски, юбки задирались, и классу видны были трусики. Такими методами эта учительница геометрии боролась за приличную длину юбок. – Забросив игру на музыкальных инструментах, – поведала дамочка с иллюстрированным журналом, – Йиржи Геллер стал сочинять юмористические рассказы. Однажды его видели в литературном объединении «Паровоз» как молодого писателя-железнодорожника. И дважды – в союзе «Кондитер» как юмориста-пищевика. Ни одно из ранних произведений Йиржи Геллера не было опубликовано, и в первый раз он женился в возрасте двадцати четырех лет… – Ирэна, – представилась дама в брючном костюме, – первая, третья и пятая жена Йиржи Геллера. «Все ясно, – подумал я. – Аллекто, Мегера и Тисифона – в одном лице». Но на всякий случай поинтересовался: – А почему у Йиржи Геллера было столько жен и все эринии? – Так исторически сложился творческий путь писателя, – объяснил мне коммерческий директор издательства. – Ты будешь и дальше зубоскалить или отнесешься к нашему предложению серьезно? Ничего серьезнее мартышек, разыскивающих друг у друга блох, я не наблюдал. В жизни. Зато в общепринятой литературе считается, что если методично пережевывать банальные истины – это философия. Особенными любителями повыковыривать насекомых слывут прозаики восточных стран. От самого процесса словосложения они впадают в литературный транс и принимают мессианские позы. Лицемерно воспитанные как проводники идей, они замыкают все на себя да на свое особое предназначение. А на самом-то деле их предназначение – веселить почтеннейшую публику, которая заплатила деньги за представление, а не за лекцию о международном положении писателей полуазиатских стран. – Ну и как тебе наш сюжет? – осторожно спросил Густав Шкрета. – Согласен, – ответил я. – И теперь у вас есть идея. Образ, писатель и его подобие. Евангелие о Йиржи Геллере. |
||
|