"Король сделки" - читать интересную книгу автора (Гришем Джон)

Глава 15

На девять часов в субботу был назначен единственный семинар, посвященный новейшей информации о коллективном иске, который в настоящее время обсуждался в конгрессе. Он привлек всего несколько человек. Но Клей за свои пять тысяч намеревался извлечь из поездки максимум информации. Похоже, он единственный из присутствующих не страдал похмельем. Все остальные мучительно старались «поправить здоровье» с помощью кофе в высоких пластиковых стаканах.

Докладчиком выступал вашингтонский адвокат-лоббист, который начал с парочки скабрезных анекдотов, вызвав возмущение в зале. Аудитория состояла сплошь из белых мужчин, принадлежащих к единому профессиональному сообществу, но не расположенных в данный момент к сомнительным шуткам. Игривый тон, который пытался задать докладчик, мгновенно сменился зеленой тоской. Тем не менее Клею происходящее казалось по-своему интересным и умеренно познавательным; он слишком мало знал пока о коллективных исках, и все было для него ново.

В десять ему пришлось выбирать между «круглым столом» по делу о «Тощем Бене» и докладом адвоката, специализировавшегося по свинцовым красителям. Последняя тема показалась Клею слишком скучной, поэтому он выбрал первую. Аудитория была полна.

«Тощим Беном» фамильярно называли печально известные таблетки от ожирения, которые выписывали миллионам пациентов. Их производитель положил в карман миллиарды и считал уже, что владеет миром, когда у значительного числа пользователей стали возникать проблемы с сердцем, связанные с приемом лекарства. Буквально за один день была возбуждена тяжба, но компания, разумеется, не желала доводить дело до суда. Карманы были глубокими, и производители предпочли откупиться от истцов, заключив досудебные соглашения на колоссальные суммы. За последние три года «массовики» из всех пятидесяти штатов скрупулезно собирали клиентов, пострадавших от «Тощего Бена».

За длинным столом лицом к аудитории сидели четыре адвоката и ведущий. Соседнее с Клеем кресло пустовало, пока в самый последний момент в него не плюхнулся злобный коротышка, с трудом протиснувшийся между рядов. Открыв кейс, он достал блокнот, печатные материалы, заранее розданные участникам семинара, два сотовых телефона и пейджер. Когда командный пункт был таким образом оборудован и Клей отодвинулся от соседа как можно дальше, тот прошипел:

– Доброе утро.

– Доброе, – так же шепотом ответил Клей, не расположенный к болтовне. Гладя на сотовые телефоны коротышки, он подумал: кому, интересно, он собирается звонить в субботу в десять утра?

– У вас сколько дел? – снова зашептал сосед-адвокат.

Интересный вопрос, и именно тот, на который Клей никак не был готов ответить. Покончив с тарваном, он собирался приступить к дилофту, но пока у него не было ни одного реального дела. Впрочем, такой ответ был бы неуместен здесь, где оперировали лишь огромными, вероятно, преувеличенными цифрами.

– Пара дюжин, – небрежно солгал он.

Сосед нахмурился, давая понять, что этого совершенно недостаточно, и разговор прекратился, во всяком случае, на несколько минут. Заговорил один из участников «круглого стола», и зал стих. Темой выступления было состояние финансов «Здоровой жизни», компании – производителя препарата. В ней имелось несколько подразделений, почти все – прибыльные. Стоимость акций пока не снизилась. Компания не дрогнув прошла через все имевшие место до сих пор крупные сделки. Это явно свидетельствовало о том, что инвесторы знают, какой огромной наличностью располагают производители.

– Это Пэттон Френч, – шепотом сообщил сосед.

– А кто он? – поинтересовался Клей.

– Главный в стране специалист по коллективным искам. В прошлом году заработал триста миллионов гонорара.

– Он, кажется, докладчик и на послеобеденном заседании, я не ошибаюсь?

– Именно. Смотрите не пропустите.

Мистер Френч невыносимо подробно рассказывал о том, как удалось уладить приблизительно триста тысяч дел о вреде, причиненном «Тощим Беном», в общей сложности за семь с половиной миллиардов. Он наряду с другими экспертами полагал, что существует еще около ста тысяч потенциальных истцов, стоимость сделок оценивал в сумму от двух до трех миллиардов. Компания и ее страховщики располагали немереным количеством наличных, чтобы удовлетворить и их иски, поэтому задача тех, кто находится сейчас в аудитории, срочно разыскать этих истцов. Присутствующие заметно воодушевились.

У Клея не было никакого желания нырять в этот омут. Однако он не мог не отметить, что стоящий перед ним низенький толстый напыщенный мерзавец с микрофоном на лацкане огреб триста миллионов за один год и горел энтузиазмом огрести еще больше. Участники перешли к обсуждению творческих подходов для привлечения новых клиентов. Один из них оказался богат настолько, что держал в штате на полной ставке двух докторов, единственной обязанностью которых было, курсируя по стране, выявлять тех, кто принимал злополучные таблетки. Другой полностью полагался на телевизионную рекламу. Эта тема заинтересовала Клея, но она быстро потонула в пустых дебатах по вопросу о том, должен ли адвокат сам появляться на экране или лучше нанять какого-нибудь вышедшего в тираж актера.

Как ни странно, о судебной стратегии – о показаниях экспертов, осведомителях, отборе присяжных, научных доказательствах, то есть обо всем том, что составляет основной предмет адвокатских дискуссий на семинарах такого рода, – здесь никто даже не заикался. Клей понял, что подобные дела обычно не доходят до суда, а следовательно, умение выигрывать прения сторон никакой роли не играло. Этих людей заботило лишь то, как быстро сколотить коллектив истцов и получить баснословный гонорар. В процессе дискуссии все четыре участника «круглого стола», а также те, кто подбрасывал им из зала соответствующие вопросы, с явным удовольствием намекали, что заработали миллионы на своих последних сделках.

Клею захотелось вымыть руки.

В одиннадцать местный торговый представитель фирмы «Порше» устраивал прием, который собрал широкий круг желающих приобщиться к устрицам, коктейлям и неумолчным разговорам о том, кто сколько дел собрал. И как собрать еще больше. Тысячу здесь – тысячу там. Судя по всему, тактика состояла в том, чтобы накопить как можно больше индивидуальных исков, затем скооперироваться с Пэттоном Френчем, который с восторгом включит эти дела в свой собственный коллективный иск на заднем дворе родного дома в Миссисипи, где судьи и присяжные всегда будут на его стороне и вынесут требуемый вердикт, грозящий производителю разорением. Френч управлял своими поставщиками, как какой-нибудь чикагский головорез – своей бандой.

После того как все перекусили в буфете, он снова держал речь. На сей раз темой выступления была кухня каджунских [9]ресторанов и пиво «Дикси» [10]. Френч разрумянился, его речь стала развязной и по-своему выразительной. Безо всяких бумажек он пустился в разглагольствования об истории американской системы коллективных тяжб и о том, какое значение она имеет для защиты масс от алчных и коррумпированных мегакорпораций, производящих недоброкачественную продукцию. Попутно досталось страховым компаниям, банкам, транснациональным компаниям, а заодно и республиканцам. Жертвы безжалостного капитализма нуждаются в таких закаленных бойцах, как те, кто сплотился в кружок барристеров, вещал Френч, те, кто, защищая интересы маленьких людей, трудящихся, держит линию обороны, не боясь атак большого бизнеса.

Пэттона Френча, зарабатывающего в год триста миллионов гонорара, нелегко было представить себе защитником угнетенных, но он играл на публику. Оглядев аудиторию, Клей не в первый раз за два дня задался вопросом, не единственный ли он здесь психически здоровый человек. Неужели эти люди так ослеплены деньгами, что искренне полагают себя оплотом бедных и больных?

Ведь у большинства из них есть даже собственные самолеты!

Рассказы о боевых победах лились из уст Френча без всяких видимых усилий. Коллективная сделка на сумму четыреста миллионов долларов в связи с обнаруженным опасным побочным эффектом препарата против образования холестерина. Миллиард – за лекарство против диабета, угробившее около ста пациентов. За некачественную электропроводку, установленную в двухстах тысячах частных домов и ставшую причиной полутора тысяч пожаров, унесших жизни семнадцати человек и лишивших крова еще сорок, – сто пятьдесят миллионов. Адвокаты жадно ловили каждое слово мэтра. По некоторым замечаниям можно было догадаться, на что он тратит свои деньги.

– Это стоило им новенького «Гольфстрима», – не без злорадства заметил он в какой-то момент, вызвав овацию. Побродив по демонстрационному залу отеля менее суток, Клей уже успел узнать, что «Гольфстрим» – новейший и лучший из всех предназначенных для личного пользования самолетов, стоивший сорок пять миллионов.

Конкурент Френча, табачный адвокат откуда-то из Миссисипи, заработал миллиард и купил яхту длиной в сто восемьдесят футов. Длина старой яхты Френча равнялась всего ста сорока футам, поэтому ему пришлось купить новую, двухсотфутовую, сдав старую в зачет платежа. Эта история тоже повеселила собравшихся. В его фирме на данный момент насчитывалось тридцать адвокатов, но ему нужно было еще столько же. Френч был женат четвертым браком. Последняя его жена имела апартаменты в Лондоне.

И так далее и тому подобное… Как приобрести деньги, как их потратить. Неудивительно, что он работал по семь дней в неделю.

Нормальных людей такое вульгарное хвастовство роскошью покоробило бы, но Френч знал, с кем имеет дело. Его рассказы воодушевляли аудиторию на то, чтобы больше зарабатывать, больше тратить, возбуждать больше дел, собирать больше клиентов. Он говорил час, порой грубо и бесстыдно, но почти никто не скучал.

Пять лет в БГЗ очевидно изолировали Клея от многих аспектов современной юриспруденции. Он читал, разумеется, о коллективных исках, но понятия не имел, что практикующие их адвокаты представляли собой настолько организованное и сплоченное сообщество. Не похоже, чтобы эти люди были блестящими профессионалами. Вся их стратегия сводилась к тому, чтобы собрать побольше истцов и добиться досудебной сделки – никакой судебной практики они не имели.

Френч мог говорить бесконечно долго, но через час все же покинул трибуну, провожаемый бурными аплодисментами стоя приветствовавшей его несколько обалдевшей аудитории. В три ему предстояло выступать на семинаре о торговле в Интернете. Представление грозило повториться. Клей счел, что с него достаточно.

Клей пошел гулять по кварталу, заглядывая не в бары и стрип-клубы, а в антикварные магазины и галереи, хотя ничего и не покупал, полный решимости копить деньги. Посидел в открытом кафе на Джексон-сквер, наблюдая за сменяющимися перед глазами уличными персонажами. Он старался спокойно наслаждаться горячим цикорием, но ничего не получалось. Никаких записей он не делал, но в голове подсчеты произвел. Гонорар от тарвана минус сорок пять процентов налогов и накладные расходы, минус то, что он уже потратил, равнялся шести с половиной миллионам. Он мог положить эти деньги в банк и через год получить триста тысяч – проценты. Это в восемь раз превышало годовое жалованье, которое он получал в БГЗ. Триста тысяч в год – это двадцать пять тысяч в месяц. Сидя жарким новоорлеанским днем под тентом кафе, он даже представить себе не мог, куда потратить такую уйму денег.

Но это был не сон. Это была реальность. Деньги уже лежали на его счету. Он обеспечил себя до конца дней своих и не желал становиться одним из тех клоунов, которые заполоняли сейчас «Ройял сонесту», жалуясь на дороговизну услуг авиапилотов и капитанов яхт.

Проблема была лишь одна, но существенная. Он нанял людей и обнадежил их. Родни, Полетт, Иона и мисс Глик но его призыву бросили насиженные места и слепо доверились ему. Он не имел права прямо сейчас перекрыть кран, взять деньги и сбежать.

Перейдя на пиво, Клей принял мудрое решение: надо поработать еще немного, уладить дело с дилофтом, от которого, честно признаться, было бы глупо отказываться, ведь Макс Пейс предложил золотую жилу. А когда с дилофтом будет покончено, он выдаст баснословные премии своим сотрудникам и закроет контору, после чего будет тихо жить в своем джорджтаунском доме, путешествовать по миру когда захочется, ловить рыбу с отцом, наблюдать, как растут его денежки, и никогда, ни при каких обстоятельствах, близко не подойдет к тем местам, где собирается кружок барристеров.

Не успел Клей положить трубку, заказав завтрак в номер, как телефон зазвонил: Полетт, единственный человек, знавший, где находится босс.

– У тебя номер хороший? – поинтересовалась она.

– Отличный.

– А факс есть?

– Разумеется.

– Тогда стартуй, посылаю тебе кое-что интересное.

Это была копия вырезки из воскресного выпуска «Пост». Уведомление о помолвке Ребекки Эллисон Ван Хорн и Джейсона Шуберта Майерса-четвертого. «Мистер и миссис Беннет Ван Хорн из Маклина, Виргиния, сообщают о помолвке своей дочери Ребекки с мистером Джейсоном Шубертом Майерсом-четвертым, сыном мистера и миссис Д. Стефенс Майерс из Фоллз-Черч…» Газетный снимок, к тому же ксерокопированный и преодолевший тысячу миль с помощью факса, был тем не менее довольно четким – симпатичная девушка с кем-то обручалась.

Д. Стефенс Майерс был сыном Далласа Майерса, советника нескольких президентов – от Вудро Вильсона до Дуайта Эйзенхауэра. Согласно заметке в газете, Джейсон Майерс окончил Университет Брауна и юридический факультет Гарварда и успел уже стать партнером в фирме «Майерс и О'Мэлли», быть может, старейшей адвокатской фирме округа Колумбия, и уж наверняка самой консервативной. Он создал отдел по делам об интеллектуальной собственности и стал самым молодым партнером в истории фирмы. Кроме круглых очков, ничего интеллектуального в его облике не наблюдалось, хотя Клей понимал, что не может, даже если бы хотел, быть беспристрастным судьей. Внешность Джейсона не была отталкивающей, но Ребекке он, конечно же, не пара.

Бракосочетание должно было состояться в декабре в епископальной церкви Маклина, свадебный прием – в загородном клубе «Потомак».

Меньше чем за месяц она нашла человека, которого любила настолько, чтобы выйти за него замуж. Человека, согласившегося терпеть Беннета и Барб. Человека, имевшего достаточно денег, чтобы произвести впечатление на Ван Хорнов.

Снова зазвонил телефон, это опять была Полетт.

– Ты как там? – спросила она.

– Прекрасно, – ответил Клей, изо всех сил стараясь говорить бодро.

– Мне очень жаль, Клей.

– Полетт, между нами все было кончено. Уже год, как дело шло к разрыву. Это хорошая новость. Теперь я смогу забыть о ней.

– Если ты так считаешь…

– Со мной все в порядке. Спасибо, что позвонила.

– Когда ты возвращаешься?

– Сегодня. Завтра утром буду в конторе.

Принесли завтрак. Клей и забыл, что заказал его. Он выпил немного сока, к остальному даже не притронулся. Вероятно, этот роман зрел уже некоторое время, и все, что требовалось, – избавиться от Клея, что не составило для Ребекки никакого труда. Ее предательство с каждой минутой казалось все более чудовищным. Картер так и видел, как ее мать дергает за ниточки у них за спиной, подталкивая к разрыву, расставляя ловушки для Майерса, а теперь детально планируя свадебное торжество.

– Поздравляю себя с избавлением, – пробормотал Клей.

Потом представил Майерса и Ребекку в постели, шваркнул стаканом об стену и тут же обозвал себя идиотом.

Сколько людей читали это уведомление о помолвке и вспомнив о Клее, подумали: «Быстро же она его забыла…»

Интересно, как там сейчас Ребекка? Наверняка она злорадствовала, представляя, как он читает это объявление. А может, и не злорадствовала. Какая разница? Вот мистер и миссис Ван Хорн, те наверняка и думать о нем забыли. Почему бы и ему не поступить так же?

Ребекка поспешила – это Клей знал наверняка. Их роман длился слишком долго и был слишком счастливым, а после разрыва прошло еще слишком мало времени, чтобы вот так просто отшвырнуть его и подобрать другого. Они спали вместе четыре года, Майерс был с ней всего месяц, а то и меньше, остается надеяться, что не больше.

Клей снова вышел на Джексон-сквер, где уже собрались уличные артисты, гадалки, раскинувшие свои карты Таро, жонглеры, музыканты. Он купил мороженое и сел на скамейку возле памятника Эндрю Джексону. Сначала решил, что непременно позвонит Ребекке и по крайней мере пожелает счастья. Потом передумал: он подцепит сногсшибательную куколку-блондинку и найдет случай продемонстрировать ее бывшей возлюбленной. Возможно, возьмет девочку – разумеется, в короткой юбочке, с ножками длиной в милю, – с собой на свадьбу. С его-то деньгами не трудно будет такую найти. Черт, да он возьмет ее напрокат, если понадобится.

– Все кончено, старина, – несколько раз повторил он себе. – Возьми себя в руки. Отпусти ее.