"Свет чужого солнца" - читать интересную книгу автора (Кресс Нэнси)

4

Серая Стена оказалась гораздо дальше, чем они думали. Наступил уже пятый часа Первоутра, а Стена по-прежнему маячила на горизонте. Мышцы Эйрис болели с непривычки, хотя восходящее солнце понемногу отогревало их и смягчало боль. Кембури высвобождались из своих плотных коконов и расправляли побеги, жадно впитывая солнечный свет. Теперь они были безопасны, как обыкновенная трава. Раскрывались недолговечные полевые цветы и поворачивались к солнцу слепыми глазками. Дахофрукты, поспевая на глазах, уже наливались багрянцем. Река весело вспыхивала на солнце.

— Подожди, — попросила Эйрис.

— Ты можешь поесть после того, как я от тебя избавлюсь. Шевелись! — приказала Джехан.

— Я не собираюсь есть, я хочу помыться. Мы ведь скоро уйдем от реки.

Вон за теми деревьями есть спокойная заводь. Я хочу смыть грязь до того, как мы подойдем к Стене.

Джелийка нахмурилась:

— Зачем?

«Неужели ее так рассердило мое намерение помыться? Она еще больше рассвирепеет, если я не утону», — подумала Эйрис. Она быстро стянула с себя одежду и нырнула с невысокой скалы. Вода обожгла ледяным холодом, и вскоре делизийка с посиневшими губами выбралась на берег. Достав кусок простого мыла — первое, что она поспешно сунула в мешок перед изгнанием, — снова направилась к реке.

Джелийка, отвернувшись, неподвижно застыла на берегу. Эйрис слышала — да и кто в Делизии не слышал? — сальные шуточки о сестрах-легионерах, но, конечно, поклонница женщин не была бы так смущена наготой другой женщины… Пожав плечами, Эйрис принялась за свою тунику. От нее сильно пахло потом. Склонившись над водой, она изо всех сил терла тунику мылом, а потом натянула на себя, чтобы одежда побыстрее высохла на солнце.

Щелочное мыло обожгло исцарапанные пальцы. Они угрожающе полиловели.

Особенно глубокие порезы были на большом пальце. Может быть, в ранах остались осколки. Где сейчас Эмбри? Уж конечно же, не в мастерской.

Солдаты все разгромили. Эйрис оставила девочку у Наджли, сестры своей матери. Даже если тетка не слишком рада такому родству, она все-таки позаботится о том, чтобы девочка не голодала. Но сумеет ли эта женщина утешить униженного и покинутого ребенка? Впрочем, Эмбри не станет плакать, она уже достаточно взрослая…

— Идем, — раздраженно бросила Эйрис джелийке, но Джехан куда-то исчезла. Они еще не достигли того места, где, как она сказала, заканчивается ее миссия, но девушка уже растворилась, бросив спутницу посреди недружелюбной местности. Эйрис прищурилась и посмотрела в сторону Стены, но сестры-легионера нигде не было видно. Тогда она натянула башмаки, подобрала мешок и отправилась дальше, но сделав несколько шагов, услышала приближающиеся голоса.

Мужские голоса. Эйрис огляделась. Люди оказались ближе и шли быстрее, чем ей хотелось бы. Она стояла на поляне у реки; мужчины появились из-за деревьев прежде, чем делизийка успела спрятаться. Их было двое, судя по одежде — тоже делизийцы, хотя загаром они смахивали на джелийцев. Увидев Эйрис, оба остановились.

— Смотри-ка, — удивился один. На расплывшемся, заросшем щетиной лице, бегали маленькие глазки. — Ты здесь одна?

— Непохоже, — заметил другой, чуть ниже ростом, с трясущимися руками и сломанным носом.

— Мой любовник охотится неподалеку, — ответила Эйрис и, прижимая к себе мешок с вещами, попыталась проскользнуть мимо.

— Брось, Ралшен, — начал маленький человечек, беспокойно оглядывая вельд.

— Ну нет. Ты промокла, красотка. Вода слишком холодна для такой нежной кожи.

— Хочешь доказать, что Стена тебя не стерилизовала, а, Ралшен? — мрачно спросил другой.

— Заткнись. — В его улыбке чувствовались превосходство и сила.

— Я делизийка, — на всякий случай предупредила Эйрис.

— И направляешься к Стене, — рассмеялся Ралшен. — Ты скажешь мне спасибо, если я тебя задержу.

— Любовник сейчас вернется.

— Значит, нам надо поторопиться, верно? — проворковал он и бросился вперед. Эйрис швырнула в него мешок и отскочила в сторону, но недостаточно быстро. Ралшен схватил ее за руку и рванул к себе. Эйрис изо всех сил ударила его ногой. Оба повалились на землю. Мужчина оказался сверху, его борода лезла ей в рот, она задыхалась и почти не могла сопротивляться.

Правой рукой Эйрис ударила его в подбородок, но покалеченный палец отозвался дикой болью. Ралшен склонился над ней. Одной рукой он завел ей руки за голову, а другой сверху вниз разорвал тунику. Боль вперемешку с испугом заставили ее закричать. Левой рукой Ралшен зажал ей рот. Правая потянулась к ее груди.

В следующее мгновение его тело сотряс сильнейший удар, голова откинулась назад, звериный крик сменился булькающим звуком. Кровь хлынула из раскрытого рта. Тело обмякло. Стрела Джехан пронзила шею делизийца насквозь.

— Не двигаться, — приказала джелийка второму мужчине, который стоял, уставившись на наконечник стрелы, направленный ему в горло.

— Нет-нет, — испуганно зачастил он, — я не трогал ее, это он!

— С вами был кто-нибудь еще?

— Никого! Только Ралшен и я. Я не хотел ее обидеть — вы же слышали, я просил оставить ее в покое! Я просил!

— Куда вы шли?

— В Делизию.

— Откуда?

— От Серой Стены.

— Почему?

Эйрис сбросила с себя убитого, поднялась на ноги и оправила тунику.

Джехан даже не взглянула на нее.

— Я спрашиваю, почему вы ушли от Серой Стены.

Маленький человечек, казалось, колебался. Его глазки угодливо метались между джелийской сестрой-легионером и делизийкой, которая судорожно пыталась прикрыть грудь разорванной туникой. Струйки пота стекали по его лицу. Наконец он ответил:

— Мы испугались того, что говорила Стена.

— И что же она такого сказала?

Человечек втянул голову в плечи, облизнул губы и попытался улыбнуться Джехан. Его гримаса напоминала оскал кридога. Девушка криво усмехнулась и с отвращением подняла арбалет. Человечек запричитал. Джехан прицелилась и выстрелила. Стрела вонзилась прямо в горло жертвы. Эйрис вскрикнула и отвернулась.

— Этот негодяй, — произнесла у нее за спиной Джехан, — из твоего родного города. Вас даже животными нельзя считать.

Эйрис боролась с подступавшей дурнотой.

— А у вас в Джеле никогда не насилуют? — Ее голос задрожал и сорвался.

— Брат-легионер никогда не тронет гражданку Джелы. Для этого есть проститутки.

— Пленные делизийки! — выкрикнула Эйрис, едва соображая, что говорит.

Она начала успокаиваться, но колени все еще подкашивались. Добредя до дерева, она прислонилась к стволу и закрыла глаза, продолжая сжимать разорванные края туники.

— У меня есть иголка с ниткой, — смягчилась Джехан.

— У меня есть свои, — ответила Эйрис. Она вспомнила, как Джехан разбила двойную спираль, вспомнила, как блестело в лунном свете синее и красное стекло, как катилось по земле горлышко разбитой бутылки Эмбри.

— Джехан, — спросила она, прикрыв глаза, — а если бы эти двое оказались джелийцами, защитил бы меня твой клинок чести?

Ответа не последовало. Эйрис открыла глаза и увидела, что девушка склонилась над телом Ралшена и стирает кровь со стрелы краем его рубашки.

— Скажи, убила бы ты легионеров Джелы, чтобы исполнить клятву чести? — повторила Эйрис.

— Прикройся, — огрызнулась Джехан, снова ничего не ответив.

Выпрямившись, она направилась к трупу маленького человечка, который с широко раскинутыми руками валялся на берегу реки. Одним мощным рывком девушка выдернула стрелу. Кровь фонтаном хлынула из раны.

Эйрис наконец отыскала в своем мешке иголку с ниткой, стянула тунику и принялась ее штопать. Размеренные движения слегка успокоили ее. Когда она снова надела тунику, дрожь совсем прекратилась. Джехан стояла к ней спиной, пристально вглядываясь в вельд. Эйрис подняла мешок, не в силах отвести глаз от двух безжизненных тел, ярко освещенных солнцем.

— Спасибо, Джехан.

— Я не нуждаюсь в твоей благодарности. Она пятнает мою честь.

Эйрис промолчала. Путницы направились к холму, увенчанному Серой Стеной.

От реки тропа вела вверх по скалам, и вскоре Эйрис потребовалось напрячь все свои силы, чтобы поспевать за Джехан, а джелийка даже не запыхалась. Наконец девушка остановилась и, прищурившись, посмотрела на солнце. Эйрис показалось, что она пытается определить перешло ли уже Первоутро в Легкий сон. Делизийка делать этого не умела. Она выросла в городе и привыкла определять дни и ночи по звону колокола. Как бы то ни было, спать ей пока не хотелось.

Солнце припекало. Самые нежные полевые цветы, те, что распускаются на рассвете, уже закрывались, пряча бледные лепестки от палящего зноя. Их сменяли другие растения: огромные зеленые зевы, впитывавшие солнечный свет, как воду. Один зев, обведенный толстой слизистой каймой, вдоль которой располагались листья, больше похожие на шипы, приковал внимание Эйрис, ее просто заворожил беззвучный ритм, с которым вздымались и опадали края зева: казалось, они подчинялись музыке самого солнца.

Дважды Эйрис и Джехан издалека видели людей. Одна группа шла по направлению к Стене, другая — обратно. Оба раза Джехан уклонялась от встречи. Путницы не смогли даже разглядеть их одежду и не знали, откуда эти люди Джехан петляла, запутывая следы, что отнюдь не приближало их к цели. Эйрис больше не протестовала. Взмокшая и страшно уставшая, она думала только о том, чтобы не упасть. Лицо Джехан оставалось жестким, напряженным, она то и дело нагибалась к самой земле, и ничто не могло укрыться от ее черных глаз.

У подножия холма, на котором стояла Серая Стена, начиналась широкая утоптанная тропинка, но вокруг не было ни души. Джехан двинулась вперед.

Дорожка плавными петлями поднималась к плоской вершине холма. Снизу виднелся только верхний край стены — прямая, как стрела, сверкающая серебристая линия. С минуту Джехан смотрела на нее, потом повернулась к Эйрис и напыщенно произнесла:

— Мы стояли на одном клинке, связанные честью самой жизни. Что свободно дано, свободно вернулось. Сила склонилась перед силой. Я исполнила твое требование. Согласна, делизийка?

— Согласна. Меня зовут Эйрис.

— Это меня не интересует. — Джехан сплюнула, повернулась к делизийке спиной, двинулась вверх по тропе и вскоре исчезла из вида.

Эйрис последовала за ней, с трудом карабкаясь по крутому склону.

Закинув мешок за уступ и подтянувшись, она оказалась на ровной площадке.

Джехан нигде не было видно.

Абсолютно гладкое плато простиралось гораздо дальше, чем думала Эйрис.

Его покрывала невысокая молодая трава. Других растений здесь не было. С изумлением она подумала, что подтверждаются самые дикие слухи о том, будто безупречно гладкую Стену и абсолютно ровную вершину создали меньше года назад, поэтому поросль здесь была пока негустой. Эйрис разглядела один угол Стены, с правильной и четкой, словно у разрезанного стекла, гранью.

Какая она, эта Стена? Квадратная? Какой-то зверек появился из норки, но, увидев Эйрис, юркнул обратно. «Испугался», — решила она, закрыла лицо ладонью и рассмеялась. Потом, подобрав мешок, направилась к Стене.

Стена была в десять раз выше Эйрис и слабо поблескивала. Материал чем-то напоминал отполированный металл, но оказалось, что Эйрис не может до него дотронуться. Когда она пыталась это сделать, руке препятствовало что-то невидимое, толщиной с детский ноготок, гладкое, как стекло, но внутри его чувствовалась вибрация, подобная шипению некоторых напитков.

«Что же это такое?» — подумала Эйрис, прижав ладони к невидимой поверхности. Она принюхалась, но не почувствовала никакого запаха.

И тут Стена заговорила:

— Это город Эр-Фроу. Вы хотите войти. Ворота с восточной стороны. Идите к восточной стене. Но прежде вы подвергнетесь испытанию.

Эйрис отпрянула и затравленно оглянулась. Ни души. Она стояла, ярко освещенная палящим солнцем. Сердце бешено стучало у нее в груди. Наконец, женщина снова протянула руку и прикоснулась к Стене.

«Мы испугались того, что она говорила», — вспомнила Эйрис слова спутника Ралшена и снова дотронулась до стены. Все повторилось в третий раз. Голос ничуть не изменился — такой же ровный и слегка приглушенный, как будто кто-то монотонно и бесстрастно ворчал. Она еще никогда не слышала такого странного голоса.

«Мне страшно», — отчетливо пронеслось в голове Эйрис, но она все-таки снова приблизилась к стене и принялась разглядывать материал, из которого была она сделана — совершенно однородный, без малейшего изъяна или неровности. Дождь и ветер не оставили ни следа на гладкой поверхности.

Делизийка завернула за угол и замерла, изумленная размерами Стены. Она оказалась раза в четыре или пять длиннее, чем западная часть. Город скорее всего представлял собой вытянутый прямоугольник. Этой Стеной можно обнести всю Делизию с прилегающими садами и виноградниками, прихватив еще и часть прибрежного леса. Солнце освещало южную сторону Стены, и она серебрилась, как вода, к которой нельзя прикоснуться.

В Делизии говорили, что эту Стену, которая появилась из ниоткуда меньше года назад, перенесли сюда духи Острова Мертвых. Но все это детские сказки. Делизия слишком практична, слишком занята металлами, стеклом и одеждой, чтобы верить в сверхъестественное. Однако находились и такие, кто в самый глухой час Темного дня, поплотнее завернувшись в бурнус и уткнувшись в кружку с кафой, шептал, что вот, мол, однажды людям удалось бежать с Острова Мертвых, иначе как объяснить появление на Коме двух городов? У всего должны быть свои истоки. Но даже самым опытным рыбакам никогда не удавалось достичь Острова Мертвых, в этом океане, насколько хватает глаз, вообще нет островов, значит, этот Остров страшно далеко от берега. Только духи способны преодолеть такие расстояния. Только духам под силу возвести такую Стену…

Эйрис не верила в духов. Но кто же еще мог ее построить? Не Делизия — там нет мастеров, способных создать подобный материал, не говоря уже о размерах сооружения, и, уж конечно, не Джела — город, в котором процветали лишь боевое искусство и знахарство, город, где хорошо делали только оружие. Но тогда кто же? Никто из принадлежащих к этому миру!

Движимая любопытством, Эйрис опять притронулась к Стене. Невидимый голос вновь повторил те же слова. Тут она увидела далеко впереди две медленно бредущие на восток фигурки. Кто это? Делизийка, несмотря на сильный страх, тоже пошла вдоль говорящей Стены по мягкой зеленой траве.

Когда Эйрис наконец достигла юго-восточного угла, она невольно замерла в изумлении: восточная часть стены была сделана из того же материала, что и остальные, но на сером фоне выделялись три одинаковые черные арки закрытых ворот. В два человеческих роста каждая. Напротив северных и южных ворот теснились какие-то строения. Грязная деревня — нет, две деревни, опаленные полуденным солнцем. Ближний к Эйрис лагерь — второй она не сумела рассмотреть — состоял из кое-как сооруженных навесов, заштопанных палаток и грубых хижин, наспех построенных из глины и камней. Их не удосужились даже побелить. Между Стеной и ближайшим к ней шатром осталось широкое пространство, словно никому не хотелось селиться слишком близко к воротам.

В проходе между двумя лачугами появился делизийский солдат и направился прямиком к Эйрис. Темные волосы спадали ему на плечи.

— Только что из Делизии? — спросил он.

Она молча кивнула.

— Ты оказалась возле нужного лагеря. Тебе повезло, что не вышла из-за другого угла. — Он произнес это так, будто не ждал такой удачи. Эйрис взглянула на солдата, но тот, отвернувшись, мрачно уставился на другую деревню, которая находилась гораздо дальше первой.

— Джелийцы? — устало предположила она.

Солдат кивнул, не поворачивая головы.

— Стена сказала… — Эйрис задумалась над тем, что произнесла, и не смогла удержать истерического смешка. — Стена сказала: надо пройти испытание.

— Возьми у Брил жетон. Это там, — солдат указал на ближайшее строение.

Фасад представлял собой приплюснутый прямоугольник из камней и глины, в котором не потрудились даже проделать окна.

— Пока не подойдет твоя очередь, можешь пожить там, в трактире, если, конечно, у тебя есть деньги. Если нет, устроишься в этой рощице. Но от южной стены, если рассчитываешь на защиту Делизии, не удаляйся. Караульные охраняют только эту территорию. Нас осталось слишком мало. — Он повернулся, чтобы уйти.

— Постой! — окликнула его женщина.

Солдат даже не остановился, только повторил на ходу:

— Возьми у Брил жетон.

Эйрис направилась к лагерю. По пути она почти никого не встретила: большинство людей скорее всего отдыхало — наступило время Легкого сна.

Многочисленные лавки, теснившиеся на центральной площади, в основном представляли собой навесы из вылинявших покрывал, кое-как натянутых на связанные между собой покрасневшие от солнца жерди. Под одним из покосившихся навесов двое мужчин играли в кости. Из глиняной хижины доносился высокий хриплый женский голос. Неожиданно песня оборвалась. В хижине не оказалось двери, и Эйрис ничего не удалось рассмотреть.

Мрачный солдат, выглядевший почище, чем первый, пристально разглядывал вновь прибывшую. Может быть, думал, что она собирается стянуть один из навесов. Обрадованная тем, что даже в этом забытом богом уголке кто-то продолжает считать воровство преступлением, Эйрис подошла к солдату. В отличие от первого, он не носил знака различия, без которого левое плечо солдата казалось голым. Его волосы были даже светлее, чем волосы делизийцев. Одна прядь, того же песочного цвета, что и щетина на подбородке, упала ему на щеку. Светло-голубые глаза на загорелом лице поблескивали, словно прозрачные льдинки.

— Где мне найти Брил?

Солдат еще пристальнее взглянул на нее и резко спросил:

— Зачем?

— Мне нужен жетон. И ночлег.

— Ты собираешься стать проституткой?

Эйрис передернуло от отвращения. Солдат смягчился:

— Если нет, то тебе вряд ли захочется там ночевать.

— Мне сказали, что это трактир.

— Так он и называется. Рядом есть другой, где женщина может выбрать себе соседа по вкусу. Вон то здание в конце улицы.

— Спасибо.

— Кто посоветовал тебе остановиться у Брил?

— Другой солдат.

Он поджал губы. Тут уж Эйрис ни к чему была эмблема, чтобы узнать его ранг. Конечно, он привык приказывать, а не подчиняться.

— Проституция — удел джелиек. Оставь его им.

— Солдат сказал, что мне нужно взять у Брил жетон.

— Да. Чтобы пройти испытание.

— А что, все люди, которые здесь находятся, хотят пройти испытание?

— Нет. Впрочем, большинство из них затем и пришли, но потом передумали.

Некоторые торгуют — в основном зерном, которое привозят из поселка неподалеку. Некоторые притопали из праздного любопытства. Других отвергла Стена. От этих лучше держаться подальше; они крайне озлоблены.

Эйрис вспомнился угрюмый голос делизийца: «Пытаешься доказать, что Стена тебя не кастрировала?»

Она выпятила челюсть и сжала кулак так, что ногти впились в ладонь.

Солдат внимательно следил за ней, потом спросил:

— Кем ты работала?

Эйрис отметила, что он употребил прошедшее время.

— Стеклодувом.

Он уважительно кивнул: стеклодувов в Делизии ценили. Солдат с любопытством разглядывал Эйрис, но больше вопросов не задавал. От этой деликатности слезы навернулись у нее на глаза. Вежливость — как она могла забыть все за какой-то цикл! «Дурочка», — упрекнула она себя. Усталость, испуг, голод — все, что отошло на второй план, пока ее мысли были заняты Стеной, навалилось с новой силой.

Солдат коснулся ее руки:

— Посиди. Я возьму у Брил жетон для тебя. Стеклодувы не должны общаться с такими, как она. Отдохни здесь, в тени.

Эйрис села, уронив голову от внезапного приступа дурноты.

Солдат подошел к глиняной хижине и постучал в стену у проема. Схватив за руку появившуюся женщину, он выволок ее на улицу. Грязная толстуха с ярко накрашенными веками беспомощно щурилась от яркого дневного света.

Солдат и женщина тихо, но ожесточенно заспорили о чем-то. Эйрис успела заметить, как, переходя из рук в руки, блеснула монета, и вот солдат уже направился к ней, сжимая плоский камень, на котором синей краской был выведен номер: 206.

— Сколько я тебе должна?

Слезы Эйрис успели высохнуть. Она давно поняла, что в этом жестоком мире слезами горю не поможешь.

— Шесть харбинов.

Эйрис отдала деньги. Солдат нахмурился; ей показалось, он предпочел бы, чтобы у нее не было денег. Но монеты взял.

— Оставайся с южной стороны Стены. Наши караулы расставлены только здесь. Стена забрала уже много солдат, нас становится все меньше. В трактире или на базаре ты будешь в безопасности. Не высовывайся в вельд. — Солдат, похоже, проникся к ней сочувствием, но глаза его по-прежнему оставались пустыми. — Всего хорошего, стеклодув.

— И тебе.

«Трактиром» называлось большое помещение, разделенное в глубине на маленькие закутки-"комнаты", в остальной части люди спали на полу вповалку. Тяжелое впечатление от тесноты усугублял спертый раскаленный воздух. За несколько монет трактирщик позволил Эйрис расстелить свой бурнус в одном из закутков, к которому ей пришлось пробираться, перешагивая через едва различимые в полумраке тела спящих. Несмотря на усталость, Эйрис не могла заснуть и долго лежала с открытыми глазами.

Рядом кто-то громко храпел. В первый раз после изгнания из Делизии она чувствовала себя в безопасности и старалась не думать ни о прошлом, ни о будущем.

* * *

Наступил Последний свет, и жизнь в поселке закипела. Охотники предлагали дичь, добытую в вельде, свежую рыбу, пойманную в одной из проток неподалеку. Женщины продавали пшеничные лепешки, испеченные здесь же, на камнях, дахофрукты, собранные у подножия холма. В лачуге Брил дымился каф. Запахло едой и сточными водами, воздух огласили крики ссорящихся из-за дичи, наступили часы злобы и суматохи Последнего света перед наступлением тридцати шести часов холода и мрака.

Проснувшись, Эйрис почувствовала волчий голод. Она купила миску тушеного мяса, оказавшегося, как ни странно, очень вкусным. Женщина с простым, открытым лицом, которая варила в котле это мясо, улыбнулась в ответ на ее похвалу. Неожиданно для себя Эйрис спросила:

— Что делают здесь все эти люди? Зачем вы пришли к Стене?

Кухарка фыркнула:

— Тебе-то что?

— Я не хотела вас обидеть.

Кухарка посмотрела на нее и пожала плечами.

— Я пришла вместе с ним. — Она указала черпаком на одного из группы мужчин, которые неотрывно таращились на стены Эр-Фроу, изредка тихо перебрасываясь словами.

— А зачем пришел он?

— За драгоценностями, конечно. Где же еще можно получить такие сокровища даром? А теперь, — лицо женщины исказилось от негодования, — не хочет возвращаться в город. Как и вся эта шайка. Все сидит и смотрит, совсем потерял волю и мужество. Теперь он не нужен ни мне, ни любой другой женщине. Но я осталась здесь.

— Ты можешь вернуться домой.

— В этом лагере не так уж плохо. Ни сборщиков податей, ни Совета. Полно свободного места.

— Ты сама можешь уйти за Стену.

— Нет! Даже за котелок алмазов. Города, которые разговаривают, не для меня.

— А для кого же? — заинтересовалась Эйрис. — Как ты думаешь, кто построил…

— Тише! Открывается!

Лагерь замер. Люди столпились у Стены. Почти весь поселок выбрался из лачуг и напряженно следил за происходящим.

В тишине раздался голос Стены:

— Это город Эр-Фроу. Вы хотите войти. За один раз через эти ворота может пройти только один человек. Он подвергнется испытанию. Если он пройдет его успешно, то сможет войти в Эр-Фроу. Тот, кто войдет в Эр-Фроу, останется тут на год. Ни один вошедший не выйдет раньше чем через год. В Эр-Фроу вам дадут драгоценности, новое оружие и научат новому. Это город Эр-Фроу.

В жаркий солнечный день Эйрис почувствовала озноб. Ни один вошедший не выйдет раньше чем через год.

Стена повторила сообщение. Как только она замолчала, ворота, обведенные черной рамкой, растаяли. Именно растаяли — точнее не скажешь. Эйрис все же успела разглядеть короткий коридор, который уходил прямо, потом направо, внутрь гладкой белой стены.

— Сто сороковой, — выкрикнула Брил, поднимая над головой камень с номером. — Сто сороковой жетон.

На площадку, отделявшую толпу от Стены, вышел мужчина — попутчик кухарки. Эйрис услышала, как та затаила дыхание. Человек схватил заплечный мешок и сделал несколько шагов к Стене. Толпа замерла, не сводя с него глаз. Лица выражали разнообразные чувства: алчность и испуг, сочувствие и зависть, расчет и презрение. Стена в третий раз повторила все сначала.

— Ну, давай! — подзадорил кто-то.

На полпути к воротам человек не выдержал, повернулся и побежал назад, к лагерю, странной, подпрыгивающей рысцой. Страх на его физиономии мгновенно сменился отчаянием.

Кухарка обрушила на него лавину проклятий. Лагерь загалдел и пришел в движение. Брил коротко хихикнула. Человек рухнул на место, где он сидел раньше, и спрятал лицо в ладони.

Эйрис рассматривала Стену. Ворота — она могла в этом поклясться — не закрывались и тем не менее, они оказались закрытыми. Серые ворота возникли так же неожиданно, как и исчезли. Волна восхищения затопила Эйрис, она повернулась к кухарке.

— Как закрылись ворота? Как…

Но та, поглощенная собственной неудачей, только отмахнулась.

Эйрис еще крепче сжала в руке камень, служивший пропуском, острые края больно врезались в ладонь, и это привело ее в чувство.

Духи с Острова Мертвых? Нет. Но кто же?

— Сколько людей уже ушло за стену? — спросила она, но кухарка сердито мешала варево и даже не взглянула в ее сторону.