"Адвокат" - читать интересную книгу автора (Гришем Джон)

Глава 17

Я заперся в кабинете. Воскресенье выдалось более холодным, чем суббота. На мне были плотные вельветовые брюки, толстый свитер и шерстяные носки. Поверх газеты я наблюдал за паром, струящимся от двух чашек кофе на столе. В здании имелась система отопления, но у меня не было ни малейшего желания возиться с ней.

Я тосковал по роскошному кожаному креслу – на роликах, вращающемуся, с подлокотниками и регулируемым наклоном спинки. Я восседал на усовершенствованном складном стуле для пикника, не слишком удобном для менее экстремальных условий. А мне так он вообще казался орудием пытки.

Исцарапанный, шаткий – вот-вот развалится – стол притащили, похоже, из школы, давно закрытой из-за отсутствия учеников: большая коробка с шестью ящиками, выдвинуть из которых можно только четыре.

Клиентам предназначались два складных стула – один черный, другой зеленый невиданного оттенка.

Стены, выкрашенные десятилетия назад, приобрели унылый бледно-желтый цвет, краска кое-где потрескалась и облупилась; с потолка свешивается паутина. Единственное украшение – плакат в рамке, призывающий людей доброй воли принять участие в марше протеста, намеченном на март 1988 года.

Дубовый пол изрядно обшарпан. В углу рядом с мусорной корзиной облезлая щетка – вежливый намек на самообслуживание.

О, сколь многие первые стали последними! Увидь меня Дорогой братец Уорнер здесь, в воскресенье, дрожащим от холода, за убогим столом, запертым на ключ из опасения быть ограбленным клиентом, он разразился бы проклятиями столь изысканно-образными, что ценитель словесности не преминул бы запечатлеть их на скрижалях истории.

Богатое воображение не позволило мне представить реакцию родителей. А ведь очень скоро придется позвонить им и нанести двойной удар: я поменял работу и жилье.

Громкий стук в дверь заставил меня уронить газету. Неужто лихие люди прознали о легкой добыче? После серии ударов я осторожно подошел к двери и увидел сквозь решетки и толстое стекло знакомую фигуру.

Барри Нуццо сгорал от нетерпения быстрее очутиться в относительной безопасности. После продолжительной возни с засовами и замками я впустил его.

– Ну и нора! – Пока я запирал дверь, он успел осмотреться.

– Оригинально, правда?

Что крылось за неожиданным визитом?

– Настоящая дырка в заднице.

Медленно стягивая перчатки, Барри обогнул стол Софии Мендоса, стараясь не обрушить гору папок.

– Зато почти нет накладных расходов, – похвастал я. – Все денежки текут прямо в карман.

Мы частенько подшучивали над компаньонами, которые соревновались в роскоши кабинетов, а на еженедельных совещаниях ужасались накладным расходам.

– И ты пришел сюда ради денег? – удивился Барри.

– Ага.

– Ты сошел с ума.

– Я услышал призыв свыше.

– Галлюцинации?

– Ты явился поставить диагноз?

– Я разговаривал с Клер.

– Что она сказала?

– Что ты переехал.

– Это правда. Мы разводимся.

* * *

– Откуда у тебя синяки?

– Подушка безопасности.

– Ах да, я забыл. Кажется, немного погнулся бампер.

– Самую малость.

Барри повесил было пальто на спинку стула и снова оделся.

– Низкие накладные расходы за счет неуплаты за отопление?

– Бывает, но не чаще чем раз в месяц.

Он прошелся вдоль стен, заглядывая в каморки.

– На чьи деньги существует контора?

– Есть некий фонд.

– И дела идут под гору?

– Да, с бешеной скоростью.

– Как ты нашел это местечко?

– Мистер входил в число клиентов. Здесь работают те, кто представлял его интересы.

– Бедняга Мистер. – Барри обвел взглядом стены. – Как ты думаешь, он пошел бы на убийство?

– Нет. Его просто никто не хотел слушать. Обычный бездомный, которому очень хотелось быть услышанным.

– А тебе не приходило в голову броситься на него?

– Я собирался только вырвать пистолет и пристрелить Рафтера.

– Жаль, не получилось.

– Надеюсь, еще повезет.

– Кофе есть?

– Найдется. Садись.

Не к чему было Барри тащиться вслед за мной – кухня оставляла желать лучшего.

Я вымыл кружку, налил кофе и пригласил Барри в свой кабинет.

– Недурственно, – заметил он с порога.

– Вот отсюда и ведется стрельба по самым трудным мишеням, – с гордостью сообщил я.

Мы уселись за стол, друг напротив друга. Стулья скрипнули в попытке сложиться навек.

– И ты именно об этом мечтал, когда учился?

– Я не помню учебы. В моей подбивке слишком много часов.

Наши взгляды наконец встретились. В глазах у Барри не было ни смешинки. Шутки кончились. Я подумал о микрофоне. Если они Гектора вынудили прихватить “жучок”, то могли и Барри. Естественно, он отказывался, но под давлением сдался. Я враг.

– Значит, ты пришел сюда в поисках Мистера?

– Похоже.

– И что обнаружил?

– Неужели перед тобой идиот, Барри? Вообще, что происходит? Индейцы окружили бледнолицего? Вы ступили на тропу войны?

В глубокой задумчивости он попробовал кофе.

– Какая гадость, – констатировал.

– Зато горячий.

– Жаль, что у вас с Клер так вышло.

– Спасибо. Забудем.

– Исчезло досье, Майкл. Все говорят о тебе.

– Кто знает, что ты сейчас здесь?

– Моя жена.

– Тебя послала фирма?

– Нет.

Я поверил. Мы приятельствовали семь лет. Для дружбы не хватало времени.

– Так почему говорят только обо мне?

– Ты потребовал у Брэйдена дело насчет выселения Мистера и других; в ночь, когда оно пропало, тебя видели рядом с кабинетом Ченса. Есть основания полагать, что тебе передали ключи, на которые ты не имел права.

– Всё?

– Да. Если не считать отпечатков пальцев.

– Отпечатков? – Я изобразил недоумение.

– Они там повсюду. Дверь, выключатель, стеллаж… Нет никакой ошибки, Майкл. Ты был в офисе Ченса и забрал досье. Что ты собираешься с ним делать?

– А что тебе известно о фактах?

– Мистера выселил клиент нашего отдела недвижимости. Но Мистер был захватчиком. Тронутым. Он ворвался к нам, угрожал оружием. Рядом с тобой просвистела пуля. У тебя не выдержали нервы.

– Всё?

– Так нам сказали.

– Кто?

– Патриархи. В пятницу вечером на стол каждого сотрудника легла служебная записка, где сообщалось о пропаже папки и о том, что главный подозреваемый – ты. Строго-настрого запрещаются всякие контакты с тобой. Я не имею права здесь находиться, Майкл.

– Я никому не скажу.

– Спасибо.

Если Брэйден Ченс установил связь между выселением и смертью Лонти Бертон и ее малышей, то ни при каких условиях не признает своей вины. Даже перед компаньонами. А Барри и вправду искренен. Похоже, он уверен, что папка интересует меня исключительно из-за Девона Харди.

– Ты, собственно, зачем пришел?

– Я твой друг. Творится черт-те что. В пятницу по фирме расхаживали полисмены. Неделю назад были парни из СУОТ, а мы сидели в заложниках. Теперь ты решил прыгнуть в неизвестность. Плюс еще проблемы с Клер. Почему бы не устроить передышку? Давай смотаемся куда-нибудь вместе с женами.

– Куда?

– Не все ли равно? Хоть на острова.

– Что это даст?

– Расслабимся. Поиграем в теннис, покупаемся, отоспимся. Необходима разрядка.

– Платит фирма?

– Плачу я.

– С Клер все кончено, Барри. Ничего не выйдет.

– Поехали вдвоем.

– Тебе запрещено со мной общаться.

– У меня идея. Я поговорю с Артуром. Еще не поздно дать задний ход, Майк. Ты возвращаешь досье, выбрасываешь из памяти все, что вычитал, и фирма тебя прощает. Мы проводим полмесяца на Мауи, потом ты снова поселяешься в родном кабинете.

– Признайся, это они тебя подослали?

– Нет, клянусь.

– Прощай, Барри.

– Погоди. Объяснись.

– Работа юриста предполагает нечто большее, чем подбивка и хорошие деньги. Отчего это нам всем так не терпится стать корпорацией проституток? Я устал продаваться, Барри.

– Ты рассуждаешь как первокурсник.

– Совершенно верно. Мы шли в юриспруденцию, веря, что к высокому поприщу нас толкает судьба. “Юристы победят несправедливость и помогут обществу избавиться от разных болячек”. Мы были идеалистами. Почему не стать ими вновь?

– Слишком многое придется кинуть на кон.

– Я никого не призываю под свое знамя. У тебя трое детишек; слава Богу, что мы с Клер не успели завести ни одного. Могу позволить себе подурачиться.

Батарея вдруг зашипела. Минуту-другую мы смотрели на нее с надеждой, что в комнате потеплеет.

– Они не оставят тебя в покое, Майкл.

– Они? Ты хотел сказать “мы”?

– Пусть так. Фирма. Нельзя безнаказанно украсть досье. Подумай о клиенте, он рассчитывает на конфиденциальность. У фирмы нет выбора, она вынуждена требовать досье назад.

– Имеешь в виду уголовное преследование?

– Не исключено, Майкл. Они злы как черти, и винить их нельзя. Ходят слухи, что будет обращение в ассоциацию.

Тебя могут лишить права заниматься юридической практикой. Рафтер уже трудится над этим.

– Какая жалость, что Мистер схватился за пистолет.

– На тебя надавят со всех сторон.

– В итоге фирма потеряет больше, чем я.

Барри пристально посмотрел на меня. Похоже, содержимое папки было ему неизвестно.

– Так дело не в Мистере?

– Не в нем одном. Фирма чудовищно подставилась. Если они ополчатся против меня, я перейду в наступление.

– С украденным досье у тебя ничего не выйдет. Такое дело не примет к рассмотрению ни один суд в стране. Ты не знаешь судебного законодательства.

– Я учусь, Барри. Передай им, пусть выпустят пар. Папка у меня, а в ней такое…

– Майкл, но ведь речь идет о каких-то бродягах.

– Все гораздо сложнее. Было бы неплохо заставить Брэйдена Ченса выложить правду. Передай Рафтеру, пусть трижды подумает, прежде чем выставиться на всеобщее посмешище. Поверь, Барри, это будет сенсация на первую полосу.

Вы, парни, побоитесь выйти из дома.

– Предлагаешь перемирие? Фирма забывает о досье и оставляет тебя в покое?

– Хотя бы на данный момент. Что будет через неделю, не знаю.

– Не хочешь поговорить с Артуром? Могу устроить.

Сядем втроем, обсудим ситуацию при закрытых дверях.

– Слишком поздно. Люди мертвы.

– Мистер сам виноват.

– Были и другие.

– Ты о ком?

Я сказал более чем достаточно. Хотя Барри и считался моим приятелем, но услышанное наверняка слово в слово передаст боссам.

– Информация конфиденциальна.

В батарее забулькало. Внимать водяным руладам было куда приятнее, чем продолжать беседу. Ни Барри, ни мне не хотелось ляпнуть что-то такое, о чем пришлось бы впоследствии сожалеть.

Он поинтересовался, кто, кроме меня, работает в конторе. Я кратко охарактеризовал наш персонал.

– Потрясающе! Не может быть! – время от времени буркал он под нос. Наконец поднялся, пошел к двери и перед уходом спросил: – Мы еще увидимся?

– Вне всякого сомнения.