"Безумное пари" - читать интересную книгу автора (Гринвуд Ли)

Глава 18

За ужином капитан отпустил пару замечаний по поводу случившегося, а затем оставил эту тему как не заслуживающую внимания. Что действительно его интересовало, так это предложенная Бреттом экспедиция на Гибралтар. Он был уверен, что Кейт горит нетерпением увидеть этот недавно приобретенный пост.

— Мы без труда можем остановиться там надень. И начальник гарнизона, вероятно, сможет рассказать мистеру Уэстбруку о последних событиях в Средиземноморье. Он многое знает о передвижениях турок и африканцев вверх и вниз по побережью.

Хотя Кейт не проявляла ничего, кроме вежливого интереса к посещению знаменитого поста, он тут же вознамерился сделать остановку.

— Я уверена, мне очень понравится экскурсия, — сказала она, чувствуя, что должна хоть как-то выказать благодарность капитану за попытки доставить ей удовольствие, но ей было трудно понять, почему она должна прийти в восторг от перспективы увидеть большую скалу. В конце концов, скала сама по себе не представляет никакого интереса, а впечатляющим видом океана можно насладиться и на борту корабля.

Утро следующего дня выдалось ясным и прохладным — прекрасная погода для намеченной экспедиции. Начальник гарнизона радушно принял их в своем доме и почти сразу же отправил в путь, пока не стало слишком жарко. Кейт согласилась, что виды открывались великолепные, но необходимость идти пешком в такую даль притупила ее удовольствие. У нее не было подходящих туфель для пеших прогулок по ухабистым дорогам, и у нее болели ноги. Уступив настойчивым советам жены начальника, она сняла туфли, опустила ноги в теплую воду и сидела так, пока не подошло время трапезы.

Во время обеда Кейт впервые получила некоторое представление о миссии Бретта. И хотя ей не удалось составить ясную картину политических хитросплетений из их случайных замечаний, она поняла, что Бретт должен был каким-то образом убедить дея Алжира прекратить враждовать с французами. В министерстве иностранных дел опасались, что французская армия вторгнется на территорию Алжира и завоюет его, а Англия была полна решимости помешать Франции увеличить свои колониальные владения. После этого Кейт совершенно потеряла нить разговора и попыталась завязать светскую беседу с женой начальника.

Но поскольку Кейт вела очень уединенную жизнь, то вскоре она обнаружила, что не знает никого, кого знала жена начальника, не имеет представления о событиях, которые произошли в мире за последние несколько лет, и никогда не видела ни одного спектакля и не бывала на модных званых вечерах. Это досадное обстоятельство быстро свело их беседу на нет.

Как только трапеза подошла к концу, Кейт с чувством огромного облегчения поднялась из-за стола, чтобы вернуться на корабль к своим пистолетам. Вот в этом она действительно разбиралась, и, очевидно, даже лучше, чем полагалось благовоспитанной юной леди. Жена начальника гарнизона даже не попыталась скрыть свое презрение к юной девушке, — какой бы красивой та ни была, — которая обнаружила столь скудные познания и такое равнодушие к политической жизни Лондона и Англии и у которой не было никаких достоинств, чтобы восполнить сей недостаток. В ее представлении оружие было чем-то вульгарным, и ни у одной воспитанной девушки не возникло бы желания научиться владеть им, а если бы и возникло, то у нее хватило бы ума не признаваться в этом.

Впервые за недели, проведенные вне дома, Кейт заставили устыдиться плохого образования, но она также разозлилась на эту женщину, которая была настолько бесчувственна, что выставила напоказ ее невежество и открыто выразила свое неодобрение. Будь у нее хоть чуточка такта, она бы нашла любую другую тему для разговора, избавив свою гостью от смущения.

«Если я когда-нибудь стану важной дамой, — сердито подумала Кейт, — я обязательно позабочусь о том, чтобы никто из моих гостей не чувствовал себя изгоем».

Кейт с облегчением вернулась на корабль, и пока они наблюдали, как Гибралтар исчезает вдали, солнце окрасило небо в ярко-красный цвет с оранжевыми и пурпурными прожилками.

— Он намного красивее, когда смотришь на него издали, — задумчиво вымолвила Кейт. — Даже не скажешь, что это просто раскаленная скала, от хождения по которой болят ноги.

— Думаю, тебе не стоит сообщать об этом министерству иностранных дел, — сказал Бретт, которого рассмешил ее прозаичный взгляд на вещи. — Они тешат себя мыслью, что приобрели нечто большее за свои деньги.

Мне даже в голову это не приходило. Временами неведение не такая уж плохая вещь. И это напомнило мне, — сказала она, резко сменив тему, — что есть один вопрос, в котором я хочу стать менее несведущей, а именно: в чем состоит эта твоя миссия?

— Я все объясню после ужина, если тебе это действительно интересно, — предложил Бретт. — По меньшей мере я расскажу тебе все, что мне дозволено рассказывать посторонним. Чарлз уже получил общее представление, а Марк знает даже меньше, чем ты. Мы соберемся все вместе в нашей каюте.

Кейт никогда с таким нетерпением не ждала, когда закончится ужин. Капитан разглагольствовал то на одну тему, то на другую, а Бретт никак этому не препятствовал. Обычно Кейт смеялась над его рассказами не меньше остальных, но сегодня она была не в настроении слушать забавные истории. Любопытство подтачивало ее самообладание даже сильнее, чем она ожидала.

Кейт отнюдь не забыла слова Бретта о том, что ее могут продать в гарем, и, когда капитан начал говорить о военных действиях турок в Средиземноморье, интерес Кейт вспыхнул с новой силой. Хотя, видя, что все идет своим чередом, она с каждым днем все меньше верила в эти истории, ей хотелось узнать о турках как можно больше. Они представлялись ей нацией опасных и ужасно таинственных варваров. Она оставила мужчин потягивать бренди, надеясь, что Бретт не задержится надолго, но и не рассчитывая, что он поторопится только потому, что ей не терпится начать беседу. Мужчины, похоже, даже не задумываются о таких вещах, подумала она.

Первым пришел Марк, за ним Чарлз, и теперь все трое ждали, сгорая от нетерпения. Чарлз наотрез отказался рассказать то, что ему известно.

— Это не моя история, миссис Уэстбрук, и я знаю, что мистер Уэстбрук предпочел бы рассказать ее с самого начала.

— Может, оно и так, — раздраженно ответила она, — но, кажется, он не торопится.

Она мерила шагами комнату, проклиная эгоистичных мужчин, которые не думают ни о ком, кроме себя, в общем и Бретта в частности. Когда он наконец появился, она бросилась к нему, дрожа от любопытства, так что он расхохотался.

— Я не хотел заставлять тебя ждать, но я даже не предполагал, что скучное политиканство вызовет у тебя такой интерес.

— Не предполагал? — изумленно переспросила она. — Ты утащил меня за тысячу миль от дома, пугаешь пиратами и гаремом султана, говоришь, что оставишь меня в незнакомом городе, где я не знаю ни души и не смогу даже попросить стакан воды, и ты не предполагал, что мне будет интересно?

— Я упустил это из виду, — с обезоруживающей улыбкой признал он. — Сядь, и я расскажу тебе все, что смогу, но предупреждаю, что это не так интересно, как ты думаешь.

Он пододвинул к ней стул, подождал, пока она усядется поудобнее, и только тогда начал:

— Мою миссию легко объяснить, но, возможно, я уже опоздал. Начальник гарнизона на Гибралтаре сказал, что французские войска уже вторглись на территорию Алжира, но он не знает точно, достаточно ли велика их численность, чтобы начать сражение. Если это так и они уже вступили в бой с войсками дея, то мы можем сразу развернуться и плыть домой.

— Что ты должен делать? Кто такой этот дей? — нетерпеливо спросила Кейт. — Ты говоришь загадками и ничего не объясняешь.

— С твоего позволения, я вернусь на несколько лет назад, — ответил Бретт. — В начале века почти вся территория Северной Африки находилась под властью Османской империи, но фактически местные правители были независимы. Они беспрепятственно душили пиратскими рейдами европейскую торговлю и превратили прибрежные города Средиземноморья в самые настоящие рынки рабов.

Он умолк. Кейт восторженно ловила каждое его слово, и Чарлз, казалось, слушал с должным вниманием, но Марк не проявлял никакого интереса к этой теме.

— Вскоре после битвы при Ватерлоо британский флот бомбардировал город Алжир и заставил дея продать христиан в рабство. Мы бы добились и большего, но для этого нам пришлось бы вводить на территорию Алжира войска и оккупировать страну. В то время никто в министерстве иностранных дел не хотел рассматривать такую возможность, но с тех пор многое изменилось.

Влияние французов в Алжире продолжало расти. Но несколько лет назад произошел инцидент, во время которого дей Ударил французского консула мухобойкой по лицу. Дей несколько раз отклонил вызов на дуэль со стороны французов и продолжает демонстрировать своевольный характер, не желая идти на компромисс. Теперь в нашем министерстве иностранных дел опасаются, что Франция использует это дипломатическое оскорбление как предлог для того, чтобы организовать наступление по всему фронту и самим оккупировать страну. Правительство Великобритании настроено против всякого роста влияния Франции — мы определенно не хотим, чтобы они установили колониальное господство над Африкой, — и британскому консулу в Алжире было поручено убедить дея смягчить свою позицию, чтобы не усугублять недовольство французов. Если полученные мною сведения верны, то до сих пор он не слишком преуспел в этом.

— Но в чем состоит твоя задача? — спросила Кейт. Рассказ о войсках и правительствах впечатлил ее, но она не могла понять, как один человек — даже такой замечательный, как Бретт, — может повлиять на ход этой имперской игры в шахматы. — Они рассчитывают, что ты вразумишь этого дея? Судя по твоему рассказу, он не слишком умен и не станет прислушиваться к добрым советам.

— Ты заблуждаешься. Аль-Назир очень хитер, — настаивал Бретт, — но в данном случае он допустил небольшой просчет. Он думает, что если Европа прежде не интересовалась Северной Африкой, то и сейчас не будет, но здесь он ошибается. Теперь, когда Наполеон ушел с политической арены, все стремятся увеличить свои колониальные владения, а Африка является последним не завоеванным континентом. Скоро аль-Назир, к своему великому огорчению, обнаружит, что его небольшая размолвка с Францией — это только начало. Европа обратит на Африку пристальный взор.

— Но каким образом ты должен убедить этого человека передумать, если это не удалось даже местному консулу? — осведомилась Кейт.

— Никто не ждет, что я исправлю ошибки Кеннета Уиггинса, — ответил Бретт. — Мне дали более увлекательное задание. Есть некий вождь-диссидент, обитающий в пустыне, — Абдель Кадир из Маскары, которого можно приравнять к любой карте в этой игре в покер. Он — могущественный национальный лидер, но он недостаточно силен, чтобы противостоять туркам или свергнуть аль-Назира. Однако он хитрый лис и все это время занимался тем, что льстил аль-Назиру, чтобы этот глупец возомнил себя важной персоной. Он надеется, что аль-Назир спровоцирует французов на военные действия и они свергнут его. После чего он рассчитывает занять место дея Алжира, не приложив к этому никаких усилий.

Это очень простой план, и все, от Лондона до Стамбула, знают о нем, и тем не менее он вот-вот сработает. Мне поручено убедить Абделя Кадира прекратить давить на дея и оставаться в Маскаре. Я должен заставить его понять, что, если французы на самом деле вторгнутся в Алжир, он потеряет больше, чем приобретет. Вполне возможно, что французы свергнут его так же, как и аль-Назира.

Кейт не верила своим ушам. Она словно читала сказку, где каждая страница была невероятнее предыдущей. Несколько месяцев назад самым волнующим событием, которое приключилось в ее жизни, было то, что одна из шлюх Мартина заблудилась во время вечеринки и очутилась в комнате Кейт. За два месяца, проведенных с Бреттом, ее проиграли в карты во время попойки, она пережила поездку в карете, которая летела стрелой почти через всю Англию, дважды была в море, убила человека, подружилась с хозяйкой публичного дома во Франции и чуть не стала добычей разбойников с большой дороги и марокканских пиратов. А теперь он рисовал перед ней будущее, полное гаремов, деспотичных деев, обитающих в пустыне вождей и французских войск, так небрежно, словно она была для него первой встречной.

— Но как ты собираешься с ними разговаривать? Они ведь не говорят по-английски, так? Здесь же пустыня.

Этот вопрос показался наивным даже ей самой.

— Нет, они не говорят по-английски, но я неплохо знаю арабский, и у меня будет переводчик. Я также позабочусь о том, чтобы к тебе тоже приставили переводчика, чтобы ты не зависела полностью от Уиггинса. У него своих дел по горло, так что мы будем предоставлены самим себе по приезде.

Блестящие черные глаза Бретта стали серьезными.

— Я не знаю, с каким положением дел в стране мне придется столкнуться, но я должен буду немедля отправиться в пустыню на поиски Абделя Кадира. Он облюбовал какое-то место недалеко от Алжира, чтобы на время разместить там свои войска и, если уйдут французы, сразу занять город. Если есть хоть какая-то возможность дать ему понять нашу позицию, то мне придется оставаться с ним, пока он либо не согласится помочь нам, либо не введет войска в город, чтобы захватить власть. В любом случае какое-то время ты меня не увидишь.

— Ты пристроишь Кейт в безопасное место, прежде чем присоединиться ко мне, — сказал Бретт, поворачиваясь к Чарлзу. — Я не знаю, какой дом найдет для нее Уиггинс, но я рассчитываю, что ты проследишь, чтобы он был достаточно надежен.

Ты должна во всем слушаться Чарлза, моя дорогая, — сказал он. — У тебя нет другого выбора, — грубо оборвал он ее слабые возражения. — Это не тот город, где можно безнаказанно совершать ошибки. Эти люди живут и думают не так, как ты. Здесь женщины являются собственностью, которой можно пользоваться и распоряжаться по своему усмотрению. Иностранные женщины здесь немногим лучше рабынь: их используют для самых тяжелых работ и продают тому, кто предложит высшую цену на открытом рынке. Помощи от их правительства не добьешься. Если тебя похитят, то все вооруженные силы Британской империи будут бессильны тебя спасти. Земли, принадлежащие этим людям, настолько обширны и изолированы, что даже их правители, наверное, не смогли бы выяснить, что с тобой произошло, даже если бы попытались, что в общем-то маловероятно. Теперь ты понимаешь, почему необходимо соблюдать предельную осторожность?

Кейт кивнула — ее горло словно сдавили железными тисками, и она не смогла вымолвить ни слова.

— Ты не должна показываться на люди. Если тебе нужно будет выйти из дому, обязательно надень чадру. Если кто-нибудь увидит твое лицо, то ты нигде не будешь в безопасности. Даже одного взгляда на твои глаза достаточно, чтобы возбудить опасное любопытство. Меня не будет рядом, чтобы защитить тебя, так что чем меньше людей будет знать о твоем существовании, тем в большей безопасности ты будешь. Консульство Британии очень маленькое, и у нас здесь нет собственных войск. Если местные правители откажутся нам помочь, нам придется самим себя защищать, и нельзя слишком полагаться на слуг — они прежде всего верноподданные своей страны.

Кейт не знала, что сказать. Слишком невероятным было услышанное ею. Казалось невероятным, что всего несколько недель назад она спокойно жила себе в Райхилле, надеясь, что в один прекрасный день появится ее принц. Принц действительно появился, но мир, в который он ее увез, с каждым днем становился все причудливее. Теперь он собирался сбежать в пустыню и бросить ее на произвол судьбы в населенном варварами городе, где нет никого, кроме двух слуг и престарелого консула, чтобы защитить ее. Она не знала, то ли смеяться, то ли плакать. Все происходящее слишком напоминало театр абсурда. Наверняка она с минуты на минуту проснется и обнаружит, что лежит в своей постели, а старик Нед, шаркая, входит в комнату, чтобы предупредить ее, что Изабелла рвет и мечет и что ей лучше не приближаться к кухне, если она не хочет столкнуться нос к носу с визжащей гарпией.

— Я не могу думать, — наконец беспомощно вымолвила она. — Я не могу заставить себя поверить, что все это происходит на самом деле.

— У тебя не возникнет с этим проблем, как только мы сойдем на берег, — загадочно изрек Бретт. — Страна бедная, грязная и опустошенная болезнями. В Алжире невыносимо жарко, полно народу и стоит вонь. Еда вполне сносная, но странная и невкусная, и выбирать особо не из чего.

— Но это ужасно! — с трудом выдавила из себя Кейт. — Почему ты не сказал мне об этом прежде? Я бы предпочла остаться с Валентиной.

— Вот этого-то я и боялся, — с ослепительной улыбкой признался Бретт. Он крепко обнял жену, не обращая внимания на ее протесты. — Мне невыносимо было думать, что я несколько месяцев кряду не увижу тебя.

— Это неправда, и ты об этом знаешь, — возразила Кейт, тщетно пытаясь высвободиться. — Ты только что сказал, что собираешься оставить меня на милость язычников, как только мы высадимся в этой отсталой стране, а ты меж тем отправишься бродить по песчаным дюнам, изображая из себя Господа Бога среди туземцев, и ты хочешь, чтобы я поверила, что ты не в силах вынести разлуку со мной? Ты самый вероломный человек из всех, кого мне доводилось встречать, и я никогда не пойму, как я могла быть настолько легкомысленной, что согласилась сбежать с тобой. Наша разлука будет столь же ощутимой, как если бы я осталась во Франции. Только с Валентиной я была бы в гораздо большей безопасности.

Чарлз ненавязчиво выпроводил Марка из каюты.

— Иногда ты до такой степени выводишь меня из себя, что мне хочется тебя ударить, — сказала она и замолотила по его груди крошечными кулачками. Но ответом ей был лишь оглушительный взрыв смеха, и он поймал ее руки. — Ноты настолько подл, что не позволяешь мне сделать даже это.

— Я бы предпочел потратить время на поцелуи, — ответил Бретт.

— Но это ничего не решит, — задыхаясь, вымолвила Кейт, когда наконец смогла освободиться из его железной хватки.

— Я знаю, но это гораздо приятнее, — сказал он и снова сгреб жену в охапку. Она перестала сопротивляться и обняла его в ответ с не меньшим пылом.

В течение следующих нескольких дней Бретт отвечал на бесконечный поток вопросов. Любопытство Кейт росло по мере того, как уменьшался ее страх перед неизвестностью, и вскоре Бретт пришел к выводу, что будь у Кейт немного времени, чтобы привыкнуть к экзотическим странам, которые он находил столь волнующими, то она стала бы достойным, а в чем-то даже превосходящим его компаньоном. Наивные вопросы выдавали ее скудные познания, но круг ее интересов, казалось, был безграничным, а разум — способен усвоить огромное количество новой информации. Бретт поймал себя на том, что получает огромное удовольствие от их бесед, и пожалел, что не рассказал ей обо всем раньше.

В сущности, Кейт была настолько поглощена ожидавшими ее приключениями, что не заметила, что в отдалении маячат несколько маленьких суденышек. Но сей факт не ускользнул от внимания Бретта с капитаном. Поначалу они думали, что это обычные корабли, идущие с ними в одном направлении, — Средиземноморье гораздо меньше Атлантики, и различные суда встречались здесь намного чаще, — но спустя несколько дней они по-прежнему держались на том же расстоянии от их корабля, и, взглянув в подзорную трубу, Бретт убедился, что это те же самые корабли. По какой-то причине их преследовали, но корабли не проявляли никакого желания приблизиться.

Каждый вечер после того, как Кейт оставляла их наедине, Бретт с капитаном обсуждали странный эскорт, но не нашли никакого удовлетворительного объяснения. Это могли быть рыболовецкие суда — для перевозки ценных грузов они определенно были слишком малы, — но Бретт не представлял, какое отношение они могут иметь к его поездке в Алжир. Пиратские корабли нападали стремительно, чтобы захватить свою жертву врасплох, а потом исчезали, пока их не догнали более крупные и быстроходные суда.

Не в силах объяснить их присутствие, Бретт оставался начеку и много времени проводил на палубе, наблюдая за ними. Он попросил капитана подготовить все на случай атаки, но корабль не был оснащен для ведения боя, и готовить в общем-то было нечего. Всем было известно, что у них дипломатическая миссия, и капитан говорил, что путешествие должно пройти гладко.

В один прекрасный день, когда они еще не достигли Алжира, корабли исчезли так же внезапно, как и появились. Бретт не мог отделаться от неприятного чувства, что они еще вернутся, но капитан был уверен, что никакой опасности не было и в помине, и шутя обратился к ним за ужином вечером того же дня:

— Вы не представляете, какое облегчение испытал первый помощник капитана Томпсон, когда обнаружил, что сегодня утром эти суденышки исчезли, — с самодовольной улыбкой изрек он. — Полагаю, из-за них он никак не мог отделаться от дурных предчувствий.

Он ждал, как Кейт отреагирует на эту новость, не замечая, что Бретт нахмурился.

— О каких суденышках вы говорите? — спросила Кейт, внезапно насторожившись.

— Просто какие-то маленькие корабли, за которыми мы наблюдали последние несколько дней. — Он хихикнул. — Томпсон настаивал на том, что это пиратские корабли.

Услышав слово «пираты», Кейт потеряла всякий интерес к еде. Она отложила в сторону вилку и судорожно сглотнула.

— Нас преследовали пираты? — как можно спокойнее осведомилась она.

— Нет, — вмешался Бретт, бросив на капитана яростный взгляд. — Мы заметили несколько небольших судов, но они так и не приблизились к нашему кораблю. В любом случае сейчас их уже нет.

Он говорил ровным голосом, давая понять, что эта тема выеденного яйца не стоит, но нетрудно было догадаться, что страхи Кейт никуда не исчезли.

Она перевела взгляд на капитана.

— Откуда вы знаете, что они уплыли? Может быть, они спрятались. Что они тут делали?

— Вероятно, это была группа рыболовецких судов, — объяснил Бретт. — Иногда они работают вместе, чтобы было легче управляться с большими сетями. Подобные вещи всегда вызывают любопытство экипажа, а после такого долгого, монотонного путешествия у них порой разыгрывается воображение.

— Вы уверены, что они искали рыбу? — настаивала Кейт. Ее голос все еще дрожал. Черт бы подрал этого недотепу капитана, подумал Бретт. Теперь она совсем расстроилась.

— Нет, я ни в чем не могу быть уверен, — уклончиво ответил он. — Они все время держались на приличном расстоянии, и мы не смогли рассмотреть их флаг, но они были слишком малы и немногочисленны, чтобы представлять для нас угрозу.

Капитан попытался было извиниться за то, что расстроил Кейт, но Бретт искусно перевел разговор и до конца вечера следил, чтобы эта тема больше не всплывала.

Но Кейт ничего не забыла. Бретт мог позволить себе пренебрегать возможностью, что их преследовали пираты, а она нет. Мысль, что ее могут продать в гарем, глубоко засела у нее в голове, и она не могла избавиться от нее. Эта проблема по-прежнему занимала все ее мысли, когда Кейт вернулась в каюту. Девушка присела на краешек кровати и принялась строго отчитывать себя, особенно распекая за то, что ведет себя как одна из тех глупых, вечно хнычущих женщин, которых она презирала от всей души.

«Ничего из ряда вон выходящего не произошло. Все зловещие и пугающие события — всего лишь плод твоего воображения. Что действительно имело место, так это то, что вы с Бреттом наслаждались идиллическим путешествием и поладили намного лучше, чем ты могла предположить. Так что перестань искать неприятности там, где их нет», — добавила она в качестве решающего довода.

Все сложилось так замечательно, что она иной раз забывала добавить «но я уйду от него, когда мы вернемся в Англию» в конце своих мыслей о будущем. Его заботливость и внимание все еще удивляли ее. Кейт не могла понять, отчего он так переменился к ней, но наслаждалась этими переменами. Он по-прежнему порой забывал о ее присутствии и по привычке говорил с ней в приказном тоне, словно она была служанкой, но она постепенно перестала обижаться на его грубые манеры, да и он стал менее резок.

Кейт поймала себя на том, что хочет, чтобы это путешествие длилось вечно. Как только они сойдут на землю, его внимание уже не будет безраздельно принадлежать ей, и она боялась, что все изменится. Может, Бретт не захочет быть с ней, когда другие заботы и интересы будут занимать его время, а она этого не перенесет. На самом деле Кейт не очень-то стремилась овладеть искусством стрельбы из пистолета, и ей определенно не нравились кинжал и шпага, но она была так безнадежно влюблена в мужа, что согласилась бы ходить в средневековых доспехах и носить с собой копье, если бы это помогло удержать его подле нее.

Кейт закончила приготовления ко сну и забралась под одеяло. Сегодня, как и каждый вечер на протяжении последних нескольких недель, она ждала Бретта с чувством приятного волнения, желая насладиться его страстными ласками и ответить ему столь же пылко. Он осторожно обучал ее, медленно расширяя познания в том, какое наслаждение таит в себе физическая близость. Для нее это путешествие представляло собой череду удивительных открытий, какое невероятное наслаждение можно обрести в объятиях любимого мужчины. При одной мысли об этом мириады крошечных искорок волнения рассыпались по ее телу, и она глубже зарылась в прохладные простыни.