"Искатель смерти" - читать интересную книгу автора (Грин Саймон)

Глава 5
ДРУЗЬЯ, ВРАГИ И СОЮЗНИКИ

Туманный Мир был планетой бунтарей. Единственной непокорной планетой во всей Империи. Инопланетной цивилизацией, созданной отступниками и изменниками, инсургентами и смутьянами. Если ты, побывав всюду, нигде не нашел спасительного приюта, в запасе у тебя оставался только Туманный Мир. Отступники, непокоренные экстрасенсы, уголовники, всякого рода шваль и отребье находили последнее пристанище на планете вечной зимы. Мир, который они обустроили, был не слишком уютен и цивилизован, но здесь все чувствовали себя свободными. На Туманном Мире каждый мужчина, женщина или ребенок были готовы умереть в бою, чтобы отстоять эту свободу. Здесь то и дело рождались планы всеобщего восстания против Империи, которые так и оставались неосуществленными, ибо бунтовщики были сильнее имперских войск только на своей планете, когда их защищал мощный психоэнергетический щит, способный отразить любую атаку звездного флота. Единственный город планеты – Мистпорт – всегда был полон свободолюбивых идей, дерзких планов – и шпионов Империи, которые вынюхивали, что затевается в Туманном Мире. И вот к этому последнему оплоту, последнему своему шансу, обратили свои взоры Хэйзел д'Арк и Оуэн Искатель Смерти, несостоявшаяся гробокопательница и развенчанный лорд. Они были полны решимости начать восстание и распространить его далеко за пределы одной планеты.

«Санстрайдер» вырвался из открытого космоса, словно пуля из ружейного ствола, и перешел на высокоапогейную орбиту Туманного Мира. В готовность были приведены силовые щиты, мерцающим светом засветились антенны сенсоров, но следов звездных фрегатов, которые гнались за «Санстрайдером», не было и в помине.

Оуэн сидел в своем кресле в роскошно отделанной капитанской каюте и позевывал. Хэйзел, не скрывая своего восхищения, взглянула на владельца «Санстрайдера».

– Я просто потрясена, – сказала она наконец. – Сидя здесь, мы преодолели огромное расстояние – почти пол-Империи – за один прыжок? Обычно требуется не меньше семи промежуточных посадок, и то если есть чертовски опытный штурман. Интересно, сколько энергии мы сожгли?

– Совсем ничего! – с гордостью сказал Оуэн. – Я же говорил тебе, что здесь принципиально новая энергетическая установка. По сравнению с ней все другие двигатели – просто рухлядь.

– А по какому принципу она действует? – спросила Хэйзел.

– Я не знаю, – Оуэн пожал плечами. – Я не проектировал этот корабль, я только купил его. Мой искусственный интеллект подробно ознакомился с технической документацией, чтобы управлять им, а я только просмотрел основные характеристики. Я не слишком здорово разбираюсь в технике. У меня под рукой всегда были люди, на которых можно положиться.

Хэйзел покачала головой:

– Да, господин аристократ, вам придется менять свои привычки. Человек вне закона должен рассчитывать только на самого себя.

– Тебе лучше знать, – беззлобно согласился Оуэн. – Ну хорошо, что мы делаем теперь?

– Очень вежливо просим разрешения на посадку. После приземления мы будем защищены биополем, которое поддерживают экстрасенсы планеты, но сейчас мы просто приманка для любого имперского звездолета, который будет пролетать мимо. Им не потребуется много времени, чтобы спуститься на орбиту. Твой корабль быстро летает, но, по-моему, у него нет тяжелого вооружения?

– Конечно, нет, – подтвердил Оуэн. – Это прогулочная яхта, а не боевой крейсер.

– В следующий раз рекомендую потщательнее изучить каталог. Сейчас я установлю связь с Мистпортом. Это единственный космический порт на Туманном Мире, и единственный город на этой планете. Честно говоря, ее не назовешь густонаселенным местом. Поживешь здесь – узнаешь почему. Совершенно пустынное место, кругом только снег, лед и туман. Но я надеюсь, что отыщу здесь кое-какие ниточки и доберусь до своих старых приятелей. Хотя в последний раз я была здесь очень давно и не уверена, что тут все осталось как прежде.

Она замолчала и нахмурилась, а Оуэн, тоже молча, смотрел на нее. Хэйзел пришлась ему по душе – наверное, потому, что раньше он не встречал подобных женщин. Ему с детства внушали, что хороший бунтовщик – это мертвый бунтовщик, а теперь он сам оказался вне закона. Его жизнь полностью изменилась, и теперь ему было важно понять таких людей, как Хэйзел, чтобы самому выжить в этом мире.

– А каким ветром тебя занесло сюда раньше? – спросил он.

Хэйзел, очнувшись от своих мыслей, пожала плечами:

– Я провела здесь некоторое время, восстанавливаясь после нелегкой работы. Я тогда воевала наемницей на планете Локи. Как обычно, мне хватило ума и опыта, чтобы подписать контракт со стороной, которая потерпела поражение. Нам дали хорошего пинка, и те, кто нанял меня, потерпели полный крах. На Туманном Мире моя карьера наемницы и закончилась, потому что только сюда не могли добраться мои враги. Правда, как выяснилось, в этом я тоже ошиблась, но это уже отдельная история.

– А что мы будем делать после приземления? – спросил Оуэн. – Меня ищет тьма народу. Награда, обещанная за мою голову, совратит даже святого.

– А почему ты все время говоришь «мы»? – неожиданно вскипела Хэйзел. – Я вытащила твою задницу из костра просто потому, что не могла спокойно смотреть, как ты отдаешь концы, но я не собираюсь все время таскаться за тобой. Больше того, скажу тебе честно: если бы я знала, что ты аристократик, то, наверное, сама бы нажала на гашетку. Ну а сейчас, если мы благополучно приземлимся, просто разойдемся в разные стороны. Мне меньше всего хочется возиться с белоручкой, который будет ограничивать мою свободу и привлекать лишнее внимание. Мне надо устраивать свою собственную жизнь, а это непросто даже и без такого назойливого попутчика, как ты.

– Я вполне способен приглядеть за собой! – горячо возразил Оуэн. – Как-никак моей боевой подготовкой занимался один из лучших учителей Империи!

– Судя по тому, что я видела, тебе надо попросить деньги, которые ты заплатил своему учителю, обратно. Ты для меня помеха, Оуэн, а мне хватает своих собственных проблем. Без меня ты не пропадешь. Если ты продашь здесь корабль, то станешь одним из самых богатых людей на Туманном Мире. Только не дай обвести себя вокруг пальца!

– Продать «Санстрайдер»? Ты в своем уме? Это моя единственная возможность улететь с этой планеты.

– Оуэн, ты уже никуда не улетишь отсюда. Для таких людей, как ты, это последняя строчка в биографии. Туманный Мир – единственное место, где у нас есть шанс остаться в живых. На любой другой планете с тебя снимут голову в тот самый момент, когда ты начнешь оглядываться по сторонам. Здесь тебе, конечно, будет непросто, но, по крайней мере, это реальный шанс выжить и самый лучший удел для человека, объявленного вне закона.

Оуэн помрачнел и задумался. Как ему ни была ненавистна эта мысль, но без Хэйзел д'Арк он обойтись не мог. Она была чересчур шумной, бесцеремонной и назойливой, но хорошо разбиралась в законах мира отступников, в которых пока что ничего не понимал он сам.

– И ты бросишь меня здесь?! – с отчаянием сказал он. – У тебя здесь есть контакты, а я никого не знаю. Неужели ты способна уйти и оставить меня в этой волчьей стае?

– Послушай, аристократ! – сказала Хэйзел. – Я перед тобой совершенно чиста. Если бы я знала, что ты так прилипнешь ко мне, то пристрелила бы тебя собственной рукой.

«Ну, хорошо, – подумал Оуэн. – Рассчитывать на ее благородство глупо. В конце концов, она только преступница».

– Ну а как насчет такого варианта: я нанимаю тебя своим телохранителем до тех пор, пока сам не освоюсь здесь? Назови цену.

Хэйзел недоверчиво взглянула на него:

– Интересно, чем ты собираешься платить мне?

– Ты же сказала, что, продав «Санстрайдер», я сказочно разбогатею. Если к тому же у меня будет хороший посредник…

– За посредничество – десять процентов, – спокойно отреагировала Хэйзел. – Я сама забираю деньги у покупателя, без всяких условий с твоей стороны. Кроме того, ты не должен предъявлять никаких претензий, жаловаться или задавать слишком много вопросов. Я буду помогать тебе, пока ты не встанешь на ноги, а потом уйду. Ты слишком соблазнительная мишень, Искатель. Скажу тебе честно, я побаиваюсь стоять рядом с тобой.

Оуэн с трудом удержал себя в руках. Он подозревал, что десяти процентов от стоимости «Санстрайдера» с лихвой хватило бы, чтобы обеспечить счастливую жизнь десяти посредникам, но сейчас он был лишен права выбора. Он не мог приказать этой женщине как лорд или по-дружески попросить ее об услуге. Деньги были единственным способом повлиять на нее.

– Ну хорошо, – сквозь зубы сказал он, – считай, что наша сделка состоялась.

Он протянул ей руку, но она ответила презрительным взглядом:

– Забудь о рукопожатиях, Искатель. У нас пока еще нет оснований чересчур доверять друг другу. Знай только одно: если ты замыслишь предать или «кинуть» меня, я порежу тебя, как колбасу, и плевать мне на твою хваленую боевую подготовку. А теперь дай мне собраться с мыслями.

Несколько секунд она стояла нахмурившись и что-то обдумывала. Оуэн на всякий случай опустил руку на эфес своего меча. Будь на ее месте мужчина, он вызвал бы его на дуэль за оскорбление, но с Хэйзел все обстояло иначе. Подсознательно он чувствовал, что она достойна уважения. Если он, конечно, не прикончит ее в сердцах.

Тут Хэйзел неожиданно цокнула языком, словно найденное ею решение было не самым подходящим, и посмотрела на Оуэна ядовитым взглядом:

– Если те друзья, которыми я обзавелась здесь, до сих пор живы и не забыли, кто я такая, то я смогу переговорить с ними только после того, как мы пройдем карантин. Но рассчитывать, что мы долго сохраним после этого свою анонимность, не приходится. К сожалению, нельзя слишком переоценивать и мои старые контакты. На Туманном Мире люди очень быстро отправляются на тот свет. Если тебя не убивают враги, это делает здешний климат. Я надеюсь, у тебя на корабле найдется какая-нибудь добротная теплая одежда? Может быть, термокомбинезоны? Иначе мы превратимся в сосульки еще до того, как спустимся по трапу.

Оуэн покачал головой:

– С учетом всех твоих оговорок про недолговечность старых контактов и необходимость пройти карантин, скажи, сколько они могут продержать нас в космическом порту?

– Ровно столько, сколько потребуется, чтобы вызвать дежурного экстрасенса и просканировать наше сознание на предмет какого-нибудь компромата. Служба безопасности Мистпорта относится к своим обязанностям очень серьезно, ведь Империя то и дело пытается распространить на планете эпидемию или совершить диверсионный акт.

– Значит, нам не удастся скрыть наши подлинные имена, – с сожалением сказал Оуэн. – Великолепно. Просто великолепно. В общем, делай что хочешь, но нам надо избежать карантина. Только имей в виду, что сумма взятки вычитается из твоих комиссионных. Ты уяснила это?

Хэйзел утвердительно кивнула головой:

– Я смотрю, ты уже мыслишь, как настоящий бродяга.

– Что это за планета – Туманный Мир? – поинтересовался Оуэн, когда они склонились над панелью приборов. – Судя по твоим словам, это просто преисподняя.

– Это крутая планета, Искатель. Очень бедная, не имеющая доступа к высоким технологиям. Люди, которые обосновываются здесь, – это низшие, отбросы Империи.

– Я уверен, что ты, Хэйзел, будешь чувствовать себя здесь как дома.

– Прибереги свои остроты на долгие зимние вечера, аристократик. Либо ты приспособишься к здешней жизни, либо погибнешь. Ты сам сделал свой выбор… Озимандиус, ты слушаешь нас?

– Конечно, Хэйзел, – незамедлительно подключился к разговору искусственный интеллект. – С нами постоянно пытаются установить связь разные люди. Я хотел бы знать, с кем мы хотим вступать в контакт?

– Соедини меня с диспетчерской службой космического порта, – скомандовала Хэйзел. – Все другие могут подождать.

– Как вам будет угодно. Только позвольте вам напомнить, что я являюсь одной из самых совершенных систем искусственного интеллекта и могу обвести вокруг пальца любой компьютер, который установлен в Мистпорте.

– И не пытайся, – резко возразила Хэйзел. – У них есть такие средства воздействия на искусственный интеллект, что из тебя посыпятся все твои программы. Они намного сильнее и опаснее, чем ты предполагаешь. Не забывай про электронную защиту и будь осторожен, контактируя с любыми нечеловеческими формами интеллекта. Здесь, в Мистпорте, даже компьютеры имеют зубы.

– В хорошенькое местечко ты меня затащила! – усмехнулся Оуэн.

– Но здесь есть и свои преимущества. Проведи корректировку нашего курса, Озимандиус… Алло, центральная диспетчерская Мистпорт! На связи «Санстрайдер», мы просим убежища. Подтвердите прием.

– На связи дежурный экстрасенс Джон Силвер, – послышался усталый голос из динамиков панели управления. – Не создавайте помехи, мы постоянно теряем четкое изображение вашего корабля. Мне нужна подробная информация о составе вашего экипажа, характере груза и планете, откуда вы следуете. Не утруждайте себя дезинформацией: наши экстрасенсы сразу выведут вас на чистую воду.

– Джон? – Хэйзел неожиданно улыбнулась. – Это ты, старый пират? Никак не думала, что снова услышу твой голос. Это Хэйзел д'Арк. Вспомни, мы вместе прокручивали дело со звездолетом «Ангел ночи».

– Да хранит нас Господь после этого. – Голос в динамиках немного смягчился. – Так это ты, несносная Хэйзел! Я всегда чувствовал, что ты снова появишься и притащишь за собой целую ораву кредиторов. Кто ополчился на тебя в этот раз?

– Практически весь свет. Послушай, Джон, я хочу просить тебя об одолжении.

– Это в твоем духе. Ну и в чем же проблема?

– У меня нет возможности торчать в карантине. Слишком много людей ищут меня и мой корабль, поэтому мне надо срочно уйти на дно. Ты сможешь мне помочь?

– Это зависит от некоторых обстоятельств. Ты одна на корабле?

– Здесь еще один пассажир. Но я ручаюсь за этого человека.

– Этой рекомендации может быть недостаточно. У меня сильное подозрение, что я могу пожалеть о своей услуге, но уж ладно. Сажайте свой корабль на посадочную площадку №7, а потом скройтесь где-нибудь в тумане. Но тайну вашего прибытия я гарантирую только на двадцать четыре часа.

– Этого будет вполне достаточно. Спасибо, Джон. Но скажи, пожалуйста, как такой разбойник, как ты, смог попасть в службу безопасности?

Силвер коротко усмехнулся:

– Сейчас тяжелые времена, девочка, а в Мистпорте на счету каждый экстрасенс. С тех пор, как ты была здесь в последний раз, ситуация чертовски осложнилась. Империя пыталась сыграть с нами смертельную шутку. Больше половины наших экстрасенсов погибло или лишилось рассудка. После этого требования безопасности стали жесткими, как никогда, но нам постоянно не хватает людей для дежурства. Свяжитесь со мной при первой же возможности, иначе я буду считать, что у вас серьезные проблемы. – Силвер ушел со связи.

– Наверное, нам повезло… – начал Оуэн, но, взглянув на лицо Хэйзел, запнулся. – Разве я не прав?

– Не знаю. Может быть, и повезло. Джон Силвер, когда я его знала, был пиратом и мастером рискованных афер. Неужели теперь он работает в службе безопасности Мистпорта? Действительно, здесь многое изменилось. Однако мы еще не решили все свои проблемы. У нас есть двадцать четыре часа, а потом я либо смогу сообщить что-нибудь обнадеживающее, либо люди Силвера начнут прочесывать город и схватят нас. За это время нам надо найти покупателя на «Санстрайдер». Я готова держать пари, что на этой планете каждый имперский агент снабжен подробнейшим описанием этого корабля и его команды. Это значит, что за двадцать четыре часа нам надо провернуть сделку, положить деньги в банк, а потом так надежно лечь на дно, что даже самый талантливый и проницательный легавый не сможет нас найти. Когда шум вокруг нас утихнет, мы можем появиться под другими именами, имея за пазухой кучу денег.

– А может быть, нам обратиться в донорский банк и изменить внешность? – спросил Оуэн.

Хэйзел ответила ему взглядом, каким учитель одаривает бестолкового и упрямого ученика. Оуэну такие взгляды уже порядком надоели, но он сдержал свои эмоции.

– Ты помнишь, что я говорила про дефицит современной техники на этой планете? Все, что у них есть, они получают через контрабандистов. Я не исключаю, что в Мистпорте действует какой-нибудь подпольный банк человеческих органов, но, скорее всего, только один, единственный, и притом такой дорогой, что в оплату за свои услуги они потребуют твою руку или ногу. В буквальном смысле. Вокруг такого заведения непременно крутятся агенты Империи – в расчете, что мы будем настолько глупы, что пойдем именно туда. Соображай лучше, Искатель!

Я не смогу все время держать тебя за руку. И прежде чем надувать губы, подумай о том, чтобы у нас были деньги на карманные расходы. Я смогу получить небольшой кредит у некоторых людей в Мистпорте, но этого будет недостаточно. Мне придется изрядно поработать.

– В самом деле? Интересно, как? – поинтересовался Оуэн.

– Тебе это не нужно знать… Озимандиус! Можем ли мы производить посадку?

– Да, но как только заплатим огромный портовый сбор.

Оуэн спросил, сколько потребуется денег. Услышав ответ искусственного интеллекта, он в отчаянии приложил ладонь ко лбу:

– Я не смогу заплатить столько. Это просто грабеж.

– Вовсе нет, – возразила Хэйзел. – Ты просто представь, насколько больше они могли получить, сдав тебя службе безопасности Империи. Кроме того, платить придется не тебе, а мне. Правда, пометь где-нибудь, что эту сумму надо приплюсовать к моим десяти процентам.

Озимандиус вежливо покашлял (и это в который раз позабавило Оуэна, который знал, что у искусственного интеллекта не может быть горла):

– Я считаю необходимым напомнить тебе, Оуэн, что в старых файлах, которые я обнаружил в своей памяти, есть кое-какие рекомендации по поводу твоего обустройства в Мистпорте. Там есть перечень мест, куда ты можешь обратиться за помощью… – Интеллект сделал паузу, а потом продолжил извиняющимся тоном: – У меня даже есть имя человека, которое может служить рекомендацией. Хотя, возможно, оно тебе не очень понравится.

– Все же назови мне его, – попросил Оуэн. – В этой ситуации мне вообще вряд ли что-то понравится.

– Это имя – Джек Рэндом.

– Так он здесь? На Туманном Мире? – Оуэн напряг память. – Какое отношение он мог иметь к интригам отца? Я всегда думал, что они ходят по разным сторонам улицы.

– Хороший вопрос, Оуэн, на который у меня нет такого же хорошего ответа.

– С того момента, как в нашей компании появилась женщина, ты стал необычайно вежлив, – с усмешкой сказал Оуэн.

То, что сказал компьютер, заставило его задуматься. От таких мыслей уже побаливала голова. Джек Рэндом был бунтовщиком от рождения. Легендарным воином. Он сражался против любой власти. С Империей он начал бороться более двадцати лет назад, перенося пожар восстания с одной планеты на другую. Он был великолепный оратор, имел потрясающий нюх на любое проявление несправедливости и никогда не страдал от нехватки горячих голов, которые были готовы последовать за ним на верную смерть – или обрести славу. Так продолжалось много лет. Но прошли десятилетия – и Империя осталась непоколебимой, в памяти людей остались не редкие часы триумфа повстанцев, а горечь поражений. Они перестали внимать воззваниям Рэндома. Вознаграждение, назначенное за его голову, было чересчур соблазнительным, и добровольцы-охотники гонялись за ним толпами. Он был вынужден прекратить борьбу, и с тех пор многие годы о нем ничего не было слышно.

– Довериться совету отца и связать свою судьбу с одним из самых больших неудачников нашего времени? – спросил сам себя Оуэн. – Даже у меня достаточно здравого смысла, чтобы не сделать этого. Конечно, Джек Рэндом – легендарный герой, но прежде всего это генерал разбитой армии. Нет, Хэйзел, я предпочитаю пойти в твои объятия.

– Только в своих мечтах, аристократик, – парировала его шутку Хэйзел. – Но, если серьезно, будь настороже и доверь мне вести любые переговоры. Если людям, с которыми мы встретимся, хотя бы намекнуть, с кем они имеют дело, – мы оба покойники.

– Не беспокойся, – возразил Оуэн. – У меня тоже есть кое-какой опыт. Я буду вести себя так, как подобает в нашем положении.

– Вот, именно то, что я имела в виду: «подобает в нашем положении» – одной такой фразочки будет достаточно, чтобы подписать себе смертный приговор. Лучше не раскрывай рта, а я выдам тебя за своего глухонемого кузена.

Оуэн заносчиво посмотрел на нее:

– Я вполне могу обойтись без таких одолжений.

– Доверься моему опыту, – возразила Хэйзел. – Это вовсе не одолжение.

Когда Хэйзел и Оуэн вошли в узкие улицы Мистпорта, Искатель Смерти покрепче закрыл рот, но во все глаза смотрел по сторонам. Город был в отвратительном состоянии. Все дома требовали ремонта, а люди, словно на подбор, были мрачными и неразговорчивыми. Впрочем, одного взгляда на окружающий пейзаж было достаточно, чтобы не осуждать их. Каменные и деревянные строения нависали над улицей, словно кланяющиеся друг другу пьяные старики. Мостовая была покрыта грязной жижей, издававшей отвратительный запах. В воздухе серыми клочьями висел густой туман, поэтому даже среди белого дня на улице горели беспорядочно расставленные фонари. Люди, сновавшие по улицам, были одеты в меховые шубы и тяжелые плащи. Они смотрели прямо перед собой и ловко работали локтями, прокладывая себе путь в толпе.

Оуэн и Хэйзел подняли капюшоны плащей, так что их лица были практически не видны. Но на них и так никто не обращал внимания: анонимность была обычным делом для Мистпорта. Оуэн шлепал по грязи и одновременно похлопывал рукой об руку, чтобы согреть замерзшие пальцы. Он постарался выбрать среди своих запасов одежды самую теплую, но, честно говоря, выбор был не очень велик. Впереди Оуэна маячила спина Хэйзел. Она шла по этой улице так, как будто ходила по ней каждый день. Чертыхнувшись себе под нос, он ускорил шаг и с мрачным упорством стал расталкивать прохожих локтями. На это никто не обращал внимания – по-видимому, так здесь было заведено.

Хэйзел водила его от одной улицы к другой в поисках ее прежних знакомых, но с ней никто не хотел разговаривать. После недавних страшных событий, инспирированных Империей, никто старался не лезть в сомнительные аферы. Несмотря на неудачи, Хэйзел продолжала свое дело с прежним энтузиазмом, а вот Оуэн заметно приуныл. Он даже перестал переговариваться с Озимандиусом. В целях безопасности они условились сократить переговоры до минимума: здесь невозможно было определить, кто их подслушивает. Оуэн тяжело вздохнул и поплотнее закутался в плащ. Поиски слишком затянулись.

Наконец Хэйзел произнесла два слова, обозначавшие не то название улицы, не то имя:

– Руби Джорни.

– Никогда не слышал о нем.

– Не о нем, а о ней. И ничего странного, аристократик. Ты просто никогда не вращался в таких кругах. Руби – охотница за скальпами, и притом чертовски толковая. В прошлом мы были с ней закадычными подругами. Вместе с ней мы облапошили нашего первого клиента. Она свяжет нас с нужными людьми – но при условии, что мы тоже не останемся перед ней в долгу.

– Только не за десять процентов, – твердо сказал Оуэн.

Хэйзел пожала плечами:

– Дело твое. Но если хочешь добыть что-нибудь стоящее, то изволь раскошелиться. Однако ты, я вижу, слишком занервничал. Успокойся: раз я с тобой, она даст тебе скидку. Все, что нам нужно, – это найти ее.

– Прекрасно, – покачал головой Оуэн. – Значит, еще несколько прогулок по городу?

– На что ты теперь жалуешься?

– Хочешь по порядку? Меня не устраивает все. Кроме того, что мы доверяем свою безопасность охотнице за скальпами, мы таскаемся по холоду, ходим неизвестно где, мои руки окоченели, а ноги уже не слушаются. Мы бродим по этому злосчастному месту, называемому городом, уже целую вечность – и все без толку, а мой желудок начинает думать, не перерезали ли мне горло. Добавь к этому отвратительный запах. Должно быть, здесь прорвало канализацию.

– Канализацию? – переспросила Хэйзел. – Не показывай свое невежество. В здешних домах выгребной туалет – признак роскоши. Скажи спасибо, что совсем недавно в городе соорудили коллекторы для сточных вод. Впрочем, то место, куда мы направляемся, немного поднимет тебе настроение. Еще одна моя давняя подруга держит неподалеку отсюда таверну – «Колючий терновник». Она должна знать, где найти Руби. Сайдер знает все. Пойдем!

Быстрой походкой, излучая уверенность и энергию, она продолжала идти по улице. Оуэн не без труда поспевал за ней. Остановившись на секунду, чтобы поправить свой плащ, он с удивлением почувствовал, что кто-то вложил ему в ладонь мелкую монету. Оуэн не сразу понял, что его приняли за нищего. Он уже хотел швырнуть монету в спину прохожему, но потом передумал. Деньги есть деньги.

Положив монету в карман плаща, он поспешил вслед за Хэйзел. Его переполнял гнев. Настанет день, и кто-нибудь заплатит за все это. Он опять взглянул на Хэйзел. Похоже, холода она тоже не чувствовала. Уже не в первый раз Оуэн подумал, что ему следовало бы бороться против своих врагов на Виримонде. По крайней мере, там он до тонкостей владел ситуацией. И там было тепло.

Туманный Мир был почти непонятен ему, а то, что он узнал об этой планете, только отталкивало. Никаких законов, никаких обычаев или устоев, никакой социальной иерархии. Каждый за себя, и к черту всех остальных! Мир преступников и отщепенцев, живущих в нищете и грязи, каких нет нигде в Империи. Да, они считали себя свободными, но много ли пользы дала им эта свобода! Неожиданно Оуэн почувствовал, как на него нахлынули усталость и ощущение бессмысленности затеянной им борьбы. Здесь он никогда не сможет жить. В таких условиях… Без благ цивилизации и социальных привилегий его жизнь теряла всякий смысл. Он попросту зачахнет и умрет, как цветок, вырванный из почвы.

От этой мысли он очнулся. Он не мог умереть. Этого нельзя было допустить, пока благоденствовали его враги. Они сломали ему жизнь, отняли все, во что он верил, осквернили его имя. Именно поэтому он должен жить и в один прекрасный день отомстить Железной Стерве и всем, кто приложил руку к его падению. Оуэн угрюмо улыбнулся. Когда все утеряно, смыслом жизни становится месть. Он не даст приковать себя к этой жалкой планете. Найдет способ вырваться отсюда, а потом… потом что-нибудь придумает. Он обязан сделать это. А сейчас он должен просто выжить. Вынести все то, что уготовил ему Туманный Мир, добыть необходимую сумму денег, чтобы нанять отряд бойцов и отправиться с ними в космос. Если он сложит оружие и умрет, Лайонстон будет торжествовать легкую победу.

Пробираясь по колено в грязи, он смотрел на окружающие дома и прохожих с еще большим отвращением. Неужели здесь все так мрачно и безобразно? Должен же быть и какой-то проблеск света в этой кромешной тьме! Прямо над ним растворилось окно, и шедшие по улице прохожие бросились врассыпную. Кто-то успел крикнуть «Берегись!», и Оуэн отпрыгнул в сторону, увернувшись от вылитого прямо на улицу содержимого ночного горшка. Створки окна захлопнулись, а прохожие как ни в чем не бывало продолжили свой путь. Оуэн поморщился. Да, в самом деле, никакой канализации.

Как люди могли жить в таких условиях? Неужели они не знали, что их ждет, когда бежали за пределы Империи? Постепенно он понял, что они, конечно, догадывались о своей участи и все же шли на этот отчаянный шаг: жизнь в Империи была еще более тяжким бременем. Эта мысль изводила его и не давала спокойно идти. Империя обеспечивала роскошью и комфортом аристократов, давала стабильную и безопасную жизнь низшим сословиям. Важно было не оказаться в числе экстрасенсов, клонов и каких-то других изгоев. Важно было не поссориться с людьми, имеющими могущественные связи, не потерять работу, не слечь в постель с серьезной болезнью. Среди сытых плебеев не было места слабым, недисциплинированным, невезучим.

Оуэну казалось, что он всегда знал об этом, но никогда серьезно не обращал на это внимания. Пока его окружал мягкий, изолированный от реальности мир, он закрывал на это глаза. Он не мог сказать, что ничего не знал о язвах общества. Он был историком и знал о тех реалиях, на которых была построена Империя, больше, чем кто-либо другой. Как сильно должна была процветать в Империи коррупция, если ад Туманного Мира казался по сравнению с ней обетованной землей? У него опять начался приступ головной боли – может быть, оттого, что он слишком часто хмурился. Обо всем этом он еще подумает когда-нибудь позднее. Ему почему-то казалось, что впереди у него будет очень много времени для серьезных раздумий.

Таверна «Колючий терновник» оказалась на редкость приятным местечком. Заведение было уютным, удобным и не слишком тесным. Чувствовалось, что хозяева вложили в него немало денег. Вся мебель и утварь были отменного качества. По всему видно было, что под этими слегка закопченными дымом сводами можно найти убежище от несправедливости и боли окружающего мира. Оуэн облокотился на длинную, до блеска отполированную стойку бара и, пригубив свой бокал с вином, постарался забыть про терзавшие его душу проблемы. «Колючий терновник» был до отказа заполнен посетителями, но здесь царило хорошее настроение. Все шумели, но не настолько, чтобы не слышать собственного голоса. Те, кто не участвовал в застольных беседах, пели, вкладывая в свою песню больше души, чем мастерства. Оуэн нашел такой традиционный тип исполнения очень симпатичным и почувствовал, что готов оставаться у этой стойки столько, сколько потребуется, и даже дольше. Особенно если в его бокале будет приличное вино.

Тем временем Хэйзел секретничала с хозяйкой таверны, высокой платиновой блондинкой, которую она называла Сайдер. Они сидели голова к голове у другого конца стойки и, как казалось Оуэну, не столько слышали друг друга, сколько читали по губам. Оуэн с любопытством разглядывал Сайдер. Для хозяйки заведения в таком злачном месте она выглядела весьма изящной. Хэйзел сказала, что это место называлось Кварталом воров, и Оуэн нисколько не был удивлен такому названию. Судя по всему, в заведении Сайдер среди завсегдатаев была целая команда хорошо натренированных мускулистых ребят, готовых наброситься на каждого, кто позволит себе непочтительно отнестись к ним. Оуэн внимательно следил за этими парнями, пытаясь предугадать, от кого ждать наибольших неприятностей, если его вдруг втянут в какую-нибудь заваруху. Все они, однако, вели себя одинаково грубо и агрессивно.

Тут хозяйка отвернулась от Хэйзел и взглянула на Оуэна, и он замер, не донеся бокал до своих губ. В ее взгляде было что-то жесткое и угрожающее, таких холодных голубых глаз он прежде никогда не видел. Прошло мгновение, и она жестом пригласила его пересесть поближе. Оуэн допил свое вино и неторопливо подошел к другому концу стойки. Он не сомневался, что Сайдер намеренно продемонстрировала ему свой суровый характер, правда, не вполне понятно, с какой целью. Возможно, она давала ему понять, что с такой женщиной не стоит шутить. Оуэн одарил хозяйку самой лучезарной улыбкой, на которую был способен, и на всякий случай сунул руку в карман плаща, где лежал дисраптер.

Сайдер повела своих гостей в отдельную комнату на втором этаже. Почти всю ее скромную обстановку составляли три кресла. В одной из стен был сделан камин, где потрескивал огонь. Оуэн подсел как можно ближе к огню и постарался показать, что не слишком интересуется воспоминаниями о днях, проведенных в Мистпорте двумя подругами. Говорили они в основном о нелегальном бизнесе и всяких темных делишках, что, впрочем, вовсе не удивляло Оуэна. Наконец подруги покончили с воспоминаниями и перешли к более актуальной теме.

– Ты затратила немало сил, чтобы подновить свое заведение, – сказала Хэйзел. – Даже не верю, что это та самая крысиная нора, где мне доводилось бывать.

– У меня появилось немного деньжат, – со сдержанной улыбкой сказала Сайдер. – И я смогла… сделать себе приятное.

– А где Кот?

– Где-то здесь, неподалеку. Он не любит шумных компаний. – Сайдер бросила задиристый взгляд на Оуэна. – Скажи, Хэйзел, а этот молодой джентльмен имеет представление о твоем бурном прошлом? Ты рассказывала ему, чем промышляла здесь, в Мистпорте?

– Нет, и я не советую тебе говорить об этом. Зачем ему знать?

– Но, в общем-то, это вполне достойная профессия. Когда в кошельке пусто, мы все вынуждены делать кое-что такое, о чем потом не хотим вспоминать.

– Может быть, ты и права. – Хэйзел взглянула на Оуэна. – А ты, аристократик, не ухмыляйся. Я знаю, о чем ты подумал, но разочарую тебя – ты не прав.

– Я вовсе ни о чем не подумал, – возразил Оуэн, всем своим видом стараясь показать, что слово «проституция» не могло прийти ему в голову.

Сайдер рассмеялась:

– Успокойся, Хэйзел, я не выдам твоих секретов. Однако можно сказать, что когда-то, в далекие времена, мы с тобой и Джоном Силвером водились с ворами и испытывали свою судьбу. Он был пиратом, я была наводчицей, а ты… ты делала то, что делала. А сегодня Силвер работает в службе безопасности Мистпорта, я – благопристойная владелица процветающей таверны, а ты – беглая преступница, за голову которой назначено вознаграждение. Через десять минут после того, как ваш чудесный корабль совершил посадку, многие уже знали, что вы за птицы. По-моему, это первый лорд, заглянувший в мою таверну, да притом еще с такой родословной. Сам лорд Искатель Смерти!

– Зови меня просто Оуэн, – холодно перебил ее Искатель. – У меня больше нет титула. И когда же ты узнала, кто мы такие?

– Успокойся, дорогуша. Я не сдаю старых друзей. Кроме того, у меня есть свои причины ненавидеть Империю и все ее дела. – Она показала на несколько незаметных шрамов на своем лице. – Половина города уже перевернута вверх дном, за другой дело тоже не станет… Единственная причина, по которой вас не нашли, – это то, что вы петляете, как загнанные лисы. К счастью, во время твоего прошлого визита ты не злоупотребляла излишними контактами, и служба безопасности не смогла вычислить, куда ты направишься. Но все равно, схватить вас – это только вопрос времени. Именно поэтому я и привела вас сюда, подальше от лишних глаз. Сейчас Мистпорт переживает не лучшие времена, особенно после того, как здесь побывала Тифозная Мэри. Цена, объявленная за ваши головы, может соблазнить любого. Боюсь, не устояла бы даже я, не будь Империя моим злейшим врагом. Сейчас в городе нет такого места, где бы вы чувствовали себя в безопасности. Доверять вы можете только друг другу, и больше никому. И забудьте про попытки продать свой звездолет. Даже за самую бросовую цену на него никто не позарится. В Империи уже объявлено, что этот корабль будет уничтожен тотчас же после обнаружения, независимо от того, кто будет управлять им. Боюсь, что ваш союз только добавил вам неприятностей. У вас значительно прибавилось потенциальных врагов. Вы даже меня введете в искушение, если будете крутиться здесь чересчур долго. Дружба дружбой, но ею не расплатишься по счетам.

– Но мы рассчитываем на Руби Джорни, – сказала Хэйзел.

Сайдер задумалась:

– Руби Джорни? Я знала, что это имя придет вам в голову. Правда, не уверена, что она поможет вам. Я всегда считала себя хладнокровной и стервозной бабой, но дорогая Руби даст мне сто очков форы. Вы что, серьезно рассчитываете на ее милость? Ведь она – охотница за скальпами!

– Я уже говорил об этом, – подтвердил Оуэн.

– Но она моя подруга! – возразила Хэйзел.

– У охотников за скальпами не бывает друзей, – сказала Сайдер.

– И все-таки где мне ее найти?

– Скажу вам начистоту, я даже не имею понятия об этом. Она не сидит на месте. Скорее всего, выслеживает очередную жертву ради приличных денег. Или ради собственного удовольствия.

– Она не настолько деградировала.

– Она – садистка, психопатка, человек без всякой морали. И считайте это не худшими чертами ее характера.

– Ты сказала, что Мистпорт кишит имперскими шпионами, охотниками за скальпами и киллерами-любителями, – спокойно сказала Хэйзел. – Если мы с аристократиком хотим выбраться из этой каши, нам не обойтись без такого союзника, как Руби. Хотя бы подскажи, где ее искать?

Сайдер в сомнении покачала головой и неохотно назвала несколько злачных мест Мистпорта. В основном это были таверны, что несколько приободрило Оуэна. Ему явно не помешал бы сейчас бокал-другой хорошего вина. Поймав на себе хмурый взгляд Хэйзел, он выпрямился и постарался изобразить на лице серьезность и внимание.

– Как мне ни тяжело сознавать это, Искатель, но нам придется выпутываться из этой заварухи вместе. Порознь нас проще сцапать. Кроме того, ты тоже можешь обеспечить нам полезного союзника. Я имею в виду Джека Рэндома.

Сайдер недоуменно подняла бровь:

– Разве он в Мистпорте? Я не слышала, что он вернулся сюда. Последнее, что я знаю о нем: на планете Водяной-4 его армия была разгромлена, а Империя обложила его, как загнанного волка. Правда, с тех пор уже прошло два года. Я не удивлюсь, если в очередной раз произошло чудо и он спасся. Он способен на такое. Если вы ищете союзника, то это худший вариант из всех возможных. Он, пожалуй, единственный человек в Империи, за голову которого дадут больше, чем за ваши. Чтобы найти его, лучше всего обратиться в информационное бюро «Абраксус», что на улице Воскресения. Это довольно мелкая и новая контора, но если вам кто и поможет, то именно они.

– Спасибо за наводку, Сайдер, но мы, по-моему, уже напали на его след. Я права, Искатель?

Хэйзел внимательно посмотрела на Оуэна, который в сомнении пожал плечами. Настроив свое коммуникационное устройство, он связался с Озимандиусом:

– Оз! С кораблем все в порядке?

– Все о'кей. Какие-то бродяги пытались залезть туда, но система безопасности сработала четко. Людям из службы космического порта осталось только убрать трупы. Было несколько попыток проникнуть в мои программы, с которыми я быстро разобрался. Это не более чем любители. Они не поймут, что имеют дело с компьютером, даже если споткнутся об него на улице.

– Если здешние топи ты называешь улицами…

Искусственный интеллект вздохнул:

– Меня это не особенно удивляет. Где вы находитесь? Что у вас происходит?

– Расскажу об этом позже. Похоже, нам все-таки не обойтись без Джека Рэндома, Оз. Ты говорил, что у тебя есть какой-то адрес?

– Информационное бюро «Абраксус».

Оуэн медленно покачал головой:

– Чувствуется почерк моего папаши. Он был мастером водить людей за нос. – Оуэн прервал связь и с извиняющимся видом посмотрел на Хэйзел. – Мой компьютер говорит то же самое, что и твоя подруга. Все следы ведут в «Абраксус».

– По-другому и быть не могло, – сказала Сайдер. – Но они бесплатно не работают. У тебя сохранились деньги, оставленные впрок в Мистпорте, Хэйзел? Я имею в виду то, что ты заработала, когда занималась… своей прежней деятельностью?

– Да, – мрачно взглянув на нее, ответила Хэйзел. – Я положила их в банк на подставное имя. Снять их со счета не составит труда.

– Прекрасно, – сказала Сайдер. – Тебе они очень пригодятся. Сейчас Мистпорт стал очень дорогим городом.

Она вновь спустилась с ними в бар, в котором, казалось, стало еще более людно. Шум дошел до оглушающего предела. В дальнем углу две женщины затеяли дружеский поединок на ножах, собрав вокруг себя множество болельщиков. Оуэн внимательно смотрел по сторонам, протискиваясь вслед за Сайдер и Хэйзел через толпу. Перед Сайдер толпа нехотя расступалась – хозяйка щедро раздавала улыбки и поклоны, но вдруг путь ей преградила чья-то угрожающе-огромная фигура. Бросив взгляд из-за плеча Сайдер, Оуэн сразу же схватился за рукоять меча. Человек оттолкнул Сайдер в сторону, словно малого ребенка, и со зловещей улыбкой смерил взглядом Хэйзел. На Оуэна он совершенно не обратил внимания. Толпа понемногу расступилась, образовав вокруг незнакомца и Хэйзел свободное пространство. Люди предпочитали не ссориться с вампирами…

Оуэн внимательно посмотрел на улыбающегося гиганта. Он немало слышал о вампирах, но никогда не видел их воочию. Их видели немногие, и далеко не все из очевидцев остались в живых. Вампиры были созданы учеными Империи, чтобы заменить вышедших из повиновения хэйденменов в качестве бойцов штурмовых отрядов. Киборги с планеты Хэйден оказались слишком могучими и непокорными, поэтому научная мысль Империи стала работать над новым типом воина. Ученые создали искусственный заменитель человеческой крови, насыщенный гормонами и питательными веществами, который превращал обычного человека в неукротимого бойца – мощного, стремительного, обладающего способностью к регенерации тканей. Единственной неразрешимой проблемой оказалось то, что потенциального вампира нужно было сначала умертвить, выкачать его старую кровь и заменить ее новой, искусственной, а затем вернуть его к жизни. Доля успешных экспериментов в этой области достигла семидесяти процентов, что для Империи являлось вполне приемлемым результатом.

В итоге был создан «ходячий мертвец», который не знал боли, страха или каких-либо других чувств. Его единственной потребностью был бой, лишь это давало ему подобие морального удовлетворения. Вампиры были незаменимы при проведении пыток, отличались звериной жестокостью и имели терпение покойников. Они обходились без еды и питья, но их искусственная кровь нуждалась в постоянном обновлении за счет притока свежей человеческой крови. Когда вампир припадал к неостывшему трупу своего врага и пил кровь, это производило впечатление на окружающих.

Из них сформировали мощные штурмовые отряды, отличавшиеся особым рвением, неудержимостью в атаке. Но массовое производство таких воинов оказалось чересчур дорогостоящим делом, и не без колебаний этот проект был закрыт. Однако оставшиеся в живых вампиры, алчущие сражений и крови, разбрелись по всей Империи. Они искали смерти и разрушений, порой быстро находя их, порой бесцельно блуждая по планетам. Их не любили, но охотно использовали для кровавых разборок. Имена их обрастали легендами: люди с восхищением рассказывали о бессмертных воинах, которые жаждали собственной смерти не меньше, чем гибели врага.

Оуэн находил вполне естественным, что вампир появился в Мистпорте. Сюда могло занести кого угодно. Вампир, который сейчас стоял перед ним, был двух с лишним метров роста, имел богатырское телосложение и угрожающий вид. Его кожа была практически бесцветна и, как Оуэн слышал, холодна как лед на ощупь. Лицо вампира было вытянутым и угловатым, сильно выдавались скулы и кости черепа, глаза были темными и неподвижными. На бледных губах играла странная улыбка, и тени которой не было в глазах. Весь он напоминал боксера, ждущего сигнала к началу боя. Его взгляд на мгновение задержался на Хэйзел, и Оуэн почувствовал некоторое облегчение. Вампир был очень агрессивно настроен, чувствовалось, что в нем бурлят дикие, звериные инстинкты. Оуэн перевел взгляд на Хэйзел, желая увидеть ее реакцию, и не без удивления обнаружил, что она взволнована сильнее, чем обычно.

– Хэйзел д'Арк, – сказал вампир глухим, как из могилы, голосом. – Ты вернулась ко мне.

– Да, Люциус Эббот, – презрительно ответила Хэйзел. – Среди тех, с кем я не хотела встречаться, ты всегда был на первом месте. Почему ты не совершил единственный в своей жизни порядочный поступок и не отправился к праотцам?

– Я уже прошел через это, – сказал Эббот. – Но меня снова оживили. Теперь я живу благодаря таким горячим людишкам, как ты. Не прячься от меня, Хэйзел. Ты моя и всегда будешь принадлежать мне. В моих жилах течет твоя кровь.

Оуэн незаметно подтолкнул Хэйзел:

– Что за чепуху он несет?

Улыбка Эббота стала шире.

– Разве ты не рассказала ему, Хэйзел? Разве ты не рассказала ему, что была моей «плазменной деточкой»?

«Плазменная деточка»! По спине Оуэна пробежал холодок. Он знал, что значит этот термин. Так называли тех, кто давал пить свою кровь вампирам прямо из вены. После этого между вампиром и его донором зарождалось влечение более сильное, чем плотское желание или любовь. Среди немногих извращений, находившихся в Империи под запретом, такое донорство преследовалось особенно ревностно. Вампиры сами по себе были опасны, а тут к ним прибавлялась целая армия фанатичных сообщников – поставщиков горячей крови.

Оуэн взглянул на Хэйзел с неподдельным сожалением.

– Я никогда не была его послушным щенком. Просто однажды я продала стакан своей крови на черном рынке, потому что попала в чертовски трудную ситуацию и мне позарез были нужны деньги. Его вонючие губы никогда не прикасались к моим венам, и за то, что получал, он платил по самому высшему разряду. А теперь убирайся с моей дороги, Эббот, или, клянусь, я снова загоню тебя в ту могилу, откуда тебя выкопали.

– Ты моя, Хэйзел! – Голос вампира был холоден и повелителен. – Встань на колени!

В этом голосе чувствовалась жутковатая сила – отвратительная, нечеловеческая. Каждому, кто услышал этот голос, стало не по себе, и Хэйзел тоже невольно отшатнулась назад. Она хотела вынуть из ножен меч, но ее рука слишком сильно дрожала. Несколько мужчин и женщин в толпе словно зачарованные упали на колени, другие стали пятиться назад, образовывая вокруг вампира и Хэйзел «мертвую зону».

«Однако его шутки зашли слишком далеко», – подумал Оуэн и шепотом произнес заветное слово – «спурт». Его тело наполнилось энергией, к мышцам прилила кровь. Заклинание вампира прекратило свое воздействие. Даже не глядя по сторонам, Оуэн схватил один из стоявших рядом с ним столов и запустил в Эббота. Тяжелый дубовый стол мелькнул в воздухе, словно гигантский гриб, и обрушился на голову вампира. От такого страшного удара Эббот попятился, упал на спину и через закрытое окно выпал из таверны на улицу. Во все стороны полетели осколки стекла, в помещение ворвались клочья тумана. Затаив дыхание, все ждали, что будет дальше, но вампир не появлялся.

Хэйзел одобрительно кивнула Оуэну, который поднял стол и поставил его на место:

– Неплохо исполнено, Искатель!

Оуэн скромно улыбнулся:

– Иногда на меня находит такое…

– Я бы, конечно, и сама справилась с ним.

– Забудем об этом, – деликатно сказал Оуэн. Он обвел взглядом восхищенную толпу. – Есть еще желающие?

В таверне воцарилась тишина, а потом каждый вернулся к своим прежним делам. В зале опять стало шумно, и Оуэн уже собирался уходить, когда возникшая перед ним Сайдер предупредительно положила ему руку на грудь:

– Не так быстро, герой. Тебе придется заплатить за разбитое стекло.

Оуэн посмотрел на осколки стекла, через которое вылетел Эббот, и с неохотой признал, что это его рук дело. Откашлявшись и собравшись с мыслями, он попытался представить, сколько будет стоить остекление окна на такой примитивной планете, как Туманный Мир. Самые приблизительные подсчеты не радовали. Сохраняя бодрое выражение лица, он взглянул на Сайдер:

– Драку затеял Эббот. Пусть он и расплачивается.

– Но его здесь нет, – жестко возразила Сайдер. – А ты здесь.

Оуэн мысленно проверил содержимое своих карманов и посмотрел на Хэйзел:

– В настоящее время у меня затруднения с финансами. Ты не могла бы?…

Хэйзел ответила ему укоризненным взглядом и стала рыться в своем кошельке:

– В следующий раз выбирай менее накладный способ выяснения отношений.

– Скажи это твоему приятелю! – в сердцах бросил Оуэн.

– Он вовсе не мой приятель.

– Лично я не знаю, что ты в нем нашла, – сказала, пересчитывая монеты, Сайдер. – Он ведь явно не в твоем вкусе, дорогая.

Хэйзел поначалу опять вспылила, а потом сокрушенно махнула рукой:

– Хорошо, я скажу. Дело не только в деньгах. У меня было отвратительное настроение, хотелось, чтобы рядом оказался кто-то большой, властный, невозмутимый. Ты же знаешь, как это бывает.

– К сожалению, да, – призналась Сайдер. – Пока я не забыла: среди моих знакомых есть несколько таких, которые могли бы согласиться помочь вам по разным причинам. Я замолвлю за вас словечко, а там посмотрим, что получится. Буду рада повидаться с тобой, Хэйзел. Надеюсь, ты расскажешь мне, как вам удалось выкрутиться из такой сложной ситуации.

Хэйзел и Сайдер обнялись, поцеловали друг друга в щеку, а потом Хэйзел шагнула из дверей таверны в клубящийся туман. Следом за ней вышел сомневающийся, но покорный своему жребию Оуэн. Сайдер смотрела им вслед до тех пор, пока они не исчезли в тумане, а потом плотно притворила дверь. Возвращаясь через переполненный зал таверны, она задумчиво нахмурилась, а потом села возле стола, стоявшего в нише у дальней от входа стены. За этим столом ее ждал молодой мужчина, одетый в белый термозащитный комбинезон. Взглянув на нее, он вопросительно поднял брови. Звали его Кот, он был ловкий, поджарый парень двадцати с небольшим лет, большую часть которых провел на улицах и крышах Мистпорта. У него было симпатичное открытое лицо, на котором особенно выделялись внимательные темные глаза и покрытые оспинками щеки. Для Сайдер он был готов на все. Кот был форточником, вором, специализировавшимся на кражах из квартир верхних этажей, где жили богатые и беспечные люди. Работал он, как правило, по наводке Сайдер. Кот был глухонемым, но это не отражалось на его быстроте и ловкости. При передвижении по крышам это не имело никакого значения. Внимательно следя за губами Сайдер, он стал терпеливо ждать ее указаний.

– Похоже, Мистпорт снова ждут большие события, – сказала Сайдер. – Я всем нутром чувствую это. Но благодаря этим событиям можно добыть кое-какие деньги. Надо только собраться с мыслями. Все зависит от того, как долго я смогу сохранить в живых Хэйзел и ее молодого лорда. Мне кажется, они не понимают, в какую безнадежную ситуацию попали. Сейчас их ищет добрая половина Мистпорта. Я бы и сама пустилась по их следам, если бы не была так обязана Хэйзел.

Я хочу, чтобы ты последил за ними, Кот. Старайся не попадаться на глаза, но помогай им, как только можешь. Будь поосторожней! Не нужно, чтобы следы этих бедолаг привели к нам. Будем держаться подальше от них, пока не станет ясно, кто возьмет верх. Пока ты играешь роль ангела-хранителя, я отправлю секретное послание Тобиасу Муну. Если его свести с Хэйзел и лордом Искателем, могут произойти интересные события. Ну, отправляйся, мой милый. Эту работу, кроме тебя, никто не сделает.

Кот коротко кивнул, чмокнул ее в щеку, потом в другую – потому что был без ума от этой женщины – и поднялся со стула. Растворив ближайшее окно, он устремился навстречу холодному воздуху и густому туману. Закрыв снаружи створки окна, он с поразительной легкостью взобрался на стену таверны, а через несколько минут уже карабкался по черепичной крыше «Колючего терновника». Замерев там наподобие средневековой горгульи, он оглядел уходящее во все стороны и теряющееся в тумане море черепичных крыш. Вновь оказавшись в своей стихии, он отправился по крышам Квартала воров на поиски Хэйзел и Оуэна, которые и не подозревали, что у них появился ангел-хранитель.

Информационное бюро «Абраксус» занимало второй этаж над пекарней в тихом и обветшавшем районе Квартала торговцев. Воздух здесь был наполнен густым запахом свежевыпеченного хлеба, почуяв который желудок Оуэна начал беспокойно урчать. Оуэн попытался вспомнить, когда в последний раз его баловали обедом из четырех блюд, и не мог не впасть в уныние при этой мысли. Выходя из состояния «спурта», он всегда испытывал сильный голод. Совершенно непроизвольно он стал поворачивать к дверям пекарни, но Хэйзел крепко взяла его за руку и решительно направила к крутой лестнице, ведшей на второй этаж.

– Для еды придет свое время, – безапелляционно сказала она. – Сначала – дело.

Оуэн только вздохнул и недовольно поджал губы, ступая вслед за Хэйзел по скрипучим деревянным ступеням. Его доверие к информационному бюро «Абраксус» заметно снизилось, когда он увидел, в каком доме оно размещается. Дом требовал ремонта, причем срочного. За многие годы его даже ни разу не покрасили. Кто бы или что бы ни скрывалось под именем «Абраксус», Оуэн все больше убеждался, что здесь они только потеряют напрасно время. На Виримонде у него конюшни выглядели лучше, чем эти апартаменты.

Он вновь печально вздохнул. Казалось, что от прежней жизни на Виримонде его отделяют многие годы. Настоящим потрясением было сознавать, что всего несколько дней назад он был лордом и имел во владении целую планету.

Он постарался отогнать эту мысль. Не стоило зацикливаться на том, кем он был раньше и сколько потерял. Такие мысли могли свести с ума. Он попытался сосредоточиться на заведении, в которое они пришли. Похоже, перед ними была примитивная контора, которая занималась сбором информации и держала в своем штате десяток клерков, курьеров и программистов, обслуживающих один-единственный захудалый компьютер. Одна мысль о том, какое старье здесь используется, привела Оуэна в отчаяние. Впрочем, такого знаменитого человека со скандальной репутацией, как Джек Рэндом, было достаточно просто выследить. Гораздо труднее это было бы сделать, будь на месте Мистпорта по-настоящему крупный город. Кроме того, если Озимандиус нашел в своих файлах этот адрес, значит, «Абраксус» был причастен к запутанным интригам покойного лорда Искателя. Оуэн снова глубоко вздохнул. Большую часть своей сознательной жизни он старался идти своим собственным, независимым путем, не соприкасаясь с планами и интригами отца, и вот теперь все глубже и глубже погружался в эту ненавистную ему стихию.

Он понял, что Хэйзел уже на верхней ступеньке лестницы, так как едва не толкнул ее в спину. Когда она более или менее вежливо принялась стучать в закрытую дверь, Оуэн положил руку на эфес меча. На медной табличке, прикрепленной к двери, было выгравировано одно-единственное слово – «Абраксус». Рядом с дверью не было ни звонка, ни молотка. Хэйзел собралась уже барабанить кулаком, как дверь неожиданно открылась. В дверном проеме стоял здоровенный мускулистый детина, почти квадратного телосложения. Одет он был в кожаную куртку и штаны с металлическими заклепками. Почти все его лицо было покрыто замысловатой и, прямо скажем, уродливой татуировкой. Он взглянул на Хэйзел и Оуэна и презрительно фыркнул:

– Хэйзел д'Арк и Оуэн Искатель Смерти… Вы вовремя явились. Я уже жду вас.

Хэйзел и Оуэн все еще соображали, как им следует отреагировать на это, а детина уже попятился назад и нетерпеливым жестом предложил войти в помещение. Они так и сделали, все же держась от него на почтительном расстоянии, после чего он снова фыркнул, хлопнул дверью и повернул ключ в замке. Оуэн как бы невзначай положил руку в карман, где лежал дисраптер, но твердое прикосновение Хэйзел заставило его вынуть руку из кармана.

Детина встал прямо перед ними и изобразил на своем лице нечто вроде вежливой улыбки:

– Меня зовут Чэнс. Я заправляю делами в «Абраксусе». Пока соберитесь с мыслями, я скоро вернусь.

Не дожидаясь ответа, он исчез. Все прогнозы, которые Оуэн строил в отношении бюро и его сотрудников, оказались несостоятельными. Здесь не было компьютеров и средств связи, не сновали курьеры и программисты. Вместо этого узкую вытянутую комнату заполняли два ряда полуразвалившихся раскладушек, тесно придвинутых друг к другу. Между рядами был оставлен узкий проход. На раскладушках лежали спящие дети. Каждому ребенку в вену был введен шприц капельницы, хотя, судя по их изможденным лицам и худым рукам, питательных растворов, вводимых через эти капельницы, было явно недостаточно. Катетеры, выглядывавшие из-под толстых одеял, которыми были укрыты дети, были выведены в грязные бутылки, стоявшие рядом с раскладушками.

«И сколько же времени они здесь находятся?» – подумал Оуэн и нерешительно подошел поближе. Хэйзел последовала за ним.

Детям было от четырех-пяти до тринадцати лет. Находясь в состоянии глубокого сна или комы, они шевелились, ворочались с боку на бок, но их лица оставались напряженными, сосредоточенными, а под опущенными веками двигались глазные яблоки. Некоторые, не открывая глаз, что-то тихо бормотали. Между рядами неторопливо прохаживались две не очень молодые женщины, более похожие на надсмотрщиц, чем на сиделок. Они приглядывались к катетерам и капельницам, наполняя одни сосуды и опорожняя другие, но не обращая при этом ни малейшего внимания на лежащих детей. Некоторые из этих несчастных были привязаны к койкам с помощью толстых кожаных ремней.

Оуэн почувствовал тошноту и одновременно чувство ярости. Он не очень хорошо понимал, что здесь происходит, но для заполнявшего его гнева этого и не требовалось. Ни один ребенок в мире не заслуживал такого бесчеловечного обращения. Его меч с угрожающим свистом вылетел из ножен, и Искатель с безумными от ярости глазами встал посередине прохода. В дальнем конце комнаты Чэнс просматривал какие-то бумаги. Он не мог не видеть, что Оуэн приближается к нему, но продолжал заниматься своим делом. Тут руку, в которой Оуэн держал меч, схватила Хэйзел, и это заставило Искателя остановиться.

– Успокойся, Оуэн! Ты еще здесь многого не знаешь.

– Я знаю только то, что этих детей поместили в ад.

– Да, похоже, что так. Но они заняты очень важным делом. Я уже сталкивалась с такими системами.

Оуэн занес свой меч, но потом неохотно опустил его:

– Хорошо. Попробуй объяснить мне, в чем тут дело.

– Чэнс сделает это лучше меня. Постой здесь. Обещай мне, что не дашь волю своим эмоциям, прежде чем не выслушаешь его.

– Никаких обещаний! – сказал Оуэн. – Веди сюда Чэнса. И если я не удовлетворюсь объяснениями, то просто прикончу его на месте.

Хэйзел успокоительно погладила Искателя по руке – так гладят разозлившуюся свирепую собаку – и быстро пошла по проходу между койками. Рука Оуэна по-прежнему крепко сжимала меч, а сам он кипел от гнева. Даже на самых глухих окраинах Империи ему не встречалось ничего подобного, и он бы проклял себя, если бы спокойно отнесся к происходящему. Он медленно пошел по проходу, вглядываясь в лица детей, и видел безнадежное угасание в их изможденных чертах. Один подросток беспокойно метался под стягивающими ремнями и что-то бормотал во сне. Оуэн склонился над ним и прислушался к тихому, глуховатому голосу:

– В диких воплях слышится отвага… Бледные арлекины вновь прорвали фронт… Дорогуша осталась босиком, а изящные монахи танцуют вокруг летнего камня…

Совсем помрачнев, Оуэн выпрямился. Вне всякого сомнения, это был бред, но бред, граничивший со здравым смыслом, это можно было понять, послушав сбивчивую речь. Оуэн увидел, что Хэйзел возвращается с Чэнсом, и приподнял меч. Хэйзел и Чэнс остановились на почтительном расстоянии, хотя, похоже, вид Оуэна с обнаженным мечом больше испугал Хэйзел, чем владельца информационного бюро. Оуэн холодно улыбнулся Чэнсу. Каким бы огромным он ни был и что бы ни собирался сказать, кто-то должен был расплатиться за загубленных здесь детей.

– Ремни используются для того, чтобы дети случайно не травмировали себя, – ровным голосом сказал Чэнс. – Эти дети – экстрасенсы, но они не всегда могут правильно отреагировать на информацию, проходящую через их мозг. Один мальчик выцарапал себе глаза, чтобы не видеть всего того, что возникло в его сознании. Я не могу подвергать их риску. В той или иной степени, все эти дети – неполноценные. Идиотические гении с ограниченной памятью и феноменальными телепатическими способностями. Их сознание перемещается по всему городу, хотя тело не покидает этой комнаты. Они просеивают мысли горожан и отбирают крупицы той ценной информации, на которую я их нацеливаю.

Их продали собственные родители. Эти люди не имели возможности содержать своих детей, и я обеспечил их работой. На Туманном Мире нет места слабым или неполноценным. Если бы они не были экстрасенсами и не нашли себе применения, их просто вышвырнули бы на улицу – погибать от холода. Здесь же я забочусь о них, а они помогают жить мне. Мало кто из них протянет долго. К тому же в семьях, откуда я их беру, с ними очень жестоко обращаются. К счастью для меня, на место умерших я легко нахожу других детей. И не смотри на меня так, Искатель Смерти! Пока они здесь, я не перестаю заботиться о них. А то, что было с ними прежде и станет потом, – это уже не моя печаль.

Ну а теперь давайте перейдем к делу. Мои детишки уже предупредили меня, кто вы такие и зачем пришли. У вас не так уж много времени. Если про вас узнали мои экстрасенсы, значит, и другие не теряли времени зря. Наказание за то, что вы живете в городе, полном телепатов, – это полное отсутствие частных секретов. Я, конечно, не жалуюсь, так как благодаря этому зарабатываю на жизнь. Насчет оплаты не беспокойтесь. У прежнего лорда Искателя был открыт у нас счет. В свое время он оставил инструкции на случай возможного приезда сына – просил помочь ему найти Джека Рэндома. Ну что, Искатель, так и будешь держаться за свой меч или все-таки разрешишь мне помочь тебе?

– Я еще не принял окончательного решения, – хриплым от волнения голосом сказал Оуэн. – Как тебе удалось связаться с моим отцом?

– Он помог мне открыть «Абраксус». Это была моя идея, но его деньги. Он сразу увидел преимущества проекта, а в качестве своей доли пожелал иметь в копии всю ту информацию, которую добывают мои ребятишки. Твой отец был энтузиастом и смело шел на эксперименты.

– Он был энтузиастом, когда речь шла о получении верных доходов, – сказал Оуэн, с неохотой вкладывая в ножны свой меч. – И, как правило, за счет других людей. Скажи, сколько детей умерло с тех пор, как основан «Абраксус»?

– Слишком много. Но они в любом случае не могли выжить. Я поддерживал их жизнь столько, сколько мог. Это было и в моих интересах тоже.

Оуэн взглянул на Хэйзел:

– Ты все время молчишь. Неужели ты одобряешь то, что здесь творится?

– Это Туманный Мир, аристократик, – покачав головой, сказала Хэйзел. – Здесь свои порядки. Если бы здешние люди не были хладнокровными и жестокими, они бы просто не выжили в борьбе с Империей. Стоит им проявить хотя бы минутную слабость – и Железная Стерва расправится со всеми, выкосит без остатка всех мужчин, женщин, детей. Она уже проделывала такое на других планетах. Ты сам прекрасно знаешь.

Оуэн отвернулся, его взгляд скользнул по ряду маленьких спящих тел, и его душу наполнило горькое отчаяние и чувство собственного бессилия.

– Хорошо, спроси их, – резко сказал он, – спроси их, где найти Джека Рэндома.

Чэнс кивнул и медленно побрел между койками, глядя то на один, то на другой ряд, задерживаясь, чтобы разглядеть какое-то одно заинтересовавшее его лицо, и снова продолжая свой обход. Наконец он остановился возле мальчика лет двенадцати. Этот маленький экстрасенс был на грани полного истощения, его осунувшееся лицо блестело от пота. Задыхаясь, он что-то торопливо лопотал, одновременно жадно хватая ртом воздух. Его голова дергалась из стороны в сторону. Несмотря на туго затянутые ремни, он дернулся так сильно, что игла капельницы выскочила из вены, и Чэнс на удивление легко вставил ее обратно.

Он встал на колени перед кроватью и близко, как только возможно, наклонился к уху ребенка. После этого начал негромко и ласково что-то говорить и, похоже, его голос немного успокоил ребенка. Мальчик перестал бредить и метаться. Его открывшиеся глаза стали неподвижно смотреть куда-то вдаль, ничего не видя или видя слишком много. Оуэн и Хэйзел шагнули к нему, но Чэнс властным жестом приказал им остаться на месте. Из своего кармана он достал что-то завернутое в бумагу, развернул и вложил в рот ребенка. Оуэн сначала подумал, что это лекарство, и лишь потом понял, что это был обычный леденец.

Чэнс вновь приблизил свой рот к уху экстрасенса:

– Давай, Джонни, ты же умница. Сделай это для Чэнса. У меня совсем маленькая просьба. Давай, прямо сейчас. Найди для меня всего лишь одного человека. Его зовут Джек Рэндом.

Он продолжал говорить тихо, не повышая голоса и не делая пауз, и наконец мальчик ответил:

– Тебе нужен смутьян, имя которого известно повсюду, он – разрушитель миров… Но его не отыщешь. У Джека Рэндома сейчас другое имя и другая жизнь. Имперские ищейки были от него слишком близко, и он ушел под землю. Ищи его в норе, в которую он спрятался. Поезжай в оздоровительный центр «Олимпус», что на берегу реки, и спроси там Джобе по прозвищу Железный Кулак. Он не захочет с тобой разговаривать, пока ты не убедишь его в этом.

Неожиданно экстрасенс замолчал и, повернув голову, посмотрел всевидящими глазами на Оуэна и Хэйзел.

– Я вижу тебя, Искатель Смерти. Ты в жестоких объятиях судьбы, борись как можешь. От тебя содрогнется Империя, ты увидишь конец всего, во что раньше верил, и ты сделаешь это во имя любви, которую тебе не суждено познать. А когда все это кончится, ты умрешь в одиночестве, вдалеке от друзей и помощников.

– Достаточно, Джонни, – прервал его Чэнс.

Экстрасенс закрыл глаза и повернул голову, его речь снова стала тихой и бессвязной.

Чэнс встал и подошел к Оуэну и Хэйзел.

– Не придавайте чрезмерного значения его последним словам. Многие из ребятишек говорят, что видят образы будущего, это случается очень часто, но они нередко и ошибаются. Если бы они не ошибались, я бы наверняка уже был богачом.

– Во всяком случае, я не планирую умирать в ближайшее время – особенно после того, как Хэйзел не дала мне сложить голову на Виримонде. Теперь я дорожу каждой минутой, словно беру ее взаймы. Но нам лучше уйти отсюда. От того, что я здесь вижу, меня бросает в дрожь.

Чэнс пожал плечами:

– Здесь вас никто не держит. Вы получили имя и адрес человека, который вам нужен. За все было заплачено заранее. Остаток денег на счете твоего отца пойдет как плата за мое молчание. Ваш визит и место, куда вы направляетесь дальше, останутся в тайне. Я сожалею, что вынужден взять за это деньги, но сейчас нелегкие времена. Честный человек должен как-то сводить концы с концами. Я думаю, вы меня понимаете…

Он был вынужден замолчать, так как Оуэн схватил его за грудки и приподнял так, что этот великан едва касался мысками пола.

– А ты должен понять меня, Чэнс! Если хотя бы кому-нибудь проронишь обо мне слово, то молись, чтобы я не остался в живых. Потому что в другом случае я достану тебя даже из-под земли и убью самой медленной и мучительной смертью. Дошло?

И тут, даже не оглядываясь по сторонам, Оуэн понял, что в комнате что-то изменилось. Наступила полная, мертвая тишина – это спящие дети перестали бредить. Не выпуская Чэнса, он повернул голову. Все маленькие экстрасенсы смотрели на него, выражение их лиц было не по-детски жестоким и угрожающим.

– Оставь его, Оуэн, – тихо сказала Хэйзел. – Прошу тебя, оставь.

Оуэн отпустил Чэнса и отошел назад. Он не стал обнажать меч или доставать дисраптер: чувствовалось, что в этой ситуации применять оружие бесполезно. В воздухе веяло смертельной опасностью, Оуэн явственно ощущал, как на него воздействует какая-то незримая сила.

Чэнс поправил сбившуюся одежду и, заносчиво фыркнув, посмотрел на Оуэна:

– Мои дети не дадут меня в обиду, Искатель. Никогда! Я советую вам поскорее уходить отсюда, иначе с вами может произойти нечто очень неприятное и даже непоправимое.

– Да, время уходить, – заторопилась Хэйзел. – Он не шутит, Оуэн. Дети действительно ведут себя угрожающе.

– Но и я не собираюсь шутить, – возразил Оуэн. – Запомни, Чэнс, что я – Искатель Смерти!

– Императрица лишила тебя титула, – с издевкой поправил его Чэнс.

Оуэн холодно улыбнулся:

– Она не в силах лишить меня моего родового имени. Я останусь Искателем до самого последнего вздоха. А Искатели Смерти никогда не оставляют без ответа зло и оскорбление.

Чэнс свысока посмотрел на Оуэна:

– То же самое мне говорил твой отец.

– Не равняй меня с ним! – резко возразил Оуэн. – Я не жалею себя в драке.

Он повернулся и пошел к двери, за ним быстро последовала Хэйзел. Маленькие экстрасенсы, словно по команде, повернули свои головы, провожая их невидящим взглядом.

В это время в одном из переулков, рядом с пекарней, под прикрытием тумана стояли трое крутых ребят с клинками в руках. Их терпение было на исходе. Им пришлось заплатить большие деньги в таверне «Колючий терновник», чтобы послать по пятам Искателя и его спутницы соглядатая, но они рассчитывали с лихвой окупить свои затраты, получив вознаграждение за головы тех, кого они поджидали.

Крутых парней с окраин воровского квартала звали Харли, Джуд и Ворон. Жили они тем, что по указке нанимателей срезали кошельки, насаживали людей на нож или просто избивали до полусмерти. В обычной ситуации им хватило бы здравого смысла не связываться с таким искусным и сильным бойцом, как Искатель Смерти, но обещанная награда распалила воображение. Кроме того, нападая втроем из засады, они получали решающее преимущество. Если бы все шло по плану, то Искатель даже не успел бы достать из ножен меч. Расправившись с мужчиной, они рассчитывали позабавиться с женщиной, а потом прикончить и ее. Сейчас они сжимали рукояти своих мечей и нетерпеливо топтались на снегу. Они не предполагали ждать жертву так долго, но, по правде говоря, никогда не были сильны в просчете ситуации – точно так же, как и не отличались терпением.

Тем временем опять пошел сильный снег, а туман стал гуще, и если бы температура снизилась еще немного, то в термометре пришлось бы продлить шкалу.

Ворон нахмурился. Его признавали за вожака в основном из-за грубого и громкого голоса, но сейчас у него появились сомнения насчет предложенной им самим идеи – напасть из засады. Дело принимало слишком затяжной оборот. Они не могли стоять целую вечность с мечами наперевес. Даже здесь, в темном и пустынном переулке, их могли заметить. Ворон повернулся к своему приятелю Джуду, чтобы посетовать на долгое ожидание, на холод, и с удивлением увидел, что тот куда-то исчез. Ничего не понимая, Ворон встряхнул головой. Всего минуту назад Джуд стоял рядом, здоровенный и воняющий, как винная бочка. Ворон огляделся по сторонам, но в узком переулке было негде спрятаться. Слава Богу, что хоть Харли оказался на месте. Ворон схватил его за руку, и Харли просто взвился в воздух:

– Не трогай! Я же говорил, что если кто-то исподтишка хватает меня, то у меня начинается нервный тик. Что тебе надо?

– Где Джуд?

Харли непонимающим взглядом уставился на Ворона, а потом стал озираться по сторонам:

– Не знаю. Я думал, что он возле тебя. Он был здесь буквально минуту назад.

– Я и сам знаю, что было минуту назад, но сейчас его здесь нет. Что с ним могло случиться?

– Не знаю. Может быть, он пошел отлить и… куда-то запропастился.

– И нам ничего не сказал? А мы даже не заметили, как он ушел?

Харли стал соображать. Для него это было нелегким делом, к тому же ему сильно не нравилось, что Ворон пристает с расспросами. Харли пришел в шайку не для того, чтобы думать. Его делом было замочить или отдубасить кого-то по приказу старшего. Он с надеждой посмотрел на Ворона, рассчитывая, что тот сам найдет объяснение случившемуся, а потом опять окинул быстрым взглядом переулок.

– Я пройдусь, – торопливо сказал он. – Просто на всякий случай.

Не дожидаясь ответа Ворона, он быстро пошел против сыпавшего в лицо снега. Ворон посмотрел на него и выругался. Засада с самого начала вышла неудачной, а теперь и вовсе разладилась. Он вновь перевел взгляд на пекарню, чтобы убедиться, что возле нее никто не появился, а затем посмотрел в спину удаляющемуся Харли. Но того уже не было! Ворон удивленно хмыкнул. За несколько секунд Харли не мог дойти до конца переулка, а свернуть ему было попросту некуда. Ворон в замешательстве стал вертеться по сторонам, но от этого только голова пошла кругом. У него появилось желание рвануть прочь с этого злосчастного места, но именно в этот момент на его голову бесшумно опустилась петля из тонкой веревки, мигом затянувшаяся на горле.

Ворон бросил меч и вцепился в петлю обеими руками, но его глаза уже налились кровью и выкатились из орбит. Вскоре он уже болтался в воздухе, затаскиваемый Котом на крышу. Кот положил обмякшее тело рядом с бесчувственными телами двух других бандитов и довольно улыбнулся. Он действовал очень дерзко, а эти глухари даже ухом не повели. Он снял петлю с шеи Ворона и задумчиво посмотрел на неподвижных, словно бревна, бандитов. Кот никогда не убивал своих жертв, это было не в его правилах. Тем не менее он дал Харли мощный удар под дых – за то, что тот оказался невыносимо тяжелым. Кот чуть не порвал себе мышцы на спине, затаскивая этого борова на крышу. Однако Сайдер велела ему точно убедиться в том, что Хэйзел и Искатель не встретят в дороге никаких препятствий. Слово Сайдер было для Кота законом – отчасти потому, что он страстно любил ее, но еще и из-за того, что у этой красивой женщины была скверная привычка бросаться всем, что попадалось ей под руку.

Кот опустился на край крыши, почти невидимый в тумане благодаря своему белому комбинезону, и, увидев, что Хэйзел и Оуэн спокойно идут по переулку, широко улыбнулся. Бесшумно перепрыгивая с крыши на крышу, он последовал за ними.

– Оуэн! – решительно сказала Хэйзел. – Что бы ты ни вытворял в Мистпорте, никогда не пытайся дразнить экстрасенсов. Обходи этих безумцев стороной. Они знают тысячу способов осложнить твою жизнь и даже заставить тебя расстаться с ней. Если же ты задумаешь еще раз рискнуть, то предупреди об этом меня заранее: я сделаю все, чтобы наши пути больше не пересекались.

– Я просто ничего не понимаю, – тяжело вздохнув, сказал Оуэн и крепко сжал рукоять меча. – Он эксплуатирует этих детей, дотла сжигает их психику, а они готовы растерзать каждого, кто поднимет на него руку!

– Тебе не нужно задумываться над этим, – объяснила Хэйзел. – Ты просто должен помнить, что не стоит совать нос в чужие дела, а то кто-нибудь прищемит его. В Мистпорте это закон.

Оуэн вздохнул и покачал головой:

– Ну хорошо, куда мы направляемся теперь? Ты сказала, что оздоровительный центр расположен где-то на севере отсюда, а мой «внутренний компас» подсказывает, что мы идем на юго-запад.

Хэйзел недоуменно посмотрела на него:

– А у тебя есть «внутренний компас»? Я и не думала, что имею дело с киборгом. Что еще такое в тебе спрятано, о чем я не догадываюсь?

– Забудь об этом и не уходи от ответа на мой вопрос. Так куда же мы идем?

– Для начала я хочу немного подстраховаться, – объяснила Хэйзел. – Если вариант с Рэндомом окончится неудачей, мы не должны остаться без поддержки. Руби Джорни была классной охотницей за скальпами, к тому же она не раз оказывалась в долгу передо мной. Если кто-нибудь здесь и сможет укрыть и защитить нас, то это именно она. К сожалению, она сейчас избегает появляться на людях, и я знаю только одно место, где ее можно найти. Каждый охотник за скальпами Туманного Мира должен иметь лицензию – власти считают, что если киллерам нельзя приказать, то с них надо брать деньги. Контора, где выдаются эти лицензии, недалеко отсюда: надо пройти прямо и свернуть за угол… Если только они опять не переехали. Как правило, все кончается тем, что клиенты устраивают им поджог или подкладывают бомбу.

Оуэн слушал ее рассуждения и молча следовал по предложенному маршруту. Он не сомневался, что за ними следят, но пока эти люди не предпринимали никаких действий. Ему очень хотелось ускорить события, чтобы выйти из напряженного состояния. Не ослабевающее напряжение отзывалось тянущей болью между лопатками. Он, конечно, не мог знать, сколько у него сейчас противников. Ему казалось, что иногда он видит или слышит, как они передвигаются, но стоило ему приглядеться, как на чужое присутствие не было и намека. Оуэн уже серьезно хотел внезапно остановиться и, повернувшись назад, громко крикнуть «Берегись!», чтобы проследить, кто метнется в сторону, но тут неожиданно остановилась Хэйзел. Оуэн встал рядом с ней и задумчиво стал рассматривать дом, который был им нужен. Конечно, в Мистпорте он видел дома и похуже…

Этот особняк был определенно в лучшем состоянии, чем тот, в котором располагался «Абраксус», хотя они все же и недалеко ушли друг от друга. Бизнес охотников за скальпами был одним из самых доходных в Мистпорте и давал немало денег городской казне. Контора по выдаче лицензий располагалась в большом здании, фасад которого украшали колонны с затейливой резьбой. Через двери беспрестанно тек поток деловито настроенных людей. Хэйзел уверенно вошла в двери, Оуэн последовал ее примеру. Они моментально попали в людской водоворот, крутившийся между стенами огромного коридора. Куда бы ни бросил взгляд Оуэн, всюду стояли столы с лежащими на них стопками бумаги. Какие-то люди бегали от одного стола к другому, словно от этого зависела их жизнь. «В этом городе, – подумал Оуэн, – так действительно может быть». По другую сторону стола стояла разношерстная толпа, не перестававшая что-то орать в адрес тех, кто суетился возле столов, и просто друг другу, ничуть не снижая при этом голоса. Стены были обклеены плакатами с информацией о разыскиваемых за вознаграждение преступниках. На потолке был схематично изображен силуэт человека с обозначением наиболее уязвимых точек.

Шум был просто оглушающим, жаркий воздух был полон запаха человеческого пота и других менее приятных ароматов. Хэйзел, работая плечами и локтями, пробилась через толпу. Наверное, здесь это было в порядке вещей, по крайней мере лишь один или два человека потянулись к своим мечам, но она к этому времени уже протиснулась вперед. Оуэн двигался у нее за спиной, бормоча извинения, которые никто не слушал, и внимательно фиксируя взглядом тех, кто не торопился убирать руку с рукояти меча. Реакция его никогда не подводила, да и к тому же здесь, в Мистпорте, он уже не один раз имел возможность потренировать свою сноровку и наблюдательность.

Во взгляде, которым он одаривал присутствующих, сквозило тщательно сбалансированное сочетание ярости и мрачной агрессивности с оттенком безумия. Когда он миновал добрую половину толпы, люди стали сами расступаться перед ним.

Он остановился рядом с Хэйзел возле одного из столов, стоявшего у дальней стены зала. На столе лежали два конторских подноса с надписью «входящие» и «срочные», оба заполненные бумагами. Бумага была самого низкого качества. К тому же Оуэн с удивлением увидел, что все листы были исписаны вручную. В кругах, где он прежде вращался, от руки писали только шпионы и влюбленные.

Человек, сидевший за столом, имел маленькое скрюченное тельце и морщинистое лицо с печатью вечной деловой озабоченности. Одет он был очень просто и даже неряшливо, густые каштановые волосы были так всклокочены, словно его кто-то таскал за вихры. Хэйзел одарила его чарующей улыбкой, на что клерк ответил взглядом, полным презрения и раздражения. Едва Хэйзел открыла рот, как он перебил ее пронзительным, истерическим голосом, перекрывающим шум в зале:

– Я ничего не знаю! Не важно, о чем идет речь, – я не знаю и не отвечаю ни на какие вопросы. Я по уши увяз в своих бумагах и скоро утону в них. Уходите. Приходите через неделю, а еще лучше – через месяц. Или вообще не приходите. Сами видите, как я занят. Ну что вы стоите?

– Мне нужно от вас всего лишь одно имя, – сказала Хэйзел.

– Так все говорят, – взвизгнул клерк. – А знаете ли вы, сколько потребуется времени, чтобы разыскать это имя? Нет, вы не знаете, и вам на это наплевать, правда? На это всем наплевать! – мрачно заключил он. – Мою работу никто не ценит. Перерыв на обед – это не более чем шутка. Туалет один на все здание, жалованье ничтожно. Я бы давно ушел отсюда, но в старости мне нужна пенсия. И кроме того, здесь я могу влиять на жизнь других людей. Я хоть как-то могу отомстить несправедливому ко мне обществу. Для этого надо либо работать в этой конторе, либо подкладывать взрывчатку в общественные места, но взрывчатка дорого стоит. Как, вы еще здесь?

– Здесь не только мы! – почти прокричала в ответ Хэйзел. – Послушайте, нельзя ли оставить философию на другой раз? Просто найдите мне имя и адрес, по которому мы можем поехать, и мы оставим вас в покое. Разве это не решение проблемы? Кроме того, если вы не поможете нам, я попрошу своего компаньона взять часть бумаг с вашего стола и разбросать их по всем четырем углам вашего заведения.

Клерк судорожно придвинул к себе ближайшую стопку бумаги:

– Давайте, давайте! Угрожайте мне. Шантажируйте меня. Кто я такой? Просто клерк, последняя спица в колесе. Я только чувствую, что мной вертят как хотят.

– Ну а если мы предложим вам небольшое вознаграждение? – спросила Хэйзел.

– А если вы предложите мне большое вознаграждение? – с издевкой переспросил клерк.

Хэйзел достала из своего кошелька большую серебряную монету и положила ее на стол. Клерк мрачно проследил за этим. Когда Хэйзел добавила еще три монеты, он удрученно вздохнул и привычным жестом сгреб монеты со стола:

– Хорошо, называйте это имя. Но имейте в виду, что мои возможности ограничены.

– Руби Джорни.

– О, так это она? Что же вы сразу не сказали? Она работает вышибалой в таверне «Бешеный волк». Надеюсь, что она еще не скоро вернется в общество цивилизованных людей. С тех пор как она не появляется здесь, у нас воцарился покой и порядок. Если найдете ее, то напомните, что срок ее лицензии истекает на следующей неделе. Правда, общаться с ней я буду только находясь на безопасном расстоянии. А теперь идите и озадачивайте кого-нибудь другого, а я буду перебирать бумаги и ждать начала общественных беспорядков.

Клерк взял ближайший к нему лист бумаги и тупо уставился на него. Оуэн и Хэйзел обменялись взглядами и потом, повернувшись, стали прокладывать себе путь из шумного и душного зала на улицу.

– Да, таких людей я вижу впервые, – признался Оуэн. – В Мистпорте много таких?

– К сожалению, да, – подтвердила Хэйзел. – Спасаясь от имперской тирании, сюда прилетают тысячи людей. Они надеются жить в свободном и цивилизованном обществе, а попадают на негостеприимную льдину, где обитают в основном отщепенцы, неудачники и криминальные элементы. Некоторые из новичков не переносят такого крушения иллюзий.

– Ты считаешь, они могут представлять опасность?

– Пока взрывчатка дорогая, по-видимому, нет.

– А что, вы с Руби Джорни не один пуд соли съели? – спросил Оуэн, когда они пошли по заснеженной улице. Он не мог отделаться от ощущения, что они направляются не на север.

– Я сама пыталась промышлять охотой за скальпами, – оживленно сказала Хэйзел. – Но это продолжалось недолго. У меня для этого слишком мягкий характер. Я могла приводить только живую добычу, а это не приносит много денег. Руби была моим спонсором и учителем. Она хороший товарищ, разве что немного непредсказуема. Не могу поверить, что ее дела настолько плохи, что она устроилась вышибалой. Но, скажу тебе, с этой работой она справится. Вряд ли найдется такой человек, который осмелится вступить с ней в дискуссию.

– А что это за заведение – «Бешеный волк»?

– Судя по моему последнему впечатлению, просто притон. Наркота, азартные игры, несколько девиц и бар, который работает круглые сутки. Ты, наверное, бывал в таких местах?

– Как ни странно, нет, – признался Оуэн. – Но это звучит… интересно. Мне все-таки кажется, что Руби Джорни могла бы и подождать. Нам лучше поскорее найти Джека Рэндома, пока не нашли нас самих. Он сможет обеспечить нас надежной защитой. Поверь мне, он один стоит целой армии. Он – просто живая легенда.

– Когда-то был легендой, – сказала Хэйзел, внимательно глядя вперед и не сбавляя шага. – Этот человек давно уже пережил свои лучшие времена. Последнее, что я слышала о нем: он рассказывает небылицы собутыльникам в баре, когда ему ставят стаканчик-другой.

– Давай уточним, кого мы имеем в виду. Я говорю о Джеке Рэндоме – профессиональном бунтовщике.

Хэйзел вздохнула, но ее взгляд по-прежнему был устремлен вперед.

– Быть бунтовщиком, жить вне закона – нелегкая доля. Это изнашивает любого человека. Джек Рэндом уже не тот, что раньше. Он не участвовал ни в одном крупном восстании с тех пор, как потерпел фиаско на Голубом Ангеле. Там ему просто хорошенько надрали задницу. Чудо, что он ушел оттуда живым и невредимым. И это было столько лет назад! Честно говоря, в Рэндома я не очень верю. Зато не сомневаюсь в Руби. Она – сама смерть на двух ногах, со своим взглядом на мир. Она не знает равных в своем деле.

– Но почему-то работает вышибалой.

Хэйзел недовольно посмотрела на своего спутника и ускорила шаг. Оуэн шел чуть позади нее, дипломатично храня молчание. Он чувствовал, что ему следовало сказать добрые слова про Рэндома, но чем больше он думал об этом, тем меньше находил аргументов для своей точки зрения. Этот человек когда-то был легендой. Он поднял больше восстаний против Империи, чем дюжина других знаменитых бунтовщиков, но хотя он и прославился несколькими блистательными кампаниями, это были лишь яркие эпизоды. Он обладал харизмой и красноречием, но Империя словно не хотела замечать этого. У нее всегда было больше кораблей, больше орудий, больше войск. И вот год от года Джек Рэндом проигрывал больше сражений, чем выигрывал. Он начал кочевать с одной планеты на другую, выходя из одного боя, сразу же вступал в другой, а Империя процветала. Оуэн вздохнул. Если не верить в Джека Рэндома, то в кого же верить?

Он нагнал Хэйзел и покрепче закутался в свой плащ. Дул пронизывающий ледяной ветер, пробиравший до самых костей. Оуэн почувствовал, что резкий переход из жаркого и душного помещения на холодный уличный воздух дает все больше неприятных ощущений. Это могло кончиться скоротечным воспалением легких на расстоянии нескольких световых лет от цивилизованной медицины.

Он постарался не думать о таких методах лечения, как пиявки.

Некоторое время Оуэн и Хэйзел шли бок о бок, погруженные в свои мысли, и поэтому не заметили, как на балконе одного из домов появилась фигура в плаще с капюшоном, направившая заряженный стрелой арбалет в спину Оуэну. Палец убийцы был уже готов надавить на спусковой крючок, но в это время камень, пущенный Котом из пращи, угодил ему прямо между глаз. Человек опрокинулся на спину, стрела взмыла в небо. Кот, улыбнувшись, поднялся на конек крыши дома, откуда он наблюдал за убийцей. Убийцы попадают в нелепые ситуации: им никогда не приходит в голову, что, выслеживая кого-нибудь, они сами могут стать чьей-то добычей. На счету Кота это был уже семнадцатый охотник за скальпами, и со всеми он расправился без особых премудростей и затрат. Если не считать камней для пращи. Честно говоря, ему уже хотелось, чтобы Хэйзел и Оуэн добрались наконец туда, куда им нужно, и освободили его от необходимости эскортировать их. Следить за их передвижениями по всему городу было занятием не из легких – приходилось скакать с крыши на крышу и не забывать при этом про потенциальных убийц, которые могли подстерегать своих жертв буквально на каждом шагу.

Сейчас поднадзорные Кота углубились в Квартал воров и пошли переулками, которые за версту обходили все здравомыслящие люди. Кот тяжело вздохнул и последовал за ними, не забывая бросать настороженные взгляды по сторонам. Он все еще не оставил мысли, что Сайдер хорошо заработает на этих странных субъектах. Знай он, что вся эта затея не способна принести и гроша, он вскипел бы от негодования.

«Бешеный волк» приютился в самом конце глухого переулка, где не горело ни одного фонаря: здесь словно стеснялись этого заведения. Единственным источником света была жаровня, стоявшая без присмотра на самой середине дороги. Оуэн не мог понять, что поддерживает огонь в этой жаровне, но запах, исходящий от нее, был просто отвратителен. Невзрачный пейзаж дополнялся лежавшим здесь и там конским навозом. По крайней мере, Оуэн хотел бы считать эти фекалии конскими. Он взглянул на Хэйзел, которая сохраняла бесстрастное выражение лица, давая понять, что видела и более мрачные закоулки.

– Неужели мы полезем в самую грязь? – усомнился Оуэн. – Честно говоря, мне жаль своих сапог.

– Не привередничай, Оуэн. Просто смотри себе под ноги и не заводи разговоров с подозрительными женщинами – и все будет в порядке.

Она свернула с мостовой, и Оуэн пошел следом за ней, стараясь выбирать места посуше.

Таверна «Бешеный волк» выглядела так, словно в ней много лет подряд собирались на шабаш ведьмы; вдобавок к этому она пережила несколько взрывов и эпидемии чумы. Фасад таверны был покрыт царапинами, выбоинами и подозрительными пятнами, а два оконца были уже давно наглухо закрыты ставнями. У раскрытой настежь двери стояла выразительная фигура не меньше двух метров ростом, с накачанными мышцами и явными следами генетических вмешательств. Последний раз Оуэн видел похожее существо в клетке императорского зоопарка, и его лапа недвусмысленно показывала на кулек с арахисом, который держал лорд Оуэн.

Хэйзел же подошла прямо к звероподобному охраннику, прикоснулась своей щекой к его лицу, и оба они обменялись странными глуховатыми звуками, очевидно удостоверявшими, что и охранник, и Хэйзел принадлежат к одному и тому же племени крутых и независимых личностей. Затем Хэйзел одарила охранника серебряной монетой, и громила отошел в сторону, давая Хэйзел и Оуэну пройти в таверну.

Хэйзел вошла в дверь о гордо поднятой головой, Оуэн поспешил за ней, не спуская настороженных глаз со звероподобного привратника и держа руку на рукояти меча. Он, впрочем, не забыл и про дипломатичную улыбку, на что привратник ответил, обнажив четыре ряда угрожающе поблескивавших стальных зубов. Оуэн подумал, что такая улыбка выглядит куда более эффектно. Задержав свое внимание на привратнике, он едва не натолкнулся на шедшую впереди Хэйзел. Она уже вошла в зал таверны и оглядывалась по сторонам с явной ностальгией.

В нос Оуэну ударил целый букет запахов, от которых он брезгливо поморщился. Здесь явно пахло таким зельем, которое было запрещено по всей Империи ввиду непредсказуемых последствий его употребления. Освещение было очень тусклым, что отчасти объяснялось густой пеленой дыма, висевшей в воздухе. Посетители бара выглядели под стать заведению. Когда Оуэн стал приглядываться к обстановке, он пожалел, что видит все чересчур отчетливо. На полу не было опилок, и скорее всего потому, что они были съедены крысами. Вскоре он заметил и крыс, проворно шнырявших вдоль плохо освещенных стен.

«Если какая-нибудь из них прыгнет мне под ноги, я закричу», – подумал Оуэн.

Хэйзел, не обращая внимания на густой дым, направилась прямо к стойке бара, и Оуэн предпочел не отставать от нее. В последний раз он испытывал такое чувство опасности, когда находился под пушками двух звездных фрегатов.

Стойка бара была покрыта коркой грязи и засохших напитков, от постоянного воздействия которых дерево начало разрушаться. Возможно, причиной этому был какой-то особый вид древесных паразитов, прекрасно усваивавших компоненты опьяняющих смесей. Взглянув на стойку, Оуэн тотчас же решил ни в коем случае не облокачиваться на нее, даже на одну секунду.

Хэйзел высокомерно поприветствовала бармена, крупного толстого мужчину в неопрятном фартуке, который утратил свою белизну лет двадцать тому назад, и поинтересовалась, как можно повидаться с Руби Джорни. Оуэн тем временем рассматривал стоявшие на полках бутылки и твердо решил для себя, что не будет страдать от жажды. Подаваемые здесь закуски тоже не пробудили у него аппетита.

Встав спиной к стойке, он стал осматриваться по сторонам. Нигде (кроме имперского суда) он не видел такого скопления головорезов, мерзавцев и люмпенов. Никто из них не утруждал себя мыслями о гигиене, и Оуэн не мог отделаться от ощущения, что у каждого из них полно вшей. Он явственно ощутил зуд по всему телу, но все же воздержался от того, чтобы почесаться: не дай Бог, кто-нибудь подумает, что он достает из-за пазухи дисраптер. Конечно, он не боялся всего этого сброда. Он был лордом Искателем Смерти. Ему просто не нравилась сложившаяся ситуация и удаленность стойки от входа в таверну. У другого конца стоики тем временем собралась стайка полночных (или полуденных) «бабочек», ослепительно ярких от густо наложенных румян и кричащих нарядов. Они громко спорили из-за большого кошелька, очевидно стянутого у пьяного мужчины, который храпел, положив голову на стойку бара. Оуэн не мог не отметить, что некоторые из женщин еще не утратили своей привлекательности, хотя и были чересчур грубы и порочны. В уме Искателя возникли даже соблазнительные фантазии, причиной которых было его мужское естество. Возможно, «Бешеный волк» не был таким уж безрадостным и отвратительным заведением, каким казался с первого взгляда. В этот момент одна из женщин выхватила нож и полоснула свою товарку по пышному бюсту. Та тут же повалилась на пол и замерла без движения, а убийца схватила лежавший на стоике кошель. Другие женщины нашли все происходящее смешным и закатились от хохота. Оуэн бросил оценивающий взгляд на дверь и решил, что пристрелит любого, кто хотя бы искоса посмотрит на него. Особенно если это позволит себе какая-нибудь шлюха. Неожиданно возле него появилась Хэйзел, и он чуть не подпрыгнул от переполнявших его эмоций.

– Что с тобой происходит? – спросила Хэйзел.

– Что со мной происходит? Это самое грязное и отвратительное заведение из всех, в которых я имел несчастье бывать! Если бы я составлял словарь, то против слова «мерзость» написал бы: «смотри „Бешеный волк“. Уведи меня отсюда, пока я не подцепил какую-нибудь заразу.

– Здесь вовсе не так плохо, как кажется, – по крайней мере, по меркам Мистпорта. Когда я была молодой, то проводила здесь все вечера напролет. Конечно, тогда у меня был неважный вкус. Здесь иногда бывает слишком шумно, да и посетителей не назовешь аристократами, но, с другой стороны, здесь не соскучишься.

– У нас слишком много дел, чтобы скучать, – с раздражением сказал Оуэн. – Ты разузнала что-нибудь о Руби Джорни?

Хэйзел нахмурилась:

– Руби работала здесь совсем недолго, ее уволили за чрезмерное применение силы по отношению к посетителям. Если за это ее выгнали даже отсюда… Сейчас никто не знает, где ее найти.

– Значит, мы спокойно можем двигаться к выходу? – с надеждой спросил Оуэн.

– Тебе что, и вправду тут не нравится? – поинтересовалась Хэйзел. – Наверное, на тебя плохо влияет обстановка.

– Здешнюю обстановку не мешало бы пошлифовать лезвием меча, – твердо сказал Оуэн. – Меня тошнит просто оттого, что я дышу этим воздухом. Когда у меня на заднице выскочил фурункул, я испытывал больше удовольствия, чем находясь в этом баре.

Хэйзел кивнула в сторону одной из шлюх, облокотившихся на стойку:

– А я думала, что она заинтересовала тебя!

– Я лучше умру…

В этот момент в зале разгорелась драка. Оуэн не видел, кто был ее зачинщиком, но неожиданно вся таверна пришла в движение, засверкали мечи и ножи, зазвенели битые бутылки. Зал наполнился невообразимым шумом, яростные крики, вопли и проклятия заглушали друг друга. Брызнула первая кровь, на пол с глухим стуком стали падать первые жертвы. Оуэн обнажил меч и перепрыгнул через стойку бара. Один из главных уроков, который он усвоил у своего учителя, гласил, что осторожность – это высшая доблесть. Или, говоря другими словами, только идиот спешит влезть в чужую драку. Он бросил взгляд на Хэйзел и вздрогнул. Она улыбалась, с неприкрытой радостью взирая на эту мясорубку, и выглядела так, словно хотела ринуться в самое пекло. Оуэн схватил ее за руку и, стараясь привлечь внимание, закричал в самое ухо, толкая при этом в направлении выхода. Она разочарованно покачала головой, но все же они спина к спине стали продвигаться к двери. Несколько особенно буйных субъектов пытались помешать им, но сразу же отступили, заметив, с каким мастерством Хэйзел и Оуэн стригут воздух своими мечами.

Добравшись до двери, они переступили через бесчувственное тело привратника и выскочили на улицу. По сравнению с баром здесь все выглядело спокойным и безмятежным, хотя даже сюда доносился шум грандиозной драки. Оуэн перевел дыхание и вложил в ножны меч.

– Надо удирать отсюда, пока не появились блюстители порядка! – сказала Хэйзел.

– Блюстители порядка? Здесь?

– Да, здесь. Просто кое у кого слишком горячий темперамент, вот и все. Они успокоятся так же быстро, как и разбушевались. К таким вещам надо относиться спокойнее, Искатель. На самом деле Мистпорт не так уж плох. Он только сначала производит сильное впечатление.

Позади них с резким шумом и звоном вылетело стекло и через него на улицу выпало чье-то тело. Оуэн и Хэйзел инстинктивно отпрянули в сторону и лишь благодаря этому избежали столкновения со вторым телом. Второе тело, однако, двигалось не так стремительно и приземлилось неподалеку от выставленного окна. Человек с тяжелым вздохом поднялся на ноги, постоял, пошатываясь, секунду-другую, а потом осторожно приблизился к окну:

– Я хотел бы извиниться…

– За что? – спросил голос из таверны.

– За все…

Потом человек повернулся и медленной, осторожной походкой пошел по улице – он словно не был уверен, что мостовая так же тверда, как и прежде. Оуэн и Хэйзел улыбнулись друг другу и пошли следом за ним. Наблюдавший за ними с крыши таверны Кот вздохнул с облегчением. Честно говоря, он забеспокоился, когда его подопечные вошли в таверну. Его беспокойство усилилось с началом потасовки. Что бы ни происходило там, внутри, он не намеревался проникать туда. Это было уже за пределами его обязанностей.

Тут, однако, он заметил краем глаза какое-то движение внизу, в полумраке, и инстинктивно упал на бок – как раз перед тем, как по крыше ударил залп дисраптера. Несмотря на стремительное движение, взрывная волна подбросила его в воздух, и он, раскинув руки и ноги, полетел вниз, пытаясь на лету за что-нибудь ухватиться. Но вокруг был только воздух. С высоты десяти метров он упал в глубокий сугроб и остался неподвижно лежать в нем. Вампир Люциус Эббот улыбнулся и опустил свой дисраптер. Он давно хотел свести счеты с Котом. С дисраптером наперевес он пошел вслед за Хэйзел и Оуэном. На лице его играла зловещая улыбка.

В конце темной улицы Хэйзел и Оуэн остановились как вкопанные: позади них раздался звук выстрела из импульсного оружия. Оуэн старался смотреть одновременно во всех направлениях, но куда бы ни упал его взгляд, везде было больше мрака, чем света. Хэйзел говорила ему, что в Туманном Мире дисраптеры были большой редкостью, и он даже перестал принимать их в расчет. Сейчас же он почувствовал себя беззащитным и уязвимым. Он даже не мог определить, откуда раздался выстрел. Искатель был вооружен мечом и дисраптером, но это оружие подходило для атаки, а не для обороны. Залп незримого дисраптера пройдет через его тело, даже не преломившись. Конечно, ему надо было захватить с собой силовой щит.

Он смотрел то вперед, то назад, на его лбу, несмотря на стужу, выступил пот. И тут с разных сторон, из каждого затаенного закоулка, из соседних улиц и переулков стали появляться мужчины и женщины. Бродяги были одеты в засаленные, вытертые меха, но у каждого было какое-то оружие. Они медленно и неотвратимо наступали, образуя вокруг своих жертв кольцо. Оуэн облизал пересохшие губы. Наступавших было не меньше ста человек, а может, и больше. А потом из толпы вышел Люциус Эббот с дисраптером наперевес, и у Оуэна сжалось сердце. Вампир улыбался, обнажая крупные белые заостренные зубы.

– Ты, наверное, не надеялся, что я опять встану у тебя на пути, Искатель? Думал, что, отодвинув меня в сторону, ты навсегда забудешь обо мне? Но чтобы сломить меня, одного удара недостаточно. Тебе надо бы запомнить: я – вампир. Во мне нет ничего человеческого. Это все безвозвратно ушло с тех пор, как мне дали умереть, а потом опять оживили. Как тебе нравятся мои друзья? Все они – «плазменные детки», «кровяные курьеры». Мои единокровные братья и сестры, связанные со мной сильнее, чем любовными или семейными узами, жизнью или смертью… Хэйзел, ты ведь никогда не рассказывала ему до конца нашу историю, правда? Он не знает, что такое быть «плазменной деткой». Я не только пил ее кровь. Она тоже пила мою. Всего по несколько капель за раз, но эти капли навсегда оставались внутри ее организма. Ведь я пью человеческую кровь и перерабатываю ее в нечто совершенно иное. Мне говорили, что это вещество превосходит самый сильный наркотик. Он настолько силен, что человек чувствует себя живым и мертвым одновременно. Разве я не прав, Хэйзел?

– С тех пор прошло слишком много времени, Эббот, – сказала Хэйзел, ее голос был спокоен и тверд. – Я освободилась от привязанности к тебе. Это мне дорого стоило, даже слишком дорого, но я победила тебя. Теперь ты для меня ничего не значишь.

– Ты принадлежишь мне, – взревел вампир, – так же как и все мои другие дети! Иди ко мне. Попробуй снова мою кровь, и я дам тебе ожить!

– Я лучше поцелую жабу, – решительно возразила Хэйзел.

Вампир холодно улыбнулся:

– Убейте их обоих… Но сперва пусть немного помучаются.

Оуэн быстро выхватил свой дисраптер и выстрелил в Эббота, но вампиру уже удалось раствориться в толпе, и энергетический луч прошил одного из оборванцев и поджег несколько других, стоявших сзади. Не издав ни звука, они замертво свалились на землю. Невероятно, но толпа после этого продолжала стоять, крепко держа в руках оружие и не сводя глаз с Оуэна и Хэйзел. А вампир снова вышел на освещенное место:

– Я знал, что заставлю тебя выстрелить. Теперь твой дисраптер бесполезен до тех пор, пока не зарядится его кристалл. Я не дам им растерзать тебя, Искатель. Я сделаю это сам. Не для того чтобы получить награду за твою голову. Нет, я хочу сам сломить, обесчестить, изуродовать тебя. Мне это доставит удовольствие. А потом я дам тебе несколько капель моей крови, и ты будешь принадлежать мне душой и телом.

Оуэн спрятал в кобуру дисраптер и решительно взмахнул мечом:

– Ты слишком много болтаешь, вампир. Давай перейдем к делу.

Вампир, выставив руки, ринулся вперед. Его движения были нечеловечески быстрыми. Оуэн, внутренне собравшись, сделал прекрасный выпад, и Эббот оказался насаженным на длинный клинок, словно на вертел. Меч вошел в его грудь чуть ниже сердца и вышел из спины вместе с фонтаном черной густой крови. Вампир коротко всхрапнул, а потом сделал шаг вперед, еще глубже насаживаясь на лезвие и почти прикасаясь руками к Оуэну. Оуэн перенес равновесие на отставленную назад ногу, поднял другую и, упершись в живот Эббота, освободил свой меч. Тут же он отскочил назад, с удивлением глядя, как буквально на глазах затягивается рана на животе вампира.

«Что же, ладно, – подумал он. – Быстрый, сильный, способный к регенерации. Интересно, что еще у него в запасе?»

Искатель нанес рубящий удар, целясь в шею Эббота, но вампир парировал его голой ладонью. Оуэн снова отошел назад, Эббот стал наступать. Неожиданно за спиной вампира появилась Хэйзел, в ее руке был дисраптер. С десяток сторонников Эббота навалились на нее, вырывая оружие и пытаясь сбить с ног. Она отчаянно сопротивлялась, но нападавших было слишком много. Оуэн нахмурился и, сконцентрировавшись, произнес слово-стимулятор – «спурт». В последнее время он слишком часто пользовался им и старался не думать о том, какими последствиями для его организма это обернется. Но обстоятельства не давали возможности выбора.

Ход времени в окружающем пространстве словно замедлился – состояние «спурта» дало невиданный заряд всем системам Искателя, он мог спокойно обдумывать каждое свое движение. Вампир был сверхъестественно проворен, но теперь такой же способностью обладал и Оуэн. Если нанести точный удар и перерубить шею, чудовище будет обезглавлено. «Попробуй регенерироваться после этого, ублюдок!»

Он стал танцевать вокруг вампира, нанося рубящие удары и отходя назад. В воздух летели брызги черной крови, но раны моментально затягивались. Вампир реагировал на каждое движение Искателя, его руки норовили вцепиться в Оуэна и разорвать на части. Противники двигались так быстро, что обычный глаз не мог уследить за ними. Оуэн колол и рубил, стараясь попасть по шее, но никак не мог сократить дистанцию, а руки Эббота мелькали перед его лицом все ближе и ближе. Оуэн облизал пересохшие губы и перевел дыхание. Состояние «спурта» наделяло и его способностью к регенерации, но этого могло быть недостаточно в случае особенно серьезной раны.

А тут он чуть-чуть запоздал с отходом, и рука Эббота схватила его запястье точно клещами. Вампир давил сильнее и сильнее, и рука Оуэна совсем онемела. Его бесчувственные пальцы разжались и выпустили меч. Эббот глухо расхохотался. Тогда Оуэн сунул свою свободную руку за голенище сапога и вытащил оттуда кинжал. Доли секунды ему хватило, чтобы вонзить кинжал между ребрами вампира. Из раны полилась черная кровь, но тут же перестала идти. Вампир хищно улыбнулся и с нечеловеческой силой подбросил Оуэна в воздух. Толпа расступилась, и Искатель, пролетев метров пять-шесть, тяжело упал на утоптанный снег. От удара у него перехватило дыхание. Медленно перекатившись по снегу, он негромко застонал. Его правая рука утратила чувствительность. Тем временем Эббот не торопясь приближался к нему. Не обращая внимания на торчавший между ребер кинжал, он по-прежнему улыбался.

Оуэн встал на одно колено и на секунду замер, жадно хватая ртом воздух. А потом его здоровая рука нащупала в снегу то, что ему было нужно. Его сердце просто подпрыгнуло в груди. Наконец-то судьба сжалилась над ним и дала ему шанс. А Эббот уже склонился над ним, схватил обеими руками плащ на груди Искателя и приподнял его над землей. Ноги Оуэна беспомощно дернулись в двадцати сантиметрах над снегом.

– Все кончено, мальчик, – сказал Эббот.

– Скажи это своей заднице! – крикнул Оуэн.

И, выбросив вперед руку с дисраптером, который обронила Хэйзел, вставил ствол в разинутый рот вампира и надавил на гашетку. Сгусток энергии разнес голову Эббота, как гнилое яблоко, в воздух взметнулся фонтан черной крови вперемешку с мозгами. Руки Эббота медленно разжались, и Оуэн повалился на залитый кровью снег. Тут же он отполз назад, засунул дисраптер за пояс и взял в здоровую руку меч. Правой рукой он стал хлопать себя по бедру, пытаясь вернуть ей чувствительность. А обезглавленное тело вампира наконец рухнуло на снег и замерло без движения.

Толпа его «плазменных деток» тут же, словно крысы на мертвечину, устремилась к теплому трупу. Они стали рвать одежду вампира, резать мечами и ножами его плоть и сосать черную кровь, словно пиявки, – их рты жадно припали к бледной коже. Несколько безумцев дрались из-за крови, медленно сочившейся из разрубленной шеи.

Оуэн перевел взгляд на Хэйзел, которая к этому времени уже стояла на ногах и, приходя в себя, трясла головой. Напрягая зрение, она посмотрела сначала на Оуэна, а потом на безумствующую возле трупа толпу.

– Мне кажется, нам здесь нечего делать, Хэйзел, – сказал Оуэн. Он сжал руку в кулак и поморщился, потому что всю ее пронизало покалывающей болью. Потом он отдал Хэйзел ее дисраптер.

Она коротко кивнула и огляделась по сторонам:

– Извини, Искатель, но, мне кажется, уйти будет не так просто.

Оуэн взглянул на кровососов, и на его лбу выступила испарина. Толпа оставила труп вампира и стала надвигаться на новых жертв. Ощерив окруженные черной каемкой рты, кровососы озверело смотрели на Оуэна и Хэйзел. Надвигалась гроза! Лица нападавших пылали ненавистью и жаждой мести. Их хозяин, их бог был мертв. Значит, больше не будет той замечательной крови, которая делала и их богами, пусть даже и на время. Оуэн посмотрел по сторонам, но опасность надвигалась отовсюду. Он и Хэйзел стояли спина к спине, держа наготове свои мечи. Шайка вампиров надвигалась на них плотным кольцом.

Однако многочисленность толпы сработала против нее. Кровососы не привыкли к слаженным действиям и стали мешать друг другу. Но в них бурлила черная кровь, и в желании рассчитаться с человеком, который убил их бога, они стали оттеснять друг друга. А Оуэн действовал своим мечом, как всегда, быстро и расчетливо, затрачивая минимум сил. Кровососы гибли, падая друг другу под ноги, однако место убитых сразу же занимали живые. С другой стороны оборону держала Хэйзел. Вокруг обороняющихся сверкал добрый десяток клинков: мечи, ножи, мачете. Оуэн продолжал отбиваться, твердо решив, что не отдаст свою жизнь дешево. В его организме все еще продолжал действие «спурт», горячий и мощный стимулятор, но надолго ли его могло хватить? Свеча, которая горит в два раза ярче, в два раза быстрее сгорает.

Оуэн воткнул меч под грудину тощему как скелет мужчине, одетому в грязные, вонючие меха, резко поднырнул под второго нападавшего, а затем обрушил клинок на приблизившееся к нему, искаженное злобой лицо. Он уже получил с десяток мелких ранений, которых в пылу боя не чувствовал. Вся его одежда была пропитана кровью, и не только черной. Оуэн рычал, притопывал ногами и без передышки разил мечом, но толпа по-прежнему надвигалась, в отчаянном желании расправиться с ними. Сверкающие лезвия обрушивались на Оуэна разом со всех сторон, но он каким-то невероятным образом уклонялся от одних и отбивал мечом другие. Однако в какой-то момент он все-таки понял, что из такой борьбы они с Хэйзел победителями не выйдут. Кровососов было слишком много. Достаточно одному из них нанести удар, и схватка могла закончиться. Не слишком достойный конец для лорда Искателя Смерти – быть растерзанным толпой безымянных псов в захолустном переулке. На его лице мелькнула горькая улыбка. Так же он чувствовал себя на Виримонде, окруженный своими же слугами, которые жаждали его смерти, но тогда неизвестно откуда появилась Хэйзел и спасла его. Сейчас же она была в такой же безвыходной ситуации, как и Оуэн. Она не могла спасти его… но, может быть, он мог бы выручить ее? Оуэн постарался за пару секунд обдумать план и нашел его реальным. Ради нее он должен пожертвовать своей жизнью. Искатели Смерти всегда платили свои долги. По крайней мере, тогда его смерть хотя бы кому-нибудь принесет пользу. Он оттеснил безумные лица, напиравшие на него, сделал несколько широких отмашек, чтобы расчистить себе пространство, и достал свой дисраптер. Для перезарядки кристалла прошло достаточно много времени. Некоторые из кровососов при одном только виде импульсного пистолета попятились. Оуэн повернулся, чтобы криком предупредить Хэйзел… Он чувствовал, что ее спина ходит ходуном у него за плечами, значит, она была жива и продолжала сражаться, но в каком она состоянии, он точно сказать не мог.

– Хэйзел, у меня есть план!

– О чем ты говоришь, Искатель!

– Я сделаю пробоину в толпе своим дисраптером. Когда увидишь, что путь открыт, – беги! Я отвлеку их на себя.

– Ты совсем спятил? Бросить тебя на верную смерть? Я утащила тебя с Виримонде не для того, чтобы скормить этим тварям.

– Хэйзел, вдвоем мы не спасемся. Если ты не убежишь, мы оба погибнем. Прошу тебя, сделай, как я говорю. Дай мне спасти тебя.

Наступила пауза, потом за спиной у него снова раздался голос Хэйзел:

– Ты храбрый парень, Искатель. Жаль, конечно, что мы так мало знали друг друга. Что ж, давай!

Оуэн сконцентрировал всю энергию своего организма и в яростном порыве бросился на врагов. Кровь стучала у него в висках и бурлила в жилах, чувство боли и усталости исчезло, словно он отогнал назойливую мысль. Его меч стал продолжением руки, он взлетал и обрушивался на рой кровососов, за движениями клинка было невозможно уследить.

«Плазменные детки», озадаченные столь мощной атакой, подались назад, а Оуэн в этот момент поднял свой дисраптер и выстрелил. Импульсный залп разметал кровососов в разные стороны, в толпе образовался устланный трупами проход.

– Беги! – закричал Оуэн, толкая Хэйзел в пробоину в живой стене. Она опустила голову и рванулась вперед. Прорвавшись сквозь толпу, она через секунду оказалась на пустынной улице. Пробежав несколько метров, Хэйзел вдруг обнаружила, что ее никто не преследует. Она оглянулась и увидела, как десятка полтора кровососов окружили одинокую фигуру Искателя. Хэйзел медленно опустила меч, и в уголках ее глаз сверкнули слезинки. Искатель не проявлял к ней – глубокой симпатии, так же как и она к нему, но он пожертвовал собой ради ее спасения. В какой-то момент она хотела броситься к нему на помощь, но это было бы еще одной бессмысленной жертвой. Она видела, как кольцо кровососов сжималось плотнее и плотнее, рубя и коля своего единственного противника. Еще секунду было видно, как сверкает его меч, а потом он исчез за завесой серых тел. Хэйзел чувствовала, что с ее дрожащих губ сейчас сорвутся рыдания.

– Не торопись справлять панихиду, – раздался сзади нее тихий, глухой голос. – Еще не все кончено!

Вскинув свой меч, она резко обернулась и увидела высокого, крепко сложенного мужчину в неизвестной темной военной форме. Она едва успела разглядеть его странное лицо с золотистыми глазами, как он уже рванулся мимо нее и с нечеловеческой мощью обрушился на бесчинствующих кровососов. Кто-то успел обернуться, но меч незнакомца уже описывал смертельные дуги, пронзал одних и разрубал других с такой легкостью, словно обрывал нити у марионеток. По обе стороны от незнакомца снопами валились мужчины и женщины, толпа стала рассеиваться, не в силах противостоять невиданному натиску незнакомца. В эпицентре схватки снова стала видна залитая кровью фигура, исступленно поднимающая свой меч.

Шум схватки перекрыл сильный и резкий голос Искателя Смерти:

– Шандрэйкор! Шандрэйкор!

Когда Хэйзел вновь услышала голос Оуэна, у нее сжалось сердце. Она смахнула навернувшиеся слезы. Конечно, лорд Оуэн Искатель Смерти не мог так дешево отдать свою жизнь. Теперь, вместе с незнакомцем, они словно два призрака носились в поредевшей толпе «кровяных курьеров», а те падали на снег, чтобы никогда больше с него не подняться. Оуэну и его спасителю никто не мог противостоять, и через несколько секунд все было кончено. Несколько оставшихся в живых кровососов обратились в бегство. Победители опустили мечи и проводили их презрительными взглядами, а потом с уважением посмотрели друг на друга. Хэйзел тут же подбежала к ним и взяла за руку Оуэна, у которого буквально подкашивались ноги. Он весь дрожал крупной дрожью, словно конь после изнурительных скачек, но, несмотря на усталость и ранения, попытался улыбнуться.

– В это трудно поверить, – сказал он заплетающимся языком, – но вот уже во второй раз ко мне в последнюю секунду является неожиданный спаситель. Нет, надо хотя бы разок добиться этого собственными руками! Иначе начинаешь верить в чудеса, правда?

– Заткнись и переведи дух! – прервала его Хэйзел. – Когда тонешь, не надо рассуждать, хороша ли соломинка, которая подвернулась тебе под руку. А что за слово ты выкрикнул?

– Это боевой клич моего клана, – объяснил Оуэн. Его голос стал заметно увереннее. – Раньше я никогда не применял его и, честно говоря, не думал, что мне придется это делать. Удивительно, что происходит в твоей душе, когда ты понимаешь, что все-таки не отдашь концы. Кстати, кто же подоспел к нам на помощь?

– Я сама хотела спросить тебя об этом, – пожала плечами Хэйзел. – Я решила, что это твой друг.

Они обернулись и посмотрели на неожиданного спасителя. Он молча встретился с ними взглядом. Хэйзел была права: в его лице было что-то необычное – и пропорции лица, и его выражение были нехарактерными для представителей земной расы. Но больше всего поражали глаза, от взгляда которых по спине пробегали мурашки. Глаза светились золотистым светом, особенно ярким на фоне пасмурного дня, словно в них горел таинственный скрытый огонь. Такие глаза были Каиновой печатью хэйденменов – легендарной расы пришельцев с выжженной дотла планеты Хэйден. Хэйденменов осталось очень мало, не больше одного на сотню космических миров. Это были жалкие остатки некогда могучего племени киборгов, задумавших поднять страшное восстание против земной цивилизации. Они потерпели жестокое поражение, и теперь их последние представители странствовали по бескрайним просторам Империи. Появление этих могучих воинов повсеместно вызывало страх и почтительное любопытство. Говорили, что у них тоже есть уязвимые места, но выступить против них без поддержки вооруженного отряда не рискнул бы даже самый отчаянный смельчак.

Немногочисленные и рассеянные по разным планетам, они представляли собой бесславный конец некогда дерзкой и губительной мечты.

– Меня зовут Тобиас Мун, – сказал хэйденмен резким, скрежещущим голосом, который не мог исходить из обычного человеческого горла. – Я киборг, у которого еще функционируют некоторые энергетические имплантированные системы. В большинстве из них уже обесточены энергетические кристаллы, а сам я не в состоянии подзарядить их. Поэтому я лишен многих своих преимуществ, хотя и способен расправиться с десятком нахальных кровососов.

– А как ты узнал, что нам нужна помощь? – поинтересовалась Хэйзел.

– Я получил послание от Сайдер, – сказал Мун. – Она решила, что вам может потребоваться моя поддержка, а вы когда-нибудь за это поможете мне.

Глядя с крыши на то, что происходит на улице, Кот облегченно вздохнул. После падения с высоты третьего этажа все его тело болело, но, к счастью, сугроб смягчил удар. Теперь, когда бремя опеки над Оуэном и Хэйзел перешло к хэйденмену, Кот мог спокойно вернуться в «Колючий терновник» и немного отдохнуть. Прикрывать эту парочку оказалось очень нелегким делом, однако в компании с Муном они будут чувствовать себя в безопасности. На Туманном Мире трудно было бы найти такого безумца, который связался бы с киборгом. Кот медленно стал карабкаться по крыше, надеясь, что судьба больше не сведет его с этой компанией. Это были чересчур рисковые ребята, даже для Мистпорта.

Собираясь уходить, Оуэн и Хэйзел заметили среди тел, валявшихся на окровавленном снегу, какое-то движение. Шевелилась одинокая фигура, старавшаяся отползти в сторону. Ее беспомощные ноги волочились за ней, оставляя на снегу кровавые следы. Оуэн направился к раненому, но Хэйзел предупредительно взяла его за руку:

– Не стоит тратить на это время. Он умрет от потери крови, прежде чем доползет до конца улицы.

Оуэн убрал ее руку:

– Я не собираюсь убивать его. Наоборот, может быть, я смогу ему чем-то помочь?

– Ты, наверное, сошел с ума! Это же «кровяной курьер». Он хотел прикончить тебя.

– Все это уже позади. Я не могу оставить кого-то умирать мучительной смертью, если в состоянии помочь. Если я не сделаю этого, то чем буду лучше кровососов? Несмотря на все указы императрицы, я по-прежнему принадлежу к старинному благородному клану, и слово «честь» для меня не пустой звук. Кроме того, несколько лет назад на его месте могла оказаться ты, Хэйзел!

Он быстро подошел к ползущей фигуре и присел возле нее на корточки. Когда он осторожно дотронулся до ее плеча, фигура издала слабый жалобный крик, полный боли и страха. Этот человек был совсем невелик, не больше полутора метров ростом, его одежда – грязная меховая курточка и штаны – была насквозь пропитана кровью. Оуэн прошептал какие-то успокаивающие слова. Услышав их, а может быть, вконец лишившись сил, человечек замер. Оуэн внимательно осмотрел его раненые ноги и сокрушенно покачал головой. Либо он, либо хэйденмен ударом меча перерубил мышцы и сухожилия на обеих ногах. В лучшем случае этот несчастный должен был пополнить армию калек Мистпорта. Оуэн болезненно поморщился и откинул капюшон, чтобы взглянуть на лицо раненого. Ему чуть не сделалось дурно. Это была девочка, не старше четырнадцати лет. Ее маленький череп был обтянут сероватой кожей. Девочка взглянула на Оуэна глазами, в которых не было ни отчаяния, ни надежды – одна только боль.

– Это «плазменная детка», – тихо сказала стоявшая за спиной Оуэна Хэйзел. – В Мистпорте такими становятся с раннего детства.

– Она же совсем ребенок! – прошептал Оуэн. – Боже мой, что я наделал!

– Но она бы убила тебя, – сказала Хэйзел, ни секунды не сомневаясь в этом. – Прикончи ее, Оуэн. Нам надо идти.

Оуэн с гневом поднял голову:

– Прикончить? Что ты имеешь в виду?

– А ты хочешь бросить ее здесь в таком состоянии? Если ей повезет, девчонка умрет от потери крови. Если нет, то ее либо ждет мучительная смерть от гангрены, либо она останется калекой на всю оставшуюся жизнь. А Мистпорт – неподходящее место для слабых и неполноценных. Более гуманно прервать ее страдания. Если хочешь, я это сделаю за тебя.

– Нет, – категорически возразил Оуэн. – Нет. Я – Искатель Смерти и сам буду отвечать за свои грехи.

Он вынул из-за голенища сапога кинжал и точным движением вонзил его в сердце раненой девочки. Она даже не вздрогнула, просто перестала дышать, а ее глаза застыли в устремленном вдаль взгляде. Оуэн выдернул кинжал и медленно покачал головой: ему было трудно совладать с нахлынувшими на него чувствами. Хэйзел наклонилась над ним, плохо понимая, как ему можно помочь в такую минуту. Она хотела положить руку ему на плечо, выразив таким образом сочувствие, но посчитала это неуместным жестом. Оуэн был сильным человеком, сильным и гордым, но в его душе, оказывается, были и уязвимые места, а Туманный Мир не щадит человеческих душ.

Хэйзел не думала, что Искатель Смерти способен так страдать. Он всегда казался ей прирожденным воином и аристократом. Сейчас она увидела другую сторону его натуры и не могла понять, понравилось ей это или нет. Для мужчины проявить слабость означало обречь себя на поражение в смертельной схватке.

Наконец она все-таки положила руку ему на плечо, готовая в любую секунду убрать ее, но он, похоже, даже не понял, что это ее рука. Хэйзел чувствовала, как дрожит плечо под ее ладонью, и знала, что в Искателе кипит гнев и одновременно страдание. Потом она оглянулась на хэйденмена, но в его золотистых глазах было безмятежное спокойствие, и Хэйзел снова посмотрела на Оуэна. Тот неожиданно поднялся на ноги, однако не спускал глаз с жалкого маленького тельца.

– Это несправедливо, – наконец проговорил он. – Никто не должен так жить и так умирать.

– Так происходит повсюду, – сказала Хэйзел. – Не только на Туманном Мире. Ты был богат, знатен, но что ты знал о жизни низов?

– Я должен был знать это. Ведь я историк, я читал старинные хроники. Я знал, что подобное происходит на свете. Я просто никогда не думал, что увижу…

– История такова, какой ее хочет увидеть Империя, – скрежещущим голосом произнес Тобиас Мун. – Именно во дворце решают, что следует писать в хрониках. Но даже самый яркий цветок тянет свои соки из грязи.

– Нет, – резко возразил Оуэн, – все равно этого не должно быть. Я не могу смириться с этим. Я – Искатель Смерти и не потерплю, чтобы так было вечно.

– И что же ты собираешься делать? – поинтересовалась Хэйзел. – Сокрушить Империю?

Оуэн посмотрел на нее серьезным взглядом:

– Не знаю. Может быть. Если это потребуется. – Тут он отвернулся и, не глядя больше на мертвого ребенка, направился туда, где стоял хэйденмен.

– Я слышал, что во всей Империи осталось не больше десятка хэйденменов, – подойдя к Муну, сказал Оуэн. – Что бы я мог сделать для вас? Императрица приказала всех вас казнить как представляющих угрозу для Империи и всей человеческой цивилизации. И я не могу слишком упрекать ее за это, ведь вы убили миллионы людей во время своего восстания. Если бы вы победили…

– Мы бы убили на несколько миллионов больше, – закончил его мысль Мун. В его нечеловеческом скрипучем голосе трудно было уловить какие-то эмоции, однако Оуэну показалось, что в этих словах прозвучало не только пренебрежение к жертвам, но и горечь. – Мы сражались за свою свободу. За право на существование. Первую битву мы проиграли, но война еще не закончена. Я не единственный представитель нашего племени. На всеми забытой планете Хэйден, затерянной в космосе, осталась целая армия хэйденменов, спящих в Великой Гробнице и готовых проснуться по первому зову. Из нашего поражения мы извлекли тяжелый урок: мы не можем победить Империю только собственными силами. Нам нужны союзники. Такие союзники, как ты, Искатель. Если ты хочешь продолжать борьбу, то разбуди хэйденменов и веди их против императрицы Лайонстон. Ты – глава клана Искателей Смерти, за тобой пойдут как ни за кем другим. Имя Искателей всегда было связано со справедливостью и триумфальными победами в битвах. Я могу сказать от имени всех хэйденменов. Мы все будем сражаться в твоих рядах, чтобы завоевать свободу.

– Постой, постой! – прервал его Оуэн, решительно поднимая руку. – Ты слишком быстро записал меня в свои союзники. Я не собираюсь возглавлять восстание. Я историк, а не полководец.

– С другой стороны, – рассудительно сказала подошедшая к ним Хэйзел, – он прав: мы не можем вечно спасаться бегством. Рано или поздно нас выследят и прикончат. Мы привлекаем все больше внимания. Даже на Туманном Мире для нас стало небезопасно.

– Но ты забываешь об одном, – возразил Оуэн. – Восстав против Империи, я подниму руку на все, чему присягал мой клан.

– Ты пойдешь не против Империи, а против императрицы, – поправила его Хэйзел.

– Да, я давно уже различаю эти понятия, – подтвердил Оуэн.

– Я знаю. Я уже слышала, – Хэйзел торопилась высказать ему свою мысль. – Но хотя бы подумай над моим предложением. Ты же сам сказал, что хотел бы положить конец таким вещам, как смерть этой девочки.

– Мне надо хорошенько все обдумать, – покачал головой Искатель. – Вы требуете от меня слишком многого.

– Время не на нашей стороне, – вмешался Мун. – Решение надо принимать как можно быстрее, или за тебя сделают выбор другие.

Оуэн почти со злобой взглянул на хэйденмена.

– Что ты хочешь от меня, Тобиас Мун?

– Сейчас? Транспорт! У тебя есть звездолет, которого нет у меня. Я хочу, чтобы ты отправился со мной на планету Хэйден, к тем, кто ждет нас в Гробнице.

Такого прямого ответа Оуэн не ожидал. Расположение планеты Хэйден было одной из самых волнующих тайн Империи. После восстания хэйденменов ее координаты были безвозвратно утрачены: это был последний отчаянный шаг потерпевших поражение киборгов. Несмотря на все усилия Империи, планета Хэйден уже целых два столетия оставалась вне досягаемости звездных крейсеров. Это казалось невозможным, но тем не менее было реальностью. Киборги или работавшие на них люди смогли удалить всю необходимую информацию о загадочной планете из имперской компьютерной сети. Как историк, Оуэн с трудом верил в это, но, потратив многие месяцы на бесплодный анализ слухов и противоречивых сведений, был вынужден признать свое поражение. Хэйден был потерян для Империи, и доступа к нему не было. Из области истории он перешел в сферу легенд, став сказочным кошмаром, которым пугали непослушных детей:

«Веди себя хорошо, или отдам тебя хэйденмену».

Оуэн задумчиво посмотрел на Тобиаса Муна:

– А у тебя есть координаты Хэйдена?

– К сожалению, нет. Иначе бы я не ошибался здесь, в Мистпорте. Но, попав в космос, я смог бы определить их, и я точно определю. А до этого я готов быть просто бойцом твоего маленького отряда. Раздобудь для меня несколько свежих энергетических кристаллов и хорошего киберхирурга, который имплантирует их, и я стану незаменимым союзником. А если мы наконец доберемся до Хэйдена, я помогу тебе в переговорах с моими собратьями. Разве тебя не устраивает такой план?

– Пока не знаю, – вздохнул Оуэн. – Я теперь ничего не принимаю на веру. Даже если предположить, что мы найдем Хэйден, как я буду выглядеть, вступив в союз с врагами человеческой цивилизации? С палачами Брамина-2, мясниками Мадрагуды? Я могу войти в историю как один из величайших предателей всех времен и народов.

– У тебя нет выбора, – спокойно возразил Мун. – Без нас ты обречен на поражение.

– Ну хорошо, – согласился Оуэн. – Пока я не передумал, ты становишься бойцом нашей группы. Теперь самое время уходить отсюда. Я удивляюсь, что нас до сих пор не взял на мушку какой-нибудь охотник за скальпами.

– На это есть свои причины, – сказала Хэйзел. – Стоит ли гоняться за людьми, которые запросто расправились с вампиром и порешили целую ораву его «кровяных курьеров».

– Верно подмечено, – согласился Оуэн. – Но все равно нам надо двигаться. От долгого пребывания в одном месте я начинаю нервничать.

– Мне кажется, тебе надо показаться врачу, – сказала Хэйзел. – До того как в драку вмешался хэйденмен, тебе порядком досталось.

– Я действительно не в лучшей форме, – признал Оуэн, – но я быстро восстановлюсь. В этом мне поможет все тот же «спурт». Любая не смертельная рана затянется сама собой. Какое-то время мне надо будет соблюдать осторожность, но ведь я вполне могу положиться на тебя и Муна, правда?

Хэйзел подумала, что разговор на эту тему становится бессмысленным, и решила сменить тему:

– Так, ну и куда мы направляемся?

– В оздоровительный центр «Олимпус», на побережье, пропади он пропадом. Если мне суждено возглавить армию повстанцев, то я не обойдусь без Джека Рэндома. А твою охотницу за скальпами поищем после, если она, конечно, не сидит у нас на хвосте и не мечтает о мешке с деньгами в награду за наши головы.

– Этого тоже нельзя исключать, – согласилась Хэйзел. – Дружба дружбой, а денежки врозь. Ну хорошо, идите за мной. Я поведу вас темными дворами и закоулками, подальше от любопытных взглядов. А то я начинаю чувствовать, что у меня между лопатками нарисована мишень.

Она сделала несколько шагов и почти растворилась в тумане. Оуэн и Тобиас Мун последовали за ней. Оуэн шел, словно лунатик, ничего не замечая вокруг, погруженный в свои мысли. Ход событий, казалось бы, предопределил его выбор, но сомнения и подозрения не исчезали. Как получилось, что рядом с ними, как гром среди ясного неба, возник хэйденмен, спасший их от неминуемой гибели? Более правдоподобным казалось, что он постоянно шел за ними следом и просто ждал случая, чтобы навсегда завоевать их расположение и доверие. Но если Мун не охотился за их головами, чем объяснить его стремление к союзу с ними? В Мистпорте есть немало космических кораблей, которыми он мог бы воспользоваться для отлета с планеты. И почему, не зная координат Хэйдена, он так уверен, что в скором времени найдет эту планету? Оуэн нахмурился. Нет ли тут какой-то связи с последними планами и задумками отца, который так настаивал на его бегстве на Туманный Мир?

Думая об этом, Оуэн все больше убеждался, что его судьбой движет какой-то тайный механизм. Невидимые силы незаметно уводили его с избранного пути и подталкивали к ситуациям, которых он всю жизнь старался избегать. Но если даже и так, в запасе у него было несколько сюрпризов для этого неведомого кукловода. Если его загнали в угол, Оуэн тоже начнет хитрить. Он был из рода Искателей Смерти, а значит, способность к интригам была у него в крови. А пока… он сосредоточился на плане хэйденмена. Неужели он или его люди до сих пор не смирились с поражением? Если армия киборгов очнется ото сна, встанет ли она под знамя Искателя Смерти? А может быть, они заключат союз с мятежным суперкомпьютером с планеты Шуб, о чем так часто предостерегала императрица? Оуэн усмехнулся. Ответов на эти вопросы не было – по крайней мере, таких, которые положили бы конец его беспокойству. Оставалось только принять Муна в свою команду. Он нагнал Хэйзел, которая понимающе покачала головой.

– Да, я тоже не вполне доверяю ему, – негромко сказала она. – Но лучше иметь его в союзниках, чем отвергнуть и испортить с ним отношения. Сейчас, по крайней мере, он у нас под присмотром.

– Что, по-твоему, мы можем сделать в первую очередь? – спросил Оуэн.

– Во-первых, мы не должны никому доверять. Я думаю, ты не забыл об этом?

– Ты, наверное, никогда не бывала во дворце императрицы, – ответил Оуэн. – Я вырос в такой семье, где никогда никому не доверяли. В семьях придворных вельмож детей с рождения приучали к тайнам и интригам, иначе они могли не дожить до своего совершеннолетия.

– Все как на планете Туманный Мир, – понимающе кивнула Хэйзел, и оба они рассмеялись. Хэйденмен молча шел чуть поодаль от них, погруженный в свои мысли.

Оздоровительный комплекс «Олимпус» располагался совсем недалеко, на другом конце Квартала торговцев, но за время прогулки Оуэн промерз до костей. Несмотря на его бодрые заверения, раны серьезно беспокоили его. Превозмогая боль, он шел по грязной мостовой, устало бормоча что-то себе под нос. Он провел в Мистпорте больше суток, и за это время ни разу не выглянуло солнце.

Оздоровительный центр, до которого они наконец добрались, не произвел на Оуэна приятного впечатления. Чувствовалось, что его хозяева отчаянно стремились создать уголок роскошной жизни, но вся окружающая обстановка сводила эти старания на нет. Конечно, здесь было приятнее, чем в большинстве других мест, в которые приводила Искателя Хэйзел, но Оуэн все равно испытал чувство разочарования. Каменные и деревянные постройки давным-давно пережили свои лучшие времена, а кирпичная кладка покрылась темно-серым налетом от дыма расположенной рядом фабрики. Фасад главного здания «Олимпуса» был окрашен в яркие, праздничные тона, а вывеска над дверью написана невероятно замысловатыми буквами. Окон на фасаде не было, зато на рекламных щитах расписывались всевозможные чудеса, которые ожидали посетителей внутри. Здесь же рекламировались тренажеры для избавления от лишнего веса и наращивания мускулов, гарантировавшие чудодейственные результаты. Оуэн оглядел все это внимательным, недоверчивым взглядом, но первое впечатление не исчезло.

– Я не потрясена, – сказала Хэйзел. – Может быть, внутри будет лучше?

– Посмотрим, – без энтузиазма проговорил Оуэн. – Это внешняя оболочка. Разве твоя мама не говорила, что о здании нельзя судить по фасаду?

– Она говорила мне, что надо избегать преступников, аристократов и наркоманов. Не могу сказать, что я всегда следовала ее советам. Неужели ты думаешь, мы найдем Джека Рэндома в этой дыре? Я, конечно, допускаю, что для него настали нелегкие времена, но как тебе нравится легендарный повстанец, заправляющий таким вшивым курортом?

– Возможно, это только прикрытие, – продолжал стоять на своем Оуэн. – Вряд ли кто-нибудь станет искать его в таком месте.

– Он прав, – скрипучим механическим голосом сказал Мун, от чего Оуэн и Хэйзел невольно вздрогнули. – Здесь удачное место для конспирации.

– Люди из «Абраксуса» утверждают, что он именно здесь, – подтвердил Оуэн. – Возвращаться в «Абраксус» и выяснять, нет ли тут ошибки, я не намерен. Я вхожу внутрь. Прикрывайте мне спину и будьте начеку.

Он подошел к двери и энергично позвонил в колокольчик. Чувствуя, как Хэйзел, стоявшая за его спиной, чуть слышно усмехнулась, Оуэн нахмурился. И ей, и хэйденмену следовало бы помнить, кто взял на себя ведущую роль в этом предприятии.

Дверь растворилась, и Оуэн заранее сделал надменную мину. Когда сомневаешься, гляди на людей свысока. В девяти случаях из десяти они поверят, что ты важная птица, залетевшая сюда для проверки их неблаговидных делишек. По опыту Оуэна закулисные махинации были непременной частью любого бизнеса во все времена. Если же это все-таки окажется тот самый нежелательный десятый случай, придется применить оружие.

Дверь открылась, и Оуэн увидел высокую, прекрасно сложенную «богиню» с ослепительной улыбкой, в одежде, состоящей из двух полосок черных кружев. Ее мускулистая фигура не могла не вызывать восхищения. Руки и бедра бугрились натренированными мышцами, и Оуэн понял, что каждое утро она делает больше отжиманий, чем он за целый месяц.

– Привет! – непринужденно сказала она. – Чем могу вам услужить?

Оуэн подумал о некоторых не совсем уместных в данном случае вещах, за которые можно было вылететь в дверь спиной вперед, но решил вести себя серьезно.

– Нам нужен управляющий, – сказал он, стараясь сохранять твердую, повелительную интонацию.

– Нет проблем, – по-прежнему улыбаясь, ответила «богиня». – Прошу вас, входите.

Она пропустила всех троих в помещение. Оуэн хотел уверенно пройти мимо, но как раз в тот момент, когда он оказался напротив женщины, она сделала глубокий вдох, и ее крутая грудь почти коснулась его плеча. Ему пришлось ускорить шаг и в свою очередь сделать несколько глубоких вдохов и выдохов. За своей спиной он услышал характерное раздраженное покашливание Хэйзел. Один только хэйденмен остался невозмутимым, как всегда. Скорее всего, он был выше, а может быть, ниже сексуальных интересов. Дверь захлопнулась с каким-то настораживающе-мрачным звуком, после чего мускулистая «богиня» снова подошла к ним. Одарив их еще более ослепительной улыбкой, она приняла позу, как нельзя лучше демонстрировавшую достоинства ее фигуры.

– Располагайтесь поудобнее, – радушно предложила она. – Я скажу управляющему, что у нас гости.

Одним плавным движением она повернулась и, не успел Оуэн перевести дыхание, вышла в противоположную от входа дверь. Искатель обменялся взглядом с Тобиасом Муном.

– Какая приятная грудь у этой девицы…

– Хорошие дельтовидные мышцы… – проскрипел хэйденмен.

– Если бы вы не пялили на нее глаза, – холодно заметила Хэйзел, – то заметили бы, что она заперла входную дверь на ключ. Если она поняла, кто мы такие…

– Успокойся, – сказал Мун. – Я же здесь.

Хэйзел смерила его недоверчивым взглядом:

– А твои батарейки не подведут?

– Для того чтобы решить все проблемы, моей энергии более чем достаточно.

– Если ты такой мощный и грозный, – поморщилась Хэйзел, – почему ты оказался в одной упряжке с нами?

– В свое время я доверился непорядочным людям, – хрипло сказал Мун, и в его отдающем металлом голосе прозвучало нечто такое, что удержало Хэйзел от дальнейших расспросов.

Оуэн оглядел комнату для посетителей. Смотреть по сторонам было самым безопасным занятием. Даже сидя неподвижно и не раскрывая рта, он ощущал на себе пристальное внимание хэйденмена. Оуэн вот уже час провел вместе с ним, но доверия между ними не прибавилось. В Тобиасе Муне было что-то угрожающее, словно в хищнике, готовом в любую минуту нанести смертельный удар. Оуэн решил пока не зацикливаться на этом и продолжил осмотр помещения.

Оно претендовало на комфорт и роскошь, но, скорее, вызывало снисходительную улыбку. Стиль, в котором была обставлена приемная «Олимпуса», уже лет двадцать как вышел из моды. Мебель носила отпечаток эксцентрической фантазии, но едва ли отличалась удобством. Впрочем, и с чувством вкуса у ее создателей было неважно. Оуэн почувствовал, что сидеть в кресле ему больше невмоготу: больше удовольствия доставило бы сидение на стиральной доске. Нет, мебель была явно не под стать привратнице.

Его мысли уже переключились на что-то другое, как вдруг противоположная от входа дверь отворилась и в холл вошел атлетически сложенный гигант. Только спустя несколько секунд Оуэн понял, что этот здоровяк был не выше метра девяноста ростом, но великолепные мускулы делали его просто богатырем. Он был так великолепно физически развит, что, глядя на него, Оуэн с удивлением мог узнать о наличии таких мышц, о которых раньше и не подозревал. Похоже, этот парень начал качать мускулатуру с того дня, как появился на свет. Глядя, как перекатываются при ходьбе бугры под его кожей, Оуэн задавался вопросом, как он не травмирует при этом себе кожу. Остановившись перед гостями, богатырь одарил их церемонной улыбкой. Оуэн вновь был удивлен – на этот раз красоте его холеного лица. Сначала оно не привлекло внимания, поскольку на первый план выступило мускулистое тело, скрываемое только плотно облегающими короткими рейтузами. Краем глаза Оуэн заметил, что и Хэйзел смотрит на парня с плохо скрываемым восхищением, буквально пожирает его глазами. Оуэн хмыкнул. В мужчине есть более существенные достоинства, чем накачанные мышцы.

Он вежливо кашлянул, привлекая внимание атлета, и тот остановился прямо напротив него. Оуэн почувствовал себя не очень уютно.

– Меня зовут Том Сефка, – представился атлет (он говорил таким басом, что у Оуэна, казалось, резонировали кости). – Я управляющий и владелец оздоровительного комплекса «Олимпус». Мне кажется, что вы пришли по какому-то серьезному делу. Делия обычно не беспокоит меня из-за случайных посетителей, но господин хэйденмен произвел на нее впечатление. – Он бросил серьезный взгляд на Муна. – Если вы ищете возможность быстро заработать деньги, то я могу устроить вам тренировку с кем-нибудь из наших завсегдатаев. Они хорошо заплатят за то, чтобы потренироваться с вами на ринге.

– Спасибо, – проскрежетал Мун. – Но, к сожалению, я ломаю игрушки, с которыми забавляюсь.

Услышав этот нечеловеческий голос, Сефка моргнул, но потом с бесстрастным выражением лица посмотрел на Оуэна:

– Тогда чем могу быть вам полезен?

– Мы разыскиваем Джобе по прозвищу Железный Кулак, – немного волнуясь, ответила Хэйзел. – У нас к нему одно чрезвычайно важное дело.

Сефка нахмурился:

– И из-за этого вы оторвали меня от дел? Какого черта вам от него нужно?

– Мы считали, что он хозяин или по крайней мере совладелец этого заведения, – уточнил Оуэн.

Сефка неприятно улыбнулся:

– Едва ли. Вам нужен Джобе. Но он в подвале, возится с углем. Можете поговорить с ним, если хотите, но не особенно отвлекайте его от работы. Когда закончите разговор, советую зайти ко мне. Мне кажется, вы явно не перегружаете свои скелеты мышцами.

Оуэн нахмурился:

– А Железный Кулак не будет возражать, если мы встретимся с ним?

– Это не его ума дело, – грубо ответил Сефка. – В конце концов, он всего лишь уборщик. Пройдите во вторую дверь направо, а потом по лестнице вниз и по коридору – там его и найдете. Когда закончите, напомните ему, что пол душевых до сих пор не вымыт.

Атлет коротко кивнул всем троим, повернулся и вышел через дальнюю дверь. Оуэн, признаться, был удивлен, что от шагов Сефки не прогибались половицы. Хэйзел проводила его восхищенным взглядом, и Оуэн почувствовал легкое раздражение. Этот парень не представлял собой ничего особенного. Наверное, мускулы у него были и в черепе.

– Может быть, мы зайдем к нему потом? – неуверенно предложила Хэйзел. – Я бы хотела попросить сеанс массажа.

– Если ты в состоянии умерить свою похоть, – ледяным голосом сказал Оуэн, – мы должны найти этого Джобе и выяснить, в чем здесь дело. В «Абраксусе» наверняка что-то напутали. Скорее всего, Рэндом скрывается здесь под каким-то другим именем.

– Дайте мне на часок этого парня, и я покажу ему, что такое звериная страсть, – не унималась Хэйзел.

– Мускулы – это не главное, – невозмутимо прохрипел Мун.

– Верно сказано, – согласилась Хэйзел. – Но мне как раз нужны его мускулы.

– Интересно, можно ли здесь принять холодный душ? – поинтересовался Оуэн.

– Я думаю, нам пора идти к Железному Кулаку, – дипломатично предложил Тобиас Мун. – Надо выяснить, почему живая легенда революционных войн подметает полы.

– Это стабильная работа, – предположила Хэйзел. – Может быть, ему неплохо платят.

– Возможно, что так, – осматриваясь по сторонам, проскрипел Мун.

Хэйзел пожала плечами.

– Даже профессиональный революционер когда-нибудь должен перейти к обычной работе, чтобы зарабатывать на хлеб насущный в промежутках между революциями.

– Скорее всего, он просто маскируется, – сказал Оуэн. – Лег на дно, пока его ищут имперские агенты. В этом есть здравый смысл.

Не дожидаясь остальных, он направился к дальней двери. Дверь вела в облицованный кафельной плиткой коридор, имевший несколько ответвлений, в которых, судя по надписям на табличках, размешались тренажерный зал, сауна и душевая. Следуя указаниям Сефки, Оуэн повернул во второе ответвление направо. Сделанная от руки надпись указывала, что где-то здесь должны были быть раздевалки. Оуэн ускорил шаг, стараясь не думать обо всем, что услышал от управляющего. Джек Рэндом, тот самый Джек Рэндом работает уборщиком в такой зачуханной конторе! Наверное, здесь какая-то ошибка, или маскировка, или… что угодно!

Раздевалка выглядела обычной раздевалкой, не очень аккуратной, просто обставленной, пропахшей потом и массажными мазями. Большинство шкафчиков для одежды были приоткрыты и пусты, что указывало на затянувшийся мертвый сезон. Пройдя в глубь раздевалки, Оуэн почувствовал резкий запах дешевого дезинфицирующего средства. Одна из дверей раскрылась, и в раздевалку вошел мужчина со шваброй и ведром в руках. Он был ниже среднего роста и явно старше своих шестидесяти лет – на это указывали глубокие морщины и поредевшие седые волосы. Одет он был в поношенный халат, по-видимому с чужого плеча. Глядя на щуплую фигуру старика, его бледное лицо и дрожащие руки, Оуэн с уверенностью мог сказать, что живется ему несладко.

Искатель облегченно вздохнул. Это мог быть кто угодно, только не Джек Рэндом. Этот старый крючок в поношенном халате, скорее всего, даже не знает, как держать меч. Возможно, в курортном центре есть несколько уборщиков и это не тот человек, которого они ищут. Тем временем старичок, щурясь, посмотрел на Оуэна и его компаньонов. Его водянистые глаза пытались приспособиться к слабому освещению.

– Что вы здесь делаете? Раздевалка закрыта!

– Просим простить нас за беспокойство, – вежливо ответил Оуэн. – Нам нужен Джобе Железный Кулак. Скажите, где его найти?

Уборщик заморгал подслеповатыми глазами:

– Это я и есть. Я – Джобе Железный Кулак. Чем могу быть полезен?

Хэйзел взглянула на Муна:

– Ты считаешь, ему можно верить?

Оуэн почувствовал, как у него отвисает челюсть. Здесь явно была какая-то ошибка. Это не мог быть Рэндом. Прежде всего по возрасту. Джек Рэндом был профессиональным воином, прославившимся в сотне миров. А эта старая развалина с трудом держала швабру.

– Это не он, – волнуясь, сказала Хэйзел. – Я имею в виду… Посмотрите на него как следует.

– На этот раз я полностью согласен с тобой, – вздохнув, подтвердил Оуэн. – Нас просто водят за нос. Надо уходить отсюда.

– Если вам нужен Джек Рэндом, – медленно произнес Тобиас Мун, – то он перед вами.

Оуэн и Хэйзел недоуменно посмотрели на хэйденмена.

– Почему ты так думаешь? – спросила Хэйзел.

– Я сражался в его отряде на Холодной Скале. К его армии тогда присоединилось несколько киборгов, и я в том числе. Я не раз видел Рэндома на заседаниях военного совета и хорошо запомнил его лицо.

Хэйзел бросила недоверчивый взгляд на уборщика.

– Ты уверяешь меня, что этот мешок с костями опрокинул императорскую гвардию на Холодной Скале? Не смеши меня!

– О дьявол! – сказал уборщик. – Пойдемте-ка со мной.

Оуэн и Хэйзел переглянулись. Голос уборщика явно изменился. Поставив к стене швабру и ведро, он достал из кармана халата небольшую серебристую фляжку. Не без труда отвернув крышку, он сделал большой глоток – на его худой небритой шее заходил сильно выпирающий кадык. Потом он опустил фляжку, глубоко вздохнул и аккуратно навинтил крышку. Его руки перестали дрожать, взгляд стал энергичным и твердым. Взглянув на Оуэна и Хэйзел, он резко повернулся и вышел из раздевалки. Оуэн, Хэйзел и Мун устремились за ним.

Он, не оглядываясь, долго шел по коридору и остановился наконец перед незаметной дверью. Открыв ее, жестом пригласил гостей последовать за ним. Не без колебаний они приняли это приглашение и оказались в бойлерной, которая одновременно использовалась как жилое помещение для прислуги. Поодаль от парового котла стояла длинная койка, покрытая вытертым одеялом. Железный Кулак с видимым облегчением присел на койку. Оуэн оглядел помещение в поисках стула, но стульев здесь не было.

– Закройте дверь и садитесь, – ворчливо сказал уборщик. – А то в комнате неуютно.

Оуэн закрыл дверь и присел на корточки. Хэйзел, нисколько не смущаясь, уселась на пол в позе лотоса. Мун остался стоять, прислонившись к стене. Оуэн пристально вглядывался в лицо уборщика, стараясь увидеть в чертах этого тщедушного старика что-то похожее на облик легендарного воина. Уборщик ответил ему на удивление жестким взглядом, и Оуэн постепенно стал убеждаться, что сидящий напротив него человек вовсе не так жалок, как показалось с первого взгляда. Его спина выпрямилась, руки перестали дрожать, а в небритом лице стали угадываться ум и характер.

– Вообще, я считал, что меня здесь не найдут, – угрюмо признался старик. – Может быть, начнем с того, что вы скажете, кто вас навел на меня?

– Информационное бюро «Абраксус», – сказал Оуэн, и уборщик недовольно покачал головой.

– От этих чертовых телепатов нет спасения. Похоже, мне придется менять пристанище. Впрочем, я уйду отсюда без сожаления. Место – дыра, а от работы меня уже тошнит. Я работаю у них за то, что живу в этой бойлерной. Вам не показалось, что все эти типы – мелковатые душонки, а? Хотя в моей судьбе бывали и более серьезные проблемы. Я большую часть своей сознательной жизни провел в скитаниях и знаю, из-за чего людям бывает тяжело. Жить становится невыносимо, когда в кошельке у вас пусто, друзья про вас забывают, а цены растут выше крыши. – Он прервался, чтобы еще раз приложиться к своей фляжке, удовлетворенно вздохнул и завернул крышку. – Я помню время, когда напитками такого качества мыл себе сапоги. Удивительно, как человек опускается под ударами судьбы. Ведь раньше я пил самые изысканные вина, многолетние коньяки, лучшие сорта шампанского… Конечно, тогда я и сам был немного в другой роли. Тогда мое имя кое-что значило.

– И вы по-прежнему утверждаете, что вы и есть Джек Рэндом? – не скрывая скептицизма, спросил Оуэн.

– Да, я когда-то был им. Теперь я – Джобе по прозвищу Железный Кулак. Я взял это имя, потому что оно принадлежало моему старому другу. Он давным-давно умер, не оставив наследников, поэтому, я думаю, никто не возражал бы против такой идеи. К мертвым надо относиться с уважением. Ко мне по ночам и так толпами являются привидения. – Он сделал паузу и посмотрел на Муна. – Тебя я не помню. Я командовал многими армиями, во многих кампаниях. Холодная Скала была далеко не самой удачной из них. В конце концов мои люди попали под огонь имперских звездолетов, а сам я спасся бегством. В последние годы я только и делаю, что бегаю, но они все-таки поймали меня.

Он опять замолчал, его взгляд был обращен куда-то в прошлое. Оуэн внимательно посмотрел на него:

– Они поймали тебя? Но как это случилось?

– Они переломили меня, – признался человек, называвший себя Джеком Рэндомом. – Пытки, наркотические препараты, биотехнология, экстрасенсы… Кто не сломается, если на него долго действовать такими методами? А я к тому же страшно устал от жизни…

– А как же ты снова оказался на свободе? – спросила Хэйзел.

– Никак. Империя собиралась устроить показательный суд, чтобы продемонстрировать всем мое раскаяние: поставить меня перед голографическими камерами и заставить отречься от всех соратников и убеждений. Вы знаете, что это такое. Я был готов пройти и через это. Они сломили меня. К счастью, несколько моих друзей в подпольной организации клонов, которые не поставили на мне крест, проникли в камеру и выкрали меня из тюрьмы. Им не следовало делать это. Слишком много замечательных мужчин и женщин отдали в тот день свою жизнь, чтобы вызволить отчаявшегося старика, лишенного сил и идеалов. Под вымышленным именем они посадили меня в звездолет, и вот я оказался здесь, на планете, которую видят своим последним пристанищем все изгои. Так что, если вы рассчитывали встретить легендарного бунтаря и прославленного воина, вы просто зря потеряли время. Тот, которого вы ищете, давным-давно умер в камерах пыток, в подземельях императорского дворца на Голгофе.

Взгляните на меня. Мне всего сорок семь лет, а выгляжу я в два раза старше. У меня постоянно дрожат руки – из-за того, что мое тело до сих пор помнит про пытки в тюремных камерах, зато моя память в полном беспорядке. Психотропные препараты сделали свое дело. Так что, если вам нужен спаситель или вожак, поищите кого-нибудь другого. Я не тот, кто вам нужен. Да если бы я вам и подошел, то не стал бы браться за рискованное дело.

– А у тебя есть какие-нибудь доказательства, что ты Джек Рэндом? – спросил Оуэн. – Может быть, какие-нибудь старые трофеи или сувениры?

– Нет. Неожиданно нападать, быстро отходить – вот был мой принцип. Да, впрочем, мне не важно, верите вы мне или нет. Оставьте меня в покое и давайте разойдемся с миром.

Оуэн посмотрел на сидящего перед ним старика и испытал почти детское разочарование. Его воспитали на историях о великом бунтаре Джеке Рэндоме. Когда Оуэн стал постарше, он начал свою карьеру историка с исследования биографии Рэндома и обнаружил, что реальная жизнь этого человека выглядит более захватывающе, чем созданные о нем легенды. В действительности Рэндом сделал все то, о чем рассказывали, и даже больше. Он сражался с Империей на доброй сотне планет, иногда выигрывал, большей частью проигрывал, но никогда не сдавался. Из всех сомнительных друзей и соратников, которые были у отца, Оуэн с уважением относился только к Джеку Рэндому.

– А ты помнишь моего отца? – неожиданно спросил Оуэн. – Меня зовут Оуэн Искатель Смерти.

– Да, я помню его. Славный рубака и хитрый интриган, – Рэндом твердо посмотрел на Оуэна. – Судя по тому, что ты здесь, он, наверное, уже умер?

– Да. Его убили прямо на улице предательским уларом ножа в спину. Теперь я ношу титул Искателя Смерти, по крайней мере до той минуты, когда меня схватят агенты Империи. Я объявлен вне закона и лишен титула и всего имущества.

Рэндом задумчиво посмотрел на него.

– А кольцо твоего отца с тобой? Он всегда говорил, что это очень важно, хотя и никогда не объяснял почему. Он никогда не утруждал себя подробными объяснениями, твой отец.

– Он передал его мне. Кольцо как кольцо – все, что я могу сказать о нем.

Он показал Рэндому кольцо на своем пальце. Старик разглядывал его несколько секунд, а потом снова присел на койку. Его пальцы покрутили крышечку фляги, но от нового глотка он воздержался.

– Я сожалею, что твоего отца больше нет. За последние годы я потерял многих друзей, но переживать потери мне по-прежнему нелегко. Тебе, наверное, говорили, что ты похож на него? У вас что, есть какой-то план или вы просто скитаетесь по свету?

– Да, у нас есть один план, – слегка замявшись, признался Оуэн. – А ты не хотел бы поближе познакомиться с ним?

– Нет. Но, впрочем, я не думаю, что у меня сейчас есть возможность выбора. Если вы нашли меня, то так же могут найти и другие. Я теперь мало на что гожусь. Но то, что осталось от меня, – в твоем распоряжении.

– Могу я перекинуться с тобой парой слов, Оуэн? – спросила Хэйзел, крепко взяв Оуэна за локоть.

Не успел он моргнуть глазом, как женщина вывела его в коридор. Освободив руку, он прикрыл за собой дверь.

– Ты что, с ума сошел? – набросилась на него Хэйзел. – Зачем нам обременять себя этой старой рухлядью? Он будет сковывать нас по рукам и ногам. Кроме того, я до сих пор не уверена, что он тот, за кого себя выдает.

– Сейчас это уже не важно, – возразил Оуэн. – Одного его имени достаточно, чтобы привлечь людей на нашу сторону. Люди, которые ради тебя или меня не шевельнули бы и пальцем, будут сражаться и погибать за Джека Рэндома.

– Но он жалкий уборщик!

– Ну и что? В самом деле, Хэйзел, если кто-то из нас похож на сноба, то только не я. Что касается тебя, то, учитывая, твое прошлое, тебе не стоит быть особенно разборчивой.

Хэйзел нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, как я понял из намеков Сайдер, ты была… «ночной бабочкой».

– «Бабочкой»? Я оторву тебе башку и помочусь в твое горло! Я никогда не была шлюхой.

– Тогда кем же ты была?

– Если уж хочешь знать, я прислуживала знатным дамам. – Хэйзел поняла, что кричит чересчур громко, и понизила голос. На ее щеках вспыхнули пунцовые пятна. – И не надо смотреть на меня таким взглядом. Я занималась вполне достойным делом. Найти такую работу было не так-то просто.

– И… почему же ты бросила ее?

– Хозяйка заставляла меня слишком часто гонять пыль в углах ее комнат. Я съездила ей в челюсть, прихватила столовое серебро и смылась, пока она не вызвала дозорных. Теперь твое любопытство удовлетворено?

– На сто процентов. Всегда неплохо иметь в запасе ценную профессию. Если тебе придется туго, будь спокойна, я всегда могу предложить тебе место уборщицы в своем поместье.

– Я лучше умру, – вскипела Хэйзел. – Да нет, я лучше прикончу тебя.

– Железный Кулак!

Они оба обернулись и увидели, что богатырь Том Сефка приближается к ним по коридору. Едва они отошли в сторону, как он начал барабанить в дверь бойлерной:

– Железный Кулак, поднимай свою задницу с кровати! У меня десять человек клиентов не могут принять душ, а ты никак не сподобишься вымыть там пол. Или ты мигом сделаешь уборку, или считай, что ты уволен. – Он повернул голову и взглянул на Оуэна и Хэйзел. – А вот вы можете не торопиться. До меня дошли слухи, что ты тот самый Искатель Смерти. Если бы я знал, не пустил бы тебя на порог. Мне меньше всего нужны здесь охотники за скальпами и лужи крови на полу. Если ты попробуешь дотронуться до своего меча или дисраптера, я вырву твою руку из сустава. Теперь я воспользуюсь правом получить премию за твою голову, Искатель. И ты, и твои приятели крепко влипли. Или ты думаешь, что я шучу?

Он с улыбкой напряг бицепсы.

Оуэн быстро проанализировал ситуацию. Он еще не восстановился после борьбы с вампиром, его раны не затянулись, а Сефка обладал незаурядной силой. Чтобы выхватить дисраптер, требовалось не меньше секунды. Оуэн не сомневался, что его противник не будет спокойно наблюдать за этим. Чувствовалось, что у него не только мощные мышцы, но и прекрасная реакция. Скорее всего, Хэйзел отомстит за его смерть, но эта мысль не вполне утешала Искателя.

Он все еще искал выход из создавшейся ситуации, когда открылась дверь и в коридор вышел Рэндом. Не говоря ни слова и глядя в глаза Сефке, он шагнул прямо к нему и, резко выбросив руку, сжал в кулаке гениталии атлета. Сжимая их все сильнее, он улыбнулся зловещей улыбкой, и лицо Сефки побелело как мел. Он упал на колени. Перед тем как разжать пальцы, Рэндом сдавил напоследок мужское достоинство атлета так, что из глаз того брызнули слезы, потом повернулся, исчез в бойлерной и тут же вернулся с деревянной шваброй в руках. Сефка едва успел поднять голову, как увесистая деревянная палка обрушилась на него с фантастической скоростью. Если бы это был меч, голова Сефки покатилась бы по коридору. Деревянная ручка швабры не могла сравниться с мечом, но все-таки, глухо стукнув по голове атлета, заставила его рухнуть без чувств на пол. «Подкрепление пришло вовремя», – подумал Оуэн. Рэндом опустил швабру и оперся на нее, как на боевой меч.

– Можно считать, что я оформил свое увольнение. – Он швырнул швабру в открытую дверь и пропустил в коридор Тобиаса Муна.

Поглядев на лежавшего без сознания Сефку, Рэндом злорадно улыбнулся. Похоже, это было привычное выражение его лица.

– Приятно, что я не совсем утратил былую сноровку. Теперь я предлагаю поскорее убираться отсюда, пока друзья не стали его искать. И не только его, но и нас. План наших действий можно обсудить где-нибудь в другом месте. – Рэндом глубоко вздохнул, – Для того, чтобы разогреть кровь, без маленькой драки не обойтись. Зато теперь я снова чувствую себя человеком. Если уж ты стронул меня с места, Искатель, то для этого должна быть серьезная причина. Мне нравилось быть «никем». Никаких потребностей и никаких обязанностей. Ты разбудил меня, и теперь мне не так-то просто будет снова уснуть. Если уж я в последний раз решил отправиться за жар-птицей, то она должна действительно стоить этого.

– Присоединяйся к нам, – сказал Оуэн, – и для тебя найдется достойное дело и еще кое-что в награду. Либо мы, либо Империя. Смерть или слава. Я думаю, ты уже сделал свой выбор.

– Похоже, что так, – сказал Рэндом. – Похоже, что так.

За дверями «Олимпуса» туман стал еще гуще, все вокруг погрузилось в тишину и полумрак. Оуэн озабоченно осмотрелся по сторонам. Там мог скрываться целый отряд убийц. К счастью, в тумане они были бы такими же слепыми и беззащитными, как и он сам. Хэйзел, вглядевшись в туман, нахмурилась.

– Только не говори мне, что мы заблудились, – сказал Оуэн. – Этого нам только и не хватало.

– Я слишком давно не бывала в этих краях, – сокрушенно призналась Хэйзел. – К тому же этот проклятый туман! Но ты говорил, что у тебя есть что-то вроде имплантированного компаса, который поможет нам сориентироваться?

– О, где мы находимся, я знаю, – сказал Оуэн. – Я хотел бы знать, кто и где находится здесь кроме нас. Так или иначе, я могу указать вам направление на север, если это чему-нибудь поможет.

– Следуйте за мной, – решительно скомандовала Хэйзел. – И не отставайте. В таком тумане запросто можно потерять друг друга, а на поиски у нас просто нет времени.

Отставив назад руку, она медленно двинулась вперед. Оуэн пошел за ней следом, почти наступая ей на пятки. За ним шел Рэндом, шествие замыкал Мун. Из тумана показались стены двух домов, образовавшие узкий переулок, – серые и бесформенные, уходящие во мглу. В тишине раздавался только хруст снега под ногами. Оуэн пристально всмотрелся в туман.

– Если туман не поредеет, – сказал наконец он, – то нашим преследователям он будет мешать не меньше, чем нам самим. Они могут пройти рядом с нами и даже не догадаться об этом.

– Если только они не услышат твой голос, – поправила его Хэйзел. – Или с ними не будет экстрасенса.

– Что верно, то верно, – согласился Оуэн. – А я-то надеялся, что ты подбодришь меня! – Он бросил взгляд на хэйденмена. – А ты как считаешь, Мун? Что видят сверхъестественные глаза?

– Туман, и ничего кроме тумана, – ответил Мун и вдруг резко остановился, слегка наклонив голову набок. Другие тоже остановились и настороженно посмотрели на него.

– Что там? – спросил Оуэн.

– Я чувствую чье-то присутствие, – объяснил киборг. – Я слышу хруст снега под ногами постороннего человека.

– В каком направлении? – спросил Оуэн, беря на изготовку дисраптер. – Укажи сектор.

Он внезапно замолчал, так как из тумана прямо перед ним возникла чья-то высокая фигура. Оуэн прицелился, но потом опустил дисраптер, распознав в неясной фигуре стройную «богиню» из оздоровительного центра. Она шла прямо на него, соблазнительно улыбаясь, показывая, что ее руки пусты.

Тобиас Мун неожиданно шагнул вперед, его золотистые глаза беспокойно блеснули.

– Это голограмма. За ней кто-то прячется.

Оуэн вскинул дисраптер и дал залп. Пучок энергии беспрепятственно прошел через голограмму, и «богиня» тут же исчезла. Выстрелом была разрушена часть каменной стены. Оуэн краем глаза уловил, что в тумане мелькнул силуэт, и тут же в нескольких сантиметрах от него сверкнул луч дисраптера. Искатель упал на снег, крикнув остальным, чтобы они сделали то же самое. Через несколько секунд Оуэн оказался совсем один в туманной пелене. Чтобы не стать слишком удобной мишенью, он прижался к стене. Переложив дисраптер в левую руку, он взял в правую меч. В течение ближайших двух минут и его, и вражеский дисраптеры будут перезаряжаться, и все решится с помощью холодного оружия. Если, конечно, из тумана не появится еще один противник с дисраптером. Оуэн мысленно выругался и стал вслушиваться в тишину. Голограмма была хорошей уловкой, и он почти попался на нее. Он, признаться, не ожидал встретить такую технику на Туманном Мире.

Он медленно пошел вперед, для сохранения ориентации прислоняясь одним плечом к стене. Несмотря на все усилия, его сапоги, ступая по снегу, издавали легкое поскрипывание. Мускулы спины напряглись в ожидании залпа дисраптера или удара хорошо наточенного клинка. Он не мог войти в состояние «спурта», потому что воспользовался им совсем недавно. К тому же нельзя было закрывать глаза на свежие раны. Пребывание в регенерационном контейнере «Санстрайдера» придало его организму дополнительные способности к восстановлению, но у них были свои пределы. Одна ночь полноценного сна и высококалорийное питание могли сотворить чудо, но преследователи едва ли дали бы ему такую возможность. Ублюдки! Оуэну стало казаться, что с тех пор как его объявили вне закона, он только и делает, что прячется или уходит от погони.

Он огляделся по сторонам. Казалось, что туман ответил ему зловещими взглядами.

И тут на него кто-то обрушился сверху. Оуэн повалился на снег. Поджав под себя руку, он перекатился по земле, пытаясь сбросить с себя нападавшего. Ему это удалось, но совсем рядом с ним в снег воткнулось острие меча. Оуэн вскочил на ноги и увидел, что прямо перед ним стоит среднего роста женщина, затянутая в черный кожаный комбинезон, поверх которого наброшена белая меховая накидка. Ничего странного, что он не увидел ее в тумане: белая накидка служила прекрасным камуфляжем.

У женщины было бледное тонкое лицо, на котором выделялись настороженные темные глаза. Ее черные, как вороново крыло, волосы были коротко подстрижены. Судя по тому, как она поигрывала мечом, ей не впервой было вступать в рукопашный поединок. В ее улыбке сквозила холодная уверенность в своих силах.

Оуэн едва успел оценить ситуацию, как его противница перешла в атаку и нацелилась клинком прямо в его сердце. Он вовремя успел парировать удар, и через секунду они опять стояли лицом к лицу, скрестив мечи и пытаясь превзойти друг друга во владении оружием. Оуэну не потребовалось много времени, чтобы понять, сколь искусен в фехтовании противник, однако и сам он оказался на высоте.

Такой поединок был ему по душе: открытая схватка, один на один. Ему уже надоели безликие преследователи и нападения из-за угла. Хотелось встретиться с противником, на вызов которого можно было бы ответить в честном бою. Да, противник оказался не из слабых, но ведь и он был Искателем Смерти. Возможно, она пожалеет, что решилась на открытый бой.

Они теснили друг друга, переступая по скользкому снегу, выискивая бреши в защите, со звоном ударял мечом о меч. Оуэн пустил в ход всю свою силу и мастерство и все же не мог не отступить под яростным натиском противницы. Его постоянно подмывало войти в «спурт», но это могло закончиться для него трагически. Во-первых, ослабленный организм мог не выдержать таких нагрузок. Во-вторых, он считал ниже своего достоинства применять такой допинг в схватке один на один. Этого не позволяла ему гордость. Он никогда не считал себя прирожденным воином, но фехтовать его учил один из лучших наставников в Империи. Ну и кроме того, ему уже надоело убегать от врагов.

Бросившись на противницу, он заставил ее отступить и потом вышиб из руки меч и резко толкнул ее плечом. От неожиданного удара у нее перехватило дыхание, и она, теряя равновесие, попятилась назад. Ноги ее подкосились, и она тяжело упала на утоптанный снег. Оуэн в одну секунду оказался возле и наступил ногой на запястье, так что все ее усилия дотянуться до лежавшего рядом меча оказались напрасными. Другой рукой она попыталась выхватить из-за пояса дисраптер, но Оуэн уже приложил ствол своего дисраптера ей ко лбу. Она лежала неподвижно, побежденная, но не сдавшаяся, и с вызовом смотрела ему в глаза. Когда она заговорила, ее голос был холодным и спокойным:

– Не растягивай удовольствие.

Оуэн, к своему удивлению, замешкался. Одно дело было прикончить человека в пылу схватки, но убить беспомощного врага… Так делали в Империи, а он больше не причислял себя к ее слугам. С другой стороны, если он не убьет ее, она поднимется и прикончит его. Он все еще думал, как ему поступить, стараясь не выдать своих сомнений выражением лица, когда из тумана показались его товарищи, привлеченные шумом поединка.

Хэйзел бросила взгляд на лежавшую на снегу охотницу за скальпами и, нахмурившись, покачала головой:

– Вот мы и встретились с Руби Джорни.

– Это и вправду она? – почти не удивившись, спросил Оуэн. – Впрочем, где еще она могла оказаться, если не здесь?

Он убрал ногу с запястья охотницы за скальпами и отошел назад, давая ей подняться, продолжая, однако, держать ее под прицелом дисраптера. Она медленно встала на ноги, все еще исподлобья глядя на Оуэна. Хотя ее нельзя было назвать красавицей, в лице была какая-то мрачная привлекательность, холодная чувственность, словно в смертельно опасной змее с пестрой окраской. Поймав себя на этой мысли, Оуэн быстро отогнал ее прочь. Он все еще не решил, оставить ли женщину в живых или обречь на смерть.

– Руби, черт побери, как ты думаешь, зачем мы пришли сюда? – спросила Хэйзел. – Разве ты не получила моих посланий?

Охотница за скальпами пожала плечами:

– Цена головы оказалась слишком соблазнительной. Кроме того, мне было интересно, совладаю ли я с такой крупной дичью. Я никогда не охотилась на Искателей Смерти.

– Сейчас ты можешь забыть обо всем этом, – резко сказала Хэйзел. – Присоединяйся к нам, и я обещаю тебе приключения и знатную добычу. Возможно, нас ожидает смерть, но если уж повезет, то мы схватим Империю за горло. Что ты скажешь на это?

Руби посмотрела на Оуэна:

– А что скажет он?

Оуэн опустил свой дисраптер, но не убрал его за пояс:

– Возможно, я буду жалеть об этом, но ты превосходный боец, Руби. Если ты откажешься, нам придется искать кого-то другого.

– Тогда я согласна, – сказала Руби. – Я никогда не могла устоять против вызова.

– А вы уверены, что ей можно доверять? – спросил Тобиас Мун.

– Я думаю, нет, – вступил в разговор Рэндом. – Ведь она – охотница за скальпами.

– Мы все здесь – вне закона, – возразила Хэйзел. – Нам самим никто не верит. Но не забывайте, что она – моя подруга, и я готова поручиться за нее. Будут ли после этого вопросы?

Оуэн мог бы задать вопрос, но все же решил не делать этого. Он пожал плечами, убрал дисраптер и улыбнулся охотнице за скальпами:

– Добро пожаловать к бунтовщикам!

Они довольно быстро добрались до «Санстрайдера». Руби и Хэйзел знали каждую улицу в городе. Среди жителей Мистпорта уже прошел слух, что Искатель Смерти сформировал целый отряд, в который вошли хэйденмен, легендарный повстанец Джек Рэндом и небезызвестная Руби Джорни. После этого потенциальных охотников за скальпами стали одолевать сомнения и они предпочли поискать другую добычу.

Вступив на борт звездолета, Оуэн не теряя времени лет в регенерационный контейнер и через некоторое время почувствовал себя намного лучше. Он показал своим соратникам яхту, испытывая явное удовольствие от их восхищенной реакции, а потом, усадив всех в удобные кресла, угостил дорогим вином из своих запасов. Хэйзел предложила устроиться на ночлег в одной из таверн Мистпорта – подальше от недоброжелательных взглядов, но Оуэн твердо решил, что не ляжет спать в чужом доме, какой бы горячий прием ему там ни оказали.

– Оз, ты слышишь меня? – обратился он к своему искусственному интеллекту. – Мы немного погрели свои косточки, а теперь готовы услышать даже самые плохие новости. Что произошло со времени наших последних переговоров?

– Ты не поверишь и малой доле того, что я тебе скажу, – сообщил компьютер. – Кто только не пытался влезть в твой корабль! Они использовали все средства, начиная с компьютерного вируса и кончая молотком и зубилом. Я пытался говорить с ними и по-хорошему, и по-плохому, но они продолжали лезть. В конце концов я потребовал от диспетчера установить усиленную охрану по периметру посадочной площадки, и это, слава Богу, помогло. Кстати, дежурный космического порта просил передать тебе, что он хотел кое о чем переговорить, и тема этого разговора сводится к одному слову: «Отчаливайте!» Туманный Мир хочет распрощаться с нами как можно быстрее, и если мы станем тянуть время, они соберут своих экстрасенсов и силой выбросят нас в космос. Мне кажется, что они не шутят.

Оуэн нахмурился:

– А имперский флот не появился где-нибудь поблизости?

– Мне трудно сказать, потому что радиус моих наблюдений очень ограничен. Сенсоры раннего предупреждения не зафиксировали ничего угрожающего, но где-нибудь на орбите могут висеть несколько кораблей, прикрытых электронной завесой, и мы узнаем о них только после того, как они откроют огонь. Когда в следующий раз будешь выбирать космическую яхту, позаботься об ее вооружении.

– Спокойно! – осадил его Оуэн. – Ты слишком разволновался. За этой яхтой не угонится ни один корабль Железной Стервы.

– Скорость – это еще не все, Оуэн. Нам потребуется время для расчета нашего курса, для выхода в открытый космос. Это нельзя сделать мгновенно даже с моими возможностями. А пока мы крутимся на орбите, попасть в нас легче, чем в мишень в дешевом тире. Теперь, если у тебя нет больше вопросов ко мне, я хотел бы подключить к нашему разговору Джека Рэндома.

Рэндом вопросительно взглянул на Оуэна, который недоуменно пожал плечами.

– Оз раскопал много старой информации в своих файлах – той, которая заготовлена на случай экстренных ситуаций. Возможно, там есть что-то для тебя лично.

– Хорошо, Оз, я слушаю, – сказал Рэндом. Он посмотрел на Оуэна: – Кстати, когда я в последний раз общался по космической связи с твоим отцом, мне пришлось заплатить за переговоры.

– Да, – кивнул головой Оуэн. – Это в его духе.

И тут неожиданно в кают-компании возникло голографическое изображение отца Оуэна. Самый пристальный взгляд не отличил бы его от живого человека. У Оуэна защемило сердце. Отец выглядел таким, каким он видел его в последний раз, за день до того, как его предательски зарезали на улице. Оуэн вспомнил, что им так и не удалось попрощаться, и еще раз удивился, что в его жизни так много подобных эпизодов.

Прежний глава клана Искателей выглядел нервозным и озабоченным, но его голос был тверд, речь разборчива.

– Привет, Джек. Вот и снова увиделись, правда? Если ты слушаешь это сообщение, значит, я мертв, а за тобой прилетел мой сын Оуэн. Присмотри за ним. Он неплохо соображает, но еще неопытен в военном деле. Он все время корпит над книгами и всякой исторической чепухой. Не спрашивай меня, где он все это достает. От своего сына и наследника я ожидал совсем не этого. Но, возможно, его удаленность от моих запутанных дел послужит ему во благо. Хотелось бы надеяться, что у него все будет хорошо. Джек, поскольку я уже на том свете, не позволь нашему делу зачахнуть. Поборись за него! Я не хочу погибнуть напрасно.

Оуэн, если все идет по плану, у тебя должно быть мое кольцо. Береги его! Оно хранит в себе координаты планеты Шандрэйкор – той, где угас в забвении самый первый Искатель Смерти, основатель нашего клана. Теперь я посвящу тебя в самый большой секрет нашей семьи: родоначальник клана Искателей не умер. Он находится в анабиозе, помещенный в стазис-поле в своем родовом замке на планете Шандрэйкор, там, где собран могучий арсенал древнего и запрещенного Империей оружия. Ты должен прилететь туда и вывести его из анабиоза. Он знает множество секретов, в том числе и место, где спрятано устройство, именуемое «генератором тьмы». Имея такое мощное оружие, ты сможешь противостоять всем силам, которые выставит против тебя Империя.

Кроме того, В моем кольце хранятся координаты планеты Хэйден, затерянного мира хэйденменов. Армия киборгов погружена в стазис и ждет, когда ты разбудишь их. Они находятся в Великой Гробнице хэйденменов. Наш клан поддерживал с ними связь в прошлом. Они отнесутся к тебе с уважением и встанут под твои знамена. Насколько им можно доверять, определи сам.

Я сожалею, что все эти заботы легли на твои плечи, Оуэн. Я не хотел взваливать на тебя такое бремя. Но, мне кажется, среди нас оказался предатель. Все организаторы запланированного восстания один за другим были убиты. Я предвижу, что и мои дни сочтены. Я загрузил искусственный интеллект информацией на все случаи жизни, спрятав ее как можно надежнее. Это мое последнее послание, больше я ничего не смогу тебе сказать. Теперь надейся только на собственные силы. Я хотел бы… Я хотел бы еще поговорить с тобой. Я знаю, что ты никогда не одобрял моих интриг и моих убеждений. Надеюсь, что теперь ты понял, почему я придавал им такое значение, и примешь эти убеждения как свои собственные. Крепись, Оуэн! Делай то, что должен сделать.

В действительности я был не таким уж плохим отцом. Я знал, что провожу с тобой слишком мало времени, но, пойми, я был слишком загружен делами. Никогда не сомневайся: я сильно любил тебя. Ты можешь доверять Джеку Рэндому. Он надежный человек. Я хотел бы сказать тебе еще что-нибудь, но не знаю что. Прощай, Оуэн! Прощай…

Голограмма погасла, и изображение отца Оуэна исчезло так же внезапно, как и появилось. Несколько секунд в кают-компании стояла полная тишина. Джек Рэндом тяжело вздохнул:

– Ушел еще один мой боевой товарищ. Никогда не думал, что переживу так много своих друзей.

– Ты в порядке, Оуэн? – спросила Хэйзел.

– Да. Я в порядке. Он, оказывается, по-прежнему со мной. По-прежнему вмешивается в мою жизнь! – Оуэну хотелось рассердиться, но у него это явно не получалось. – Меня просто сводит с ума, что я, так или иначе, должен подчинять свою жизнь его планам и следовать драгоценным убеждениям, не важно, принимаю я их или нет, – просто ради того, чтобы выжить. Он по-прежнему держит в своих руках все нити моей жизни, даже сойдя в могилу.

– Я всегда думала, что основатель клана Искателей умер, – сказала Хэйзел. – Я даже видела голограмму его гробницы, когда жила на Голгофе.

Оуэн рассеянно покачал головой:

– Если верить историческим хроникам, его выследили и убили пришельцы с Планеты Теней почти тысячу лет тому назад. Официально он получил прощение императора и даже был реабилитирован спустя четыреста лет после смерти. Ему даже поставили памятник. Интересно, чье тело лежит в этой гробнице… Что ж, теперь нам предстоит определить наш маршрут: либо мы летим на Шандрэйкор разыскивать моего предка, либо на Хэйден – собирать армию.

Тобиас Мун посмотрел на Оуэна пронизывающим взглядом своих золотистых глаз:

– Я слишком долго ждал возможности присоединиться к своим собратьям.

– Тебе придется подождать еще немного, – сказал Рэндом. – На Шандрэйкоре есть оружие, мы должны проверить его. Особенно если речь идет о «генераторе тьмы».

– Корабль принадлежит мне, – сказал Оуэн. – И решать, куда мы полетим, буду я.

– Тогда довольно об этом, – нетерпеливо вмешалась в разговор Руби Джорни, чистившая ногти угрожающего вида кинжалом. – За тобой охотится слишком много людей, Искатель, и, я думаю, нам не надо дожидаться встречи с ними.

– В ее словах есть смысл, – согласилась Хэйзел, а Оуэн утвердительно кивнул головой:

– Мы летим на Шандрэйкор. Если мой предок все еще там, он и Джек станут во главе восстания, а мне позволят вернуться к родному очагу и немного отдохнуть… Оз, ключ на зажигание! Мы стартуем.

– Да, Оуэн. Но у меня есть еще сообщение из диспетчерской космического порта.

– Давай его сюда.

– «Санстрайдер», на связи служба безопасности Мистпорта, – раздался скрежещущий металлический голос. – Вам не разрешается, я повторяю, не разрешается взлет. Прекратите запуск двигателя. Наши люди направляются к вам на борт.

– Не надо придавать этому значения, – сказал Оуэн. – Оз, мы готовы?

– Я жду твоей команды.

– Увози нас отсюда!

Искусственный интеллект прервал связь с космическим портом, и «Санстрайдер» взмыл с космодрома в небо. Вслед за ним стартовало еще несколько звездолетов, но их скорость оказалась явно недостаточной.

Быстро миновав атмосферу Туманного Мира и выйдя на орбиту, корабль стал готовиться к прыжку в открытый космос. И тут возникли непредвиденные осложнения.

– Алло, Оуэн, – обратился к Искателю искусственный интеллект. – У нас проблема. Сенсоры зафиксировали появление двух космических фрегатов Империи. Похоже, они уже ждали нас на орбите. Они открыли огонь.

– Выставить силовые щиты! – скомандовал Оуэн. – А я-то считал, что мы распрощались с этими ублюдками на Виримонде! Что они предпринимают?

– Они ведут огонь из всех своих калибров, – бесстрастно сообщил компьютер. – Щиты уже выставлены, но я не знаю, насколько их хватит. Они не предназначены против такой мощной атаки.

– Два космических фрегата? – переспросил Джек Рэндом. – Целых два вонючих фрегата?

– Им явно не дает покоя твоя аристократическая задница, – сказала Руби Джорни. – Твоя колымага имеет хоть какое-нибудь вооружение?

– Вступать в бой с космическим фрегатом бессмысленно, – возразил Оуэн. – Оз, готовься к прыжку. Прямо сейчас.

– Боюсь, что сейчас это невозможно, Оуэн. Я до сих пор не проложил оптимальный курс. Если мы совершим прыжок без точных расчетов, то можем попасть в сферу притяжения звезды Туманного Мира или стать жертвой столкновения с каким-нибудь другим космическим телом. Один из наших щитов уже отказал. Держитесь!

Корабль тряхнуло, завыли сирены, все попадали со своих кресел. За первым толчком последовали второй и третий, кают-компания наполнилась дымом. С полок бара волной посыпались бутылки и посуда. Оуэн вцепился в укрепленную в полу скобу и стал лихорадочно соображать, что делать дальше. Где-то совсем рядом, разгораясь, потрескивал огонь.

– Оз, доложи обстановку!

– Дела плохи и продолжают ухудшаться. Половина наших щитов выведена из строя, внешняя обшивка корабля пробита в семнадцати местах, внутренняя – в трех. В некоторых отсеках началась разгерметизация.

– Надо рискнуть и уйти с орбиты.

– Ну, если ты хочешь по-настоящему раздразнить их… Держись, Оуэн, мне потребуется всего несколько минут.

– У нас нет этих минут! Отрываемся сейчас же! Включай маршевый двигатель!

– Я бы не советовал делать это, Оуэн. Если мы прыгнем, я не гарантирую безопасность дальнейшего полета.

– Прыгаем! Я приказываю.

– Есть, Оуэн. К Шандрэйкору – за гибелью или за славой!

Освещение замигало и погасло. Вся кают-компания заполнилась дымом. Корабль резко накренился, его корма раскололась от нового мощного взрыва, а потом он вырвался в открытый космос и стремительно исчез в неизвестном направлении.