"Человек из-под земли" - читать интересную книгу автора (Макдональд Росс)

Глава 14

Съехав с Сепульведы вблизи Бульвара Заходящего Солнца, я оказался в Пасифик-Палисейд. Крендаллы обитали на улице, поросшей пальмами, в доме, напоминающем тюдоровский замок, с двускатной крышей и ложными контрфорсами, выступающими из стены. Большие окна в стиле всего здания были ярко освещены, словно в доме был бал, хотя единственным звуком, долетавшим до меня, когда я стучал молотком по резным дверям, был шелест ветра в сухих пальмовых листьях.

Мне открыла блондинка в черном платье, охватывавшем настолько стройное тело, что в неверном свете я принял ее за Сьюзан. Но когда она наклонила голову, всматриваясь в меня, я смог заметить, что время уже коснулось ее лица и подбирается к шее. Щурясь, она глянула в темноту за моей спиной.

— Мистер Арчер? — спросила она.

— Да. Мне можно войти?

— Прошу вас. Муж вернулся, но он отдыхает...

Она провела меня в неуютную гостиную с ослепительной хрустальной люстрой, от которой болели глаза, и незажженным мраморным камином. Мы уселись друг напротив друга в стильных креслах. Женщина приняла красивую безжизненную позу, хотя лицо ее было слегка напряжено. Она казалась одновременно печальной и раздраженной, словно в ее теле жили вместе ангел и черт.

— Сьюзан была здорова, когда вы ее видели, мистер?

— Была цела, вы ведь хотите знать именно это?

— Где она сейчас?

— Не знаю.

— Вы сказали, что дело весьма серьезно, — она говорила тихо, словно стремясь уменьшить опасность. — Что-то случилось? Я прошу вас все мне рассказать! Сижу у телефона уже третью ночь...

— Я знаю.

Она наклонилась ко мне, выставив грудь.

— У вас есть дети?

— Нет, но у моих клиентов они есть. И одного из них забрала с собой Сьюзан. Маленького мальчика по имени Рональд Броудхаст. Вы о нем что-нибудь слышали?

Она на минуту задумалась, потом покачала головой.

— Кажется, нет...

— Отец Рональда сегодня утром был убит. Стенли Броудхаст.

Она не среагировала на звук этого имени. Когда я рассказывал ей о событиях прошедшего дня, она сидела, словно ребенок, заслушавшийся сказкой. Только ее руки оторвались от колен и припали к груди — казалось, это два странных существа с красными лапками, двигающиеся помимо ее воли. — Сьюзан не могла ничего такого сделать! У нее ласковый характер, она любит детей. Ни за что не обидела бы она маленького мальчика!

— В таком случае, зачем она его похитила?

Это ее потрясло. Она смотрела на меня обиженно. Я вырвал ее из сна, в котором протекала ее жизнь. Руки упали на колени.

— Должно же быть какое-то объяснение...

— Вы знаете, почему она убежала из дому, миссис?

— Я не могу... мы оба с мужем не можем этого понять! Все произошло так внезапно! Она поступила в университет в Лос-Анджелесе, у нее было столько интересных занятий на каникулах: теннис, прыжки с трамплина, уроки французского... И внезапно, утром в четверг, когда мы вышли за покупками, она исчезла, не сказав ни слова, даже не попрощавшись...

— Вы сообщили в полицию?

— Это сделал Лестер. Они сказали, что ничего не могут обещать, каждую неделю пропадает несколько сотен молодых девушек и парней... Я и мысли не могла допустить, что моя дочь будет одной из них! У нее была действительно хорошая жизнь, мы все ей отдавали...

Я вновь вернул ее к грустной действительности.

— В последнее время вы не заметили в дочери каких-либо серьезных перемен?

— В каком смысле?

— Перемен в ее поведении. Возможно, спала намного большего обычного?

Или намного меньше? Возможно, стала раздражительной и без причин злилась? Или, наоборот, была апатична и перестала за собой следить?

— Ничего подобного я не заметила. Сьюзан не употребляет наркотики, если вы это имеете в виду...

— Подумайте хорошенько, миссис. В четверг ночью, скорей всего употребив что-то, она прыгнула в портовый бассейн в Санта-Терезе.

— С ней был Джерри Килпатрик?

— Да. Вы его знаете?

— Он как-то был тут. Мы познакомились в Ньюпорт-Бич. Он производил очень милое впечатление...

— Когда это было?

— Месяца два назад. Они с моим мужем поспорили, и больше он не показывался.

Она говорила раздраженно.

— О чем они поспорили?

— Об этом спросите у Лестера. Как-то не пришлись по вкусу друг другу.

— Я хотел бы поговорить с вашим мужем.

— Он отдыхает. Эти дни были очень тяжелыми...

— Мне очень жаль, но вам придется ему помешать.

— Мне не хотелось бы это делать. Понимаете, Лестер уже не молод...

Она не двинулась с места. Была из породы тех платиновых блондинок, которые живут в придуманном мире и не могут противостоять ни одной неприятности. Из тех матерей, которые часами ждут у телефона, но не знают, что говорить, когда он, наконец, зазвонит.

— Ваша дочь вышла в море с несовершеннолетним малышом. Ее подозревают в похищении и убийстве. А вы не хотите беспокоить ее отца! — я встал и распахнул дверь гостиной. — Если вы не позовете мужа, я найду его сам!

— Ну, если вы настаиваете...

Когда она миновала меня в дверях, я почти физически ощутил в ее теле лед, отразившийся во всей этой комнате, с ее ослепительной люстрой, напоминающей гроздь застывших слез и белым мраморным камином, напоминавшим надгробье. Даже цветы в вазах были пластиковые, без запаха, излучающие мертвую ауру искусственности.

Лестер Крендалл вошел в комнату так, словно он, а не я был гостем.

Это был приземистый мужчина со стальной сединой в волосах и бакенбардах, охватывающих его несколько помятое лицо, словно пинцет экспонат. У него была улыбка человека, желающего нравиться. Руку он пожал крепко и я заметил, что у него большая, деформированная рука со следами тяжелого физического труда — припухшими суставами и твердыми мозолями. Всю жизнь гнул спину, — подумал я, — чтобы получить эти хоромы, и чтобы его дочь одним движением отказалась от них...

На нем был богатый атласный алый халат поверх нижней рубашки и брюк. Порозовевшее лицо и влажные волосы говорили о том, что он только что принимал ванну. Я попросил прощения, что помешал, но он нетерпеливо отмахнулся.

— Поверьте мне, мистер, я готов в любое время ночи вскочить! Кажется, вам что-то известно о моей девочке?

Я вкратце рассказал ему все, что знал. Под ударами моих слов его лицо словно набухало. Но он смог не показать страха, хотя глаза его наполнились слезами.

— Она не сделала бы всего этого просто так, — сказал он. — Сьюзан умная девочка. Я не верю, что она употребляет наркотики!

— Вы можете верить или нет, но факты от этого не меняются, — отрезал я.

— Вы не знаете ее. Я провел весь вечер, бродя туда-сюда по Сансет-Стрип. И получил понятие о том, что происходит с современной молодежью. Но Сьюзан не такая! Она всегда была очень дисциплинированной. Он тяжело опустился в одно из стильных кресел, словно этот итог долгого вечера исчерпал его силы. Я сел напротив. — Давайте не будем спорить, — сказал я. — Один хороший след стоит больше, чем все теории в мире.

— Святая правда!

— Не могу ли я посмотреть записную книжку Сьюзан? Кажется, она у вас?

Он поднял взгляд на жену, стоящую возле него.

— Ты не принесешь, мамочка? Она на столе в библиотеке...

Когда она вышла, я сказал Крендаллу:

— Прежде чем дело доходит до критического состояния, как у вас, семья обычно замечает нечто настораживающее. У Сьюзан в последнее время не было неприятностей?

— Абсолютно никаких! В ее жизни вообще не было неприятностей, если хотите знать.

— Возможно, она пила?

— Она не любит спиртного. Я иногда давал ей попробовать из своей рюмки, только кривилась...

Он скривился сам. Это придало его лицу испуганное выражение. Я не знал, вспомнил ли он о чем-то или же старался о чем-то думать.

— Как ваша дочь проводит свободное время?

— Мы очень дружная семья, — заявил он, — много времени проводим вместе. У меня несколько отелей на побережье и мы втроем часто устраиваем такие небольшие пикники, совмещая приятное с полезным. Кроме того, у Сьюзан, разумеется, много занятий помимо учебы: теннис, прыжки с трамплина, французский...

Он был похож на человека с завязанными глазами, пытающегося ощупью отыскать несуществующую девушку. Для меня начинало кое-что проясняться. Обычная проблема — искусственно создаваемый мир настолько тяготит юные души, что они ищут малейшую возможность побега в реальную жизнь. Или в наркотики.

— Разве Сьюзан много времени проводит на Сансет-Стрип?

— Простите, мистер, ну вы и скажете! Да она никогда там не была! По меньшей мере, мне об этом неизвестно.

— Так почему же вы ее там искали?

— Мне подбросил эту мысль один полицейский. Он сказал, что это — пристань пропавших девушек и, может, я найду ее там...

— С какими парнями ваша дочь встречается?

— Она не слишком интересуется парнями. Была несколько раз на частных вечеринках, разумеется, под присмотром старших. И уже несколько лет она посещает уроки танцев — бальных и современных. А что касается гуляний с мальчиками, то, честно говоря, я против этого. При нынешних нравах, вы сами понимаете, мистер... Она встречается и дружит в основном с девушками...

— А Джерри Килпатрик? Я слышал, что он наведывался к ней...

Крендалл покраснел.

— Да, он был тут один раз, где-то в июне. Они с Сьюзан очень живо общались, но замолкли, стоило мне войти в комнату. Мне это не понравилось. — Кажется, дошло до ссоры?

Он внимательно посмотрел не меня.

— Откуда вы знаете?

— От вашей жены.

— Женщины всегда болтают лишнее. Да, мы поговорили. Мне хотелось понять его взгляды на жизнь, и я дружески спросил, что он намерен делать в жизни, а он ответил мне, что не забивает этим себе голову, как-то да сложится... Этот ответ меня не удовлетворил, и я спросил, что же будет со страной, если все станут придерживаться такой позиции. Он ответил, что все уже случилось. Не знаю, что он имел в виду, но тон мне не понравился. Я сказал, что ежели его взгляды таковы, то он может идти и больше не показываться в моем доме. Он тявкнул, что сделает это с удовольствием, засранец! Ну, он ушел и действительно больше не возвращался. Бог с ним, невелика потеря.

Лицо Крендалла было темно-красным, на висках пульсировали жилы. В моей голове также пульсировала кровь.

— Жена считает, что я был неправ и поступил плохо, — продолжил он. Вы же знаете женщин, мистер! Если девушка не вышла замуж или, по крайней мере, не обручилась к восемнадцати годам, они решают, что останется старой девой, — он склонил голову, словно поймал какой-то непонятный мне сигнал. — Интересно, что мамочка столько времени делает в библиотеке...

Когда он встал и открыл двери в холл, я пошел за ним. Его движения были тяжелыми и медленными, словно его плечи уже придавила тревога, еще не допускаемая до рассудка.

Из-за дверей библиотеки слышался женский плач. Миссис Крендалл стояла, прижимаясь лицом к пустым полкам, и рыдала в голос. Крендалл шагнул к ней и принялся успокоительно гладить ее по сотрясавшемуся плечу. — Не плачь, мамочка! Мы найдем и вернем ее...

— Нет, — она потрясла головой. — Сьюзан никогда сюда не вернется, мы права не имели ее сюда привозить!

— Что с тобой?!

— Здесь для нас не место. Все кроме тебя понимают это!

— Но это не так! У меня на счету больше, чем у кого бы то ни было на этой улице. Большинство соседей я могу купить и продать!

— Что нам в том счете! Мы здесь, словно рыбы без воды. У меня ни одной близкой души на всей улице. И у Сьюзан тоже...

Он взял ее тяжелыми ладонями за плечи и повернул лицом к комнате.

— Что ты выдумываешь, мамочка! Все кланяются и улыбаются нам, когда мы проезжаем. Все знают, кто мы и чего мы стоим!

— Может, и знают. Но ни мне, ни Сьюзан от этого не легче.

— В чем же вам не легче?

— В жизни, — сказала она. — Я притворялась, что все в порядке. И вот оказалось, что это не так...

— Все опять образуется, я обещаю тебе! Все будет о'кей!

— Никогда не было о'кей!

— Неправда! Ты отлично знаешь, что было...

Она принялась резко качать головой, Крендалл ладонями придержал эти движения, словно это был просто нервный тик. Он откинул ей волосы со лба, чистого и ровного, несмотря на залитое слезами лицо. Она оперлась на него, позволяя поддерживать себя, ее голова неподвижно застыла на его плече, не замечая моего присутствия, лицо было лицом женщины, утонувшей в собственной жизни.

Обнявшись, они вышли в холл, оставив меня в библиотеке одного. В углу на столике лежала открытая маленькая записная книжка. Я сел и принялся просматривать ее. На красной сафьяновой обложке золотом было вытеснено: «Адреса». На первой страничке неустоявшимся почерком хозяйки было написано: «Сьюзан Крендалл». В книжке были адреса и телефоны трех девушек и одного молодого человека — Джерри Килпатрика. Я понял, о чем плакала мать Сьюзан. Эта семья была одиноким трио, живущим, словно актеры, в голливудских декорациях. Теперь их осталось только двое для поддержания игры.

В библиотеку вошла миссис Крендалл, снова изумив меня. Она успела умыться, причесаться и накраситься мгновенно и претенциозно.

— Прошу прощения, — сказала она, — я не хотела расклеиться...

— Этого никто не хочет. Но иногда это к лучшему.

— Не для меня и не для Лестера. Возможно, это и незаметно, но он очень тонкий и ранимый человек. И очень любит Сьюзан.

Она подошла к столику, печаль витала вокруг нее, словно запах духов. Она принадлежала к тем редким существам, которые не утрачивают женственности в любых обстоятельствах.

— У вас разбита голова... — произнесла она.

— Голову мне разбил Джерри Килпатрик.

— Признаюсь, я ошиблась в Нем. — Я тоже, миссис. Что будем делать с Сьюзан?

— Не знаю... — она стояла надо мной, со вздохом листая пустые страницы записной книжки. — Я говорила со всеми ее соученицами. С теми, которые записаны здесь, и с другими. Она не дружила по-настоящему ни с одной из них. Ходили вместе в школу, играли в теннис — и это все...

— Это не жизнь для восемнадцатилетней девушки...

— Я понимаю. Я пыталась устраивать для нее разные встречи, но из этого ничего не вышло. Она боялась.

— Чего?

— Не знаю. Но это был самый настоящий страх. Я все время боялась, что она убежит из дому. И вот это случилось...

Я спросил, не покажет ли она мне комнату Сьюзан.

— Хорошо, но не говорите об этом Лестеру, он рассердится.

Она проводила меня в большую комнату, раздвижные стеклянные двери которой выходили во внутренний дворик. Несмотря на размеры, комната производила впечатление тесной. Мебель цвета слоновой кости с золотыми украшениями соседствовала со стереосистемой, дамским столиком, телевизором и кремовым телефоном. Это наводило на мысль о королевском узнике, который вынужден провести всю жизнь в одном помещении. На стенах висели абстрактные плакаты и фотографии мужских рок-групп, как бы подчеркивая царящую в комнате тишину. Не было ни одной фотографии, ни одного следа людей из плоти и крови, с которыми девушка была знакома.

— Как видите, мистер, — сказала ее мать, — мы все старались дать ей.

Но ей не это было нужно...

Она раскрыла дверцу шкафа, на меня пахнуло запахом душистых саше. Тесно висящие рядом платьица и плащики напоминали колонну марширующих девушек. Свитерков и гольфов, заполняющих комод, хватило бы для того, чтобы одеть девичий интернат. Из ящика туалетного столика высыпалась косметика.

На кремовом письменном столике лежала открытая телефонная книга. Я сел в мягкое кресло и зажег лампочку над столом. Книга была открыта на желтых страницах там, где помещались рекламы гостиниц, и в правом нижнем углу страницы находилась реклама отеля «Под Звездами». Это не могло быть случайностью. Я поделился своим открытием с миссис Крендалл, но ей это ни о чем не говорило. Описание Эла также.

Я попросил у нее какую-нибудь недавнюю фотографию Сьюзан. Она проводила меня в комнатку, которую называла «комнатой для рукоделия», и достала цветную фотографию. Со снимка смотрела юная блондинка, выглядевшая так, словно она никогда не утратит молодости и невинности, никогда не состарится и не умрет.

— Когда-то так выглядела и я... — сказала ее мать.

— Вы и сейчас поразительно похожи.

— Нужно было видеть меня, когда я была школьницей.

Это не была пустая похвальба, сказанное словно разбавило ее холодную благовоспитанность каплей оживления.

— Мне жаль, что я не знал вас тогда, — поклонился я. — Где вы посещали школу?

— В Санта-Терезе.

— Не поэтому ли Сьюзан поехала туда?

— Вряд ли.

— У вашей семьи нет там каких-либо родственников?

— Уже нет, — она сменила тему. — Если вы узнаете что-нибудь о Сьюзан, мистер, вы дадите нам знать?

Я обещал, а она, словно заключая сделку, вручила мне фотографию. Я спрятал ее в книжку в зеленой обложке и вышел. Тени пальм, словно брызги темного вина, лежали на асфальте и на капоте моего автомобиля.